Сила Единства

— У меня нет командира, — отвечаю я. Военный лишь пожимает плечами, показывая, что он лишь передает послание.

Я забираю телефон, зная, что это наверняка Лоусон ожидает от меня оперативный отчет. Прежде чем приступить к разговору, я смотрю как Элла обхватывает руками лоралит. Из обычного серого камня он за несколько секунд снова становится ярко-голубым. Кое-кто из наблюдающих за этим превращением солдат ахают от удивления. Элла прислоняется щекой к камню, чтобы почувствовать пульсацию энергии, разливающуюся по ее телу.

— Джон слушает, — говорю я в трубку.

— Я не понял, что это за новости насчет того, что ты захватил могадорский корабль? — рявкает Лоусон в трубку.

— Ну, я подумал, что раз уж я там… — начинаю я.

Лоусон шумно вздыхает мне в ухо.

— Что ж, я так понимаю, теперь нам надо сбить на одну летающую кастрюлю меньше. С другой стороны, возможно, это еще больше выведет из себя Сетракуса Ра. У меня такое чувство, что временное затишье скоро закончится, если ты продолжишь захватывать их суда.

— Этого больше не потребуется, — говорю я. — Мы достали что вам нужно. Свяжитесь с другими армиями. Скажите, чтобы выдвинулись к местам нахождения лоралитов, которые я вам показал, а мои люди разнесут генераторы.

— Надеюсь, их хватит, — примирительно бурчит Лоусон. — Мои умники пока ничего не добились в этом плане. Хотя если все, что нам нужно, чтобы сбить эти корабли, это ты… Кстати, ты в курсе, что у нас тут один парит над Вашингтоном, а другой над Лос-Анджелесом? Не говоря уже об их свиноматке в Западной Вирджинии.

Пока Лоусон говорит, я смотрю в небо. Смог бы я снова такое проделать? Захватить еще один корабль в моем нынешнем состоянии? Я сжимаю пальцы, все еще чувствуя в них жар, который так пока и не прошел. Я попросил Марину применить Исцеление, но она сказала, что не чувствует никаких травм. Единственное объяснение этому — я переборщил со своими способностями, и тело кричит об этом. Как невозможно вылечить истощение, так мы не можем починить выгоревшие Наследия.

Сколько еще я смогу вести борьбу, прежде чем мне потребуется серьезный отдых? Отдых. Смешно. Разве есть у меня на это время, когда над двадцатью с чем-то городами до сих пор висят военные корабли могов, ожидая, пока Сетракус Ра закончит свои мерзкие эксперименты, закончит копить силы прежде чем в конце концов нападет. Нет у меня времени отдыхать. Таким образом, вопрос встает по-другому: сколько сил я могу из себя выжать, сколько ущерба причинить, прежде чем свалюсь с ног?

Я это скоро выясню.

— Я посмотрю, что смогу сделать. А пока убедитесь, что ваши люди готовы начать атаку как можно скорее.

Прежде чем Лоусон успевает ответить, я сбрасываю звонок.

Закончив с лоралитом, Элла подходит ко мне. Я бросаю ей телефон, и она ловит его обеими руками.

— Скажи остальным, чтоб они договорились с Лоусоном насчет доставки генераторов, — говорю я. — Встретимся в Западной Вирджинии. Прилетайте на этом корабле. Захватим «Анубис» и прикончим Сетракуса Ра.

— Ну ладно, — кивает Элла и приподнимает бровь: — А ты что будешь делать?

Я бросаю взгляд на угнанный нами корабль, еще виднеющийся на горизонте.

— Я собираюсь повторить представление.

Глаза Эллы широко распахиваются:

— Еще один корабль?

— Я только разогрелся.

— Подожди, Джон…

Прежде чем Элла попытается меня отговорить, я снова взмываю в воздух и мчусь прочь от Ниагары. Так и должно быть. Надо двигаться дальше. Не важно, насколько я устал — я должен продолжать борьбу.

Солнце уже садится. Все самое удобное время суток у нас занял полет сюда, захват корабля, организационные вопросы. Слишком медленно. Набирая скорость (ощущение такое, словно я ныряю в бассейн, только не вниз, а вперед), я решаю двигаться в Вашингтон. Я не GPS и не знаю точно, куда лететь, но думаю, что если полечу на юго-восток, то в итоге замечу какие-то знакомые ориентиры и города, и в итоге найду свою цель.

Я убеждаю себя, что так будет быстрее, эффективнее и намного безопаснее для остальных. Потом правда приходит мысль, что надо было захватить хотя бы Берни Корсара. Он и Пыль выступили бы отличным прикрытием, и как раз поместились бы в карман жилета до поры до времени.

Ох, проклятье! Мой жилет.

Я бросаю взгляд на жилет и морщусь от досады. Вот тупица. Во время нападения на корабль меня несколько раз серьезно зацепило бластерными выстрелами. Генератор защитного поля, который я прикрепил к груди вместе с пачкой батареек, сожжен дотла, и теперь я летаю с двумя прилепленными к телу бесполезными кусками пластика.

Досадливо качая головой, я расстегиваю жилет и сбрасываю на землю.

Я не могу вернуться к водопаду. Элла наверняка рассказала о моем плане остальным, и они обязательно попытаются отговорить меня лететь в одиночку. Какая-то часть моего разума осознает, что это — безумная идея, и с аргументами Шестой и Марины я справиться не смогу. Нет, возвращаться нельзя.

Надо будет заглянуть в Пейшнс Крик. Там мне, наверное, не станут читать нотации.

К счастью, я недалеко от озера Эри, и когда я подлетаю ближе, то уже без труда нахожу путь, который утром проделала Лекса. После нескольких залетов в неправильном направлении — и одном вираже, когда я попал в облака и не мог разобраться, где нахожусь — я замечаю «липовый» мотель на берегу озера. Даже с моими косяками путь обратно занял намного меньше времени, чем если бы я летел на корабле. А ведь я только начал развивать это Наследие.

Мой план таков: залететь в пещеру в паре миль от мотеля, пролететь через туннель прямо в подземный ангар, где, как я знаю, хранятся генераторы. Туда и обратно. Только вот когда я проношусь мимо домика, замечаю неладное.

Солнце только начало садится, и тени от деревьев расползлись по земле. Я точно знаю, что Лоусон держал несколько солдат на поверхности в качестве дозорных. Может, непривычное освещение играет шутку с моим зрением, но могу поклясться, что теперь там никого нет.

Я снижаюсь и замечаю кое-что еще. На дорожке из гравия прямо перед мотелем припаркован черный правительственный кроссовер. Это странно. О существовании базы никто не подозревал именно потому, что все пользовались входом через пещеру. Среди людей Лоусона нет таких тупиц, кто мог бы припарковать кричащую о своей принадлежности правительству тачку прямо у входа в это секретное место.

И тут я вспоминаю, что передал одну из этих машин во временное пользование кое-кому еще. Для одного личного поручения.

Марку Джеймсу.

Я приземляюсь в нескольких метрах от крыльца Пейшнс Крик. Слева качели, сделанные из привязанной к дереву автомобильной покрышки, медленно болтаются взад-вперед. Все выглядит тихим и обычным, но у меня появляется неприятное чувство, будто за мной следят.

Я сразу замечаю Марка. Он стоит у дверей в мотель спиной ко мне. В день нашей последней встречи он выглядел ужасно и даже двинул мне в лицо. Теперь же он стоит прямо, странно вздернув голову.

— Марк, — осторожно говорю я. — Ты вернулся.

Он поворачивается ко мне, двигаясь рывками, как сломавшийся робот. Мне сразу бросается в глаза бледность его кожи и паутина черных вен, опутавшая его щеку. Глаза Марка широко распахнуты. По его щекам текут слезы, но в остальном лицо абсолютно лишено эмоций. Я замечаю, что его пальцы растопырены и напряжены, словно тело парализовано.

— Прости… Прости, Джон, — удается выдавить ему.

— Марк…

— Они меня… за-за-заставили.

Я резко оборачиваюсь. Почти вовремя. Ко мне бросаются три щупальца из черной жижи, каждое из них заострено, как насадка на дрель. Одно пронизывает сзади мое плечо, другое втыкается в бедро, а третье внедряется в запястье, когда я поднимаю руку, пытаясь защититься. Как будто меня проткнуло что-то живое, зарывающееся вглубь тела. Я чувствую, как щупальца вгрызаются в мышцы. Включается мое Исцеление, пытается вытолкнуть их, но когда это происходит, по каждому нервному окончанию словно пробегает волна кислоты. Я кричу от боли и падаю на колени.

— Мы правда его заставили, — говорит веселый женский голос. — Хотя честно говоря, сильно просить не пришлось.

Я узнаю ее — из рассказов моих товарищей и переговоров по коммуникатору. Возвышающаяся надо мной натуралка — Фири Дун-Ра.

Я перекатываюсь на спину, чтобы взглянуть на нее. У Фири Дун-Ра полностью отсутствует левая рука — ее заменила трясущаяся черная жижа, плотная и маслянистая, похожая на засохшее дерево. Три пронзившие меня щупальца исходят прямо из ее тела. Я пытаюсь вырвать их голыми руками, но от прикосновения гуща твердеет и становится острой, как лезвие бритвы, обрезая мне ладони.

Я пытаюсь отбросить ее телекинезом. Он не работает.

Ничего не работает.

Сопротивляясь, я вижу искорки лориенской энергии, пульсируя покидающие мое тело, взбирающиеся по щупальцам к Фири Дун-Ра и гаснущие в ее руке. На секунду ее глаза закатываются, а потом она протягивает свою нормальную руку ладонью вверх.

Ладонь Фири Дун-Ра начинает светиться, и на ладони появляется огненный шарик с фиолетовыми всполохами.

— О, как мило, Джон Смит, — говорит она. — Я могла бы к этому привыкнуть.

Из-за деревьев вблизи Пейшнс Крик выходят все новые моги. Не знаю, как я их не заметил, ведь их просто толпы. Но потом я вижу, как один из них выступает из тени — буквально появляется там, где его не было — и до меня доходит, что они каким-то образом сюда телепортируются.

Сетракус Ра преуспел. Теперь некоторые моги имеют Наследия. Нет… Я не стану их так называть. Это какое-то извращение.

Какое там слово использовал Сетракус Ра? «Модификации»? Вот как называются эти отвратительные способности.

Более старый натуральный мог, лысый и невероятно тощий, подходит к Фири Дун-Ра. Его глаза полностью черные. На меня он не обращает внимания, глядя только на Марка. Худой мог манит парня пальцем, и до меня доносится еле слышный звук, словно саранча стрекочет в листве.

Жижа под кожей Марка приходит в движение, и его тело приходит в движение. Он шагает по ступенькам мотеля, параллельно что-то вытаскивая из-за пазухи куртки. Такое впечатление, что каждое движение дается ему через боль и силу.

— Мы слышали истории об этих самых Наследиях, которые вы, лориенцы, получили от своих мертвых предков, — улыбаясь непринужденно говорит Фири Дун-Ра. — Эдакие сувениры с вашей мертвой планеты. А хочешь секрет, Джон?.. Возлюбленный вождь тоже кое-что сохранил. Реликвии. Трофеи, которые напоминали ему о первой великой победе.

Марк держит в руках нечто напоминающее веревку, только блестящее и темно-фиолетовое. Нечто, не принадлежащее нашему миру.

Я узнаю ее. Разумеется, узнаю. Из видения о прошлом.

Это удавка, которую когда-то давно Питтакус Лор затянул на шее Сетракуса Ра. Из-за нее он получил свой шрам. Из видения Эллы я вспоминаю, что материал называется «ворон» — растение, встречавшееся только на Лориен и раны от которого не лечатся Исцелением.

Марк встает на колени и надевает удавку мне на шею.

Фири Дун-Ра ухмыляется, глядя на меня:

— Возлюбленный вождь подумал, что ты оценишь иронию ситуации.

Глава 20

— Что он сделал? — восклицает Марина.

Элла пожимает плечами и смотрит под ноги:

— Он…

— Да слышала она тебя, — говорю я Элле сквозь сжатые губы. — Она просто не может поверить, что Джон мог учудить подобную глупость.

Рядом со мной оборачивается и пинает большой ком земли.

— Какого хрена, Шестая? Мы что теперь типа помощники супергероя? Фигня какая-то!

Мы вчетвером стоим на поляне примерно в миле вверх по реке от Ниагарского водопада. Наш похищенный корабль «припаркован» в нескольких сотнях ярдов, его трап размером с танк выдвинут наружу. Из-за его огромных размеров деревья вокруг кажутся карликовыми. Краем глаза я постоянно кошусь на эту махину и каждый раз с трудом подавляю желание броситься в укрытие. Сложно поверить, что моговский крейсер теперь наш.

Марина проводит руками по волосам:

— Я говорила с ним об этом. О том, чтобы он контролировал свой гнев…

— А это было до или после того, как ты снова попыталась проткнуть Пятому морду сосулькой? — хихикает Девятый.

— Вообще-то после, — сухо отвечает Марина. — По крайней мере, мне казалось, что он справляется со своим горем. Но лететь на захват еще одного корабля… Шестая, это же самоубийство.

— Ну, не знаю, — задумчиво говорю я. — Ты его не видела там, наверху. Он выглядел непобедимым.

— Он не думает о последствиях, — сочувственно качает головой Марина.

— Часть его верит в то, что он сможет справиться сам, — вставляет Элла. — А другая часть не хочет, чтобы еще кто-то пострадал. Он убежден, что для всех будет лучше, если он сделает это в одиночку.

Мы все на несколько секунд умолкаем, размышляя над словами Эллы. Очевидно, что эти сведения она достала прямо из головы Джона — он ни за что бы не доверил ей эти чувства.

— Да к чертям эту высокопарную пургу, — говорит Девятый. — Это и наша война. Когда он вернется, я надеру ему задницу!

— Вы же понимаете, что он и нам оставил чем заняться, правда? — спрашиваю я, оглядывая своих друзей. Я не хочу больше тратить время на разговоры о Джоне. — В перспективе, когда мы доставим эти генераторы, это спасет множество жизней. Это шанс для человечества выиграть войну.

Девятый презрительно фыркает и уходит прочь. Марина вздыхает и обхватывает себя руками, переводя взгляд на реку. Элла просто стоит рядом, сжимая сотовый телефон, который вручил ей Джон. Я смотрю на свой мобильник — тот самый аппарат Сэма, который по идее должен воспроизводить частоту генератора силового поля.

У батареи семнадцать процентов. Когда она сядет, по словам Сэма, этот старый сотовый забудет все указания хозяина. Надо поторопиться с проверкой.

Едва я начинаю беспокоиться, что времени осталось мало, как до меня доносится рев мотора. В поле зрения, подскакивая на кочках поляны, въезжает джип. За рулем сидит Лекса.

