Скипетр всевластья (СИ)

Глава 13 Враг во всеоружии

Очнулась Ракитина в кабинете. Мерцали лампы дневного света, в окно лениво стучал дождь.

— Нина! Откройте глаза! — Игорь Дмитриевич шлёпал её по щекам, — Нина!

— Зачем? Что плохого она сделала? — инспектор глубоко дышала, по скулам катились слёзы, — это нечестно! Нечестно!

— Кто? — Олег помог девушке сесть, — кого ты видела?

— Девочку. Её растерзало чёрное пламя, — девушка сжала расстеленную на полу куртку, — и драконница не помогла. Равнодушно стояла и смотрела… ненавижу её! Ненавижу!

— Всё позади, — журналист держал её за плечи, — в кабинете только мы.

— Вам надо расслабиться, — автоматизатор налил в стакан воду и растворил капли из тёмного пузырька, — выпейте.

Нина сделала несколько глотков. По вкусу она приняла горький мёд с каплями эфирных масел мелиссы, чабреца и других трав. В аптеке такое вряд ли продают, Рябинин сам придумал лекарство.

Тревога схлынула, ладони перестали дрожать. Захотелось подремать прямо на полу и на время забыть об осколках, Скипетре, краже, исчезновении людей и прочих странностях. Уподобиться героине знаменитого романа и подумать о неприятностях завтра. Слишком много бед свалилось на голову за день.

— Будет клонить в сон, зато сбережёте нервы.

— Спасибо.

Под носом и на подбородке автоматизатора темнели кровавые разводы, жилы на висках казались фиолетовой паутиной.

— Вам бы тоже отдохнуть.

— Посплю в электричке.

С помощью Олега Нина встала.

— Предлагаю разойтись и продолжить обсуждение в понедельник, — Виноградов посмотрел на часы, — тогда и расскажем, кто что увидел.

— Согласен с вами, — Игорь Дмитриевич писал что-то на квадратике бумаги с клейким краем, — бдительность Сидровой мы усыпили, но рисковать не стоит. Номер моего телефона. Если что-то понадобится.

Нина скопировала в трубку, Олег спрятал листочек в карман.

— Пойдёмте?

Рябинин выключил сервер и отопление, погасил свет и, пропустив Ракитину и Виноградова в коридор, закрыл дверь. На этажах никого не было, даже уголок охраны фонда пустовал. Телевизор показывал новости, на доске с ключами от кабинетов висел замок. Пришлось постучать в комнату, куда поступали записи с видеокамер, чтобы разбудить людей. Сонный мужчина в жилете с изображением кобры в боевой стойке молчаливо принял ключ, выпустил сотрудников и журналиста и отправился досыпать на диван.

Гроза стихла. Моросил дождик, ветер тревожил сосны и осыпал землю оранжевыми, в сиянии фонаря, градинами. На парковке перед зданием лампы освещали единственный автомобиль — хорошо знакомый инспектору серебристый «Ауди».

— Вас подвести до вокзала?

— Если не затруднит.

Мужчины заняли передние сидения, Нина сняла обувь и устроилась на мягком подлокотнике. До перрона ехать двадцать минут, в обратную сторону до квартиры — все полчаса, так почему бы не подремать? Слыша тихие голоса водителя и пассажира, девушка глядела на болтающийся освежитель воздуха — синюю бабочку с прозрачной жидкостью в брюшке — и постепенно переносилась в царство сна.

Когда автомобиль вырулил на трассу, Ракитина в грёзах гладила морду пурпурного дракона и слушала сказочные истории.

Автомобиль ехал по шоссе. Яркий свет фонарей выхватывал на дороге каждую мелочь, будь то раздавленная пластиковая бутылка или гнутые опоры и битые стёкла — следы «поцелуя» машины с отбойником. На дороге в четыре полосы соблюдение скоростного режима считалось недоразумением. Лихачи обгоняли едущих по правилам тихоходов и сигналили, особенно нетерпеливые показывали неприличные жесты и что-то кричали в открытое окно на полурусском языке.

