Скипетр Дракона

2 УВЯЗНУВ В ПРИКЛЮЧЕНИЯХ

ЧЕЛОВЕК, скрывавшийся на дереве, подался вперед, желая не упустить ни единого шепотка, ни даже единого вздоха из того, что происходило на дороге. Над обмякшими, безжизненными телами лучников уже жужжали мухи, а молнии, убившие этих людей, все еще искрились вокруг ладоней волшебника, стоящего на дороге.

— Ты должен оставить нас в живых, если тебе есть дело до Аглирты, — прохрипел Сараспер и искоса глянул на чародея, не проявляя ни малейших признаков страха. — На этой земле слишком долго не было не только короля, но и законов, если только не считать законами бесконечные прихоти бессовестных баронов и наместников. Мы боремся за Аглирту, где человек сможет путешествовать без страха, где крепкие законы и нерушимый мир позволят людям растить урожай, заниматься ремеслами и зарабатывать деньги, не испытывая постоянного страха перед жестокими баронами и их…

— Магами? — усмехнулся молодой красавец. — Я думаю, мы все желаем мира и доброго правления, целитель. А луки лучше натягивать для того, чтобы добыть оленя к ужину, а не для того, чтобы забрать человеческую жизнь. — Пнув ногой труп ближайшего лучника, он добавил: — Но, может статься, если бы они были живы, так тоже утверждали бы, что отстаивают дело мира под властью мудрого и законного правителя, — и как выбирать между вами? Вас всего четверо, вы одеты как разбойники, в то время как их много и они похожи на сплоченный отряд, которым кто-то командует… а в наши дни, в дни Высочайших Князей и регентов, я не могу поверить в то, что мятежная армия топчет землю Аглирты!

— Кто ты такой, — негромко спросил Сараспер, — чтобы насмехаться над нами?

Хоукрил зарычал от жгучей боли; целитель и волшебник повернули головы и увидели, что латник, собравшись с силами, вырвал стрелу из тела. Следом выплеснулась струя темной крови, и Хоукрил боком осел на дорогу, корчась от боли и стеная. Сараспер осторожно усадил Эмбру в заросли папоротника, поднялся и подошел к латнику.

— Оставайся на месте! — рявкнул маг, подняв искрящиеся руки.

Сараспер опустился на колени возле раненого друга и спокойно сказал:

— Исцеление — это мое дело, сэр маг. За годы своей жизни я вылечил множество людей и могу излечить еще больше за оставшиеся мне годы, хотя остается только надеяться, что ты способен не только испепелять молниями любого, кто не повинуется тебе.

Пачкая пальцы в крови Хоукрила, он начал расстегивать ремешки и пряжки его наплечника.

— Внимай мне, целитель! — В голосе мага прозвучали визгливые нотки гнева. — Я Джаварр Радужный Дракон, и…

Сараспер поднял голову, взглянул в глаза магу и кивнул.

— Ты пришел в Аглирту, чтобы отомстить за смерть своей сестры, — мягко продолжил он. — А она умерла от руки мага, следует заметить.

Яркие молнии заблистали вокруг стиснутых в кулаки рук Джаварра — и угасли. Маг глубоко, прерывисто вздохнул, затем спокойно произнес, словно обсуждая ничем не примечательный погожий денек:

— Ты верно все понимаешь, целитель. Каталейра Радужный Дракон была самым способным из ныне живущих магов нашего семейства, и мы двое были… близки. Мы часто разговаривали на расстоянии, и я прекрасно знал, что она полюбила своего учителя — здесь, в Аглирте. Но насколько моя магия могла мне поведать, сестра умерла от его руки, и ее способность чувствовать стала свойством сотворенного им чудовища. Я с трудом мог поверить в это, и все-таки…

Голос Джаварра снова набрал силу; молодой маг выкрикнул:

— И все-таки я узнал также, что вы, четверо, помогли убить эту тварь, отправив мою сестру в холодный бесконечный сон, из которого нет возврата!

Сараспер вздохнул.