Она подъезжает прямо ко мне и вылезает из машины, оставив мотор включенным.

— Как раз вовремя, — говорю я ей.

— Канадцы сказали, что очень надеются, что мы его не разобьем, — пожимает плечами Лекса. — Они были весьма учтивы в этом плане.

— Если все пройдет как надо, их машина будет в целости и сохранности, — отвечаю я.

Я замечаю Адама, вышедшего на рампу корабля. За ним стоит Рекс — скорее прячется за него — и выглядит скромнее мышки. Я делаю несколько шагов по направлению к кораблю и машу им рукой. Тут ко мне подбегает Девятый.

— Готово? — кричу я, сложив руки рупором.

— Да! — кричит в ответ Адам. — Защитное поле включено на полную мощь!

Я прищурившись осматриваю моговский корабль. С такого расстояния защитное поле не заметно. Как и прежде, когда мы подлетали к нему, было невозможно заметить тусклое свечение, пока ты практически не касался его. Я подхожу ближе к кораблю. Девятый настороженно удерживает меня за плечо.

— Чего это ты творишь? — спрашивает он.

Я бросаю взгляд на его руку:

— Тот же самый вопрос.

— Лучше не приближайся к этой хрени, — говорит Девятый. — Когда наш Джонни решил пройти сквозь такое поле, мне пришлось потом долго приводить его в сознание.

— Я знаю, что делаю, — отвечаю я, сбрасывая руку Девятого.

Я подхожу к защитному полю настолько близко, насколько готова рискнуть, и начинаю различать его сияние. Потом пяткой рисую линию на траве.

— Вот наша цель, — говорю я, подбегая обратно к остальным. — Мы протолкнем через него джип с генератором Сэма и так узнаем, работает ли он.

— Зачем париться с машиной? Нельзя просто бросить генератор через поле телекинезом? — спрашивает Марина.

— Мы знаем, что моговские генераторы защищают весь корабль, — объясняет Лекса. — Мы не знаем, способно ли на это устройство Сэма.

— Если предположить, что оно вообще работает, — добавляет Девятый.

Я достаю телефон-раскладушку и устанавливаю на приборную панель, потом отхожу и осматриваюсь.

— Это все, что нужно сделать? — спрашивает Марина, приподняв бровь.

— Думаю, да, — отвечаю я. — Сэм сказал, что он постоянно испускает маскировочную частоту. Или пакет данных. Или что там еще.

— Пакет данных, — ворчит Девятый. — Скукота. Знаешь, я искренне надеюсь, что джип взорвется. Хоть будет на что посмотреть.

— Как мило, Девятый, — говорит Марина.

Я машу рукой, призывая их прекратить спор.

— Готовы толкать?

Лекса кладет руки на багажник все еще мирно урчащего мотором джипа.

— Готова.

Мы все недоуменно смотрим на нее, пока Девятый не взрывается хохотом.

— Ой, мадам, мы так не толкаем, — говорит он.

Лекса отходит за наши спины. Мы четверо — я, Девятый, Марина и Элла — сосредотачиваемся на машине и начинаем телекинезом двигать ее вперед. Из-под быстро крутящихся колес вырываются комья травы и грязи.

— Тише, народ, — предупреждаю я остальных — Мы же не хотим, чтобы она взорвалась, если наткнется на поле.

— Вот настоящий знак веры в творение твоего парня, — бормочет Девятый.

Я хмурюсь. Это должно сработать. А даже если не сработает, по крайней мере Сэм пытается помочь, а не жалуется, как Девятый, что ему не дают убивать. Я открываю было рот, чтобы ответить колкостью на колкость, но тут встревает Марина.

— Девятый, ты действительно думаешь, что один из наших близких друзей и правда по чистой случайности обрел именно то Наследие, которое нам так нужно, чтобы отбить нападение могадорцев? — Марина гневно трясет головой. — В том, что мы получили такой дар — воля самой Лориен!

Я чувствую, как с этими словами Марина усиливает телекинетическое давление на джип, от чего он начинает нестись как угорелый в сторону защитного поля. Девятый наконец умолкает и вместе с нами следит за продвижением машины. Спрятав руку за спину, я скрещиваю пальцы.

Джип пересекает прочерченную на траве линию.

Его передок вздымается вверх, словно машина налетела на огромный бугор. Ветровое стекло и все окна разлетаются вдребезги. От защитного поля исходит гулкий магнетический шум, который я чувствую аж зубами.

Но джип проезжает поле практически нетронутым.

Марина и Элла вместе издают торжествующий возглас. Я с ухмылкой оборачиваюсь к Девятому.

— Респект твоему Сэму, — пожимая плечами говорит он.

Адам сбегает вниз по рампе, чтобы осмотреть джип, а потом кричит с той стороны поля:

— Его немного потрепало, но все равно сработало!

Адам залезает в кабину и открепляет мобильник от приборной доски. Он пытается удержать его двумя пальцами, но в итоге бросает на землю — даже отсюда я вижу, что аппарат буквально тлеет. От места в траве, куда упал телефон, поднимается дымок.

— Думаю, этот вариант на один раз, — заключает Адам.

— Лучше, чем ничего, — отвечает Девятый.

Воодушевленная, я забираю у Эллы спутниковый телефон и набираю номер Сэма.

— Сэм! — восклицаю я, едва услышав его голос.

— Привет! — отвечает он с облегчением. — До нас дошли новости. Ребят, вы серьезно угнали весь вражеский корабль?

— Да это неважно, — отвечаю я. — Ну да. Слушай… Твой аппарат. Телефон. Он сработал! Правда, он сгорел сразу после прохождения поля и, наверное, проезд через него не был самым удачным, но он сработал!

Я слышу приглушенные радостные вопли Сэма. Наверное, закрыл рукой микрофон.

— Оно сработало! Мое Наследие сработало! — слышу я, как он кричит кому-то в комнате. В ответ немедленно раздается целый хор голосов.

— Это потрясающе! — говорит Сэм, снова обращаясь ко мне. — С утра я наделал еще таких штуковин на случай, если дело выгорит. Другие тут думают, что теперь, когда у нас есть земные приборы, воспроизводящие нужную частоту, возможно, продублировать ее будет проще. Ну, знаешь, без суперсилы.

— Ты настоящий герой, — отвечаю я с ухмылкой. Рядом со мной Девятый закатывает глаза, но губы его всего расплылись в улыбке. — Скоро мы начнем отправлять генераторы. Подготовь все, чтобы мы сразу начали их передавать.

— Конечно, — соглашается Сэм. — Я…

Слова Сэма прерывает громкий звук на том конце провода. Я слышу голос Малкольма, спрашивающий «Что это было?»

— Сэм? — спрашиваю я, хмурясь.

— А, прости, — говорит он. — Что-то только взорвалось. Наверное, новички тренируются.

Прежде чем я успеваю ответить, я слышу на том конце хлопки, которые невозможно ни с чем спутать. Такой звук, будто в отдалении взрываются салюты, но я уже давно знаю, что на самом деле означает этот звук.

Автоматная очередь.

И она не стихает.

Теперь голоса людей рядом с Сэмом стихают. Все прислушиваются. Моя рука сильнее сжимает трубку. Я чувствую, как внутри все сжимается.

— Сэм, ответь мне.

Заметив напряженные нотки в моем голосе, мои друзья бросают свои дела и подходят ближе. Радостные улыбки после удачного эксперимента с защитным полем тают.

— Шестая… — громко шепчет Сэм. — Шестая, кажется на нас напали.

Глава 21

Они специально оставили немного места в вороновой удавке, иначе она бы немедленно отрезала мне голову. Вместо того, чтобы убить меня, они заставили Марка держать веревку, как поводок. Я ползу по половицам Пейшнс Крик к секретному лифту, который моги отыскали за пару минут, и чувствую, как острый, словно лезвие бритвы, ошейник царапает по горлу каждый раз, когда я хотя бы чуть-чуть оступаюсь.

Но хуже этих порезов боль от трех маслянистых щупалец, соединяющих меня с Фири Дун-Ра. Все тело с той стороны жжет так, будто под мою кожу затекает нечто кипящее и едкое и распространяется с током крови. Пока Марк тащит меня, Фири Дун-Ра вышагивает рядом. Она поигрывает фиолетовым огоньком, поднимающимся от ее руки. Я чувствую, как она высасывает мою силу. Чувство такое, словно в теле разрывают какие-то стежки и вытягивают из меня нити. Она ворует забирает мои Наследия.

А еще больнее осознание того, что за этим грядет.

Смерть. Разрушение. Поражение.

— Марк… — через боль шепчу я. — Помоги мне… остановить их.

Он даже не поворачивает головы. Я вижу, как в венах на его шее пульсирует черная жижа, а еще чувствую стоящего неподалеку Худого мога — того, который каким-то образом контролирует Марка.

Услышав мою мольбу, Фири Дун-Ра разражается смехом.

— Возлюбленный вождь оказывает большую честь тому, чьи сны посещает, — говорит она, потушив пламя в руке, чтобы пригладить волосы Марка. — Этот человечишка оказался весьма здравомыслящим. Он кое-что хотел — что-то, что ты не хотел ему дать. Он хотел, чтобы Возлюбленный вождь воскресил его подружку…

Сару.

Не хотел ему дать. Боже, да я бы за секунду вернул Сару к жизни, если бы только мог. Неужели Марк думал, что Сетракус Ра на это способен? Неужели они убедили его?

Отдал ли он им тело Сары?

Мне удается схватиться за длинный конец удавки. Я тяну его к себе, пытаясь обратить на себя внимание Марка.

— Ты же не сделал этого, Марк, — рычу я. — Скажи мне… Скажи, что не сделал.

Фири Дун-Ра опять хихикает.

— Можно подумать, Возлюбленный вождь сделает такой щедрый подарок примитивному человеку. Нет, твой дружок потом передумал. Но было уже слишком поздно. Мы знали, где его найти. Пришлось прервать его траур.

Парадайз. Они отследили его там. Сетракус Ра вторгся в его сны и манипулировал им, как пытался это сделать с Мариной и Пятым. А потом, когда Марк одумался, схватил его. Я думал, что перебрал всех, до кого мог добраться Сетракус Ра, но о Марке совершенно забыл.

— От него узнать ваше местонахождение было легче легкого, — продолжает Фири. — Наш человечек делает все, о чем мы попросим.

Я замечаю, как рука Марка дрожит, сжимая удавку. Костяшки пальцев на его руках побелели, мышцы напряжены. Он пытается бороться с их контролем, но тщетно.

— Скоро ты станешь таким же, как он, — говорит Фири, и Худой мог облизывает губы в предвкушении. — Но сначала я хочу сама с тобой поиграть.

Одно из щупалец Фири прокручивается в моем теле. Боль пронзает позвоночник, и я заваливаюсь на бок. Они дают мне несколько секунд, чтобы восстановить дыхание.

Затуманенным взглядом обвожу врагов, пытаясь определить, сколько их.

Зал Пейшнс Крик наполнен вооруженными бластерами искусственниками. В одном углу они сложили гору тел солдат, охранявших надземный уровень. Судя по их виду, они погибли быстро и мучительно.

Кроме Фири Дун-Ра я замечаю еще трех модифицированных натуральных могов.

Худой мог — тот, что контролирует Марка. Он стоит рядом, сложив руки на спине и пристально глядя на парня. Если я хочу спасти Марка, придется вывести этого мога из строя.

Еще есть Теневой мог. Он моложе, наверное, всего на пару лет старше Адама. Я вижу, как он выступает из тени, поднимаясь из пола, как из озера. Он приводит с собой еще нескольких обычных могов. Вот как они переместились сюда незамеченными.

— Иди к отряду у входа в их пещеру. Никто не должен уйти живым, — велит Фири, и Теневой мог снова уходит в пол. Я прекрасно понимаю, почему она говорит на английском — хочет, чтобы я знал о другой армии могадорцев, разместившейся у въезда для техники. Хочет, чтобы я знал, что все находящиеся внизу оказались в ловушке.

Хочет, чтобы я знал, насколько безнадежно наше положение.

И наконец прямо перед лифтом стоит Мог-пайкен. Трое других усовершенствованных могов, которых я заметил, по крайней мере выглядят как обычные могадорцы, но этот выглядит просто ужасающе, с нормальной нижней частью тела, прикрепленной к совершенно непропорциональному торсу. Несмотря на горб, его рост достигает восьми футов, кожа толстая и серая, как у пайкена, а завершают образ перекачанные мускулы. У него длинные толстые пальцы с острыми, как лезвия, когтями. На толстой мускулистой шее почти не видна голова обычного размера, у которой нижняя челюсть выпирает вперед, обнажая острые клыки. Но самое отвратительное — бросающиеся в глаза швы, где его бледная могадорская кожа натянута и пришита к новому телу.

По его виду заметно, что ему дико больно, и это его дико злит. Он рычит и переминается с ноги на ногу в ожидании приказа.

Я вижу, как Фири замечает одну из камер наблюдения. Находка ее не сильно беспокоит.

— Они наверняка уже знают, что мы здесь, — говорит она и поворачивается к Могу-пайкену. — Спустись к ним и поздоровайся.

Мог-пайкен мычит что-то в ответ, раздвигает двери лифта и прыгает в шахту.

Вскоре сквозь пол до меня доносятся крики и звуки стрельбы.

Фири Дун-Ра с улыбкой смотрит на меня.

— Сколько здесь Гвардейцев, а? — спрашивает она. — Сколько твоих дружков мне удастся сегодня истребить?

— Я… Я тебе ни хрена не скажу!

Фири закатывает глаза и достает из кобуры бластер. Она прицеливается в голову Марка.

— А теперь не хочешь сказать? — спрашивает она снова, тыкая стволом в череп парня.

Почувствовав у виска дуло, Марк каким-то образом отшатывается. Что-то внутри него, видимо инстинкт самосохранения, помогает бороться с контролем Худого мога. Он роняет удавку и сжимает пальцы, словно вновь начал их чувствовать, потом поворачивается к Фири Дун-Ра и делает неровный шаг в ее направлении. Это все, что ему удается сделать. Из его рта стекает слюна, когда он рычит, пытаясь совладать с контролирующим его разум могом. Фири стоит не шелохнувшись.

Она бросает взгляд на Худого мога:

— Он сопротивляется.

— Он заработает аневризму своего жалкого мозга прежде чем преодолеет мою волю, — спокойно отвечает тот.

Худой мог прищуривается, и все тело Марка напрягается, словно его прошибло электротоком. Он поднимается на цыпочки, неестественно вытянувшись, взмахивая конечностями и стискивая челюсть, и издает сдавленный крик.

— Видишь? — говорит Худой мог.