На каркасе надземного перехода блеснула табличка: «железнодорожный вокзал, 4 км»

В зеркале заднего вида Олег увидел, как Нина улыбается во сне.

— Что вы дали Ракитиной?

— Обыкновенное успокоительное. Ещё чуть-чуть, и начался бы новый приступ астмы. Так до больницы недалеко, а у девушки ещё краснота с рук не сошла.

— Она кажется расслабленной.

— Силы понадобятся, — платком автоматизатор протёр очки, — боюсь, на неделе Веснин устроит что-то масштабное.

— Согласен.

— Не оставляй Нину без присмотра. Как с охраной в вашем доме?

— По периметру видеокамеры, внутри сторож сидит около домофона В каждой квартире кнопки быстрого вызова полиции. У нас ещё никого не ограбили.

— Для обычных бандитов достаточно, но для этих… — Рябинин что-то искал в кармане сумки ноутбука, — вот, прикрепи к двери, и никто не взломает.

На ладони компьютерщика блеснула зелёная карточка-пятиугольник. Лакированная, словно вырезанная из пластмассы, она казалась тоньше листа кальки, но в прочности не уступала брезенту.

— Откуда? — рука соскользнула с руля, и машина вильнула, но Олег быстро сосредоточился на дороге, — где вы нашли его?

— В шкатулке со швейными принадлежностями. Там же, где фрагмент Скипетра. Забрал всё, но сразу не понял ценности. Благодаря этой вещи Веснин не смог обыскать мой стол. Соседские разворошил, а меня спас амулет.

Виноградов остановил автомобиль на вокзальной площади. Тишину пасмурной ночи разорвал оглушительный стук колёс и рёв двигателя остановившейся на платформе электрички. Голос в мегафоне объявил, что электровоз тронется с пути через десять минут.

Башенные часы показывали ровно полночь.

— Вы готовы отдать его?

— Вам нужнее. Я как-нибудь разберусь, а Нина не справится без помощи. Вы должны были увидеть, что она знает меньше всех.

Журналист задумчиво касался пластины.

— Спасибо, что подвезли, — Рябинин посмотрел на спавшую Ракитину, — вы отвечаете за неё. До понедельника.

— До скорого.

— Звоните, если что-то понадобится.

— Непременно.

Игорь Дмитриевич перебросил сумку через плечо, поправил сползшие очки и торопливо зашагал к железнодорожным путям. До остановки ехать полчаса, после десять минут шагать до высотки, построенной на вершине холма. Вид с одиннадцатого этажа открывался превосходный (море и лесистые горы), но дрожали на ветру стёкла, а в ливень вода рисовала на потолке причудливые узоры. Впрочем, это пустое. Прикосновение к осколку открыло автоматизатору, как собрать Скипетр и вдохнуть в него жизнь. Осталось самое трудное: сдержать Веснина и его помощников. Планы? Бесполезны, ведь обстоятельства менялись быстрее ветра.

Дождавшись, когда Рябинин скроется в переходе, Олег включил зажигание и вырулил автомобиль на дорогу. Косые капли дождя играли на лобовом стекле в крестики-нолики, едущие навстречу машины казались фантастическими зверями с огромными слепящими глазами и клыкастыми мордами. Такие могли бы служить Веснину!

Журналист помотал головой. Какие только мысли не возникнут из-за перенапряжения! Вечером он должен был забрать Нину с работы и привести домой, но не тут-то было. За последние часы Олег раскрыл пятерых обладателей фрагментов, узнал имена «потенциального врага» и… наверное, друга и получил бесценный подарок. Чешуйка дракона! Да если в доме взорвётся бомба, Виноградов не пострадает! Квартира останется в целости и сохранности! Не продешевил ли владелец обруча? Впрочем, где одна чешуйка, там может быть другая. Не прост страшненький очкарик, как поначалу казалось.

