Склеп Хаоса

ГЛАВА ВОСЬМАЯ Романс для дракона

Ранним утром по песчаному берегу, вытянувшегося узкой белой лентой между обрывистыми известняковыми скалами и шелестящей полосой прибоя, бродили в поисках корма несколько оседланных лошадей. Точнее, их насчитывалось ровно пять. Вороной жеребец, недоуменно косившийся на маленькие волны, равномерно набегавшие на мокрый песок. Выносливый ширококостный мерин, ни на что не обращавший внимания по причине полного равнодушия к миру. И три изящные кобылки местных зингарских кровей, одна из которых была под дамским седлом.

Еще по берегу грузной рысью носилась крупная рыжая собака из породы кофийских бойцовых псов. Животное обнаружило выкинутую прибоем деревяшку и теперь настойчиво совало ее двум молодым людям, сидевшим у затухавшего костерка, предлагая поиграть. Игра, по собачьему разумению, заключалась в том, чтобы кто-нибудь закинул палку как можно дальше, чтобы можно было принести ее обратно.

– Чинка, отстань, – отшлифованная морем деревяшка в очередной раз улетела в воду. Собака обрадованно гавкнула и с плеском поскакала по мелководью вдоль берега – подбирать свое сокровище.

– Как думаешь, они его найдут? – Ди Блайи отложил виолу, из которой целое утро извлекал нечто меланхолическое, и неуверенно попытался завести светский разговор.

– Куда он денется, – не оборачиваясь, неохотно буркнул Деррик. Он забрался на макушку желтоватого валуна и пристально озирал оттуда пустынный горизонт, будто ожидал корабля с важными известиями. Деррик вообще стал на редкость молчалив после того, как маленький отряд выбрался за пределы Карташены. Он даже не встрял в утреннюю перебранку между Конаном и Маэлем Монброном.

Справедливости ради надо признать, что зачинщиком спора был Маэль, утверждавший, что ни один из его благородных предков не отправлялся на бой со всевозможными чудищами голодным. Конан в ответ заявил, что, разведя костер, они оповестят о своем появлении всех драконов в округе. Монброн уперся. Блайи попытался воззвать к чувству долга, напомнил о пребывающей в плену благородной девице, но быстренько замолчал, поймав хмурый взгляд корсара. Деррик молча встал и ушел на берег – выискивать в кучках выброшенного морем плавника ветки, могущие сгодиться для костра.

Присоединение Ди Блайи к отряду будущих спасителей донны Агнессы оказалось полной неожиданностью для всех, кроме самого барда. Стоило ему услышать перевранную и изрядно приукрашенную историю похищения графини Вальехо, как он уже больше не сомневался – это судьба! Чудовище унесло первую красавицу города – сюжет, конечно, избитый, но когда такое случалось в последний раз? Правильно, лет двести, если не триста назад! И разве кому-нибудь (кроме, разумеется, похищенной девицы и ее спасителя) доводилось собственными глазами увидеть поединок с драконом? Верный ответ – никому и никогда!

Так неужели он, Тейраз Ди Блайи, будет отсиживаться в городе, если вокруг происходят такие захватывающие дух события?

Когда Ди Блайи всерьез требовалось чего-нибудь добиться, его ум немедленно уподоблялся кончику хорошо отточенного клинка. Ход его рассуждений был весьма незамысловат. Дракон, по слухами, обитает неподалеку от города? Значит, нужно раздобыть лошадь. Это не препятствие. У него теперь есть золото, да вдобавок по бывшему ярмарочному полю бегает в поисках новых хозяев целый табун. Одежду и припасы он достанет в любой работающей (или не работающей) лавке. Куда направиться затем? Лучше всего – к гавани. Оттуда можно будет проследить за корсаром, не попадаясь ему на глаза. А потом? Потом видно будет!

Блайи так и поступил. В решающий момент его выручили собственное красноречие и поддержка Монброна. Аквилонец был убежден, что в таком предприятии, как охота на дракона, никогда не помешает иметь под рукой знакомого менестреля. Дабы потом живописал подвиги, совершенные в честь освобождения прекрасной дамы.

Деррик сделал вид, что не заметил появления нового попутчика.

…А сегодня утром они вышли на отлогую полоску белого песка и остановились. Деррик осмотрел окрестные скалы, с причудливыми вершинами и изрезанными волнами подножьями, кивнул сам себе и твердо сказал:

– Здесь.

После сготовленного на скорую руку завтрака Конан и Маэль ушли, забрав с собой все привезенные из города веревки в крючьями и продолжая вполголоса переругиваться. Деррик и Ди Блайи остались караулить лошадей и дожидаться их возвращения.

С того времени не случилось ничего примечательного, и Блайи уже начинал подумывать, что охота на чудовищ – не больно-то увлекательное занятие. Вполне можно было остаться в городе, а потом выспросить все подробности у словоохотливого Монброна. Однако донна Агнесса наверняка заметит, что в числе людей, вызволивших ее из рук… то есть из лап ужасного змея был и он, Ди Блайи. Такое никогда не забывают и не оставляют без достойного вознаграждения… Впрочем, бард искренне беспокоился за судьбу юной и беззащитной девушки, невольно оказавшейся пленницей небывалого чудища. Баллады балладами, но лучше бы зверюгу поскорее отыскали и прикончили.

– А если они все-таки не найдут, где прячется дракон? – рискнул предположить Блайи. Деррик не ответил, и бард предпочел сменить тему разговора, мечтательно протянув:

– Я слышал, если плыть все время на полдень, встретишь какую-то сказочную землю…

– Много соленой воды – вот что ты встретишь, – буркнул Деррик. – А в ней кое-где для разнообразия воткнуты острова. Если тебе интересно – попробуй порасспросить капитана. Говорят, он забирался в те края.

Деррик оторвался от созерцания морских просторов, повернулся и сполз с камня. Бард обиженно замолчал – ему казалось, что тайны Закатного океана заслуживают более уважительного отношения.

Некоторое время Деррик бесцельно бродил вокруг потухшего костра, не обращая внимания на настойчивые попытки собаки втянуть его в игру. Блайи терпеливо ждал, подозревая, что ничем хорошим это хождение туда-сюда не кончится.

И оказался прав.

– С меня хватит! – решительно заявил Деррик, описав десятый или пятнадцатый по счету круг возле черного пятна кострища.