Фири Дун-Ра возвращает бластер в кобуру и присаживается передо мной на корточки.

— По правде говоря, мне нет дела до того, сколько там твоих друзей. Мы все равно их всех убьем. Мне просто нравится смотреть на твои мучения.

В такой близости черная дрянь, заменившая руку Фири, воняет, как протухшее мясо. Если бы только она подсела поближе, пониже наклонилась бы к моему лицу…

— Знаешь, Джон, наши пути уже однажды пересекались, — продолжает она. — Я руководила операцией в Западной Вирджинии, когда ты помог Девятому сбежать. Ты знал об этом? Из-за этого… злополучного инцидента меня сослали в Мексику в качестве наказания. Заставили работать над нерешаемой проблемой Святилища. Оказывается, все, что мне нужно было делать, это дождаться твоих тупых лориенских землячек.

Она снова поднимается и протягивает руки, пока щупальца копошатся в моем теле, вертясь и вытягивая меня наизнанку. Я рад этой боли — так легче скрыть разочарование. Я же почти до нее добрался.

У меня остался один отчаянный трюк. Козырь, спрятанный в рукаве. Моги были так уверены в своем превосходстве, что забыли проверить меня на наличие оружия. А у меня к предплечью все еще прикреплен клинок Пятого.

Мне нужно лишь удачное время, чтобы нанести удар.

— Как это там поговаривают люди? Всему есть причина, — Фири хихикает, развивая свою мысль. — Смотри, как далеко я продвинулась, Джон. В каком-то роде это все благодаря тебе.

Я стискиваю зубы и смотрю ей в глаза.

— Вам… Вам не победить!

— Ага, мистер Супергерой. Ты найдешь способ их всех спасти, да? — Фири бросает взгляд на Марка, все еще застывшего в той неудобной позе и слабо дрожащего от продолжающейся борьбы за свой разум. — Давай посмотрим.

Одно щупальце вылезает у меня из подмышки. Мгновенно боль становится намного меньше. Я смотрю, как извивающийся отросток с заостренным, как кинжал, концом, делает бросок.

Все происходит слишком быстро. Я ничего не успеваю сделать.

Фири вонзает щупальце под челюсть Марка и протыкает его голову насквозь. Он судорожно вздрагивает, глядя перед собой широко раскрытыми, но ничего не видящими глазами. Фири держит его на своем щупальце несколько мгновений, чтобы продемонстрировать мне результат, потом достает его, и тело Марка падает на пол рядом со мной.

Я издаю вопль ярости. Боли. Ужаса.

— Первый готов, — говорит Фири.

Я умолкаю. Не могу оторвать взора от тела Марка, чьи мертвые глаза смотрят на меня в упор. Это моя вина.

К черту все! Если я умру, то по моим правилам!

Резким движением я вытаскиваю клинок Пятого из ножен и отрубаю два держащих меня щупальца. Фири кричит и отшатывается. Желеобразные отростки, ударившись о пол, начинают шипеть. Но через пару мгновений щупальца начинают регенерироваться.

Я надеялся, что мои Наследия мгновенно ко мне вернутся. Этого не произошло. В моем теле еще есть остатки Фири Дун-Ра. Я чувствую, как включается Исцеление, пытаясь изгнать ее плоть. С трудом поднимаюсь на ноги и пытаюсь зажечь огонь или включить каменный взгляд, но эти способности не работают. Они требуют слишком большого физического напряжения, а я буквально высосан этой битвой.

Какой-то искусственник бьет меня бластером по голове, и я снова падаю на пол. Кажется, время замедляет свой бег.

Телепатия. Я хотя бы могу использовать ее. Хоть тело мое беспомощно, за то разум тверд.

Едва открыв свой разум, я вздрагиваю от ужаса. Нижние уровни Пейшнс Крик источают безумный страх и боль, которые затекают в мой мозг, когда я начинаю использовать телепатию. Я беру себя в руки и ищу нужную мне личность. И чувствую огромное облегчение, отыскав ее.

«Сэм!» — мысленно кричу я.

Я чувствую, где он — бежит по коридору. Рядом Малкольм и несколько ученых и солдат. За плечами Сэма тяжелый мешок, наполненный всякой аппаратурой, в основном, сотовыми телефонами.

Его эксперименты с техно-Наследием, должно быть, оказались плодотворными. А теперь это все может полететь коту под хвост…

«Джон? У меня галлюцинации?» — думает в ответ Сэм.

«Нет. Я наверху!»

«Слава Богу…»

«Они схватили меня, — говорю я Сэму. — Их привел Марк. Не по своей воле. У них модифицированные Наследия».

«Вот черт… Марк… Они тут пытаются заманить нас в ловушку», — мысли Сэма проносятся в моей голове, обгоняя одна другую. Я чувствую, как он останавливается как вкопанный и Малкольм хватает его за руку.

«Я иду на подмогу, Джон! Я сейчас!»

«Нет!» — думаю я в ответ, быстро прикинув шансы Сэма устоять против могов против той ценности, которой он обладает, и важности сберечь его Наследие. Возможно, это — последняя надежда человечества. — «Ты должен бежать! Их полно у транспортного выхода, но думаю, большинство тех, у кого есть сверхсилы, здесь со мной. Найди способ прорваться и…»

Я не успеваю додумать до конца, как тело пронизывает новая волна боли — щупальца Фири проделывают три новые дыры у меня в спине. А ведь прошло всего несколько секунд. Мои Наследия снова недосягаемы. Несколько искусственников толкают меня на землю и вырывают клинок Пятого.

— Неплохая попытка, — говорит Фири, кровожадно ухмыляясь. Она поднимает брошенную Марком удавку, и я внутренне сжимаюсь, готовый к неизбежному. Похоже, Фири точно знает, чего я ожидаю, потому что ее улыбка становится еще шире. — Не-нет, Джон. Еще не время умирать.

Она тащит меня вперед, и мне приходится ползти следом. Альтернатива — перерезанное горло.

Лифт уже ждет. На полу кабины большая лужа крови, а стены покрыты вмятинами. Кто бы ни защищал лифт, он пал жертвой Мога-пайкена.

— Идем же, поздороваемся с твоими друзьями, — говорит Фири.

В лифте меня окружают Фири, Худой мог и взвод искусственников. Мы спускаемся на несколько этажей. Я пытаюсь определить, где именно мы оказались, но не выходит. Все коридоры внизу выглядят совершенно одинаково. Где Лоусон и Уокер? Где земляне-Гвардейцы? Сэм и Малкольм?

Надеюсь, они на другом этаже. Надеюсь, им удастся найти выход.

Искусственники вышагивают впереди, за ними следуют Худой мог и Фири, а я вынужден ползти рядом с ней. Снаружи лифта они не встречают никакого сопротивления. Мы проходим мимо нескольких тел солдат, буквально разорванных пополам.

— Надеюсь, он хоть кого-нибудь нам оставил, — сухо говорит Худой мог.

Едва мы поворачиваем за угол, до нас доносятся первые выстрелы. В небольшой столовой засело несколько десантников, которым удается убить пару-тройку искусственников. Моги стреляют в ответ, но солдаты скрываются за баррикадой, которую сложили из мебели, перегородив коридор.

— Займись ими, — говорит Фири Дун-Ра.

Худой мог ухмыляется. Он складывает ладони чашечкой у рта и дует. С его рук тотчас срываются маленькие черные споры и плывут по воздуху коридора. Я пытаюсь крикнуть, чтобы предупредить солдат, но Фири скручивает щупальца в моем теле. Военные совершенно не подготовлены к такого рода бою. Да и откуда им? Я сам никогда не видел ничего подобного. Споры устремляются прямо к ним, словно у них есть разум, и проникают сквозь щели в баррикаде. Мне не видно, что происходит, но вскоре я слышу звуки кашля. Потом тишина.

Худой мог делает рукой движение вверх, и военные поднимаются все как один. Под кожей на их лицах пролегли черные вены. Они двигаются, как Марк, как марионетки, а их глаза расширены от ужаса осознания того, что тела повинуются командам могадрца.

Теперь могов возглавляет отряд пехотинцев.

Вскоре мы встречаем еще одну группу солдат, пытающихся разгородить коридор. Они замешкиваются, видя, как к ним подходят их союзники.

— Убейте их, — шепчет Худой мог.

Контролируемые могами пехотинцы не мешкая начинают беспорядочно разряжать обоймы в своих же друзей. Искусственники с восторгом наблюдают за происходящим. Коридор наполняется дымом от стрельбы. Фири Дун-Ра смеется, видя, как я отворачиваюсь.

— Разве не весело? — спрашивает она.

Внезапно невидимая силы вырывает из рук пехотинцев все ружья. Искусственники поднимают бластеры и также оказываются разоружены.

Телекинез.

Как учил их Девятый. Разоружить врага.

— Проклятье! — доносится до меня голос Найджела. — Рэн, осторожно, там наши!

Спустя секунду коридор сотрясает взрыв — японка парня не услышала.

Должно быть, Рэн швырнула в них один из своих заряженных снарядов, потому что от взрыва тела, как куклы, разлетаются в разные стороны. Среди них и управляемые ментально солдаты, и несколько искусственников, многие из которых буквально испаряются на лету. Меня также отбрасывает в сторону, и от этого удавка впивается в шею, а по плечу начинает струиться теплая кровь. Я остался в живых только потому, что от взрывной волны Фири Дун-Ра выпустила веревку из рук.

В ушах звенит. Теперь в коридоре еще больше дыма, чем раньше. Я замечаю, как Худой мог и несколько безоружных искусственников скрываются в пустом помещении рядом с коридором. Пытаюсь отползти в сторону, но меня до сих пор сковывают щупальца Фири. Я ее нигде не вижу хотя каким-то образом еще привязан к ней.

Я хотя бы могу избавиться от удавки. Тянусь, чтобы снять ее.

Стоп.

Я не вижу себя. Не вижу ладони, руки…

Мы невидимы.

Фири Дун-Ра использует мое Наследие. Она сделала нас невидимыми.

Мы на секунду снова становимся видимыми. Фири плохо контролирует Наследие. Однако она успевает заметить, как вожусь с удавкой, и щупальца в моем теле моментально извиваются змеями. Мои руки инстинктивно отрываются от шеи и хватаются за поясницу.

Потом мы снова оказываемся невидимы.

Когда дым начинает рассеиваться, я вижу, как Найджел и Рэн медленно идут по коридору. С ними Флер и Бертран. Все они вооружены штурмовыми винтовками — кроме Рэн, держащей в руке толстый роман в бумажной обложке. Книга зловеще светится, заряженная ее взрывным Наследием. Они уже исцарапаны и ободраны с ног до головы и выглядят весьма испугано.

Они идут прямо ко мне, а это означает, что они идут прямо к Фири Дун-Ра.

— Берегитесь! — кричу я. — Назад!

При звуке моего голоса они разом подскакивают на месте. Но они меня не видят.

И уже слишком поздно.

В коридоре из ниоткуда возникает Фири Дун-Ра. И я вместе с ней. Мой вид — израненного, пронзенного щупальцами, стоящего на четвереньках — отвлекающий маневр, которого как раз хватает могам. Все четверо землян с ужасом взирают на мое положение. Даже книга в руках Рэн постепенно затухает.

— Дж… Джон? — выдавливает Найджел, таращась на меня широко распахнутыми глазами.

— Бегите! — ору я в ответ, хотя и знаю, что опоздал.

Прежде чем кто-то успевает что-то сделать, Фири Дун-Ра показывает свою мощь.

Сначала она протягивает руку в сторону Флер. Шесть острых ледяных дротиков, не из чистой прозрачной воды, как у нас с Мариной, а из ржавой мутной жидкости, со скоростью молний летят в грудь девушки. Ее лицо искажает гримаса, и она кашляет кровью.

— Нет! Флер! — кричит Бертран. Он пытается совершить подвиг — склоняется к Флер и хватает за плечи, пытаясь унести в безопасное место.

Их обоих пожирает фиолетовый огненный шар Фири Дун-Ра, чье пламя воняет жжеными шинами.

Эти извращенные версии моих Наследий она использует, чтобы убить земных Гвардейцев, которых я имел глупость сюда позвать. Тех самых, которых я клялся защищать и тренировать. Я хочу закрыть глаза и не видеть всего этого.

— Сволочь! — вопит Найджел с полными слез глазами. Он поднимает оружие, но Фири Дун-Ра телекинезом поворачивает ствол к земле. Когда парень нажимает на спусковой крючок, винтовка взрывается в его руках. Найджел кричит, и я не знаю, ранен ли он и насколько сильно — через секунду это будет уже неважно.

Правда, еще есть Рэн. К счастью, Найджел спотыкается, падая прямо на нее, и японка, схватив его за шиворот, бросается в прилегающий коридор. Бросив на меня прощальный взгляд, Рэн делает то, что я сказал. Она бежит прочь, таща за собой раненого Найджела — и это спасает их от очередного огненного шара Фири.

Она бросается в погоню, но я сдерживаю ее своей массой. Ее щупальца зарываются глубже в тело, и во рту появляется привкус крови. Однако мне все равно удается ее замедлить и, зная, что ей нужно быть связанной со мной, чтобы использовать Наследия, Фири прекращает погоню.

— Ты пытаешься отсрочить неизбежное, Джон, — говорит она.

Ее взгляд падает на два тела — Бертрана и Флер, кожа которых обгорела до такой степени, что узнать их практически невозможно. Из ее маслянистой массы выступает новое щупальце и крутится вокруг них.

— У этих двух искра еще даже не разгорелась, да? — вздыхает она.

— Ты сорвала их, не дав им дозреть, — говорит Худой мог, выходя вместе с искусственниками из помещения, где они укрывались. Искусственники бродят по коридору, собирая бластеры.

Фири Дун-Ра берется за веревку, которую так и не успел снять, и пожимает плечами. Потом переводит взор на меня.

— Интересно, ты также себя чувствовал, когда устроил резню на нашем корабле? — она издает звук, похожий на кошачье урчание. — Ты получал такое же удовольствие, какое я получаю сейчас?

Она дергает за удавку, и мы двигаемся дальше. Когда Фири тащит меня мимо Бертрана и Флер, я протягиваю к ним руку. Знаю, это бесполезно — пока я под контролем Фири Дун-Ра, мои Наследия не работают — но внутри тлеет отчаянная надежда, что я каким-то образом смогу передать им немного Исцеления. Пальцы едва успевают коснуться плеча Флер. Ничего не происходит, и мне приходится ползти дальше.

Мы поворачиваем в коридор, куда убежали Найджел и Флер. Теперь нас снова ведут искусственники. На данном этапе все, что я могу сделать это замедлить темп нашего продвижения. Не обращая внимания на резь в шее от воронова ошейника, я иду за Фири как можно медленнее.

