Шидонай-Сирота. Часть 2. Вечный Фантом

Глава 7

Аделина до сих пор не могла понять, как все рухнуло так быстро. Вот у нее были роскошные апартаменты – а вот камера предварительного задержания. Вот дизайнерские платья – а вот безликая роба, от которой уже чешется кожа. Вот лучшие макияжи и укладки – а вот слипшиеся от грязи волосы, потому что механизм нагрева воды в секторе заключенных сломался и из душа теперь льется только холодная вода.

Она вроде как осознавала, какой путь прошла, прежде чем оказаться здесь. Но Аделина все равно не могла смириться с этим, ей казалось, что ее преследует злой рок. Ей потребовалось немало усилий, чтобы взять себя в руки, не поддаваться ни отчаянию, ни бессильной ярости.

Она по-прежнему талантливый юрист. У нее есть деньги, есть союзники… Она выберется отсюда.

Аделина подала заявление о том, что будет представлять свои интересы в суде. Ей как раз передали материалы дела, когда охранник сообщил, что к ней прибыл посетитель.

Это было странно. Аделина всегда держалась сама по себе, близких друзей не заводила принципиально, а ее немногочисленные приятели тут же позабыли о ней, когда выяснилось, что она арестована. Она иного и не ожидала, Аделина не винила их и никому не звонила. Да еще и охранник с мерзопакостной улыбочкой отказался пояснять, с кем ей предстоит говорить! Аделина прочитала бы его мысли, но в тюрьме с этим туго: даже слабым телепатам приходится носить блокатор.

Ей только и оставалось, что в компании конвоиров покинуть свою камеру. Аделина ожидала, что ее проводят в зал для встреч, однако вместо этого ее направили в кабинет самого директора станции. Впрочем, причина очень скоро стала очевидна: тот, кто прибыл к ней, не терпел скромный уровень комфорта, который мог обеспечить общий зал.

Директора в кабинете не было, его роскошное кресло уверенно занимал Валентин Вернон. Он чуть покачивался на пружинящей спинке, рассматривая какие-то документы. Когда привели Аделину, он небрежно махнул рукой, и конвоиры поспешили удалиться. Судя по испуганному виду, они прекрасно знали, кто перед ними.

Аделина смущаться не собиралась, ей даже хватило сил унять полыхавший внутри гнев. Она устроилась в гостевом кресле так уверенно, будто ей предстояла очередная деловая встреча.

– Хорошо держишься, – оценил Вернон. – Даже жаль, что в ближайшие годы этот талант будет пропадать в исправительной колонии. А когда выйдешь, придется учить другие трюки, эти настроены на красоту и молодость.

– Я планирую сохранить и то, и другое. Я здесь не задержусь.

– За измену мало не дают.

– А я докажу, что это была не измена, – пожала плечами Аделина. – Это была нелепая ошибка. Меня вынудили вести переговоры, я не представляла, во что именно ввязываюсь. А о том, что творят мои бывшие клиенты на других планетах, я вообще не догадывалась!

– Ах да, чуть не забыл… Держи.

На этот раз Вернон не делал никаких эффектных жестов. Он просто отвлекся от документов, посмотрел Аделине в глаза – и она вспомнила…

Всё вспомнила.

Как Вернон поймал ее в ловушку много лет назад, заметив, что она надеется его уничтожить.

Как годами использовал, чтобы получать данные о ее клиентах.

Как снова и снова стирал ей память, считая, что имеет на это полное право.

Как именно она сообщила ему обо всех атаках, которые планируют сбежавшие главы корпораций. А после этого он снова подчистил ее воспоминания и без малейших сомнений позволил лететь на Марс.

Аделина сжалась в кресле, потерянная, придавленная свалившейся на нее памятью. Вернон наблюдал за ней с поразительным безразличием, похоже, он совершенно не сожалел о том, что сделал!

– Я никогда не сожалею, – пояснил он. – Я либо исправляю, либо беру ответственность, либо горжусь. Угадай, что происходит сейчас?

– Ты же чудовище… – прошептала Аделина.

– Да, мне говорили, в том числе и ты. Но сегодня я тебя обрадую: это конец нашего сотрудничества. Я не собираюсь возвращать тебя в строй, на этот раз ты сохранишь воспоминания и вместе с ними отправишься в колонию. Я устал, Аделина.

– Устал издеваться надо мной?!

– Устал давать тебе второй шанс, – возразил Вернон. – Как думаешь, скольким людям, которые перешли мне дорогу, дается второй шанс? Подсказываю: рекорд за тобой. Сначала тебя жалел я. Потом это делала Тимандра, просила не спешить с выводами, и я прислушивался к ней. Тебя ставили на ноги, а ты стремилась упасть. Ну что же… падай.

Она ждала продолжение, судорожно пыталась найти слова, которые все изменят. Но Вернону слова были не нужны, он знал все мысли – даже те, от которых Аделина отворачивалась. Он поднялся с кресла и направился к выходу, а она почувствовала, как в душе полыхнула ненависть к нему, ставшая за эти годы привычной.

Следовало бы промолчать, но Аделина просто не смогла, слишком тяжело ей было:

– Это не конец! Я по-прежнему отличный юрист, я выберусь отсюда!

– Вероятность есть. Только я бы советовал тебе десять раз подумать, прежде чем это делать.

– Почему? Тогда ты уничтожишь меня?

– Ты наблюдала за мной достаточно, чтобы знать: я очень ленивый человек, – напомнил Вернон. – Я не буду напрягаться, если это не обязательно. Прямо сейчас, когда у Джоэля Асчера все полетело в задницу галактики, он будет искать того, кто его предал. Он не дурак, ты это знаешь, он выйдет на тебя. Скоро твое имя совсем по-новому зазвучит и среди его партнеров, и среди пиратов, которые тоже пострадали по твоей милости. Так где тебе безопасней: на свободе или в колонии? Ты можешь освободиться, Аделина, но ты этого не сделаешь, потому что ты умная девочка. Ты понимаешь: лучше пару десятков лет походить в тюремных лохмотьях, чем быть похороненной в красивом платьице.