– Надеюсь, ты не собираешься… э-э… тоже пойти поискать дракона? – опасливо спросил Ди Блайи.

– Угу, – кивнул Деррик. – Хочешь со мной?

Блайи не хотел. Его совершенно не привлекала мысль о лазанье по ненадежным скалам, каждая из которых может оказаться прибежищем страшного огнедышащего змея. Но и оставаться в одиночестве на пустынном берегу было тоже… несколько неприятно.

– А как же лошади? – попытался увильнуть Ди Блайи. – Кому-то нужно присмотреть за ними…

– Чинкуэда отлично справится, – отмахнулся Деррик. – Да и убегать им некуда. Чин, перестань валять дурака, брось палку и иди сюда!

Блайи понял, что отвертеться от затеваемого Дерриком рискованного предприятия не удастся. Похоже, судьба решила как следует испытать его, выбрав местом своих замыслов именно этот уютный город на зингарском побережье. Что ж, если ему суждено быть съеденным драконом – против этого ничего не поделаешь.

– С чего ты вообще решил, что дракон живет именно здесь? – недовольно ворчал Блайи, плетясь вслед за Дерриком по рассыпчатому белому песку. – Сам говоришь, его и без нас отыщут…

– Он неподалеку, – убежденно сказал Деррик. – Я следил за ним, он всегда летит к этому участку побережья, а потом исчезает. Он где-то здесь… и я его найду!

– Ну хорошо, найдешь, а дальше? – Блайи зацепился носком сапога за торчащую из песка корягу и чуть не упал. Прогулка под раскаленным солнцем Побережья с каждым шагом нравилась ему все меньше и меньше. – Полезешь его убивать?

– Главное – разыскать зверюгу. Потом что-нибудь придумаем, – с этими словами Деррик взбежал на каменный откос и исчез из виду. Ди Блайи тяжело вздохнул, подумал, что путешествия до добра не доводят, и тоже начал карабкаться вверх по сыпучему склону. На полпути он оглянулся – лошадей уже давно не было видно, а цепочку их следов постепенно заливало наступающим приливом.

По приблизительным расчетам барда, они преодолели уже около трети лиги. Никаких признаков жилища дракона на глаза не попадалось, а дорога стала заметно хуже. Скалы подступали все ближе к полосе прибоя, кое-где приходилось идти по щиколотку в воде, однако Деррик не собирался останавливаться или поворачивать обратно.

Ди Блайи как раз обдумывал маленькую, но в высшей степени пламенную речь, призванную заставить Деррика образумится и перестать носиться по берегу в поисках неизвестно чего, когда до него долетел смутно знакомый звук. Бард тряхнул головой, остановился и прислушался.

Кто-то пел.

Низкий, раскатистый голос долетал откуда-то сверху – то ли со скалистых обрывов, то ли прямиком с бледно-синего неба. На миг Блайи показалось, что звучат сами утесы или в них причудливо отдается эхо прибоя. Однако Деррик тоже стоял с крайне недоуменным выражением лица, медленно поворачиваясь и пытаясь определить местонахождение неведомого певца.

«Значит, он тоже слышит, – с облегчением подумал бард. – Не померещилось. Только кому могло придти в голову петь на безлюдном берегу?»

По привычке Ди Блайи отметил, что голос у незнакомца не слишком хорошо поставленный, зато на редкость сильный. Вот он запел чуть погромче, и бард отчетливо различил каждое слово. Прозвучавший куплет заставил Блайи озадаченно поднять брови – песня была ему совершенно незнакома, да и слова были довольно необычны:

– Вон там! – неожиданно зашипел Деррик, тыкая рукой куда-то вверх. – Видишь большую глыбу? Ну, рядом с ней еще кустик торчит? А теперь посмотри вверх и налево! Вот он где прячется, мерзавец чешуйчатый!

Ди Блайи старательно уставился в указанном направлении. Над ним поднимался почти отвесный склон, высотой не менее тридцати – тридцати пяти локтей. Затем виднелся еле выступающий из скалы карниз, на котором чудом пророс цепкий вьюнок, а далее снова тянулась наклонившаяся в сторону моря стена. Над карнизом темнело неправильной овальной формы отверстие высотой в два-три человеческих роста, прикрытое плетями вьюнка и выступами скалы.

– Это что, дракон поет? – бард попытался представить себе огромного ящера, проникновенно исполняющего чувствительную балладу, и отказался от этой мысли. С равным успехом можно было бы воображать сухопутную рыбу или стигийца, уверовавшего в Митру. Тут Блайи невольно вздрогнул: – Деррик, а Агнесса, наверное, тоже там?

– Скорее всего, – Деррик прикинул высоту скалы и с сожалением признал: – Не взобраться…

Песня неслась над медленно колыхавшимися волнами Закатного океана, такая же бездонная и неторопливая:

– Деррик, – развитое воображение Ди Блайи рисовало ему все более жуткие сцены. – Деррик, а вдруг это чудовище убило донну Вальехо?

– И теперь на радостях распевает над ее бренными косточками, – огрызнулся Деррик. Он только что попытался вскарабкаться по стене, цепляясь за незаметные выступы, но слежавшийся песок раскрошился под его пальцами, и Деррик съехал вниз.

– Но мы не можем оставить ее и уйти! – бард уже забыл о том, что ему не хотелось отправляться на поиски дракона и о том, что ужасное создание находилось поблизости. Стоит дракону услышать подозрительные голоса или просто захотеть поразмяться – и им конец.

– Что ты предлагаешь? – Деррик уселся на кучке песка и выжидательно уставился на своего спутника. Блайи замялся и неуверенно предложил:

– Может, необязательно подниматься именно здесь? Давай поищем какой-нибудь другой путь…

– Ты делаешь несомненные успехи, – признал Деррик, поднимая голову и вглядываясь в недосягаемое отверстие. – Хотя я предпочел бы не заявляться туда без надежного подкрепления… Боги, что это?

Низкий бас (возможно, принадлежавший дракону) умолк. Его сменил другой голос – мягкий и проникновенный голос молодой женщины:

– Агнесса, – растерянно сказал Деррик. – Это же Агнесса!

– Донна Агнесса, – подтвердил Ди Блайи. – Причем живая.

Молодые люди переглянулись. Наверху творилось нечто странное – крылатый ящер и его пленница, которой полагалось бы заливаться слезами и исходить жалобными воплями, развлекали друг друга пением…

– Надо забраться наверх, – наконец сказал Деррик. Блайи молча кивнул. Он уже смирился с тем, что здешние обитатели задались целью поступать вразрез с общепринятыми правилами.

