Сказания Ринеммы

Клинок Эрдина

Когда в замке графа Олрая рос его незаконный сын – кто мог бы подумать, как он прославится, и кем станет? Но начало пути предка моего господина было тяжелым; после смерти отца его изгнали из замка. Было ему тогда лишь двадцать четыре; увы, я могу лишь догадываться о том, как он пришел к своему решению…

(«История Ан-Триа», том первый, глава третья)

Гелран с отвращением бросил взгляд на кружку и отодвинул ее в сторону. Оглядел таверну, полную людей.

Веселятся…

А что делать ему? Незаконному сыну графа, обученному воевать. Да и не только воевать! Он же еще и наукам время уделял, думал еще, какую дорогу выбрать.

Но умер отец, и наследники выставили бастарда из замка, да ещё и посмеялись вслед. Мол, не ему претендовать хоть на крупицу богатства настоящих благородных…

Иди, воюй, раз уж обучился. А сюда и не показывайся.

На край соседнего стола присел молодой худощавый и светловолосый менестрель с лютней в руках; шум в таверне улегся, и зазвучала песня. Первые слова Гелран пропустил, но следующие неожиданно привлекли его внимание.

Судьба в лицо - колодой карт.

Перечеркни свой герб, Бастард…

Ты здесь чужой, на карнавале чьих-то встреч,

Где Честью кормят воронье -

И ты отрекся от нее...

Вассал удачи уповает лишь на меч [1] .

Вот теперь он стал слушать. Всю песню, до конца.

И когда она затихла, золотая монета из тощего кошелька полетела к менестрелю. Не жаль, именно его песня подсказала, что делать, зажгла отчаянную идею в сознании.

Иди, воюй, значит? Ну хорошо. Будет вам война, благороднорожденные господа…

Короткий взгляд на воинский браслет, где отчеканена могучая фигура бога войны.

Эрдин, благослови!

…однако битва при Гвидарне стала разгромом; Ростен Танолай, более опытный полководец, имея перевес в численности, разгромил армию Гелрана и заставил его отступить. Дальнейшие события поистине удивительны, и стоит лишь сожалеть о том, что очевидцы не взяли себе труд записать их…

(«История Ан-Триа», том первый, глава шестая)

Маленькая безымянная деревушка еле-еле смогла вместить огромный отряд, но крестьян не спрашивали. Да и осталось их тут немного; война краем зацепила эти места, унеся немало жизней.

Гелран сидел, положив подбородок на кулаки. Думал. Вспоминал прошедшие семь лет.

Странствующий воин. Наемник. Командир отряда кондотьеров. Один из лучших, один из сильнейших и самых удачливых.

А после – и командир армии, восставшей против короля и местных лордов.

Гелран выиграл немало сражений тем, что бился, не соблюдая никаких правил – ни писаных, ни неписаных. Этому немало помогал и отряд, набранный из таких же изгоев, ставших потом командирами. Атаман разбойников, знавший леса королевства как свои пять пальцев; чародей-степняк, ученик одного из бессмертных соратников Олага Великого; убийца из далеких краев, надрессировавший несколько отрядов растворяться в ночи…

Никаких правил. Гелран нападал, когда не ждали, пускал в ход ядовитые чары, завел себе фламберг, не требовал выкупа за пленных лордов. Сбивал противника с толку, что приемами тактики, что стратегией в целом.

Его долго не могли понять и предсказать. Но все же у короля нашелся полководец, сумевший разбить войско Гелрана и загнавший его сюда. Сейчас враги отдыхают, но вскоре они ударят – и придет конец.

Что же делать? У солдат и воли-то к победе почти не осталось!

За дверью раздался шум, негромкие голоса.

– Что там? – повернул голову Гелран, отвлекаясь от тягостных мыслей.

– Да тут менестрель, командир, – отозвался страж. – Шел мимо, попал к нам; говорит, спеть тебе хочет.

– Давайте.

Все лучше, чем сидеть и думать о разгроме.

А менестрель оказался тем самым, из таверны. Гелрану стало неожиданно весело; вот так встреча, спустя столько лет!

– Что споешь?

– Сейчас подумаю, – улыбнулся менестрель, касаясь струн лютни.

Хочешь ли счастья и радости в жизни

Хочешь сражаться с открытой спиной?

Страх твой - всего лишь полуночный призрак

Идём за мной [2] ...

Гелран сидел неподвижно, впитывая слова и музыку. Думал, сузив глаза. А когда песня отзвучала – резко встал, отбросив табурет.

– Спасибо, менестрель, – негромко сказал он. – Держи.

В руки музыканта полетел кошелек – теперь полный.

– Не жалко золота, воитель? – менестрель ловко поймал награду.

– Если мы победим, добуду ещё, – усмехнулся Гелран. – Погибну – оно мне ни к чему.

Распахнув дверь, он обвел взглядом своих солдат – близился рассвет и они уже готовились к последней битве. Они почти потеряли веру в победу, как и он сам. Только вот после песни внутри снова запылала знакомая неукротимая искра, желание жить и сражаться. Теперь надо лишь найти нужные слова, чтобы передать эту жажду остальным.

