Особняк градоправителя дона Карбальо, прозванный горожанами «Домом на холме», справедливо именовался самым красивым и тихим домом в Карташене. Трехэтажное здание, стоявшее в глубине обширного сада, и в самом деле заслуживало такого наименования. Сюда не долетал шум из гаваней и городских кварталов, здесь редко повышали голос (управление провинцией частенько требовало тишины во всех смыслах этого выражения), а самым громким звуком был плеск воды в фонтане посреди сада.
Но сегодня Дом на холме больше напоминал захудалую таверну, где идет дележ добычи и кого-то только что уличили в попытке залезть в чужой карман. Нижняя гостиная с трудом выдерживала накал бушевавших в ней страстей, а подслушивавшие у дверей слуги недоуменно переглядывались. Вроде господину губернатору радоваться надо – племянница вернулась домой живая-невредимая, а он гневаться изволит. Впрочем, спасители донны Агнессы тоже хороши. Одному денег подавай без счета! Другой вроде как решил просить руки графини Вальехо! А сама молодая госпожа вовсе какую-то чепуху несет: мол, жуткое чудище надо оставить в покое…
Суматоха в особняке началась со вчерашнего вечера, когда в просторный внутренний двор рысью въехали несколько всадников (в одном из которых без труда признали пропавшую родственницу градоправителя) и потихоньку продолжалась всю ночь. Утром же повседневная тихая суета переросла в бурное выяснение отношений, начавшееся с приходом корсарского капитана.
Конан был уверен в полной справедливости своих требований. Агнессу вернули? – Вернули. Так что платите, дон губернатор, а на недовольное выражение вашей физиономии нам глубоко плевать. Ладно, согласен, дракона не убили, только ранили. Можно уменьшить сумму… скажем, на треть. Все равно ящер скоро сдохнет. Или летать не сможет. Уговор был о чем? Чтобы зверь больше не совался в город. Он и не сунется, если только у него голова не опилками набита. Да, и еще извольте-ка немедленно снять этот дурацкий арест с корабля и скажите спасибо, что команда не устроила сражения в гавани!
Киммериец почти убедил господина губернатора в своей правоте, наглядно доказав, что хваленая зингарская надменность – ничто перед упрямством жителей полуночных стран. Возмущенный до глубины души подобным стяжательством Маэль несколько раз пытался вмешаться, но его не услышали. Монброн оскорблено замолчал, однако ненадолго. Стоило градоправителю и корсару на миг замолчать, как он решил, что настало время потребовать вознаграждения за спасение прекрасной донны Вальехо.
Конечно, гость из Аквилонии сумел облечь свое предложение в подобающие куртуазные выражения, но все едино – в глазах дона Карбальо появился опасный блеск, а тщательно подкрученные усы встали торчком. Конан, слишком поздно сообразив, к чему клонит его недавний компаньон, изо всей силы пнул Маэля ногой под столом.
– Что я такого сказал? – прошипел в ответ Монброн, и корсар понял: объяснять что-либо бесполезно. Остается надеяться, что года через два-три мальчишка научится сперва немного думать, а потом говорить.
Монброн решил в очередной раз сослаться на свои любимые традиции. В частности, на ту, что гласила – победитель ужасного змея имеет право жениться на спасенной деве. К счастью, у него хватило ума не настаивать, а лишь вежливо спросить позволения узнать мнение донны Агнессы и ее уважаемого дядюшки по этому поводу.
Мнение господина губернатора было ясно написано на его лице. Конан с легким сожалением понял, что денег ему не видать. И все из-за маленького мерзавца, невовремя разинувшего рот!
Неизвестно, что бы дон Карбальо наговорил своим гостям, но тут беззвучно распахнулась дверь, и в гостиную ворвалась невольная виновница спора – госпожа графиня. Вслед за ней проскользнули выглядевший чрезвычайно пристыженным и тихим Деррик и его неразлучная псина. Агнесса казалась слегка бледной после пережитого, но решительности ей было не занимать.
Градоправитель, отлично знавший твердость характера дочки своего покойного брата, украдкой вздохнул. Иногда он просто побаивался дражайшей племянницы. Никому еще не удавалось заставить Агнессу вести себя как положено благовоспитанной молодой даме. И сейчас она наверняка опять что-то задумала!
– Хорошо, что вы собрались, – с порога начала донна Вальехо, пропуская мимо ушей как неуверенную попытку дядюшки отправить ее отдыхать, так и до отвращения вежливое приветствие Монброна. – Я собираюсь сказать кое-что, предназначенное для вас всех.
Это «кое-что» Агнесса порывалась рассказать еще вчера, по дороге в город, однако общими усилиями ее уговорили подождать. Конан подозревал, что секрет донны Вальехо связан с улетевшим драконом. Этот дракон, кстати, уже начинал его изрядно раздражать. Почему чешуйчатая тварь не вела себя, как положено всем подобным созданиям, старательно усложняя жизнь своим будущим победителям? Порычал бы, угрожая либо немедленно растерзать пленницу, либо страшно отмстить, после чего его бы тихо-мирно прикончили. В укромном уголке пещеры обязательно отыскался бы клад, перемешанный с костями предыдущих жертв. Монброн приволок бы в город отрубленную голову ящера, после чего смог с куда большим основанием заявлять свои права на руку Агнессы. Все бы остались довольны!
И кстати, хотелось бы знать, где шляется зачинщик всего безобразия – Эван Плоскомордый? В последний раз Конан видел его на ярмарке, незадолго до появления дракона; затем Плоскомордый куда-то запропал. Киммериец поспрашивал сегодня утром в гавани, все ответы были одинаковы – Эвана никто не видел. Конечно, у главы Берегового Союза могли появится неотложные дела, требующие его присутствия. Однако можно хоть разок поинтересоваться, чем заняты люди, по твоему же приглашению околачивающиеся в Карташене!
С Плоскомордого Конан тоже собирался содрать немалую мзду. Может быть, даже бoльшую, чем с губернатора. Корсара не так занимали деньги дона Карбальо и даже не его хорошенькая племянница, как возможность безнаказанно досадить представителю законной власти.
И теперь все предприятие, задуманное с таким старанием, разваливалось на глазах.
– Хорошо, что вы здесь, – повторила Агнесса, подчеркнуто не замечая стула, услужливо придвинутого Монброном. – Я понимаю, что мой рассказ покажется вам чем-то вроде сказки, однако попытайтесь в него поверить. Может, я просто не все поняла или поняла неправильно…
– Мы внимательно слушаем, – заверил донну Вальехо Маэль. Голос у него при этом был самый что ни на есть подхалимский.
