Скандал в Дуате

Часть 10

Ближе к обеду я обратилась к Марине. Она часто в обед бегала в «Шоколадницу».

В закутке для отдыха персонала, между микроволновкой и шкафом для верхней одежды Марина увлеченно красила ногти убийственным пурпурным лаком.

− Марина, − сказала я. − Не могли бы вы сегодня без четверти час пообедать в «Шоколаднице»?

− С вами? − прищурилась Марина, вычисляя, что я от нее хочу. − С вами хоть на Северный полюс обедать. Хотите со мной поговорить? О чем? Меня увольняют?

На самом деле, «заслуженный работник советской торговли» отлично знала, что от таких тертых и опытных калачей, как она, грех избавляться.

− Марина, у меня к вам просьба. Сделайте одолжение. У меня в кофейне в час встреча с одним… С очень важным человеком. Я прошу вас занять другой столик, желательно лицом к мужчине, который придет на встречу, чтобы понаблюдать за нами. Мне это надо… на всякий случай. Только не показывайте, что мы с вами знакомы. Если все пройдет хорошо, потом вы поделитесь со мной своими впечатлениями об этом человеке.

За десятилетия работы в торговле Марина поднаторела в психологии. Она отлично раскручивала клиентов на внеплановые приобретения, читала по лицам не только их настроение, платежеспособность, но и тайные желания, о которых сами покупатели могли не подозревать. Ее мнение дорогого стоило.

− Мужчина? У вас свидание? − кокетливо улыбнулась Марина, сверкнув глазками. − О, прекрасный незнакомец! Хотите, чтобы я была рядом, на тот случай, если он на первом свидании начнет грязно приставать? Полина, в кофейнях днем не пристают. Не знаю, что там творится ночью…

− Ах, нет, Марина, это другое. Это по делу. Пойдете?

− Ну, не знаю. В кофейне как-то дорого. Аванс еще не скоро. Я сегодня не рассчитывала..,

Не надо иллюзий: Марина, прежде всего, была закоренелым торговым работником.

− Я оплачу ваш счет.

− Что вы, Полина, не надо! О чем вы говорите? Какая оплата? Я всегда для вас готова на все, − расплылась в сладкой улыбке Марина.

− А мне кажется, что надо.

В кофейню мы вошли порознь, как завзятые шпионки, и заняли соседние столики. Я сделала заказ.

Ровно в час напротив меня на стул опустился приятный мужчина восточной наружности, на вид лет сорок пять. У него были ласковые темные глаза и жестко сомкнутые губы. Мне понравились его красивые, ухоженные руки с длинными пальцами музыканта. Мужчина рассчитано, экономно жестикулировал, и это добавляло облику лже-советника благородства. Не знай я наверняка, что передо мной сидит обманщик, доверилась бы сразу.

− Полина Нарышкина? − галантно осведомился он. − Я доктор Вазир Гаяз.

Странно, прежде мы не были с ним знакомы, а он сразу меня нашел.

− Как вы поняли, что я Полина Нарышкина?

− В этом зале только две женщины, которые в одиночестве занимают столик для двоих. Та женщина, которая обедает за соседним столиком, просто не может быть вами. Не подходит ни возрастом, ни внешностью, − он развел руками. − Полина, вы все еще не доверяете мне.

Наверное, он прав, и вычислить меня в зале не составило труда. У Вазира Гаяза была ухоженная оливковая кожа, стильная стрижка, аккуратный и неброский дорогой костюм. Легкая интеллигентная седина в висках. Он мог легко сойти за жителя Южной Европы. Восточная нота в его внешности проявлялась ненавязчиво.

Поначалу я вела себя напряженно. Ни на минуту не забывала, что этот человек уже солгал мне.

Он не стал делать заказ. Сказал, что у него пост. Я не сильна в знании их традиций. Возможно, что и пост.

Вазир Гаяз быстро перешел к делу.

− Давайте уточним. Несколько дней назад вы незаконно вывезли из Египта четыре вещи. Разумеется, вы не знали. У вас было заблуждение. Это даже лучше − значит, нет проблем с возвращением этих предметов в Египет. Вы будете исправить ошибка, − говорил он бегло, уверенно, с незначительным акцентом.

− А я уверена, что вывезла сувениры законно, предъявив на таможне сертификат. Кстати, у таможенников не возникло вопросов ко мне.

− Это ошибка. Теперь мы должны ошибку исправить. Вы же не отрицать вернуть на землю Египта то, что представляет для страны ценность? − с легким напором спросил он.

− Если я должна вернуть эти предметы, то имею право знать, в чем их ценность?

− Это историческая ценность, − заявил Вазир Гаяз, немного подумав.

