Скипетр всевластья (СИ)

Глава 16 Глаза смерти

Лучи закатного солнца скользили по залу, касались портретов королей и королев Лигурии и гасли в последнем дыхании света. Янтарный всполох дотронулся до картины молодой женщины, вызолотив белокурые, словно облака льна, волосы и придав льдистым глазам оттенок осенней травы. Повядшей, ощутившей цепенящее дыхание зимы, но готовой скинуть морозные цепи инея и заблестеть жизнью в разгаре дня.

Да, такой осталась в памяти лигурийцев Илария Астери, младшая принцесса Ангейры и вторая жена Шелдона III. Дерзкой и гибкой, острой на язык, но способной признать ошибку и протянуть руку в знак примирения. Поедая пирожные и наслаждаясь чаем, фрейлины до сих пор пересказывали историю знакомства венценосных особ, восхищались чувствами и грезили о любви.

Опечаленный смертью первой супруги монарх избегал разговоров Светлейшего совета о браке. Свободное время уделял наследнику или охотился в лесах недалеко от Фалькона, славящихся вепрями, медведями и оленями. Чучела украшали Зелёный зал дворца, обязательный для посещения заграничными гостями. Сцены охоты, запечатлённые в отгороженных каменными стенками комнатах, показывали бесстрашный характер дома Астери.

Однажды Лигурия принимала короля и принцесс Ангейры — островного государства, откуда на материк привозили редкие минералы для создания боевых артефактов. Старшая и средняя восхитились сноровкой Его величества, младшая не поверила и в неловкой тишине возразила, что зверей подстрелили слуги, а Шелдон присвоил чужие трофеи. Возмущённый монарх пригласил дерзкую гостью на охоту и в праздник Весенья сразил крупного кабана. Илария попросила прощения и позвала семью Астери на летний бал, а через год правитель Лигурии женился повторно. Полвека продлилось счастье, пока королева не погибла от клыков сашеры. Её величество успела попрощаться с сыном и умерла в лекарских палатах дворца, а король заявил, что раз и навсегда забудет про узы брака.

В галерее воцарился полумрак, и взмахом ладони Хазард воспламенил светильник. В бликах дрожащего пламени герцогу почудилось, что мать на портрете улыбнулась. Благословила. Ещё бы, сын вот-вот отомстит за Иларию Астери. Несчастный случай на охоте, как растрезвонили слуги? Ничего подобного. Ослабевшая королева прогнала лекарей и в последние минуты жизни рассказала правду. «Любящий» муж видел, как на супругу набросилась дикая сашера, и не помешал. Дождался, пока зверь прокусит горло, и убил его. Узнал Шелдон секрет Иларии и наказал, как недостойную.

— Скоро.

Кинжалом герцог перечеркнул портрет отца.

Мать разбиралась в демонологии. В Лигурии возводили храмы покровителям, Ангерийцы поклонялись светлым демонам и учились искусству подчинения тёмных. Люди тратили полжизни, чтобы пройти через грань на плато, похожем на Фалькон, и покорить демона. Многие погибали, но вернувшихся король причислял к особенному сословию, на ступень ниже правящей семьи, и освобождал от податей. Так маленькое государство добилось влияния и заставило уважать себя.

Илария стала первой из королевского дома, кто шагнул на опасный путь. Отец и сёстры не ведали о таланте младшей принцессы, которая хотела защитить род от «демонического» сословия. Пресечь слухи о слабости монарха и отыскать союзника, потому что знала: в стране назревал бунт.

После замужества она изучала летописи в тайной комнатке, скрытой гобеленами библиотеки, а в поездках в Ангерию поднималась на плато. В один из дней Илария подчинила демона багрового пламени и приказала охранять отца. Переворот не состоялся, и всё бы закончилось хорошо, но Шелдон узнал о поступке жены и загорелся лютой ненавистью. Пригрел на груди лгунью! Знала о запрете демонологии, но не оставила проклятую науку! Что мешало обманщице натравить огненного убийцу на первое сословие и самой занять трон? Так рассуждал ослеплённый гневом Астери, когда сочинял месть. Натравить сашеру и дождаться закономерного конца — правильнее, чем пачкать руки кровью и ставить пятно на репутации правящей династии.