— Кто-то поведал тебе ложь — мы не делали этого, — пояснил целитель. — Те, кто поверг это существо, в ту ночь искали и нашей смерти тоже. Да, Тарлорн Громовержец предал твою сестру — из зависти и страха перед ее возрастающей искусностью в магии, несомненно. Прости, что говорю об этом так прямо, но он разрезал ее тело, словно торговец рыбой, потрошащий самую большую рыбину из своего улова. Один из его младших подмастерьев, бывший там и видевший это, поведал обо всем своему другу, надеясь, что кто-нибудь отомстит Тарлорну, если тот уготовил ту же самую судьбу и другим своим ученикам.

— И теперь знаменитый и ужасный Тарлорн мертв, — угрюмо промолвил Джаварр. — Хотел бы я быть уверенным в этом.

С величайшей сосредоточенностью трудясь над исцелением Хоукрила и чувствуя, как латник дрожит под его руками, Сараспер резко вскинул взгляд на мага:

— А у тебя есть причины в этом сомневаться?

Джаварр Радужный Дракон выпрямился и произнес медленно и холодно:

— Я ни в чем не сомневаюсь, потому что знаю слишком мало. По той же самой причине я ни во что не верю. Однако знай: я убью любого, кто хоть как-то причастен к смерти Каталейры. Не имеет значения, где они будут скрываться и как будут защищаться. Я клянусь в этом.

Маг прошелся между распростертыми на земле трупами лучников, резко выдохнув, когда взор его упал на мух, ползающих по остекленевшим, уставившимся в небо глазам. Потом добавил более мягким тоном:

— Мне известно кое-что относительно образа действий магов, Сараспер. Я ищу подмастерьев Громовержца, дабы убедиться, что Тарлорн воистину мертв, а не послал кого-нибудь в битву под своей личиной… и чтобы узнать, не помогал ли ему кто-нибудь еще в убийстве магов.

Резко развернувшись, он закончил речь — шепотом, похожим на всхлип:

— Все заплатят — они умрут, корчась в агонии и зная, почему я отнимаю их жизни. С ее потерей Дарсар обеднел — но я окончательно ввергну его в пучину, прежде чем со мной будет покончено!

Хоукрил поморщился от боли, выдернул еще одну окровавленную стрелу и вздрогнул, удерживая стон. Сараспер устало кивнул магу, продолжая исцеление.

— Обычно такое предприятие бывает тщетным, — пробормотал он, — и нередко мститель превращается в раба своей мести — но это не делает твое стремление менее благородным. Я надеюсь, что ты найдешь то, что ищешь, юный Джаварр, а кроме того, обретешь мир.

Они долго смотрели в глаза друг другу, прежде чем Радужный Дракон ответил голосом, который вновь звучал спокойно и негромко:

— Спасибо тебе за эти слова, целитель, но услышь мое честное предупреждение: если я узнаю, что кто-нибудь из вас, Высочайших Князей, или же регент Черные Земли, или кто-либо еще из живущих в Аглирте имеет какое-нибудь отношение к смерти моей сестры, я уничтожу виновных — настолько жестоко и беспощадно, насколько сумею.

Эмбра неуверенно села, пробормотав:

— Ястреб? Сарас…

Радужный Дракон уставился на нее, затем неожиданно улыбнулся, вскинул руки, и вокруг них заиграли молнии. И улыбка его была недоброй. Ослепительные пурпурно-белые зигзаги полоснули поперек дороги, расшвыряв лежащие тела. Сараспер пошатнулся, Эмбра вновь упала навзничь в папоротники… а затем юный маг сделал знак, и молнии потекли обратно к нему. Вместе с молниями, несомое потрескивающими кольцами магии, к нему явилось и еще кое-что, похищенное с груди Эмбры: пятнистый буро-серый камень. Отгоняя последние искры своего заклятия, Радужный Дракон взял Дваер в ладони и приподнял его, словно определяя вес. Камень был легче, нежели можно было бы предположить по его размеру, однако это несомненно был Мировой Камень. Волна силы хлынула вверх по руке мага, и улыбка его стала неподдельной и широкой.

