Сила Внушения

34 глава

Со следующего утра парочка включилась в режим ещё большего ускорения. Виной тому, оговорённый приезд дяди Бори и спланированное к этой дате свадебное торжество. Вроде не от всех было получено благословение родительское, но тут Анастасия проявила зрелую рассудительность:

— А куда дядя денется, если мы его поставим перед фактом нашего бракосочетания? По крайней мере, проведённое перед богом?

Ну да, юная парочка тайно и без лишних свидетелей обвенчалась в одной из церквушек на околице Москвы и наконец-то перешли на тот уровень секса, после которого могут появиться дети.

А официальная регистрация в районном загсе, назначенная на субботу, как раз и пройдёт в должном месте, в присутствии родителей Шульги и главного опекуна девицы Бельских. Потому как возраст не позволил бы сделать это самостоятельно, без письменных разрешений от старшего поколения.

Само застолье, которое по требованию жениха именовалось громким словом «банкет», решили провести дома, в тесном кругу. Как говорится, чтобы не дразнить лебедей шикарными блюдами, редкими закусками и дефицитными продуктовыми редкостями.

Правда, невеста была в шоке, когда прочитала составляемое меню. В голодное послевоенное время за подобное сибаритство официально могли осудить, морально растоптать, да и реально исключить из общества советских граждан. И это лишь со стороны общественности. Не говоря уже о праве силовых структур поинтересоваться: «А где это вы всё приобрели и на какие такие средства?»

Ещё продукты выдавались по карточкам и талонам. Потому что страна-победитель никак не могла преодолеть кризис сельского хозяйства и разруху в нём. Вот и царила в обществе всеобщая зависть большинства нищего населения к тем, кто особо выделялся на бледном фоне своим показным благополучием. Правда, зависть тоже имела определённые границы, за которые не все обыватели позволяли себе даже заглянуть. И определённое место проживания, статус, должность или звание, тоже являлись своеобразной границей.

Тот же дом, в котором Киллайд отжал квартиру у хранителя воровского общака, считался частично элитным. Там простой пролетариат не проживал, и его жителям многое позволялось априори. Но по поводу всего остального, Шульга и объяснял своей суженой во время её переживаний:

— Именно поэтому свадебный банкет и будем проводить дома, в семейной обстановке. Хотя средства позволяют нам провести это торжество в том же «Национале». Или в «Астории». Или в «Праге». Или — где угодно.

— Нет, нет! — кривилась Бельских. — Только не в ресторане!

— Вот и я говорю…

— Но зачем дома мы будем готовить столько шикарных и разных блюд?

— А чтобы мы с тобой этот праздник на всю жизнь запомнили! — с воодушевлением восклицал Александр. И тут же признавался: — Тем более что о таком застолье на нашу свадьбу я долго… очень долго мечтал!

— Ладно, пусть наши мечты претворяются в жизнь. Но как мы справимся с оформлением стола? Кто столько наготовит? Кто, где и когда закупит нужные продукты? Катя физически не справится, твоя мать тоже занята нереально…

— Не переживай, всё уже продумано и спланировано. Да и мир не без добрых людей. Есть кому помочь. Тот же Петя Яровой со своими друзьями поможет с доставкой. Ну а с готовкой помогут вдовы Еланцевы. Я уже с ними со всеми договорился.

После такого утверждения юной невесте только и оставалось, что соглашаться. Потому что Петра Ярового, некогда имевшего среди шпаны кличку Скиба, она уже хорошо знала. Он уже давно, с самого первого дня их пребывания в Москве, оказывал всемерную и постоянную помощь. Что надо купит, где надо — поможет, куда надо — отнесёт. Ту же мебель в квартире — переставит. Ковры выбить — и тут Петя лучший помощник. Да и друзья вокруг него какие-то образовались добрые, шустрые и покладистые. Хоть ночью их свистни, станут работать не покладая рук.

Мало того, буквально несколько дней назад Петя перебрался на жительство именно в их дом. Этажом выше, пусть и в другом подъезде, обитали две женщины среднего возраста. Вдовы. Их мужья (родные братья между собой) имели приличные войсковые звания полковников, но погибли во время войны. Вот и остались женщины одни в большой, четырёхкомнатной квартире. А детей нет. Тут Шульга с ними и столкнулся в рамках ознакомления со всеми соседями. И весьма быстро уговорил тётушек на принятие к себе порядочного, платежеспособного и честного квартиранта. Вот они и взяли Петра, выделив ему самую маленькую, но вполне приличную комнатку.

Опять-таки, вдовушки братьев Еланцевых оказались людьми не только душевными и добрейшими, но и прекрасными хозяйками, умеющими при желании сготовить хоть чёрта в ступе. Так что им и внушать ничего не следовало, только мягко намекнуть о желаемой помощи в подготовке к свадьбе. А уж они и сами с огромным, искренним энтузиазмом влились в процесс предсвадебной суеты. Разве что мемохарб легонько так и деликатно «попросил» женщин никому и ничего не рассказывать. Мол, мало ли что?..

