Системная нежить. Real-RPG. том.5

Глава 9 Профессор Джим

— Цезарь!

— Что, не назовешь меня Понтификом? — искренне удивился старый вояка. — Директором, диктатором, ректором и деканом? Лёня, ты болен? Укусила гадюка? Тебя держат в заложниках? Кашляни, если да?

— Что? Да блин, я пытаюсь быть серьёзным.

— Это не твоё, даже не напрягайся в бесплотных попытках. Чего звонишь? А лучше не отвечай, а забегай на огонёк. С меня поляна за защиту Дубны. Всё Подмосковье вздохнуло с облегчением.

— Зря они так. Раз враги сбежали, значит придумывают новую пакость. Жди подлянки с новыми силами.

— Мы, знаешь ли, тоже без дела не сидим.

— Кстати об этом, не знаешь, где мой приятель гоблин Джим?

— А, тот милый и почти не ворующий на складе детали и технический спирт уродливый гремлин?

— Именно он.

— Это ты его матом научил ругаться? Только не ври, что это он сам, он слишком далеко от отечественных школ вырос.

— Пару фраз всего. Так, где он?

— Ну, официально тебе надо спрашивать с Григорьева, он его переманил. Но чтобы сэкономить время… Там в летучке была информация, что ты собираешься сопровождать экспедицию в чужой мир? Экспедиция организована по линии объединённой разведки…

— А какое, стесняюсь спросить, генералам в штабах не всё равно до моих путешествий?

— Может, потому что по опасности ты приравнен к ТЯО?

— Где мы, там кабздец! — гордо выдал я.

— Во-во. Именно в таком порядке, сначала ты, потом полный пушистый песец, а не наоборот. Так вот, там, куда ты намылился для отправки экспедиции, там же и тусуется твой низкорослый приятель.

— А как я его там найду?

— Дай сигнал дымами, как индеец, — серьёзным голосом предложил генерал. — А ещё лучше бутылку водки открой, он сам тебя найдёт.

— Ладно, я понял, спрошу на месте.

— А ты билеты на паровоз купил? — участливо спросил Цезарь. — А то сейчас путешествие на такое расстояние может стать проблемным. Если тебя надо подбросить до златоглавой, то скажи, у меня вечером будет вертолёт туда. Для тебя одно место найдётся.

— Нет, спасибо, я сам, чартерным рейсом.

— Как знаешь.

Удовлетворившись пояснениями Цезаря, я совершил достаточно длинную серию блинков на аэродром. Знакомое место, отсюда я как-то угнал вертолёт МЧС. Надеюсь, они не потребуют от меня компенсации? Кстати, с тех пор не могу найти своё копье, надо бы богов потрясти.

На аэродроме были какое-то люди, вроде бы подчинённые военных, что-то разгребали. Общаться с ними я не стал, «допрыгал» до ВПП, извлёк из карты свой МИГ, плюхнулся в жесткое кресло, как обычно, воспользовавшись блинком.

Неторопливо проверил приборы, заряд маны в баке, рули высоты и направления. После Чебоксар у меня ещё и боезапас полный. Впрочем, для взлёта это как раз минус, мешает, лишний взлётный вес. С другой стороны, у меня такой запас по весу, топливные баки заменены маной.

Вышел на связь с диспетчером, прогрел двигатель, стал набирать мощность двигателя, не отпуская тормозов. Диспетчер долго выяснял, кто я и куда намылился, упрямился, ворчал. Мой полёт ни с кем не согласован, мне пришлось поставить его перед фактом, что я взлетаю, а там хоть трава не расти.

…

С Москвой всё было не так просто. Там ПВО работало и на подлёте к нему меня постоянно вели диспетчеры, у которых, вероятно, сейчас просто мало объектов сопровождения. Так, залетал я с юга, но меня аккуратно и довольно нудно обвели по большой дуге вокруг центра, на приличном от него расстоянии, а потом вывели на ВПП в Шереметьево. Видимо им так было удобнее, причём только им, потому что координаты того, куда мне надо прибыть для отправки экспедиции в мой ледяной мир были возле станции метро Выхино, то есть от этого аэропорта — не ближний свет.