Погружённый в размышления гость юга России въехал во двор. Блестели мокрые лавки, окна в домах не горели, что не удивило Олега, ведь было глубоко за полночь. Тишину тревожили протяжные вопли: два кота стояли около кряжистой мушмулы и материли друг друга на своём языке.

— Нина, пора просыпаться, — журналист коснулся плеча девушки, — Нина! Мы приехали.

Ракитина улыбнулась во сне и крепче ухватилась за подлокотник.

— Ладно.

Виноградов вытащил девушку и, коленом закрыв дверь, зашагал к подъезду. Охранник помог войти, пожелал жильцу хорошо отдохнуть.

Клейкой лентой Олег прицепил над порогом чешуйку. Осталось спуститься и закрыть машину. Пусть за площадкой наблюдали видеокамеры, но снова связываться с полицией Олег не хотел. Засветиться в двух преступлениях означало подставиться под слежку и привлечь лишнее внимание. Ещё узнают, что он сам «присматривает» за людьми, когда собирает материал для статей.

В спальне Олег уложил девушку на кровать, снял обувь и куртку. Инспектор по-прежнему улыбалась, веки дрожали, будто она видела яркий сон. Что ж, пусть отдохнёт. В конце концов, сегодня на Ракитину свалилось много трудностей.

Подумав, мужчина расстегнул манжеты и блузку. Не то утром помощница проснётся с болью в шее и запястьях. В ложбинке на шее билась жилка, грудь мерно вздымалась. Журналист потянулся к застёжке атласного бюстгальтера цвета топлёного молока. Месяц у Виноградова не было женщины, и полуобнажённая гостья пустила мысли в далеко не целомудренное русло. Девственницы ему не попадались, но всё когда-нибудь бывает впервые. Олег впитает в себя её восторг и наивность, а Нина получит опыт и перестанет шарахаться от мужчин. Надо лишь разбудить.

Репортёр намотал на палец медную прядь, огнём горящей в свете люстры, и распустил на подушку. Вспомнились обед в ресторане и прогулка по скверу. Пламенная девушка, страстная, но прячет чувства глубоко внутри. Зачем? Хочет доказать, что способна добиться успеха не через постель, а только благодаря знаниям? Наивно. Кому, как не столичному жителю знать, как пробиваются наверх представительницы слабой половины человечества. Связей или денег у Ракитиной нет, значит, урок чувственной любви не будет лишним.

Тихий щелчок, Олег снял бюстгальтер и тут же прикусил губу. Создатель украсил правую грудь девушки треугольной родинкой, вытянутой, словно кинжал. Интересно, лезвие рассечёт пальцы, если к нему прикоснуться? Лучше да, потому что мука становилась невыносимой. Как Нина посмела спрятать всё это великолепие под старым тряпьём? Решено, в Москве журналист собственноручно подберёт ей гардероб. И запретит пользоваться духами. Кожа пахнет цветами яблони и солнечным персиком, зачем выливать на себя парфюм? Пусть выбросит «Волшебство»!

Остриё указывало ниже, и Виноградов, не выдержал, осторожно освободил Нину от брюк. Трусики в тон лифчику казались второй кожей. Этот комплект он разрешит оставить, а прочее не стоило приносить. На карточке достаточно денег, чтобы уже завтра блёклая мышь превратилась яркую птицу. Не вульгарного павлина, а роскошную орлицу, под стать Олегу. Эта ночь будет не единственной, такое напряжение в мышцах чувствовал хозяин квартиры. Через голову он сбросил свитер.

— Нина, — Олег запечатлел поцелуй на податливой груди, — просыпайся.

Девушка пошевелилась во сне и случайно коснулась торса. Виноградов застонал и потянулся к ремню брюк, но с улицы послышался вой сигнализации. Кто-то потревожил чужую машину, но журналист вспомнил, что «Ауди» стоит открытая.