Аделина почувствовала, как глаза обжигают бессильные злые слезы.

– Но так же… Так нельзя… Ты использовал меня, ты навлек на меня это!

– В том числе и я, но мне за это ничего не будет. Кстати, я с тобой расплатился: по моей просьбе ты не погибла при задержании, как твои временные друзья. Ты можешь вечно кусать себя за задницу, а можешь на досуге подумать, что сделала не так именно ты. И тогда, возможно, у тебя получится построить хоть что-то приличное на руинах твоей идеальной жизни. Прощай, Аделина. Больше не увидимся.

Их противник собрал немало сил, Матео не ожидал такого. Он бы даже восхитился, если бы вся эта сила не была направлена на его уничтожение. Разумеется, не лично его, Матео Сибри, а всех представителей космического флота. Но умирать добровольно он по-прежнему не планировал – ни за компанию, ни в сомнительной роли главной мишени.

Матео подозревал, что со стороны корпораций это тот самый последний рывок, после которого раненый зверь умирает. Они и корпорациями-то уже зваться не могли! Потеряли большую часть активов, репутацию… могли бы сдаться, но заподозрили, что уже наработали на пожизненное всему руководящему составу. На что надеются? Скорее всего, на кровавый хаос, только он быстро переписывает правила игры.

То, что это закат их давних врагов, могло внушить иллюзию безопасности, однако Матео не поддался. Сейчас не так важно, что случится потом, нужно разобраться с нынешней атакой, а ее отразить будет непросто.

Он знал, что миссия с существом на Марсе снова получила одобрение. Он хотел принять в ней участие, и вот тогда стало известно о боевых кораблях, приближающихся к Красной планете. Разумеется, Матео тут же вызвался противостоять им.

В иное время атака противника была бы совсем уж нелепой и самоубийственной: Марс отбился бы в любом случае! Однако момент был выбран идеально, сразу несколько сильнейших воинов оказались вдали от поля боя: Делия Этерион еще пару часов ничего не смогла бы сделать, Черный Адмирал помогал ей, а значит, был не в состоянии руководить Армадой, и хотя его заменят помощники, это будет не то же самое. Даже Валентин Вернон умудрился куда-то улететь очень уж не вовремя!

Кого-то это раздражало, а Матео было все равно. Он намеревался действовать по тому же принципу, что и раньше: сражаться до последнего, до тех пор, пока смерть не заберет его сама, но не поддаваться ей.

Вражеские корабли появились близко к Марсу – вышли из прыжка прямо там, вопреки всем существующим нормам… Но разве могло их остановить нарушение правил после всего, что они уже сделали? Это было неожиданно, и определенное преимущество они получили. Однако им все равно требовалось около часа, чтобы добраться до Красной планеты – и до «Варга». За это время представители флота успели изучить их и разработать план сопротивления.

Живых людей там оказалось совсем мало – всего три полноценные команды, и даже это – полубезумные, накачанные наркотиками пираты. Удивляться тут было нечему: профессиональные наемники не согласились бы на такую рискованную миссию, мертвецам деньги не нужны. Пиратов же можно было довести до состояния, когда они слабо представляли, что вообще происходит, и верили, что у них есть свой собственный флот, вот же он, через иллюминатор видно!

А с ними следовали автоматические боевые машины: крейсеры на автопилоте и корабли гибридного типа. Первые были предназначены для космических боев, вторые могли обороняться в полете, но их главной целью было приземлиться на планету и уже там выпустить из своего брюха отряд противопехотных роботов.

Опасны в нынешних условиях оказались все, включая пиратов. У них было целых три мишени, и поражение любой могло привести к необратимой трагедии.

Первой мишенью стал «Варг». Для того, чтобы все получилось, гигантский транспорт должен был оставаться на месте, никакого движения! Ну а если бы его удалось повредить… Это конец игры. Даже если получится направить к Марсу второй такой корабль, «Варг» к этому времени рухнет, унося с собой кокон.

Второй мишенью был сам кокон. Пока он в полете – он уязвим, он еще и движется издевательски медленно, так, что поставь ты к орудию младенца – и он попадет! Телекинетики могли поднять эту громаду, хотя уже такое Матео считал чудом. Но защитить ее полноценным барьером по всему периметру – это уже слишком! Поэтому оберегать грузовой транспорт и кокон предстояло Черной Армаде, и электрокинетик надеялся, что ее солдаты и офицеры справятся без своего лидера.

Третьей мишенью были телекинетики, собравшиеся на Марсе. В иное время многие из них с легкостью защитили бы себя. Делия так и вовсе раздавила бы всю эту пародию на флот за пару секунд! Но теперь и она, и все остальные отдавали силы перемещению кокона. Они не могли отвлекаться даже на спасение собственной жизни. Если роботам удастся дотянуться до них, полоснуть автоматной очередью или бросить гранату, все будет кончено. Даже если сильнейшие уцелеют, общий энергетический фон будет сбит, и кокон рухнет обратно на равнину, погребая под собой тех, кто поднял его из земли… и, возможно, освобождая чудовище. Роботы при этом тоже будут уничтожены, но когда их такое печалило?

Именно третью мишень и планировал защищать Матео, тут его силы пригодились бы больше всего. Действовать нужно было точно и быстро, это он умел. Сражаться ему предстояло не одному, к нему на поверхности должны были присоединиться другие солдаты специального корпуса, в том числе команда «Северной короны», с которой он совсем недавно расстался, и легионеры.

Для Матео это ничего не меняло, он просто запомнил имена своих союзников. Никакой сложной стратегии для поверхности не разрабатывали, каждый все равно выполнял свою миссию в одиночестве. Электрокинетика это вполне устраивало.

