Скипетр Дракона

15 ОПАСНО СТОЯТЬ СЛИШКОМ БЛИЗКО К ТРОНУ

ТЕМНОТА развеялась очень быстро — словно с покойника сдернули саван. Ведунья отшатнулась и зашипела от удивления и негодования. Если бы нетерпеливый торговец знал ее лучше, он бы распознал ужас, промелькнувший на ее лице, когда она посмотрела на гадальные карты тантор, разложенные на столе, потом — на купца, а потом — снова на карты.

Да, она увидела именно то, что увидела. Женщина пристально вгляделась в карты, покачала головой, словно не веря своим глазам, и стала внимательно рассматривать каждую карту по очереди — как будто она никогда прежде не раскладывала тантор!

Вслед за тем ведунья проколола палец и поднесла его к ритуальному кубку. Упавшая в него капля крови каким-го непостижимым образом отразила свет свечи, вспыхнула и в одно мгновение сгорела, оставив по себе только тоненькую струйку дыма. Такого купец никогда еще не видел, однако в выпавшем раскладе он не заметил ничего дурного. Все казалось правильным и уместным и вполне соответствовало канонам магии тантор.

И карты были на редкость хорошие!

Кирлстар видел это не хуже кого другого. После того как схлынула Завеса Богов, наколдованная ведуньей, гадальные карты на ее черном покрывале засветились ярким голубым светом от наложенного на них заклинания. В середине расклада блестело золото — Груженый Корабль, Мешки Золота, Водопад Самоцветов, Корона и Рубины. Над ними — Тележное Колесо, Светлый Замок и Крепостной Мост. Ни Дурака, ни Разбойника — разве можно быть недовольным таким раскладом? Карты сулили невиданное богатство. Он разбогатеет! Впрочем, он и так богат. Но, Трое свидетели, ему никогда прежде не выпадали настолько хорошие карты!

Единственной плохой картой была Гора Черепов, в самом низу расклада. Эта карта означала сражение и чью-то гибель в этом сражении. Ну, Шелковый Кирлстар определенно не собирается в ближайшее время участвовать ни в каких сражениях! Пусть себе сражаются эти дураки-аглиртцы. Они снова воюют друг с другом, в который раз раздирая страну на части, — вместо того чтобы спокойно делать деньги.

Но что это такое? Ведунья побледнела как покойница и пододвинула к купцу его деньги.

— Уходи! — прошептала она с таким ужасом и безнадежностью в голосе, словно увидела перед собой погибель всего Дарсара, которой никак невозможно избежать. — Оставь себе свои деньги, добрый Кирлстар. Сегодня я не могу предречь тебе будущее.

— Что? — возмутился разозленный купец, чувствуя себя одураченным. — Как это не можешь? Посмотри на эти карты, женщина! Мешки Золота, Водопад Самоцветов, Корона и Рубины — все вместе и в самом сердце расклада! — Кирлстар сознавал, что почти умоляет гадалку, но тем не менее продолжал: — Да мне никогда в жизни не выпадали такие чудесные карты! И ты говоришь, что не можешь предсказать по ним мое будущее? Что ты имеешь в виду? Почему ты не можешь сказать, что все эти богатства станут моими? — Он ткнул пальцем в карты, но из них выскочила яркая голубая искра и больно ужалила его в палец. Потрясенный купец отшатнулся и замолчал.

— Прошу тебя… — прошептала ведьма, а карты вдруг начали искрить и дымиться.

Купец увидел, что гадалка плачет. Слезы стекали по ее щекам и капали на разложенные карты.

Внезапно Кирлстар испугался, сам не зная почему. Он поспешно сгреб монеты, бросил на ведунью тревожный взгляд и, не говоря больше ни слова, выбежал из маленькой палатки на улицу Гремер. Тяжелые занавеси заколыхались, когда он вышел.