— Буль ты проклят.

Хазард стиснул серебряный браслет на запястье. Достойное ли это оправдание, чтобы отдать королеву на растерзание зверям? В конце концов, много лет она прожила в Лигурии и не никого не вызвала! Могла провести через границу, но не стала! Пока Илария умирала, слуги по указанию короля сжигали все её книги и платья, плавили украшения! Молчание на похоронах и неприятие похожего на мать сына — этого заслужила отважная принцесса Ангейры? По образу первенца короля, принца Исфара, высекли статуи и нарисовали картины, наградили «пустыми» орденами, а Хазарда отправили в Акмеллу, чтобы глаза не мозолил. Якобы, погружался в азы дипломатии, по-настоящему — не совал нос в государственные дела. Разорвали связи с Ангейрой, чтобы принц не пошёл по стопам матери.

Не узнал Шелдон Астери, где супруга хранила бесценное сокровище — дневник с подробным описанием запрещённых ритуалов. Уверенный в искоренении зла, он готовил в короли старшего сына, пока младший постигал азы темнейших разделов магии и скрупулёзно обдумывал месть. Пять? Десять? Двадцать лет? Неважно, Его Лигурийское величество поплатится за убийство жены. Главная ветвь правящей семьи оборвётся, и Хазард установит свои порядки. Очистит имя матери от грязных слухов, отменит глупые запреты и создаст единую империю. Король на «шатающемся троне» — позор для государства. Подпевалы из второго сословия — чирьи, которые вот-вот вскроет нож правосудия.

Когда-то Хазард следовал законам чести, но общество изменилось. За доблестью скрывается расчёт, и, как во времена смуты, брат готов убить брата ради власти. Поездкой в Ангерию герцог бы выдал себя, посему сосредоточился на семье Кантур, до подписания запрета изучавшей основы демонологии. Керра Катрина прохладно отнеслась к любознательному гостю, зато её дочь, мечтавшая о роскошной жизни, приняла ухаживания. Сладкими речами Хазард вскружил голову Лессе и после свадьбы изучил богатейший архив семьи. Подарок Вальды стал последней шестерёнкой в механизме отмщения.

Мужчина коснулся агата в браслете:

— Явись.

В галерее закружился огненный вихрь. Искры алого пламени сожгли портреты семьи Астери, только воспоминание об Иларии защитил герцог.

— Быстрее… — пророкотало за спиной.

— Терпение — бесценное качество. Прежняя хозяйка не говорила?

Хазард улыбнулся матери и уверенно зашагал в тронный зал. В день летнего солнцестояния свершился вызов демона, точь-в-точь описанного в дневнике покойной королевы. Изогнутые рога цвета запёкшейся крови, высеченное из каменных мускулов тело, четырёхпалые ладони и прожигающий душу взгляд — истинный властелин багрового огня, стоящий на средней ступени могущества. Козырная карта в рукаве будущего императора Лигурии, гарант власти и хранитель новой династии.

Край браслета потемнел. За право приказывать демону человек платил высокую цену. Серебряная скоба на руке повелителя отнимала годы жизни. Кода металл покроет чёрная корка, Хазард упадёт замертво. Поэтому Ангерийцы не покоряли земли — понимали, не переживут войну. Захватят государства, но плодами победы насладятся другие.

Герцог не боялся смерти. Сыновья продолжат дело. Итон и Остин взойдут на престолы империи и установят справедливые порядки там, куда не дотянется рука отца. Основы заложены.

— Добрый день.

В сердце замка собрались те, без кого страна расцветёт яркими красками. Веции, советники, сводный брат и его туповатый наследничек — все получили весточки с просьбой срочно собраться. Служба безопасности вернётся с задания утром, а одного Фонтейна Хазард одолеет. После устроит бойцам ловушки (особенный подарок приготовлен рыжему щенку) и ступит на путь к исполнению мечты.

— Я голоден, — дыхание незримого демона обжигало шею.

— Знаю.

Волновались все, особенно хмурился вездесущий керр Грег. Сколько задумок расстроил умный родственник! Сегодня каждый получит по заслугам.

— Хазард, что-то случилось? — Исфар сжимал папку с бумагами. Скорее всего, послание настигло бывшего короля в библиотеке.