Они все-таки нашли относительно безопасный и легкий путь наверх – по глубокой расщелине, промытой весенними дождями. Правда, на дне расщелины торчало множество камней, с готовностью срывавшихся со своих мест, стоило вставшему на них человеку убедиться в их надежности. Поскользнувшийся Блайи схватился в поисках спасения за стену и на собственном опыте убедился, что мокрый песчаник имеет свойство превращаться в липкую и очень противную на ощупь грязь.

Примерно на полдороге Деррик остановился, заметив узкую и (по мнению Блайи) крайне непривлекательно выглядевшую щель. Деррик зачем-то сунул туда голову, прислушался, а затем начал протискиваться внутрь. Ди Блайи совершенно не хотелось забираться в какие-либо подозрительные трещины, но другого выхода не оставалось.

Щель оказалась входом в узенький коридор, прогрызенный за несколько лет в толще слежавшегося песка дождевой водой и штормами. Какому-нибудь животному, например лисице или барсуку, этот ход показался бы настоящей галереей, но человеку приходилось пробираться по нему, сложившись в три погибели. Мучения закончились на развилке, где более широкая часть прохода загибалась вверх, а более узкая выводила в какое-то полутемное пространство. Деррик спрятался за наваленными у выхода камнями, резко потянув Блайи за собой.

Привыкнув к сумраку и приглядевшись, бард различил очертания большой пещеры. Яркое солнечное пятно отмечало вход – тот самый, замеченный ими с берега. В пещере было довольно прохладно и пахло морем, а еще нагретым железом и старой кожей. Середину помещения занимало своеобразное «гнездо» – молодые деревца с содранными листьями, накрытые ворохом овечьих шкур.

В этом сооружении расположился свернувшийся дракон, вырисовывавшийся в светлом полумраке причудливым угловатым силуэтом. Блайи показалось, что под чешуей ящера пробегают крохотные золотистые огоньки. Массивная голова зверя лежала на скрещенных лапах и была повернута в сторону рассеянного солнечного столба, пробивавшегося из трещины в потолке.

Под трещиной располагалось небольшое возвышение, тоже накрытое шкурами. На нем, поджав ноги, сидела живая и невредимая Агнесса Вальехо, невозмутимо заплетая растрепавшиеся волосы в косу.

– Идиллия, – еле слышно пробормотал Деррик. Бард был с ним полностью согласен. Агнесса не выглядела перепуганной до смерти или раненой, а дракон уже не казался страшным чудовищем. Конечно, он оставался большим и опасным животным, но, похоже, донна Вальехо сумела найти с ним общий язык.

– …Никогда не думала, что драконы умеют петь, – сказала Агнесса, покончив со своим занятием и отбросив косу за спину. – У тебя хорошо получается, господин дракон.

– Спасибо, – вежливо ответил ящер и зевнул, показав бездонный провал пасти в обрамлении поблескивающих зубов. – Пение всегда было моей слабой стороной… Хотя мои родичи единодушно утверждали, будто не видят особой разницы между моим исполнением и ревом спятившего быка.

– Они были неправы, – серьезно возразила Агнесса. – Послушай, если не секрет, а где твои сородичи? Или ты живешь один?

– Я не знаю, – дракон сделал движение, словно человек, пожимающий плечами. – Наверное, их уже нет на свете. Я остался последним. Или предпоследним – невелика разница.

– Тогда зачем же ты напал на ярмарку и украл меня? – Агнесса подалась вперед. – Меня ведь обязательно придут спасать дядины солдаты или рыцари… И тебя наверняка убьют.

– Возможно, – дракон чуть наклонил тяжелую рогатую голову. – Но для начала им придется потрудиться. Тот человек, с которым мы подрались вчера – он не слишком опасен. Скорее забавен. А вот другой… Кто они, Агнесса? Я правильно запомнил, тебя зовут Агнесса?

Девушка помолчала и задумчиво произнесла:

– Тот, кто напал на тебя первым – Маэль Монброн. Он из Аквилонии… знаешь, где это? – зверь кивнул. – Насколько я знаю, его предки посвятили свою жизнь тому, чтобы уничтожать драконов… Ой, извини.

– Пустяки, – ящер пошевелил кончиком шипастого хвоста. – Так было всегда. Люди против нас, мы против людей. Когда-то я надеялся, что такой порядок вещей можно изменить… И ошибся. Ладно, это долгая история. Продолжай, пожалуйста. Кому еще потребовалась моя голова?

– Конану, – кратко сказала Агнесса. – Это такой человек, который всегда сам по себе… Он командует одним из кораблей, что стоят в нашей гавани. Он ничего не имеет против тебя, просто кто-то пообещал ему заплатить за твою жизнь. И… – она замялась. – Говорят, это его ремесло – убивать чудовищ.

– Я все понял, – неожиданно мягко сказал дракон. – Сколько бы лет не прошло, а люди остаются такими же. Боятся того, чего не понимают, и успокаиваются, когда расправятся со своими страхами.

Агнесса спрыгнула со своего возвышения и нерешительно приблизилась к огромному зверю.

– Послушай… – начала она. – Почему бы тебе не оставить меня здесь и не улететь? Туда, где нет людей, и никто не будет на тебя охотиться? Я как-нибудь выберусь и заморочу им всем головы…

Зверь приоткрыл один глаз, тускло заблестевший золотом в сероватом сумраке. Девушка невольно сделала шаг назад.

– Я не могу, – глухо сказал дракон. Кисточка на его хвосте еле слышно щелкнула. – Что-то удерживает меня возле этого места. Ты знаешь, зачем мне понадобилось красть тебя? Мне кажется, в вашем городе прячется человек… или не человек… В общем, когда-то мы были друзьями, а расстались врагами. Он воспользовался моей доверчивостью и украл сокровище моего рода. Я знаю, это нелепо, люди не живут так долго, но я все чаще ощущаю его присутствие. Я подумал – если забрать тебя и пригрозить, он наверняка придет. Раньше он бы обязательно пришел, но прошло столько лет…

– Когда ты видел своего врага в последний раз? – почему-то шепотом спросила Агнесса. Дракон гулко вздохнул:

– По человеческому счету – как в твоей песне, лет пятьсот назад.