— Подожди чуть-чуть, красавица, — он накинул покрывало, — я быстро.

Мужчина не стал подбирать свитер, надел пальто на голое тело, взял ключи и торопливо побежал на стоянку. Кошелёк оттягивал карман, и, прыгая через ступеньку, Олег вспоминал, где поблизости от высотки находится ближайший круглосуточный магазин. Изысканного вина не найти, но вряд ли Нина разбирается в напитках. Сегодня сгодится обычное полусухое, а в Москве Виноградов подберёт вино с богатым букетом.

Коты по-прежнему драли глотки. Тучи повисли в небе подобно театральному занавесу, сквозь который проглядывал мутный глаз луны. Лёгкое давление на кнопку брелока, и моргнули фары, в автомобиле включилась сигнализация. Теперь можно купить одну-две бутылки и провести шикарную ночь, плавно переходящую в нежное утро.

— Поздний час, а вы не спите.

Журналист обернулся. По детской площадке шагал высокий мужчина. Фалды плаща развевались подобно крыльям птицы, руки в перчатках казались чёрными пауками, плетущими незримую паутину.

— Собираюсь.

— О да, — он покосился на голую шею и треугольник между отворотами, — вижу, славная получается ночь. Обучаете девушку азам плотских наслаждений? Раскройте секрет: вам досталась талантливая ученица?

— Что вы хотите?

— Пока просто поговорить.

— О чём?

— Вы связались не с теми людьми. Неудачница и очкарик — плохая компания для успешного журналиста, не так ли?

— Это мне решать.

— Одна не вылезает из проблем, второй слишком многое о себе возомнил. Дам совет: хотите сохранить жизнь, меняйте друзей, — Веснин убрал руки в карманы плаща, — отдайте осколок Скипетра, и будете спасены.

Холод мартовской ночи заставил Олега поднять ворот. Пожалуй, ласки и вино подождут.

— Если я откажусь?

— Будете уничтожены мощью артефакта. Даю сутки на размышление. Если завтра ночью вы не примете мою сторону, то пощады не ждите. Ваш… приятель, — он язвительно произнёс это слово, — отказался, глупая девчонка нам не нужна, но вы — другое дело. Выбирайте: сгореть в пламени или помочь построить мне новый мир.

Олег сжал губы.

— Отдыхайте.

Веснин подмигнул журналисту и через три шага растворился в облачке тумана.

— Что скажете? В этот раз я всё, вроде, исправил, — пожилой мужчина перебирал документы в портфеле. На морщинистых пальцах темнели чернила, затёртое синее пятно проступало на кармане клетчатой рубашки.

— Да, вижу, — улыбнулась Нина, — не к чему придраться. Никаких «Алексановичей или Васильевсов».

— Ай, букву забыть или переставить — не страшно. До сих пор не пойму, как умудрился взносы неправильно набить. Называется, перешёл на новую версию программы, обновили мастера, — Григорий Игнатов нажимал на кнопку ручки и не замечал, как со стержня капают чернила, — вот как хорошо раньше было, вручную посчитал, сшил и принёс. И руки, и голова работали, а сейчас… — он махнул рукой, — техника, якобы, думает. Один сбой, и всё полетело в тар-тарары. У меня всего шесть человек работают, а как быть тем, у кого несколько тысяч? Ошибку можно до конца света искать и не найти.

— У вас ручка потекла.

Игнатов бросил её в мусорное ведро.

— Спасибо, не увидел, — платком он пропитал чернила.

— Я согласна с вами, но законотворцы думают иначе. Больше, чем уверена, чиновники без выгоды ничего не подписывают.

— В шею бы гнать таких чиновников! Расплодились, как тараканы. С удовольствием бы передавил всех! Даже туфли бы лучшие обул.

— Кстати, о подписях, — Ракитина положила перед плательщиком два протокола, — поставьте автограф с расшифровкой здесь и здесь.

— Грустно всё это, непонятно куда катимся.