Когда мое зрение начинает уплывать, я осознаю, что это не совсем защитная стратегия. Я потерял слишком много крови. В какой-то момент я падаю на локти и слышу, как в плече что-то хрустит. Я испытываю такую боль и настолько дезориентирован, что уже не уверен, в какой части базы мы находимся.

Не могу поверить, что это вот так кончится.

Отовсюду до меня доносятся звуки битвы. Я различаю отдаленные крики и выстрелы — эхо проигрываемых сражений. Мы держимся пустых и тихих коридоров, преследуя беглецов.

— Там! — вдруг кричит Худой мог.

Я поднимаю взгляд и едва успеваю заметить между ног Фири Дун-Ра замершую впереди одинокую фигуру. Искусственники мгновенно берут ее на прицел и начинают палить.

— Черт! — вскрикивает Сэм, ныряя за угол.

О, нет. Только не Сэм. Пожалуйста, только не Сэм. Я не хочу это видеть.

Он не послушался меня и сбежал. Не стал спасаться. Теперь он один. Не знаю, что произошло с Малкольмом и другими учеными, с химерами, которые были с ними. Мне остается предполагать самое худшее. Прежде чем Сэм скрывается из вида, я замечаю, что у него уже нет того тяжелого рюкзака. Возможно, он засунул его куда-нибудь и потерял в ходе стычки.

Искусственники бросаются за Сэмом, однако им приходится отступить, когда тот внезапно стреляет вслепую из-за угла.

— Джон! — кричит он. — Это ты?!

— Сэм… — слабо вздыхаю я. — Сэм, уходи отсюда.

— Я спасу тебя, Джон! — кричит он в ответ.

Фири Дун-Ра хихикает:

— Ой, как трогательно. Поймайте его и приведите ко мне. Хочу растянуть удовольствие.

Исполняя приказ, моги необдуманно бросаются за угол. Фири, Худой мог, еще несколько искусственников и я замыкаем строй, скрываясь от случайных выстрелов. Я слышу топот ног Сэма, убегающего прочь по коридору.

— Туши свет! — кричит он, задыхаясь — Туши свет!

По команде Сэма галогенные лампочки на потолке выключаются. Теперь наш путь освещают только выстрелы бластеров. Фири нетерпеливо ворчит.

У меня такое чувство, что Сэм нас куда-то ведет. Верчу головой, пытаясь понять где мы находимся. Это непросто сделать в кромешной тьме, и все, что я замечаю благодаря выстрелам — ряд одинаковых закрытых дверей.

Сквозь ликующие вопли могов и звуки пальбы, я различаю громкий лязгающий звук, словно кто-то открутил и бросил тяжелый болт. Где-то впереди со скрипом открывается дверь. Сэм только что где-то заперся? Ему удалось добраться до безопасного места?

Внезапно темный коридор становится намного тише. Стрельба прекращается. Я слышу болезненное кряхтение, а затем звук, как будто кто-то резко выдохнул.

Такой звук исходит от могов, когда они обращаются в пепел.

Фири Дун-Ра и Худой мог обмениваются взглядами. Мы резко останавливаемся, так как больше не слышим ничего от впереди идущих.

Из темноты до нас доносится стук металла о металл. Монотонный, эхом отдающий в стенах коридора.

Кланг. Кланг. Кланг. Кланг. Кланг.

Как будто кто-то хлопает.

Пока Фири Дун-Ра отвлеклась, я с трудом поднимаюсь на колени. Теперь до меня дошло, где мы. Эти одинаковые помещения по обе стороны коридора — камеры. Сэм не закрывал дверь.

Он открывал камеру.

— У вас неплохо получается убивать, дамочка, — рявкает из темноты знакомый голос.

Фири Дун-Ра протягивает руку и создает огненный шар, чтобы осветить весь коридор. И тут невольно делает шаг назад.

Перед нами примерно в двадцати метрах стоит Пятый. На нем нет ничего кроме хлопчатобумажных боксеров и распахнутого халата. В одной руке у него зажат моговский бластер, которым он стучит по голове, производя тот самый звенящий металлический звук. Каждый сантиметр его кожи приобрел темно-серый оттенок оружия. Другой рукой Пятый держит за горло мога. Сжав кулак, он ломает ему шею, и мог песком опадает в его руках. Пятый вытирает руку о голую грудь. Пламя огненного шара отражается в его единственном глазе, широко раскрытом и смотрящем прямо на нас.

— Давай проверим, кто из нас лучше.

Глава 22

С силой сжимаю спинку кресла Лексы, наклоняясь через ее плечо. Через переднее стекло я вижу пролетающие внизу верхушки деревьев и смутные очертания дорог. Даже здесь, на высоте, слышен постоянный вой ветра, бьющего по борту корабля.

— Эта штука не может лететь побыстрее? — спрашиваю я, стиснув зубы.

Лекса повернувшись вполоборота, бросает на меня взгляд, будто говорящий «Ты это серьезно?»

На консоли перед нашим пилотом мигает красный треугольник. Мы летим слишком быстро. Если Лекса продолжит в таком духе, то сожжет двигатель.

Но это неважно. Мы должны срочно добраться до Пейшнс Крик. Немедленно.

На месте второго пилота, поставив лапы на панель управления, сидит Берни. Его мохнатое тело устремлено вперед, спина прямая, а зубы сжаты. Он — словно стрела, нацеленная на нашу базу. Он знает, что наши друзья в беде. Может быть, это в нем говорит шестое чувство, подсказывающее животным о надвигающихся проблемах.

Мы потеряли связь с Сэмом практически сразу, после того как он нам сказал, что база подверглась нападению. Прежде чем связь пропала, я услышала звуки выстрелов и крики — все человеческие.

Хотя, думаю, моги особо не кричат.

Потеряв связь с Сэмом, мы не смогли больше до него дозвониться. И что еще хуже, не работает ни один из других номеров в Пейшнс Крик. Канадцы, которых мы запросили о помощи, также не смогли ни с кем связаться.

И вот мы тут, несемся на этом чертовом корабле на встречу очередной трагедии.

Я бросаю взгляд через плечо, в пассажирский отсек. Девятый бродит туда-сюда, то и дело воздевая кулаки, будто хочет что-нибудь ударить, но потом со злостью опуская их. С тех пор как мы взошли на борт, он не прекращал движения. Я бы наехала на него и велела сидеть спокойно, если бы не чувствовала себя точно также. Абсолютно беспомощно.

Марина и Элла сидят друг напротив друга. Глаза Эллы закрыты, она пытается задействовать свою телепатическую магию. Ее лицо нахмурено, а под носом появилась капелька крови. Марина перехватывает мой взгляд и качает головой.

— Она уже не такая сильная, как раньше, — тихо говорит она.

Я уже заметила, что за последние дни лориенское свечение, окружавшее Эллу с тех пор, как она упала в фонтан энергии, постепенно угасало. После того, как она отключила камень лоралита у Ниагары, оно стало совсем прозрачным. На собрании с Лоусоном ей удалось проследить за Сетракусом Ра, находившимся в сотнях миль от нас. А теперь даже достучаться до Пейшнс Крик для нее — невероятно сложная задача.

— Да уж, вовремя, — говорю я.

Марина тянется ко мне и сжимает руку.

— С Сэмом все будет в порядке, — говорит она.

— Ну да, — я сдавливаю переносицу. — Ты не можешь этого знать.

— Это судьба, Шестая. Лориен не наделила бы его Наследиями — его и других присоединившихся к нам землян — если бы они не должны были сыграть важную роль в решающей битве.

— Ты веришь в это намного сильнее, чем я, — горько отвечаю я Марине. — По-моему, это все чистая случайность. То есть, если Наследия равны предначертанию, как ты объяснишь существование куска говна по имени Пятый? Или Сетракус Ра?

— Я… — Марина качает головой, не зная, что ответить.

Элла открывает глаза, глубоко вздыхает и убирает кровь. Она поднимает на меня взгляд и качает головой.

— Мы все еще слишком далеко, — говорит она. — Я не могу ни до кого достучаться. Не знаю, что там происходит.

— А что насчет Джона? — спрашиваю я. — Ты не можешь отследить его?

— Я пыталась, — отвечает она. — Он тоже вне досягаемости.

Я закусываю губу, чтобы не заорать от отчаяния. Джон не мог найти худшего времени, чтобы отправиться в путь своим ходом. Конечно, он не мог знать, что моги каким-то образом вычислили нашу базу, но… Проклятье! Сейчас он нам так нужен!

— А ты не можешь… — я машу рукой перед Эллой, подбирая слова. — Ну, как-то подзарядить свою силу? Затянуть его в сон, как ты делала раньше?

— Это не… — Элла хмурится и отворачивается. — Мое единение с Сущностью, сила, которую я получила — думаю, это все было временно. Я возвращаюсь в обычное состояние, а энергия уходит туда, откуда пришла.

Я запускаю пальцы в волосы и стискиваю голову:

— Значит, ответ «нет».

Тут меня отвлекает пронзительный звуковой сигнал, доносящийся из кабины пилота.

— Это наш боевой крейсер, — зовет меня Лекса. — Они пытаются открыть канал связи.

Мы оставили Адама, Пыль и Рекса над Ниагарой управлять тем кораблем, насколько им это удастся в составе двух человек. Они летят за нами, но этому мамонту не угнаться за юрким кораблем Лексы.

Я запрыгиваю обратно в кабину, а тем временем Лекса уже нажимает кнопку связи, и перед нами появляется голографическое изображение Адама в углу лобового стекла корабля. Он стоит на командирском мостике, а за его спиной — огромное пустое пространство, из-за чего фигурка Адама выглядит маленькой и неуместной. Я ожидаю, что он спросит, смогли ли мы связаться с Пейшнс Крик, однако как только Адам меня видит, сразу нажимает кнопку на своей консоли.

— Народ, я сейчас подсоединю вас к этой передаче, — быстро и угрюмо говорит Адам. — Это, так сказать, прямой репортаж.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, сбитая с толку. Мысль о том, что есть нечто более срочное, чем происходящее на базе, не укладывается в голове.

— Эту трансляцию получают все корабли флота, — говорит Адам. — И по моим соображениям, он взломал все действующие спутники, чтобы вести ее и на оставшихся новостных каналах.

— Кто?..

Прежде чем я успеваю закончить вопрос, Адам переключается в режим полиэкрана. От нового изображения у меня перехватывает дыхание, и мне приходится присесть на подлокотник кресла Лексы.

Это Сетракус Ра. Живой и здоровый.

— Разве я не проявлял терпение? — спрашивает он, устремив темные глаза прямо в камеру.

На экране Сетракус Ра изображен по пояс. Он восседает на украшенном орнаментом стуле, который сильно напоминает трон. Я вижу за его спиной каменные стены пещеры. На нем кроваво-красная шелковая рубашка с расстегнутыми до середины груди пуговицами. Вид у него идиотский, но это послание. Послание мне.

На его груди нет шрама. Ни рубца. Ничего.

— Мои боевые корабли захватили ваши самые важные города. Вам должно быть очевидно, что ваша планета пала. Но вы все равно сопротивляетесь…

Сетракус Ра вещает ровным снисходительным тоном. Пока он толкает речь, за моей спиной собираются Марина, Элла и Девятый.

— Он что, побывал у пластического хирурга? — спрашивает Девятый. — Что с его лицом?

Я присматриваюсь. Черты Сетракуса Ра все также резки, а голова выбрита. Все также алеет шрам на шее. Он бледен и черноглаз, но все же…Он не выглядит таким измученным, как когда я его видела в прошлый раз. Не таким старым и даже зловещим. Сейчас он намного больше похож на молодого Сетракуса Ра, которого мы видели в видении Эллы.

— Он же может менять внешность? — спрашивает Марина.

— Нет, — говорит Элла. — То, что он для этого использовал, было уничтожено в Нью-Йорке. Это… что-то другое.

— Лориен, — говорю я. — Наверняка это из лориенской энергии, которую он украл.

— Я выдвинул человечеству ультиматум, — продолжает Сетракус Ра. — Безоговорочная капитуляция и выдача людей, зараженных Наследиями. Только здравомыслящие правители России услышали мудрость в моих словах. Только они осознали, что Наследия, поражающие людей, это заболевание, передавшееся от инопланетной расы, которая стоит на грани вымирания из-за собственной гордыни. Это болезнь, и только я могу их исцелить.

— Ни хрена я не на грани вымирания, — рычит Девятый.

Сетракус Ра прикладывает ладонь к груди, словно сочувствуя зрителям.

— Я понимаю, что смена системы понятий проходит непросто. Я понимаю, что признание подчиненного положения человечества может не нравиться непросвещенным. Я не чудовище. Я не хочу смотреть, как ваши города стирают с лица земли, без нужды проливать кровь — поэтому я установил срок для капитуляции. Я дал людям время прислушаться к голосу разума. Я проявил милосердие.

Сетракус Ра склоняется к экрану, так что я инстинктивно подаюсь назад.

— Хватит, — произносит он внезапно ледяным тоном. — Эта трансляция ведется и для капитанов моих военных кораблей. Мои преданные соратники, человечество отказалось принять Могадорский Прогресс. Придется показать им этот путь. Огнем и кровью мы приведем их к просветлению.

Марина закрывает рот рукой. Элла гневным взглядом уставилась в экран. Лекса занята пилотированием корабля, выжимая из двигателей даже больше возможного. Девятый сжимает кулаки, похрустывая костяшками. Я же смотрю в то место на груди Сетракуса Ра, которое я собственноручно проткнула. Когда чуть не убила его. Этого было недостаточно. Всего оказалось недостаточно.

Сетракус Ра глубоко вздыхает и вдруг рявкает:

— Всем кораблям! Открыть огонь!

Глава 23

Пятый на всех парах несется вперед. Он держит бластер за ствол и явно не собирается из него стрелять. Вместо этого он размахивает оружием как дубинкой и, врезавшись в толпу могов, как мельница, начинает рукоятью крошить их черепа. Распылив очередного мога, он подхватывает еще один бластер из его распадающихся рук. Когда один из врагов пытается запрыгнуть ему на спину, Пятый жестко бьет локтем, и металлический панцирь издает характерный звук дробящихся костей. Он отшвыривает телекинезом очередного мога, ждет, пока тот отскочит от стены, и ударом головой в живот посылает бедолагу на пол.

Я еще никогда не был так рад видеть Пятого.

— Предатель! Возлюбленный вождь дал тебе все! — визжит Фири Дун-Ра на Пятого. Она выпускает в его направлении огненный шар. Пятый уклоняется. Его халат вспыхивает, но пламя не может повредить металлической коже.