Девушка замолчала, собираясь с духом. Дон Карбальо посмотрел на нее, собираясь что-то сказать, потом быстро скривился и обреченно махнул рукой. Попытка заставить племянницу замолчать была равноценна самоубийству.
– Все не так просто, как кажется, – наконец, сказала Агнесса и, поймав по крайней мере два недоумевающих взгляда, пояснила: – Я о драконе. Он совсем не то, что мы думаем. Это не просто животное…
– Конечно, – вполголоса проворчал Конан. – Это большая скотина с крыльями. Вдобавок совершенно неправильная.
К счастью, Агнесса не расслышала слов капитана, зато Маэль одобрительно кивнул.
– …Он похож на человека, – задумчиво продолжала госпожа графиня. – Странно звучит, и все же это так. На оскорбленного человека, разыскивающего своего врага. Дракон не собирался причинять городу никакого вреда, просто немного не рассчитал свои силы.
– Ну и что? – не слишком вежливо перебил донну Агнессу Конан. – Теперь надо сказать спасибо, что у него не хватило силенок сравнять ваш город с землей? Послушайте, Агнесса, на своем веку я перевидал уйму чудищ. Они ничем не отличались друг от друга, кроме числа зубов, когтей или голов. Они все одинаковы – злобные, тупые, жестокие твари. Этот просто чуть сообразительнее прочих.
С охотой разглагольствовавший о видах и характерах драконов Маэль промолчал. То ли был полностью согласен, то ли не хотел спорить с обожаемой им донной Вальехо.
– Капитан совершенно прав, моя дорогая, – неожиданно поддержал корсара градоправитель. – Это животное – или существо, если тебе так больше нравится – пользуясь своим умением говорить, ввело тебя в заблуждение. Ему требовалось вызвать сочувствие, вот оно и преподнесло тебе невероятную историю.
– Дракон по природе своей не может не творить зла, – добавил Монброн, но как-то не слишком уверенно. За последние три дня ему пришлось сомневаться больше, чем за всю прошедшую жизнь, а потому он уже не торопился высказывать свое мнение. – Это демоническое создание коварно похитило вас, госпожа графиня, и наверняка бы убило, если бы не наше вмешательство…
– Если бы не ваше вмешательство, – горько сказала Агнесса, – я бы сумела разобраться, что нужно этому существу. А теперь оно будет прятаться и…
– Вот именно, прятаться! – дон Карбальо не дал племяннице договорить, решив истолковать ее слова в свою пользу. – Отлеживаться! Чтобы снова вернуться в наш мирный город и довершить начатое. Мы разорены! Я представления не имею, как мне оправдаться перед королевскими сборщиками налогов и чем будет расплачиваться Карташена! Доход от ярмарки пропал! Может, я бы и добился от Кордавы разрешения в виде исключения снизить налоги, но для этого мне требуется вещественное подтверждение моих слов – убитый дракон! А как поступаете вы, господа? Являетесь ко мне, требуете денег, мало того – имеете дерзость предъявлять какие-то несуществующие права на донну Агнессу!
Маэль смущенно уставился в пол, Конан равнодушно зевнул, а госпожа графиня презрительно фыркнула:
– Налоги, кредиты, доходы! Дядюшка, Карташена в один прекрасный день может провалиться на дно морское, но твои сбережения все равно ничуть не пострадают. Разговор сейчас не о том.
– Вот именно, не о том, – с готовностью согласился Конан. – А о деньгах за… В общем, будете платить или нет?
Маэль еле заметно поморщился – он по-прежнему не понимал и не принимал торгашества компаньона.
– И, получив золото, вы снова постараетесь убить ни в чем не повинное существо? – вмешалась Агнесса.
– Разумеется, – киммериец начал терять терпение. С женщинами всегда так – сначала они умоляют их спасти, а потом возмущаются. Зачем, мол, прикончили бедную зверюшку о трех огнедышащих головах, которая не хотела ничего плохого? Встреться им бешеная собака – они бы и ее, наверное, попытались приласкать. А ведь Агнесса поначалу вроде тоже предлагала через Деррика плату за голову ящера… Чего же такого наболтал ей зверь?
– Вы слышите только себя, – с тихим отчаянием в голосе проговорила донна Вальехо и отошла к окну, став похожей на одушевленную статую Печали. Маэль приподнялся было со стула, но наткнулся на мрачный взгляд губернатора и торопливо плюхнулся обратно. Хранивший все это время молчание Деррик перебрался поближе к Агнессе и принялся что-то шепотом ей втолковывать.
– Так вот, – дон Карбальо тайком облегченно вздохнул, – вынужден вас разочаровать, капитан. Ни о какой плате не может идти и речи.
– Это почему? – мгновенно вскинулся Конан.
– Вы на службе у короны Зингары – это раз, – с бесконечным терпением принялся разъяснять градоправитель. – Я готов закрыть глаза на постоянные и вопиющие нарушения лично вами законов страны, и даже на безобразные действия вашей команды. Однако требование денег за исполнение прямых обязанностей переходит все допустимые границы. Я довольно ясно высказал это еще во время вашего прошлого визита. Второе. Ни один разумный человек не станет платить за неоконченную работу. Допустим, я наберу в городской казне требуемую сумму, вы покинете Карташену, а на следующий день опять объявится это чудовище! Мне что, так и продолжать расплачиваться со всеми бездельниками, которые сначала шляются где-то, а потом утверждают, что они что-то там отрубили дракону?
– Мы его ранили! – возмутился Маэль, мгновенно позабывший, что к ранению ящера он не имел никакого отношения. – Это могут подтвердить госпожа графиня и месьор Ди Блайи!
– Ранили – не убили, – отпарировал зингарец. – Кстати, насчет этого пресловутого ранения, на которые вы тут ссылаетесь… Моя племянница могла и ошибиться. Месьор же Ди Блайи, насколько я знаю, мало разбирается в чем-либо, помимо своего музыкального искусства.
– Это надо понимать так, что вы не верите даже словам собственной племянницы? – угрожающе спросил корсар.
– Это надо понимать так, господин капитан, что я не собираюсь платить за ничем не подтвержденные слова, – не обратил никакого внимания на угрозу дон Карбальо. – А еще примите мой добрый совет – не пытайтесь устроить здесь столь любимое вами побоище. И, кстати, в благодарность за возращение донны Агнессы я склонен предоставить вам возможность повторить попытку. У вас есть еще несколько дней. Скажем… – губернатор задумался, – пять. Если через пять дней вы не отыщете якобы раненого вами дракона и не прикончите его, а также не представите убедительные доказательства гибели животного, то вам будет лучше покинуть пределы Карташены. Месьор Монброн, к вам это тоже относится.