Резкие росчерки лиловой ручкой, и одну бумагу клиент убрал в портфель, другую Ракитина скрепила с отчётом и положила в стопку документов для расшивки.

— Всё?

— Да, — инспектор вернула карту памяти, — до следующего квартала.

— До свидания.

Плательщик притворил дверь. Судя по недовольным возгласам, Игнатов всем в коридоре рассказывал о «доблестных и надёжных программистах и всегда работающих программах».

— Во понесло деда, — Болтова раскладывала «косынку», — мало тут желчи вылил, теперь другим мозг отравляет.

— Словесный понос, — Кащеева красила ресницы, — а как от него потом воняет! Марина, скажите, почему ваше поколение не знает про дезодоранты?

— Милочка, мне всего пятьдесят, самый расцвет, да и что за намёки? Я принимаю душ каждое утро!

Ольга Николаевна демонстративно понюхала собственные подмышки.

— Я не воняю, Ниночка цветами благоухает, потратилась на приличные духи. Кирилл на больничном, остаётесь вы.

— Да как ты смеешь!

Ракитина спряталась за монитор и заткнула уши. Странно, несколько дней назад в подружках ходили и сигаретами делились, сегодня кусаются подобно диким лисицам. Впрочем, лишь бы её не трогали. Пока грызут друг друга, Нина спокойно продолжит работу. Ещё три недели, и до свидания фонд. За эти дни Олег точно раздобудет нужную информацию. Разговор с комиссией состоялся, Сидрова успокоилась, а Скипетр пусть ищут другие. Осколок Нина отдаст журналисту, после примет предложение о новой работе и покинет город. Хватит с неё проблем.

Выходные она провела в квартире Олега. Субботу проспала, воскресенье потратила на разбор вещей, что журналист привёз из ограбленной квартиры. Вспомнила старые навыки и с помощью швейной машинки застрочила швы, поправила дырки. Фигурной строчкой обновила блузки и ушила брюки. Больница, нервотрёпка на работе, перекусы вместо нормальных завтрака и обеда — привычная одежда сидела не по фигуре.

Нина цеплялась за любую возможность, только бы не думать о мистике. Пока отчего-то хмурый Олег ходил в магазин за продуктами и решал рабочие вопросы, инспектор протёрла пыль, помыла зеркала и стёкла. В отражении померещилась проклятая драконница, и Нина уронила тряпку. Когда девушка набралась смелости и снова взглянула на дверцу шкафа, увидела паука. Лениво раскачиваясь на паутине, тот опутывал моль и затаскивал в убежище между вазочками. В сознание закралась мысль, что с Ракитиной поступают так же, но инспектор отмела её. Ещё не поздно всё исправить, вырваться из интриг! Нину не ждёт судьба насекомого, она успеет. Обязательно.

Первым делом сегодня Ракитина проверила видеокамеры. Каждая лежала на месте и исправно работала, о чём Нина в сообщении написала Олегу. После началась обычная работа: клиенты, списки в свободные минуты и молчание в болотном царстве соседок. И сладкие мысли о скорой свободе, вытесняющие тревогу и страх. Пусть Веснин и прочие увидят в ней дурочку, отстанут быстрее. Излюбленная тактика Суворова, что сказать.

Размышления прервал дверной скрип. Болтова выпрямилась, Кащеева спрятала тушь под стол.

— Доброе утро всем, — одетая в белую блузку и юбку прямого кроя Сидрова неторопливо прошлась к окну, — где мальчика потеряли?

— Кирилл на больничном, — Ольга Николаевна оттирала пальцы салфеткой, — утром позвонил. Поскользнулся в ванной, руку сломал. Поехал в травмпункт.

— Понятно, одним бабником меньше, — она кашлянула, — опять в рабочее время красишься? Дома это надо делать.

— Что вы…

— Оленька, запах туши я ни с чем не спутаю.

Болтова хихикнула.

— Как и вонь, словно от потного мужика.

