Скандал в Дуате

Часть 23

Я думала, под тяжестью металла наш самолет упадет с необъятных египетских небес прямо в бесконечные египетские пески, обезобразит аскетичный пейзаж километровой воронкой. Самолет под завязку загрузили оружием. Базуки, автоматы, ящики с боеприпасами − чего там только не было. В салоне едва нашлось место для пассажиров. Судя по всему, господин Сефу не слишком верил в силу браслета Маат и предпочел вооружиться более понятными ему инструментами и методами решения сложных проблем. Мы везли в Асуан целый арсенал. Хватит, чтобы развязать небольшой международный конфликт, повоевать недельку с огоньком и спалить половину страны.

В самолете я думала об Анубисе, который больше не подает знаков, не идет за мной по пятам и никого не наказывает. Кем я окружена, если задуматься? Кто эти люди? Везут меня куда-то на заклание, а ему и дела нет. Устал, разуверился в том, что я способна помочь ему? Или ждет своего часа? Или здесь, на земле Египта, где не протолкнуться от богов, решающих свои проблемы руками людей, он ограничен в действиях и возможностях вершить свой знаменитый суд? Почему Анубис отдал пантеру и скарабея именно Шенти? Ведь мог найти более надежного хранителя, чем умирающий старик. Я не понимала, и это сводило с ума. Лезли в голову мысли, что все делаю неправильно, иду не туда и не с теми.

Вдруг Анубис сейчас бьется в другом измерении с Сетом и молит о помощи, только я не слышу?

Или одинокий и покинутый, отчаявшийся получить поддержку, вернулся в свою тайную усыпальницу и смирился с судьбой? Почему я не чувствую его подле себя? Дома казалось, кто-то постоянно дышит мне в шею, а сейчас ощущаю только пустоту, более тревожную, чем тот шепот и то дыхание. Брошена и забыта тенями, от которых не чаяла сбежать. Теперь призываю их, но ответа нет.

И самый главный вопрос − с какой стати я так присохла мыслями и сердцем к чужому богу, которого живьем никогда не видела? Он вообще существует? Собирается хоть что-то предпринять, если так добивался моего участия?

Мои сомнения быстро передались другим членам нашего разношерстного воинства.

И началось.

− Послушай, сестра. Ты видишь, как все серьезно? − прицепилась ко мне Рахема, когда в Асуане мы наблюдали за выгрузкой из самолета ящиков с оружием. − Это уже не шутки. Ты уверена в себе? По-моему, не уверена. Ты боишься, но не хочешь признаться в этом. Отдай браслет мне. Все поймут. Битва с Апопом − это наши дела, Полина. Лишь тот, кого ведет любовь, может выиграть это сражение. А я иду либо вернуть Александра, либо умереть. Мне этот браслет нужен как никому, − нетерпеливо и отчаянно нашептывала она, а пальчики невольно тянулись к моему украшению. Я двигалась, двигалась от нее в сторонку, но это не слишком помогло. Рахема следовала за мной, вернее, за браслетом, как подсолнух за светилом, глаз с него не сводила.

Я обещала подумать. С безумно влюбленными вообще трудно вести осмысленные дискуссии. Все аргументы разбиваются об их уверенность в собственной правоте. Что хорошо для их любви, то мир обязан принять с покорной благодарностью, иначе ему не поздоровится.

В Асуане оказалось теплее и менее ветрено, чем в Хургаде. Говорят, строительство Асуанской плотины изменило климат этих мест. Воздух пропитался влагой, хотя пустыня не сдавалась, упорно наползая на западные берега Нила. Только что проснувшийся город приглянулся мне своей нубийской ноткой во всем − в темных, как эбонит, невозмутимых лицах горожан, в оформлении улиц и зданий, в ароматах и мелодиях местных кафешек. На вид провинциальный, ленивый городок с потрепанными домиками белого и песочного цвета, утопающий в пышной зелени и пальмах, он показался более африканским, чем другие известные мне египетские города.

В отеле, куда мы заехали, чтобы передохнуть перед решающим путешествием в Дуат, ко мне подошел Сефу. Я попалась ему на глаза, когда мрачный ушепти Сета отправился выбрать яхту для нашего путешествия по Нилу к острову Филе.