– Где же ты сам находился все это время? – глаза донны Вальехо удивленно расширились. – Тебе же нужно было где-то жить, а такое существо, как ты, наверняка бы заметили…

– Я не знаю, – повторил дракон. – Иногда я думаю, что я спал. Иногда – что умер, а сейчас живу снова.

– И теперь ты ищешь своего врага, чтобы убить? – понимающе спросила Агнесса, с легким удивлением отметив, что законы кровной мести, похоже, распространяются не только на людей, но и таких загадочных созданий, как крылатые ящеры.

– Убить? – задумчиво переспросил зверь. – Поначалу я действительно собирался расправиться с ним, но теперь… Пожалуй, нет. Я хочу просто поговорить с ним. Спросить, почему он так поступил со мной. И более всего – узнать, сохранил ли он похищенное. Я отдал ему эту вещь по доброй воле и вернуть ее он должен сам, без принуждения. Это трудно объяснить… Можно выразиться так: мы, я и мой враг, оба запутались в одной и той же сети, и тонем в океане. У нас есть выбор – продолжать тонуть, задыхаясь и радуясь тому, что противник не в лучшем положении. Или попытаться спастись. Я надеюсь, что он здесь, но и боюсь этого…

Превратившийся в одно большое ухо Ди Блайи насторожился. Что-то похожее на обрывистую и непонятную историю дракона он слышал совсем недавно. Только от иного рассказчика, от человека… Правильно, от Маэля Монброна. Но ведь этого не может быть! Впрочем, в мире случается столько всего, чего не может быть, что не успеваешь удивляться.

– Боишься? – Агнесса окончательно растерялась. – Чего тебе бояться, ты же дракон! Ты же напал на ярмарку, где было много людей, и только двое рискнули сразиться с тобой!

– А я вообще не собирался никого убивать, – хмыкнул ящер. – Я сделал это просто для развлечения. Я прекрасно усвоил привычку вашего рода – убьешь одного человека, завтра объявится целая армия. Что и происходит сейчас.

Донна Вальехо с размаху плюхнулась на свое возвышение и обхватила голову руками. Дракон обеспокоено уставился на нее.

– Послушай, – стараясь говорить как можно убедительнее, начала она. – Ты уверен, что твой враг прячется в нашем городе. Он никуда оттуда не денется. Тебе стоит позаботиться о собственной жизни, особенно если ты последний в своем роду. Ведь все думают, что ты чудовище, которое погубило с десяток торговых кораблей, а теперь еще разорило ярмарку и похитило меня. Тебя выследят и убьют, а мне… мне бы этого не хотелось. Отомстить всегда успеешь, а сейчас улетай!

– Вот как? – ящер пошевелился, расправляя сухо зашуршавшие крылья. Агнесса по сравнению с ним выглядела совсем маленькой. – Значит, тебе уже не хочется, чтобы твои друзья прикончили меня? Интересно было бы знать, почему? Ведь поначалу ты перепугалась до смерти, так?

– Конечно, испугалась, – согласилась девушка. – Я как-то не привыкла к тому, чтобы меня хватали и тащили по воздуху неизвестно куда. Но потом я присмотрелась и прислушалась к тебе, и поняла, что ошибалась, – спокойно и твердо добавила она. – Или ты очень умело обманул меня, господин дракон.

– Когда-то у меня было человеческое имя, – проговорил зверь, снова укладываясь на место и сворачиваясь, точно дремлющая собака. – Оно мне даже нравилось…

– И как тебя звали? – Агнесса встала, подошла поближе и аккуратно присела на край драконьего «гнезда».

– Геллир, – задумчиво сказал дракон. – Если перевести на ваш язык – «Золотко». Правда, смешно? Назвать такую громадину, как я, «Золотком»!

Девушка слегка улыбнулась и поинтересовалась:

– А где ты жил раньше, не помнишь?

– На полночь отсюда, – уверенно ответил зверь и зажмурился, вспоминая. – Там были холмы, высокие холмы, заросшие лесом. Неподалеку стоял город людей – маленький такой, он только строился… А вот что было потом? – он озадаченно потряс головой. – Пожар… Все сгорело.

– Как же ты не можешь определить, здесь твой враг или нет? – осторожно спросила Агнесса. – Если бы ты описал его внешность или назвал имя, я могла бы проверить, живет ли в Карташене такой человек…

– Его нынешнее имя и облик не имеют значения, – на морде зверя появилось выражение, похожее на грустную улыбку. – Я даже не уверен, что он здесь. Мне только кажется… Нам, драконам, всегда слишком много всего кажется. Поэтому я останусь и подожду, не придет ли кто-нибудь ко мне в гости. Не бойся, если до вечера никто не явится, я отнесу тебя обратно в город.

– Я боюсь не за себя, а за тебя! – сердито заявила Агнесса. – Как ты не понимаешь – сюда придет вовсе не твой враг, а люди, которые уверены, что избавляют мир от страшного чудовища! Конечно, я ничего не понимаю в драконах и их взглядах на мир. Но человеку, который поступал бы, как ты, я бы сказала, что он ведет себя на редкость глупо!

– Может, ты и права, – неожиданно покладисто согласился дракон. – Кто возьмется безошибочно отличить мудрость от глупости?

Агнесса встала и прошлась по пещере. Судя по упрямому выражению ее лица, она не намеревалась отступать и собиралась продолжить свои уговоры. Дракон следил за ней желтоватыми глазами, поблескивающими из узких щелочек почти сомкнутых век.

Ди Блайи, не слишком доверяя услышанному, протянул руку и нетерпеливо подергал Деррика за плечо, прошептав:

– Провалиться мне на этом месте! Похоже, это тот самый дракон, о котором рассказывал Маэль! Знаешь их семейную легенду – как его дальний предок поссорился с драконами и так далее?

– Знаю, – несколько отрешенным голосом отозвался Деррик. – Хотел бы я знать, каким образом… – он не договорил.

Донна Вальехо остановилась неподалеку от их убежища и вдруг присела, подняв с пола нечто маленькое и блестящее. Она недоуменно разглядывала эту вещь, и тут почти одновременно произошло несколько событий.

Дракон резко повернул голову к выходу из пещеры. Лившийся оттуда солнечный свет на мгновение померк, заслоненный гибкой человеческой фигурой, проскальзывающей внутрь. За ней последовала вторая, на миг задержавшаяся на свисавшей из-за верхнего каменного карниза веревке.