Теперь улыбнулась Кащеева.

— Ниночка, бесполезно прятаться за компьютером. Из отделения прислали жалобу на тебя от бухгалтера мясокомбината, помнишь такую? — Сидрова бросила листок на стол инспектора, — к вечеру жду подробный ответ. Распишешь всю жалобу по пунктам. Я специально задержусь на работе, чтобы почитать твоё творчество. И, — она приподняла бровь, — это не моя прихоть. Завтра до обеда документ должен быть отправлен в отдел по работе с клиентами, не то всё управление лишат премии. Надеюсь, твои соседки создадут все условия для плодотворной работы. Не так ли?

— Конечно, — в один голос ответили женщины.

— Запрём её на обед, — оскалилась Марина.

— Крайняя меря, но действенная, — Ирина Петровна поправила ожерелье — двойную нитку серого жемчуга, — работайте.

— Не в настроении она сегодня, — тихо сказала Болтова, когда заместитель начальника вышла в коридор.

— Сидрова тоже должна ответить на жалобу. Мало ей проблем с проверяющими, как ещё подобная гадость из отделения приходит.

— Хоть бы раз похвалили за работу. Сидишь тут днями и ночами за голую зарплату и слова хорошего не знаешь. Одни помои на голову льются.

— Как ты хотела? И, прости, но ты правда плохо пахнешь…

Ракитина не слушала разговор соседок. Внимательно читала жалобу, жёлтым маркером выделяла ключевые фразы и мысленно сочиняла ответ.

За полчаса до обеда Нина расписала половину пунктов. Старательно не думала, как Сидрова будет читать и вычёркивать лишние слова, а методично излагала факты и опиралась на должностную инструкцию и законы. По требованию начальника последние хранились в распечатанном и сшитом виде в папке на рабочем столе.

Нина обдумывала очередное предложение, когда получила сообщение по внутренней связи. Ирина Петровна просила зайти к ней в обед и показать, что Ракитина успела «наваять в дружеской и добрососедской атмосфере».

В дверь постучали.

— Здравствуйте. Кто из вас Болтова?

— Табличку на столе читайте, — сквозь зубы ответила Марина.

— Простите, не увидела. Я к вам.

Клиентка вкатила в кабинет коляску. Под полупрозрачной шторкой орал ребёнок, но мамочка не торопилась успокаивать чадо.

— Вот, отчёт принесла.

— Кладите.

— Вы принимайте, а я его покормлю в коридоре.

Женщина вытащила красного от крика малыша в синем комбинезоне и вышла за дверь.

— Она ещё будет указывать, что я должна делать, — Болтова вставила карту памяти в компьютер, — лучше бы дома сидела.

— Может, ей оставить не с кем.

— Это мои проблемы?

Кащеева пожала плечами.

— В обед у меня свидание, так что немного опоздаю. Лунько в курсе.

— О как. Удачи, — Болтова печатала протоколы, — я иду в кафе с подругой, ключ от кабинета на вахте оставить?

— Зачем? Кое-кто пишет ответ на жалобу, вот и останется.

— Да, я совсем забыла.

Тихий стук, и в кабинет вернулась клиентка. Довольный ребёнок сосал палец и любопытно озирался по сторонам.

— Распишитесь в бумагах и свободны, — в привычной манере сказала Марина, — едва успели до перерыва.

— Спасибо.

Инспектор поджала тёмно-коричневые губы, выкрашенные в тон вязаному свитеру:

— Не торопитесь. Документы сшиты неправильно, поэтому протокол я вам отдам, когда принесёте нормальный комплект. Это никуда не годится! Архивариус вернёт в тот же день и назовёт не знающей правил идиоткой.

— А как надо?

— Поменяете местами три страницы. Номера я написала наверху.

— Как скажете. Простите, что потревожила.

— Не за что.

По радио заиграла знакомая мелодия, наступил полдень.