— Ни хрена он мне не дал! — кричит он в ответ и швыряет в Фири один из бластеров. Оружие крутится в воздухе и попадает ей прямо в переносицу, сбивая с ног. Но Фири сломан, темная кровь заливает лицо.

На месте Фири Дун-Ра я бы без проблем перехватил бластер телекинезом. Значит, тот факт, что она украла мои Наследия, еще не означает, что она умеет ими управлять. Она хватается то за одно, то за другое, пытаясь нанести максимальный урон и не задумываясь об обороне.

Тут меня осеняет.

Пока Фири пытается прийти в себя, я хватаюсь за воронову удавку и выдергиваю у нее из рук. Я быстро стаскиваю ее с себя, пока до меня не добрались ее дружки. Правда, большинство занято Пятым.

Теперь осталось только избавиться от щупалец в спине.

Фири уже отходит от удара Пятого и поднимается на локти. Я бросаюсь на нее и хватаю за горло, пытаясь пережать трахею.

Фири поначалу давится, но быстро дает мне отпор. Я чувствую рвущую на части боль в спине, когда ее щупальца отрывают меня от пола. Они поворачивают мое тело и с размаху ударяют об потолок, а затем о землю.

У меня кружится голова, во рту ощущается выбитый зуб. Я все еще сцеплен с ней. До меня доносится ее кашель, а еще монотонный звук побоища — это Пятый прокладывает себе путь через отряд искусственников.

Когда мне наконец удается сфокусировать зрение, я замечаю, как Худой мог ближе подобрался к месту стычки. Он складывает лодочкой ладони и снова выдувает облачко спор, которые он использовал, чтобы управлять Марком и нашими солдатами. В темном коридоре, освещенном только светом тлеющего халата Пятого, споры выглядят как рой пауков.

— Пятый! — ору я, чувствуя, как рот наполняется кровью. — Берегись! Не вдыхай эту хрень!

Когда я заканчиваю свое предупреждение, Пятый как раз уничтожает одного из последних искусственников, швырнув его об пол. Сбитый с толку, он поворачивает голову и видит летящие к нему споры. Его грудь вздымается, когда он пытается захватить дыхание, но споры уже успели достичь его носа и рта. Они следуют своему собственному плану, бросаясь к его ноздрям и губам.

Только не это. Если они смогут манипулировать Пятым, все потеряно. Никто здесь не выживет.

Я пытаюсь подобраться к Худому могу, но щупальца Фири все еще глубоко засели в моем теле. Я слишком слаб.

Предательские черные линии уже начали разбегаться по лицу Пятого. Бластеры выпадают из ослабевшей хватки, а кожа становится обычной. Он выгибается от боли, когда тлеющий халат касается с человеческой кожей.

— Да… — повелевает Худой мог. — Не сопротивляйся.

Пятый бросает на него кровожадный взгляд, но застывает на месте, хотя его тело подрагивает против его воли.

— Эй!

Худой мог успевает обернуться лишь на половину, и это становится его последним движением. Сэм, выползший из какой-то камеры, нажимает на спусковой крючок бластера. Выстрел начисто срезает половину головы Худого мога. Внезапно коридор наполняется черными спорами, словно кто-то взорвал пиньяту. Как будто голова Худого мога была забита этими плесневелыми образованиями, а теперь они безобидно оседают на пол, увядая и превращаясь в пепел.

Пятый с обалдевшим видом чихает и сплевывает слюну, приходя в себя от ментальной хватки Худого мога.

— Джон… — начинает Сэм, но тут его глаза расширяются, и он быстро заскакивает обратно в камеру, едва увернувшись от зазубренного мутного осколка льда.

Фири Дун-Ра поднимается на ноги и тащит меня щупальцами поближе к себе. Теперь, когда большинство ее соратников мертвы, внезапно в ее глазах отражается бешенство и отчаяние.

— Эвакуация! — визжит она в наушник. — Мне нужна эвакуация!

Пятый с разгону врезается в нее и хватает обеими руками за горло. Его кожа покрылась черно-белой плиткой пола. Фири бросает в лицо Пятому пламя, но оно лишь подпаливает его броню и злит. Его хватка сжимается.

Какое облегчение, когда одно из щупалец Фири выскальзывает из моей спины. Однако это чувство длится недолго. Фири захлестывает свой маслянистый отросток вокруг шеи Пятого и поднимает над землей, так что его ноги повисают в воздухе. Его кожа теряет свое прочное покрытие, и Фири удается сжать его щупальцем за горло.

Теперь уже Пятый хватает ртом воздух.

— Посмотрим, чем ты можешь меня удивить, малыш, — говорит Фири. Заостренный конец ее щупальца бьет по лицу Пятого, пытаясь пробраться в его пустую глазницу. Она собирается присосаться к нему, как ко мне.

И тут я вижу клинок Пятого, бесхозно валяющийся на полу. Наверное, его держал кто-то из рассеянных в прах могов.

— Пятый! — ору я, пытаясь привлечь внимание парня, чья кожа начинает приобретать голубоватый оттенок. Я вытягиваю ногу как можно дальше и пинаю клинок в его сторону. Надеюсь, он услышит царапанье металла по полу.

Прежде чем Фири успевает «подключиться» к Пятому, он телекинезом привлекает клинок к себе и прикрепляет к руке. Движение настолько выверенное, что Пятый наверняка много тренировался, чтобы достичь такой точности. А затем… Что ж, знаю, что Пятый имеет богатый опыт в таких делах.

Он с обезумевшим видом бросается на Фири Дун-Ра и первым делом отрубает щупальце вокруг шеи. Оно превращается в бесформенную массу, а Пятый падает на пол. Его кожа снова покрывается плиточной броней как раз вовремя, чтобы принять на себя отчаянную атаку Фири — волну огня. Наш неуязвимый друг делает бросок по направлению к черной массе, прикрепленной к плечу Фири, и начинает крошить ее, пока проткнувшие меня щупальца не опадают и превращаются в пепел. Несмотря на то, что ее болезненный отросток сразу начинает регенерировать, Фири кричит, ощущая свое бессилие. Каждый раз, как это происходит, Пятый с кровожадной радостью отрубает его снова. А я и позабыл, какой садист живет в его голове.

— Прикончи ее, Пятый! — кричу я, уползая обратно, и морщусь, заметив, какой широкий кровавый след оставляю за собой.

— Не торопи меня, — огрызается он.

За спиной Фири из тени выныривает Мог-тень. Наверное, пришел производить эвакуацию, о которой вопила та несколько секунд назад. Он обхватывает Фири за грудь и резко бросается в сторону. Тень вокруг них словно вода, и она мгновенно поглощает их обоих.

Только вот Пятый их не отпустил. Он втыкает клинок в плечо Фири и бросается за ними в тень. Телепортация происходит совершенно бесшумно. В одну секунду они стояли тут, а в другую в коридоре уже никого. Куда бы Мог-тень не забрал Фири, он прихватил с собой Пятого.

— Джон!

Сэм падает на колени рядом со мной. Судя по его взгляду, дела мои плохи. На боку и на спине у меня огромные дыры от щупалец Фири, рука сломана, а по шее идет еще одна рваная рана. Все вокруг заляпано моей кровью.

— Я… Я в порядке, — говорю я.

— Черт, разумеется нет! — возражает он. — Ты можешь себя исцелить?

— Уже лечусь, — отвечаю я.

Сэм оглядывает мое тело:

— Нет. Ты истекаешь кровью.

— На это… На это нужно время.

Теперь, когда меня с Фири Дун-Ра ничего не связывает, я ощущаю, как Наследия постепенно возвращаются. Я с трудом поднимаю руку и осматриваю рану в виде дыры. Из тела вытекает черная маслянистая жидкость — ее выталкивает мое Исцеление, параллельно пытаясь заштопать края раны. Надеюсь, когда мой организм очиститься от этой мерзости, мои силы полностью восстановятся. Вопрос в том, хватит ли у меня физических сил воспользоваться ими.

Сэм отрывает кусок своей футболки и прижимает к моей шее.

— Эта рана вообще не затягивается, — замечает он.

— И не затянется, — говорю я, слабым жестом приподнимая удавку. — Они использовали воронову удавку. Такую же, какой Питтакус схватил Сетракуса Ра.

— Блин, у тебя останется шрам, — бормочет Сэм, качая головой.

Тут на потолке происходит какое-то движение. Это Мог-тень, и я заметил его как раз вовремя. Он срывается из темноты, наведя на нас ствол бластера. Вернулся, чтобы нас прикончить.

Я отбрасываю Сэма и перекатываюсь на спину. Выстрел прожигает стену между нами. Сэм мгновенно реагирует, хватая бластер, готовый вести ответный огонь. Мог падает прямо вниз, еще в одно скопление тени на полу, и исчезает.

— Держи ухо востро! — предупреждаю я, садясь, и тянусь к удавке.

Мог-тень вдруг выходит из темной камеры у меня за спиной. Я не успеваю обернуться вовремя, зато Сэм телекинезом выбивает у него из рук бластер. Выстрел уходит в пол прямо рядом со мной. С бессильной ухмылкой враг снова бросается в темноту.

Я швыряю в него удавкой.

Не самая великолепная идея. Без телекинеза я бы вряд ли добросил до цели. По счастью Сэм быстро вникает в мой план и направляет своим телекинезом самодельное лассо. Прежде чем Мог-тень успевает исчезнуть, удавка оборачивается вокруг его шеи, и я из последних сил резко дергаю ее к себе.

Вообще-то я надеялся отрезать ему голову, но увы. Мог-тень прерывает телепортацию на полпути и хватается за удавку. Мы будто играем в перетягивание каната, и он начинает побеждать. Скользкая от крови воронова веревка скользит в моих руках.

— Сзади! — кричит Сэм.

Мне удается кинуть быстрый взгляд через плечо. Ноги Мога-тени всего в десяти ярдах от меня, выныривают из очередного темного угла. Он собирается телепортироваться туда-сюда, пока окончательно нас не измотает. Воронова удавка продолжает выскальзывать из рук.

— Включить свет! — вдруг выкрикивает Сэм.

В мгновение ока весь коридор озаряется светом ламп еще ярче прежнего. Тень исчезла.

Мог издает тяжелый вздох. Его торс падает на тело перед нами, а ноги подают позади. Его тело идеально разрезано ровно пополам. Я снова тяну удавку, уже без особого труда — процесс дезинтеграции пошел.

— Отлично сработано, — говорю я Сэму, когда он снова присаживается на колени рядом со мной.

— Этот козел меня совершенно достал, — ворчит Сэм, снова присматриваясь к ране на моей шее. — Тут нужно наложить швы, чувак.

Когда он пытается сдавить рану, я накрываю ладонями его руки:

— Сэм, где твой отец?..

— Он в порядке. То есть, он был в порядке в последний раз, когда я его видел. Мы не могли выбраться, поэтому он с другими учеными спрятался в старой библиотеке. Химеры их прикрывали. У него мои кустарные генераторы силового поля. Я побежал, чтобы… эм… чтобы выпустить наше секретное оружие из его камеры для психопатов, прежде чем отец смог меня остановить. — Сэм переводит дыхание и оглядывается по сторонам. — А где Марк?

Сжав губы, я лишь качаю головой. Сэм отводит взгляд.

— Черт бы их побрал, — тихо произносит он. — Будь они прокляты за все, что наделали.

Мы оба умолкаем, услышав звуки стрельбы из прилегающего коридора. Однако стрельба быстро прекращается, а за ней слышен звериный рев и сразу после — вопли ужаса и отчаяния. Наверное, этот тот огромный модифицированный Мог-пайкен, которого я видел наверху. И он уже близко.

Сэм переводит взор на меня:

— Ты можешь драться?

Я, сморщившись, произвожу на свет маленький шарик огня. Как только я это делаю, Исцеление прекращает работать, и мое тело обдает волной боли. Я тушу огонь и сосредотачиваюсь на Исцелении.

— Пока нет, — отвечаю я.

— Тогда лучше убраться отсюда, — предлагает Сэм. — Разве только если ты хочешь снова провернуть этот трюк с лассо.

— Да нет, спасибо, — улыбаюсь я. — Этот не телепортируется. Просто пробивает стены.

Сэм просовывает руки мне под мышки и помогает подняться на ноги. Я забрасываю здоровую руку ему на плечо, прижимая другую к животу, и мы спешно ковыляем по коридору. Одной рукой Сэм обхватывает меня за талию, а другую с зажатым в ладони бластером выставил вперед. Где-то позади слышно эхо шагов и рычания Мога-пайкена, и оно становится все дальше.

— Знаешь, о чем я подумал, когда впервые увидел тебя в школе? — тихо спрашивает Сэм, тяжело дыша.

Услышав вопрос, я удивленно приподнимаю бровь.

— Эм, не. О чем?

— Я подумал, что вот он, парень, которого мне придется протащить через пол Нью-Йорка, а потом через сверхсекретную военную базу, пока он истекает кровью. Наверное, мы смогли бы стать лучшими друзьями.

Я начинаю смеяться, несмотря на боль в пробитых боках.

— И надо сказать, ты делаешь это все лучше и лучше, — говорю я.

— Ага, спасибо, — отвечает Сэм с ухмылкой.

Мы заворачиваем за угол, и мгновенно слышим выстрел. Я чувствую, как пуля просвистела прямо у моей щеки.

— Не стрелять! — кричит агент Уокер. — Черт, это же наши!

Перед нами стоит агент Уокер с штурмовой винтовкой в руках. Ее лицо покрыто пеплом, а на ноге красуется сильный ожог бластера. Перед ней — оба близнеца, Калеб и Кристиан, причем один из них все еще держит нас на мушке. Именно зомби-Кристиан стрелял в нас. Калеб толкает его руку, чтобы он наконец опустил ствол.

— Простите, — говорит Калеб, кивая на бластер Сэма. — Мы увидели из-за угла бластер и…

— Да не парься, — говорит Сэм. — В последнее время в меня постоянно стреляют.

— Мой Бог, если ты здесь, почему мы проигрываем?

Этот комментарий в мой адрес исходит от генерала Лоусона. Он, как котлета в бургере, стиснут между Уокер и близнецами, которые по все видимости выполняют функцию его телохранителей. Невозмутимость доброго дедушки как рукой сняло, и выглядит он ужасно. Униформа порвана и забрызгана кровью, над бровью открытая рана, а на вид он лет на десять старше, чем в последний раз, когда я его видел.

— Они застали меня врасплох, — цежу я сквозь стиснутые зубы. — Пока я вне игры.

— Они всех нас застали врасплох, — говорит Уокер, бросив пристальный взгляд в сторону Лоусона. Она подходит ко мне и помогает Сэму подхватить меня под руки. — Ты… Ты же исцелишься, правда?

— По большей части, — говорю я. Только сейчас дыры от щупалец начинают закрываться, хотя из них еще сочится черная маслянистая нечисть.

