Шидонай-Сирота. Часть 2. Вечный Фантом

Глава 4

Аделина до последнего надеялась, что ей просто позволят выполнять свою работу – как она делала всегда. Собрать команду юристов, согласовать стратегию, определиться с преимуществами и точками уязвимости – раньше ее сотрудничество с частными корпорациями сводилось только к этому, потому что в этом она была хороша. Да, с таким кризисом ни она, ни ее клиенты раньше не сталкивались, однако она готова была принять вызов.

Зато не готовы оказались они… Или, по крайней мере, не так, как она ожидала. Первым тревожным звоночком стало то, что ее вызвали не в один из офисов, а на космическую станцию, принадлежащую ее клиентам, чтобы лично поговорить с руководством. Лично, не через видео! Такое обычно делалось, когда звучали слова, которые ни в коем случае не должны перехватить представители флота.

Но такие слова Аделина как раз слышать не желала – и сто раз говорила своим клиентам об этом! Ее телепатическая защита не совершенна, ее сознание тоже могут изучить. Ей нельзя знать ни о каких преступлениях! Неужели об этом забыли? Или ее пожелания уже потеряли смысл? Аделина пыталась убедить себя, что придумывает лишнего, что все на самом деле не так уж плохо, однако тревога уже появилась – и разрасталась.

По пути на станцию она осторожно пыталась выяснить, где сейчас находятся другие юристы, сотрудничающие с корпорациями. Результат ее не порадовал: они все активно работали над погашением скандала и к своим боссам не спешили. Получается, вызвали только ее? Но почему?

Когда она добралась до пункта назначения, никто и не думал предоставлять ей время на отдых. Еще одно нарушение договоренностей… Аделину обыскали, пусть и предельно вежливо, а потом направили к конференц-залу, где ее уже дожидались.

Она знала, что внешне кажется невозмутимой. Она ведь не студентка какая-нибудь, которая впадает в истерику от любых сложностей! И даже телепаты не смогли бы выяснить, что она сейчас чувствует: ее защита работала в полную силу. Жалко, что истинного спокойствия это не приносило.

Зал для конференций был небольшим и идеально защищенным. У Аделины получилось сразу разглядеть всех собравшихся, и ей эта компания совсем не понравилась. Джоэль Асчер – но это понятно, он ее и вызвал. Старый любитель перестрелок и мирового господства Эвраз Парти. Та тетка, которая руководит «Радиант Медиа», и две ее дочери – Аделина все время забывала, сколько их там всего в этом бабьем семействе. Супруги Ме́ритт – парочка с лицами ангелов и глазами бешеных шакалов, идейные и фактические руководители «Феникс Арт». Еще несколько директоров менее значимых компаний… Словом, вся верхушка, перед которой вдруг оказалась Аделина, заведомо уязвимая в этом положении, как маленькая девочка перед взрослыми, выбирающими ее наказание.

Ей совсем не понравился такой расклад. Сохранять хотя бы внешнее спокойствие становилось все сложнее.

– Госпожа Каглиене, добро пожаловать, – кивнул ей Асчер. – Рады видеть, что вы добрались так быстро.

– Меня просили поспешить, а просьбы своих клиентов я уважаю. Жаль, что в ответ я не получаю такого же уважения: мне так и не объяснили, зачем я понадобилась здесь столь срочно.

– Прошу извинить нас за это, но настали такие времена, когда с каждым словом нужно обращаться предельно осторожно. Особенно со словом, которое могут перехватить.

– Вы подозреваете меня в чем-то?

– Вас – нет, но каналы связи не столь надежны, им мы доверяем куда меньше. То, насколько мы вам доверяем, отражает радостный повод, который стал причиной этого приглашения. Мы бы хотели повысить вас, Аделина. Сделать начальником отдела стратегических коммуникаций.

– Отдела чего? – уточнила Аделина. На самом деле ответ был не важен, ей просто требовалось сказать хоть что-то, чтобы скрыть свой шок.