– Но почему? – Маэлю показалось, что ровные дощечки соснового паркета под ним разошлись, открыв глубочайшую пропасть.
– Потому что моему городу не нужны ни вчерашние пираты, ни легкомысленные авантюристы наподобие вас, – охотно пояснил губернатор. – Мне вполне хватает постоянной головной боли, доставляемой этим провинциальным выскочкой из Бальи. Кстати, до меня дошли слухи, что именно его разбухший от незаконных доходов кошелек и послужил причиной вашего явления сюда. Не так ли, капитан?
Конан и раньше подозревал, что Эван Плоскомордый и дон Карбальо – власть тайная и власть явная – не слишком ладят между собой. Что ж, раз градоправителю известно, кто пригласил сюда «Вестрел» с командой, то не имеет смысла это отрицать.
– Значит, слухи оказались правдой, – дождавшись утвердительного кивка, с удовольствием проговорил дон Карбальо. – Что ж, придется побеседовать с этим не в меру бойким молодым человеком. Кажется, он всерьез вообразил, что может распоряжаться в подвластном мне городе…
– Куда же подевалась ваша хваленая проницательность, дядя? – ядовито заметила Агнесса. – Он небезуспешно занимается этим уже в течение года, а вы только сейчас обратили внимание?
Губернатор пропустил намеки племянницы мимо ушей:
– Я вас больше не задерживаю. Между прочим, господин капитан, если надумаете покинуть Карташену прямо сегодня, я не буду возражать. В городе отыщется не один десяток людей, способных без лишних слов уничтожить обосновавшегося на побережье зверя. В противном же случае мне придется известить надлежащих лиц в столице о вашем неуважении к властям. Не сомневаюсь, что в Коронном замке накопилась уже целая кипа подобных извещений, однако рано или поздно отыщется способ найти управу и на вас…
– Так, – несколько растерянно сказал Конан. Смысл цветастой фразы градоправителя был очень прост – а не убраться ли вам по-хорошему из города, если не хотите вдобавок огрести лишних неприятностей в Кордаве? – Значит, я бегаю в поисках этой ящерицы, вытаскиваю вашу племянницу, а потом мне предлагают больше не маячить в вашем приличном городке?
– Вот именно, – невозмутимо подтвердил дон Карбальо. – Ваше место в море, капитан, а не здесь. Желаю удачи.
– Так, – повторил корсар и начал подниматься, опираясь руками на край стола. Толстая дубовая столешница приглушенно затрещала. – А теперь послушай, что я тебе скажу, ты, старый надутый…
– Не стоит, – Маэль едва не зажмурился от собственной смелости. Если варвар решит обратить свою злость на кого-нибудь другого, то ему, Маэлю Монброну, сильно не поздоровится. – Лучше пойдем отсюда.
Маневр, как ни странно, удался. Единственно, Конан на прощание наградил ни в чем не повинную дверь пинком, от которого она едва не сорвалась с петель.
Сразу же за неудачливыми драконоборцами выскочил Деррик, а из-за закрывшихся створок донеслись крайне раздраженные голоса дона Карбальо и Агнессы.
– По-моему, нас выставили, – подвел неутешительный итог Маэль.
– Пинком под зад, – уточнил киммериец. – Вот сволочь! Знает, куда бить, и что мне сейчас меньше всего нужна ссора с Кордавой!
– Вы натворили в столице что-то противозаконное? – деловито поинтересовался Маэль.
– Отправили на дно королевского родственничка, вот что, – огрызнулся Конан. Монброн безошибочно сообразил, что настало время быстро сменить тему разговора:
– Что ты теперь собираешься делать, если не секрет?
Вместо ответа корсар оглянулся, жестом подозвал околачивающегося неподалеку Деррика, удачно изображавшего безмолвный предмет обстановки, и осведомился:
– С какой стати твоя госпожа прониклась горячей любовью к драконам?
– Не знаю, – Деррик пожал плечами и уточнил: – Пока не знаю. Но не удивлюсь, если она решит разорвать наше маленькое соглашение…
Дверь в очередной раз хлопнула, выпустив Агнессу. На пороге девушка обернулась и холодно процедила:
– Когда-нибудь, дядюшка, вам придется пожалеть о своих словах… Господа, нам надо поговорить.
– Уже поговорили, – рыкнул Конан, когда вся четверка выбралась на открытую веранду особняка. – По милости вашего родича, госпожа Агнесса – да и вашей тоже! – я теперь выгляжу полным идиотом. А мне это не нравится.
– Прошу прощения, – искренне виноватым голоском прожурчала донна Вальехо. – Но некоторые обстоятельства в корне изменились… А, что говорить! – она махнула рукой. – Хотите возмещение за зря потраченное время, капитан?
– Я хочу знать, почему вчера тебе требовался дохлый дракон, а сегодня ты бросаешься защищать эту зверюгу, – резко потребовал корсар. Агнесса покачала гладко причесанной головкой:
– Мне нечего добавить, господин капитан, кроме того, что я уже сказала. Я побеседовала с этим существом и убеждена, что оно безвредно. Доказать мне это нечем, кроме собственного убеждения, а вы, насколько я знаю, не принимаете на веру ничьих слов. Потому мне остается только одно – попросить вас прекратить эту беспощадную охоту, – девушка чуть искоса посмотрела на Конана. Взгляд ее выразительных темных глаз был весьма красноречив, но, к сожалению, не произвел ожидаемого действия. Маэль еле слышно зашипел – то ли от злости, то ли от зависти.
– Я подумаю, – уже мягче сказал киммериец.
Донна Вальехо собиралась добавить еще что-то, но тут снизу, из-за ровно подстриженных шпалер темно-зеленых акаций, донесся голос. Кто-то с утра пораньше распевал в саду, причем занимался этим с большим старанием и знанием дела.
– Ди Блайи, – не задумываясь, назвал певца Деррик. Прислушался и хмыкнул: – Спорю на что угодно, моя донна, сия серенада посвящается тебе. Хотя серенады принято исполнять по ночам, а никак не в середине дня.