Да они и сами оказались дамами весьма образованными, понимающими и не болтливыми. А уж к Анастасии отнеслись с первого же знакомства, как к родной дочурке. Это сразу чувствовалось, и никакого гипноза не требовалось.

Так что в итоге, за банкетным столом оказалось сравнительно мало людей, всего лишь двенадцать человек. Помимо основных виновников торжества — их родители и опекун. Ещё из родственников прибыл в Москву к нужной дате дядя Игнат. Ему кое-какие, особо редкие драгоценности пришлось лично доставить в столицу. Помимо родни, так сказать, соседи: вдовы Еланцевы вместе с квартирантом своим Петром Яровым. Ну и единственные гости со стороны, Ахутин Михаил Никифорович со своей супругой Екатериной Георгиевной.

Всех остальных кандидатов на приглашение, жених посчитал лишними на этом главном празднике своей третьей жизни. Ну а невеста во всём этом полагалась на его мнение. Да и с подругами у неё на новом месте учёбы как-то не сложилось. Попросту некогда было завязывать близкие отношения с иными студентками и она этим совершенно не заморачивалась. Мало того, и сами студентки никак не могли определиться со своим отношением к юной сокурснице, которая учится лучше всех, пользуется любовью к себе преподавателей, да ещё и безапелляционно пытается всеми вокруг командовать. Но самое интересное, что ей это удаётся.

Кстати, во время банкета распоряжалась подачей блюд и сменой тарелок всё-таки Катерина, как главная хозяйка кухни. А вдовушки, Наталья Петровна и жена профессора больше метались с места на место, чем помогали. Утверждали при этом, что засиживаться вредно, надо больше двигаться. А потому и музыка звучала из граммофона довольно часто. Это уже все присутствующие старались танцевать, чтобы утрясти пищу и освободить место для новой порции.

Если несколькими словами подвести итоги свадебного банкета, то погуляли и отдохнули отлично. Поели — сверх всякой меры. Насмеялись — от души. Потому что тамадой вечера оказался фактически сам жених. А уж у него за две предыдущие жизни накопилось столько анекдотов, шуток, прибауток — что на тысячу свадеб хватит балаболить, причём — не повторяясь.

Вот как сели в обеденное время за столы, так и стали потихоньку расходиться лишь глубоко за полночь. Пьяненькие и полусонные Ахутины уехали на вызванном такси. Родителям предоставили вторую спальню, дядю Игната уложили в кабинете. Ну и дядю Борю, вдовушки забрали спать к себе, благо места там предостаточно.

Зато когда новобрачный расставался со своим помощником, констатировал очевидное:

— Петя! Что-то ты нынче самый грустный оказался на празднике… Аль хворь какая одолела? Иль какая иная кручина гложет? — как ни странно тянуло мемохарба к этому парню. Вроде тот и пакри, и убеждать его надо именно с усердием и тратой времени, да и роли между ними распределялись как между начальником и подчинённым. А вот возникла между ними какая-то дружеская симпатия, и всё тут.

Вначале Яровой пытался уйти от ответа, явно не желая откровенничать. Но потом всё-таки поддался на уговоры, пустившись в признания и чуть не всхлипывая при этом от жалости к самому себе:

— Вот не поверишь, Сань, но я влюбился! С первого взгляда! И как?! Навсегда!.. Совсем при этом чуть ум не потерял! Как её увижу — ни рук, ни ног не чувствую. Язык отнимается…

— Хм! Так это вроде, как и не плохо? — осторожно высказался Шульга. — Как там поётся? «Любовь нам строить и жить помогает!» — честно признаться, его не сильно-то волновали переживания помощника. Он сам чужие привязанности мог только использовать, ставя свои чувства превыше всего существования данного мира. Но если это помешает работе завербованного пакри? Поэтому поторопил с финалом рассказа: — Но когда ты успел? И в кого?.. А самое главное: как она отреагировала на твои чувства?

— Никак!.. Даже хуже! — покраснел Пётр от горя. — Видит моё состояние и смеётся. Издевается. Чуть ли не пальцем в меня тычет… Может и плюёт вслед…

— Так ты с ней будь попроще! — последовали нормальные мужские советы. — Не теряйся. Прижми в уголке, поцелуй ручку, подари цветочек, отсыпь мешок комплиментов, своди в кино, угости мороженым, расскажи пару анекдотов. Как минимум, посылай ей воздушные поцелуи издалека.

— Не могу! Как увижу — так и немею… В том числе и издалека…

— Печально, — вынужден был констатировать Киллайд. — А кто она хоть такая? Генеральская дочь, или чего пострашней?