− Историческая, значит. Это какая же? Поконкретней, − я пригубила кофе и напустила на себя суровый вид.

− Вещи владел один историческое лицо. Фараон.

− Который из них?

− По сути, нас интересуют три предмета, а не все четыре, − элегантно сменил тему доктор Гаяз. − Интересно фигурка пантеры, браслет с ключ жизни и скарабей с птица на спине. Вы должны их отдать, Полина.

На минуту у меня возникло чувство, что Вазир Гаяз успел заполучить Анубиса. Как и когда он умудрился его стащить? Недоброе подозрение несколько выбило меня из колеи.

− Анубис, значит, не нужен. Чем вам Анубис не угодил? Он не обладает исторической ценностью?

В бесстрастных глазах Вазира Гаяза мелькнул неприятный огонек. Он подался вперед и трагично произнес:

− Это мертвый предмет. Не нужен. Он был живой. Теперь − мертвый. В нем ничего нет. Он не нужен.

Вот и понимай, как хочешь. Получается, раньше Анубис представлял ценность, а пересек границу России, попил моей крови, посмотрел, как едят другие, и ценность потерял.

− А что в статуэтке Анубиса было раньше? И что теперь с ним не так? − уперлась я, все еще рассчитывая, что из-за пусть слабого, но все же акцента не точно понимаю господина доктора. Он знал то, что не должен был бы знать.

− Было. Теперь нет. Ушел, − доктор Вазир Гаяз откинулся на спинку стула и улыбнулся. − Теперь мне нужно три предмета. В самом деле.

− Послушайте, господин Гаяз, так не пойдет. Так мы с вами ни до чего не договоримся. Расскажите мне об этих предметах, а я обещаю подумать. Вдруг верну? − соврала я.

− Вам не нужна информация, − спокойно ответил он. − Плохая информация. Вы будете страдать.

− Вы мне угрожаете? − выпрямилась я.

Он с досадой поморщился.

− Нет, нет. Я ваш друг. Вам не надо эта информация, вам не надо эти предметы. Они имеют значение только в Египет. Здесь они ничего не значат. Это работает только на земле Египта. Я предлагаю вам любая сумма, которую вы хотите в обмен за предметы. Вы потратили деньги, силы. Я знаю. Я хочу компенсировать. Назовите сумма.

Если в ход пошли денежки − значит, дело стоящее, серьезное.

− А если я не хочу их продавать? Вдруг у меня их больше нет? Или я их потеряла? − я решила немного потянуть время, чтобы выудить из Вазира Гаяза хоть что-то о моих сувенирах.

Он молча указал на браслет на моей руке и укоризненно покачал головой. Ай-ай, действительно нехорошо. Вот про браслет-то я и забыла.

− Кстати, расскажите про этот браслет, − выкрутилась я. − Чем он так ценен?

Вазир Гаяз понял, что я не отстану. Во всяком случае, вид у него был именно такой. Он опустил глаза, прикрыл ладонью лоб и устало заговорил:

− В верхней части ключа жизни − птица с человеческим лицом. Это душа человека. Лотосы по бокам − многозначный символ. Священный цветок египтян. Взаимодействие мужское и женское, плодородие, процветание. Забвение и мир. Из лотоса родился Ра. Но в этот предмет лотосы − взаимодействие божественного света и адской темноты. Выбор. Рождение. Или смерть.

− Вы меня пугаете. Не ожидала, что в невинном цветке может скрываться фатальный смысл.

Вазир Гаяз словно не слышал меня.

− Внизу этот анкх есть священное Перо Маат. Это главное. Маат − это правда. Она пронизывает вселенную. Богиня истины, справедливости и правосудия. Это перо с ее головы. Больше я ничего не скажу. Это достаточно. Сколько вы хотите за эти три предмета? Я плачу хороший цена, − он элегантно отнял ладонь ото лба и взглянул на меня, как мне показалось, с глубочайшим сочувствием.

− Мне надо подумать.

− У меня нет время, − возразил Вазир Гаяз. − Мне надо в Египет.

Язык − враг мой. Что мне стоило промолчать?

− Понятное дело, что вам надо в Египет. Ведь советник по имени Вазир Гаяз в посольстве не работает. Нет такого сотрудника. Кто вы? Зачем прикидываетесь советником?

− Я недавно в посольстве, − ответил он без тени смущения. − В посольстве не все знать. Вам могли дать неправильную информацию.

Я наверняка чувствовала, что господин доктор бесстыдно врет.

Мы еще поболтали в том же уклончивом стиле. Ясно стало лишь одно − никто из нас не намерен уступать. Возможно, мне стоило по сходной цене загнать эти сувениры, и жить спокойно. Я уже не знала, что думать.