— Всё, я побежала, — Ольга Николаевна торопливо надевала новую шубку. До пожала Кащеева носила серые меха, сейчас перешла на тёмно-коричневые.

Вслед за ней выбежала Марина, и Нина осталась один на один с компьютером. Будто в сговоре с коллегами техника отказалась работать. Программы зависли, системный блок протяжно загудел, а монитор вовсе погас. Благо, Нина успела сохранить файл и напечатать пояснительную записку. Куртку инспектор брать не стала, сумку захватила на всякий случай. Вдруг вернётся и увидит, что вещи разбросаны по полу? Квартиру перевернули вверх дном, что помешает залезть в кабинет? Замок на ладан дышит, любой мужчина плечом выбьет.

Коридор накрыла привычная тишина. В обед этажи вымирали, и Ракитиной казалось, что она ходит по заброшенному музею. Откроешь одну дверь и увидишь образцы техники начала девяностых, отворишь другую — попадёшь в царство вонючих бумаг, пропитанных плесенью и моющими средствами, и подумаешь о заброшенной с советских времён библиотеке. За третьей автоматизаторы свалили списанные запчасти и картриджи. Запах порошка и пластмассы чувствовался сквозь закрытую дверь.

Словно услышав мысли инспектора, из подсобки вышел Игорь Дмитриевич. В маске, резиновой шапочке и перчатках, придающих и без того смешному компьютерщику глупый вид.

— Добрый день, — он снял маску, — как вы себя чувствуете? После трудной пятницы? Приступов не было?

— Нет, — Ракитина улыбнулась, — я стараюсь не думать о странностях.

— Рад слышать. Приятно пообедать.

— Позже. Сейчас иду к Сидровой ответ на жалобу показывать.

— Я хотел забрать с подписи вчерашние документы и отдать новые, так что нам по пути. Подождёте полминуты?

— Да, хорошо.

Всё же не одной идти по вымершим коридорам спокойнее. Воспоминания о пожаре кольнули душу подобно иголке для вышивания бисером. Тонкой, но необычайно острой. Её легко сломать, но кончик не вытащить и пинцетом.

Держа папку, Рябинин закрыл кабинет, ключ убрал в карман.

— Сегодня было что-нибудь странное?

— Нет.

Они спускались о лестнице. Сквозь открытые окна в здание проникал несвойственный марту тёплый воздух, раскрашенный чириканьем птиц. Яркое, словно лепестки незабудки, небо казалось бесконечным.

— Признаться, я надеюсь сменить работу и забыть о кошмарах, — глубоко вдохнула девушка, — это не для меня. Я не готова искать древние сокровища.

— Думаете, я хотел в это ввязываться? Слушать разного рода угрозы и пресекать слежку? Всё решил тот, кто разбил Скипетр на осколки и «привязал» к нам.

Нина вспомнила вечер в кабинете автоматизации.

— Что вы увидели в пятницу? У вас кровь с носа тогда потекла.

Рябинин прислушался: в коридоре царила тишина.

— Я знаю, как собрать артефакт.

— Это… хорошо, да?

Игорь Дмитриевич рассмеялся.

— Подождать за дверью, пока Сидрова прочтёт?

— Не надо. И так у неё мысли не те.

— Тогда до встречи.

В цоколе пахло сырой ветошью и отбеливателем. Перед уходом уборщицы вешали на водопроводные трубы тряпки, рядом оставляли щётки. Как заместитель начальника не задыхалась от плесенной вони, гадала половина управления. Особо рьяные коллеги предлагали поменяться кабинетами или собрать денег на кондиционер последней модели, но Ирина Петровна предпочла «не портить подвал». Надеялась, что вода и грязь отпугнут жалобщиков. Те не захотят пачкаться и сменят гнев на милость, войдут в положение бедствовавшего фонда.

Стол Сидровой пустовал. Зато девушка услышала, как та ищет что-то в холодильнике, стоящем за опорной колонной.