Ладно, решаю проблемы по мере поступления.

И хотя летел я всего где-то час десять, мне ещё двадцать минут не давали посадки, заставляя кружится над Шереметьево и это при том, что никакой активности в небе я не заметил. Хуже то, что уже вечерело, а полоса не была подсвечена.

У меня сильно чесались руки, чтобы сбросить скорость машины, покинуть салон блинком, а потом поймать в карту, как я уже делал, но решил не злить лишний раз московских диспетчеров, всё же мне ещё летать.

Мне дали посадку на полосе, которую диспетчер назвал «Дубы». Полоса была подсвечена откровенно слабо, сажал я самолёт против заходящего солнца. Шайсе, надо в следующий раз портальное перемещение организовывать, а не вот это вот всё.

Зато полоса длинная, можно хоть линкор на неё посадить. Качество полотна отменное.

Колёса взвизгнули, коснувшись поверхности, машину пару раз дёрнуло, но в разумных пределах, после чего она весело и задорно покатилась по широченной полосе, окружённой озорным зелёным полем. С каждым разом посадка даётся мне всё легче. В первой попытке, если бы не системные финты — убился бы сам и технику угробил.

До конца полосы мне пришлось не то, чтобы тормозить, а ещё и пару раз поддавать газку, такая она была длинная.

— Царь Кощей, дождитесь офицера сопровождения, Вас ведёт государственная безопасность, — угрюмо буркнула рация голосом очередного диспетчера. Причем моё имя и титул был произнесён максимально равнодушным тоном, скорее всего диспетчер считал, что это просто «позывной» и всё.

Ну и ладно, мы цари не гордые.

Ждать были откровенно скучно. Я осмотрел самолёт, погладил его по дюралюминиевому боку, втянул в карту, достал из инвентаря стул и пока ждал появления встречающих, чуть не задремал, сидя на нём.

По полосе ехал уазик аэродромной службы, ярко-жёлтый, поблескивая явно неродными серыми дверями. Ехал он быстро и как-то дёргано, словно на гонках городской ночью в девяностых, а не по служебным делам.

…

Дверь машины с грохотом распахнулась. Из пассажирской двери вышел облачённый в незнакомую мне форму крепкий немолодой мужичок, который критически осмотрел меня с головы до ног.

— Здравия желаю, товарищ капитан. Я подполковник Линник, меня послали тебя встречать.

— И Вам не хворать. Что у нас дальше по культурной программе? Таможенный досмотр? Красная площадь?

Подполковник не отреагировал на нарушения уставного обращения. Видимо он был в курсе, что офицером я являюсь весьма специфическим, ну или просто характер у него непробиваемый.

— Шутник, да? — беззлобно ответил он. — Я вот до недавних пор служил в погранслужбе, правда в Домодедово. А где самолёт, мне надо техникам доложить?

Он многозначительно показал на рацию.

— Дык я на Горыныче прилетел, он довёз и по своим драконьим делам отскочил. Травку пощипать, овечку сожрать, поспать.

Подполковник недоверчиво покрутил головой, но промолчал. Времена нынче странные, а самолёта на полосе, как ни крути, нет. Махнув рукой, он пригласил меня в салон, на заднее сидение.

Молодой парень, на котором весьма неорганично смотрелась голубоватая форма авиации, недовольно фырчал, как застоявшийся конь.

— Погнали, Фомичев, только давай без этих твоих кульбитов. Я вот искренне рад, что нам опеля не дали, ты бы меня быстрее орков угробил, — подполковник что-то пробурчал в рацию, а потом забарабанил толстыми, как сосиски, пальцами по экрану смартфона.

— Куда едем? — спросил водитель уже после того, как неестественно быстро тронулся. Вообще УАЗ не рассчитан на гоночный стиль езды, но, вероятно именно такой стиль у водителя и был. Я прикинул, что могу покинуть салон и добраться сам, при помощи блинков, когда у меня позвонил телефон.