— Он будет полезен для меня, а для Аглирты будет представлять меньше опасности, чем в ваших слабых руках, о могучие Высочайшие Князья. Дваер — не та вещь, которой может играть кто-либо, кроме мага… да и то мага ответственного и выдержанного.

Хоукрил пытался подняться, лицо его исказилось от боли, он упирался мечом в землю, стараясь собраться с силами и дотянуться до мага, стоящего так близко… Радужный Дракон усмехнулся и заставил Дваер призвать молнии. Будет забавно зашвырнуть человека так далеко, как видит глаз, по дороге поджаривая его, — и с такой силой это не будет стоить ни малейших усилий. Пожалуй, вон за тот холм… Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, как заставить Камень выполнять его приказания. При этом Джаварр небрежно велел Дваеру подняться над его ладонью, вращаясь и извергая искры. Радужный Дракон лениво вскинул другую руку, чтобы убить шатающегося латника, — и тут что-то серебристое и холодное как лед промелькнуло меж его пальцев, заставив его вскрикнуть от боли. Маг встряхнул рукой… и увидел кровь. Моргая, он принялся поспешно озираться, ища, откуда прилетела серебристая штука. Тощая фигура вскинулась среди лежащих на дороге тел. Еще один метательный нож летел прямо в Джаварра, а третий был уже в руке Краера. Радужный Дракон молниеносным движением уклонился от летящего ножа, схватил висящий в воздухе Дваер — и перенесся куда-то, оставив лишь несколько искр на том месте, где он только что стоял. Третий нож Краера мелькнул в воздухе лишь мгновением позже.

Над дорогой повисла внезапная тишина. Краер бросился за своими кинжалами, на тот случай, если маг перенесся лишь за соседнюю купу деревьев и теперь намеревается швырнуть молниями туда, где стоит квартирмейстер. Собрав оба ножа, Краер резко развернулся, пригнулся к земле и застыл, прислушиваясь… и не слыша ничего, кроме шороха листьев. Со всеми предосторожностями Высочайший Князь обследовал близлежащие заросли, ища кого-нибудь — лучников или же убийственно настроенного молодого мага. Листья шелестели так же радостно, как всегда, солнечные зайчики танцевали в лесном сумраке, и среди высоких темных древесных стволов не маячило ничего угрожающего. Безмолвно, но яростно выругавшись, Краер помчался обратно к дороге. Хоукрил неподвижно лежал ничком, чуть слышно всхлипывая, — это означало, что ранен он очень тяжело, иначе он вообще не издал бы ни звука. Сараспер и Эмбра тоже не шевелились, и теперь, когда Дваер исчез, Делнбон ничего не осмеливался предпринять, даже если они умирают… ничего, кроме разве что молитвы…

— Праотец Дуб и милосердная Владычица, — дрожащим голосом начал Краер, перелезая через тела убитых лучников и направляясь сквозь рой жужжащих мух туда, где лежал Хоукрил, — услышьте ныне мою…

— Тант тем, кто на дороге! Высочайшие Князья, я иду с миром!

Краер вскинул голову. Голос был мужской и юный, не такой, как у Джаварра, и в нем звучала неуверенность. А слово «тант» на наречии приграничных земель означало: «Я приветствую вас, я иду с миром и не хочу получить стрелу в ответ», — но это мог крикнуть любой человек, стремящийся подойти поближе, дабы нанести удар.

Одним яростным прыжком Краер пробился сквозь заросли папоротника и бросился в лес — туда, откуда донесся голос; в каждой руке маленький человечек сжимал по сверкающему кинжалу.

— Так почему вы хотите ехать со мной? — мягко спросил новоявленный барон Аглирты. — Скажите же мне правду.

Молодой латник покраснел и бросил быстрый взгляд на товарища постарше, стоявшего рядом с ним. Тот нахмурился, устремив на Датджека бесстрастные серые глаза, и сказал:

— Я слышал о вас, Датджек, — плохое и хорошее, но о победах рассказывали больше, чем о поражениях. И еще говорили, что вы не бросаете своих. Это хорошо — и это то, чего я хочу от короля. Так что, если честно, мы здесь вот зачем: чтобы найти для Аглирты новую дорогу к славе. Мы хотим состариться в сильном королевстве, и именно что в королевстве, а не в Землях Без Короля, где бароны без конца грызутся друг с другом и нанимают магов, чтобы те испытывали свои новые заклятия на народе Долины.

