Скипетр Дракона

19 РАЗВЛЕЧЕНИЕ ДЛЯ БОГОВ

ЗАКЛИНАНИЕ дальнего видения потускнело и угасло. Чародей, который смотрел в магический кристалл, выругался от злости. Заклинание тотчас же вспыхнуло вновь — всего на мгновение, показав латника, который яростно рубил мечом обугленные, едва шевелящиеся останки человека, — а потом рассыпалось искрами и угасло насовсем.

— Ради Троих! — задумчиво пробормотал Ингрил Амбелтер в теплой темноте своего убежища. — Выходит, я правильно тогда поступил. Если бы я сразился с ними…

— Лорд заклинатель! — окликнул его чей-то голос. Голос раздался сзади, от входа в убежище — но изнутри! Боги!

Ингрил резко повернулся, схватил два посоха и сделал пару быстрых шагов, чтобы направить струи огня к выходу из туннеля. Огонь взревел. Ингрил выждал немного, а потом спросил сладким голосом:

— Да? И что это там за недоумок?

— Это я, — ответил барон Фелиндар, проходя сквозь дверной проем. Пламя Ингрила бессильно ярилось вокруг его мощной магической защиты. То, что породило такую защиту, лежало в руке барона — сияющий Камень Дваер.

— Да, я недоумок — потому что не умею пользоваться этой вещью как следует, — спокойно продолжал барон. — Но я связан с этим Камнем, поэтому любое коварство, которое вы направите на меня, ударит и по вам самому. — Он прошел вперед. — Вы нужны мне для того, чтобы завоевать Аглирту, — а я нужен вам. Может быть, заключим сделку?

Ингрил сглотнул, опустил свои посохи и указал барону на свободное кресло.

— Полагаю, мы вполне можем это сделать, — сказал он ровным голосом. — Клянусь когтями Темного, я привык считать, что знаю, кто есть кто в Аглирте и какое из двух заклинаний сильнее. Теперь же…

— По-моему, учиться новому никогда не поздно, — спокойно заметил барон. — У вас здесь есть какое-нибудь вино без яда?

Помолчав немного, ошарашенный Ингрил откинул голову и расхохотался.

А тем временем…

Эзендор Черные Земли и Флаерос Делкампер падали в темноте.

Падение длилось бесконечно.

Здесь не было звезд, не было звуков — ничего не было, только бесконечное падение. Они медленно падали сквозь пустоту, под аккомпанемент неиссякающего потока ругательств регента. Черные Земли ругался негромко, но бранные слова лились безостановочно — причем такие, о существовании которых юный бард даже не подозревал.

Когда Черные Земли наконец начал уставать, или исчерпал свой запас богохульств, и замолчал, Флаерос робко спросил у него:

— Я сделал что-то не так, милорд?

— Нет, — коротко ответил Черные Земли. — Не ты, а я. На посохе было заклинание «быстрого ухода», и я как-то его активировал, хотя собирался сделать совсем другое. Вот что бывает, когда под горячую руку пытаешься использовать то, о чем только читал…

Он огляделся вокруг и развел руки в стороны, надеясь что-нибудь нащупать. Бесполезно.

— Мы в таком месте, куда может дотянуться только магия, — в бесконечной пустоте, если книги не врут. И, похоже, они таки не врут. — Мрачно посмотрев на юношу, Черные Земли спросил: — Что ж, бард Делкамперов, может быть, ты припас для меня еще какие-нибудь сюрпризы?

— Я… нет… ну… А что вы имеете в виду?

— Какие-нибудь магические предметы и тому подобное — у тебя есть еще что-нибудь вроде этого?

— Н-нет… Хотя… Погодите. Только вот это, — медленно сказал бард и протянул руку, на которой всегда носил Водал.

Черные Земли взял его за руку, притянул к себе, внимательно рассмотрел кольцо и кивнул.

— Надеюсь, это подойдет. Это будет стоить нам обоим крови и кольца — зато мы вернемся в Аглирту. В противном случае, как я понимаю, мы застрянем здесь навечно. — Регент взглянул на барда и спросил: — Можно мне…

Флаерос посмотрел на Водал. Такое знакомое, привычное кольцо. Фамильная реликвия, которую он носил всегда… Юноша в последний раз погладил пальцами знакомые изгибы кольца и поднял взгляд на регента.

— Да. Там Змея и все остальное… Мы должны вернуться.

Черные Земли мрачно кивнул и достал кинжал.

Флаерос встревожился и посмотрел на регента, но тот только улыбнулся.

— Нужно совсем немного крови, парень. Я не собираюсь перерезать тебе горло.

— Зато все остальные в Аглирте, похоже, только этого и хотят, — пожаловался Флаерос. Черные Земли засмеялся и, оцарапав лезвием тыльную сторону ладони барда, что-то пробормотал. Потом он порезал руку себе, опять что-то пробормотал и протянул свою руку к Водалу.

Флаерос неохотно передал ему кольцо. Барон Черные Земли смочил кольцо своей кровью, потом кровью барда, произнес заклинание и, улыбнувшись, сказал:

— Подожди, пока не станешь бароном, парень. Вот тогда ты узнаешь, каково это на самом деле — когда все хотят перерезать тебе глотку.

В следующее мгновение полыхнула ослепительная вспышка света, раздался оглушительный рев — и они вернулись в Аглирту.