Номер не отображался.

— Здравь будь, Леонид, на земле московской, — елейным голосом Константина поприветствовал меня телефон.

— И Вам всего предобрейшего. Следили за мной?

— Ты не предупредил, что прилетаешь, но, с другой стороны, отправка у тебя завтра утром, вот я и ждал, когда ты попросишь тебя до места довезти.

— Никогда, — машина заложила крутой вираж, мне пришлось схватиться за дверь, подполковник неодобрительно посмотрел на водителя. — Я бы и сам добрался.

— По Москве ограничено перемещение. Многие кварталы и районы оцеплены и патрулируются. Тебя там могут остановить и просто задержать до выяснения. Мне это всё не нужно.

— Ну, меня не так просто задержать.

— Ты же не станешь громить ни в чём не повинный патруль? Они тут не просто так. В город огромное количество прорывов и всяких вторжений. Несмотря на то, что такая звезда балета, как ты, зажглась в провинции, у нас тут тоже дым столбом и постоянные сражения. Городское ополчение, то есть союз кланов, работает в тесной связке с координационным городским штабом, так что мне не хотелось бы, чтобы они пробовали на тебе свои зубы. Ты бы задерживался, а меня бы ожидали потом межведомственные разборки.

— Да я что, да я же ничего, — машина покидала пределы аэропорта, лишь ненадолго притормозив в районе КПП.

— Ну вот и ладненько. Я с тобой сегодня увидится не смогу, только завтра с утра.

— А где Джим?

— Соскучился?

— Типа того. Думал взять его с собой, он уже видел ледяной мир.

— Это нежелательно, он, как завлаборатории, плотно занят, у них интенсивный график и он очень результативно работает по созданию актуальных систем вооружения. Его ценность, как инженера и эксперта, считается очень высокой.

— Фига у него карьера попёрла. Как мне его найти, хотя бы переговорить?

— В комплексе твой пропуск на территорию зон «В» и «Е». Но я сейчас дополню её зоной «А», где он и обретается.

— Пропуск дело условное, а физически он где?

— Там и спросишь зону «А». Лаборатория, если не ошибаюсь, семь. Ладно, рад что приехал, у нас тут дел по горло. И вот ещё что, генеральный штаб официально благодарит тебя за чудо в Дубне, ты аннигилировал громадную угрозу.

— Скажу то же самое, что и Цезарю. Враг придумывает новую подлянку. Удалось выяснить, где эмиссар окопался?

— Есть как минимум шесть сотен белых зон на планете. Мест, откуда нет информации, там «туман войны». Примерно в четверти случаев в этих зонах есть инфраструктура, где можно создавать слуг и конструктов. Это сто шесть перспективных территорий. Это города, промзоны, острова. Мы считаем, что где-то там он и есть.

— Или он вас обманывает.

— Ты знаешь что-то, о чём мне стоит знать?

— Ну, начнём с того, что я везу в карте раба человека, который воевал на стороне армии бога машин. Точнее сказать, он уже не человек, а гуль, но был рабом-человеком на службе врага. Местный, то есть, с Земли.

— Отдашь его нашим?

— Отдам. Затем и взял как языка. Вы с ним помягче, у него психика изломана, но память работает. Но сам факт существования ренегатов говорит о том, что эмиссар очень гибко подходит к тактике. Их первоначальный план не то, чтобы сорвался, но не сработал. Они используют накопленные ресурсы, рабов-людей, создают некротических конструктов, против которых не срабатывает мой имбовый артефакт.

— Кстати, ты не хочешь дать артефакт на время нам?

— Не хочу.

— А рассказать о нём?

— После экспедиции.

— Трудный ты. Ладно. Утром увидимся.

…

Уазик шустро гнал по улицам города, необычайно пустынным и регулярно тормозил на баррикадах, которые тут называли КПП. Причём, как я успел заметить, КПП принадлежали военным, росгвардии, кланам с самой разной символикой, ополченцам всех мастей. Город оборонялся, как мог. КПП были не контрольными, первоначально баррикады перегораживали улицы, как военные укрепления.