Герцог светился счастьем. Он чувствовал, как боги опускают на голову венец, а за спиной колышется мантия. Почему на троне вместо истинного монарха восседает необразованный юнец? Место Конрада — в университете! На лекции о землях государства! Лигурия катится в бездну!

— Не беспокойтесь. Мой друг побеседует с вами, — мужчина коснулся браслета и сложил руки на груди. Представление началось.

В зал ворвался смерч кроваво-красного пламени. Фонтейн бросился наперерез человекоподобному существу в покрывале огня и сгорел быстрее брошенного в печь клочка бумаги.

— Первый.

Элита Лигурии в ужасе кричала. Советники молили о пощаде, веции по колоннам взбирались на окна, но смотрели в глаза смерти и осыпались на холодный мрамор горстками пепла. Вонь палёной плоти расползалась по дворцу.

— Где ваш покровитель? — герцог равнодушно взирал на стонущих врагов, — где великий Нерот? Почему он позволяет демону забирать ваши души?

— Хазард! Зачем…

Исфар недоговорил. Лепестки всепоглощающего жара окутали правящих Астери и обратили в пыль. За троном на гобелене полыхали крылья феникса, знаменуя бесславный закат династии. Эпоха богов миновала, скоро люди опустятся на колени перед новой силой. Будут сами определять судьбу, а не внимать лживым обещаниям и следовать указке кукловодов. Первым будет разрушен храм Саваны.

В зале воцарилась тишина.

— Я голоден!

— Пойдём, у новой короны много врагов.

— Нет, — гость из другого мира возвышался над Хазардом, — ты призвал меня. Значит, можешь снова открыть дверь. Ты опасен.

— Подчинись!

— Я не багровый, — рога стремительно темнели, на затылке вырастал третий, — ты ошибся. Я принадлежу к высшей касте.

Улыбка застыла на лице герцога. Последним, что он увидел, стали чёрные глаза-омуты. Вдох, и покрывало смертельного огня погрузило Хазарда в вечный сон.

Где-то в Фальконе с ожерелья Вальды упала чешуйка и утонула в посеребрённой инеем топи.

— Какой? — Ариадна коснулась персика, — этот?

— Выше! — подпрыгнула Ириния, — красный!

— Хорошо, срывай.

Лерра Хедлунд приклонила узловатую ветвь. Дочь сорвала фрукт и с гордым видом положила в корзинку. К обеду слуги испекут пирог с персиками и сливочным кремом — обожаемую сладость семьи первого помощника. Даже не любящий выпечку Астрих брал кусок и запивал крепким чаем. Узнавшая о слабости мужа Ариадна повелела высадить в имении персики. Миновал четвёртый год, деревца окрепли и порадовали урожаем.

Неделя истекла со дня встречи герцога и дочери. До возвращения супруга керра не покидала дом, гуляла с ребёнком только по саду, ночевала в детской комнате. Улыбалась слугам, отдавала поручения, но душу грыз червячок сомнения. С отца станется подкупить приближённых к семье врага или попросту отправить воинов на штурм. На случай беды Ариадна решила сбежать вместе с Иринией через подземный ход. Выберутся они около ручья, а там до Фалькона рукой подать. Лигурийцы боялись зачарованных дебрей, лерра Хедлунд черпала в божественном лесу вдохновение.

Приехавший с задания Астрих молча выслушал жену и сказал, что обезопасит дом от вторжения. После побеседует с герцогом с глазу на глаз.

Керра посмотрела на фруктовую пирамиду:

— Пожалуй, достаточно.

— Ещё один! — девочка тянулась к плоду, — маленький.

— Ладно, съедим нарезанный дольками, — персик отправился в корзину, — теперь пойдём и помоем руки, а затем — спать.

Ириния согласно зевнула, прикрыв рот ладошкой.

Тишину летнего дня потревожил хрип лошадей, и керра обернулась. По дороге в имение мчался экипаж. Колёса подпрыгивали на камнях, сердито скрипели балки, но возничий неистово хлестал взмыленных кобыл и кричал, словно тарантас преследовали враги. Ариадна вглядывалась в облака пыли. Никого, вплоть до ясеневой рощи, отделяющей территорию Хедлундов от охотничьих угодий.