− Девчонка, − произнес он, кусая губы, как нервный подросток. Мысль, что такому крутому господину приходится обращаться с просьбой ко мне, такой недостойной, добивала гордеца. − В последний раз говорю − еще не поздно отдать мне браслет. И можешь отправляться домой. Я сам посажу тебя на самолет. Развлекайся, живи как жила. Для тебя все это только приключение, блажь, а для меня битва всей моей жизни.

Я подумала, что если пропущу его слова мимо ушей, мне все равно ничего не будет. Куда он от меня денется? Придется смириться с моими капризами.

Есть совершенно не хотелось, но любезный Вазир Гаяз уломал меня и Кирилла составить ему компанию. Мы спустились в ресторан, где доктор на свой вкус заказал еды на роту. Пришлось отведать нубийской кухни − эклектичной, простой и нереально острой. Мне понравились лепешки, заправленные фасолью и суп молокея на бульоне из кролика. По крайней мере, эти блюда не вызвали пожара в желудке. А вот от печени верблюда и фаршированного голубя я наотрез отказалась. Я старалась не смотреть на мужчин, когда они принялись уплетать эти стремные деликатесы. Даже не знаю, что это − погоня за новыми ощущениями, или сильной половине человечества действительно все равно, кого есть, лишь бы с кетчупом?

− Дитя мое, − прочувствованно обратился ко мне Вазир Гаяз, когда принесли кофе и кальян. − Помните, я родился ушепти Анубиса. И если уж Анубис собирается что-то предпринять, лучшего товарища, чем я, ему не найти.

С чем тут спорить? Я кивнула:

− Профессор, вы на египетской мифологии собаку съели, вам виднее.

− Я вижу, что у вас сердце не на месте, − принялся обхаживать меня Гаяз. − Вы сомневаетесь, правильно ли поступаете? И вы боитесь.

Все сговорились попрекать меня этим страхом.

− Не стыдитесь, вас никто не осудит. Вы просто девочка, которую обстоятельства взяли в оборот. Я благодарен вам за то, что вы доставили браслет Маат в Египет. Если бы Анубис хотел от вас большего, он давно бы дал понять. Как я догадываюсь, Анубис молчит? Не означает ли это, что пора снять с себя лишнюю ответственность, и позволить профессионалам сделать свою работу? Теперь браслет Маат должен быть у меня, Полина. Уверен, именно этого хочет Анубис. Подумайте над моими словами. Время еще есть.

− Что-то наш добрый доктор Гаяз сменил пластинку. Очень странно, − заметил Кирилл, когда Вазир отлучился помыть руки. − Полина, не расслабляйся. Мне эти разговоры не нравятся. Будь начеку. Даже не думай расставаться с браслетом. Помни, он тебя защищает. Но если станет совсем туго, я всегда рядом. Если уж без браслета Маат нельзя отобрать перо у Апопа, в пиковый момент я готов взять это на себя, и проучить рептилию по полной программе. Я не из тех мужчин, кто станет спокойно наблюдать, как хрупкая девушка в одиночку бодается со змеем.

Суета вокруг браслета привела лишь к тому, что я стала всерьез подумывать, не примотать ли мне его к себе скотчем? Все участники нашей компании нет-нет да и бросали жадные взгляды на мою руку.

За час до заката, когда сланцевые небеса слились по цвету с мутными водами Нила, мы погрузились на яхту и отбыли к острову Филе.

На пристани застыли туристические теплоходы − настоящие плавучие фешенебельные гостиницы, которые после круиза по местным островам отправлялись к Луксору. Вокруг сновали филюги с косыми треугольными парусами, катера, множество яхт всех фасонов и размеров. Нил обдавал волнами свежести и покоя. Идиллическая картинка туристических пейзажей с открыток двадцатого века − хоть сейчас в рамку и на стену в гостиной, чтобы возвращаться в мягкий вечер Асуана всякий раз, когда за окном бьет в стекла колючий снег.

Напряжение в нашей компании нарастало, хотя никто и слова не сказал о своих опасениях и страхах. Собравшись на носу яхты, мы вглядывались в неизвестность. Вскоре показался полузатопленный остров с остатками древних храмовых построек в рамочке прибрежной зелени.