Были использованы грузовики, автобусы, контейнеры, магия Земли, искусственные камни, бетонные блоки, арматура, кирпич, остовы машин. У многих КПП имелись следы боёв, причём скорее всего с нежитью, но трупы убраны. Наверное, местные заметили такую весёлую фишку, как некротический голем, для образования которого злодейскому некроманту нужны минимальные приготовления: энергетическое ядро (как катализатор), артефакты или большие пентаграммы и как раз-таки трупы.

Поэтому трупы убирали, вывозили, либо на месте сжигали, смрад стоял до сих пор.

Но на одном из КПП на металлических кольях, сделанных из заточенных прутов арматуры, установленных у очередного КПП, торчали головы орков. Значит тут покуражились иномирцы. А говорили, что возможности вторжения ограничены.

На каждом КПП подполковник показывал пропуск, напечатанный на целом листе, причём проверяющих он удовлетворял, видимо бумага была серьёзная.

Дорога заняла долгих два с половиной часа. Ну, то есть, ехали достаточно быстро, пробок-то нет. А вот постоянные КПП, символизирующие границы кланов, территории, которые они не иллюзорно охраняли, тормозили движение.

Уличного освещения, как такового, не было, в свете фар в спустившейся ночи несколько раз мелькали какие-то твари. У кланов есть много занятий и город далёко не очищен от опасностей.

Наконец, мы оказались у каких-то ворот, сваренных из новеньких металлических профилей квадратного сечения.

Хмурые автоматчики под прикрытием мага огня 18 уровня вышли и в очередной раз проверили пропуск. В этот раз авто оставили стоять, а Линник невозмутимо пошёл внутрь здания с перекошенной табличкой «охрана» и о чём-то там разговаривал по стационарному телефону.

…

— Вот Ваш пропуск, Леонид. Носите его с собой постоянно, внутри периметра его могут попросить в любой момент, плюс внутренний контроль между зонами Комплекса. Выдан на всю территорию Комплекса, включая «Е», это два жилых дома, переоборудованных для общежития постоянных обитателей комплекса. Вам тоже полагается комната.

— Зашибись, буду знать. Покажете, где тут зона «А»?

— Попрошу показать. На этом месте мы с Вами расстаёмся. Спасибо, что дали себя спокойно отвезти.

Любопытно, что ему про меня рассказали? Он пожал мне руку сухой шершавой ладонью и уже через минуту его уазик, посвистывая тормозами и шинами при зигзагообразных поворотах, уехал.

Над головой с шумом что-то пролетело, но никто из автоматчиков и ухом не повёл.

Я тоже сделал независимый вид, показал пропуск, чем исполнил формальность, несмотря на то, что его передали мне буквально у них на глазах.

— Где тут зона «А»?

— Согласно спискам по составу, Вы приписаны к отряду Марс, это одиннадцатый корпусе, такой приземистый, четырёхэтажный, относится к «В». Спросите у дежурного, Вас отправят к командиру. У него и спросите. В целых безопасности уличного освещения нет, но можно пользоваться портативным, приборами ночного виденья, системными навыками.

Скептически покивал. С неискренней улыбкой я отошёл от КПП и накинул невидимость, неизменно следуя принципу «не ходить по струнке».

Как следствие я не узнал, где находится корпус одиннадцать отряд имени шоколадного батончика.

Комплекс это что-то вроде отсеченного железной дорогой и крупной автомагистралью неровного прямоугольника, который включал какие-то учебные корпуса, парковку с развёрнутыми на ней армейскими палатками, офисный центр и какие-то промышленные здания.

Я прикинул, что учёные, наверное, расположены там, где шёл ученический процесс, там чище, аккуратнее, поэтому направился к ним.

Да, территория была перекрыта сеткой-рабицей и защищена артефактами, в том числе запрещающими пространственное перемещение, включая и блинк.