Оратли Мудрая снова посмотрела на карты, а потом дрожащей рукой потянулась за колокольчиком, чтобы позвать своих дочерей. Если она верно прочитала этот расклад карт, им следует немедленно собрать вещи и до вечера покинуть этот город. И Дракон На Рассвете, и Утро Над Башнями — такое предупреждение Владычицы невозможно растолковать точно. Опасность может обрушиться внезапно, подобно молнии с ясного неба. Беда случится либо где-то совсем рядом, но не в самом Силптаре, либо прямо здесь, в этом городе, и нынче же утром.

— Драконье Пламя… — прошептала ведунья, позвонив в колокольчик. Она услышала, как ее дочери, встревоженные неожиданным зовом, быстро бегут к ней. Оратли снова посмотрела на карты, не веря своим глазам, и сокрушенно покачала головой.

Драконье Пламя.

Карты не лгут.

Это не может быть ничто другое.

Много веков прошло с тех пор, как выпадал такой же расклад. Гадатели по картам тантор утверждали это совершенно определенно. В тот раз два дракона разорвали друг друга в клочья над славным королевством Лоронсель, и в смертельной схватке сожгли все королевство, оставив на его месте бесплодную выжженную пустыню. Там и по сей день безжизненная пустыня.

А в предыдущий раз… О, Оратли прекрасно помнила эти уроки, потому что истории, которые рассказывали наставники, были слишком увлекательны. И как же им не быть увлекательными — ведь все это случалось с кем-то другим, где-то далеко-далеко и в незапамятные времена. В предыдущий раз этот расклад возвестил не о битве настоящих драконов, а об ужасной буре заклинаний, когда чародеи не сумели совладать со слишком могущественной магией. Множество злобных чародеев сошлись в битве… Они, себя не помня от ярости, творили ужасные заклинания одно за другим — пока сама их магия не превратилась в кошмарное создание, уничтожающее чародеев. Пелена «драконьего огня» затопила высокие башни Халсимбрила, города волшебников, и погребла его под волнами, на дне моря, вместе с воюющими чародеями и всем остальным. На месте города остались только рифы и водовороты. Моряки называют это место Потерянным Халсом и стараются держаться от него подальше, потому что там очень часто гибнут корабли.

Корабли! Нужно успеть на ближайший корабль, отходящий от пристани, куда бы он ни направлялся. Даже если капитан продаст ее и дочерей в рабство — они, по крайней мере, останутся в живых. Дочерям, конечно, придется несладко, но сама Оратли уже была когда-то рабыней.

Она подняла голову, когда Мелейра и Талас вбежали в комнату, встревоженные, с кинжалами в руках.

— Драконий огонь, — снова прошептала Оратли, с горечью сознавая свою беспомощность. Что можно сделать, когда боги так гневаются?

Темнота развеялась очень быстро — словно с покойника сдернули саван. Свет восходящего солнца хлынул сквозь окна на галереях и вновь озарил тронный зал Аглирты. Легкие тени заиграли среди пыли и наваленных грудами камней, вокруг разрушенного трона.

Ролин моргнул и уставился на пустое место возле Тшамарры Талазорн — на то место, где только что стоял король. Сараспер смотрел туда же, окаменев от отчаяния и безнадежности. Целитель быстро изменил облик — отрастил себе перья, а потом снова сбросил их и остался тем, кем был на самом деле, — печальным стариком, который, сокрушаясь, покачивал головой.

Гларсимбер завершил разворот и пробежал пару шагов, а потом остановился, вглядываясь в тени в дальнем конце зала. Да, вон там — за камнями! Он не сразу отважился идти дальше — но, разозлившись, зарычал и бросился вперед, туда, где что-то увидел. Велика ли цена баронского титула, если его обладатель не смеет сделать то, что нужно Аглирте?

Эмбра Серебряное Древо и Хоукрил Анхару лежали рядом, их тела причудливо переплелись. Высочайшая Княгиня лежала ничком, широко раскинув руки, ее волосы обвились вокруг валявшихся вокруг камней. Латник лежал на спине, частично придавленный телом Эмбры. Его лицо виднелось между сапогами Эмбры. Хоукрил уже открыл глаза, но смотрел куда-то в потолок, растерянно моргая.