Доктор Вазир Гаяз вдруг заспешил. Он выцаганил у меня обещание хорошенько подумать. Предупредил, что скоро свяжется со мной, но своего номера не оставил. Потом подхватил пальто и откланялся. У меня возникло ребяческое искушение выскочить за ним на улицу, чтобы проследить, куда господин доктор направится. Искушение пришлось преодолеть. Вряд ли я сильна в наружном наблюдении.

Когда я подошла к Марине, она доедала фруктовый тортик со взбитыми сливками. Я приготовила карту, чтобы оплатить ее счет.

− Ну, Марина, как вам мой собеседник? − спросила я.

− Да−а… Хам какой, не пришел, − ответила Марина, любовно подбирая с тарелки последний кусочек.

− В смысле?

Марина непонимающе уставилась на меня.

− В смысле − не пришел ваш хахель или кто он там еще. Не расстраивайтесь, Полиночка, это бывает. Мужики − дело такое, ненадежное. Знаете, сколько раз они прокатывали меня? Тоже, бывало, сидишь в кофейне, надеешься, а мужчины нет и нет. И не звонит. Больше никогда не приходит. Я понимаю, что вы сейчас чувствуете…

− Подождите. Мужчина, с которым я говорила минут сорок, не меньше… Только что. Мы сидели за соседним столиком. Марина, вы видели его?

Марина прекратила жевать.

− Полина, что с вами? Ведь не было никого. Вы одна все это время пили кофе, а теперь вот ко мне подошли.

У меня все поплыло перед глазами. Я опустилась на стул.

− Марина, вы меня разыгрываете. Это серьезно. Я вас серьезно спрашиваю. Вы видели мужчину, с которым я говорила?

− Смотрела − глаз не отрывала. Не было никого. К вам только официантка и подходила. Заказ приняла, потом счет принесла. Пухлая такая девчушка. Сами у нее спросите. Никаких мужиков не было. Даже рядом не стояли. Полиночка, да что же это такое? Что с вами?! Вам нехорошо? Попейте водички…

Марина с искренней тревогой взяла меня за руку. Прикосновение реального человека из плоти и крови привело меня в чувство.

− Ой, Полиночка, − засуетилась Марина. − Когда в магазин вернемся, я вам таблеточку дам. У вас, наверное, сосуды не в порядке. У меня есть на такой случай чудесное средство. Как рукой снимет, честное слово, все сосуды прочистит.

У Марины на работе был целый арсенал таблеток на все случаи жизни и от всех болезней.

− Таблеточку выпьете, все пройдет, − Марина продолжала хлопотать надо мной. − Сегодня неудачный день. У всех головы болят. Полнолуние. Да еще наш Боня на вас наорал. Вот вам и мерещится. А вы в голову не берите. Он дурак. Он на всех орет. А мужчина ваш придет еще. Куда он денется от такой красотки?

Я кивала, но почти не слышала Марину.

Тренинг помог или полнолуние, но во второй половине дня в магазин повалили клиенты. У продавцов глаза на лоб полезли. Они не стали тратить время на удивление и ринулись в бой. Шубы улетали, как шаурма. Норковую шапку, до дыр затертую продавцами во время тренинга, купили в первых рядах.

− Очень хорошо. Отлично, − потирал руки Боня. Маятник его настроения качнулся в позитивную сторону. − Вот этого я от вас и добивался. Хороший тренинг. Надо этот тренинг провести во всех магазинах. Завтра же этим займетесь.

Я вспомнила, что обещала позвонить Ире.

Однако на мой вызов Ира не ответила, зато прислала эсэмэс «Извини, очень важный бизнес-ланч. Созвонимся позже. Держись».

Отличный совет. Когда в очередной раз рушилась ее жизнь, я отзывалась сразу. Бросала все дела и часами выслушивала ее рыдания и сетования на мужчин. В тот единственный раз, когда сочувствие понадобилось мне, подруга моментально превратилась в занятую бизнес-леди.

Однажды я прочла, что в отношениях двоих − касается это любви или дружбы − всегда одна сторона щедро отдает всё свое время и душу, а вторая способна только принимать подношения. Равноправный обмен − это некий справедливый идеал отношений, который, конечно, встречается в природе. Но не чаще, чем амурский тигр.

Впрочем, может быть, все проще. Ира и рада бы помочь, но дел действительно по горло, а подруга пока не понимает всей серьезности того, что со мной происходит. Не привыкла помогать мне. Если бы сознавала всю тяжесть моих переживаний − тогда, конечно, без вопросов. Тогда бы Ира все бросила и прилетела на подмогу.

Н-да. Вряд ли.