– Нашего делового союза, – пояснил Асчер. – В свете новых обстоятельств мы объединяемся для грядущего противостояния.

Он подал это как поощрение, чуть ли не подарок, и человеку со стороны, далекому от бизнеса, показалось бы, что все действительно так. Престижная должность, наверняка огромная зарплата, такие связи – чего еще можно желать? Но Аделина была достаточно умна, чтобы понимать: перед ней только что выкопали яму, в которую ей теперь полагалось прыгнуть.

Она предпочитала оставаться независимым специалистом по той же причине, по которой не спрашивала об истинных преступлениях своих клиентов: она не будет нести ответственность за то, о чем не знала. Теперь же ей предлагали не просто присоединиться к команде, а возглавить отдел, да еще и нескольких корпораций сразу.

Тут и гадать не нужно, что планируется на самом деле, все на виду. Коммуникации эти будут связаны совсем не с бизнесом, Аделине предстояло вести переговоры в момент прямого столкновения ее клиентов с властями федерации.

Она предприняла привычную уже попытку выкрутиться:

– Знаете, я не слишком опытна и компетентна как руководитель, думаю, я принесу больше пользы как специалист!

– Аделина, вы себя определенно недооцениваете. Но так получилось, что мы верим в вас больше, чем вы верите в себя. Мы настаиваем на этом предложении… Разумеется, никто вас не будет заставлять! Если вы откажетесь, вы, конечно, вольны улететь отсюда хоть сейчас.

Не будут они заставлять, конечно… Аделине даже не требовалось задействовать телепатию, чтобы понять: если она откажется, живой она эту станцию уже не покинет.

Так что ей следовало согласиться хотя бы для вида. Принять должность, узнать секреты готовящегося наступления, а потом при первом удобном случае сбежать и продать эти секреты подороже, выменять у Общего Правительства на иммунитет.

По крайней мере, таким был первый импульс Аделины. Ну а потом она подумала: зачем? Зачем так отчаянно держаться за свое прошлое и делать ставку именно на Общее Правительство? Все уже понимают, что противостояние будет большим, и ее клиенты – это не какие-то полоумные пираты, которых просто придавят и все. У них хватает ресурсов, они умеют брать свое, они вполне могут добиться передела мира.

При таком раскладе нейтралитет – это тоже поражение. Цепляясь за него, Аделина не могла подняться так уж высоко. А вот если занять сторону раз и навсегда, можно действовать решительней. Она прекрасно знала, что ее таланты подходят для такой должности, выбрали ее не зря. Так в чем минус? В риске? Риск есть всегда – для тех, кто хочет летать, а не ползать. Ну а про потери, которые принесет такое агрессивное противостояние двух титанов, Аделина и вовсе не задумывалась, они ее не касались.

– Хорошо, – очаровательно улыбнулась она. – Если вы так верите в меня, я буду вдохновляться этим и тоже в себя поверю.

– Правильный выбор, – оценил Джоэль. – Я рад был бы предоставить вам время на адаптацию, но обстоятельства требуют иного. Очень скоро мы запустим сразу несколько крупных… проектов. И вам, Аделина, предстоит возглавить один из них.

День основания специального корпуса космического флота стал настоящим праздником для обладателей способностей. Не то чтобы именно флот открыл их существование – нет, о телепатах, телекинетиках и прочих «непростых» людях знали и раньше. Их потенциал оценивали очень высоко, одни готовы были за него платить, другие – использовать так, как нужно, даже если обладатель способностей против.

Появление спецкорпуса наконец-то принесло порядок и защиту. Способности выявляли у детей в раннем возрасте. После этого можно было развивать дар или отказаться, но даже при отказе флот продолжал наблюдать за ребенком, чтобы его талантом не попытался воспользоваться кто-то другой. Военные не отрицали, что создали монополию на специальные способности. Но монополия эта стала вынужденной – как и в случае с оружием массового поражения.