— Быстро! Бежим! Жрецы Змеи! — прошипел Нарнет, хватая сестру за плечо. Она вскрикнула и бросилась прямиком сквозь густые заросли дикого винограда, оставляя изрядные клочья волос и одежды на разных острых ветках и колючках. Нарнет устремился за ней следом, даже не стараясь быть незаметным.

Ягоды просыпались из корзинки, которую Бриона держала в руке, но она не обратила на это внимания. Если их сейчас поймают и бросят на алтарь — их ждет верная смерть.

Уже в который раз Нарнет со злобой подумал: ну почему во всей Долине проклятые змеепоклонники избрали для своего алтаря именно эту лощину, заросшую диким виноградом? Не то чтобы ему не нравилось смотреть на обнаженных девушек, вокруг которых кто-то танцует, но его бросало в дрожь, когда эти девушки вдруг покрывались чешуей, у них отрастали змеиные головы, а потом девушки набрасывались друг на друга и терзали плоть змеиными клыками.

Что еще хуже — перестали бить в барабан. От медленных, ритмичных барабанных ударов замирало сердце — но по ним издалека можно было определить, что приближаются змеепоклонники. А теперь они появлялись внезапно, и некоторые из них скользили по земле в облике гигантских змей с человеческими руками. Но большинство змеиных жрецов все же сохраняли человеческий облик. Или почти человеческий. Это были люди с щелевидными зрачками, с длинными раздвоенными языками и змеиными клыками, покрытые чешуей — но все же люди. У некоторых постоянно были змеиные головы, или хвосты, или и то и другое. Бриона взвизгнула, едва завидев их вдалеке.

— Тихо! — зашипел Нарнет, схватив сестру за руку. — Ты хочешь, чтобы они погнались за нами?

Брат с сестрой вместе забрались под нависающие низко над землей колючие лозы дикого винограда и спрятались в яме за поваленным деревом, под завесой из плотно переплетенных веток и листьев. Нарнет выбрал место рядом с просветом в листве, сквозь который можно было незаметно выглядывать наружу. А Бриона просто улеглась на землю, тяжело дыша. Ее грудь ходила ходуном, как кузнечные меха.

Они приближались. Внезапно Нарнет увидел змеиные головы с мелькающими в пастях раздвоенными языками. Шесть — нет, семь из жрецов были полностью в змеином облике, а позади шли наполовину люди, наполовину змеи. Таких было с дюжину, а то и больше.

Двое частично покрытых чешуей жрецов тащили перепуганную до полусмерти деревенскую девушку. Нарнет узнал одну из дочерей Алханда, ту, что работала на мельнице. Несчастная была привязана к шесту, который змеепоклонники несли на плечах. От ее одежды остались жалкие рваные клочья, а вокруг ее запястий и лодыжек обвивались, привязывая ее к шесту, злобно шипящие змеи! Вокруг шеи девушки тоже обвились змеи, засунув хвосты ей в рот — так что бедняжка могла только стонать. В ее широко распахнутых глазах плескался ужас. Нарнет содрогнулся и припал как можно ниже к земле, когда змеепоклонники проносили свою пленницу мимо.

Они собираются превратить ее в змею, такую же, как они сами, — а может, хотят принести ее в жертву!

Да, скорее второе. Те, которых превращают в жриц Змеи, идут сами, а жрецы хлещут их, словно плетями, живыми змеями. А эту девчонку наверняка принесут в жертву.

Жрецы уложат ее на алтарь и забросают живыми змеями, шипя молитвы. Змеи станут кусать девушку, ее кожа покраснеет, и она обезумеет от боли и яда, а потом умрет, исходя пеной изо рта. А змеепоклонники поджарят ее на вертеле и устроят пиршество.

Нарнет уже видел раньше такие убийства, но никогда не смотрел все до конца. Он старался не задерживаться надолго, потому что после пиршества жрецы рассеивались по лесу и искали новую добычу.

— Что там творится? — шепотом спросила Бриона, мелко дрожа.

Нарнет приложил палец к губам сестры, чтобы она молчала, а потом прополз немного дальше под зарослями винограда — туда, откуда был виден алтарь.

Змеиные жрецы деловито возились с костром, разжигая огонь на остывших углях, оставшихся от их предыдущего пиршества. Нарнет смотрел на змеепоклонников, и внутри у него все сжималось от страха и ненависти. Он чувствовал себя преотвратно — и вдруг случилось ЭТО.

Только что змеепоклонники с обычным важным видом скользили или расхаживали вокруг алтаря — а в следующее мгновение они все разом обезумели. Те двое, что несли девушку, бросили шест на землю и накинулись друг на друга, принялись яростно кусаться и царапаться. Один из жрецов почти полностью в змеином облике поднялся на хвост и стал с размаху биться всем телом о землю. Он колотился неистово и самозабвенно — а потом какой-то другой жрец, сипло рыча, вышиб ему мозги, ударив головой о каменный алтарь. Этот другой жрец уже примеривался к алтарю, чтобы и себе разбить голову о камень, когда к нему подскочил еще один змеепоклонник, вооруженный кинжалом из змеиных зубов, и принялся вонзать кинжал быстро и часто — пока рычание и стоны не затихли совсем. Другие змеелюди яростно кусали друг друга или обвивали кольцами все вокруг в безумном стремлении ломать и душить. Какой-то змеиный жрец пытался отгрызть свой собственный хвост — он снова и снова пронзал клыками покрытую чешуей плоть, и в конце концов хвост отвалился.