Кровавый Меч задумчиво кивнул.

— Новая дорога к славе для Аглирты. — Он поднял взгляд и оскалился в яростной усмешке. — Принимаю это объяснение — потому что это то, чего и я тоже желаю. — Он поднялся и протянул руку. — Давайте проложим эту дорогу вместе.

Регент Аглирты подошел к висящей на стене карте, посмотрел на нее примерно в пятидесятый раз за этот день и вздохнул. Ни Спящий Король, ни кто-либо из его коронованных предшественников не считал необходимостью иметь карту Аглирты, а Эзендору Черные Земли теперь не помешали бы и три такие карты — чтобы отметить камешками и деревянными флажками все вылазки и завоевания алчных баронов и их войск. Воистину они и силптарские маги так обнаглели, что считают Аглирту личным виноградником, который могут обирать в свое удовольствие, — не говоря уже о собственно аглиртских магах, таинственных коглаурах и павших жрецах Змеи. Да уж, служители Змеи орудовали в каждой деревушке, на каждом постоялом дворе, от одного конца Земель Без Короля до другого.

Эзендор Черные Земли вздохнул. Когда он был бароном-воином по прозвищу Золотой Грифон, главным соперником Фаэрода Серебряное Древо, многими ненавидимым и многими поддерживаемым, но всеми уважаемым, он мог ездить верхом, разить противников мечом и вершить правосудие так, как ему хотелось, время от времени посылая проклятия отсутствующему королю, но чаще осыпая крепкими словечками своих соперников. Теперь, когда он бродил по гулким сводчатым покоям дворца на острове Плывущей Пены, под неотрывными честолюбивыми взорами сотен сладкоречивых придворных, руки его жаждали взяться за меч и обрушить его на врага в неистовом пылу битвы.

Однако Черные Земли не осмеливался покинуть место властителя — чтобы не дать захватить его кому-нибудь другому или чтобы не пропустить какое-нибудь срочное послание и не остаться в неведении относительно того, о чем свидетельствует эта карта или что болтают беспечные языки. О милостивые Трое, неужели ни у кого в Аглирте нет иных дел, кроме как строить заговоры, точить кинжалы и пускать их в ход под покровом ночи?

— Мы могли бы стать великой страной! — неожиданно взревел регент, испугав ближайшего пажа, стоявшего у двери рядом с невозмутимым стражником. — Мир и несколько хороших урожаев — и мы могли бы купаться в деньгах, а подданные наши удостоились бы лучшей участи…

Оборвав свою пылкую речь, Черные Земли снова шагнул к карте. «И я мог бы отправиться на охоту», — добавил он про себя. Взгляд его обежал значки, изображающие Клыки Бурь; регенту подумалось, насколько плохо карта отображает маленькие сокрытые овраги и тайные тропы. Нужно что-то с этим сделать… если стране будет дарован мир. «Я бы охотился на предателей, изгоев и бродячих магов, которые стали нестерпимым проклятием для этой прекрасной земли».

Скривив губы, Черные Земли отвернулся от карты. Ничего нового!

— Я так понимаю, что воин-ветеран по имени Белт Ардурган живет здесь, — сказал военачальник. Облаченный в сверкающие доспехи, он, словно башня, возвышался над окружающими, сидя в седле боевого коня. — Я верно понимаю?

Мальчишка с отвисшей, как у слабоумного, челюстью уставился на него широко открытыми темными глазами, затем промычал что-то нечленораздельное, но вполне утвердительное.

Кровавый Меч ободряюще улыбнулся и спросил:

— Не будешь ли ты добр проводить меня к нему?

К несвязному бормотанию добавились энергичные кивки.