Бархатистый и вкрадчивый голос тем временем продолжал, не забывая сопровождать слова музыкой:
Люблю я любовью безбрежною
Нежною,
Как смерть безнадежною,
Люблю мою грезу прекрасную,
Принцессу мою темноокую,
Мечту дорогую, неясную,
Далекую!..
Агнесса несколько смутилась и отвернулась, сделав вид, будто песня ее вовсе не интересует.
– Вот я ему сейчас покажу серенады, – вполголоса пригрозил Монброн, мысленно обозвав барда всеми нелицеприятными прозвищами. И этот туда же! Все, кроме него, Маэля Монброна, успели тем или иным способом высказать прекрасной донне Вальехо свое внимание. Так недолго и вообще в стороне остаться!
– Месьор Ди Блайи, – госпожа графиня подошла к мраморной балюстраде веранды и пристально вгляделась в переплетение зеленых ветвей. – Месьор Ди Блайи, я, конечно, безмерно польщена, но хотелось бы знать, почему я вдруг удостоилась подобной чести?
Блайи высунулся из-за кустов, изящно расшаркался, но, увидев спутников донны Агнессы, замялся, уклончиво ответив:
– Э-э… Одна особа желала засвидетельствовать вам свое почтение, и я по мере моих скромных сил…
– Понятно, – вздохнула Агнесса. – Блайи, поднимайтесь сюда.
– Мерзавец ты, – прошипел Маэль, когда бард взбежал по ступеням на веранду. – Кто тебе заплатил за песню?
– Ну-у… – Ди Блайи опасливо покосился на мрачного корсарского капитана и отрицательно замотал головой, – ты же понимаешь – я не могу сказать. Я обещал…
– Обещал! – зло передразнил Монброн. Бард состроил виноватую физиономию и на всякий случай отошел поближе к донне Вальехо.
– Остановитесь, пока не поздно, господин капитан, – повторила графиня, сопроводив слова еще одним многозначительным взглядом. – Ваша война с драконом может завершиться тем, что вы убьете друга. Неужели это все, что вам требуется от жизни?
– Еще посмотрим, кто кого, – не слишком вежливо буркнул в ответ Конан. – Эй, как там тебя… Монброн! Я в гавань, а ты куда?
– Пожалуй, я тоже, – неожиданно для самого себя ответил Маэль. У него не было никаких дел в порту Карташены, но ему не хотелось оставаться в Доме на Холме. Уж лучше прогуляться на берег, засесть где-нибудь в уютной таверне на набережной, заказать хороший обед да поразмыслить над причудами судьбы.
С тем несостоявшиеся победители дракона и удалились, провожаемые тремя различными взглядами. Искренне недоумевающий взор принадлежал Ди Блайи, печальный – Агнессе и задумчиво-оценивающий – Деррику.
Когда они скрылись за кустами, Агнесса повернулась к барду:
– А теперь, друг мой, я, как и месьор Монброн, хотела бы узнать – кто же тот таинственный заказчик исполненных вами слов и музыки?
С высоты поднимавшегося над городом холма бухта Карташены походила на отлично выполненный цветной чертеж – обширный полукруг светло-голубого цвета. Там, где бухта сливалась с океаном, голубой цвет резко сменялся на темно-зеленый. Еще водораздел отмечали мелькающие белые гребни небольших волн и прыгающие на них заякоренные бочки, из которых торчали длинные шесты с яркими флажками
В гавани стояло несколько кораблей, но Маэль, хотя и провел на Побережье уже почти полгода, не слишком хорошо разбирался в их типах и наименованиях. Единственной разновидностью судов, добиравшихся вверх по течению Ширки до его родного Танасула, были ничем не примечательные плоскодонные баржи. Здешние же корабли, даже самые маленькие, казалось, имели свои собственные характеры…
Маэль еще раз окинул взглядом залив, отметив несколько пестрых пятнышек, быстро приближавшихся к берегу.
– Кто-то пожаловал в гости, – сказал он, не сомневаясь, что его попутчик уже давно заметил вынырнувшие из-за линии горизонта суда. И наверняка знает о них все, что можно знать о груде скрепленных друг с другом досок, плывущих по воле ветров и течений неизвестно куда.
– Угу, – кратко отозвался Конан.
Несколько шагов было пройдено в молчании, затем Монброн рискнул завязать разговор, поинтересовавшись:
– Ты как, останешься и попытаешься еще раз, или уйдешь?
– А ты? – немедленно последовало в ответ.
– Не знаю, – честно признался Маэль. – С одной стороны – фамильная честь, обычаи предков и все такое прочее, а с другой… Донна Агнесса ведь просила нас остановиться. Она наверняка сделала это не просто так.
– Агнесса – умненькая девчонка, – согласился корсар. – Хотелось бы мне знать, о чем она там ворковала с этой тварью?
– Ди Блайи и Деррик наверняка знают, – задумчиво протянул Монброн. – Но мне не удалось перемолвиться с Дерриком, а Блайи сделал круглые глаза и ничего толком не объяснил… А дракон и в самом деле какой-то неправильный. Если ему была не нужна донна Вальехо, то зачем он вообще прилетал на ярмарку?
– Я вот что думаю, – Конан тоже посмотрел на медленно увеличивающиеся очертания кораблей. Их было четыре – один побольше, три поменьше, все под распущенными скошенными парусами, – может, плюнуть на все? Мне что, больше нечем заняться, как обыскивать побережье, и вынюхивать, куда задевалась эта чешуйчатая гадость с крыльями?
– Не упустил бы зверя в пещере, так не пришлось бы снова его разыскивать, – не удержался от подначки Маэль.
– Сам-то болтался между небом и землей, и орал – «Спасите, помогите!» – хмыкнул киммериец. – Тоже мне, знаток драконов…
– Вымогатель, – с достоинством парировал Монброн.
– А команда у меня что, воздухом кормится? – напомнил корсар. – Ничего, старый хрыч не обеднел бы. Он же целую провинцию обдирает в свою пользу.
Маэль подумал, что дон Карбальо мало похож на человека, обкрадывающего городскую казну… но оставил свое мнение при себе. В конце концов, любой представитель власти никогда не забывает о необходимости наполнять собственный карман. Уж это Монброн знал точно.
– Ты остаешься или нет? – напомнил он свой первый вопрос.
– Я еще не решил, – уклонился от прямого ответа киммериец, и тут их окликнули:
– Капитан! Эй, Конан! Сколько можно бегать за тобой по всему городу?