Чьи-то руки обхватили Агнессу, резко дернув назад. Прежде, чем она успела закричать, ей вежливо, но твердо зажали ладонью рот. Донна Вальехо забилась, пытаясь вырваться, однако не преуспела. Ее бережно перетащили через горку валунов и втолкнули в какой-то узкий ход, больше заслуживавший наименования звериного лаза.

Будущие победители ужасного змея обнаружили логово своей добычи по чистой случайности. Сначала они были заняты тем, что обшаривали глубокие овраги, во множестве изрезавшие побережье, и старательно не замечали друг друга. Потом Конану стало смешно. В самом деле, со дня его появления в Карташене все шло наперекосяк. И вовсе нечего удивляться тому, как все закончилось – лазаньем по осыпающимся скалам в компании с сумасбродным юнцом. Вбившим к тому же себе в голову, что его призвание – охота за драконами.

Дракон, к слову сказать, тоже какой-то непонятный. Обычное чудовище тупо пожгло бы лавки, сожрало десяток-другой зевак, и смылось, прихватив первую оказавшуюся неподалеку красотку. После чего засело бы где-нибудь в недоступном убежище и терпеливо ждало, пока его оттуда выкурят и прикончат. А этот, спрашивается, чем занимается? Конечно, девицу он украл, но при этом пообещал не причинять ей вреда и назвал место, где его можно найти! Эта зверюга вообще в здравом уме? Может, свихнулась от прожитых лет?

Чего не доставало для полного счастья, так только тронувшегося головой ящера…

«Виной всему – твое собственное любопытство, – ехидно напомнил внутренний голос. – Тебе важны не награда и слава, а возможность разузнать, что здесь творится, так ведь?»

«Так, – был вынужден согласиться Конан. – Раз уж я позволил втянуть себя в эту кутерьму…»

Он остановился, сматывая длинную веревку с трехлапым крюком на конце и разыскивая взглядом навязанного попутчика. Вообще-то при более близком знакомстве выяснилось, что Маэль Монброн – не такой уж и плохой парень… для дворянина, разумеется. Да, он любил потрепать языком не по делу, но по сравнению с встречавшимися киммерийцу представителями благородного сословия Монброн выглядел просто своим в доску. Что же до его убежденности в том, что именно ему суждено убить дракона, то у каждого человека в этом мире в голове водятся свои тараканы.

Маэль обнаружился неподалеку – погруженным в очень странное занятие. Он стоял на четвереньках на самой кромке обрывавшейся отвесно к морю и узкой полоске берега скалы, и, вытянув шею, прислушивался к доносившимся снизу звукам. На миг у Конана появилось озорное желание подкрасться, дать незваному напарнику хорошего пинка и посмотреть, сможет тот увернуться или нет. Однако, прикинув высоту обрыва, киммериец с беззвучным смешком признал: в случае неудачи его попутчик достигнет берега в виде мешка хорошо перемолотых костей.

Поэтому Конан тихонько свистнул, а когда Монброн оглянулся, вполголоса спросил:

– Что ты там вынюхиваешь?

– Мне кажется, внизу кто-то разговаривает, – не слишком уверенно ответил Маэль. Он и в самом деле не знал, послышались ему приглушенные человеческие голоса или он по ошибке принял за них обычные звуки побережья.

Конан присел рядом и тоже заглянул через край откоса. Локтях в десяти-пятнадцати под ними торчал узкий каменный карниз, затянутый чахлыми плетями вьюнка, закрывавший обзор. Далее вниз уходила гладкая отвесная стена, взобраться по которой обычному человеку было бы весьма затруднительно.

Насчет голосов Монброн, как ни странно, не ошибся. Конан отчетливо различил два тона – более низкий мужской и высокий женский. Собеседники находились где-то неподалеку, хотя и были отделены толщей слежавшегося песка и камня. Маловероятно, чтобы в эти отдаленные места забрела какая-нибудь парочка… Но если женский голос принадлежит Агнессе, то кто тогда второй? Дракон? О чем, хотелось бы знать, Агнесса может болтать с похитившим ее ящером? Но раз они мирно разговаривают, значит, зверюга пока выполняет свое обещание не обижать пленницу.

– Это они, – вынес решение Конан. Маэль еще раз прислушался к невнятным отголоскам и согласился:

– Женщина – донна Вальехо… Как бы нам туда забраться?

– Причем так, чтобы тварь не заметила нас раньше времени и не сбежала, – дополнил корсар.

Компаньоны поневоле переглянулись. По дороге к побережью Ди Блайи и Деррик приложили все усилия к тому, чтобы не допустить преждевременных ссор. А сейчас настало время, когда от согласованности действий зависело не только спасение находившейся в пещере драконы Агнессы, но и их собственные жизни.

Первым эту невеселую истину понял Монброн. И безрадостное обстоятельство, что он зависит от корсарского капитана в большей степени, нежели Конан от него. Киммериец мог взять с собой Деррика или вообще обойтись без посторонней помощи.

Маэль посмотрел вниз, на белую полосу прибоя, и сказал, вроде ни к кому не обращаясь:

– Вообще-то меня больше интересует, как поскорее вернуть госпожу графиню домой, а не убийство дракона…

– Врешь, – Конан обошел горку валунов, рядом с которыми укоренилась маленькая и кривая, но очень крепкая разлапистая сосенка, называвшаяся на зингарском «пина», и зачем-то несколько раз с силой ударил по стволу. Деревце качнулось, но выдержало.

– Вру, – согласился Монброн. – Но если мы начнем выяснять, у кого больше прав на еще не убитое животное, ни к чему хорошему это не приведет.

– Умнеешь на глазах, – язвительно сказал киммериец, однако Маэль послышалась в его голосе нотка слабого одобрения. Достигнутый успех следовало немедля закрепить, и потому Монброн скромно заметил:

– В последнее время моей голове частенько доставалось. Наверное, от этого мысли стали бегать быстрее.

– Просто не терплю, когда мне хамят и еще надеются уйти безнаказанными, – буркнул Конан.