Само собой, мой тюнингованный блинк запрет преодолевал, я игнорировал посты и проник напрямую внутрь одного из корпусов, где столкнулся с тремя не выспавшимися парнями в изгвазданных белых халатах, который пёрли нечто напоминающее гроб и скорее всего им и являющееся.

Скинул невидимость и зашёл к ним со спины, чтобы не вызывать вопросов появлением из ниоткуда.

— Привет, работяги. А где лаборатория номер семь?

Один из них глянул исподлобья, но всё-таки ответил.

— Не здесь. В соседнем здании, — и ткнул пальцем в направлении стены. Как ни странно, меня такая подсказка устраивала, поэтому я кивнул и совершил блинк на улицу. Там я запутался в кустах, где-то неподалёку залаяла собака.

Кто вообще впустил собаку на супер-пупер защищённый комплекс? Хотя маловероятно, что это просто псина. Особенный монстр, может даже какая-то разумная херня?

Я переместился внутрь одноэтажного здания.

Это было что-то про спорт, но помещения недавно размечены и промаркированы густой красной краской.

В этот раз я появился в районе входа в здание перед их внутренним контролем. Сколько они вообще тратят усилий на всякие КПП и вахтёров?

— Пропуск, — громыхнула ладонью по столешнице тётка в массивных очках, сидящая за офисным столом с табличкой «ректорат».

Я показал пропуск, она посмотрела на меня с недоверием и не спешила отдавать.

— Мне нужна лаборатория семь. Заведующий Хопкинс.

— Здесь нет никакого Стивена Хокинга, это вообще в Лондоне, — презрительно сощурилась тётка, а я вырвал у неё пропуск.

— Грубиян. Я сейчас в оперативную позвоню!

— Да хоть в швейцарскую гвардию Ватикана, — я отвернулся и даже услышал, что она демонстративно сняла трубку стационарного телефона, вероятно это должно было бы меня испугать.

Дожили, вахтёры стопорят царей!

Пройдясь по полутёмному коридору, я нашёл пластиковую дверь с подпалинами, на которой трафаретом было намалякано «семь» и открыл.

Там мне встретилась невысокая черноглазая девушка с плотным пучком волос.

— Здравствуйте, — вежливо, но предельно серьёзно сказала она.

— А мне нужен заведующий. Гоблин Джим. Не знаю под каким именем его тут у вас знают…

— Джим Иванович у себя, я Вас провожу.

…

Гоблин располагался в отдельном ярко освещённом кабинете, на стенах которого висели спортивные грамоты. Сейчас помещение было переоборудовано под лабораторию, во всяком случае в него втиснули три лабораторных стола с оборудованием и какой-то мутный стенд, который магическое чутьё не могло даже распознать, так много там было намешано магии.

Джим сидел на стуле, подобрав под себя ноги и опасно раскачивался, балансируя на всего двух ножках.

Увидев меня, он всхрапнул, как конь и соскочил со стула, причём тот упал, а гоблин нет.

Девушка вздохнула и пошла ставить стул в вертикальное положение.

— Нонночка, а принеси нам с коллегой кофе из автомата. Раф, если можно. Три деления сахара.

— Я доктор наук, Джим Иванович, — строго ответила она, однако ушла, цокая каблуками.

— Пока её нет, давай бахнем, — не дожидаясь ответа, он достал из початую бутылку виски из своего инвентаря, сцапал откуда-то кофейную кружку, чьё содержимое без раздумий вылил в мусорное ведро (оно было сетчатым, так что часть остатков кофе разлетелась по полу) и какой-то химический стакан с разводами фиолетовой жидкости на стенках и быстро налил туда на четыре пальца виски.

Отклонившись в сторону, он включил вытяжку, так что мощные ароматы алкоголя стали покидать помещение.

— Давай быстрее, пока Нонночка не вернулась, — он чокнулся со мной и выпил из кружки, а я, чуть не подавившись, из стакана. Привкус был, как будто виски вымачивали в контейнере для хранения ядерных отходов. В этот момент я порадовался, что у меня какой-то там матёрый иммунитет.

Гоблин убрал бутылку и «фужеры», сделал умное лицо.