Драконоборцы оглянулись. Их догонял не кто иной, как Эван Плоскомордый, выскочивший из какого-то неприметного переулка. С момента последней встречи в облике непризнанного хозяина города произошли некоторые досадные изменения. Эван выглядел слегка потрепанным, а его левая рука висела на перевязи, замотанная количеством тряпок, достаточным для устройства небольшого походного лазарета.
– Кто это тебя так отделал? – удивленно спросил Конан.
– В жизни не поверишь, – состроив грустную физиономию, отозвался Плоскомордый. – Лавка скобяных изделий. Она на меня рухнула во время недавнего светопреставления – вместе со всем товаром. Я еще легко отделался, а два дня бурной городской жизни прошли без моего участия. Говорят, вы натворили кучу подвигов и что-то не поделили с Карбальо?
– Шкуру неубитого дракона, – буркнул Маэль, слегка задетый тем, что к присутствию его персоны не отнеслись с должным уважением.
– Вообще-то нас только что выкинули из вашего процветающего городка, – добавил корсар. – А тебе просили передать, чтобы не слишком задавался.
– Ой, как страшно, – отмахнулся Плоскомордый. – Уже трясусь. В общем, так, господа хорошие. Сейчас у меня дел по горло, но после заката я обязательно наведаюсь в гавань. Тогда мы обо всем побеседуем – и о доне Карбальо, и о деньгах, и о драконах… Скажите только – вы его уже убили или еще нет?
– Этому крылатому пока везет, – с неохотой признал Конан. – А я начинаю подумывать, что…
– Потом, потом, – Эван не дал корсару договорить. – Вечером! С меня выпивка. Кстати, благородный дон, ты тоже приходи – потолкуем о том, о сем…
И, не дожидаясь ответа, Плоскомордый быстро зашагал вверх по улице. Один раз он обернулся, чтобы помахать на прощание, но ему пришлось тут же извернуться, подхватывая наброшенную на одно плечо черную куртку, свалившуюся от резкого движения.
«Никуда он не уедет, – с досадой подумал о корсарском капитане Маэль. – Вечером ему наобещают кучу золота, и он решит, что стоит попытаться еще раз. А как быть мне? Возвращаться домой, честно говоря, вовсе не хочется – что я там не видел? Может, остаться на Побережье? Глядишь, и стану настоящим странствующим рыцарем…»
К тому времени они спустились по деревянной шаткой лестнице к пристаням и шли вдоль кажущегося бесконечным ряда лотков, заваленных блестящими горками рыбы. Монброн хотел было свернуть к запомнившейся ему таверне со пышным названием «Островок блаженства», но был остановлен вопросом: «Ты куда?» и непререкаемым приглашением: «Пошли к нам!».
Маэль немного поколебался… и согласился. Ему еще ни разу не доводилось бывать на настоящем океанском корабле, а любопытство составляло одну из основных черт его характера.
С первого взгляда корсарское (а если называть вещи своими именами – пиратское) судно не выглядело зловещим или угрожающим. Обычный небольшой корабль с двухярусной кормовой надстройкой и двумя мачтами. Вспомнилось, что подобные корабли на Побережье называются «караками». Нос украшала резная фигура животного, похожего на морского конька, но почему-то с оскаленной кабаньей мордой. Хвост зверя опускался до самой воды и там резко выгибался вперед, зловеще поблескивая мокрым металлом. Подумав, Маэль сообразил, что хвост загадочного существа обит медными листами и в сражении превращается в таран. Головой животное поддерживало сильно наклоненную вперед маленькую мачту (Монброн уже усвоил, что такое сооружение на носу корабля именуется «бушпритом»). На этом самом бушприте, крепко обхватив гладкое дерево ногами, сидел человек. Время от времени он принимался уныло кричать. Суть воплей сводилась к настоятельной просьбе снять его отсюда, покуда он не свалился вниз. Однако все призывы о помощи оставались без ответа.
– Это кто? – ошарашено спросил Маэль.
– Понятия не имею, – недоуменно ответил Конан. – Распустились тут без меня…
Над бортом появилась знакомая взлохмаченная голова ярко-рыжего цвета, а спустя миг раздался предупреждающий крик:
– Капитан на берегу!
– Спасите меня-а! – тоскливо воззвал с бушприта неизвестный. – Я сейчас упаду-у!
С корабля донеслось приглушенное громыхание, звук то ли открывающихся, то ли захлопывающихся дверей, и частый глуховатый стук ног, бегущих по доскам настила. Монброн успел медленно досчитать до пяти, когда непонятная суета и возня на борту «Вестрела» стихла, а по жалобно заскрипевшим сходням лихо промчался Сигурд, спрыгнув на причал.
– Убили дракона? – это было первое, что он спросил.
– Порхает, – отрезал Конан. – Ты мне лучше скажи, что за чучело там надрывается?
– А, этот, – отмахнулся рулевой. – Береговая крыса. Заявил, что прислан от градоправителя, проследить, чтобы мы никуда не делись до твоего возвращения. Ну, ребята его и усадили на самое почетное место – пускай следит, сколько влезет.
Маэль хихикнул себе под нос, а вслух посочувствовал невезучему чиновнику:
– Он же сейчас сорвется и утонет…
– Мы что, звери какие? – обиделся Сигурд. – Никуда он не сорвется. Привязанный он, ясно? Почему ящерицу не прикончили? Я из-за вас спор проиграл! Десять реалов, между прочим, а они на дороге не валяются!
– Снимите меня-а… – безнадежно затянула жертва своего тяжкого ремесла, сорвала голос и захрипела.
– Убрать, – распорядился капитан. – Чтобы через миг духу его здесь не было. И твоего тоже. Боцмана и Асторгу – ко мне, остальных разогнать по местам! Не корабль, а позорище какое-то!
Сигурд размашисто кивнул и убежал обратно на корабль, откуда немедленно раздался его голос, отдающий распоряжения направо и налево. Маэль, однажды побывавший на торжественном построении гарнизона Танасульской крепости, невольно сравнил тамошние порядки с царившими на Закатном океане. Сравнение говорило явно не в пользу первых. Каково же там, на корабле?
Монброн уже собрался вслед за Сигурдом перебраться на карак, но вспомнил, что невежливо входить в дом раньше хозяина. И неважно, стоит этот дом на твердой земле или плавно покачивается на маленьких зеленоватых волнах. Нет, его, конечно, пригласили, но все же…
Киммериец, не обращая внимания на своих подчиненных, с улюлюканьем стаскивавших приунывшего губернаторского чиновника с бушприта на палубу, отошел к самому краю причала и вглядывался в медленно входящие в бухту корабли. Маэль подошел поближе, заметив, что корсар выглядит чем-то встревоженным. Самому Монброну приближающиеся суда показались самыми обычными. Интересно, они из какой-нибудь соседней страны или местные?