У ограды кучер натянул поводья, и лошади рухнули без сил. Чудом не перевернулся экипаж, у которого отломалось колесо, и покосилась дверца.

— Мне страшно, — Ириния вцепилась в ногу матери.

— Не бойся, сладенькая. Я рядом.

Девочка спряталась за юбку цвета слоновой кости.

Из тарантаса на укатанный гравий упала керра Катрина. По исцарапанным рукам сочилась кровь, будто на шляпницу напали дикие звери. Чёрный подол платья вонял гарью, на туфлях виднелись дыры-горошины, словно женщина бежала сквозь огонь.

Ариадна торопливо открыла врата.

— Бабушка, что случилось?

— Беда… — задыхалась пожилая леди. Висок пересекал тонкий порез, уложенные в строгий пучок волосы припудрила сажа.

— Тебе надо к лекарю.

— Боюсь, нет времени, — керра оглянулась на греющиеся под солнцем ясени, за которыми расстилался бор. Вдали, над покрывалом хризолитовых сосен, беспокойно кружили вороны и словно считали мгновения, когда добыча испустит дух.

— Где твой муж?

— Рано утром уехал в башню магов.

— Он ведь отыскал его? Я права? Прочитал в дневнике? Скипетр у Астриха?

Ариадна прикусила губу:

— Как ты узнала?

Лицо престарелой шляпницы посветлело.

— Тогда не всё потеряно.

— Расскажи, наконец, что стряслось? Отец и дядя поссорились? Или напал кто? Ты выглядишь так, словно в мастерской случился пожар!

— Правящих Астери больше нет.

— Не понимаю.

— Мидгар уничтожен.

— Что? — Ариадна отступила на шаг и взяла дочь за руку, — сегодня не день Весенья, чтобы шутить.

— Я не шучу, — на щеках керры Катрины заблестели слёзы, — дворец лежит в руинах! Город объят чёрным огнём! Водоворот пламени сжигает всё на своём пути! Людей обращает в пепел одним прикосновением! Не щадит никого! Я чудом покинула мастерскую! Увидела из окна воронку и бросила всё…

— Что за ужасное заклятие?

— Не заклятие. Это… демон, — шляпница заставила себя произнести леденящее кровь слово, — кто-то открыл дверь на ту сторону и призвал его! Высший! Тёмный!

Корзина упала на дорожку. Персики ударились о гравий и забрызгали платье лерры Хедлунд. Маленький покатился по дорожке и упёрся в копыто сдохшей лошади, рядом с которой сидел безразличный ко всему возничий и, перебирая пыльные камешки, шептал что-то бессвязное.

— Это невозможно. Все книги твердили, что это невозможно! Я чётко помню последовательность граней! Наш мир закрыт для демонов!

— Я изучала науку до запрета короля. Сейчас в библиотеках не отыскать книг про демонологию, но тогда… дверь открывается. Для этого сумасшедший должен заручиться поддержкой покровителя и в сложнейшем ритуале предать огню предмет из мира богов, которого касались все шестеро. Даже Ангерийцам пришлось отступить от своих убеждений и тайно построить алтари.

— Ты не рассказывала.

— За такие знания Его величество предал бы меня мучительной смерти.

— Как остановить демона?

— Это не в наших силах, — судорожно вздохнула шляпница, — только у хозяина Скипетра достаточно могущества на равных биться с демоном. Ведь это благословение богини! Астрих должен немедленно вернуться в имение!

Имение сотряс подземный толчок. С деревьев осыпались персики, Ириния упала на коленки, а небо на горизонте взвился столп тёмного дыма.

— Он уничтожает всё на своём пути!

Сердце Ариадны болезненно сжалось. Керра представила разбитые до основания дворец, университет, дом бабушки, услышала крики людей. Неужели нашёлся безумец, ради неуёмных желаний готовый подписать себе и всему городу смертный приговор? Да что там, столице, вот-вот на колени падёт государство!

— Верхом до башни я доберусь за полчаса, — лерра Хедлунд с ужасом глядела на дым, — бабушка, останься в имении. Присмотри за Иринией.

— Мамочка, не уходи! — девочка заливалась слезами, — пожалуйста! Не уходи!