– Я уже оценил, насколько мне повезло, – кивнул Маэль. После боя с драконом на ярмарочной площади он и в самом деле начал задумываться – а не громоздит ли он одну ошибку на другую? Может, по-женски мудрая донна Агнесса была права: не столь важно, убьет он дракона в одиночку или с чьей-то помощью? Конечно, взгляды корсарского капитана и его понятия о мире можно определить только как «варварские», но с другой стороны… Зачем только воспитатель мальчика из старинного рода Монбронов растолковал своему ученику, что невозможно принимать человека только за «плохого» или «хорошего». Люди слишком разные, чтобы вешать на них ярлычки с названиями, как на товары в лавке.

Маэль окончательно запутался в своих рассуждениях, но отнюдь не собирался разглашать это каждому встречному.

– Давай начистоту, – неожиданно предложил Конан. – Считаешь, эта красотка, Агнесса Как-там-её, посмотрит на тебя ласковее, если ты притащишь ей драконью голову?

Аквилонец открыл рот, чтобы в несчетный раз изложить уже навязшую в зубах историю про завещание предков. Потом махнул рукой, обескураживающе хмыкнул и высказал то, на что надеялся:

– Почему бы и нет, в конце концов? Разве донне Вальехо каждый день дарят по связке драконьих голов?

– Не думаю, что ей вообще нужны чьи-либо головы, – заметил Конан. – Но поступай как знаешь.

«Чего ради меня потянуло на откровенность? – поинтересовался сам у себя корсар. – Впрочем, ежели всерьез собираешься наведаться в гости к дракону, то не помешает удостовериться в надежности попутчиков. Еще удерет в самый нужный момент или одарит тебя кинжалом в спину. Однако мальчишка не стал скрывать, что больше думает о градоправителевой племяннице, чем о зверюге, и это уже хорошо…».

– Агнесса, конечно, очень милая девушка, – признал киммериец. – Но мне до нее нет особого дела. То есть, конечно, я постараюсь вернуть ее дядюшке, а заодно содрать с него пару шкур за труды по спасению, но не более того. Меня в Карташену позвал один местный тип, вряд ли ты его знаешь. Его зовут Эван, он заправляет здешними тайными делишками…

– У него еще прозвище такое смешное, – за время обитания в городе Маэль успел собрать достаточно сплетен о всех значимых персонах. – Криворожий или Длинноухий…

– Плоскомордый, – поправил Конан. – Он обещал заплатить мне и моим людям, если мы разберемся, кто за последние полгода утопил несколько его кораблей. Похоже, что это работа дракона. Вот почему я собираюсь спуститься вниз и сделать так, чтобы эту тварь больше никто не видел… Значит, мы договорились? Все золото за дракона идет мне, а пускать пыль в глаза Агнессе будешь ты.

– А как насчет славы победителя змея? – Монброна несколько передернуло от грубоватой прямолинейности корсара, хотя в целом странноватое предложение его вполне устраивало. Он и не рассчитывал получить с убийства зверя какую-либо выгоду, кроме той, что не измеряется в золотых монетах. – Тоже будем делить на кусочки?

– Со славой потом разберемся, – отрезал киммериец. – Теперь слушай. Подбираться к логову снизу бесполезно – либо сорвемся, либо накроет приливом, либо зверюга услышит. Значит, придется сваливаться сверху. Привяжем конец к этой коряге, вроде она достаточно крепкая, и спустимся…

– Дальше? – Маэль оценил план и нашел, что он несколько рискован, но выполним.

– Дальше видно будет, – на редкость рассудительно ответил киммериец и принялся обматывать вокруг шершавого ствола сосенки тонкую, но крепкую веревку.

…Говорят, удача покровительствует тем, кто не слишком долго размышляет над каждым своим следующим шагом. Сегодня древняя поговорка как нельзя лучше оправдывала себя. Два человека беспрепятственно добрались до широкого устья пещеры, прислушались – внутри было тихо – и один за другим проскользнули вглубь скалы.

Поначалу Конан решил, что внутри царит кромешная тьма, и пожалел, что они не догадались соорудить пару факелов. Спустя миг чернота перед глазами просветлела – непроглядной она казалась только после ослепительного солнца, висевшего над океаном. Корсар услышал шипящий вздох. Темная непонятная груда на полу зашевелилась, увеличиваясь в размерах и переливаясь еле заметным золотистым мерцанием. Ярко блеснули две узкие желтые полоски – глаза дракона, устремленные на людей.

Киммериец окинул пещеру быстрым, все схватывающим взглядом. Агнессы нигде не было. Неудивительно. Ящер наверняка дорожил своей добычей и постарался надежно укрыть ее.

Позади раздался шлепок и приглушенное проклятие – Монброн благополучно преодолел вход и занял место чуть позади, слева.

Тьма окончательно перешла во вполне приемлемые сумерки, позволявшие без труда разглядеть противника. Зверюга стояла посреди своего убежища, сложив крылья и широко расставив лапы с кривыми когтями. Длинный хвост был аккуратно свернут, костяная кисточка на его конце мелко и часто щелкала.

– Опять вы? – несколько разочарованно, как показалось Конану, спросил дракон. – И все?

– Где донна Агнесса? – выкрикнул Маэль. – Что ты с ней сделал?

– Ты еще кого-то ждешь? – осведомился киммериец. Рогатая голова с внушающим уважение достоинством медленно повернулась к нему.

– Ждал, – спокойно уточнил ящер. – Но, как вижу, ошибался. С вашей женщиной ничего не случилось, она там, – чешуйчатый хвост развернулся и указал в более темную глубину пещеры.

– Ну, и как нам теперь быть? – с наигранным равнодушием спросил Конан. – Зверюга ты наверняка умная и понимаешь, что после разоренной ярмарки тебе здесь жить не позволят. Может, все таки уберешься сам? И людям спокойнее, и твоя шкура целее будет.

– Что ты несешь? – возмущенно зашипел Монброн и мгновенно замолчал, получив тычка в бок.

– Рад бы, но не могу, – невозмутимо проговорил дракон. – А объяснять вам свои поступки у меня нет никакого желания. Думаю, все слова, что мы собираемся сказать друг другу, не имеют особенного значения. Мы уже встречались, и вы пытались убить меня. Надо полагать, сегодня цель вашего появления здесь ничуть не отличается от вчерашней?

– Не отличается, – на редкость единодушным хором заверили ящера Конан и Маэль.

– Тогда и говорить нам больше не о чем, – зверь удивительно изящным движением потянулся, пробороздив когтями песчаный пол. – Единственное, что меня поражает – тупое стремление людей лишить меня жизни. Чем вы будете заниматься, когда перебьете всех драконов? Хотя, – горько закончил он, – вы непременно отыщете кого-нибудь еще вместо нас.

