Системная нежить. Real-RPG. том.5

Глава 19 Александр

Обдумывая полученную от Локи информацию, а также тот аспект, что хитрожопый сканинавский хрен явно использует меня в своей многоуровневой игре, я задействовал перемещение по линии ереси и затратив около тысячи единиц ереси, оказался на территории правительственного Комплекса, где благодаря метке, которую я на него поставил, увиделся с Григорьевым.

— Леонид, это же ты сам попросил меня организовать экспедицию, я её курирую, так сказать, поневоле.

— И тем не менее я докладываю тебе, товарищ генерал, что всё прошло штатно, переместились в долины, выбрали место для лагеря, обосновались, убили местного осетра и скушали. Пару человек заболели животиками, но ничего серьёзного, потерь нет. Пока нет.

— Там же не будет потерь? Это же просто мирная экспедиция?

— Типа того, только с танком.

— Стандартные меры предосторожности, — отмахнулся он. — Есть у них что-то интересное по результатам?

— Работают, изучают, в пробирки воду набирают. Яйцеголовые в восторге. У меня есть результаты. У меня плюс полмиллиона умертвий под ружьём.

— Это где такие военкоматы продуктивные?

— Где нашёл, там больше нет. А ещё мне срочно надо кое-кому надавать по щам.

— Лёня, не суетись, напиши отчётик, попей кофе из автомата, вечером поговорим.

— Могу тебя попросить связаться с немчурой по линии МИД, чтобы передали сообщение.

— Пытаешься разжечь пламя дипломатического конфликта?

— Сообщение такое: «Для клана Ново Наззи, лидеру Гессу. Верни мне моё копьё. Царь Леонид/Кощей Бессмертный. Срок — сутки».

— Хорошо, что ты не Бундес, правительству ультиматумы шлёшь. Ладно, каналы есть в течение часа телеграмму отобьём. А если не вернут, то что?

— Кто не спрятался — я не виноват. Спасибо за службу, — я использовал блинк и свинтил, даже не попрощавшись.

Является ли желание Системы моим желанием? Является ли моё желание моим желанием? Является ли мой враг врагом Системы?

Став Легендой, я стал некоторые условности игнорировать. Мне больше не нужен интерфейс, чтобы активировать специальные возможности. Я появился пред ясные очи гоблина Джима и резво выволок в коридор.

— Дружище, мне срочно надо модифицировать свою леталку.

— Кого?

— Своего дюралевого Горыныча, говорю.

— Что, дракона на нём нарисовать?

— Нет, мне нужна функция вертикального взлёта и посадки.

— Используй портальное или алтарное перемещение, делов-то?

— Это работает только там, где я уже был, а для перемещения в новое место мне нужно сначала туда долететь. К тому же, я недавно попал в передрягу в другом мире. А там нет аэродромов, гномы забыли построить.

Я достал самолёт и показал ему.

— Гномы они такие, несознательные, — понимающе закивал гоблин.

Мы находились посреди лаборатории и его коллеги, и подчинённые, до этого бродившие сонными мухами резво забегали, когда посреди лаборатории появился МИГ-17.

Кто-то даже принялся куда-то звонить и бубнить про нарушения режима.

— У тебя пеплом сопла забиты. И вообще, — Джим буквально залез в турбину. — Ты такой себе эксплуатант. Летаешь тоже, небось, как кирпич из пращи. Ладно, дай мне час, будет твоя птичка компенсировать криворукость пилота.

— Спасибо.

— И раскрашу в дракона. Стилистически.

— Это лишнее.

— В трёхголового. Можешь пока погулять по территории, здания посмотреть, вы в своих провинциях, небось, Москвы совсем не видели, — тоном коренного МАСКВИЧА в трёх с половиной поколениях выдал гоблин.

Чем пока заняться?

Прикинул, что у меня давно откатилась функция «королевская дуэль».

Навык «королевская дуэль». Активация.

Не подтверждено. Король Карл Двенадцатый отклонил запрос, уплатив штраф 10 000 опыта, который начисляется инициатору без взимания комиссии.

— Крыса береговая. Силы копишь? Ну ладно, доберусь до тебя.

Навык «королевская дуэль». Активация.

Расчёт, ожидание отклика. Подтверждено. Генералиссимус Суворов принял вызов. Дуэль состоится через 30. 29. 28. 27. Желаете совершить ставку?