Нарнет задрожал всем телом и подался назад. Он уже почти дополз до того места, где затаилась Бриона, но вспомнил о дочери Алханда и, поколебавшись, пополз обратно.

Когда Нарнет снова увидел алтарь, почти все змеепоклонники были уже мертвы — только несколько чешуйчатых хвостов все еще судорожно подергивалось. Нарнет подошел к девушке с мельницы — ее звали Джейлбра, он вспомнил — и перерезал своим ножом змей, опутывавших ее руки и ноги. К этому времени на поляне вокруг алтаря уже все затихло. Только всхлипывала, прижимаясь к спасителю, перепуганная Джейлбра, да потрескивали дрова в позабытом костре.

А змеиное шипение, которое Нарнет так ненавидел, замолкло навеки.

Еда оказалась превосходной, вино — тоже, хотя Оратли немного удивилась, когда вино подали в высокой кружке с крышкой. Правда, в эту кружку спокойно поместилось содержимое, наверное, целой бутылки.

— Мы не держим на корабле лишнего стекла — на море оно легко бьется, — объяснил Телгаерт. — Кроме того, мне надоело, что вино из кубков постоянно выплескивается — поэтому кубков нет тоже. А вообще, вам понравилось?..

— Великолепно, — сказала Оратли и, недвусмысленно потянувшись, улеглась на капитанскую постель в тесной каюте. — Не знаю, получится ли у меня так же хорошо…

— А это и не обязательно. У нас трое умеют готовить — овсяную кашу, суп из рыбьих голов, жареную рыбу с соусами и — после того как мы зайдем в какой-нибудь приличный порт — жареную дичь, как сейчас. Вот и все разносолы, которыми мы питаемся.

— О… — Оратли кивнула и отхлебнула из кружки. — Представляю, что мы будем есть… скажем, через месяц, а то и меньше.

— Зимой мы едим соленую рыбу из бочки, да иногда еще — угрей, которых выбросит волнами на палубу, — весело сказал Телгаерт. — Я про них чуть не забыл.

Оратли захихикала. Капитан ненадолго перестал поглаживать ее голые ноги — только для того, чтобы отпить внушительный глоток из своей кружки, еще большей, чем кружка Оратли, с красивой ручкой в форме изогнувшегося дракона, — а потом продвинулся повыше.

— Дозволено ли мне будет?.. — негромко спросил он, внезапно посерьезнев, когда его рука добралась до завязок на ее корсаже.

— Дозволено, — проворковала Оратли и, в свою очередь, потянулась к ремешку на капитанских штанах. — Если мне будет позволено расстегнуть вот это…

Глаза у Телгаерта округлились, а потом он улыбнулся и, покачав головой, сказал:

— Конечно же, госпожа моя! Как я могу отказаться?

— Ну, обычно мужчины чертыхаются и отскакивают как ошпаренные, — ответила Оратли, когда капитан осторожно освободил ее от одежды. Прохладный ветерок, задувавший в иллюминатор, приятно ласкал обнаженную грудь женщины. — Но если вы не против…

— Ни в коей мере, — пробормотал капитан, наклонился и нежно дотронулся губами до ее кожи. И еще раз, и еще — его поцелуи были легкими и осторожными, как прикосновения крыльев бабочки.

— Я не боюсь щекотки, — пробормотала Оратли. — Вам не обязательно быть таким… нежным.

В ответ он лизнул ее языком — медленно и сладострастно облизал темный кружок вокруг соска, который сразу затвердел от такой ласки. Оратли ахнула и прогнулась, подаваясь навстречу ему. Она пробормотала что-то неразборчивое и отставила кружку с вином на полку возле койки, чтобы освободить обе руки и как следует заняться застежками на капитанских штанах.

Телгаерт захватил ее сосок зубами и легонько укусил — очень нежно.

— Да, — подбодрила его Оратли. — Сильнее…

Он повиновался и потянул за сосок сильнее. Оратли застонала и выгнулась дугой, а потом вдруг содрогнулась всем телом и резко отпрянула от мужчины, вырвав сосок у него изо рта. Она оттолкнула Телгаерта, села на постели и ударила кулаком по простыням.

— Госпожа моя, что случилось? — спросил капитан, изумленный и раздосадованный. — Я сделал что-то не так? Я…

— Нет, — выдохнула Оратли. Она взяла его за руку обеими руками и прижала его ладонь к своей груди. Глядя капитану в глаза, женщина сказала: — Просто что-то произошло. Змея… Она исчезла.

Словно в ответ на ее слова, в дверь каюты постучали. Телгаерт оглянулся и вскочил на ноги.

— Да? — резко бросил он, наклоняясь ухом к засову. — Что случилось?

За дверью молчали, а маленькие кулачки барабанили не переставая.

Телгаерт бросил на Оратли быстрый взгляд. Она поспешно оделась, села за стол и припала губами к кружке.

Как только женщина привела себя в порядок, Телгаерт отпер засов и открыл дверь.

На пороге появилась Мелейра, а из-за ее плеча выглядывала Талас.