Киммериец пропустил все эти рассуждения мимо ушей, следя за движениями ящера в ожидании внезапного удара, а Монброн неуверенно попытался возразить:

– Земля создана для людей, а не для всяких непотребных тварей вроде тебя…

– Самоуверенная глупость порой с успехом заменяет все остальные качества, – фыркнул дракон. Маэль, собиравшийся развить свою мысль о созданиях Тьмы и людях, онемел. Во-первых, от драконьего нахальства. Во-вторых, животное слово в слово процитировало изречение философа… Монброну требовалось еще несколько коротеньких мгновений, чтобы вспомнить имя мудреца, но бесконечного времени, как всегда, не хватило.

Ящер внезапным броском метнулся влево, одновременно разворачиваясь к людям боком и занося хвост для удара. Маэль, тут же позабыв о философии, с невнятным воплем кинулся вперед, умудрившись опередить Конана и ткнуть эстоком в проносящуюся мимо туманную полосу. Лезвие безвредно скользнуло по твердой чешуе, а Монброн едва не оказался загнан в угол, откуда выбрался только после каскада головоломных прыжков. Последний скачок едва не стал роковым – дракон сообразил пустить в ход лапы и сделал человеку обычнейшую подножку.

«Хорошо ему подножки ставить, все таки четыре ноги, а не две», – Маэль добрался до относительно безопасного места неподалеку от входа и посмотрел, как там дела у компаньона.

Конан исчез.

Монброн потряс головой и на одно ужасное мгновение подумал, что мерзавец-корсар под шумок смылся, бросив его наедине с начинающим злиться драконом.

Одна из теней на стенах пещеры беззвучно переместилась, оказавшись рядом с головой дракона, Маэль услышал отрывистый свист летящего клинка, а спустя еще миг дракон ожесточенно рявкнул и сделал попытку подняться на задние лапы. К сожалению, он забыл про потолок, со всего размаху треснулся об него рогами и тяжело шлепнулся обратно.

– Отвлеки его, – рядом возник Конан, и Монброн от души позавидовал умению этого человека в случае необходимости ступать тише крадущейся кошки. – Главное, чтобы он не начал плеваться огнем… Где у него чешуя мягче?

– На брюхе и там, откуда крылья растут, – Маэль выбрался из своего укрытия между торчавших в стене валунов. Дракон медленно пятился назад, в глубину пещеры, и тяжело дышал, приоткрыв огромную пасть.

– Понял, – киммериец зачем-то перебросил меч из руки в руку и снова пропал. Только что стоял вот здесь, даже глубокие оттиски следов на песке можно различить, и вот его уже нет. Маэль вздохнул, поняв, что ему в жизни не освоить такого искусства, и двинулся навстречу ящеру, стараясь держаться поближе к стене.

Дракон пришел в себя, оглушительно рыкнул для поднятия боевого духа, хлестнул толстым хвостом по полу и огляделся в поисках противников. Монброн расслышал, как зверь пробормотал: «Надоели, сил моих нет!»

Момент для атаки был самый подходящий – животное как раз повернулось в другую сторону. Маэль отлично видел точку, обозначаемую в трактатах по драконоборчеству яркой киноварью – чуть ниже того места, где крыло соединяется с туловищем. Он поднял клинок – привычное движение, острие немного вверх. Теперь преодолеть разделяющие их шаги, а их так мало – всего четыре или пять…

Дракон обернулся. Узкие глаза чуть расширились, а из пасти вырвалось шипение пополам с хриплым ворчанием. Умом Маэль понимал, что мчится навстречу собственной гибели, но остановиться уже не мог. Ноги сами несли его вперед.

Конан только головой покачал, заметив самоубийственный маневр напарника. Кто же вот так, выпучив глаза и высунув язык, пытается взять огромную зверюгу на испуг?

Ящер шумно выдохнул, но не пламенем, а каким-то непонятным сгустком желтоватого воздуха. Монброн с размаху пробежал через это колеблющееся марево, оказавшись лицом к лицу – вернее, к морде – с драконом. Зверь наискось качнул головой, подцепляя человека на рога, и резким движением отбросил его в сторону выхода. Маэль вывалился за невысокий каменный порог, отчаянно замахал руками, пытаясь ухватиться за веревку, и скрылся из виду. Киммериец мысленно приготовился услышать затихающий вопль, а затем глухой удар или плеск – в зависимости от того, насколько высоко успел подняться прилив.

Животное торжествующе взревело, в горячке боя то ли позабыв, то ли не придав значения тому, что в пещере оставался еще один противник.

«Никогда не торопись кричать, что победил», – наставительно пробормотал про себя Конан. Старый как мир закон, ни разу не подводивший тех, кто его соблюдал.

Раздавшийся сухой шелест означал, что дракон расправляет крылья. Зверь преждевременно счел схватку законченной и теперь собирался покинуть ставшее ненадежным убежище. Но не успел.

Меч с хрустом врезался в основание крыла, скользнув вдоль оказавшейся неожиданно твердой кости, рассекая кожистые складки, жилы и все, что оказывалось на пути. Рев перешел в почти человеческий вскрик, ящер шарахнулся в сторону, пытаясь взмахнуть неповрежденным крылом и отпихивая прочь существо, оказавшееся хитрее него.

Для дракона такой толчок был, наверное, просто легким движением, но Конану вполне хватило, чтобы потерять равновесие. Киммериец ушел от неловкой попытки ящера сбить его лапой с ног, но врезался в стену, оказавшуюся ближе, чем он рассчитывал. Зверь больше не кричал, только еле слышно постанывал, держа искалеченное крыло на весу.

«Если он решит хоть разок дохнуть огоньком…» – Конан внезапно сообразил, что метания по пещере загнали его в закрытый с трех сторон выступами стен и валунами каменный мешок. Стоит дракону выпустить самый маленький огненный шарик, и кое-кому грозит незавидная участь превратиться в хорошо обугленный скелет. Единственный выход – в последний миг броситься на пол и перекатиться, надеясь, что ящер промахнется.

Зверь смерил человека взглядом узких желтых глаз, похожих на глаза хищной птицы, и так же надежно хранящих все тайны своего хозяина. Затем из приоткрывшейся пасти вырвалось:

– Будем считать, что вторая наша встреча закончилась ничем. Подождем третьей.