— К вам можно? — в ответ послышалось мычание, словно женщина жевала бутерброд, — я оставлю ответ на жалобу.

— Не спеши. Любое письмо надо перечитать пять-шесть раз и вычеркнуть лишнее.

Хлеб с колбасой доедал Веснин.

Ирины Петровны в кабинете не было. Нина попятилась к двери, но выход отрезал технарь из комиссии. Прислонился к створке и сложил на груди волосатые руки. Довольная ухмылка не предвещала ничего хорошего.

— Ваш заместитель начальника любезно предложила место для разговора.

В костюме цвета спелого каштана и золотистой рубашке глава комиссии походил на короля в день восхождения на престол. Нина прикусила губу. Алчный блеск в почти чёрных глазах, демонстрирующая полное превосходство улыбка — кто приехал из отделения? Пятничные страхи ожили и скрутились в сердце девушки в тугой узел.

— Мы уже беседовали, — осторожно произнесла инспектор.

— Вы солгали. Прикинулись простушкой и обманули меня. Покажите его.

— Я не понимаю.

— Достаточно, — в голосе прорезалась сталь, — вытащи осколок!

— Нет.

Ракитина сжала губы. Вспомнились слова Рябинина: песочные часы не отнять силой, только получить в дар. Значит, Веснин любой ценой хочет заставить подчинённую отдать брелок. Обличённому властью человеку проще всего надавить на другого психологически. Накричать, унизить, надавить на жалость — неважно.

Девушка мысленно собрала волю в кулак. Олегу или Игорю Дмитриевичу она бы подарила маховик; проходимец, разоривший её квартиру, останется с носом.

— Я могу распотрошить твою сумку и забрать. После сорвать одежду и прилюдно унизить. Этого хочешь?

— Ложь, — твёрдо произнесла инспектор.

Веснин доел бутерброд.

— Даже так. Ладно, — он взъерошил волосы, — вот, скажи, зачем тебе лишняя головная боль? Дома нормального нет, семья ни во что не ставит, о мужчинах знаешь только из книг, работа — редкостное дерьмо. Для чего распылять силы на пророчество? Прислушайся к голосу разума и поступи, как остальные.

— Такие же ограбленные?

— Сговорчивые, — он по-отцовски улыбался, — предлагаю сделку. Ты отдаёшь осколок, я возвращаю утраченную память.

Нина сжала сумку. Окон в кабинете не было, дверь охранял подручный Веснина. Обед, и крика никто не услышит. Господи, зачем Ракитина попросила Игоря Дмитриевича не ждать?

— Я знаю о твоих снах и девушке-драконнице. Её зовут Савана, по характеру — редкая стерва, отнявшая жизни у многих людей. Хочешь понять, зачем богиня преследует тебя? И кто сгорел в чёрном пламени?

— Вы не могли этого знать. Я рассказала только…

— Двоим, верно? Что я говорил про голос разума? — он повернулся к колонне, — пора.

Из тени опоры вышел Олег.

Нина вскрикнула и попятилась к стене. Швабры ударили в плечо, бутылки с отбеливателем упали на ноги, но девушка не заметила боли. Отмахнулась, как от назойливых мух.

— Они сильнее, — голос журналиста казался сухим и безжизненным, словно у читающего текст диктора, — я сделал выбор и не жалею. У нас не было и нет шансов, а глупо умирать я не хочу. Отдай маховик и обретёшь спокойствие.

В глазах Олега кружилась серая тень.

— Что вы с ним сделали?

— Вернул утраченную память. Пойми, наконец, одна ты со своим осколком сделать ничего не сможешь. Я предлагаю защиту и…

Веснин осёкся. Распахнулись двери, и психолог втолкнул в кабинет Игоря Дмитриевича.

— Он подслушивал, — отрапортовал помощник Веснина.

— Вот и последний упрямец, — мужчина торжествующе потёр ладони, — раз все в сборе, то пора начинать.

Кивок, и глухой удар отправил Нину в тревожный полумрак.