Я крякнул. Конечно, у меня в кубышке больше шестисот тысяч умертвий, включая высокоуровневых, но делать ставку против народного полководца? Что вообще за херня происходит, он же не царь? С некоторыми монархами своего страны я может и помахался бы, но Суворов?

— Нет.

4. 3. 2. 1.

Происходил перенос на игровое поле, мир сжимается в точку и разворачивается из неё за какие-то сотые доли секунды.

Привычная плоскость, источник света не виден, под нами мир Земли, нет ветра, температура нейтральная.

Я молчу, плотно сжав губы в тонкую линию. В руке старый добрый кавалерийский палаш, но опущенный вниз.

Суворова нельзя назвать совсем уж маленьким и тощим. Ну, то есть, мёртвый Суворов был худым, поджарым, облачённым в зелёного сукна (такую ткань по-другому не назовёшь) мундир и белые штаны. Но он был, как минимум, среднего роста, больше ста семидесяти семи.

Лицо его закрывала бронемаска с белой надписью «Security Bureau Hong Kong». На поясе у него была тоже какая-то сабля или палаш, и он внимательно разглядывал в прорези шлема.

— Здравствуйте, Александр Васильевич.

Отсчёт шёл, он смотрел и молчал. Когда отсчёт закончился, он ответил короткой фразой.

— Ну, привет, царь Кощей, — и преодолел разделявшие нас сто метров примерно за нисколько секунд, причем за это «нисколько» времени ухитрился достать свою сабельку, чтобы срубить голову сказочного злодея, то есть меня.

Мои рефлексы были на месте, и я с успехом парировал первый и несколько последующих ударов, а один из уколов приняла на себя кираса.

— Да едрённый бобёр! Ну, товарищ генералиссимус! Да мля!

Я ударил его длинным с оттягом замахом, потом быстрее, чем он контратаковал, поменял палаш на бердыш и навалил ему сверху, причем так что зацепил белые кудри, после чего не по-дворянски пнул в стиле «это Спарта», чем откинул противника вперёд.

— Давай поговорим.

— Ты нежить, я нежить, нам не о чем говорить.

— Нет, есть.

Блинком(а я уже знал, что на игровом поле не всё доступно, но кое-что можно) переместился так, что оказался справа от Суворова и ударом сверху выбил у него палаш.

— Я собираю армию, малец, и буду брать Москву, а потом и Санкт-Петербург, — он сменил утерянную саблю на дьявольски быструю шпагу и тут же ухитрился сделать во мне дырку в верхней части ноги. — Мне приказ даден, весь мир в царство мёртвых обратить.

Я отскочил, но лишь затем, чтобы он снова налетел на меня.

— А твой шутовской статус я не признаю, Кощей. Не пойму, откуда ты вообще вылез, но лучше бы не вылазил.

Я пригнулся, перекатился, успел сцапать из второго инвентаря две гранаты и кинуть их в генералиссимуса.

Громыхнуло, его толкнуло ко мне, но он устоял, да и повреждений не получил, однако он стал слишком близко для меня, на короткой дистанции.

Убрав оружие, я бессовестно ударил уважаемого мной полководца в бубен, а потом ещё два раза туда же и пинком выбил оружие.

— Нет, Александр Васильевич, давай поговорим.

В его руке возник кремнёвый пистолет.

— Ну, не надо, — в моей правой руке возник взведённый ППШ.

Пока махались, маска слетела с мёртвого лица Суворова, сейчас он смотрел на меня. Его мёртвые глаза поблескивали огнём, как у кипящей вулканической лавы.

— Ну попробуй, — предложил мёртвый полководец.

— Александр Васильевич. Мы сотни лет воевали по Вашим заветам.

— Да ну?

— Да. Вы учили нас «Сам погибай, но товарищей выручай!». Учили «Двум смертям не бывать, а одной не миновать», «Тяжело в учении — легко в бою».

— В походе, — поправил Суворов.

— «Воевать не числом, а умением». «Там, где пройдет олень, там пройдет и русский солдат. Там, где не пройдет олень, все равно пройдет русский солдат». «Учиться военному делу настоящим образом».

— Это не я сказал. И что ты хочешь от меня?

— Хочу? Наша большая Война, такая большая, что мы называем её с большой буквы, ради сотен других, была так жестока и потребовала запредельных усилий. Мы потеряли треть страны и тридцать три миллиона человек. Это было так…

— Как?