Ну, благослови, Эрдин…

– Воины!..

Впоследствии никто так и не сумел вспомнить, какими же словами Гелран воспламенил дух своих воинов; ясно одно – они ударили внезапно и смертоносно, уничтожив командиров армии короля. Сам Танолай пал от меча командира, а его чародеев одолел верный Гелрану Сагэти.

И, заставив бежать в страхе армию короля, Гелран поспешно двинулся дальше…

(«История Ан-Триа», том первый, глава шестая)

Каменная фигура бога войны была втрое выше самого Гелрана, и ему пришлось поднять голову, чтобы посмотреть Эрдину в лицо. Странное чувство… он все-таки это сделал.

Он, Гелран-бастард, стоит в одном из главных храмов столицы. Его столицы!

Всего пару часов назад на голову Гелрана опустилась корона; прежняя династия погибла, и теперь на троне лежит его боевая перчатка. А сам он – смотрит на Эрдина-Воителя, даровавшего ему такую победу.

– Благодарю тебя, Эрдин, – проговорил Гелран. – Словно ты дал мне в руки свой клинок…

– Это было не так уж трудно, – послышался из-за спины спокойный насмешливый голос.

Гелран резко обернулся, бросая ладонь на рукоять прислоненного к алтарю фламберга, и застыл от удивления.

Менестрель. Тот самый.

Или… не менестрель?..

Гелран перевел взгляд на могучую каменную фигуру над собой. Потом – на улыбающегося гостя. Ещё раз.

– Но почему…

– Почему меня так представляют? – усмехнулся Эрдин. – Людям свойственно считать, что Война – это могучий боец с мечом в руках.

– А разве не так?

Эрдин расхохотался.

– Нет, конечно. Сталь – оружие смертных, Гелран-король. А вот это, – он приподнял лютню, небрежно удерживаемую за гриф, – оружие богов.

– Что?

– Подумай сам, Гелран. Моя песня начала твою войну. Моя песня помогла тебе переломить положение в свою пользу. Пара песен добьется того, на что не способен даже лучший на свете меч.

Король очень медленно кивнул.

– Понимаю… и благодарю ещё раз. Но… почему ты пришел ко мне сейчас?

Улыбка исчезла с лица Эрдина.

– А потому что я читаю в твоем сердце то, что мне не нравится, Гелран. Ты победил. Ты сел на трон. И теперь ты не собираешься воевать дальше, да? Достиг всего, что хотел?

– Да, – недоуменно пожал плечами воин. – Мне больше не хочется сражаться; конечно, если нападут, я буду защищаться, но…

– Если ты не будешь сражаться – обязательно нападут и разгромят, – Эрдин выделил слово тоном. – Мне нравятся твои войны, Гелран. Мне хочется увидеть побольше таких войн.

– Но я же решил не воевать…

– Я покровительствую лишь тем, кто воюет, – вновь появившаяся улыбка была острее меча. – Если же кто-то отказывается от боя – я ищу того, кто от моих даров не откажется.

Пару секунд Гелран осмысливал эти слова. Потом выдохнул:

– Хочешь сказать… если я не стану воевать сам, то ты своей песней натравишь на моих людей кого-то другого?

– Да.

– Это бесчестно! – рявкнул король.

– Я есть Война, а не Честь, Гелран. Как и ты. Поэтому мне так и нравятся твои походы…

– Ты!..

Тяжелый фламберг словно сам собой взвился в воздух, описывая дугу.

Эрдин одним движением поменял захват на грифе и небрежно взмахнул лютней навстречу; запястье вспыхнуло болью, и тяжелый меч вылетел из пальцев, зазвенев по каменным плитам.

– Видишь, – вновь улыбнулся бог войны, – мое оружие сильнее. Я сказал все, что хотел, Гелран. Решай теперь сам.

Он неспешно направился к выходу из своего храма, оставив воина бессильно сжимать кулаки.

– Я буду воевать, – прошипел Гелран, темнея лицом. – Буду. Так, чтобы никому из моих потомков воевать не пришлось. Чтобы никому из них не пришлось брать твой клинок…

Эрдин, уже на пороге, рассмеялся вновь.

– Ты так и не понял, Гелран. Я никому не даю свои клинки… да их у меня и нет. Моими клинками становятся. Ты уже стал. А другие… посмотрим.

– Никогда… – выдохнул король.

– Всегда, – бросил Эрдин, и улыбка-меч снова скользнула по лицу.

И здесь я заканчиваю повествование о жизни Гелрана Первого, за свои восемьдесят шесть лет покорившего девять королевств и объединившего их в сердце империи Ан-Триа. В последующих же томах будет повествоваться о достойных его потомках – двадцати одном поколении императоров-воителей, при дворе которого я имею честь состоять…

(«История Ан-Триа», том первый, глава сорок шестая)

21.12.2007 – 22.12.2007

[1] Из песни Йовин «Бастард».

[2] Из песни Тэм Гринхилл «Judico addictum».