Когда барон наклонился над ним, на лице Хоукрила быстро сменилось несколько выражений, он болезненно скривил губы и тихо застонал. Эмбра не издала ни звука, но внезапно согнула руки и колени и немного проползла вперед. Она пристально смотрела на дальнюю стену тронного зала и не обращала внимания на друзей.

— Леди Эмбра! — громко окликнул ее Гларсимбер, осторожно подходя поближе.

— Я видела… дракона, — пробормотала Эмбра, а потом резко повернулась лицом к барону. — Здесь, в этой комнате, — он стоял вон там, громадный… Но этого не может быть!

— Эмбра! С тобой все… в порядке? — мрачно спросил барон Яркое Знамя.

Владычица Самоцветов несколько мгновений смотрела на него безо всякого выражения, а потом ее губы искривились в улыбке.

— Если бы я была Краером, я сказала бы, что у меня все даже более чем в порядке, — пробормотала она. — Но на самом деле… Кажется, да, Гларсимбер. Я… надеюсь, что так.

Она немного неуклюже поднялась на ноги, снова отвернулась и сделала несколько неуверенных шагов.

— По крайней мере, у меня ничего не сломано, — сообщила Эмбра, поправляя растрепавшиеся волосы.

Потом она вздохнула, наклонилась, опершись руками о колени, и спросила:

— Ястреб, ты как?..

— Я жив — иначе я бы тебя не услышал, — простонал латник и потер ладонями лицо. — А насчет того, как я себя сейчас чувствую и что у меня болит, лучше спроси у богов.

Почему-то его слова показались Эмбре очень смешными. Она хихикнула, прикрыв рукой рот. А потом опустилась на колени возле латника и положила обе ладони ему на лицо. Хоукрил посмотрел на нее в буквальном смысле сквозь пальцы, и Эмбра рассмеялась еще сильнее. Отсмеявшись, она наклонилась и поцеловала друга.

— Я вижу, вам смешно? — раздался насмешливый голос где-то поблизости от Гларсимбера. — Не могу не заметить, что ко мне почему-то никто не спешит и никто не интересуется, в каком я состоянии!

Барон улыбнулся.

— Это потому, мой Высочайший Князь Делнбон, — ответил он, поворачиваясь к квартирмейстеру, — что все мы более чем уверены, что вы в полнейшем порядке. Даже более того, мы нисколько не сомневаемся, что ваш недавний полет к дальней стене зала — не опасная случайность, а некий хитрый тактический трюк, который вы исполнили с подобающим вам блеском.

— Милостивые Трое! — воскликнул Краер, выпучив глаза. — Стоит сделать человека бароном, и он сразу же обучается разговаривать как бароны — ну надо же!

— Я учился у лучших в мире учителей, — ответил Яркое Знамя, выпятив грудь и в шутку притворившись напыщенным и самодовольным. — У вороватых квартирмейстеров — то есть, простите, у разведчиков!

— Охотно верю, — согласился Краер и печально улыбнулся. — Это сразу заметно. В последние годы слишком многие бароны прислушивались к тому, что говорят разведчики, — и довели Аглирту до… — Он показал рукой на разрушенный тронный зал, — …до этого.

— Король… — внезапно сказал Ролин из-за спины барона Гларсимбера. Он едва не плакал. Красивый голос барда дрожал. — Король умер. Я видел, как он… убил себя!

— Да, — печально подтвердил Сараспер из дальнего конца зала. — Я тоже это видел… Мы.

Гларсимбер и Краер повернулись к целителю, чтобы посмотреть, почему он говорит «мы». Сараспер и Тшамарра Талазорн стояли лицом к лицу и пристально смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова, потрясенные произошедшим.

— Это было… — начала говорить чародейка Талазорн. От волнения ее голос дрогнул. Тшамарра замолчала, сглотнула и заговорила снова: — Это было величайшее…

— Жрецы Змеи разрушат узы, которые связывают Келграэля с их госпожой, — резко сказала Эмбра. Ее голос прозвучал в огромном зале словно удар пастушьего бича. Эмбра поднялась на ноги и подняла руки. — Они скоро будут здесь… Мне понадобится вся магия, какую я сумею собрать, чтобы была хоть какая-то надежда выстоять против них!