– Флаги видишь? – вдруг отрывисто спросил Конан.
– Конечно, вижу, – над кормой идущего впереди корабля развевалось зелено-золотистое полотнище, перечеркнутое двумя полосами голубоватого цвета. – Синий косой крест на зеленом и золотом полях. Это кто?
– Шемиты, – коротко сказал корсар.
– И головным у них, между прочим, не кто иной, как «Ветер Эгера», – вполголоса добавили сзади. Монброн покосился через плечо и увидел подошедшего Асторгу. Неожиданно у аквилонца возникло стойкое убеждение, что корсары знают о подходящих кораблях нечто такое, что никому другому знать не положено. Или наоборот, известное всем на Побережье и не нуждающееся в лишних пояснениях. Но что, спрашивается, может быть опасного в шемских кораблях, плавающих по всему Закатному океану и торгующих во всех приморских городах?
– Справа от него – «Ха-Сем», – продолжил Конан. – За ним идет «Ривекка». А кто последний?
– «Иньеста», – после вдумчивого размышления твердо сказал Асторга.
– Похоже на нее. Только с какой радости она тащится вместе с «Ветром»? – поинтересовался капитан, и сам себе ответил: – Какая разница? Главное – что им здесь понадобилось?
– Может, вы растолкуете бедному сухопутному жителю, что происходит? – не выдержал обмена многозначительными и непонятными замечаниями Маэль. – Это же всего-навсего торговцы! Наверное, пришли на ярмарку…
– Если это были торговцы, никто и ухом бы не повел, – буркнул киммериец. – Это Фарес и его свора.
– Кто-кто? – немедленно спросил Монброн, потому что названное корсаром имя не говорило ему ровным счетом ничего.
– Мерзавец, – ответил вместо капитана Асторга.
– Редкая сволочь, – уточнил Конан. – Но в нахальстве ему не откажешь. Рискнуть сунуться в зингарский город!
– С ним что, воюют? – на всякий случай уточнил Маэль. Корсар невесело ухмыльнулся:
– Фарес для Шема то же самое, что я для Зингары. Злая собака, стерегущая хозяйское добро. Неохота хвастаться, но я по крайней мере соблюдаю правила игры, а вот Фарес с дружками… Он то служит асгалунским мешкам с деньгами, то подается на Барахас, то начинает нападать на всех без разбору. Ничуть не удивлюсь, если однажды выяснится, что он проворачивает дела со Стигией… или с торговцами лотосом. В общем, это такой человек, которому здесь совершенно нечего делать.
– Провалиться мне на этом месте, если «Ривекка» не тянет «Иньесту» за собой, – каким-то сухим голосом проговорил Асторга. Маэль пригляделся и убедился, что между предпоследним и последним кораблями в самом деле натянут канат, выглядевший отсюда, с пристани, тонкой черной ниточкой.
Очевидно, не только корсарам была известна репутация входящих в гавань кораблей. Рассыпавшиеся по бухте рыбачьи лодки на редкость единодушно повернули к берегу, а с набережной долетели тревожные выкрики. Кто-то, вскочив на лошадь, галопом погнал ее вверх по улице в город.
«Ветер Эгера» (тоже карак, но гораздо вместительнее «Вестрела» и несший на носу дополнительную широкую площадку для лучников) неспешно добрался до середины залива. Спустя несколько мгновений его паруса разом опали, а затем раздался громкий всплеск – корабль встал на якорь. Сцепленные вместе «Ривекка» и «Иньеста» остановились ближе к входу в гавань, а четвертое судно, одномачтовая фелюга «Ха-Сем», уверенно направилось к соседней пристани.
Даже Монброну, мало разбиравшемуся в морских делах, эти приготовления показались довольно зловещими.
– Но, раз им опасно показываться в Зингаре, что же они здесь делают? – растерянно вопросил он. В происходящее как-то не верилось до конца – солнечный день, блики на волнах, четыре самых обыкновенных корабля, зашедших в бухту, и смутное беспокойство, исходящее от них.
– Вот и я хотел бы знать то же самое, – пробормотал в ответ Конан. – Как бы дело не дошло до хорошей свалки…
– Или не оказалось, что они прибыли по наши головы, а точнее – по твою, – хладнокровно заметил Асторга.
– С четырьмя кораблями? – хмыкнул киммериец. – Слишком много чести для нас. Конечно, в Шеме или в Аргосе нас бы приняли с распростертыми объятиями… и указали прямую дорогу до первой виселицы.
– Фарес не работает на Мессантию, – заметил первый помощник.
– Можно подумать, для него имеет большое значение, чье золото будет бренчать у него в карманах – асгалунское или из Башни Дожей, – огрызнулся капитан.
Маэль пришел к неутешительному выводу, что происходящее нравится ему все меньше и меньше, а потому решил вмешаться:
– Послушайте, неужели этот тип из Шема действительно решится напасть на город? Здесь же стоит отряд местной гвардии…
– У Фареса – почти три сотни человек, – после краткого изучения обманчиво тихих кораблей сообщил Конан. – Городских гвардейцев – около полусотни. Фаресова братия пройдет мимо и просто их не заметит. Правда, еще остаемся мы.
– Два с половиной десятка, – напомнил Асторга. – Не смешно, капитан.
На «Вестреле» тоже понемногу забеспокоились. Над бортом то и дело показывались головы, кто-то забрался на нижнюю рею, откуда можно было осмотреть всю гавань. Вытолкнутый на причал губернаторский чиновник, вжав голову в плечи, суетливо понесся по мокрым доскам к берегу.
«Ха-Сем» закончил швартовку, с него на пристань перекинули сходни, по которым немедленно пробежал небольшой, но исключительно целеустремленный отряд – человек десять или двенадцать. Кое-кто из них тащил с собой большие кожаные ведра. Судя по тому, как несшие их люди наклонялись на одну сторону, ведра были полные и тяжелые. Отряд миновал пристань (остававшиеся на берегу зеваки брызнули врассыпную) и направился к вытянувшимся вдоль набережной торговым складам. Патруль городской стражи, оказавшийся на их дороге, предпочел не испытывать судьбу, а быстро и тихо отступить в сторону.
– Что они собираются делать? – спросил Маэль, зачарованно следя за перемещением десятка быстрых пестрых фигурок. Они добрались до первого склада – длинного, на редкость уродливого одноэтажного здания – и принялись возиться около его дверей.