Кровавый Меч снова улыбнулся и спешился, с металлическим лязгом ступив на землю. Отчего-то, стоя на земле, он выглядел еще более высоким, нежели сидя в седле. Мальчишка, онемевший от восхищения, поманил его за собой в темный дверной проем. Проходя внутрь, наемник склонил голову — и обнаружил, что смотрит в спокойные глаза человека, чье лицо было щедро изукрашено старыми шрамами. В руках человек сжимал лук, и стрела, лежащая на тетиве, была направлена прямо в глотку Датджеку.

— Чудесный сегодня день, — без малейшего промедления сказал лорд-воитель лучнику. — Я пришел с миром, желая обсудить дела с Белтом Ардурганом. Я нашел его?

— Вы его нашли, — последовал спокойный ответ. — И какое у вас дело ко мне, добрый незнакомец?

Высокий человек в доспехах улыбнулся.

— Мое имя Сендрик Датджек, люди называют меня Кровавым Мечом. Я много лет был наемником и немало преуспел.

Белт Ардурган кивнул:

— Я тоже когда-то ходил воевать за деньги. Когда-то. Когда был моложе.

Кровавый Меч наклонил голову в знак согласия.

— Я тоже становлюсь старше — и вот понял, что все больше тоскую по миру. Миру для всей Аглирты.

Лучник фыркнул:

— Слышал я эти слова… — Опустив лук, он отвел стрелу чуть в сторону — но совсем чуть-чуть. — И что?

— Поэтому мне нужны хорошие командиры, а мне говорили, что вы один из лучших. Мне нужны военачальники, капитаны отрядов, потому что я теперь оказался правителем Сиятельного и у меня нет ни малейшего желания быть еще одним среди множества бесконечно ссорящихся баронов Аглирты — со всеми их набегами, магами и ножевыми стычками в переулках Силптара. Я хочу мира. Я хочу, чтобы у Земель Без Короля был новый король — настоящий, который установит и будет поддерживать порядок и правосудие в стране… для всех жителей Аглирты, а не только для тех, у кого есть деньги и замки.

— Новый король, — неспешно произнес Ардурган, словно пробуя эти слова на вкус. — И этим «настоящим королем» должны стать вы, как я понимаю?

Кровавый Меч склонил голову:

— Если Трое будут благосклонны.

Старый воин снова поднял лук.

— Я устал от мечей, крови и бесконечных скачек верхом. Очень устал. Знаешь, я прямо сейчас могу положить конец всем твоим мечтаниям — просто отпустив тетиву.

— Можешь, — согласился Датджек и развел руки в стороны, демонстрируя, что ни единым пальцем не прикасается к своему оружию, после чего спокойно спросил: — Это то, чего ты хочешь для Аглирты?

— Нет, — медленно отозвался Белт Ардурган. — Нет, не этого. — Он снова опустил лук и откашлялся. — Ты сказал, что нанимаешь капитанов отрядов?

— За плату вдвое большую, чем обычно, — прямо сказал Кровавый Меч. — После того как я взойду на трон, мне понадобятся хорошие военачальники, а не просто преданные храбрецы, гибнущие ради того, чтобы посадить меня на этот трон.

— «Просто», — повторил Ардурган, покачав головой, а потом неожиданно улыбнулся, шагнул вперед и протянул руку. — Я полагаю, господин барон и будущий король, что мы пришли к соглашению. Ради Аглирты!

— Ради Аглирты, — откликнулся Кровавый Меч, положив, по старому воинскому обычаю, руки на плечи старого лучника. — Ради истинного короля, наконец!

— Истинный король, наконец! — эхом повторили чьи-то голоса позади Датджека.

Он резко обернулся и обнаружил, что перед ним стоят несколько возчиков, работник с фермы и мельник. Все они сгрудились у дверей. У некоторых в руках были ножи — но под взглядом наемника вошедшие вскинули их в поспешном салюте.

— Ну что? — негромко поинтересовался Кровавый Меч.

Мельник облизнул губы.

— Ну… лорд… мы не очень-то умеем драться, но… вам понадобятся оруженосцы, верно?