Челнок, на котором он спускался с корабля, двинулся к Марсу одновременно с вражеским гибридным транспортом. Это было плохо – но не критично. Маленький посадочный корабль все равно обогнал своего более громоздкого собрата, который, впрочем, начал выпускать боевые машины прямо в воздухе.

Оказавшись на поверхности, Матео сразу приступил к делу, окружая себя полыхающей сетью молний. То, что схватке предстояло развернуться в пустоши, далеко от города, его радовало – можно и не сдерживаться! Врагов жалеть не надо, друзья позаботятся о себе сами.

Так даже проще: не раздумывать о том, что делаешь, подчиняться инстинктам. Не первобытным, направленным на сохранение лишь самого себя, а наработанным, призванным защитить еще и тех, кто рядом. Иногда одни противоречат другим: чтобы выполнить миссию, придется отдать чуть больше, чем хотелось бы.

Матео вспомнил об этом, почувствовав неприятный жар, который стал уже почти привычным. После миссии на Шидонае хилеры быстро его подлатали, но восхищаться им не спешили.

– Ты ходишь по краю, – предупредил тогда Кай.

Янга, как всегда, была более категорична:

– На следующей такой потасовке сдохнешь сам, врагам даже напрягаться не придется!

– Вы же все исправили! – удивился Матео.

– Исцеленные ткани – не то же самое, что зажившие естественным образом. А зажившие – не то же самое, что изначально здоровые. После таких серьезных перегрузок тебе требуется реабилитация. Но ты же на нее не поедешь, по тебе видно. Просто постарайся в ближайшее время не устраивать электроцирк.

Матео им ничего не обещал, они и не настаивали. Ателлирам, на самом-то деле, было все равно, сколько он еще проживет. Как и любые хилеры, они думали скорее не о нем как личности, а о том, чтобы их старания были не напрасны.

Что ж, тут Матео их не подвел: он не умер сразу же и не переутомлялся на тренировках. Но здесь и сейчас сдерживаться было бессмысленно. Гибридный корабль притащил куда больше боевых роботов, чем ожидал электрокинетик, и теперь они сплошной волной шли к воротам «Демиурга». Уже это было плохо, а на многих еще и была установлена защита от термических атак.

Он не собирался отступать, он просто отдавал больше энергии. Действовал все тот же принцип: не умирать намеренно, не щадить себя. Держаться, сколько получится – возможно, до победы.

Матео был на поле боя не один, он заметил, как приземлились другие челноки, как подъезжали со стороны города военные автомобили. Но перекрывать приходилось слишком большое расстояние, поэтому союзники друг друга не видели.

Оно и к лучшему. Матео никому не желал зла, однако и святым он не был, тяжелые мысли порой прорывались в сознание против его воли. Он давно уже не мог спокойно смотреть на легионеров. Почему они вернулись, а она – нет? Да еще и выбрались с самого порога смерти… Почему никто не дал ей второй шанс?

Да и с командой «Северной короны» все обстояло сложно. Они были друг у друга, они еще на что-то надеялись. Это не у них в жизни остался простейший выбор: короткий путь к смерти выбрать или длинный? Да, Матео им порой завидовал и ничего не мог с собой поделать.

Но здесь зависти не было, как не было и горечи разлуки. Существовала только чистая энергия, в которой он с готовностью растворялся. Даже физическая боль стала просто обстоятельством, почти привычным.

Сообразив, что уничтожение брони молниями требует слишком много сил и замедляет его, Матео решил действовать иначе. Он использовал электричество не для того, чтобы отключать роботов по одному, а для того, чтобы сдвинуть их, прижать друг к другу. Отдалить от ворот «Демиурга» – но не от себя. Напротив, себя Матео сделал центром притяжения, собрав машины совсем близко.

Компьютер, управлявший роботами, отреагировал на это не сразу лишь по одной причине: такое поведение мешало выживанию Матео. Стандартный протокол предполагал, что солдат хочет выжить любой ценой, и программа анализировала происходящее чудь медленней, чем обычно. Матео воспользовался этой паузой, и, когда машины попытались на него напасть, подготовка уже была завершена.

Как и многие пирокинетики, он не умел призывать пламя из пустоты. Для таких случаев он носил с собой небольшие зажигательные устройства, однако сейчас не понадобились и они. Матео просто воспользовался огнем одной из машин, взорвавшейся чуть раньше, а теперь догорающей в стороне.

Он создал на безжизненной земле пустыни пелену пламени. Она появилась строго под тем пространством, которое занимали он и его противники, и рванулась вверх, к пестрящему движением небу. Со стороны стена пламени казалась сплошной – да она почти такой и была. Матео не пытался устроить демонстрацию, его все равно никто сейчас не видел. Просто только так можно было действительно уничтожить полноценных боевых роботов, превратить их в оплавленные комки металла, очистить доставшийся ему сектор.

За такое пришлось заплатить ровно столько, сколько ожидал Матео. Жар как таковой не вредил ему, хотя форма едва выдерживала, порой даже прогорала. Куда большую боль доставляло внутреннее напряжение, огонь, разгоравшийся у электрокинетика внутри. Матео знал, что в какой-то момент повышение температуры снова станет вредоносным, и не ошибся. Он не мог сказать наверняка, какие органы пострадали, насколько сильно прогрелись кости… Он за этим и не следил.

Сейчас ему требовалось идти до конца так или иначе, поэтому Матео и самому стало любопытно: выживет он или нет? Он не чувствовал ни страха, ни волнения. Он будто отстранился от своей собственной судьбы, сейчас даже машины, пытавшиеся вырваться из огня, были человечнее, чем он.

Выжил… Все-таки справился. Убедившись, что ни один робот больше не двигается, Матео прекратил питать пламя. Намеренно гасить не стал, это потребовало бы дополнительной энергии. Зачем, если в пустыне оно все равно погаснет само?