— Ну, они еще не зашли далеко, — разочарованно сказала Талас. — Может, они просто говорили о дедушке…

— Тихо, — толкнула сестру в бок Мелейра. — Не мели чепуху. — И, смерив холодным взглядом Телгаерта, она сухо сказала: — Прошу прощения, господин. Мы не хотели вас тревожить, но… но решили, что мама должна об этом узнать.

Девушка посмотрела на Оратли, ожидая ответа.

— Говори, — мягко ответила та, отставляя кружку. Она догадывалась, о чем пойдет речь.

— Я гадала на картах, — начала Мелейра, не сводя с матери больших темных глаз. — Поверх Великой Змеи легла Роковая Смерть. Я дважды раскладывала карты, и оба раза с тем же результатом. И каждый раз выпадало Драконье Пламя.

— Дракон поразит Змею, — прошептала Оратли и внезапно разрыдалась.

Слезы хлынули у нее из глаз.

— Последние слова моей матери… — сдавленно промолвила Оратли, прежде чем рыдание перехватило ей горло. Обе дочери мгновение смотрели на мать, потом бросились к ней.

Телгаерт неуверенно протянул было руку, чтобы успокоить женщину, но сделал шаг назад, уступая дорогу девочкам.

— Что случилось, мама? — встревоженно спросила Мелейра, обнимая Оратли.

— Я думала, это проклятие, или таким образом она хотела сказать «никогда», — попыталась объяснить женщина и облегченно вздохнула. Ее дочери поняли, что это были слезы радости, и немного разомкнули объятия, так что Оратли смогла протянуть руку Телгаерту.

— Мать сказала мне, что я найду свою любовь, свою половинку, — улыбаясь, пояснила Оратли, — когда Дракон поразит Змею.

Черные Земли и Флаерос стояли на руинах тронного зала.

Над головой сияло небо, и, судя по всему, половина дворца была разрушена основательно. Хоукрил яростно добивал последних жрецов Змеи. Множество других мертвецов с раздвоенными языками лежали на камнях разбитых стен дворца. Мухи вились над грудами погибших солдат и латников, нестерпимо воняло горелым мясом. Пошатываясь, между грудами тел бродил Ролин, беззвучно шевеля губами. Как и подобает барду, он запоминал имена тех, кого знал, чтобы воспеть их впоследствии.

Неподалеку стоял Краер, держа нож наизготовку, а у его ног лежала Эмбра. Тшамарра стояла на коленях рядом с волшебницей, одной рукой касаясь Дваера, который сиял на груди Эмбры, а второй указывая на новоприбывших. Колдунья была готова, если потребуется, уничтожить их боевым заклинанием.

Черные Земли усмехнулся.

— А вы неплохо потрудились, — отметил он, обводя рукой развалины.

— Отец! — воскликнула Эмбра, увидев его. — Отец, Сараспер и Яркое Знамя погибли! Я не знаю, как использовать Дваер, чтобы их вернуть. Помоги!

Она протянула ему Камень, который излучал мягкий свет, но Черные Земли сокрушенно покачал головой. Он склонился над дочерью и нежно вытер слезы с ее щек.

— После этой смерти, — тихо промолвил он, — когда вокруг столько магии, возвращения нет.

Позади вскрикнули, и Черные Земли обернулся. Тшамарра Талазорн стояла, выпрямившись в полный рост, и дрожала, судорожно сжимая кулаки. Слезы заливали ее лицо, но взгляд, направленный на регента, горел яростным огнем. В одной руке она держала нож, но Краер вцепился в ее кисть и направил свой кинжал ей в бок. Зарыдав в голос, девушка выронила нож.

— Я… я…

Она снова посмотрела на регента и неожиданно отшвырнула от себя Краера, словно тот был тряпичной куклой.

— Я п-поклялась, что убью тебя, — прорычала Тшамарра. — А теперь я… будь ты проклят!

Она поникла и зашлась в плаче. Черные Земли положил руку на плечо маленького человечка и качнул головой, давая ему знак не вмешиваться. Краер понял и отступил от колдуньи.

Регент подошел к Тшамарре и… и внезапно девушка оказалась в его объятиях. Он поднял ее на руки, словно ребенка, и понес в дальний угол зала, который был разрушен не так основательно, как остальные.

Она смотрела на него, изо всех сил пытаясь сдержать слезы и злость. Эзендор Черные Земли усадил девушку на один из крупных камней, снял с пояса свой кинжал и протянул ей. Она посмотрела на оружие, дрожа и недоумевая.

Черные Земли склонил голову, подставляя горло, так что они оказались лицом к лицу — регент и колдунья.

— Леди Талазорн, — мрачно начал он, — как много крови требует клятва?

Она сжала зубы, стараясь унять дрожь, и ответила:

— Я не знаю.

Ее слова были больше похожи на рыдание, чем на уверенный ответ.

— Я тоже, — сказал Черные Земли. — Я пролил немало крови и нарушил много клятв. Еще больше я сдержал, но не знаю, стали ли Трое более благосклонны ко мне.

Его взгляд стал рассеянным, устремившись в прошлое. Он вздохнул и продолжил:

— Я совершил две страшные ошибки, два злых дела. Совратил мать Эмбры, не убив сперва ее отца, и напал на Иеремборские острова. За оба эти деяния я заслужил смерть.