— Я вернусь вместе с папой. Мы приедем, скушаем пирог с персиками и посмеёмся. Ты забудешь о страхе.

— Обещаешь?

— Даю слово, — Ариадна коснулась хвостиков дочери, — слушайся бабушку и ничего не бойся. Ты у меня самая смелая. Самая сильная!

— Х-хорошо.

Ариадна спешила в денник и старательно не слушала всхлипов. Плач юной рукодельницы ранил керру сильнее ножа. Будь Ириния старше, они втроём поспешили в башню. Но везти в седле ребёнка опасно не только для маленькой, в таком случае путь до жилья послушников магии займёт несколько часов. Если слова бабушки наполовину правдивы, то каждая минута ценна, как человеческая жизнь.

Сквозь открытое окно ветер шуршал страницами книги, трепал расшитую серебром закладку и, скользя по овалу гранитных стен, терялся в бездне башенных сводов. Древняя обитель, запомнившая годы великой сечи, не ведала дверей. От коридора кельи отделялись арками, изрезанными сетью застарелых трещин.

Возведённую посреди степи башню почитали Лигурийцы, готовые посвятить себя магии. Увлечённые наукой студенты, не нашедшие призвания господа, измученные болью одиночества вдовцы — всех привечала крепость. Каждому открывала истины, подводила к колодцу мудрости, разрешала наполнить и испить ковш. Не столичные профессора писали учебники и вели летоисчисление, библиотеки Мидгара пополнялись трудами отшельников.

О кладези знаний Астриху рассказал керр Грег, в своё время смягчивший тоску по умершей жене. После похорон супруги глава королевской службы безопасности покинул шумный город и погрузился в тишину крепости. Изучал летописи времён основателей второго сословия, вёл дневник юношеских воспоминаний, на бумаге рассуждал о будущем Лигурии, а в погожие дни бродил по степи и вслушивался в голос природы. Собирал дикие злаки, камнями размалывал в муку и пёк на огне лепёшки, ведь в постройке со дня основания не было кухонных комнат. Миновала десятая весна, прежде чем Фонтейн ощутил себя готовым вернуться на службу, подобно волнорезу рассечь придворные интриги и поддержать монархию. Вести о трагедии с Её величеством Иларией Астери долетели до одинокой башни.

Хедлунд перевернул страницу прошитой серебряной проволокой тетради и сравнил рисунок с лежавшим на платке Скипетром. По закону Астриху полагалось отдать реликвии Его величеству, но Хедлунд скрыл находки от правящего сословия. Не ради лживых благодарностей первый помощник совершил невозможное и отыскал наследие Ксавьера I. Одурманенный коварными речами герцога король отнимет бесценные дары и отправит неугодного спасителя на казнь. Как сильно дует ветер перемен! Вчера ты был в почёте и внимал похвале, сегодня опасаешься слежки и едешь в крепость, чтобы овладеть секретами и защитить семью. Тем более, Хазард раскусил обман. Ариадна не виновата, рано или поздно её отец бы узнал правду. Ничего, с минувшей ночи имение под надёжной защитой.

Полуденное солнце коснулось жемчужины в маховике и сосчитало песчинки в часах. Кто бы подумал, что первый король обозначил схрон вышивкой на закладке! Страницы и пометки на форзаце повествовали о детстве могущественного Астери, сечи, договоре с богиней и прочих событиях, но не указывали на тайник. В пасмурный вечер пламя свечи заблестело на узком лоскуте, и Астрих заметил сходство узоров с буквами.

«Мои дни истекают. Арвен и Каспар задумали зло, и я гадаю: сегодня? Завтра? Предчувствуя беду, я возвращаюсь в обитель богини. С ветви над троном капает смола, будто сосна оплакивает потерю. Отерев янтарные слёзы, я прикладываю подарок, и тот становится частью древа. В чаще одобрительно ухают совы, играет облаками сизой дымки ветер, а я мысленно благодарю Савану и шагаю навстречу неизбежной судьбе…»

Кряжистую сосну-трон окутывал привычный для Фалькона туман. Белёсые змейки скользили вокруг сучьев и словно оберегали Скипетр от чужаков. Астрих отломил ветвь и с замиранием сердца приготовился к появлению Саваны, но безумная виверна «не услышала» треска. Полились смоляные слёзы, застонало дерево, иглами кольнув обидчика в плечо. В шорохе ветра Хедлунду почудилось:

«До встречи, боец.»