Он с изумлением обнаружил, что его травмы не смертельны. Да, пострадала часть внутренних органов, а кости и мышцы пульсируют такой болью, что выть хочется. Но выть Матео не собирался, он просто позволил себе устало опуститься на колени, замереть… заживать.

Иное от него пока не требовалось, его отчаянный прием сработал, он уничтожил всех роботов, которые находились рядом с ним. Из-за догорающего пламени и ядовитого черного дыма он не видел, как обстоят дела у остальных. Но это его не заботило: ответственность он нес только за себя.

Матео готов был присоединиться к бою, когда получится. Пока же он и подняться-то не мог, но и сознание не терял… Раньше он не был способен на такую нагрузку, опыт, полученный на Шидонае, оказался ценнее, чем он ожидал. Матео не гордился этим – такой опыт отдалял его от желанного покоя, зато делал более полезным для космического флота.

Вдалеке, за пеленой дыма, снова мелькнуло движение. Электрокинетик насторожился, но ненадолго. Даже его помутневший от жара и усталости взгляд сумел различить за языками пламени черную легионерскую форму. Похоже, его союзники тоже завершили работу и теперь проверяли периметр.

Кажется, это была женщина… Шарлотта, среди высших легионеров только одна женщина и осталась. Бывшая Шестая, а теперь непонятно, какой там у нее номер. Неприятные мысли снова вернулись, царапали изнутри: Шарлотта была слабее Эстрид, а все равно выжила. Почему? Где вообще справедливость? Матео не имел ничего против Шестой, она ему даже нравилась. Он просто хотел, чтобы Шарлотта осталась не единственной выжившей…

Она продолжала двигаться к нему, осторожно обходя полыхающие каркасы роботов. Это лишь питало раздражение. Матео было больно двигаться, больно говорить и даже дышать, покой и неподвижность чуть облегчали его участь, а Шарлотта своей нелепой поддержкой все портила.

Матео заставил себя напрячься, крикнул:

– Мне не нужна помощь! Сектор зачищен, можно двигаться дальше.

Как он и ожидал, боль тут же бритвой полоснула по горлу – изнутри. Матео закашлялся, прикрывая рот рукой, увидел на ладони кровавые капли. Не испугался, просто отметил как данность: очередная травма. Но прозвучало достаточно громко, обостренный слух легионера наверняка все уловил. Наградой станет одиночество, а раны заживут сами собой.

Вот только Шарлотта не спешила упрощать ему жизнь, она по-прежнему приближалась. Ясно с ней все: сообразила, что он ранен, и решила поиграть в спасительницу. Отговаривать ее было бесполезно, и Матео попытался подняться, чтобы не встречать ее на коленях, раз уж она явилась.

Не получилось… Он, похоже, серьезно недооценил травму мышц и суставов. Его тело не умирало и даже работало над исцелением, но очень медленно, и оно точно не собиралось позволять ему резкие движения.

Значит, придется принять происходящее. Судьба как будто брала с него плату за то, что пощадила – послала ему Шарлотту, а не того же Одхана, который спокойно прошел бы мимо и не стал с ним возиться. Живой? Ну и ладно, удачи тебе!

Матео прикрыл глаза, попытался сделать глубокий вдох, чтобы избавиться от раздражения. Идея оказалась предсказуемо отвратительная: он поперхнулся дымом, закашлялся, с трудом удержался даже на коленях – был шанс, что Шарлотту он и вовсе встретит, валяясь на опаленной земле!

Но нет, справился, остался хотя бы в прежнем положении. Когда Матео окончательно пришел в себя после приступа удушающего кашля, легионер уже стояла прямо перед ним.

Вот только это была не Шарлотта.

Он замер, разглядывая ее – хотя глаза слезились после приступа, а дым обжигал их, добавляя новый оттенок боли к и без того богатой палитре. Смотрел, надеясь понять для себя что-то, хотя и сам не знал, что именно. Это ведь не могла быть Эстрид, правда? Никак… Потому что Эстрид умерла – он научился думать об этом.

Так может, и он умер? Все-таки погиб в пожаре, который сам и начал, или пропустил роковой выстрел от полуразрушенного робота. А может, надышался дыма, и все это – галлюцинация о желанном будущем, которое никогда не случится.

Поэтому Матео просто смотрел на нее, не говорил с ней и не верил. Он ждал, когда призрак Эстрид исчезнет, снова оставив его в мучительном одиночестве с тем самым простейшим выбором: погибнуть сегодня или потерпеть до завтра?

Но Эстрид никуда не исчезла. Она сделала еще шаг вперед, преодолела последний обрывок пустоты, разделявшей их, и Матео не выдержал, обнял ее, прижимая к себе. Его лицо пока было на уровне ее живота, его руки обхватывали ее за талию, ее руки мягко скользнули по его волосам, потом опустились на плечи. Глаза Матео по-прежнему предательски слезились, но он уже не думал о причинах. Он не собирался отпускать… Он ведь еще тогда, в самом начале, знал: если бы он настоял на своем и отправился с Эстрид под землю, он бы не позволил ей исчезнуть!

И Марс как будто разрешил ему переиграть прошлое, дал тот самый шанс, о котором Матео так просил…

Эстрид поняла его без слов – так, как умела только она, словно желая доказать, что она не призрак, и жизнь вернулась… Не к норме вернулась, а просто вернулась, потому что без нее жизни и не было.

– Все хорошо, – тихо сказала Эстрид. – Ты все сделал правильно. Я больше никуда не уйду.

Впервые за много лет Данкард находился вдали от своих людей во время боя, и это давило на него. По иронии, давило сильнее, чем тот грандиозный вес, который он поднимал.

Он готовил их к тому, чтобы они справлялись и без него, он обучил их всему, чему мог. Но порой этого недостаточно… Данкард прекрасно знал, что по уровню способностей никто из его заместителей даже не приблизился к нему. Да и потом, он осознавал, что стал для своих людей чем-то вроде талисмана. Он такое не поощрял и старался бороться с любым проявлением мистических убеждений, однако это оказалось бесполезно. Простые солдаты верили, что, пока с ними Черный Адмирал, они будут побеждать. Иногда подобные суеверия помогали, позволяли действовать решительно даже в самых чудовищных обстоятельствах. Однако сейчас потерянная вера могла сыграть с его людьми злую шутку.