Шесть человек повернулись к Владычице Самоцветов и уставились на нее — в том числе и Хоукрил, который лежал у ее ног. Высочайшая Княгиня продолжила:

— Король умер, но Аглирта пока еще жива. Он поручил нам — не считая вас, госпожа, — заботиться об Аглирте. Мне нужна ваша помощь, милорды!

Эмбра, судя по всему, никак не могла понять, почему никто из ее друзей не сражается с последней чародейкой Талазорн и почему та, в свою очередь, не пытается их заколдовать. Но сейчас не было времени для объяснений, история, какой бы значительной она ни была, могла подождать. Высочайшая Княгиня приняла все как есть без комментариев.

— Когда этим замком владел барон Серебряное Древо, маги, состоявшие у него на службе, связали меня заклинаниями с этим местом, — продолжила Эмбра. — Я знаю, где хранятся некоторые магические предметы. Те артефакты, которые надежно спрятаны, мы сейчас можем найти — если Трое улыбнутся нам и если мы поспешим.

— Мы всецело в твоем распоряжении! — откликнулся Краер. — Где искать?

— За той дверью, которая позади трона, — не колеблясь ответила Эмбра и указала на дверь в дальнем конце разрушенного тронного зала. — Там на филигранной подставке лежит посох. Принесите его!

Она развернулась и указала в другую сторону.

— Вон в том коридоре третий по счету щит на стене — заколдованный. На том же крюке, что и щит, висит браслет — он выглядит как моток пеньковой веревки, но это из-за заклинания. Принесите и щит, и браслет.

Она снова повернулась.

— Краер, знаешь ту галерею, с которой видны папоротники, в конце вон того коридора? На галерее окно под аркой. Его можно открыть, если нажать на самые темные камни в раме, в нижней ее части. За окном — тайник. Принеси все, что там найдешь.

Эмбра помолчала немного, открыла рот, чтобы сказать что-то еще, потом махнула рукой.

— Все остальные спрятаны слишком далеко. Мы не успеем забрать их вовремя.

Краер поспешил, куда ему велели. По пути он дернул за рукав Ролина и показал ему на коридор, где висели щит и браслет. Гларсимбер пошел к двери за троном. Он сразу понял, почему Эмбра не послала сюда Ролина — хотя этот тайник находился ближе всего, путь к нему был завален тяжелыми камнями. У юного барда просто не хватило бы сил, чтобы разобрать завал.

— Больно, Длиннопалый? — спросил Хоукрил, глядя на перекошенное от боли лицо квартирмейстера.

— Пока я не умер — я жив, — ответил Краер, не оборачиваясь к нему. Он думал о том, что Эмбра разговаривала так резко и таким чуть хрипловатым голосом только в самых отчаянных ситуациях, когда опасность была слишком близка.

Открыв дверь, Краер увидел, насколько близка опасность. В каких-нибудь сорока шагах от него по коридору медленно отступали вооруженные люди. Их преследовали другие вооруженные люди, которых было больше. Две группы солдат сражались. Пока Краер смотрел, один латник вскрикнул, схватился пальцами за лезвие меча, вонзившегося ему в горло, сделал шаг назад и повалился на пол. Его тотчас же затоптали наступающие. Горячая алая струя хлынула на каменные плиты пола, и без того изрядно залитого кровью.

Краер внимательно присмотрелся к сражающимся. Он различил на латниках знаки баронств Гончие Псы, Тарлагар и, кажется, Орнентар. Да, верно.

— Неприятности нас настигли, — сообщил разведчик своим друзьям, хотя они и сами уже все поняли. Прежде чем Краер захлопнул дверь, все услышали лязг мечей и ругань дерущихся солдат. Коротышка быстро оглядел дверь — на ней не осталось ни исправного замка, ни засова.