Зимой после четырех часов дня храмовый комплекс на Филе закрывается для экскурсий. По берегу вяло бродили несколько местных служащих, которые собирали в мешки фантики, мятые банки из-под напитков, рекламные листовки и другой оставшийся после туристов мусор. Служащие не обращали на нас никакого внимания. Гости Египта часто нанимают яхты и филюги, чтобы полюбоваться красотами Нила, и мало кто отказывает себе в удовольствие обогнуть на закате остров Филе. Последние солнечные лучи стекали по разноцветным колоннам храмовых строений, как мед, перед тем, как светило рухнет в черную и влажную пропасть ночи.

Люди Сефу перешептывались тихо, как в больнице, у палат безнадежно больных, которых опасаются потревожить страшным диагнозом. Они то и дело поглядывали на нас без всякой приязни. Совершенно ясно, что в случае чего рассчитывать на слуг Сефу нет никакого смысла. Люди Сефу − этим все сказано, верные псы хозяина. На остальных им наплевать.

Яхта сбросила скорость. Мы медленно оплывали остров с западной стороны. Сефу всматривался в воду с таким вниманием, будто специально для него на мутноватой поверхности неведомые силы написали инструкцию, как найти Дуат. Солнце садилось. Когда яхта в третий раз обогнула остров, мы начали испытывать нечто вроде разочарования.

− Где же обещанный вход в Дуат? − не скрывая насмешки, спросил доктор Гаяз.

Сефу очнулся и оторвал глаза от воды. После презрительной паузы, которая должна была поставить Вазира Гаяза на место, Сефу уверенно указал рукой прямо вниз, перед носом яхты:

− Здесь.

Он распорядился заглушить мотор. Чуть покачиваясь, яхта зависла над водами, которые были ничем не лучше и не хуже, чем точно такие же вокруг.

− Я ничего не вижу, − сообщил доктор Гаяз. Перегнувшись через леерное ограждение, он пытался найти в реке нечто примечательное.

− И я, − согласился Кирилл. − Я тоже не вижу. Вода − она и есть вода. Мутная какая-то. Не Красное море. В такой воде я бы не стал купаться.

− Что мы теперь должны сделать? − Рахема зачем-то взяла в руки автомат.

− Мы должны.., − медленно начал Сефу.

Вдруг он с силой толкнул меня в спину. Я не удержалась на ногах и с воплем полетела за борт.

Удар о поверхность темного Нила выбил из меня все мысли, кроме одной − спасите! От неожиданности я сразу наглоталась воды. Она была вязкой и прохладной. Тот же холод сковал изнутри и перекрыл дыхание. Я неплохо плаваю, но, растерявшись, быстро пошла ко дну. Мне следовало действовать спокойно. Однако руки и ноги, казалось, вопреки голосу разума, принялись бешено, но безрезультатно месить воду. Мрачный холод неумолимо затягивал меня вниз, словно на дне Нила окопался гигантский спрут, всеми щупальцами вцепившийся в жертву.

На грани смертельного смирения я почувствовала, что меня кто-то крепко обхватил и энергично поволок вверх, к нитям закатного света. Я мало что соображала. Я вывернула шею, чтобы взглянуть на спасителя, и мой взгляд встретился с широко открытыми глазами Кирилла. Он вытолкнул меня на поверхность, затем помог добраться до лестницы, которую выкинул нам Вазир Гаяз. Доктор подал мне руку, чтобы вытянуть на палубу. Вода клокотала во мне. Осилив лестницу, я упала на четвереньки и закашлялась.

Кипя от ярости, Кирилл выбрался следом за мной. Он быстро подошел к Сефу и с размаха ударил его кулаком в лицо. Сефу, раскинув руки, развалился на палубе у ног нерасторопной охраны.

− Ты что творишь?! Да я тебя убью! − орал Кирилл. − Я всю твою поганую душу вытрясу! Что ты к ней прицепился?!

Охранники, наконец, ожили. Сразу два ствола уперлись Кириллу в затылок. Сефу, тяжело дыша, все еще инстинктивно, будто ожидал следующий удар, прикрывал лицо рукой, но сквозь пальцы сверкали направленные на Кирилла ненавидящие глаза.

− Прекратите! − Рахема решительно отвела автоматные стволы в сторону от Кирилла.

Сефу поднялся на ноги и вновь горделиво выпрямил спину.

− Что это значит? Сефу, что ты творишь? − возмутился доктор Гаяз. − Полина могла потерять браслет Маат.