Повлиять он в любом случае ни на что не мог. Кокон с существом поднимался все выше, теперь его стало сложно разглядеть на фоне дыма, постепенно заволакивающего небо. Но это все равно был успех – за который пришлось заплатить. Многие телекинетики, начинавшие подъем, уже отдали все, что могли. Они лежали на земле, рядом с ними возились хилеры, присланные флотом, но Данкард прекрасно знал: помощи может быть недостаточно.

Поэтому он не мог отвлечься, основную нагрузку принимали на себя он и Делия. Но даже они бы не удержали, если бы нападающие прорвались к кокону. Данкард заставил себя не думать о худшем варианте…

Однако вариант этот сам напомнил о себе. Один из кораблей прорвался через заграждение, устроенное Черной Армадой. Он уже был подстрелен, он дымил и полыхал, однако все равно летел к кокону. Вероятнее всего, управлял им автопилот, который собственная гибель не беспокоила, неисправный корабль он воспринимал лишь как один из видов оружия.

Проклятье, как же все не вовремя…

– Ты удержишь эту дрянь, если я отпущу? – спросил Данкард.

Его сестра выдерживала нагрузку лучше всех, но иного он и не ожидал. Если судить только по поведению Делии, можно было подумать, что она вообще не делает ничего особенного. То, какую часть работы она на себя берет, выдавали травмы тела: лицо давно было залито кровью, теперь кровоподтеки расползались прямо под кожей по всему телу.

Делия давно уже не открывала глаза, потому что, вероятней всего, ничего не видела. Но она все равно безупречно воспринимала пространство на одном ей понятном уровне. Она точно знала, где ожидает «Варг», и умело направляла кокон к нему.

– Я не знаю, – ровно ответила она. – Лучше не рисковать. Если ты про корабль, я его чувствую. У наших союзников есть время перехватить его.

– Не похоже, что они смогут.

– Ожидание – меньший риск, чем потеря тебя.

– Я отпущу в последний момент, но это нужно сделать…

– Смена подъема на атаку дорого тебе обойдется, – предупредила Делия.

– Знаю. Инсульт, не меньше. Ничего, хилеры хоть напрягутся для разнообразия!

– Хилеры могут не успеть.

И это тоже было правдой. Данкард не сомневался, что ему смогут помочь: у них тут крутится хилер с «Северной короны», которая как раз специализируется на травмах мозга. Но при такой нагрузке адмирал мог умереть сразу… А могли умереть все, если бы кокон упал, поэтому Данкард отступать не собирался.

– Просто приготовься, – попросил он.

Ему кровь тоже застилала глаза, однако полностью он зрение не утратил. Он наблюдал за приближающимся кораблем до последнего. Данкарду не слишком хотелось ставить на кон свою жизнь – и он сделал все, чтобы поднять кокон как можно выше, чтобы Делии потом осталось протащить этот вес на меньшее расстояние, туда, где уже ждал «Варг».

И все же ему пришлось забрать свою энергию из общего потока. Корабль преодолел критическое расстояние, стало ясно, что его уже никто не остановит. Да и Данкард не был уверен, что сумеет атаковать позже, долгое ожидание делало все особенно сложным.

На тонкий контроль не осталось ни сил, ни времени. Адмирал направил последнюю энергию на то, чтобы оттолкнуть корабль как можно дальше. Он почти ощутил, как в голове что-то лопнуло, хотя и понимал, что это невозможно. Зато боль была вполне реальна: сковывающая череп раскаленным кольцом, сдавливающая, забирающая все… Данкард попробовал ей сопротивляться – и не смог. Темнота утянула его до того, как он успел понять, справилась Делия или нет.

Его бой был закончен.

Раньше при таких перегрузках он потом не сразу вспоминал, что же с ним произошло. Однако на этот раз запомнил и еще до того, как открыл глаза, понял: они выиграли.

Тут расклад был очень простой: если бы не выиграли, мертвы были бы уже все. Однако Данкард не просто пришел в себя, он обнаружил, что находится в больничной палате – причем не на корабле, а в одном из госпиталей Марса.

Боли не осталось, только слабость, непривычная и раздражающая. Похоже, хилеры успели его подлатать, а вот восстанавливать силы не стали, потому что раненых было слишком много, а хилеров – слишком мало. Ему просто позволили отдыхать здесь.

Но расслабляться Данкард не собирался, даже если пока все намекало на благополучный исход. Он сразу же потребовал позвать к нему кого-нибудь из военных. Он ожидал, что придет кто-то из его подчиненных или администраторов, которых на Марсе хватало, однако в его палату неожиданно заявилась сама Делия.

Она выглядела так, будто ничего не произошло: ни капли крови на коже, совершенно ясные глаза, новая форма. Делия вошла в палату и остановилась в паре шагов от кровати. На брата она смотрела равнодушно, без тени сочувствия, но это значило куда меньше, чем то, что она все-таки здесь.

– Сколько времени прошло? – спросил Данкард. Голос звучал непривычно тихо и хрипло, однако изменить это адмирал пока не мог.

– Сутки.

– Насколько разгромно мы победили?

– Мы сделали все, что нужно. Существо доставлено на «Варг». Ресурс врага уничтожен.

– Раненые и погибшие?

– Раненые несущественны, все они будут восстановлены, – заметила Делия. – Погибших пятьдесят семь. Три телекинетика, перешагнувших свой порог. Остальные – из твоих.

Пятьдесят семь – это ничто по меркам флота, погрешность, которой можно пренебречь, еще один показатель того, как легко был разбит противник. Но для Данкарда это были люди, которых он знал и… не смог спасти. Неправильно было так думать, а иначе не получалось.