Приносить реликвию в имение было опасно, и Астрих вспомнил о башне магов. В келье, вдали от шпионов и подпевал Хазарда, первый помощник читал главу за главой и овладевал могущественным артефактом. О находке знали трое: керр Грег, прикрывающий подопечного перед королём, Ариадна и керра Катрина. Последняя помогла расшифровать заклятие на языке богов, запечатавшее во дворце тайник с дневником. Что лежало в схроне, пожилая шляпница догадалась сама и пожелала удачи. Как никто другой, она мечтала, чтобы семью внучки оставили в покое.

Осмыслив очередной абзац, Астрих утомлённо покосился в окно и вздрогнул. Усталость схлынула мгновенно. Над степью бурлил дым, тёмными ладонями накрывая дикую рожь и подбираясь к башне. По дороге, словно спасаясь от пожара, спешил одинокий всадник. Точнее, всадница. Жену первый помощник узнал бы всюду.

Скипетр и дневник отправились в наплечную сумку, и Хедлунд поспешил навстречу Ариадне. Знал, просто так супруга не побеспокоит. После встречи с отцом она боялась оставлять дочь одну.

Дым скрывал небо тёмным плащом, тягучие складки источали вонь горелой плоти.

— Что случилось? — Астрих помог керре спешиться, — где пожар?

Супруга бросилась ему на грудь.

— Не пожар! — она дрожала, будто лист на осеннем ветру, — кто-то провёл через грань демона, и тот… сжигает всё подряд! Мидгар уничтожен!

Мужчина приподнял бровь:

— Демона?

— Бабушка сказала найти тебя! Его остановит только Скипетр!

— Где Ириния?

— В имении! Пожалуйста! Надо спешить! Когда я уезжала, дым вился над соснами!

Слёзы в глазах жены заставили Астриха позабыть о вопросах и торопливо оседлать оставленную в деннике лошадь. В особняке первый помощник выяснит, что к чему. Прижмёт к груди дочку и спокойно побеседует с керрой Катриной. Не верил Хедлунд, что в Лигурии нашёлся безумец, впустивший в мир великое зло. Да, книги о демонологии изъяты из библиотек и сожжены, но любой, уважающий себя керр изучал летописи и знал про обитателей запретной грани. Слышал про опаснейшие таланты Ангерийцев, отдающих жизнь взамен могущества. Демоны — не великодушные чешуекрылые, лентяи и сказители! Это бездушные убийцы, питающиеся соками других существ!

Едкий дым царапал горло, и Астрих прикрывал лицо рукавом. Страницы в книге памяти воскрешали всё, что первый помощник читал о демонах и слышал от керра Грега, пробуждая в душе холодный, липкий страх. Казалось, повествования давно умерших магов ожили, Астрих прошёл сквозь портал и скачет по иному миру. Три касты, каждая разбивается на ступени могущества. На островах почитали светлых, боялись тёмных, покоряли багровых. Кто прошёл сквозь дверь между мирами?

Догорала ясеневая роща. Жадный огонь грыз вывернутые деревья, сыпался с неба снежный пепел.

Остался последний поворот, но лошади встали на дыбы.

— Тихо!

Отравленная гарью кобыла постаралась сбросить седока, и тот спрыгнул на землю, после помог Ариадне. Почувствовав желанную свободу, животные из последних сил помчались подальше от пожарища.

Астрих торопился домой. Он должен успеть. Обязан. Пусть роща сгорела, но так просто в имение не попасть. Помня о властолюбивом герцоге, Хедлунд призвал в защитники богиню и Скипетром начертил защитные контуры. Демона не остановят, но задержат!

Лес остался позади, и первый помощник почувствовал, что не может сделать шага. Ноги словно приросли к земле. Овал заклятия окружил дом подобно глубоководному рву, наполненному чёрным огнём. Волны неистового пламени бились о барьер и вглубь прожигали землю. Звенья контура таяли белыми вспышками.

Потомок древнего рода всматривался в пламя, но не замечал воронки.