− Ключ Маат должен был коснуться воды. Так надо. А браслет она не может потерять. Она может только отдать его. Сама, по доброй воле, − процедил Сефу, выплевывая кровь. − Ты сам так говорил, Вазир.

Я, наконец, прокашлялась. То, что Сефу получил по физиономии, показалось слабой компенсацией. Меня все еще трясло от встречи с водяной могилой. Кирилл помог мне подняться на ноги. Я не собиралась отвечать Сефу на его выходку, как он того заслуживает, получилось само собой. Ковыляя мимо него, я неожиданно резко повернулась и выдала Сефу звонкую оплеуху. Он даже не пошатнулся, только сквозь зубы сказал слугам, чтобы оставались на месте.

− Хватит! Прекратите! И это воины Маат? Хороши, нечего сказать, − Рахема вжилась в роль предводительницы нашего драчливого войска. − Нам всем надо успокоиться. Выяснять отношения будете потом, когда дело сделаем. Ведете себя, как подростки. Сефу, что мы теперь должны делать? Чего мы ждем, если, как ты говоришь, ключ Маат коснулся воды?

− Я не знаю, − невозмутимо ответил Сефу. − Я никогда не входил в Дуат. Я знаю только, как именно ключ открывает вход. Но что должно произойти дальше…

− Смотрите! Что там происходит? − услышали мы изумленный возглас охранника.

Вода вокруг яхты закипела, изменила цвет и сделалась светлой, как морская лазурь в полдень при ясном небе. В мутных глубинах Нила зародился тонкий, как спираль лампы накаливания, лучик. Сначала лучик трепетал, словно готовый вот-вот потухнуть фитилек. Приближаясь к поверхности, он увеличивался в размерах, пока наружу не выбился гейзерный столб слепящего света, который с невероятной силой устремился вверх и достиг небес.

Яхта с пассажирами оказалась в эпицентре завораживающего действа. Миллионы маленьких огоньков порхали вокруг нас, как маленькие прозрачные бабочки. За завесой огоньков берега и острова Нила казались нереальными, они отодвигались все дальше и дальше от яхты, таяли как мираж. Воздухсгустился и насытился холодом. Каждый его глоток больно крошился в горле, как рыхлый лед. Все тяжело дышали и стучали зубами.

Мы с Кириллом крепко обнялись. Я чувствовала учащенное биение его сильного сердца, азарт и горячее тело. В нем клокотал адреналин, а я замерла от ужаса.

− Ничего не бойся. Я рядом, − прошептал Кирилл. − Я не отпущу тебя. Ни за что.

Вдруг невидимый кинжал взрезал поверхность воды, как натянутый шелк. Воды затрещали и расступились по срезу. Яхта со всем ее содержимым − утварью и пассажирами − дрогнула, просела, а потом ухнула резко вниз в образовавшуюся расщелину.

В полете яхта и люди, как при взрыве, разлетелись в разные стороны. Мы понеслись вниз по световому тоннелю, через обратившуюся в пыль воду и колючий песок.

Когда мы рухнули на дно, свет мгновенно погас.

Снова вода. И здесь вода. Опять прохлада и озноб.

Постепенно темнота вокруг нас стала рассеиваться. Косые фрагменты света, источник которого я не могла определить, падали в воду. Наконец, мы смогли различить лица друг друга и на диво целехонькую яхту. Судно мирно покачивалось на воде в некотором отдалении от нас.

− Никого не потеряли? Все живы? − услышала я тревожный голос доктора Гаяза. Он барахтался неподалеку и, обнаружив меня, просиял от радости.

− Сейчас разберемся, все живы или не все, − буркнул Кирилл, подплывая ко мне. − Ты как?

− Нормально. Удар какой-то мягкий, как об вату. Я думала, мы планету насквозь пролетим, убьемся. Я слышала, если удариться об воду, можно и коньки отбросить. Вода сладкая.

− Вода сладкая, потому что она грязная. Выплюнь. И держись рядом.

− Кровь грешников, − замогильным голосом возвестил Сефу. − Это не вода. Кровь грешников!

Его голова торчала над водой в паре метров от меня.

− Кровь?! Ой, нет! Тьфу, тьфу! — запаниковала я, отплевываясь. Глотать кровь грешников я не подписывалась.

− Не слушайте. Он шутит. Мы в подземном Ниле, − успокоил доктор Гаяз. − Мы вошли в Дуат! Мы это сделали, друзья! Мы совершили то, что не удавалось никому.