– Ничего хорошего, – мрачно предсказал зингарец. – Может, я спятил, но, по-моему, Фарес объявил нам войну.
– Я пойду поговорю с ним, – непререкаемым тоном заявил Конан. Асторга присвистнул:
– В одиночку? Тебе не жаль собственной головы, капитан? Если не терпится помереть, то подожди немного – я сбегаю и приведу пяток ребят. По крайней мере, вас тогда прикончат не так быстро.
– Можно, я тоже пойду? – напомнил о себе Монброн. – Кстати, склад горит.
Он был прав. Над зданием, возле которого останавливался отряд с «Ха-Сем», начали подниматься пока еще не слишком заметные клубы голубоватого дыма, неожиданно сменившие цвет на коричнево-серый и повалившие гораздо гуще. Очевидно, огонь наткнулся на запасы масла или смолы. Шемиты, убедившись, что склад разгорается, перебрались к следующему зданию.
– У градоправителя сегодня будет хлопотливый денек, – язвительно сказал капитан «Вестрела». – Аст, возвращайся на корабль. Пусть все приготовятся. Похоже, нам сегодня тоже не придется скучать.
– И почему я только с тобой связался? – недовольно проворчал в спину уходившему капитану Асторга. – Тебе же вечно охота поискать неприятностей на свою задницу…
На берегу радостно заполыхало второе здание – похоже, в нем хранили с легкостью вспыхнувшую шерсть. Маэлю показалось, что поджигатели действуют избирательно, уничтожая не все склады подряд, а какие-то определенные. Может быть, принадлежащие одному и тому же человеку или торговой компании?
Еще аквилонец мельком подумал, что не только корсарский капитан ищет опасностей. Спрашивается, он сам-то зачем напросился в сопровождающие? Он не подданный этой страны, не находится у нее на службе и вообще лицо не заинтересованное…
«Ты рыцарь или нет? – сердито прикрикнул на себя Монброн. – Эти люди опасны. Они угрожают благополучию города, а, значит, и донны Вальехо – она ведь тоже местная жительница. Так что иди и не забивай себе голову пустыми измышлениями. Раз не смог добыть дракона – сделай хоть что-нибудь полезное!»
Причалы Карташенской гавани шли один за другим, далеко вытягиваясь в бухту. Маэлю они напомнили растопыренные пальцы, крепко вцепившиеся в волны и соединившие берег с морем. Между соседними причалами было расстояние около двадцати шагов, занятое рыбными лавками. Они по-прежнему стояли на своих местах, вот только возле них не было ни голосистых торговцев, ни придирчивых покупателей. На набережной вообще не осталось никого из горожан, а в домах, выходивших фасадами на берег, торопливо захлопывали окна и двери. Маэль не сомневался, что изнутри створки не только заперты на все имеющиеся засовы и замки, но и подперты чем-нибудь тяжелым. Наверное, карташенцы не раз переживали подобные нападения, и хорошо усвоили, что полагается делать в таких случаях – затаиться и выжидать.
В душе Монброн ожидал, что сейчас из какой-нибудь улицы появится отряд местной гвардии и положит конец всем творящимся безобразиям. Однако время шло, а никто не торопился ни спасать полыхающие склады, ни выгонять разошедшихся шемитов из города.
С борта «Ха-Сем» на берег сошли еще несколько человек. Они стояли маленькой тесной группой, смотрели на набережную и что-то яростно обсуждали. Кто-то из них, случайно обернувшись, заметил двоих незваных визитеров, и ткнул в их сторону рукой. Разговоры немедленно затихли. Маэль внутренне поежился, оказавшись под пристальными взглядами десятка черных, настороженно поблескивающих глаз. Эти люди походили на стаю пестрых хищных птиц, опустившихся на берег и выискивающих, где бы поживиться.
Конана подобное разглядывание ничуть не волновало. Он просто целеустремленно шагал по пристани, приближаясь к молчаливому сообществу.
– Фарес – один из них? – вполголоса поинтересовался Маэль, не рассчитывая, впрочем, на ответ.
– Стоит возле сходен, – бросил на ходу капитан. – Длинный тип с зеленой тряпкой на башке.
Описание было краткое, но достаточно точное, чтобы безошибочно опознать требуемую личность. Монброн только мысленно добавил в список примет шемита иссиня-черную бороду, завивавшуюся мелкими колечками, торчавший за поясом тесак внушительных размеров, и казавшиеся сонными глаза.
– А, – невозмутимо сказал Фарес, когда варвар и его спутник остановились шагах в двух от него. – Мне уже все уши прожужжали, что ты здесь и обязательно примчишься разузнавать, что да как.
На набережной тем временем загорелся третий склад. На этот раз пламя имело красивый зеленоватый оттенок – огню достались бочки с вином.
– Ну, и как это все понимать? – голос Конана тоже был совершенно равнодушным, точно на самом деле его и не интересовало, с какой стати шемиты заявились в зингарский город, и теперь развлекаются поджогами. Маэль тихонько хмыкнул – на его глазах разворачивалась старое, как мир, действо под названием «У кого выдержка крепче».
– Как справедливое возмездие, – несколько высокопарно отозвался шемит. – Кстати, послушай доброго совета – не торопись натравливать на меня своих головорезов. Как только я получу то, за чем пришел, мы тут же покинем этот гостеприимный город. Я еще не настолько лишился разума, чтобы ссориться с Зингарой.
– Тогда ради какого же сокровища ты рискнул своей единственной жизнью и сунулся в Карташену? – съязвил киммериец. – В этом городе нет ничего достойного внимания, кроме уймы всяческой рыбы, двух паршивых трактиров и задаваки-градоправителя.
– Для меня – есть, – многозначительно отозвался Фарес. – Обитает тут один неразумный юноша, который сегодня с нашей помощью несколько поумнеет. Некий Эван из Бальи, не доводилось слышать?
– Угу, – Конана не удивило, что Прибрежный Союз Карташены, вот уже год находившийся под рукой Плоскомордого, что-то не поделил с Фаресом и его людьми. Шемиты всегда стремились откусить от чужого пирога больше, чем могли проглотить, а потому не пользовались особой приязнью соседей. Удивительнее другое. Неужели Эван умудрился всерьез досадить Асгалуну, раз за ним явился такой серьезный противник, как Фарес? – Знакомое имечко. Что он натворил, если не секрет?