Он посмотрел ей прямо в глаза и закончил:

— За остальные мои дела и ошибки я не прошу и не хочу просить прощения. Я делал то, что должен. Мне очень жаль, что ваша семья так дорого заплатила — жизнью и горем. Мне очень жаль, но я понимаю, что слова не принесут вам утешения.

Тшамарра посмотрела на него, потом перевела взгляд на кинжал, который лежал на ее ладони. Она до сих пор не сжала в пальцах его рукоять.

— Почему вы дали его мне? — прошептала она.

— Если вы меня убьете, — пожал плечами Черные Земли, — это принесет облегчение. Освобождение. Мне нечего скрывать от Троих, они меня хорошо знают.

Он улыбнулся и добавил:

— Хотя никогда не спешили призывать меня к себе.

— Как и нас всех, — тихо промолвил Хоукрил, появляясь за его спиной. Могучий латник возник из дыма и руин неслышно. В руках он сжимал окровавленный меч.

— А может, — бросил Краер, вставая за спиной Тшамарры, с ножом в руках, — мы их просто развлекаем.

Белые буруны пенились вдоль бортов четырех кораблей, которые магия гнала вверх, против течения Серебряной. Наместники на втором корабле наблюдали за двумя наемными магами, которые занимались колдовством. Они выбились из сил и взмокли, сплетая вместе заклинания, и корабль несся по реке даже быстрее, чем если бы спускался по течению, да при попутном ветре. Так казалось наместнику Хелтри.

Барон Кардасса усмехнулся и обнажил меч. Клинок засверкал зеркальным блеском, а затем неожиданно расцветился и запылал зеленым огнем.

— Я купил этот меч в Силптаре, — объявил барон. — Он заколдован. Его лезвие режет броню так же легко, как кухарка — парное мясо. Можете представить, сколько я за него выложил!

— Или украл, или не может подсчитать сам, без кучи слуг, загибающих по очереди пальцы, — буркнул Хелтри на ухо Шелтору. Тот одобрительно хмыкнул.

— Этот добрый клинок, — продолжал Маевур Кардасса, размахивая мечом над головой, словно пытаясь разрубить невидимых в тумане чаек, — он принесет нам победу! Скоро Речной Трон будет наш!

Они, конечно, плыли быстро, но Ибрин только-только пропал за кормой, а башни Оула еще виднелись позади. До острова Плывущей Пены предстоял неблизкий путь. Один из наместников взглянул на небо, словно фермер, который пытается определить, далеко ли до вечера, и барон это заметил.

Скривившись, он взмахнул волшебным мечом, едва не задев телохранителя, и проревел двум мокрым от пота чародеям:

— Быстрее!

Зеленое пламя окутало его фигуру, что привело барона в восторг.

— Да! Победа будет за нами!

— Я бы хотел посмотреть, издалека и всего разочек, на лавку, где он купил свою тунику… или что другое подходящего ему размера, — пробормотал Шелтор.

— Скорее на лавку, где он это украл, — добавил Хелтри.

Маевур проследил взглядом за огненным следом, которое оставляло лезвие его меча, ухмыльнулся и оглянулся по сторонам. Его улыбка привяла, когда он обнаружил, что никто не смотрел на него. Ткнув мечом в сторону двоих магов, он прорычал:

— Быстрее, или ваши дружки захватят трон прежде, чем мы доберемся туда!

Один из магов пошатнулся и обмяк, закатив глаза.

Корабли резко замедлили ход, белые буруны у бортов пропали. Наместники вскочили на ноги и уставились на колдунов — на первого, потерявшего сознание, и второго, который в ужасе не сводил взгляда со своего приятеля.

— Лорд регент, — прошептала Тшамарра Талазорн, — возьмите, пожалуйста, ваш кинжал. Я впервые в моей жизни собираюсь нарушить клятву. — Она повернулась к Краеру, который изготовился, если потребуется, поразить ее своим ножом, и добавила: — Даже если это крайне разочарует Высочайшего Князя Делнбона.

Краер возмущенно вскинул руки. Впрочем, его поддельная искренность никого не ввела в заблуждение.

Черные Земли улыбнулся колдунье, которая тоже ответила слабой улыбкой, взял свой кинжал и помог девушке подняться.

— А теперь нам предстоит тяжелая и долгая работа, — вздохнув, сказал он. — Будем отстраиваться. Сдается мне, Высочайшим Князьям более всего нравится разрушать все на своем пути, а прибирать приходится…

— Отец, — тихо окликнула его Эмбра, — прошу тебя! Сараспер погиб ради нас, и… и…

Черные Земли взял дочь за руки.

— Ради Троих, прости меня, девочка. Я… прости меня, дурака.

— Ну конечно, — пробормотала Эмбра.

И слабо улыбнувшись, лукаво добавила:

— Я много раз это делала.

Яростное шипение покрыло ее последние слова. Все вскинули головы и посмотрели наверх.

На крытой галерее, расположенной над королевским троном, стоял змеиный жрец, держа в чешуйчатых руках корону Аглирты.

Он возложил ее себе на голову и прошипел:

— С-с-смотрите! Наконец у Аглирты появилс-с-ся нас-с-стоящий правитель!