— Здесь есть безопасное место? — спрашивает Сэм.

— Мы попытались пробиться через их ряды в гараже, — отвечает Лоусон, потемнев лицом. — Понесли серьезные потери, а они все прибывали и прибывали. У них есть телепортатор.

— Больше нет, — говорит Сэм.

— Ты знал об этом? — спрашивает Лоусон, глядя на меня. — Что у них есть Наследия?

— Это не Наследия, а исковерканные копии. Модификации, — говорю я. — Но нет, я об этом не знал.

— Это они у вас украли? — говорит Лоусон, складывая два и два. — Вы же об этом говорили тогда, в день собрания?

— Надо двигаться дальше, — вставляет Уокер.

Лоусон качает головой, все еще глядя на меня.

— Я не имел полной информации о том, в какой ж**е мы находимся.

— Мы уходили обратно к лифтам, — снова встревает Уокер. — Надеялись, что там будет меньше сопротивления.

— Возможно, — говорю я. — Пятый только что вынес целый взвод, который спустился со мной. Не знаю, сколько еще осталось, но…

Мы все слышим это одновременно. Тяжелый топот ног, шагающих по коридору. Слишком близко.

— А вот и крепыш, — сообщаю я. — Он охотится. Он…

— Разрывает людей на куски, — заканчивает Лоусон. — Мы видели тела.

Сэм бросает взгляд на Кристиана:

— Он, наверное, слышал твой выстрел.

— Нужно убираться отсюда, — говорит Уокер. — Немедленно.

Мы двигаемся дальше, быстро сворачивая то в один, то в другой коридор. Но Мог-пайкен находит нас по запаху. Я слышу его шаги и радостное завывание, которые становятся все ближе.

До меня доходит, что только я торможу продвижение. Бросаю взгляд за спину и вижу гигантскую тень, появившуюся на стенах коридора, из которого мы только что вышли.

— Идите, — говорю я остальным. — Доберитесь до лифта. Я его задержу.

Не имею ни малейшего понятия, как я это сделаю, но им необязательно об этом знать.

— Джон, не дури, — говорит Сэм. Он тащит меня по коридору, и мне трудно ему сопротивляться.

— Ты храбрый парень, — басом вторит Лоусон. — Но ты — наше главное оружие. Если мы отсюда выберемся, ты нам еще как пригодишься.

Наконец в пятидесяти метрах позади в поле нашего зрения появляется Мог-пайкен. Он издает рык, радуясь, что наконец нас увидел. Это существо, которое и животным-то сложно назвать, бьет толстыми кулаками по бугристым мышцам изуродованной шрамами груди.

Лоусон поворачивается к Калебу и Кристиану:

— Действуйте!

Близнецы разом кивают. Кристиан немедленно поворачивается и направляется прямо к Могу-пайкену.

— Стой! — ору я ему вслед, потом поворачиваюсь к Лоусону. — Вы с ума сошли? Вы не можете послать его на верную смерть!

Поначалу Мог-пайкен озадачен разворачивающимися событиями — видимо, остатки моговских мозгов записывают этого одинокого представителя человечества в конченые психи. Но затем, истекая слюной, капающей с нижней челюсти, Мог-пайкен бросается на Кристиана.

— Все в порядке, — перебивает Калеб. — Смотри.

Естественно, я смотрю. Я не мог бы отвернуться, даже если бы захотел, хотя мы продолжаем отходить по коридору. Кристиан разряжает винтовку в Мога-пайкена, но пули или отскакивают, или застревают в его толстой шкуре.

— Я надеялся, что пули его достанут, — с недовольной миной сообщает Лоусон.

— И это ваш план?! — кричит Сэм, глядя на это широко распахнутыми глазами.

Мог размером с гориллу добирается до Кристиана за пару секунд и бьет лапой по голове парня. Он запросто подхватывает его и бьет сначала об стену, потом об пол. Кристиан не издает ни звука и даже умудряется продолжать стрельбу.

А потом, после особо сильного удара об пол Кристиан вдруг взрывается искрами голубой энергии. Мог-пайкен в шоке.

— Что за… — восклицает Сэм.

Тут стоящий рядом со мной Калеб начинает светиться. Его тело вибрирует, очертания смазываются, словно он распадается на части.

Через секунду их уже трое — Калеб и две его свеженькие копии. Они несколько раз смаргивают, ориентируясь в пространстве, потом переводят взор на своего создателя. Калеб кивает на Мога-пайкена, и они бросаются в неравный бой.

У никогда не было брата-близнеца. Это Наследие. Он может производить двойников.

— Двое сразу, — говорит Лоусон. — Ты совершенствуешься, сынок.

— Спасибо, — отвечает Калеб, пока мы снова отступаем. Его немного шатает. Позади я слышу, как Мог-пайкен разбирается с новыми близнецами. Оборачиваюсь назад и замечаю, что эти двое ведут себя хитрее, чем Кристиан, используя тактику «ударь и беги», чтобы отвлечь громилу. Надолго их не хватит, но они хотя бы смогут его притормозить.

— У меня к тебе несколько вопросов, — сообщаю я Калебу.

— Я так и думал, — говорит он, избегая моего взгляда.

— Но все они могут подождать кроме одного, — продолжаю я. — Сколько клонов ты можешь создать?

— Не достаточно много, — отвечает он, сглотнув. — Это трудно. Я… Я только учусь.

— Эта тварь отмахивается от пуль, как от комаров, — добавляет Сэм. — Надо оторваться, пока один из нас… эм, тот, у кого есть все Наследия, не сможет его убить.

Я осматриваю свои раны. Уже лучше. Я чувствую, как силы медленно, но верно возвращаются. А еще из-за потери крови у меня кружится голова.

Наша группа делает еще несколько крутых поворотов в запутанных подземных лабиринтах. По-моему, мы в итоге вернулись в то место, с которого начали. Мы проходим мимо трупов, мимо мест, где разворачивалась бойня, и не находим выживших. Велики шансы, что мы остались одни.

Вскоре мы снова слышим тяжелый топот ног позади. Петляние, волочение конечностей.

— Эта тварь никак не сдастся, — говорит Лоусон.

Я пытаюсь проверить, как там мой Люмен, но тело опять сотрясает волна боли. Каждая клеточка моего тела должна быть направлена только на исцеление.

Мы поворачиваем еще за один угол и…

— Черт!

Весь коридор перегородили моги-искусственники с наведенными на нас бластерами. Уокер, на чье плечо я опирался, отшвыривает меня в сторону и поднимает винтовку. Пока я лечу на пол, по пути сбивая с ног Сэма, наш агент выпускает целую обойму в первые ряды могов. Их обломки рикошетом отлетают от стены.

Все моги застыли каменными изваяниями.

— Какого черта? — удивленно говорит Уокер.

— Да ты спасла нам жизнь, — замечает Сэм.

— Заткнись, Гуд.

Я оглядываюсь по сторонам.

— Здесь была Даниэла, если…

Позади раздается яростный рев. Мог-пайкен снова выскакивает на наши глаза.

— Сюда! — кричит Калеб, уже помогая Лоусону протиснуться между двух каменных могадорцев. — По крайней мере они его задержат.

Что-то я в этом не уверен. Мог-пайкен, сгорбив плечи и топоча, бежит на нас. Он разбросает нас как кегли вместе с этими каменными могами. Сейчас или никогда. К черту боль. Я начинаю создавать в руках огненный шар, хотя из-за этого мое тело буквально сводит судорогой.

— Ложись! — кричит кто-то.

Я пригибаю голову, и тут же над макушкой проносится серебристый луч энергии, появившийся из-за каменных изваяний. Он бьет прямо в Мога-пайкена. Луч расползается по его массивному туловищу, медленно заворачивая его в камень. Враг с поднятыми кулаками и раскрытой в яростном вопле пастью застывает в десяти ярдах от нас.

Закончив источать каменный луч, Даниэла потирает виски, словно у нее внезапно разболелась голова. Заметив нас с Сэмом, она упирает руку в бок и приподнимает бровь.

— Значит, теперь моя официальная должность в вашей команде — замуровыватель монстров и спасатель задниц? Потому что… — Даниэла обрывает себя на полуслове, заметив, в каком состоянии я нахожусь. — Боже, чувак!

— Да, спасибо за помощь, — говорю я, добираясь до нее через воздвигнутую стену из статуй, и с благодарностью сжимаю ее плечо. Даниэла выглядит немного израненной, но в целом находится в приличном состоянии. Этот коридор заполнен каменными могами — ее Наследие наверняка уже истощается.

— О, ты еще жив, — говорит Найджел. Они с Рэн выглядывают из-за каменных могов, использовав их как прикрытие. У британца лицо белее мела, а раны от стычки с Фири Дун-Ра еще сильно кровоточат.

Я виновато киваю, чувствуя себя так, словно подвел их. Здесь слишком много смерти. Слишком много разрушений.

— Идем, — говорю я. — Надо выбираться отсюда.

Пейшнс Крик затихает. Больше за нами никто не гонится и никто в нас не палит, и наша разношерстная группа без происшествий добирается до лифта. Он еще работает, хотя некоторое время мы теряем, вытаскивая оттуда тела. Трупов тут много, а вот выживших намного меньше.

Сначала мы спускаемся на самый нижний уровень и находим там Малкольма и еще несколько ученых, агента Ното и пять химер. Все животные выстояли бой без особых повреждений, если не считать выдранных клоков шерсти и подпаленного хвоста Бандита. И у людей, и у химер вид совершенно измотанный.

После мы прочесываем остальные этажи базы и везде не находим ничего, кроме смерти, пока не добираемся до верхнего уровня, где Лоусон оборудовал свой командный пункт. Там нас привлекает звук включенных телевизоров, по которым с десяток ведущих передают устрашающие новости.

В кабинете Лоусона спиной к двери стоит Пятый, слушая новости с экранов на стене. Услышав наши шаги, он вытаскивает клинок, но быстро убирает его, поняв, что мы не моги.

— Она сбежала, — разочарованно сообщает Пятый. — У них в лесу в нескольких милях отсюда лагерь для переброски солдат. Они чухнули, когда поняли, что ветер подул в их сторону. Я знаю, как они действуют. Скоро они вернутся с подкреплением.

Пока Пятый говорит, мы с Сэмом осторожно заходим в кабинет, пока другие ждут нас снаружи. Он одет в военную полевую форму — либо нашел ее где-то на базе, либо снял с трупа. Судя по пятнам крови на камуфляжном рисунке, второй вариант более вероятен.

— Хочешь снова запереть меня? — спрашивает Пятый, глядя на меня через плечо.

— Нет, — отвечаю я.

— Отлично.

Сэм и я становимся рядом с Пятым и все трое переводим взгляд на экраны. Могадорцы начали бомбардировку. Мы смотрим на видеоряд из по меньшей мере десяти городов, постепенно стираемых с лица земли огнем из моговский крейсеров. Мой взгляд перескакивает от одной разворачивающейся катастрофы к другой, пока не останавливается на Триумфальной арке. Символ Франции разрывает посередине, и она падает вниз, ломая опоры.

— Этой планете хана, — сообщает Пятый.

Не обратив внимания на его слова, Сэм вопросительно смотрит на меня:

— Что теперь, Джон?

— Мы поставим против них все, что имеем, — мгновенно отвечаю я, бросив взгляд на Пятого. — Все. Или мы закончим эту войну, или погибнем.

Глава 24

У нас нет времени оплакивать мертвых. Наших друзей и тех, кого мы едва успели узнать. У нас нет времени разбираться, скольких мы потеряли и какова наша доля ответственности за это.

Возможно, это и к лучшему.

К тому времени, когда мы приземляемся рядом с Пейшнс Крик, бойня уже закончена. Мы успели как раз вовремя, чтобы помочь спастись выжившим. Нет никакого желания находиться тут, когда моги подошлют подкрепление. На этой планете есть и другие зоны боевых действий, требующие нашего внимания.

Мы улетаем в ночь, оставив позади эксцентричную хижину и ее подземные туннели.

Со всего света стекаются новости. Некоторые города уже пали под артобстрелом могадорских кораблей. Другие держатся, играя в затяжные кошки-мышки против наземных сил врага, оставаясь на шаг впереди от бомбардировок. Какие-то армии отступили, готовясь к контратаке.

Они ждут нашей помощи.

— Единая скоординированная атака с использованием технологии, которую вы нам предоставили. — Лоусон в очередной раз проходится по деталям нашего плана. Его спутниковый телефон звенит не умолкая с тех пор, как мы подобрали его и остальных. — Все наши союзники — Англия, Китай, Германия, Индия, все страны, у которых есть серьезные вооруженные силы — все мы одновременно наносим удар, пока они не поняли, что мы взломали их щиты. Мы бросаем в бой все, что имеем, пока у нас еще есть элемент неожиданности.

— А в это время мы атакуем их базу в Западной Вирджинии, — говорит Джон. — Мы расправляемся с Сетракусом Ра и уничтожаем все, что он там создал.

Джон выглядит ужасно. Раны, нанесенные Фири Дун-Ра уже затянулись, кроме той, что опоясывает его шею. Однако цвет его лица все еще бледен, а под глазами залегли мешки фиолетового оттенка. Из всех людей, набившихся в небольшой корабль, Джон один из немногих сидит, а не стоит. Судя по его виду, ему это действительно необходимо. Пока они с Лоусоном вновь проговаривают свой план, Марина зашивает самые глубокие порезы на его шее. Джон несколько раз морщится. Мы не взяли на борт никого из выживших армейских медиков — довольно давно нам не требовалась посторонняя помощь при заклеивании ран.

— А знаете, — задумчиво говорит Лоусон, поглядывая на Сэма. — Если этот молодой человек действительно может разговаривать с механизмами, наверное он сможет пообщаться с вражескими кораблями. Мы могли бы использовать его, чтобы отключить их щиты.

Глаза Сэма распахиваются.

— Мне… Мне придется подобраться очень близко, — говорит он, стараясь звучать вежливо. — И я точно не уверен, как долго это продлится…

— Черта с два вы будете его использовать, — перебиваю я. — Сэм единственный, кто смог скопировать сигнал, а вы хотите протащить его по двадцати военным зонам, чтобы он наорал на их корабли? Разве он уже не достаточно сделал?

Лоусон смотрит на меня, приподняв бровь.

— Это была всего лишь идея. Признаю, что по-видимому, риск будет больше выгоды.

— Мы будем придерживаться плана, — говорит Джон. Сэм с облегчением смотрит на меня, а я все еще гневно таращусь на Лоусона.

— Если план провалится… — начинает Лоусон.

— Не провалится, — возражает Джон.