– Самоуверенность молодости, – с притворным сожалением вздохнул шемит – Мальчику явно не дает покоя слава былых времен. Он возомнил, что сможет безнаказанно хозяйничать на Побережье.
– Да? – недоверчиво протянул Конан. – И как же он это сделал?
– Для начала пустил на дно несколько наших кораблей, – с кривоватой улыбкой, больше похожей на оскал, признал Фарес. – Надо отдать юноше должное – голова у него соображает, как надо… Может, у него есть какие-нибудь дальние родственники в Шеме? Но вот пытаться сваливать вину за все происходящее на огромного морского змея с крыльями – это уже было серьезной ошибкой. Кто же поверит в подобную чепуху?
– Это не чепуха, – не выдержал терпеливо помалкивавший Маэль. – Дракон существует! Я… То есть мы его видели своими глазами!
– С чего ты взял, что во всех твоих бедах виноват именно Эван? – перебил аквилонца Конан, почувствовавший близкий запашок готовящегося подвоха. Кроме того, у капитана «Вестрела» было давнее и стойкое убеждение, что не стоит верить ни единому выходцу из Шема. Пусть даже он будет утверждать, будто небо синее, а вода мокрая.
Фарес пропустил слова Монброна мимо ушей, и жестом полководца, указывающего направление победной атаки, ткнул в скромно покачивавшуюся на волнах «Иньесту»:
– Видишь вон ту лоханку? Под флагом Береговой стражи Зингары? Веришь или нет, но они такая же Береговая стража, как я митрианский проповедник. Так сказать, волки в овечьей шкурке. Подходят к маленькой безобидной «Ривекке» и требуют остановиться на предмет таможенного досмотра. Мы, как известно, люди смирные и законопослушные, спускаем паруса и останавливаемся. А дальше эти якобы стражники перебираются к нам на борт и без лишних слов пытаются выкинуть моих людей с корабля. К сожалению, они не учли, что «Ривекка» не одинока и что я никому не позволю откалывать подобные трюки. Дальнейшее, я думаю, тебе объяснять не надо. Мы взяли этих, с позволения сказать, стражников под нашу ненавязчивую опеку, а я побеседовал с их так называемым капитаном с глазу на глаз…
– Интересно, сколько он прожил после этой беседы? – как бы невзначай пробормотал Маэль, догадывавшийся, чем мог закончиться подобный «разговор».
– Он проживет ровно столько, сколько будет необходимо мне, – холодно бросил шемит и продолжил: – Я узнал от него много прелюбопытных вещей. Например, что он находится в подчинении у этого чрезмерно предприимчивого молодого человека, Эвана, и что именно они повинны в таинственных исчезновениях последних месяцев…
– Что-то мне с трудом верится в эти сказки, – непререкаемым тоном высказал свое мнение Конан. – И еще я полагаю, что тебе не стоит надолго задерживаться в Карташене.
– Мне казалось, мы договорились, – шемит состроил обиженную физиономию. – Мои мальчики сейчас подпалят еще парочку складов этого… как его? Плоскомордого?.. и я уверен, что он явится в гавань. Мы немного поговорим о делах наших скорбных и мирно разойдемся. Я даже готов допустить мысль, что произошло какое-то недоразумение, которое мы сможем разрешить ко всеобщей выгоде. Горожанам просто придется немного посидеть за закрытыми дверями. Если все будут вести себя разумно, то никто не пострадает, а через несколько дней все позабудут о том, что мы сюда наведывались. Если хочешь – оставайся, подождешь вместе с нами.
– Нет, – киммериец мотнул головой. – Я загляну попозже. Если то, что ты сейчас наплел – правда, то у меня тоже найдется, о чем потолковать с Эваном.
– Да разве я когда-нибудь тебя обманывал? – почти искренне возмутился Фарес.
– Нет, – признал Конан. – Видимо, случая подходящего пока не было.
Шемит понимающе хмыкнул, сочтя разговор законченным. Маэль подумал, что для двух грабителей с большой дороги (точнее, с большого океана) краткая беседа была уж больно спокойной и… Да, пожалуй можно сказать и так – вежливой. Не прозвучало ни одной угрозы. Встретились двое старых знакомых, обменялись парой слов и пошли дальше по своим делам.
По своему небогатому жизненному опыту Монброн знал, что подобные краткие разговоры завершаются отнюдь не миром. Значит, вскоре город ожидают изрядные потрясения… Точно кто-то задумал высыпать над Карташеной целый мешок разнообразных неприятностей и посмотреть, что из этого выйдет.
Они беспрепятственно сошли с причала, возле которого стоял «Ха-Сем», и тут киммериец остановился, смотря на разгорающиеся склады.
– Маэль? – окликнул он.
– Да? – с готовностью откликнулся несостоявшийся охотник на драконов. На миг он вдруг пожалел, что никогда не сможет подняться на борт «Вестрела» иначе, чем на правах гостя. С какой стати его посетила такая мысль – Маэль не знал. Никто из его родственников никогда не связывал свою судьбу с морем, да и он сам не видел никаких причин для столь неожиданного поступка.
– Сделай хоть что-нибудь полезное, – медленно проговорил Конан, – смотайся в город и повидай…
– Губернатора? – поспешно предположил Монброн.
– Нет, – киммериец на миг замолчал, размышляя. – Донну Агнессу. Сдается мне, она лучше своего дядюшки разбирается в городских делах. Расскажи ей, что здесь творится. Пусть найдет способ пригнать сюда хотя бы часть городской стражи – присмотреть за порядком и тем, чтобы весь город не вспыхнул. Пока Фаресу нужен только Плоскомордый, но кто знает, что еще взбредет в голову этому шемитскому придурку?
– Он же обещал, что никто не пострадает! – встревожился Маэль.
– Он может раздавать обещания, сколько влезет, – презрительно скривился Конан. – Всем им цена – ломаный сикль. Как-то не вяжется одно с другим… В жизни не поверю, что Плоскомордый попытался таким дурацким способом обставить шемитов… а заодно и меня.
– Фарес ведь говорил с чужих слов, – Монброн вспомнил об усвоенных в юности начатках науки с умным наименованием «логика» и попытался использовать их в сложившейся ситуации. – Из человека можно выбить все, что угодно. Если бы можно было поговорить с людьми с пленного корабля…
– Потом разберемся, – перебил размышления аквилонца Конан. – А пока бегом в Дом на холме – одна нога здесь, другая там! Или они что, всерьез надеются, что я в одиночку пойду спасать их ненаглядный городишко?