После чего жрец бросился бежать, и нож Краера блеснул над плечом змеечеловека и зазвенел о каменную стену. Громко хохоча, жрец Змеи метнулся по галерее, чудом увернувшись от второго ножа, взобрался на покосившийся шкаф и вскочил на крышу галереи. Хоукрил зарычал, выдернул меч из трупа Датджека и метнул его изо всех сил. Меч взмыл ввысь, слегка звеня, словно его лезвие резало воздух на куски.

— Правее надо было, — выдохнул Краер.

— Нет, Длиннопалый, — ответил Хоукрил, — ему придется взять влево, чтобы перелезть через ту груду… Есть!

К радости латника, гибкое тело жреца Змеи качнулось именно влево и оказалось как раз на пути летящего меча. Жрец вздрогнул, когда лезвие пробило ему плечо, пошатнулся и завалился на спину. Из его груди торчал окровавленный конец клинка. Тело жреца с мягким стуком рухнуло на галерею.

Корона Аглирты зазвенела о пол галереи, подпрыгнула и по дуге слетела вниз, в тронный зал. Хоукрилу даже не пришлось тянуться, чтобы поднять ее с пола.

— Хоукрил! — раздался крик со стороны разрушенного проема двери. Там стоял перепачканный грязью королевский садовник со своими товарищами и несколько придворных, которые прятались вместе с ним.

— Король Хоукрил! Да здравствует король Хоукрил, правитель Аглирты!

Несколько слуг выглянули из других дверей и присоединили свои голоса к восторженным крикам.

Хоукрил покачал головой и, повернувшись к Эзендору Черные Земли, протянул корону ему. Регент тоже покачал головой.

— Бароны не захотят, чтобы я и дальше правил ими, и не примут никого из своих, даже если я назначу себе замену. Нужен кто-то другой. — И он посмотрел в глаза латнику. — Такой человек, как Хоукрил Анхару.

Воин снова покачал головой и внезапно повернулся к Эмбре.

— Миледи, — мягко промолвил он, протягивая ей корону. — Это твое призвание, не мое.

Корона Аглирты сверкала в его руках.

Эмбра перевела взгляд на сокровище, затем снова посмотрела на Хоукрила.

— Люди выбрали тебя, — тихо сказала она. — Садись на трон, Хоукрил. И принеси славному народу Аглирты мир. Правь справедливо, Хоукрил.

Хоукрил попятился, глядя на нее почти с мольбой.

— И что, сидеть на троне и стареть, пока не явится кто-то другой и не спихнет меня? Нет уж, Аглирта достойна чего-то иного, нового. Сараспер погиб, Пробудившийся король тоже. Черные Земли — твой отец, Эмбра. Возьми корону и стань королевой Аглирты!

Эмбра склонила голову, на ее глазах выступили слезы.

— Это не так просто, — хрипло прошептала она, потом прокашлялась и твердо сказала: — Как говорил Сараспер, это не так-то просто.

Острия мечей окружили второго из наемных магов, который задыхался и дрожал. На мгновение его лицо стало серым. Корабли словно летели над волнами. Наместники восторженно закричали, когда узрели впереди остров Плывущей Пены.

— Я больше… не могу, — выдохнул чародей, его лицо исказилось. Из носа и рта текла кровь.

Наместник с каменным лицом приставил к его горлу клинок.

— Продолжай, — рявкнул он, — или умрешь. В новой Аглирте маги будут знать свое место. Они будут покорными, или им придется распрощаться с жизнью.

— Зная чародеев, — прошептал старик, — я должен предупредить вас, что вскоре не останется никого, кто мог бы колдовать.

Его глаза закатились под лоб, и он рухнул на палубу.

Корабли замедлили ход, останавливаясь… и поплыли обратно, вниз по течению Серебряной.

— Мы почти доплыли! Все на весла! — заревел барон Кардасса, приплясывая от злости. Затем выхватил свой волшебный меч и вонзил его в наместника, который угрожал последнему магу. Как и было сказано, клинок легко разрубил доспехи, и изо рта наместника хлынула кровь.

Смертельно раненный взмахнул руками, пошатнулся и вывалился за борт. Серебряная поглотила его без всплеска.

— Еще желающие есть? — крикнул барон, угрожающе обводя взглядом корабль. Никто не осмелился поднять глаза или ответить, но когда барон зашагал к носу судна, в спину ему уперлось множество прожигающих взглядов.

— Кто бы ни правил, — сказал регент Аглирты, — его должны поддерживать бароны. Нужно собрать их здесь.

Он протянул руку к Дваеру Эмбры, и тот засиял ярким светом. Вспыхнул и погас, снова вспыхнул. С каждой новой вспышкой в зале появлялся человек. Сперва он растерянно озирался по сторонам, а потом выпучивал глаза на разрушения и разгром. Барон Маевур Кардасса был одним из первых. Наместник Блейдлока возник рядом с ним и они обменялись быстрыми взглядами — что с кораблями? И с солдатами? И что теперь будет? Появились наместники Айронстоун, Вараедур и Старнтри.

— Гм, — хмыкнул Черные Земли, разглядывая прибывших, — видимо, у Фелиндара есть Дваер. Либо рядом с ним находится кто-то, сумевший разобраться с Камнем быстро, как… простите, как змея.

Краер вздохнул и повернулся к выходу.

— Что ж, — сказал он, — наша миссия еще не закончена. Где его замок?

Тшамарра Талазорн, сама того не ожидая, рассмеялась.