— К нам пожаловали трое баронов — или, во всяком случае, их солдаты. Но там есть и кто-то еще — с кем они сражаются. — Краер поднял брови и насмешливо добавил: — Как необычно для острова Плывущей Пены, в наши дни… — Потом он пробормотал так, что никто не услышал: — В самом деле, как необычно… Мы стали такими важными — Высочайшими Князьями. Все ворчат, что мы будем делать, если нам придется командовать армиями и устанавливать порядок в королевстве… но когда доходит до дела, все, как всегда, идет наперекосяк…

— Щит и браслет! — крикнул Ролин, подбегая к Эмбре, и, гордый собой, показал свою добычу.

— Хоукрил! — прорычал Гларсимбер из-за развалин трона. — Ты мне тут не поможешь?

— Сейчас. — Латник, пошатываясь, пошел через зал. Ему явно было не по себе.

Сараспер нахмурился, видя, как больно Хоукрилу. Целитель вздохнул — и изменил облик, превратившись в мохнатого длиннозуба.

Его конечности невообразимо удлинились, превратившись в паучьи лапы, над ними нависла волчья голова. Колдунья Талазорн ахнула и вскинула руки, готовясь бросить в него заклинание, но замерла, заметив предостерегающий взгляд Эмбры.

Тшамарра с трудом сглотнула, глядя, как волк-паук взобрался по стене и быстро побежал по растрескавшемуся потолку. Чудовище — нет, она знала, что на самом деле это старик Сараспер, — зависло над дверью, которую только что захлопнул Краер, и затаилось, поджидая вражеских солдат.

Высочайший Князь Краер Делнбон отступил на пару шагов назад и проверил, на месте ли метательные кинжалы, спрятанные у него в сапогах и рукавах, и легко ли выходят из ножен. Заметив, что рядом валяется Тающий, придавленный упавшими с потолка камнями, коротышка хладнокровно забрал у мертвеца меч.

Тшамарра Талазорн держалась тихо и незаметно, наблюдая за приготовлениями к битве. Потом она нерешительно спросила у Эмбры:

— Могу я чем-нибудь вам помочь, леди?

Эмбра сузила глаза, но задумалась всего на мгновение, после чего указала на дверь в дальнем конце зала. У этой двери долгие годы нес службу Илибар Квелвер — он решал, кто достоин пройти к Речному Трону, а кто нет. Эмбра сказала колдунье:

— Из комнаты за этой дверью есть три выхода. Тот, что по правую руку, ведет в зал, где вдоль стен выстроены доспехи, словно стражи со знаменами. Принеси мне шлем от самых последних доспехов в ряду.

Тшамарра склонила голову.

— Я сделаю это, леди.

Эмбра проводила колдунью задумчивым взглядом и окликнула барда:

— Ролин!

— Да, леди Серебряное Древо, — с готовностью отозвался юноша.

Эмбра надела на руку браслет, двумя руками взяла щит и, поставив его перед собой, оперлась на него.

— Расскажи мне, только коротко, что случилось с королем. Кто что делал, и вообще…

Тшамарра осторожно открыла дальнюю дверь, выглянула наружу и тихо выскользнула из зала.

— …и какую роль во всем этом играла та колдунья, которая только что вышла отсюда.

— О, конечно, леди, — начал Ролин. Его хорошо поставленный голос слегка дрожал от возбуждения — юный бард знал, что здесь, вокруг него, вот-вот разразится битва. — Четыре колдуньи Талазорн — вот эта дама и три ее сестры, которые уже умерли, — они…

Дальнейшие слова барда заглушил треск сломанной двери — той самой, которую охраняли Краер и Сараспер. Створки двери распахнулись, и в тронный зал ввалились, гремя железом и ругаясь, латники с обнаженными мечами.

— Краер! Сараспер! — закричала Эмбра. — Не сейчас! Подождите немного!

Краер кивнул и отступил за груду камней, держа меч наготове.

— До сих пор ты не ошибалась, Эм, — крикнул он в ответ. Задыхающиеся, сыплющие бранью солдаты рубили друг друга в дверях. — Не будем им пока мешать, да?

— Леди Эмбра! — закричал барон Яркое Знамя из-за развалин трона.