Он знал эту свою слабость и принимал ее. Куда более удивительным для него оказалось то, что все неожиданно поняла Делия.

– Мне жаль, – тихо добавила она.

– Да… Мне тоже. А тот корабль, который я оттолкнул?

– Украсил собой пустыню. Ты никого не убил.

И это тоже хорошо: Данкард понятия не имел, в какую сторону полетит корабль после его удара. Если бы металлическая туша рухнула на Новый Константинополь, число жертв и представить было бы сложно!

Но обошлось… Пока – обошлось, хотя до финала было далеко.

– Что происходит сейчас? – уточнил Данкард. – Какого черта меня не подняли раньше, почему я тут вообще прохлаждаюсь?

– Потому что не было острой необходимости сгружать то, что от тебя осталось, в адмиральское кресло. Идет подготовка к полету, корабли проходят последнюю проверку, «Варг» модернизируют. На это уйдет еще двадцать четыре часа. У тебя есть время снова стать полезным.

– Да уж… Постараюсь не подвести.

Она сказала ему все, что хотела, да и у него больше не было вопросов. Данкард откинулся на подушки, он знал: чем меньше энергии он будет тратить сейчас, тем быстрее придет в норму. Его сестра направилась к выходу, но у двери она все-таки задержалась.

– Ты принял правильное решение, – сказала она. – Возможно, я все-таки смогу доверять тебе чуть больше, чем предполагала изначально.

Когда Иарлайт предложил схему усовершенствования «Варга», он ожидал, что ее либо отклонят, либо примут. Он и подумать не мог, что именно его сделают руководителем бригады, устанавливающей новые устройства на корабль.

Он попытался объяснить, что недостаточно компетентен для такого задания, у него ни образования, ни опыта толкового нет. Телила, которая говорила с ним от имени флота, лишь сдержанно улыбнулась:

– Вы уже доказали все, что нужно, вам доверяют.

Одхан, как всегда, выразил ту же мысль проще:

– Иди давай, ломается он тут! Ломающиеся киборги никому не нужны.

И вот Иарлайт уже в скафандре, с одной стороны – угрюмые стражи в виде кораблей Черной Армады, с другой – светлая поверхность Марса, а прямо под ногами – открытая палуба «Варга».

Кокон оказался настолько большим, что погрузить его в трюм не было никакой возможности. К счастью, у транспорта такой модели имелась и открытая палуба. Сначала груз закрепили там, потом запустили энергетический купол временного жизнеобеспечения. Благодаря ему рядом с коконом можно было находиться без скафандров… теоретически.

Проверять это Иарлайт не собирался, по записям камер наблюдения он уже знал, на что способна тварь, заключенная внутри. Сейчас даже в открытом космосе безопасней!

Он вместе с остальными ремонтниками устанавливал на «Варг» череду взрывных устройств малой мощности. Иарлайт знал, что главной уязвимостью грузового транспорта считается отвратительная маневренность. В иных условиях это не было такой уж большой проблемой, от «Варга» и не ожидали, что он будет бодро вертеться среди астероидов. Гиганту полагалось спокойно, неспешно даже двигаться в заданную точку.

Но теперь-то ему предстояло не просто привезти груз, он должен был стать ареной эксперимента! А там счет может пойти на секунды… Взрывные устройства, созданные Иарлайтом, могли быстро развернуть транспорт или подтолкнуть куда следует. Но все это – в теории, ни на какие практические опыты не было времени, и киборгу оставалось лишь уповать на удачу.

– Такими темпами в изобретатели уйдешь из солдат! – прозвучал в динамике веселый голос Бенни.

Она вызвалась сопровождать его во время этой вылазки. В бригаду ее не включили, она оставалась на корабле, готовая помочь телекинезом, если будет нужно.

Однако пока такой необходимости не было, все справлялись со своей работой. Бенни же скучала, и ее тянуло поболтать.

– Одхан сказал то же самое, – отозвался Иарлайт, проверяя настройки бомбы. – Только он и сюда какую-то порнуху приплести умудрился.

– Он ведь тоже полетит?

– Многие полетят.

Иарлайт пока слабо представлял, как это будет выглядеть: гигантский транспорт и свита сопровождения, мельтешащая вокруг него. Однако иначе было нельзя, они не могли быть уверены, что у противника действительно не осталось козырей.

Так что лететь должны были не только корабли, доставлявшие к магнетару существо, колонию и то странное нечто, которое предоставил Легион. Вместе с ними в путь отправлялись и корабли охраны, причем не только из Черной Армады.

Иарлайт уже закрепил за собой место на одном из них, том самом, который предстояло возглавить Одхану. Легионер, конечно же, по этому поводу разродился целой чередой дурацких шуточек, но Иарлайт не возражал. Даже то, что в друге бесит, неожиданно перестает раздражать, когда это оказывается под угрозой потери.

– Я попросилась в команду с вами, – сообщила Бенни. – Правда, подтверждения пока нет, но с чего бы им запрещать такое? У вас же нет своего телекинетика!

– С того, что тебя может перехватить Стефан.

– Зачем я ему?

– Из вредности.

Сейчас в космическом флоте было принято восхищаться легионером номер 1 – среди тех, кто вообще знал про существование Легиона. Но Иарлайт к этой рукоплещущей толпе присоединяться не собирался, он считал, что Стефан Северин как был паскудой, так и остался. Может, даже сделался хуже, получив почти неограниченную власть.

Бенни же стала относиться к нему лучше – и не сейчас, а после миссии на Феронии. Это радости не добавляло, однако такое Иарлайт предпочитал не обсуждать.

– Нет, не в этот раз, – покачала головой телекинетик. – Он знает, когда нужно остановиться. А сейчас у него и вовсе не будет собственного корабля, он полетит на «Варге».

– Серьезно? На кой он там?