— Если бы! Я бы тогда и не рыпался, сразу помер от безысходности… А так вроде из простых граждан. Отец погиб в войну, мать работает дворником, ну и дочь ей помогает. Попутно учится в железнодорожном техникуме на оператора… и что-то там ещё. Живут в полуподвальной комнате через два дома от нас… И вообще… Юлия очень красивая!

Говорил он с надрывом. А последнее предложение с такой горячностью, словно кто-то стал оспаривать его мнение.

«Да, уж! Клиника! Как говорят в будущем, — размышлял Киллайд. — Либо парня надо лечить чем-то экстренно-циничным, либо с этой Юлечкой разобраться самому. Потому что проще непосредственно девушку уболтать, чем мне всю компанию „внушённых“ филлеров перестраивать, заточенных под командование Петра. Гляну… Лишь бы она пакри не оказалась! Вот будет совпадение!.. Сразу такого и не припомню, что бы они друг в друга влюблялись…».

Ну а вслух заверил своего помощника:

— Не переживай! Уладим этот вопрос! Сам знаешь, что я умею.

— Как такой вопрос можно уладить? — выпучил глаза Яровой.

— А мы тебя представим как незаконно рожденного отпрыска человека, занимающего большую должность в управлении железных дорог. Вдобавок и по всем остальным вопросам характеризую тебя с самой положительной стороны. В том числе не следует признаваться тебе в своей неизлечимой, якобы, инвалидности.

— Но ведь это же неправда! — возмутился бывший гопник и хулиган, у которого в душе всё-таки имелось обострённое чувство справедливости.

— А зачем ей правда о том, что ты ещё недавно ошивался среди бандитов и занимался противоправными действиями? — угрожающе навис над ним Шульга. — Или правда о том, что твоя правая рука ещё несколько лет будет функционировать не на все сто? Вот и не рыпайся! Я сам всё улажу. А если что, подтвердишь вот эти данные…

И чётко проинструктировал своего помощника, что и как надо говорить о своей новой биографии. Благо, что вариантов имелось предостаточно, которые никто без особых полномочий проверить не сможет. Да и Пётр тем и отличался в положительную сторону, что данные инструкции выполнял скрупулёзно, последовательно и даже с завидным рвением. Потому что истово верил в новые, навеянные ему идеалы построения светлого общества добра и тотальной справедливости. А веру эту, ушлый мемохарб время от времени подстёгивал нужными рассказами, примерами и фантазиями. Для этого ему простейшего балабольства, доверительной интонации и всёпробивающей риторики — на десятерых хватало. Иначе пакри среди своих сторонников, тем более выполняющих любой твой приказ, не удержать.

Петро Яровой, успокоенный и воодушевлённый, отправился в свою съёмную комнатку, а молодожён поспешил к своей ненаглядной супруге. Она уже почти уснула на их шикарной, широкой кровати, будучи в состоянии духовной неги и обильного переедания. В плане кулинарных излишеств банкет удался лучше всего остального сопровождения. Да и сам, новоиспеченный муж не сразу набросился на желанное тельце. Даже не стал устраивать предварительные ласки. Просто обнял свою драгоценную прелесть, пытаясь ощутить её до последней клеточки кожи, втянуть в себя её родной запах и окончательно раствориться в совместном душевном блаженстве.

Как ни странно, полежав полчаса в такой благости, молодые так и не уснули. И первой о своих тревогах заговорила Анастасия, официально оставившая за собой родную фамилию Бельских:

— Сань… Я сильно переживаю за дядю Борю… Он ведь всё-таки, как бы это мягко сказать… в немалом шоке от нашей с тобой совместной жизни. Как бы он не сорвался… У меня создалось впечатление, что он несколько раз собирался наорать на тебя… А то и на меня!

В самом деле, Борис Денисович отнёсся к замужеству своей племянницы и приёмной дочери неоднозначно. В отличии родителей Александра, он вознамерился рьяно возражать против такого раннего закабаления юной девицы. Его обуяло негодование, помноженное на ревность и тоску от расставания с близкой кровиночкой. Вот он чуть и не сорвался, когда прибыл в Москву и обо всём узнал. Плюс и его гадская работа парторгом так и толкала на пафосные, неуместные речи и неадекватные поступки. Вот чуть и не начался скандал.

Благо, что и в отношении этого человека мемохарб не собирался деликатничать. Несмотря на честность дяди и его намечаемую полезность в будущем, Киллайд сразу воздействовал внушением на родственника невесты. Потом ещё и программирующим гипнозом настроил в соответствующем русле. В итоге, единственный опекун невесты, хоть и вращал выпученными глазами, пытаясь ляпнуть нечто неуместное, вовремя затыкался и только тяжело вздыхал.

Так что в постели, после свадьбы, Александр твёрдо заверил:

— Ничего, моя драгоценная. Главное, что дядя Боря тебя любит. Значит, прекрасно осознаёт, как и насколько сильно мы боготворим друг друга. Поэтому нам простят всё! Не сомневайся… Спи спокойно, радость моя…