— Как ты тут в целом?

Гоблин открыл ящик стола, вынул оттуда и откинул в сторону пистолет Люгер, пошарил и достал две конфеты халва «РотФронт» и мы их со вкусом сжевали.

— Да нормально. Мне забацали паспорт, я теперь этот, как его, Иваныч. Мне квартиру дали, профессорскую, телевизор, холодильник. Нонночка за мной присматривает. Ругает меня, конечно. Она красивая. По-своему, конечно. Как думаешь, я ей нравлюсь?

— Да, определённо. Но тебе бы ещё подтянуть манеры и культуру общения.

— Ну, это да.

— А вообще? Зарплата? Отношение? Чем занимаешься в целом?

— Учёные нудные, я всё больше тусую с инженерами из концерна Калашников, мы оружие делаем. Нонночка меня ругает, говорит, что так пользы для большой науки никакой. Так что я кручусь, то помогаю наладить производственный процесс по системному оружию, то этой скучной теорией занимаюсь. Мне по совокупности достижений дали какого-то профессора, что бы это не значило.

— Оружие делаешь?

— Вообще, если хочешь знать, из одиннадцать образцов вооружения, которое мы изготавливаем, восемь это твои, вернее наши с тобой из тех ледяных туннелей.

— А наши, человеческие образцы вооружений, удалось адаптировать под систему? В первую очередь, тот же Калаш?

— Ну, не всё так просто, дело не в механике и архитектуре оружия. Нельзя просто разбить системный меч на металлическую щепу и заложить в дробь, как поражающие элементы.

— А что не так с этой идеей?

— Нужно, чтобы система индексировала этот девайс, как свой элемент. Тут материя тонкая и в этом деле я незаменим, — без пафоса выдал Джим. — Всё дело в том, что у системы есть свои цели, у этого мира и его обитателей они есть и нужно чтобы они совпали. Если мы попрём против целей системы, если она решит, что мы её обманываем.

— И что будет? Системный штраф?

— Система накажет. Стрелка, меня, оружейника или всё человечество. Зачем? Нужно сделать так, чтобы физика системы работала при применении оружия, и ты получаешь пулю, от которой система извлекает очки опыта, поглощает душу. И вот мы уже делаем оперённые пули, эксцентрики, линейную плазмобаллистику, динамические сердечники, пробивающие броню не хуже танковой.

— Ого, ну ты крут!

— Мы! Я лишь связываю элементы картины, но большую часть работы делают парни с огоньком в глазах и руках.

В кабинет зашла Нонна. В руках она держала два стакана кофе из автомата. Нос её с подозрением принюхивался.

— Спасибо большое, доктор, — поблагодарил я.

— Вот именно, я доктор физико-математических наук, а вовсе не должна таскать кофе… не знаю кому.

— Я царь Кощей.

— Царь?

— Натурально. И капитан армии, как это ни странно. Командор армии гулей и перворождённый гуль. Я хотел сказать, что Вы не абы кому кофе таскаете.

— Перворождённый? Мне надо Вас изучить, срочно.

— Я не согласен, мне не до херни.

— Высокая наука — это не Ваше это слово!

— Леонид, я тебя прошу, — сделал серьёзное лицо Джим.

— Ладно, я соглашусь, если ты позовёшь Нонну на свидание.

Она посмотрена на меня удивлённо, широко раскрыв глаза и задержав дыхание. При этом ей на лицо упала прядь чёрных волос.

— А что? Я бы и сам это сделал, но меня мои же жёны за такое… Что? Я царь, у меня молодые красивые и смертельно опасные жёны, мне запретили ходить на свидание. Собственницы и ревнивицы!

— Ладно, мы сходим на свидание, ради науки, — сварливо и в то же врем кокетливо сказала доктор Нонна. — А сейчас нам надо загнать Вас в барокамеру, там у нас смонтированы датчики по сорока восьми параметрам. Вообще-то мы её не использовали для изучения живых объектов.

— Ну, это как раз не страшно, я же нежить.