— Это потребовало множества промышленного оружия, снарядов, техники и так далее. Но с заводов на фронт были постепенно призваны рабочие. И тогда руководство заводов пошло по семьям рабочих. Они предложили вернуться к станкам пенсионерам и стать детям, преимущественно сыновьям. От восьми лет. А в начале войны Сталин, тогдашний верховный, ввёл наказание, расстрел за порчу военной промышленности. И как Вы думаете, сколько этих пацанов было расстреляно?

— Не знаю, — хмурился Суворов.

— Ни один. Ни один старик, женщина или пацан, которому ящик ставили, чтобы по росту стоять мог. Ни один не допустил умышленного брака. Потому что он ковал меч для своего отца! И мы выиграли. Мы всё отдали, мы за ценой не постояли, но мы выиграли, по Вашим наукам, вопреки всему и воюя против всей Европы.

— Ну, вы правильно сделали.

— Поймите, Александр Васильевич, что по Вашему завету, сам погибай, а товарища выручай погибли не сотни, а десятки тысяч человек, но не меньше и спасли. И наш солдат верил в своих товарищей. Ваша мудрость приходила с войны, и у неё рождались дети, и они снова уходили и возвращались. С каждой войной Ваше учение впитывалось в нас, как дым, как запах земли, как цвет неба.

— Ты сам из современных мертвецов, что ли?

— Да.

— Мы ж воевали чтобы у вас, потомков, войн не было.

— Но они были. Беспрерывно. И мы в них участвовали. И на той Войне, самой большой Войне солдаты клялись на Вашей могиле в верности Родине, они уходили в бой с Вашим именем. Мы получали награды с Вашим именем, мы признали Вас святым, буквально, поместили на иконы.

— Ну, это вы дали, конечно.

— Древние мёртвые евреи — это где-то далеко и абстрактно, а родной Суворов вёл нас, даже когда уже умер. Так что же теперь, Суворов попрёт против своих же внуков? Каков дед, а?

— Ты меня на мораль не бери, сказочный царь. Мне даден приказ.

— Ну тогда, если для тебя ничего это всё не значит, эта вера и дух, тогда стреляй.

Я убрал ППШ и выставил вперёд грудь.

Суворов заворчал про приказ, но не выстрелил.

— Ну так положи на него хер. Ты же, Суворов, ты русский солдат, что тебе приказ Системы, когда Родина…

— А где она? — резко оборвал меня он. — Где Родина?

Он почти кричал. Он был разгневан. По моим наблюдениям у мёртвых королей, как ни странно, была мораль, свои эмоции и представления о прекрасном. И уж у Суворова она точно должна быть.

— На месте! В Волгограде стоит с понятым мечом! — проорал я в ответ. — Родина-Мать никогда никуда не уходила, не отворачивалась, не переставала звать. Менялись цари, названия и политические режимы, но не она. Она на месте, и ты должен служить ей, а не Системе и дурацким заданиям Системы.

Суворов сделал шаг назад, взвешивая свой архаичный, но наверняка системный и смертельно опасный пистолет, развернулся ко мне спиной и тяжко вздохнул.

— Что ты предлагаешь, царь из сказки? Кроме «поговорить» своего?

— Предлагаю. Предлагаю продолжить то, что ты делал при жизни, Александр Васильевич. Родину защищать. Врагов гегемонить, а врагов у нас много. Генштабу хвост надрать, а то генералы, как водится, ни хера не адаптировались к новым реалиям.

— Военной науке должно учиться на войне, каждый театр войны есть театр новый, — со вздохом ответил генералиссимус. — Допустим. А зачем мне сохранять тебе жизнь?

— Ну, во-первых, меня не так легко убить, я всё же бессмертный.

— Видали мы уже не раз бессмертных.

— Во-вторых, я уже стране пользу приношу.

— Да ну? Мертвый гуль?

— Гули, которые пошли от меня, служат во всех родах войск, позволяя солдатам оставаться в строю и после смерти. А моя армия защищала Москву от армии Бога Машин, выполняла задания для армии и в её защиту. Можно сказать, что я сделал для обороноспособности больше, чем примерно любой человек в этим мире. И продолжаю делать.

— Укрепляя личные интересы и статус?

— Какое там. Мне пока что ни званий особо не дали, ни наград. Я капитан армии и всё. Ну, ещё царь и Легенда, но это так, в свободное от работы время. Ну, героя России обещают. И то пока не дали. Так что я вылитый бессеребренник.