— Всемогущие покровители… — хрипло прошептала Ариадна.

Из леса послышался детский крик.

— Ириния! — керра бросилась в чащу.

Астрих поспешил за женой. В душе распустились лепестки надежды. Барьер защитил особняк от огня, но не жара. Все, кто остался в доме, погибли.

На выжженной поляне плакала девочка.

Ириния!

Или?

Волосы казались тусклыми, а кожа — серой, будто припудрена пеплом. На ладошках не хватало пальцев, а ноготки были длинные, как у зверя…

— Это не она!

Астрих поймал Ариадну, но супруга вырвалась из объятий.

— О чём ты? Ей страшно!

Керра коснулась ребёнка и очутилась посередине огненного вихря. В глазах одураченной женщины промелькнул испуг, и лерра Хедлунд, в девичестве Астери, сгорела в пламени подобно сухой травинке.

Внутри первого помощника разверзлась пропасть. Вроде, он стоял на лесной подстилке, но в то же время падал в бездну.

«Вкусно. Я силён, как никогда».

— Кто открыл дверь? — мёртвым голосом спросил Астрих. Пальцы стиснули сумку, нащупав Скипетр. Лигурию поставил на колени тёмный демон высшей касты, на что указывали три чёрных рога. Безудержная страсть к разрушению, непоколебимая вера в собственное превосходство и вечный голод — такие качества преобладали в убийце. Жертвы подпитывали его подобно брошенным в костёр дровам.

«Глупец, возомнивший себя богом. Он много рассказывал о тебе. Наказал первым предать огню.»

— Ясно. Герцог погиб от собственного оружия.

Демон глубоко вдохнул. Искорёженные ясени раскрошились на угли и роем полетели в первого помощника.

«Слишком просто.»

Головёшки замерли в сантиметре от Хедлунда, успевшего раскрутить маховик. Испускающий молнии Скипетр защитил хозяина от смерти.

— Этого ты не знал, да?

Первый помощник ощущал странное удовольствие. Наверное, он единственный, кто видел смятение в глазах смерти. Антрацитовых, с переливами чистейшего перламутра.

Издав гортанный крик, демон растворился в тёмном водовороте и воспарил в грозовое небо.

Астрих упал на колени. Хотелось сомкнуть веки и дождём впитаться в землю, лишь бы не чувствовать, как изнутри разъедает пустота. Ненасытная, чуждая к мольбам и слезам, по крупице убивающая некогда сильного мужчину. В его руках был дар богов, за который Лигурийцы отдали десятки жизней! Но толку от Скипетра, если самое дорогое… развеялось в пепле. Сильнейший маг Лигурии мечтал о смерти!

«Да ты знаешь, что она даёт человеку немыслимую силу, а после забирает всё? Абсолютно всё! Использует тебя и бросит умирать!»

Сбылось пророчество Мартена. Не ошибся старший брат: виверна подарила могущество и разорвала душу в клочья. Помнится, в детстве покровительница разбудила посреди ночи и вывела Астриха через подземный ход. Позаботилась, чтобы не сгорел. Скажи она о демоне, Ириния и Ариадна…

По прокушенной губе скользнула кровь. Снова один. Снова огонь поглотил мечты и разрушил дорогу жизни. После пожара керр Грег вытащил младшего Хедлунда из омута отчаяния, сегодня руку протянуть некому. Да и за что бороться?

«Теперь ты истинно бесстрашен.»

По снежной золе ступала покровительница. Подобная грозовому облаку шаль обнимала плечи, края сливались с платьем цвета серого жемчуга.

— Я отказываюсь от Скипетра.

Жезл выпал из ослабевших пальцев.

«Почему? Не ты ли хотел вписать имя в историю? Унаследовать славу и могущество первого короля Лигурии?»

Угли хрустели под босыми ступнями.

— Тот наивный мальчик сгорел вместе с родителями, братом и сестрой.

Астрих отёр губу. Годы одиночества иссушили детские мечты. Лавры и почёт — пустое по сравнению с улыбкой дочери и нежными поцелуями супруги. День Весенья перевернул сознание первого помощника, встреча с герцогиней сдвинула стрелку компаса жизни с мести на семью. Ломать — не строить; уничтожить врага просто, перешагнуть через себя и разглядеть прекрасное — труднее.