Он нервно хихикнул. Никто не разделил его радости. Доктор тянул подбородок и усиленно перебирал в воде руками, будто собрался из нее сбить сметану. Похоже, пловец из него был никакой.

− В воде могут быть змеи. Плывем к яхте, − Вазир Гаяз с удвоенной силой заработал руками.

− Значит, Дуат − это, как говорит доктор Гаяз, концепция? − проворчала я. − Ничего себе концепция. Как только живы остались? По-моему, все очень реально, а не концептуально.

Слабый свет позволял рассмотреть окрестности. Мы находились в широкой темной реке, запертой между каменными стенами. Взобравшись на палубу, мы некоторое время переглядывались и осматривались – нет, мы не потеряли ни людей, ни оружие. Все целы, все здесь, взъерошенные и промокшие, с сумасшедшими глазами, растерянные и потрясенные, но живые.

− Мы перед вратами Дуата, − торжественно возвестил Сефу, вскинув руки над головой. − Слышите? Ваши сердца готовы принять Дуат?

Достал со своим пафосом.

В самом деле, далеко впереди по ходу неспешного течения мрачных вод раздавался отдаленный металлический скрежет, словно невидимый великан стирал и выжимал в подземном Ниле свою кольчугу. Яхта тихим ходом двинулась на этот интригующий звук.

Довольно быстро мы достигли обещанных Сефу врат. Язык присох к горлу. В душе смешались священный ужас и невольный восторг.

Реку перегородили две гигантские сомкнутые створки врат. Они уходили ввысь и терялись под сводами тоннеля, подлинные масштабы которого невозможно было определить. С потолка свисали тонны пыльной паутины. На мой взгляд, ей было несколько тысяч лет, не меньше. Рядом с монументальными вратами наша яхта смотрелась спичечным коробком, а мы ничтожными муравьями.

Ворота были испещрены замысловатыми рисунками. Скудное освещение не позволяло разобрать все детали грандиозного панно. Фрагменты, которые я смогла рассмотреть, были заполнены древнеегипетскими символами и выпуклыми изображениями, с жутковатыми подробностями живописующими процесс бальзамирования и мумификации. Одним из главных героев сценок стал, разумеется, мой Саб − Анубис, руководивший процессом.

Мы были на верном пути. Холод отступил, воздух стал суше. Одежда сохла на удивление быстро. Мы перестали дрожать и стучать зубами. В центре врат створки складывались в гигантское изображение Ра. Мощную мужскую фигуру венчала голова сокола с выпуклым, идеально круглым солнечным диском. По обе стороны от врат на выступах скал качались какие-то длинные и грязные, хитро скрученные веревки.

Вдруг веревки ожили и зашипели. Они выгибались и сворачивались кольцами, расползались по стенам и с невероятным шумом падали в воду.

− Змеи! − ахнула Рахема.

Змеи толщиной в десяток пожарных шлангов подняли головы и распахнули пасти, демонстрируя длинные, как у саблезубого тигра, клыки. Некоторые из змей расправили перепончатые крылья. У других из пасти потянулись струйки едкого дыма.

Мужчины схватились за автоматы, а моя души в очередной раз ухнула в пятки.

− Не бойтесь! Не стрелять! − предостерегающе поднял руку Сефу. − С нами ключ Маат. Змеи нас не видят. Они не тронут нас. Выстрелы привлекут их внимание. Зачем нам это надо?

− Как мы откроем такие здоровенные врата? − спросила я. − Мне надо снова прыгнуть в воду? Даже не думайте, во второй раз не выйдет.

− Испугалась? Прыгать не придется. Освети врата ключом жизни. Подними его повыше. Дай возможность ключу жизни сиять, − раздраженно объяснил Сефу.

− Это как электронный ключ, только действует на большом расстоянии? − предположил Кирилл.

− Электронный ключ. Вот тупые, − фыркнул Сефу. − С кем я связался?

Такой маленький ключик, и такие большие врата. Неужели получится?

Я неуверенно подняла повыше руку, на которой был браслет, обратив анкх к вратам. Браслет мгновенно нагрелся, его тепло дошло до плечей. Собрав волю в кулак, я стоически держала руку над головой. Из ключа жизни в направлении врат ударил яркий луч. Врата внезапно дрогнули, сверху посыпали хлопья пыли и мелкие камешки.