Владычица Самоцветов повернула к нему голову — и Гларсимбер ловко и сильно метнул ей посох. А Хоукрил тем временем пытался снова закрыть дверь.

— Благодарю! — сказала Эмбра, поймав посох. Он был таким, каким она его запомнила, — поблескивающий старой медью металлический цилиндр, украшенный на одном конце стилизованным цветком. Поверхность посоха была покрыта причудливой филигранью. — Хоукрил, оставь дверь открытой! Может, она нам пригодится, чтобы удрать.

— Или чтобы перекрыть это узкое место и защищаться, — добавил Гларсимбер.

Хоукрил кивнул, выпрямился и бросил на пол тяжелый кусок камня.

Другие двери тронного зала тоже распахнулись. Через них ввалились солдаты и латники в ливреях баронств Гончие Псы, Орнентар и Тарлагар, яростно отбиваясь от наступающих врагов, которые кричали:

— Кровавый Меч! Кровавый Меч! Победа!

Длиннозуб утробно зарычал и прыгнул со стены в гущу солдат. С дюжину он сразу повалил на пол и подмял под себя, ломая им шеи огромными многосуставчатыми лапами. Прежде чем солдаты успели поразить его мечами, длиннозуб-Сараспер высоко подпрыгнул и снова обрушился на врагов, круша все на своем пути, откусывая головы и ломая руки и ноги, прежде чем снова отпрыгнуть — и наброситься на следующую порцию врагов.

Солдаты Кровавого Меча встревоженно закричали:

— Длиннозуб! Длиннозуб! Злобные колдуны призвали чудовищ, чтобы те сражались за них! Бей их! Бей длиннозуба! Освободим Аглирту!

Латники стали хватать чудовище за длинные ноги, виснуть на нем, мешая отпрыгнуть, в то время как другие солдаты изготовились рубить волка-паука мечами. Но клыкастый паук оказался сильнее нескольких лошадей. Сараспер подтаскивал тех, кто повис у него на лапах, к страшной волчьей пасти — и множество солдат попадало с вырванными горлами, и множество костей под доспехами было сломано, когда длиннозуб принялся дергать ногами, стараясь освободиться.

Вокруг Сараспера вскоре образовалась целая гора израненных и мертвых тел, но через распахнутые двери в тронный зал вбегали все новые и новые солдаты Кровавого Меча, вооруженные до зубов и готовые кинуться в драку.

— Кровавый Меч! Кровавый Меч! Победа! — кричали солдаты.

Хоукрил вытащил из ножен сверкающий меч и окинул мрачным взглядом зал, выбирая, с кем сразиться. Заметив нескольких людей в богатых доспехах, в окружении баронских воинов, Хоукрил поджал губы. Трое баронов явились сюда лично… Наверняка они целый день топтались в сторонке, высматривая, не валяется ли где-нибудь свободная корона, которую можно напялить себе на голову.

Что ж, бывают и худшие способы поразвлечься, развеять утреннюю скуку… Но большинство таких способов включают наводнения, лесные пожары, землетрясения, извержения огнедышащих вулканов или нескольких разъяренных архимагов, желающих сразиться заклинаниями.

Сараспер зарычал и в очередной раз метнулся на стену, ускользая от леса мечей — хотя бы на мгновение. Покрытые кровью лапы длиннозуба соскользнули со стены — и воины Кровавого Меча радостно завыли.

Крики умолкли, когда чудовищная тварь в падении сильно оттолкнулась от стены, перекувырнулась в воздухе и поразила двоих высоких латников, смяв их доспехи и раздробив кости. Сараспер раздирал врагов клыками, вырывал им горла и пинал ногами так быстро и сильно, что один сбитый им с ног латник, падая, увлекал за собой дюжину товарищей.

А солдаты Кровавого Меча продолжали набиваться в зал и рубить оставшихся воинов трех баронов. Краеру пришлось отступить, чтобы его не загнали в угол.

— Они идут по всем коридорам, которые сходятся к тронному залу, — отдуваясь, сообщил коротышка, когда оказался поблизости от Эмбры. — Дело нешуточное.