— Если это произойдет… Я не могу говорить за все государства мира, но позиция Соединенных Штатов в таком случае такова: если врага невозможно уничтожить, мы сосредотачиваемся на спасении жизней.

— Вы говорите о капитуляции, — замечаю я.

Губы Лоусона сжимаются в тонкую линию.

— О сокращении потерь, — поправляет он. — О жизни ради будущего сражения. Сохраняя максимально возможное количество жизней.

Мы с Джоном переглядываемся. Если наша контратака провалится, мы все равно уже будем мертвы и не сможем узнать, что будет дальше. Не особо важно, что будет делать Лоусон в этом туманном будущем.

— Делайте то, что должны, — говорит Джон.

Мы высаживаем Лоусона в открытом поле за Питтсбургом. Его уже ждет военный конвой, замена отрядам, погибшим в Пейшнс Крик. Единственный свет исходит от фар военных джипов. По полю проносится прохладный ветерок, колышущий разросшуюся траву. Вся наша группа — лориенцы, земные Гвардейцы, друзья, выжившие — стоит рядом с кораблем Лексы. Постепенно люди отходят к конвою, возглавляемые учёными и несколькими выжившими солдатами. Куда бы в дальнейшем ни забросила их судьба, это будет однозначно безопаснее, чем оставаться с нами.

— У меня есть отряды наготове на тех координатах, которые вы передали. Они охраняют эти ваши камни, — говорит Лоусон. — Они ждут вас. Когда они будут вооружены, мы начнем атаку.

— Мы сейчас к этому приступим, — отвечает Джон.

— А как именно ваши земные армии собираются уничтожить корабли? — спрашиваю я, не сумев сдержать любопытство.

— У каждой страны свой способ, — ухмыляясь говорит Лоусон. — Насколько я слышал, Китай и еще несколько стран собираются использовать ядерное оружие. Большинство стран Евросоюза не хотят иметь дело с продуктами распада, поэтому обойдутся обычной бомбардировкой. Я надеюсь, что их корыта не могут выдерживать серьезные повреждения, когда ракеты пробьются через защиту.

— А что Америка? — спрашивает Джон.

Лоусон ухмыляется:

— По моим предположениям, мы собираемся взять пример с тебя, Джон. Залететь на самых больших самолетах для перевозки солдат прямо к ним в пасть — высадиться на их кораблях и пристрелить каждого замеченного инопланетянина.

— Это мне по душе, — говорю я.

Лоусон кивает. Он засовывает большие пальцы за пояс и осматривает нас с ног до головы. Потом он кивает сам себе, будто удовлетворен, что мы — его лучший вариант на победу. Либо смирившись с этим фактом. Трудно сказать.

— Что ж, думаю, на этом все, — говорит генерал. — Увидимся после победы.

С этими словами он направляется через поле к своему конвою. Калеб, у которого, как оказалось, никогда не было брата-близнеца, движется за ним.

— Калеб, погоди, — говорит Джон.

Бросив нервный взгляд на Лоусона, Калеб притормаживает и оборачивается к нам. Он стоит между Найджелом и Рэн. По лицу японки как обычно ничего невозможно прочитать. Найджел, наоборот, выглядит до смерти перепуганным. На нем не осталось ран от перестрелки, но порванная футболка Misfits все еще покрыта кровью после посещения Пейшнс Крик. Несмотря на то, что Марина излечила его раны, последнее крещение боем оставило на британце больше, чем шрамы. Даниэла стоит рядом с этими двумя, приглядывая за ними. Я не уверена в том, что произошло в Пейшнс Крик, но похоже, что наша бойкая девчонка теперь опекает остальных двух земных Гвардейцев.

— Старейшины нашей планеты послали нас на Землю, чтобы защитить нас, и чтобы однажды мы были готовы дать отпор и отомстить за Лориен, — говорит Джон, обращаясь к землянам. — Сегодня этот день настал. Путь нашего назначения сегодня — битва, к которой вы еще не готовы. Для этого мы тренировались всю жизнь, а ваша подготовка только начинается. Ваш день еще придет.

Даниэла открывает было рот, чтобы возразить. Я ловлю ее взгляд и качаю головой, глазами указывая на Найджела и Рэн. Она улавливает послание и хранит молчание.

— Неважно, победим ли мы или проиграем, завтра ваш мир сильно изменится. Ему будут нужны защитники. И тогда в дело вступите вы. — Джон бросает взгляд на Сэма, который стоит неподалеку и выдавливает из себя улыбку. — А сейчас, думаю, будущие защитники сами нуждаются в защите. У нас были обереги, выжженные на наших лодыжках, которые хотя бы некоторое время нас защищали. Мы не сможем заколдовать вас, народ, но можем дать нечто другое…

Я не совсем понимаю, о чем идет речь, пока Регал, наша химера в образе сокола, не усаживается на плечо Калеба. Парень подпрыгивает и успокаивается, лишь когда становится ясно, что когти птицы его не проткнут. Регал расправляет крылья и взъерошивает волосы Калеба.

Бандит, енот, скребется черными лапками о ногу Найджела, пока не вынуждает британца поднять его на руки. Гамера в черепашьем обличье медленно проползает сквозь траву и, остановившись рядом с Рэн, устремляет на нее свой взор. Девушка склоняется и трет пальцем ее чешуйчатую голову. Я впервые вижу, как ее губы трогает улыбка.

— Его зовут Гамера, — говорит Малкольм Рэн. — Я назвал его в честь одного старого любимого монстра.

Рэн пустым взглядом смотрит на Малкольма.

— Он дрался с Годзиллой, — поясняет он.

Последнее слово, «Годзилла», по всей видимости доходит до девушки, потому что Рэн закатывает глаза и возвращается к черепашке.

Золотистый ретривер, Печенька, которого так любила Сара, подбегает к Даниэле. Когда та начинает чесать ее за ухом, собака начинает радостно махать хвостом. Я замечаю, как на лице Джона что-то промелькнуло. Сложно сказать, что это было в окружающей нас темноте, но, кажется, он доволен.

И наконец, с невероятной для кота его размеров ловкостью, Стэнли запрыгивает в руки Сэма. Он смеется, и от этого звука напряжение у меня груди спадает. Я так боялась, что с Сэмом могло случиться что-то ужасное на базе и что мы будем не вместе, когда это произойдет — как у Джона и Сары. Только сейчас я в состоянии немного расслабиться.

— Ладно, Стэнли, ладно тебе, — говорит Сэм, держа в руках толстого урчащего кота. — Мы можем объявить о наших отношениях.

— Тебе стоит дать этому тупому коту другое имя, — хмурясь, говорит Девятый.

— Эти химеры будут вашими защитниками до тех пор, пока вы полностью не освоите свои Наследия, — продолжает Джон, глядя на Берни Корсара, который в виде бигля тихо сидит у его ног. — А потом они станут вашими самыми верными союзниками. Надеюсь, что однажды мы сможем помочь вам, тренировать вас, как тренировали нас наши Чепаны…

Пятый, стоя в стороне от остальных, мрачно посмеивается. Все переводят взгляды на него, и взор Марины особенно холоден. В ответ Пятый отступает еще дальше.

— Но до тех пор… — продолжает Джон и умолкает. Он не знает, что еще сказать. А может, думает, что этот день никогда не настанет.

— Надерите кому-нибудь задницу, чтобы матушка-Земля могла вами гордиться, — заканчивает за него Девятый.

После этого Калеб, Найджел и Рэн прощаются с нами и присоединяются к конвою Лоусона. Даниэла задерживается. Она крепко обнимает меня, потом поворачивается к Джону и Сэму.

— Знаете, народ, я достаточно заматерела, чтобы помогать вам, — говорит она, потом большим пальцем через плечо указывает на земных Гвардейцев. — Но кто-то должен за ними приглядывать.

Джон кивает, устало улыбаясь:

— Береги себя, Даниэла.

— Не умри там, — отвечает она и идёт вслед за остальными.

Сэм почесывает голову Стэнли и, приподняв бровь, смотрит на Джона:

— Ты не хочешь, чтобы я пошел с ними.

— Нет, — отвечает Джон, качая головой. — Ты повязан с нами.

Малкольм, скрестив руки, смотрит на Сэма:

— Я тоже с вами. Твоя мать убьет меня, если я разрешу тебе встретить конец света без некоторого контроля со стороны.

Моя рука проскальзывает на пояс Сэма, а голова опускается на плечо.

— И правда, — говорю я, поглаживая его по спине. — Позвони маме.

Агент Уокер — последняя из наших присоединившихся к конвою друзей. Она смущенно стоит перед нашей группой, переводя взгляд с меня на Джона и Девятого. Наконец, она вздыхает.

— Я просто хочу сказать… — она запинается. — Хотела поблагодарить вас. За то, что дали мне шанс исправить тот вред, который я успела причинить. За… — она качает головой и взмахивает руками. — Спасибо.

— Да не за что, — отвечает Девятый.

— Берегите этих ребят, агент Уокер, — говорит Джон. — Они нуждаются в присмотре того, кто не захочет использовать их из-за их способностей. Это можете быть вы.

Уокер кивает, поворачивается и уходит по направлению к фарам машин. Вскоре эти фары оборачиваются задними габаритными огнями, а потом мы остаемся одни в темном поле.

Я и Сэм. Малкольм и Лекса. Джон и Берни Корсар. Девятый. Марина и Элла. Пятый. Я нарушаю молчание.

— Идем, выиграем эту войну!

***

И снова Лекса везет нас на север, к Ниагаре. Полет проходит в тишине и унынии — все слишком устали или слишком заняты своими мыслями, чтобы что-то обсуждать. Джон засыпает, наверное, впервые за несколько дней. Марина, сидящая рядом, смотрит на рану на его шее, отрицающую ее Наследие исцеления. Пятый решает не садиться на борт и летит рядом — решение, которое наверняка все восприняли с благодарностью.

Сэм и Малкольм используют передышку, чтобы позвонить матери Сэма. Беседа получается душещипательной, и я стараюсь не слушать. Через проход напротив меня Девятый ловит мой взгляд.

— Наверное, это здорово, когда есть с кем прощаться? — тихо говорит он.

— Никто ни с кем не прощается, Девятый, — хмуро отзываюсь я.

— Да ладно, Шестая. Ты и правда веришь своим словам?

Когда мы подлетаем к водопаду, Адам и Рэкс как раз заканчивают готовить нашу посылку. Моги доверху набили огромные рюкзаки — подарок канадцев — генераторами защитного поля, снятыми со скиммеров на нашем корабле. В рюкзаки мы распределяем и сотовые телефоны, и другие гаджеты, которые Сэм убедил скопировать сигнал генераторов.

Девятый пристально смотрит на Рэкса:

— Если я проверю эти рюкзаки, я не обнаружу случайно, что ты там кое-что подпортил?

Рэкс проводит рукой по коротко стриженым волосам, не зная, что ответить. Тогда вперед выступает Адам.

— Хватит уже, Девятый, — говорит он. — Рэкс надежен. Мы можем ему доверять.

— У меня такое чувство, что мы собираемся швырять галькой в бога, — тихо говорит Рэкс, созерцая рюкзаки. — Я лишь надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы свергнуть Возлюбленного вождя. Это… На это стоит посмотреть.

— Что ж, по крайней мере он — оптимист, — сухо произносит Девятый.

Таким образом, в каждом мешке по тридцать генераторов. Один рюкзак на одну зону боевых действий.

— Этого хватит? — спрашивает Марина.

— Должно хватить, — отвечает Джон.

Элла управляет поставкой. Она знает месторасположение камней лоралита, появившихся на поверхности Земли с тех пор, как мы освободили Сущность. По словам Лоусона, у каждого камня посылку должны ожидать. С этого момента они решают, как воспользоваться генераторами. Надеюсь, у них действенные планы.

— Вы должны представить место, в которое направляетесь, — объясняет Элла, когда мы полукругом встает возле камня у Ниагары, источающего тускло-голубой свет. — Если есть какие-то сложности, я могу помочь… послать вам изображение того места. Когда я была связана с Сущностью, я сразу увидела все камни, так что я знаю, как выглядят их окрестности.

— Это хорошо, — говорит Сэм, бросая взгляд на список мест назначения. — «Голова льва» — это ведь название места, а не…эм… настоящая голова?

Элла поднимает на него глаза:

— Я помогу тебе, Сэм. Не волнуйся.

Девятый поднимает руку:

— А если мы на самом деле представим себе голову льва…

— Нет, — заканчивает его мысль Элла. — Вы не телепортируетесь в льва.

Я позволяю себе немного улыбнуться. Они все шутят. После всего, что с нами произошло, они все еще способны на остроты.

— Давайте уже покончим с этим, — резко говорит Джон.

Чтобы доставить посылки, мы разбиваемся на группы по двое. Девятый и Марина. Я и Сэм. Так как никто не хочет быть парой с Пятым и оставаться с ним, Джон решает составить ему компанию. Остальные участники группы остаются на месте. Адам и Рэкс ведут Малкольма на корабль, чтобы показать кое-какие детали на панели управления в надежде, что он сможет помочь управлять этой громадиной во время атаки на Западную Вирджинию.

— Готова? — спрашивает Сэм.

— Готова, — отвечаю я и беру его за руку. Через плечо Сэма переброшен рюкзак с генераторами. Мы оба прикасаемся руками к лоралиту и концентрируемся на телепатическом изображении, посланном нам Эллой.

Нас окатывает теплым потоком энергии, и через секунду нам приходится прикрыть руками глаза. В Южной Африке раннее утро, а мы стоим на вершине горы Львиная голова. Дорожки здесь выложены обтесанными булыжниками, они окаймляют ухоженные сады — место, где туристы могут сделать красивые фотографии. Прямо среди них возвышается лоралит, сломав камни и вырвав с корнем растения. Вид с этого места открывается захватывающий и головокружительный. Мы стоим на одном уровне с облаками. По левую руку от меня кристально-голубой океан, по волнам которого солнце брызнуло золотом. Если повернуться направо, можно увидеть кипящие жизнью кварталы Кейптауна.

Пейзаж был бы мирным, если бы не стоящий неподалеку вертолет. Его винты медленно вращаются в воздухе, будоража тихое утро. Рядом с вертолетом стоит группа солдат в камуфляже. Когда мы появляемся из ниоткуда, некоторые из них подпрыгивают от неожиданности, а кто-то наводит на нас винтовки. Большинство же выглядит невозмутимо. Думаю, начинаешь быстро привыкать к разным безумным вещам, когда инопланетяне вторгаются на твою планету.

Двое из солдат трусцой подбегают к нам и забирают у Сэма рюкзак. Они не говорят ни слова, и мы не говорим ни слова. Они все забираются в вертолет и отправляются сбивать ближайший корабль. В Йоханнесбурге, если не ошибаюсь.