— И возчики, чтобы доставлять вам еду и выпивку, — добавил один из возчиков.

— Что, деньжат маловато? — небрежно спросил лорд-воитель.

Мельник сплюнул в сторону.

— Денег у меня хватает, — резко ответил он. — А вот чего не хватает, так это короля и хороших законов да еще чувства безопасности. Если вы будете хорошим королем для Аглирты, то мы за вас.

Кровавый Меч улыбнулся.

— Тогда и я за вас. Все, кто желает ехать со мной и получить за это честную плату, приходите в мой лагерь сегодня вечером. — Он оглянулся на Ардургана и добавил: — Приготовьтесь ехать, приготовьте доспехи и все, что нужно, сэр капитан.

Ардурган ухмыльнулся и кивнул:

— Как прикажете, лорд.

— У-у-у, — произнес маленький мальчик, едва достававший макушкой до пояса Кровавого Меча. — Значит, вы не будете с ним драться? И никто не умрет?

— Боюсь, нет, — серьезно отозвался Датджек, склоняясь к нему. — По крайней мере, здесь никто не умрет, хвала богам.

Вид у мальчика был разочарованный.

— Что тогда хорошего быть королем, если ты не можешь убивать людей?

Из собравшейся толпы донеслось несколько смущенных смешков, но Кровавый Меч выпрямился и негромко произнес:

— А откуда пареньку знать что-то лучшее, если это все, что он видел и слышал прежде? Именно поэтому настало — и давно настало — время найти для Аглирты нового короля!

— Новый король для Аглирты! — воскликнул кто-то, и все присоединились к нему.

Кровавый Меч махнул рукой Ардургану, повернулся и пошел к своей лошади, сопровождаемый восторженными криками. Чуть поодаль стояли женщины, и вид у них был безрадостный.

— Забираешь наших мужчин, чтобы их там убили? — закричала одна из них.

Кровавый Меч вскочил в седло и обернулся к ним.

— Нет. Я еду на войну ради мира — и ради нового короля для Аглирты!

— Ха, — горько возразила одна из женщин. — Все они так говорят.

Но когда Кровавый Меч, улыбнувшись, пожал плечами и направил коня прочь, за его спиной слышались крики: «новый король!» и «истинный король!», и «за Кровавого Меча, к победе!».

Усмехнувшись, он пустил лошадь в галоп. За Кровавого Меча, к победе… это звучит хорошо. Нужно будет это использовать. Он сильнее пришпорил коня. Ему нужно было много воинов, и ему еще предстояло повидать множество подобных Ардурганов.

— Что хорошего быть королем, если ты не можешь убивать людей? — пробормотал Датджек вслух. — Как же ты прав, парень! Как же ужасно ты прав…

А тем временем…

Вдоль горы Шонсель ехал одинокий всадник.

За его спиной развевался плащ, дорога была ярко освещена солнцем, вокруг не было ни души, и он оставил далеко позади сопровождающих его латников, облаченных в полные доспехи, под тяжестью которых лошади утомились уже в самом начале пути, вчера вечером.

Флаерос Делкампер громко засмеялся от по-детски незамутненной радости, глядя в синее небо. Он снова увяз в приключениях, регент желал видеть его, и менестрели чествовали его как одного из великих и знаменитых бардов древности!

— Ага! — крикнул он во весь голос. — Делкампер Лучший!

Никогда прежде он не осмеливался издать этот боевой клич — ни разу за всю свою жизнь, будучи слишком хрупким, слишком слабым, слишком неуклюжим в обращении с клинком. Он никогда не обнажал даже кинжала в защиту фамильной чести… и, говоря откровенно, сейчас он тоже не участвовал в битве, а просто скакал галопом по идущей вдоль побережья дороге — слишком быстро, чтобы ручаться за собственную безопасность. Но здесь не было никого, чтобы услышать его клич и сказать людям вокруг: «Смотрите все в Дарсаре, кто способен видеть, какая рядом с нами важная персона, во имя Троих!»