— Вот и могильщики так говорят, — согласился Гларсимбер, когда они с Хоукрилом тоже подошли к Эмбре.

А потом повсюду вокруг них зазвенели мечи — латники Кровавого Меча жаждали крови Высочайших Князей, — и им стало некогда разговаривать.

Сараспер снова вспрыгнул на стену, и на этот раз его лапы не соскользнули. К нему подступали воины с длинными копьями, чтобы наконец уничтожить разъяренного длиннозуба.

А он висел на стене, за пределами досягаемости копий, выставив вперед две лапы, чтобы отбивать копья, если их все-таки метнут. Он тяжело дышал. Бока паучьего тела заметно вздувались и опадали. Волк-паук или нет, Сараспер Коделмер был уже стар и, как говорят барды, с каждым днем становился все старше.

Последний солдат Кровавого Меча рухнул на пол. Барон Яркое Знамя вытащил меч из его тела, посмотрел на замершего на стене длиннозуба и спросил:

— Это ведь Сараспер там, на стене, да? — Когда Краер кивнул, Гларсимбер продолжил: — А почему он просто сидит наверху и смотрит?

Краер охотно пояснил:

— Понимаешь, у него такой подход к жизни. Целителям нравится наблюдать, как люди получают раны. Они приходят в восторг при мысли о том, сколько новой работы это им сулит.

Эмбра вздохнула и покачала головой.

— Краер, ты все такой же. Мне так не хватало твоих дурацких замечаний…

Они не услышали остроумного ответа, который измыслил Краер, потому что внезапно с грохотом распахнулась дверь Квелвера. Створки двери разлетелись в разные стороны, ударились о стены и захлопнулись снова. Но к тому времени визжащая женщина уже успела благополучно вбежать в зал и преодолеть половину расстояния до разрушенного трона. Краер одобрительно хмыкнул, оценив скорость, с которой бежала колдунья.

Тшамарра Талазорн бежала, выпучив глаза от ужаса. Она визжала, и всхлипывала, и то и дело била руками по извивающимся тварям, которые лезли ей на лицо из ее же собственных волос. Шлем, за которым посылала ее Эмбра, болтался у колдуньи на сгибе локтя.

— Змеи! — крикнул Хоукрил и выругался, — Рогатая Владычица! У нее в волосах полно змей!

Эмбра нахмурилась, подняла посох и что-то пробормотала. Посох на мгновение вспыхнул и вслед за тем немного потемнел. Наконечник магического жезла отвалился, когда Эмбра направила свободную руку на подбегающую колдунью.

Внезапно в воздухе за спиной Тшамарры Талазорн вспыхнуло яростное пламя и обрушилось на извивающихся гадов. Змеи загорелись, испуская черный дым, и попадали на пол. Эмбра не опускала рук, пока все до единой змеи не вывалились из волос Талазорн и не сгорели.

Когда рыдающая красавица подбежала к Высочайшим Князьям, Краер поймал ее в объятия, помогая остановиться и успокоиться. А Эмбра посмотрела на ту дверь, через которую Тшамарра вернулась в зал, и пробормотала очередное заклинание, направив посох на дверь. Жезл снова сперва вспыхнул, потом весь потемнел, и значительная его часть растрескалась и отвалилась.

Прекрасная колдунья Талазорн безудержно рыдала, прижавшись к груди Краера, а маленький человечек, с каким-то странным выражением на лице, нежно обнимал ее и нашептывал что-то на ухо, стараясь успокоить. Когда Гларсимбер улыбнулся и подмигнул ему, Краер сделал рукой характерный жест, значение которого было известно любому аглиртцу.

В следующее мгновение Эмбра увидела то, что ожидала увидеть. В двери показались трое жрецов Змеи. Холодно улыбаясь, они осмотрели зал. Эмбра наслала на них их собственных пылающих змей. Это огненное приветствие заставило жрецов испуганно отшатнуться. Они тотчас же принялись плести ответные заклинания.