– Ты думаешь, он передо мной отчитывается? Я знаю только, что там будет предельно маленькая команда, ровно столько, сколько необходимо. Киборг номер 1 как пилот, Стефан, телепатка, которая все это и затеяла, да еще, зачем-то, киборг с «Северной короны». Вроде бы, добровольцем пошел. Все остальные будут лететь в сопровождении.

Никто не объяснял, почему выбрали именно такой экипаж, это понятно. Но догадаться ведь несложно! Мало кто верил, что эксперимент действительно удастся. Основной миссией негласно считалось уничтожение существа, а не спасение кого-то там. И Иарлайт не мог избавиться от ощущения, что в решающий момент все, кого только что назвала Бенни, будут убиты установленными им бомбами.

На Феронии не было принято жаловаться на погоду, потому что погода здесь всегда была отличной – то ли поздняя весна, то ли ранее лето по стандартам Земли. Никаких сухих листьев, яркие тона, цветы и плоды соседствуют на деревьях. Солнце доброе, оно греет, не обжигая. Тут есть все для счастья, и если в таких условиях у тебя не получается быть счастливым – это повод задуматься о себе, а не о мире.

– Неужели ты размышляешь о ранней пенсии, мелкая? – насмешливо поинтересовался Триан. – Никогда бы не подумал.

– Во-первых, нет, – отозвалась Альда. – Во-вторых, кто бы нас туда отпустил?

– Тогда почему мы с тобой каждый раз бродим по какому-то саду?

– Потому что спокойных мест среди твоих воспоминаний не так уж много.

Тут она не преувеличивала. Не то чтобы Альда просмотрела всю его память – для этого не было ни времени, ни желания. Но она намеренно искала места покоя, красоты, умиротворения… Вариантов набиралось не так уж много: либо детство, в котором она чувствовала себя странно, либо редкие дни отдыха, либо Ферония. Нельзя сказать, что Триан не чувствовал счастья в других местах, просто места эти сами по себе были не слишком привлекательны.

Львиную долю его воспоминаний занимали битвы, взрывы, крики умирающих… То, что Триан и сам предпочел бы не помнить, а забывать не имел права, потому что это было частью его работы.

Ферония же не подводила никогда. Прошлое, смешанное с фантазией, было лишено монстров, выпрыгивающих из кустов, полуразложившихся трупов, рек крови и предательства. Здесь можно было делать то, о чем многие мечтают: останавливать мгновение.

– Мы могли бы остаться снаружи, – заметил Триан.

– Нет уж, снаружи сейчас слишком эпично!

Лишь благодаря съемкам с дронов Альда представляла, как «Варг» и его ноша выглядят целиком. Находясь там, даже на открытой палубе, можно было охватить взглядом лишь часть огромной конструкции. Кокон путешествовал через пустоту, как гигантский пойманный зверь… Хотя почему «как»? Он ведь и был зверем – не убитым, а затаившимся.

Со всех сторон от грузового транспорта летали боевые корабли, призванные уничтожить существо, если оно проснется раньше времени. Но Альда подозревала, что это вряд ли будет возможно… Не пробуждение, победа над колонией. Они-то попытаются, однако не смогут.

Телепатка рассмотрела все, что могла, когда началось путешествие, теперь же она просто медитировала в своей каюте. Если ей суждено умереть в конце пути, последние часы она хотела посвятить не расчетам и сомнениям.

– Вас на корабле и правда всего четверо?

– Пока – да. Когда все будет готово, капитан доставит колонию с Шидоная. Тео… не знаю, будет ли его кто-нибудь сопровождать. Возможно, перешлют на управляемом удаленно челноке.

– А твои родители?

– Ой, не называй их так, – поморщилась Альда. – Это бесит и меня, и их. Делия будет присутствовать на одном из сопровождающих кораблей, ее задача – вытянуть спасательные капсулы, если мы эвакуируемся, или добить нас всех, если нет. Вернон… Я не ожидала, что он явится, но ему любопытно. Ко мне это не имеет никакого отношения.

– Возможно. Наверняка ты все равно не узнаешь.

Над долиной пролетел теплый ветер, пропитанный ароматом трав и меда. Это было правильно, а вот то, что волосы Триана остались неподвижны – нет, да и тени легионер не отбрасывал… Иллюзия не всегда получалась совершенной.

– Я хотела спросить тебя насчет Тео… Мне об этом не полагается думать, особенно сейчас, но не думать я не могу.

– А что с ним?

– Ты никогда не подозревал, что он, возможно… Жив? В смысле, он как личность, а не просто как тело.

– Нет. Никогда.

И это было не просто успокоительной ложью, выданной иллюзией. Альда прекрасно знала, что образ Триана рядом с ней – это концентрация воспоминаний, то, что легионер считал правдой.

Его долгое время не пускали к брату, не говорили даже, что Тео остался жив. Триан все выяснил, уже когда стал полноценным воином и позволил себе мысли о мести. В его памяти хорошо сохранился тот абсолютный ужас, который оставила первая встреча с Тео.

Однако вместе с ужасом появилась и надежда. Тогда Триану казалось, что, если брат не погиб, если ему досталась такая уникальная способность к самоисцелению, многое еще удастся исправить! Но разочарование не заставило себя долго ждать: за эти годы Тео не продемонстрировал разум никому, даже могущественнейшему из телепатов.

Поэтому мысли о том, что он может быть жив как личность, просто на каком-то другом, недоступном людям уровне, были дикими, и все же… Вдруг это правда? Уменьшит это шансы Триана на возвращение или все испортит?

Хотя какая разница? Другого пути все равно не осталось.

В идеальный цветущий мир Феронии ворвался грохот. Казалось, что где-то совсем близко пробивается через облака гром, хотя небо оставалось ясным. Причем гром этот повторялся часто, почти ритмично…

– Тебе пора, – сказал Триан.

– Знаю. Скоро станет легче.

– Ты так уверена, что победишь?

– Я уверена, что хуже уже не будет.