Солдаты Кардассы переглянулись, когда толстый барон неожиданно исчез, а потом — один за другим — начали пропадать наместники. Места на веслах быстро пустели.

— Что происходит, ради когтей Темного… — зарычал Салдан, выхватывая меч и оглядываясь в поисках врага. Но врага не было.

— Колдуны! — закричал один из воинов, указывая мечом на двоих недвижных магов из Силптара, которые в беспамятстве лежали на палубе. Он взмахнул оружием, но опустить не смог, так как его клинок зазвенел о клинок Салдана.

— Не будь идиотом, — рявкнул он. — Эти старики не могут сейчас заколдовать даже мышь! Нет, здесь что-то посерьезней, что-то…

— Хватит болтать! — зашипел вдруг у него за спиной Маевур Кардасса. — Вы что, хотите, чтобы нас услышал весь остров? Вы что, не видели, что я с вами, вместе со своим мечом…

Салдан обернулся и открыл рот. С десяток солдат не могли сдержать радостных возгласов при виде толстого барона, который выхватил свой хваленый меч из ножен.

Но воин, с которым Салдан скрестил мечи, не улыбался. Он прищурился и крикнул:

— Он… ты… Ты появился из ниоткуда! Он возник прямо из воздуха! Я видел! И рожа у него была испуганной! Это магия! Проклятая магия!

— Болван! — бросил наместник, появляясь рядом с бароном и своим появлением подтверждая слова воина. — Разве вы не плавали прежде к острову Плывущей Пены? Это волшебный барьер, который выхватывает нас по одному, чтобы проверить, не находимся ли мы под чарами. Ради… ради безопасности трона! К счастью, он не умеет читать наши мысли.

Пока он говорил, пропали и снова появились другие наместники. Одним из них был Ралдор, пожилой и мрачный человек. Он быстро подошел к барону и что-то прошептал ему на ухо.

Барон сперва помрачнел, потом растерялся. Затем в ярости вскинул над головой меч и указал острием на ближайшую пристань — у рыбачьего поселка. У потемневшего от времени причала сгрудились старые остовы рыбачьих лодок.

— Гребите туда, да поскорее! Нас обнаружили, и двадцать волшебников поджидают нас на острове!

— Неужели мы будем ждать, когда они придут и убьют нас? — хмуро спросил один из солдат.

Барон ожег его яростным взглядом, затем лицо его посветлело.

— Нет, мы подождем, но по другой причине, — заговорщицки прошипел он. — Просто подождем. Вскоре они передерутся между собой. В тронном зале начнется свара. А утром мы ворвемся туда и захватим корону Аглирты у того, кто там останется в живых!

Среди солдат раздались возгласы несогласия, но наместники, все как один, одобрительно закивали. Течение было сильным и сносило корабли прямо к пристани. Они взяли курс к берегу.

— Не перестарался ли Таебред? — прошептал один из наместников на ухо другому так тихо, что никто больше не услышал.

— Разыгрывая карту Маевура Кардассы? Едва ли с ним можно «перестараться», — ответил наместник, известный своему товарищу под именем Раегрел, а в последнее время — Розовая Мечта.

Второй коглаур фыркнул.

— Никогда прежде мы не собирались вместе в таком количестве, — промолвил он, склоняясь еще ниже. — И вряд ли солдаты поверили в мою сказку о волшебном барьере. Едва ли они верят в призраков. Они решили, что мы злые колдуны, и будут следить за малейшими проявлениями магии.

— Наверное, ты прав, — проворчал в ответ Раегрел. — Но почему бы им и не верить в призраков? Призраки существуют. Я сам их видел.

— Конечно существуют, — улыбнулся второй коглаур. — Хотя их не так много, как нам бы хотелось. Я сам провел немало времени в виде призрака, и меня видело довольно много аглиртцев.

Раегрел взглянул на него, решил, что тот не врет, и пожал плечами. Неожиданно ему показалось, что унижения, которые выпали на долю Розовой Мечты, трижды за ночь танцевавшей перед множеством похотливых мужчин, не так уж и страшны.

Хелтри и Шелтор обменялись встревоженными, испуганными взглядами. Череда появившихся аристократов подтверждала, что Черные Земли вызвал всех их колдовством.

В зале пахло страхом. У многих прибывших были свои тайны, и многие были вовлечены в заговор, хотя и присягали в верности королю Сноусару.

И регент Аглирты, стоявший прямо и гордо в изорванной одежде, не казался счастливым человеком.

— Добро пожаловать, — наконец сказал он, когда толпа гостей утихомирилась, — предатели!

В зале воцарилась гробовая тишина. Черные Земли усмехнулся и продолжил:

— Но довольно неприятных слов, в Аглирте все изменилось. Я мог бы рассказать вам долгую историю интриг и предательства, но большую ее часть вы и сами знаете, так что я буду говорить только о результате. Речной Трон и большая часть дворца разрушены в магической битве, многие погибли. Среди них такие великие люди, как король Келграэль Сноусар, который отдал жизнь, пытаясь покончить с пробудившейся Змеей; лорд Кровавый Меч, который пытался захватить власть силой; Высочайший Князь Сараспер Коделмер, который был целителем и принял облик дракона, чтобы победить Змею и спасти всех нас. Как и король Сноусар, он стал величайшим героем Аглирты.