Дракон проскользнул ко входу, задержался на пороге, глянув вниз, а затем, подобравшись, рванулся наружу. Конан успел вовремя подбежать к устью пещеры, чтобы увидеть, как зверь медленно удаляется в сторону восходного побережья. Летел он теперь с огромным трудом, то и дело опускаясь почти к самой поверхности моря, и затем мучительно долго набирая высоту.

Еще киммериец увидел две фигурки, загнанные приливом к скалам и махавшие ему. И услышал тихий, но отчаянный призыв:

– Помогите! Вытащи меня!..

Маэль Монброн все-таки был на редкость везучим человеком. Пролетев локтей десять навстречу радостно плескавшимся волнам прибоя и торчавшим внизу камням, он умудрился зацепиться за совершенно неприметный выступ в стене. Где и висел, боясь пошевелиться и напоминая ожившую поговорку об утопающем и его спасительной соломинке.

– Они его ранили! – с болью в голосе закричала Агнесса, когда из темного провала не выпрыгнул, а скорее вывалился дракон. Животное едва не рухнуло в воду, однако смогло взмахнуть поврежденным крылом и подняться повыше. – Он же сейчас упадет!

– Жаль, что не прикончили, – буркнул Деррик. К слову сказать, вылетевший незадолго до того из пещеры и чудом удерживавшийся на скале Маэль Монброн вызвал у госпожи графини куда меньше сочувствия.

– Не смей так говорить! – сердито потребовала Агнесса. – Вы же подслушивали, я знаю! Зачем вы утащили меня оттуда?

– Там могло быть опасно, – осторожно вмешался Ди Блайи. – Мы беспокоились за вашу жизнь, госпожа графиня…

– Опасно? – переспросила Агнесса, точно не веря своим ушам. – Опасно? Послушайте, это существо дружелюбнее иного человека! А теперь? Что будет с ним теперь? Я же почти договорилась с ним!

– Это была идея Деррика – увести вас из пещеры, – поспешил отвести от себя обвинения Блайи. – Донна Агнесса, вы же сами понимаете – там дерутся. Люди в таком состоянии не замечают ничего вокруг. А если кто-нибудь случайно задел вас?

– Если бы я была там – никакой драки не произошло, – убежденно заявила Агнесса. – Зачем, ну зачем вы вмешались и все испортили?

– Затем, что не стоит верить всему, что говорится, – неожиданно резко сказал Деррик. – Ах, бедная зверюшка, которую обижают подлые люди! Да эта зверюшка с удовольствием разнесла бы твою драгоценную Карташену по камешку, а потом переловила всех жителей и закусила! Не строй из себя наивную девочку, Несс! Это опаснейшая тварь, и чем скорее ее убьют, тем будет лучше для всех нас!

– Деррик, что с тобой? – растерялся Блайи. На миг барду показалось, что с ними разговаривает совершенно другой человек (или не-человек?). Человек, прислушивающийся к советам единственного существа в мире – самого себя, и знающий одно истинное мнение – свое собственное.

– Деррик, – ледяным тоном сказала донна Вальехо. – Прекрати. Я не желаю выслушать разговоры в подобном тоне.

– Мало ли чего ты желаешь, – обычно слегка насмешливые и спокойные глаза Деррика превратились в пару злых зеленых огоньков. – Кому они интересны, твои желания? Единственный раз в жизни тебе выпала возможность сделать что-то полезное, так ты все облила соплями и…

– Деррик! – недоумение Ди Блайи плавно перешло в возмущение. – Попридержи язык, это же твоя госпожа!

– С этого дня – уже нет, – Деррик презрительно скривился, развернулся и, не говоря ни слова, зашагал прочь – по тонкой линии песка между скалами и наступающим приливом.

– Извини его, – устало попросила донна Вальехо. – С ним иногда случается…

– Может, догнать? – неуверенно предложил Ди Блайи. – С ним точно все в порядке? Мне показалось, он вдруг сошел с ума…

– Завтра будет просить прощения, – Агнесса вздохнула. – На него порой что-то находит, и он перестает понимать, что происходит вокруг, с кем он разговаривает. Я даже уговорила его сходить к нашей местной брухе, то есть знахарке. Эстрелья – очень умная старуха, но… – она выразительно развела руками.

– А Деррик вообще откуда? – быстро спросил Блайи, нюхом узнавая тот миг, когда можно задавать любые вопросы и получить правдивые ответы. – Может, с ним раньше что-то случилось?

– Понятия не имею, – не задумываясь, сказала Агнесса. – Нелепо прозвучит, но я о нем ничего не знаю. Он просто объявился в Карташене года два назад. Так получилось, что он оказал мне несколько ценных услуг, и я предложила ему место… Он согласился. Вот и вся история.

Она грустно улыбнулась и перевела взгляд наверх, на скалу. За время разговора там кое-что изменилось: теперь из устья пещеры свисал тонкий канат, и по нему торопливо спускался вниз Маэль. Веревка оказалась коротковата, потому он просто спрыгнул в прибой, подняв фонтан брызг, и побрел к берегу.

Монброн как раз успел выбраться на сухое место, выразить подобающую радость по поводу благополучного избавления донны Вальехо из плена ужасного зверя и вылить воду из одного сапога, когда из пещеры выбрался почему-то замешкавшийся Конан. Выражение лица корсара было странным – злым и одновременно разочарованным.

– Там ничего нет, – коротко буркнул он, подходя. – Ровным счетом ничего! Как настроение, донна Агнесса? Кстати, где Деррик?

– Я отослала его домой, – кратко сказала девушка. – А со мной все хорошо, если не считать того, что я узнала кое-что новенькое относительно драконов.

– Что вы там искали? – коварным тоном спросил Ди Блайи. – Не сокровища, случайно? Знаменитые драконьи клады, а, капитан?

– Нет там никакого клада и быть не могло, – хмыкнула Агнесса.

– Тогда я ничего не понимаю, – раздраженно бросил Конан. – Это какой-то неправильный дракон! Он все делает не так! Мне уже и убивать его не хочется… Донна Агнесса, о чем вы там болтали с этой тварью, если не секрет?

– Не секрет, – кивнула донна Вальехо. – Слушайте, если вы меня вроде как спасаете, то не отвезете ли бедную девушку домой, к любящим и страдающим родственникам? А по дороге я вам расскажу любопытную историю…