«Пока ты тонешь в унынии, демон сжигает Лигурию.»

— Мне всё равно.

«Кроме тебя его никто не остановит.»

— Вы позволили Хазарду открыть дверь, — голос хрипел, будто на шее мужчины затягивалась петля, — разбирайтесь сами.

Взмах крыльев, и в лесу закружилась пепельная вьюга. Шип рассёк подбородок, точно Савана одёрнула дерзкого юнца. Астрих почувствовал ярость богини, но остался спокоен. Убьёт сама — тем лучше. Не надо ждать демона. Повторно раскручивать жезл нет смысла.

— Вы играете нами. Соревнуетесь между собой и ломаете нас как игрушечных солдатиков. Обещаете защиту, но бросаете на растерзание демону. Упиваетесь величием и принимаете людей за муравьёв. Одним больше или меньше — какая разница? — опоённый болью Хедлунд до глубины души возненавидел создательницу Скипетра, — одно слово или намёк на демона, и я бы бросил всё! Но… ты позволила им умереть. Так скажи, почему я должен исполнять твою волю?

Богиня оцепенела. Шаль растаяла в порыве зловонного ветра, молнии в волосах погасли. На лице застыла маска тревоги, словно покровительница испугалась вызова. Огонь ярости усилит мощь Скипетра, вездесущая Вальда поделится силами, и тогда Савана не выстоит в борьбе с подопечным. Игры закончились, и бесстрашная пешка вот-вот станет королём.

«Я верну потерю.»

Ладонями Астрих сжал землю, пропахав глубокие борозды.

«Дверь нельзя уничтожить, но можно запечатать демона между гранями. За столетия плена он ослабеет, и ты довершишь начатое. Вас будет девять душ, девять жертв тёмного огня, связанных с Фальконом осколками Скипетра. Пятерых выберу я, четверых возродит моя сестра.»

— Богам нет веры.

«Я клянусь, — прорычала Савана, — клянусь своим именем и силой. Если нарушу слово, то рассыплюсь на мириады молний и обрету покой в глубинах рек и земли.»

Шею покровительницы пересёк алый порез, словно росчерк острейшего кинжала. Шрам затянется, когда обещание обретёт силу.

Мужчина посмотрел на сплетённый из ленточек браслет — подарок дочери на день рождения. Он перед Иринией в неоплатном долгу.

— Где?

«Кивритская пустошь.»

Первый помощник поднялся с колен. Обет богини воскресил робкую надежду на счастье. Не для себя, а для тех, кого не защитил. Дёрнула Савана за верную нить, раскусила слабое место куклы по имени Астрих Дориан Хедлунд и кольнула. Игра по чужим правилам? Согласен.

«Придумай, что хочешь. Ты должен первым вспомнить всё.»

Богиня исчезла во вспышке голубой молнии.

На рощу обрушился ливень. Колючие капли смывали пепел с обгорелых пней, гасили пламя и словно оплакивали потери талантливого бойца.

Хедлунд сжал Скипетр, представив поля, куда охотники загоняли дичь. Вытоптанные оленями и кабанами луга, обрамлённые зарослями пырея и осоки. На пустоши перед городом Лигурийцы постигали искусство охоты.

Прикосновение к жемчужине, и картина обрела яркие краски. Выжигая землю, чёрный вихрь приближался к городской стене. Обезумевшие от ужаса воины Киврита кричали и бросали в демона сферы, но что ему человеческое оружие! Снаряды лопались подобно мыльным пузырям.

Мужчина улыбнулся. Похоже, его ждёт последний бой в этой жизни. Но чтобы клятва Саваны не стала напрасной, надо расставить вехи нового пути. В туманном будущем любая ошибка станет равносильна поражению. Концом Скипетра Астрих начертал послание и, раскрутив маховик, ринулся в бой.

Тёмное пламя поглотило Хедлунда. Громоподобный взрыв сотряс городскую стену, и ярчайшее сияние затопило равнину, испепелив каждую травинку и листик, погрузив Киврит в руины. Равнодушный к людским судьбам ветер коснулся осколков Скипетра, подхватил искры и унёс в пасмурное небо. На Лигурию опустилась ночь.