Про несколько десятков тонн золота я деликатно умолчал, речь буквально шла о серебре.

— Ладно, посмотрим. Будут ко мне просьбы, капитан?

— Конечно. Ваше княжеское величество или там как оно.

— Ой, не разводи тут шутовство. Говори толком, только недавно чуть не убил, а завёл шарманку про княжеское.

— Ну, Вы это, спец по умертвиям. Прошу всего лишь взять под контроль всех умертвий в пределах страны, которые не под колпаком у моей армии гулей.

— Всего лишь? Они, знаешь ли, не бесхозные. У них есть полководцы, личи, кланы некромантов и мёртвые короли.

— Да, короли ещё есть, хотя я их немного проредил. Работы много, но это уровень, достойный генералиссимуса.

— После смерти отлежаться не дали. Так и знал.

— Ну это же, как его, концепция эвокатов.

— Что-то из римлян?

— Ну да. Солдаты закончившую службу, всё равно могут добровольно вернуться и воевать в легионах, называются эвокаты, «повторно призванные».

— Добровольно? Меня Система насильно возродила, не спрашивая… Кстати сделала она это в лесах под Очаковым. Видимо, условности Системы.

— Её.

— А ты как умер, капитан? Надеюсь, в бою?

— Почти, — я вспомнил как подыхал в пустом однозвёдочном отеле и решил, что это не те героические детали, которыми надо делиться с Суворовым.

— Зато я Цезарю помог!

— Императору? Он за нас?

— За нас, только это современный генерал. Вам понравится.

— Ну, хотя бы так.

— Так Вы согласны помочь человечеству в вопросах обороны?

— Не всему человечеству, но своей державе помогу, куда деваться.

— Ну, прямо гора с плеч.

— Не знаешь, что хоть эти черти на моей могиле написали?

— Знаю. Написали — «здесь лежит Суворов».

Мёртвый генералиссимус несколько секунд обдумывал услышанное. Насколько я мог судить, услышанное его удовлетворило.

— А ещё говорят, что с Вашими регалиями не смогли определится и поэтому не вынесли приказ о демобилизации в связи со смертью, поэтому Вы формально до сих пор находитесь в рядах армии, так сказать, служите. И это даёт Вам право нагнать на действующих генералов, как старшего по званию.

— Учту. Только у меня связи с ними нет.

— Это мои пацаны обеспечат, попрошу связаться, провести коммуникацию, сделать коннект.

— Что стало с языком? Коннект, пацаны. Тьфу.

Суворов исчез во вспышке, хотя мне было известно, что покинуть поле битвы при дуэли или турнире невозможно.

Ну, хотя о чём я говорю, человек армию из горной западни Швейцарии вывел, а я про какое-то игровое поле.

Система ничего не сказала по поводу убытия моего противника по дуэли. Мне, в отличие от Суворова, пришлось ждать, пока истечёт время на сражение, потом получить сообщение про ничью и вернуться в лабораторию.

— Где был? — меланхолично спросил Гоблин.

— Да так. С человеком одним поговорил, вроде бы душевно. Автограф забыл взять.

— Известный кто-то? Из артистов?

— Скорее философов. Ты не знаешь.

— Техника твоя ещё не готова. Пока тебя не было, охрана Комплекса прибегала, орали. Я их послал так далеко, как может послать только образованный гоблин. Сказали, что вызывают тебя к коменданту, а не то аннулируют твой пропуск.

— У меня свой пропуск, так что по фигу. Да и некогда мне по комендантам шариться.

— Весомо. Кофе будешь?

— Буду.

— Нонна! Нонночка! Мне было кофе! Два!

— Джим Иванович! — раздался возмущённый голос с противоположной стороны лаборатории, — Я доктор наук.

— Ну, пожалуйста!

Вместо очевидного нападения на второстепенные скопления армии Бога Машин или атаки вражеского клана я появился у Алтаря в окрестностях Волги и выслушал сбивчивый рассказал жреца о том, как они тут поживают.

— Людишек не трогаете? — строго спросил я.

— Нет, исполняем приказ.

— Людишки рано или поздно и так, и так нашими станут, убивать их раньше времени противоречит идеям мёртвых. Мы своих, наоборот, защищать должны. Понятно тебе?

Жрец закивал.