Когда Черные Земли смолк, воцарилась тишина, которая сменилась перешептыванием и бормотанием. Регент вскинул голову и заговорил снова:

— Но время, чтобы восславить этих героев, еще не настало. Мы собрались сюда, чтобы спасти то, что они отстояли, — землю Аглирты. Мы должны избрать правителя, которому будем хранить верность.

Он посмотрел на Хоукрила, но латник отвел взгляд.

— Нет, мне трона не надо, — пробормотал воин. Его взгляд упал на Ролина, который стоял рядом с Флаеросом и следил за происходящим с восторгом и трепетом. Хоукрил шагнул к нему и вытолкнул юношу вперед.

— Вот! — воскликнул Высочайший Князь Хоукрил. — Вот ваш король!

— Да это же ребенок! — возмутился кто-то из наместников.

— Ну что же, у него гораздо меньше грехов и недостатков, чем у любого из вас, — насмешливо заметил Краер Делнбон. — А если он поведет себя плохо, мы либо поможем ему исправиться, либо сведем в могилу. Для того и существуют Высочайшие Князья, чтобы следить за государством.

Ролин оглянулся и увидел направленные на него взгляды — удивленные, а частью откровенно враждебные, после чего побелел как мел, согнулся, и его вырвало прямо на труп Тающего, который лежал у его ног.

— Да, — сухо согласился Черные Земли, — остается сделать из него короля. Он мудрее многих правителей и большинства юношей. И корона приводит его не в восторг, а в ужас.

Барон Кардасса наконец не выдержал.

— Склонить колени перед этим?! Перед безродным? Вы что, считаете нас идиотами? Хотите стравить нас в войне и погубить Аглирту? Мы…

— Заткнись! — взорвался Хелтри. Когда Маевур Кардасса, дрожа от ярости, повернулся к нему, наместник громко добавил: — Ты, самый гнусный из предателей!

И тут все аристократы словно с цепи сорвались, они принялись кричать, что глупо сажать на трон мальчишку. И утихомирил их совершенно нежданный голос.

— Замолчите все! — крикнул Флаерос Делкампер, его лицо алело как красное вино. В полном изумлении все смолкли, уставившись на тщедушного юнца, который неожиданно пришел в такую ярость, что забыл про свою обычную робость.

— Послушайте меня, вы, высокомерные лорды! И проявите осмотрительность — хоть на этот раз! Я довольно наслушался клятв и заверений баронов и наместников! Я довольно повидал храбрых солдат, которые сражались друг с другом но приказу баронов и наместников, ни один злодей не принес Аглирте столько горя, как верные бароны и наместники. И где вы были, когда пришла настоящая беда? Где были вы, когда Кровавый Меч напал на Долину, убивая верных своему долгу рыцарей и солдат? Где были вы, когда жрецы Змеи приносили в жертву ваших людей, которых вы поклялись защищать, на вашей же земле, которую вы поклялись хранить и беречь? Где были вы только что, когда ваш король ждал вас и трон остался беззащитен?

Взметнулся гул голосов, но крик Флаероса тут же перекрыл его.

— Нет! Нет, милорды, ваши слова пусты! Если вы осмелились насмехаться над выбором регента, я осмелюсь насмехаться над вашими оправданиями, вашими заговорами и вашими насмешками. Я — бард! Когда я смеюсь, мир меня слышит! От Каррагласа до Глойта, от лавок Силптара до таверн ваших городов и сел — повсюду люди услышат мои насмешки. Да, они будут петь, и шепотом передавать мои слова за вашей спиной, и рассказывать их своим детям даже после того, как я умру. И после того, как умрете вы и предстанете пред ликами Троих, оставив на земле ваши смешные титулы и звания, ваши сыновья и дочери услышат мои песни и узнают, кем были их отцы! Так что смейтесь над мальчиком-королем, а я сложу балладу о слепцах, которые не верили в такого короля, потому что алкали власти над троном для самих себя!

— Не сложишь, если умрешь раньше, чем покинешь остров, — процедил какой-то наместник.

Краер усмехнулся, взмахнул рукой, и кинжал сорвал шляпу с наместника и лязгнул о стену за его спиной.

— В эту игру играет не он один, милейший Фолленбридж, — весело бросил Краер.

— Тьфу! — сплюнул еще один наместник. — Барды! Собаки королевства!

— Может быть, — спокойно сказал Черные Земли. — Но этот к тому же наместник Аглирты.

— Я? — Флаерос удивился не менее остальных собравшихся.

— Да, — ответил Черные Земли. — Я только что произвел тебя в это звание.

Он переждал бурю разгневанных голосов, потом согнул мизинец.

Дваер засветился, выскользнул из руки Эмбры и поплыл по воздуху к нему. И все аристократы замолчали, у них перехватило дыхание от одного взгляда на Камень. Некоторые из схватившихся за мечи отдернули руки — рукояти оружия жгли, будто раскаленные.

Черные Земли многообещающе улыбнулся и объявил:

— Я пока еще регент Аглирты. И я пока могу даровать и отнимать титулы и земли. Могу забирать замки у ваших врагов и отдавать их вам. Или попросту стереть вас в порошок и назначить на ваше место ваших же поваров или кухарок.

Он повертел в пальцах Дваер.

— Помните об этом… и скажите, согласны ли вы наконец принести присягу королю Ролину Дворцовый Плащ.