Эта поездка через Телн должна была сократить его путешествие на добрый десяток дней, а то и больше. А потом он мог сесть на один из быстрых торговых кораблей Малавера Обалара и плыть прямо вверх по Серебряной к острову Плывущей Пены! Да!

— Делкампер Лучший! — вновь вскричал Флаерос и рассмеялся.

— Милостивые Трое, ну и шум! — фыркнул стоящий у дороги стожок сена, неожиданно поднимаясь в человеческий рост и с силой дергая за вощеную веревку, обмотанную вокруг столбика обвалившейся изгороди у его ног.

— Точно! Неплохо бы сбить этого идиота вместе с его спесью! — согласилась вторая груда сена с противоположной стороны дороги и дернула за другой конец веревки — и скачущая галопом лошадь Делкампера споткнулась и рухнула наземь с жалобным ржанием, судорожно взбрыкивая копытами. Всадник кубарем полетел с нее.

Стряхивая сено, Сускар расхохотался и двинулся вперед, сжимая в руке длинный нож. Лошадь сломала себе шею и лежала неподвижно, если не считать слабого подергивания ноги. Седельных сумок при ней не было, зато был всадник в роскошных шелковых одеяниях… и не золото ли это блеснуло?

— Хватай его, Баерм! Не дай ему удрать! — заорал Сускар, когда лежащий на земле паренек вдруг перестал блевать и отплевываться, ухитрился подняться на ноги и рванулся прочь.

Но бежать у него не получилось и он похромал, с трудом ковыляя по скошенному полю и потешно размахивая руками, чтобы сохранить равновесие. Баерм ринулся за ним.

Грязная рука схватила шатающегося парня за плечо и с силой развернула так, что он едва не упал. Баерм впечатал оба кулака в живот мальчишке — результат был вполне предсказуемым.

— Говядина и морковь, — с отвращением произнес Сускар, остановившись над парнишкой, извивающимся в рвотных позывах и спеленатым собственным шелковым плащом. Баерм оскалился в ухмылке. — Почему всегда бывает говядина и морковь? Неужели все в Аглирте только это и едят?

— Почему же? — проворчал кто-то у него за спиной. — Ты можешь отведать… холодной стали!

Сускар застыл, и тут что-то холодное и острое вошло ему в спину, распространяя вокруг себя жгучее онемение, а затем вышло из живота — темное и влажное.

Баерм в ужасе уставился на это зрелище, разинув рот, и лишь мгновение спустя — мгновение, показавшееся невероятно долгим, — почти неохотно взглянул выше, поверх плеча Сускара. А затем закричал.

— Ага, — откликнулся грубый голос, — ты рад меня видеть. Мне это нравится.

Баерм резко повернулся, чтобы убежать, но не сделал и двух шагов, как тяжелая, с силой брошенная палица угодила ему в основание черепа, отправив его в красную пропасть забытья.

Тело Сускара рухнуло чуть поодаль, ударилось о землю, содрогнулось в последний раз и замерло. Флаерос вздрогнул, поморщился и затряс головой, пытаясь избавиться от пульсирующей в ней боли, а потом прохрипел:

— К-кто…

— Мои родители, которые, по всей видимости, были быстры на язык, назвали меня Гларсимбер Белкларавус, — раздался откуда-то сверху низкий, хриплый голос, в тонкий шелк плаща Флаероса вцепились крепкие пальцы и с силой рванули его вверх.

Неожиданно оказавшись стоящим на ногах, Флаерос моргнул и уставился в лицо, знакомое ему… с того великолепного дня на острове Плывущей Пены, когда Улыбающийся Волк Сарта получил титул…

— Б-барон Яркое Знамя… — выдавил Флаерос.

— Верно, это, кажется, самое новое из моих имен, — согласился обладатель толстощекого лица и всклокоченных бакенбардов, засовывая меч в ножны и отходя на несколько шагов, чтобы подобрать булаву. — Настолько громкое, что я к нему еще не привык. А ты, конечно же, бард Флаерос Делкампер.

— Д-да! Во имя Троих, я благодарен вам, милорд! Я должен… вы… вы спасли мне жизнь!