− Направь луч на солнечный диск над головой Ра, − приказал Сефу, и, более не отвлекаясь на инструкции, в крайнем волнении принялся читать заклинания на древнем языке. Все-таки недоверчивый Сефу знал их, хотя еще вчера отрицал это.

− Ну, господа, разбирайте оружие. За этими вратами может быть все что угодно, − засуетился Вазир Гаяз. − Вооружаемся, дети мои, вооружаемся. Это подземный Нил. Здесь каждый шаг может стать последним.

С оглушительным скрежетом створки пошли в стороны.

Из образовавшегося отверстия вырвался световой жгут, который описал дугу и рассыпался пыльцой огоньков. Огоньки осели на стенах и на воде, осветив пространство вокруг нас. Теперь мы отлично, словно в сиянии прожекторов, видели и друг друга, и реку, в которую через открытые настежь гигантские врата входила наша крошечная яхта. Страх, душевный подъем, потрясение разом нахлынули на меня. Но даже самые сильные страхи отступали перед священным восторгом, что Дуат − не изощренная выдумка древних, он реален, я здесь, я вижу его.

Она была полноводна, эта река − полупрозрачная, с зеленоватой водой, с особым ароматом, в которой смешивались запах тины и древесных благовоний. Подземный Нил кишел змеями. Если в притоке мы знали о змеях в воде, но не видели их, то сейчас получили возможность рассмотреть каждую чешуйку танцующих около яхты гадов.

Из рассказов доктора Гаяза и Сефу я сделала вывод, что Загробное Царство плотно заселено, почти как мегаполис, и не только змеями, богами и душами умерших. В Дуате проживают самые удивительные существа и сущности, происхождение которых оставалось загадкой даже для египетских жрецов. Я ожидала, что с первого шага неведомые зверушки начнут допекать нас, как торговцы с восточного базара.

На деле Дуат оказался довольно безжизненным местечком, если не считать шныряющих повсюду змей. Берега подземного Нила были усеяны трупами гибридных существ, в которых самым немыслимым образом сочетались черты людей и животных. Казалось, над созданием этих химер поработал сумасшедший генетик. Человеческий торс вполне мог венчаться птичьей головой. Конечности антилопы заменяли такому гибриду руки и ноги. У самой воды я увидела кота с головой черепахи и длинным, голым, как у крысы, хвостом. Запомнился крокодил с птичьим оперением. Он зажал в зубах утку с человеческим, смятым болью лицом.

Все они были мертвы − эти существа, с жутковатым безразличием взирающие на нас пустыми глазами в безысходном смирении перед величием небытия.

− Нда, здесь побывал Апоп. Он отравил их своим дыханием.

Сефу с нездоровым оживлением осматривал берега. Черты его лица заострились, что прибавило сходства с хищной птицей. Я же совершенно пала духом. Захотелось ущипнуть себя, чтобы очнуться от ночного кошмара.

Мне показалось, русло реки сужается, а сквозь полупрозрачную воду можно ясно различить дно.

− Мель! − крикнул кто-то из людей Сефу. − А вот еще одна! Глуши мотор. Река обмелела.

Полноводную ленту Подземного Нила словно отрезали ножницами. Непостижимым образом вода бесследно ушла в песок. Повеяло жаром, как из духовки. Теперь продолжить путь можно было только по суше. Мы забрали самое необходимое, обвешались оружием и покинули яхту.

По всем признакам, Апоп был рядом. Это он выпил Нил, если верить книгам доктора Гаяза, хотя я не могла представить, как такое возможно.

Мы двигались по пересохшему руслу подземного Нила с великими предосторожностями. За нами топала наша тяжелая артиллерия − два громилы Сефу с РПГ. Их могучая поступь была для меня приятной музыкой, хоть какая−то иллюзия, что наши тылы защищены.

Чувства невероятно обострились. Мы боялись пропустить малейший звук или шорох, который предупредит о приближении врага. Все ворота, где прежде, согласно предписаниям мифов, гостей Дуата подстерегали боги-стражники, теперь были распахнуты настежь, а охраны и след простыл. Только песок, всюду, только песок, из которого торчали гигантские головы разбитых статуй и фрагменты колонн. В этом Царстве мертвых совершенно не осталось жизни. Боги покинули его.