Альда отпустила иллюзию, позволила зеленому миру разлететься опавшими цветами и сухой листвой. Сеанс медитации был закончен, и теперь о нем напоминал лишь тот самый грохот, обернувшийся стуком в дверь.

Телепатка не стала спрашивать, кто там, она и так знала. Она открыла дверь, однако приглашать Стефана в свою каюту не спешила. Она лишь уточнила:

– Мы уже на месте?

– Скоро будем, – ответил легионер.

Она не удивилась тому, что дорога пролетела так быстро. Не было это путешествие на самом деле быстрым, просто время внутри иллюзии текло иначе. Судя по тому, что Альду ни разу не отвлекли, происшествий не было, до магнетара их караван добрался спокойно.

Перед выходом из каюты Альда бросила последний взгляд в зеркало. Она вдруг подумала, что совсем не похожа на ту, кто совсем недавно выпустился из академии – хотя за такой срок люди обычно не меняются.

Если, конечно, им не приходится проживать новую жизнь на каждой миссии.

По пути Альда проверила, где находятся ее спутники. Телила оставалась возле пульта управления, потому что в этом нуждалась Сина. Им обеим, как ни странно, не было страшно, только, почему-то, немного грустно. Зато за всех троих боялся Стерлинг, тративший большую часть энергии на то, чтобы выглядеть невозмутимым.

Корабли сопровождения уже прекратили движение, а вот «Варг» еще летел вперед, хотя система торможения уже включилась. Сина рассчитала все так, чтобы остановился транспорт ровно у горизонта событий.

Альда могла бы взглянуть на магнетар из иллюминатора, но не стала. Она хотела сначала выйти на открытую палубу, защищенную прозрачным куполом. Она подозревала, что лишь оттуда можно оценить Вечный Фантом во всем его великолепии – и оказалась права.

Она впервые в жизни видела магнетар. Они были немногочисленны, и подлетать к ним без острой необходимости запрещалось. Да Альда и не хотела, она была не из тех, кто рискует всем ради запоминающегося зрелища. Ей хватило того, что рассказывали и показывали в академии.

Но там изображение магнетара было сгенерировано компьютером на основании тысяч фотографий, снятых дронами. Из-за такого подхода казалось, что магнетар – это бледная звезда, окруженная смертоносным сиянием. В принципе, так оно и было, просто, находясь рядом с Вечным Фантомом, невозможно было увидеть его настоящим.

Самый большой магнит во Вселенной искажал пространство вокруг самого себя. Даже свет Вечного Фантома распространялся не так, как у обычной звезды. Из-за этого магнетар становился для Альды и других наблюдателей не сферой, а бесформенным сгустком энергии, извивающимся в воздухе. Как будто в пространство выплеснули ртуть, но замереть ей не позволили, и теперь эта масса постоянно двигается, то вытягивается, то сжимается, и сияет, сияет, сияет так ярко, что больно глазам.

Компьютер благоразумно затемнил купол, защищавший палубу, и все равно долго смотреть на магнетар не получалось. Альда понимала, что звезда, сияющая перед ней, прекрасна. Однако ощущения красоты не было… Пожалуй, такое только люди могут понять, машине не объяснишь. Бывает красота, которая будто резонирует во всем теле, вызывая восхищение, порой даже восторг…

Но Вечный Фантом не восхищал. Он с первого взгляда внушал чувство тревоги, инстинктивного ужаса, призывал развернуться и лететь прочь, чтобы больше никогда не вспоминать о сияющем монстре.

Казалось, что он ждет лишь возможности притянуть к себе все без исключения, живое и мертвое, чтобы сжечь вечным пламенем. Только Альда знала, что этого не случится – просто не хватит времени. Сила притяжения магнетара настолько велика, что раздробит любое порождение Земли на атомы задолго до того, как жертва коснется пламени звезды. Детей Шидоная, возможно, ожидала бы другая судьба, но их в чистом виде никто отпускать в пустоту не собирался. А как только они сольются с существом из кокона, они станут более уязвимы из-за вкраплений человеческих генов.

Альда смотрела на магнетар до последнего. Не потому что хотелось, а вопреки собственному страху. Лишь когда на палубе обозначилось новое живое присутствие, телепатка обернулась.

Легион не собирался рисковать своими и без того немногочисленными высшими: Тео прислали в сопровождении медицинского робота. Альда последний раз попыталась связаться с разумом несчастного создания, однако ответа, как и прежде, не получила.

Зонд, в котором была заперта колония, привезла капитан. Лукия могла бы просто оставить его на транспорте и вернуться, а она не стала. Она пришла на палубу, да еще и не одна, а в компании Рале.

– Вы ведь не обязаны это делать, капитан, – тихо напомнила Альда.

– Я воспринимаю это как свой долг, – возразила капитан. – И вы, и Триан остаетесь частью моей команды. Что же до старшего помощника, он сегодня в увольнительной.

– Это да, меня здесь вообще нет, – кивнул Рале.

– Сентиментальность погубит мир, – заключил Стефан.

– Ты тоже не обязан здесь находиться, – сказала телепатка. – Да Легион будет только рад, если ты прямо сейчас к ним вернешься!

– А я не хочу их радовать, это претит моей черной душе.

Он больше ничего не стал пояснять, но Альда и так уже догадалась, почему он поручил себе эту миссию. На Марсе выяснилось, что только Стефана существо не может поглотить. Убить может, а вот сделать частью себя – нет, и у него чуть больше шансов противостоять тому, что вот-вот вырвется на свободу.

Альда так долго ко всему этому шла, что даже сейчас не могла поверить: подготовка завершена. Остались только она, Вечный Фантом и последняя попытка. Она чувствовала, что ее спутники тоже ко всему готовы. Вдалеке, у самой границы купола, очерченный бледным сиянием магнетара, устало улыбался ей Триан.

Настало время совершить невозможное – или умереть в попытке это сделать.