— Вообще-то он мог бы и поблагодарить нас, — жалуется Сэм.

Я безразлично пожимаю плечами и оборачиваюсь, чтобы насладиться видом. Зрелище настолько потрясающее, что я на целых пять секунд забываю, что мы тут делаем и с каким мощным врагом имеем дело.

— Знаешь, я всегда хотела повидать мир, — говорю я.

— Ты имеешь в виду, когда не надо уносить ноги от врагов или сражаться с инопланетным правителем?

— Да, — говорю я с лукавой улыбкой. — Кажется, земляне называют это каникулами.

Сэм тихо подходит, встает рядом, и мы вместе завороженно смотрим на океан.

— Может, когда… — начинает было он, но обрывает себя на полуслове.

— Может когда что?.. — спрашиваю я, переводя взгляд на него.

Сэм усердно рассматривает свои кеды.

— Я хотел сказать, что может когда это все закончится, мы могли бы устроить себе каникулы. Но мне не следует так говорить. Что-то планировать. Я имею в виду, с учетом всего, что произошло… С Восьмым, Сарой, Марком… — Сэм качает головой. — Знаешь, я до сих пор не могу в это поверить. В голове не укладывается. Я с этими ребятами вырос, я их знал всю свою жизнь. Господи, да весь наш мир, все перевернулось с ног на голову. Возможно, мы умрем через несколько часов. А я думаю о каникулах. Это как-то неправильно.

Я провожу рукой по шее Сэма, запускаю пальцы в его волосы и легонько дергаю:

— Никто не умрет, Сэм.

— Ой, да все умирают, Шестая. Я хотел сказать… везде это так.

— Мы справимся, — говорю я, притягивая его лицо ближе. — А если ты думаешь, что вот-вот умрешь, Сэм, я хочу, чтобы ты запомнил этот момент. Помни, что мы сражаемся за это. За будущее. Наше будущее.

Сэм глубоко вздыхает.

— Ладно, ладно. Ты права. — Он бросает взгляд через плечо на мерцающий лоралит, готовый доставить нас обратно к Ниагаре, а потом в следующий пункт доставки. — Пора обратно.

Я запрокидываю голову и глубоко вдыхаю местный воздух — морозный и свежий на такой высоте, лишь с небольшой соляной ноткой океана.

— Одну минуту, — говорю я, сцепляя наши пальцы. — Одну минуту, чтобы посмотреть мир.

И вот мы стоим там целую минуту. Каждую секунду вбираем в себя этот вид.

Мы делаем это снова, когда телепортируемся в зыбкие пески Сахары, где воздух сух и обжигает лицо, а лоралит произрастает из-под земли, как мерцающий оазис.

И снова, когда оказываемся на горе Джао в Японии, где лоралит примостился у озера в кратере вулкана, где вода сверкает ярче камня. Ветер швыряет снег нам в лицо, а мы смеемся. Японские солдаты забирают генераторы и смотрят на нас, как на сумасшедших, полагая, что мы теряем время.

Но мы можем позволить себе несколько минут.

Мы останавливаемся в Португалии. Мы останавливаемся в буше Австралии. В каждом из этих мест мы тратим одну лишнюю минуту. Одну минуту, цель которой лишь увидеть мир краешком глаза. Каникулы, растянувшиеся на пять минут.

Вскоре наше путешествие заканчивается. Все посылки доставлены. Мы снова у Ниагары, среди ночи, и впереди нас ждет конечная цель. Западная Вирджиния.

Мы с Сэмом обмениваемся последними улыбками и занимаем свои места. Мы готовы сделать то, что требуется.

К рассвету, так или иначе, все будет окончено.

Глава 25

Наш корабль вальяжно летит в сторону Западной Вирджинии. Мимо широких окон могадорского мостика проплывает ночь. Сверху нам подмигивают звезды, а внизу виден мирный свет улиц и домов — в эту часть США моги еще не добрались. Интересно, кто-нибудь внизу сейчас смотрит наверх, на наш огромный, похожий на скарабея корабль? Или мы для них — всего лишь одно из больших темных облаков, проплывающих по ночному небу.

Я зажигаю Люмен. Как приятно снова ощущать свои Наследия после того, что проделала со мной Фири Дун-Ра. Словно моим глазам снова вернули способность различать цвета. Я все еще чувствую тупую боль перенапряжения, как будто в груди что-то медленно отрывается. И это не говоря о непрекращающемся чувстве жжения в ладонях. Я не обращаю на это внимания, как не обращаю внимания на более острую боль от раны на шее, все еще не затянувшуюся после неловко наложенных Мариной швов.

Я протягиваю руку, словно меч, и создаю небольшой концентрированный поток огня, льющийся из пальцев. Повышаю температуру, нагреваю пламя добела — просто-таки самодельная паяльная лампа. А затем я приступаю к работе.

Я один на наблюдательной площадке — маленьком балкончике, спроектированном по могадорским стандартам, нависшем над мостиком. Внизу наши заняты подготовкой к атаке. Курс проложен, и по счастью Рекс в состоянии самостоятельно поддерживать высоту и вести корабль прямо. Лекса наблюдает за его работой, заглядывая через плечо, пытаясь сообразить что к чему на случай, если позже понадобится помощь второго пилота.

На мостике четыре отсека, отвечающих за оружие — по одному на каждый квадрант корабля. В каждом — пульт управления с рядами кнопок для разных пушек и голографические видеотрансляторы для прицеливания. Также есть еще и пятый отсек для управления главной энергетической пушкой корабля — мини-версия орудия «Анубиса», способная мгновенно уничтожить пару городских кварталов. Адам сказал, что на корабле должно находиться несколько групп инженеров, которые перезаряжают силовые ячейки и следят, чтобы оружие не перегрелось.

Так как я всех их переубивал, остается надеяться, что ничего не взорвется и не разрядится раньше времени.

Малкольм сидит в одном из отсеков и выслушивает от Пятого супер-краткий курс по стрельбе. И Пятый оказывается на удивление терпеливым учителем. Я вспоминаю Чикаго — когда они оба присоединились к нашей команде. Отец Сэма относился к Пятому спокойно. На самом деле он всегда был добр ко всем нам. Когда объяснения Пятого подходят к концу, я прислушиваюсь к их разговору.

— Ты не против, если я спрошу, откуда ты все это знаешь? — спрашивает Малкольм Пятого.

Пятый проводит рукой по ежику волос.

— Предполагалось, что я буду командовать одним из этих кораблей, — просто говорит он. — По крайней мере, он мне так говорил.

— Ясно, — отвечает Малкольм. Повисает неловкое молчание. — Покажи-ка еще раз, как выдвигать отражатели?

— Без проблем.

За Малкольмом и Пятым у командного пульта стоят Сэм и Адам. Адам в сотый раз прогоняет Сэму разнообразные функции корабля. Он поясняет, какие консоли отвечают за защитные щиты, какие — за двигатели или жизнеобеспечение команды, а также указывает, какие системы абсолютно необходимы, а от каких можно при необходимости отказаться. Расчет на то, что Сэм сможет использовать свое Наследие и отдавать команды кораблю, заменив десятки недостающих членов команды. Шестая сидит рядом, глядя на них с изумленной улыбкой. Я прислушиваюсь.

— Знаешь, — говорит Шестая, — в последний раз, когда он решил поболтать с кораблем, мы чуть не разбились.

— Эй, — возмущается Сэм, — это нечестно.

Адам хмурится:

— Возможно, мне стоит что-то записать.

Мы знаем, что «Анубис» ждет нас в Западной Вирджинии. Между нами и Сетракусом Ра стоит флагман могадорского флота. И мы должны его уничтожить, имея всего лишь костяк неподготовленной команды. У обоих кораблей есть защитные поля, но у «Анубиса» пушки больше. Судя по словам Адама, наши поля отключатся быстрее, чем моговские.

Однако хорошая новость заключается в том, что у нас для них припасено кое-что еще.

Отвожу взгляд и обращаю внимание на шипящий звук, исходящий от моих рук. Это зажигается добела раскаленный Люмен.

Я держу в руках воронову петлю, однажды наградившую шрамом Сетракуса Ра и подарившую такой же шрам мне. При ближайшем рассмотрении, когда она уже не впивается в шею, я обнаруживаю, что она похожа на лозу, которую можно найти в джунглях, разве что на ощупь она — как затвердевший пластик. Каждый край — острый, как лезвие, и нагревая ее, я проявляю осторожность, чтобы не обрезаться. Материал, принадлежавший Лориен, от нагрева окрашивается в пурпур, а затем начинает таять, как воск свечи. Я не даю ему падать на пол. Вместо этого я подхватываю капли телекинезом и начинаю придавать им новую форму.

Когда я заканчиваю работу, это уже не петля, а нечто похожее на клинок длиной с руку до локтя, с самодельной рукоятью. Ромбовидное лезвие с четырьмя краями оканчивается опасным острием. Я кручу оружие в руки, проверяю вес и делаю несколько взмахов.

Вот чем я воспользуюсь, если им вновь удастся забрать мои Наследия. Я воткну эту штуку прямо в сердце Сетракуса Ра.

— Убийственная хрень, — говорит стоящий у входа Девятый.

Я был так поглощен работой, что не услышал появления Девятого. Он ухмыляется, разглядывая клинок. Я передаю его ему телекинезом, и он подхватывает его в воздухе и делает несколько взмахов.

— Неплохо, — заключает он, также по воздуху возвращая мне меч обратно. — Блин, мне так не хватает моего оружия. До сих пор не могу поверить, что оно сломалось.

— А я скучаю по моему щиту, — поддерживаю я, поворачиваясь к Девятому. — Так что там?

— Эм… — Девятый проходит дальше в комнату и облокачивается на перила у края мостика. Он переходит на шепот: — Я… Эм… Я хотел извиниться за то, что отметелил тебя в Чикаго.

От удивления я даже фыркаю.

— Ты о чем, Девятый?

— А еще за Нью-Йорк, когда я хлопнул в ладоши в тех идиотских громовых перчатках и испортил наше невидимое приближение. За это тоже прости.

— Так, — говорю я, примирительно поднимая руки. — Чем это ты сейчас занимаешься?

— Приношу извинения за каждый раз, когда говорил что-то, чтобы тебя выбесить, или что-то, из-за чего ты едва не погибал. Прости меня.

— Хорошо. Слушай, если ты толкаешь эту речь, потому что думаешь, что мы можем погибнуть, то не стоит.

— О, меня эта возможность не коснется, — говорит Девятый, глядя мне в глаза. — Я-то точно переживу эту заварушку. А вот ты… У тебя пока горит вся эта фигня типа «я-сам-со-всем-справлюсь-мне-никто-не-нужен», типа ты начнешь крушить все на своем пути, пока не выгоришь полностью. Будто тебе наплевать на то, что с тобой произойдет. — Я пытаюсь возразить, но Девятый поднимает руку, останавливая меня. — Нет, все нормально. Другие, может, не догоняют, но я тебя понимаю. Сбрось этот груз на поле боя, чувак. Ты делаешь то, что должен. Просто я хочу успеть излить тебе все, что накопилось на совести, пока ты не умер.

— Хорошо, Девятый, — говорю я, качая головой. — Ты прощен.

— А еще, — продолжает он, — ты должен знать, что я бы предпочел, чтобы ты выкарабкался из этого месива вместе со мной. Ты мне как брат. И, хм… Это было бы идеально.

Прежде чем я успеваю его остановить, Девятый обнимает меня и сжимает медвежьей хваткой. Приступ нежности длится недолго и заканчивается дружескими хлопками по спине такой силы, что я закашливаюсь.

— Ты всегда был лучшим помощником, о котором может мечтать супергерой, — говорит он.

— Да пошел ты, Девятый, — отвечаю я.

Он ухмыляется:

— Еще увидимся, Джонни.

Девятый оставляет меня в одиночестве на наблюдательном пункте. Я засовываю воронов клинок за ремень. Сейчас мы уже совсем близко к Западной Вирджинии. Я должен спуститься и подготовиться. Вместо этого я мешкаю, обдумывая слова друга. Неужели он прав, и я действительно не хочу выжить в этой битве? Я пытаюсь представить, какой будет жизнь после этого — в мире, где мы победили Сетракуса Ра, и я уцелел. Когда-то я мечтал об этом и жил лишь этой мыслью.

А теперь не могу представить.

Во мне нет страха. Думаю, он перерос в предвкушение. Беспокойство о том, что все пойдет не так, как ты задумал, что будет больно, ужас перед горем — все это исчезает, когда просто признаешь бесповоротность происходящего.

Знать, что у тебя нет будущего, не так уж плохо. Это — освобождение.

По пути вниз я наталкиваюсь на Марину. Она стоит на лестнице, скрестив руки, и наблюдает за нашими друзьями, осматривающими корабль. И я точно знаю, на кого именно она смотрит.

На Пятого. Он сгорбившись сидит за пультом управления оружием, показывает, Сэму и Малкольму, как проводить диагностику. Он наверняка чувствует ее взгляд, но предпочитает делать вид, что ничего не замечает. Подойдя ближе к Марине, я замечаю, что воздух вокруг нее стал попрохладнее.

Марина переводит на меня взгляд, и ее губы сердито сжимаются.

— Я уже знаю, что ты хочешь сказать, — говорю я. — Мы не можем ему доверять. Он опасен. И я с этим полностью согласен.

— А я уже знаю, что ты мне на это ответишь, — говорит она, пародируя мой тон. — Это необходимое зло. Враг моего врага — мой друг. Отчаянный времена требуют отчаянных мер.

— Только не говори, что я использую столько клише.

Она хмурится, а я тру руки, чтобы согреться.

— Он спас людей в Пейшнс Крик, Марина. Он спас мне жизнь.

— Да, я слыхала про его… представление, — отвечает она с отвращением в голосе. — Сэм рассказал мне, с каким удовольствием он кромсал Фири Дун-Ра вместо того, чтобы просто ее убить. Разве мы победим, если будем настолько безжалостны и жестоки?

Я задумываюсь о том, как много могов уничтожил во время атаки на их корабль. А потом вспоминаю, как Пятый смотрел на меня, когда я заговорил с ним в Пейшнс Крик. Тогда он заявил, что теперь я — как он.

Наверное, по моему лицу пробегает тень, потому что Марина стискивает мое плечо.

— Прости. Я не собиралась читать нотации, — говорит она. — Я просто хочу, чтобы мы все помнили: когда дело касается Пятого, убийство общего врага не делает его союзником. Если мы используем его как оружие, это не значит, что он делает это ради спасения жизней.

— В другое время я бы с тобой согласился. Но не сегодня.

Марина медленно кивает, смирившись с фактом, что ей придется сражаться бок о бок с Пятым.

— А что потом, Джон? Он ответит за то, что сделал?