Тшамарра перестала всхлипывать и замолчала, а потом высвободилась из объятий Краера, с неохотой отпустившего ее. Красавица Талазорн с благодарностью погладила его по плечу и улыбнулась, после чего в последний раз всхлипнула и повернулась к своим мучителям — и увидела, как один из них ахнул и упал, когда Эмбра превратила сотворенное им пламя во что-то другое. Высочайшая Княгиня сурово улыбнулась, а магический жезл в ее руке растрескался и рассыпался пеплом.

Пораженный магией Эмбры змеиный жрец все еще лежал на полу без движения, а второго жреца подстерегал сюрприз — последний в его жизни, в буквальном смысле. Длиннозуб, которого никто из жрецов не заметил, перебрался по потолку через зал и затаился над дверью, у которой стояли почитатели Змеи. Сараспер выбрал как раз это мгновение, чтобы обрушиться на них, зажав в лапах огромный кусок камня. Скорость, с которой падал мохнатый зверь, придала камню более чем достаточное ускорение, чтобы размозжить череп змеиному жрецу.

Брызнула кровь, и жрец повалился на пол, в падении сбив с ног и третьего жреца, и только сейчас стало ясно, что позади них толпятся и другие служители Змеи, которые в нетерпении ожидали, когда придет и их очередь поучаствовать в сражении и умереть. Жрецы Змеи ворвались в тронный зал, держа в ладонях клубки магического огня. Длиннозуб ловко подпрыгнул, пробежал по потолку до большой трещины и завис вниз головой над Хоукрилом. Могучий латник мрачно улыбнулся и сказал:

— Настало время взяться за мечи. Мы должны выстоять. Бьюсь об заклад, скоро сюда пожалует сам Кровавый Меч, с кровью и молниями — и нам придется сразиться за Аглирту. Снова. — Он посмотрел вверх и добавил: — Тебе меч не понадобится, старик. Оставайся пока зверем — так безопаснее.

— Старик?! — прорычал Сараспер. Огромная волчья пасть на мгновение превратилась в человеческий рот. — Кто это здесь старик?

Хоукрил фыркнул, усмехнулся и ответил:

— Прошу прощения. Я принял тебя за какого-то другого длиннозуба, который тоже имеет привычку нападать из засады.

— Боги, в этом тронном зале и так уже пролито более чем достаточно крови, — печально сказал Краер. — И если я не ошибаюсь, похоже, пришел и наш черед окропить своей кровью этот пол.

— Ролин, ко мне! — скомандовала Эмбра. — Мне нужен кто-нибудь, кто будет отбивать летящие в меня предметы и, когда понадобится, подавать мне все эти вещицы, которые мы собрали.

Тшамарра протянула добытый шлем Эмбре, потом Ролину, потом — снова Эмбре. Владычица Самоцветов поморщилась и кивнула на Ролина, показывая, кому колдунья Талазорн должна передать магический артефакт.

— Если вы, дамы, закончили обмениваться любезностями, то, как мне кажется, нам лучше отступить к той узкой двери, которую мы оставили открытой, — сурово сказал барон Яркое Знамя. — К тому же, возможно, в развалинах трона тоже осталась какая-нибудь магия, которую ты, Эмбра, сможешь использовать.

— Верно, — согласился Хоукрил.

Они тесно сомкнули ряды и начали отступать к двери, сражаясь с окружавшими их латниками. И тут последние уцелевшие двери тронного зала распахнулись — и внутрь с ревом ворвались рыцари Кровавого Меча. Посреди строя рыцарей виднелись баронские знамена, а под знаменами шагал человек, с головы до ног закованный в пластинчатые доспехи, сверкающие, как только что отполированный клинок.

— Кровавый Меч! Победа! Кровавый Меч! Победа! — дружно закричали латники и ринулись через разгромленный зал к остаткам Речного Трона, сметая всех, кто стоял у них на пути.

— Смерть всем баронам! — закричал Кровавый Меч. — Аглирте нужен новый король и новый порядок!

Он взмахнул мечом — и его воины с ревом бросились в атаку.