Барон пожал плечами, улыбнулся и с такой силой хлопнул барда по спине, что тот едва опять не растянулся на земле.

— Айда обратно на дорогу, парень, — рявкнул Гларсимбер. — Сдается мне, ты куда-то торопился.

— Да, — пошатываясь, согласился Флаерос. В голове у него все еще звенело — все случилось так неожиданно, и… Он нахмурился.

— Милорд барон, — сказал он, — Трое наверняка благоволят мне, если привели тебя так далеко от Аглирты, чтобы спасти меня.

Барон хмыкнул и пробормотал что-то вроде «не дурак, нет».

Они прошли несколько шагов по полю, прежде чем Флаерос осмелился взглянуть на своего спасителя и переспросить:

— Барон?

Гларсимбер криво усмехнулся, а затем отвел взгляд куда-то в сторону моря.

— Ну ладно, парень, — ответил он, обращаясь словно бы к воздуху перед собой, — меня послали сюда, чтобы я сделал… кое-что.

— Должно быть, вы посланы с поручением от Черных Земель! — потрясенно выдохнул Флаерос.

Барон пожал плечами, ухмылка его сделалась еще более кривой, и он промолвил лишь одно слово:

— Возможно.

Темно-синий дым взвился ввысь, и волшебник, подняв на ладони Дваер, усмехнулся.

— Подумай об этом, подумай, как это сделать, — и оно сделано. Ни тебе десятков заклинаний, ни долгой охоты за редкостными порошками и магическими словами. Неудивительно, что Владычица Самоцветов победила Повелителя Заклинаний и с тех пор с легкостью прошла через десяток магических дуэлей.

Улыбка Джаварра Радужного Дракона стала шире.

— А у Черных Земель есть еще два таких же, верно? Я прямо-таки вынужден прийти к выводу, что он как-то связан со смертью Каталейры. О да!

Дым завертелся быстрее, и из его завихрений возникло нечто извилистое, длинное, темное, с гладкой чешуей — гадюка!

Однако ни одна гадюка не могла похвастаться маленькими, трепещущими крылышками, растущими позади головы и по всей длине ее тела. От взмахов этих крылышек дым заходил волнами.

— Маленькая летучая змейка, — пробормотал маг, — обязана сделать то, что я прикажу. Лети же и будь моим соглядатаем!

Он махнул рукой, словно бросая камень в пруд, — и синий дым свился в ревущий смерч и унесся прочь с яростным воем, потерявшись в сумраке за дверью кабинета. Летучая змейка умчалась вместе с ним.

— Не слишком умело, — сказал Джаварр своему отражению в овальном зеркале у двери, — но кое-что я все же могу.

Он повернулся к последнему вихрящемуся клочку синего дыма, который вращался, исчезая и теряя цвет, покорный заклятиям волшебника.

— Иди и следи за Бандой Четырех, — прошептал маг. — Отслеживай все, что творят Высочайшие Князья, чтобы я мог видеть и знать это. Ибо виновны они или нет, но они — как вышедшие на охоту коты. Неприятности следуют за ними, и эти недотепы приносят их другим людям… а еще где-то там находится четвертый из Камней Дваериндима. Да.

Взяв украшение овальной формы величиной с ладонь, он положил его на стол. Нижняя сторона вещицы была гладкой и плоской, а верхняя — резной и блестящей. Маг потер ее пальцами, и от его прикосновения над камнем поднялся синий дымок.

Глядя в глубь этого дымка, Джаварр увидел дорогу, усеянную мертвыми телами. Знакомую дорогу. Пожав плечами, он отвернулся, вновь позволив дыму рассеяться.

Его лазутчик будет шпионить неустанно и запомнит для него все, что он не сможет увидеть непосредственно. А если эти четверо шутов — Высочайших Князей — заметят лазутчика и попытаются отогнать его клинком или заклятием, то в результате нападения змея только вырастет. После каждого удара она будет расти и в конечном итоге может даже превратиться в летающего дракона. Джаварр улыбнулся — это будет стоить того, чтобы посмотреть.

Пустое развлечение, верно — но для чего еще существуют «герои»?