— Какие проблемы на участке?

— Монстры одолели. Вернее сказать, создают некоторое беспокойство. Расплодились по полям, пока люди сбежались в город. И лютуют.

— Где монстры? Есть карта?

Самолёт уютно лежал себе в своей системной карте, пока я скакал по полям в поисках зверюг и достаточно быстро их нашёл.

Жрец уверял, что это не вторженцы, а свои.

Не знаю, из кого получились такие «свои», но эти зверюшки были похожи на лысых с эффектом хамелеона, то есть почти невидимых шестилапых тварей с тупой, покрытой короткими шипами башкой. Чем-то это напоминало раскормленную стероидами лысую собаку с головой от крокодила. Твари обладали коллективным разумом и, если атаковать одну, остальные её защищали и нападали. Тактика групповой охоты позволили тварям контролировать территорию в сотню километров диаметре и постепенно её расширять. Всё, что удалось выяснить жрецу, что где-то есть особь или особи, которые рожают быстро взрослеющее пополнение, так что их численность ещё и росла.

Я полюбовался, как эти твари загнали и съели пятиметрового лося с электрической защитной магией (скажем прямо, против лысых это не помогло), дал им покушать и выпустил каменных големов.

Големы привлекли внимание, лысые атаковали, но были закономерно убиты.

Големы имели какие-то весьма высокие уровни и мне просто хотелось посмотреть на них в бою.

После гибели группы лысых я продолжил патрулирование и благодаря поиску живых находил всё новых и новых охотников-тварей.

Когда мне надоел этот одиночный отстрел, попёрся в центр ареала обитания.

Это был какой-то поселок, в котором твари сожрали всё, что не было способно улететь.

Я выпустил големов и велел напасть на гнездо — скопление живых существ, а сам прогулялся по пустому посёлку.

Дом культуры-мультуры. Тут были баррикады и баннер «эвакуация». Надеюсь, все выжившие смогли сбежать.

В ДК была библиотека, которая тварей не заинтересовала, была дискотека, зал для кино, тумбы для голосования и выборов, ждущие своего часа и даже слегка недовольный учинённым бардаком большой гипсовый Ленин.

За Лениным была дверь, где что-то шумело в темноте «живого уголка».

Подсветив фонариком, я не обнаружил как такового живого уголка. Кого-то тут сожрали твари (все двери выбиты), кого-то выпустили люди (аккуратно открывая и закрывая клетки с кроликами и прочими морскими свинками.

У дальней стены был широкий, двухметровый безбожно грязный аквариум. Аквариум зарос в зелёное болото, а в нём, широко шагая, брёл одинокий краб.

Краб, наверное, когда-то был голубым. Тварей он не заинтересовал, потому что был размером с дно бутылки, грязным, но системой маркировался как «краб-мутант 2 ур.» Наверное, он сожрал других обитателей аквариума, получил повышение и всё, закончил свою эволюцию.

В задумчивости, я достал краба и вышел с ним на крыльцо ДК.

В гнезде в полукилометре блистали сполохи, это армия големов громила тварей, понемногу нарабатывая опыт. Ну что сказать, гвардия защиты Алтаря в районе вулкана с плохой экологией — вполне себе боевые ребята без мозгов и способности говорить.

Рядом со мной появился как всегда сгорбленный Пьённ.

— Как там дела, дорогой?

— Я польщён таким трепетным вопросом и обращением. С Вашего позволения, слуги убили все тварей, кроме одной.

— Пожалели? Убежала?

— Нет, она постоянно зовёт своих на помощь, они прибегают, наши их убивают. Большая часть сидит без дела.

— Потери?

— Нет. Что бы могли кожаные твари сделать каменным существам?

Я посмотрел на краба. Его клешни вызывали определённые воспоминания.

— Что нам делать дальше?

— Погоди минуту, пожалуйста.

Пьённ замер, я погрузился в свои мысли. Ну, краб и краб. Я планировал снова пытаться создать голема из остатков монстров, но краб где-то на пределе сознания словно намекал на иной вариант.

Навык создатель.

Внутреннее меню.

Создать Некротический Гетеропод? (существо будет Перворождённым).

— Да/Нет/Да с модификациями (добавить до двух образцов иных существ для заимствования).

Интересно. Кого добавить? Местных тварей. Взгляд мой упал на Пьённа. Вот этот ничего, надо только кусочек от него отковырять.