Это не значит, что все остальные вмиг потеряли интерес к обладателям специальных способностей, просто теперь использовать таких людей стало сложнее. Кто-то похищал детей и сам их обучал. Кто-то проводил генетические эксперименты, чтобы создать лучшую версию того, что уже было в распоряжении флота.

Чуть позже военные согласились-таки на послабление и разрешили некоторым частным корпорациям работать с обладателями специальных способностей, если те захотят. Не все в Общем Правительстве одобрили такое решение, но что было, то было. При законном подходе все равно существовали серьезные ограничения. Сторонники этих послаблений предполагали, что это положит конец жестоким подпольным экспериментам.

Не сложилось, конечно. Потому что организаторы подпольных экспериментов никаких ограничений не признавали.

По-настоящему серьезные научные исследования могли позволить себе немногие. Те, кому не хватало денег на инновационное оборудование, компенсировали это количеством попыток. Особенно тяжелой в этом плане была ситуация с киборгами: если в иных случаях нужно было сначала получить человека с хотя бы минимальными врожденными способностями, то на роль киборга сгодился бы кто угодно. Людей массово похищали, а потом так же массово сжигали, когда эксперименты не приносили пользы.

Занимались таким не только крупные корпорации, в киборгах нуждались многие, включая пиратов. Одна из их гильдий обустроила вполне сносную лабораторию на небольшом конгломерате вдали от часто используемых путей. Там пытались создать киборга с повышенной способностью контроля над машинами.

Для этого требовалось изменение человеческого мозга как такового. Ученые, согласившиеся на сотрудничество с пиратами, высокими моральными принципами не отличались… да вообще никакими не отличались, принципы мешали и работе, и обогащению. Эксперименты в той лаборатории проводились не на детях даже, а на эмбрионах, еще не покинувших тела матерей.

В итоге массово рождались дети с инвалидностью: искаженные, парализованные, страдающие… Но порой действительно способные контролировать машины так, как ни один обычный человек бы не смог. Что им еще оставалось, если машины становились всем доступным им миром? А за счет того, что несчастные дети рождались в плену, они не знали иной жизни и добровольно сотрудничали со своими мучителями. Любили своих мучителей! Им ведь нужно было кого-то любить…

Одним из таких неожиданно удачных экспериментов стали рожденные в лаборатории сиамские близнецы. Они по нынешним временам были даже не редкостью, а уникальным случаем. Обычно женщины во время беременности проходили специальный скрининг, который выявлял такую аномалию, и дети безопасно разделялись до рождения.

Однако в этом случае сиамским близнецам позволили остаться единым организмом, потому что слились они как раз головами, и это привело к необычному развитию мозга – сдвоенного и одновременно неразделимого. Когда девочки родились и чуть подросли, стало ясно, что это все-таки две отдельные личности, причем личности умные, почти гениальные. Уже в четыре года они впервые были подключены к машинам – и смогли ими управлять.

Но если их мозг развивался аномально хорошо, то тела будто пытались компенсировать это. Дети оставались крошечными, искаженными и беспомощными. Одна из девочек еще хоть как-то научилась двигаться и взаимодействовать с окружающим миром. Вторая же оставалась чуть ли не наростом на голове сестры – с крошечным тельцем и едва различимыми ручками и ножками.

Тела были не просто слабыми, они оказались плохо приспособленными к жизни. Близнецы постоянно мучались от судорог и приступов острой боли. Пираты же не только не планировали это лечить, они работали с детьми так, как иные дрессируют животных. За хорошую работу девочки получали в награду обезболивающее. Если же у близнецов что-то не получалось, их убирали в темный ящик, как вещь, оставляли в одиночестве на сутки, а то и дольше. В темноте. Наедине с собственным криком, захлебнувшимся в четырех стенах. Пытка была настолько жестокой, что девочки готовы были работать без сна и отдыха, лишь бы добиться лучших результатов и избежать наказания. В итоге они научились управлять военными дронами в возрасте, когда иные дети учатся читать и писать.

Так продолжалось двенадцать долгих лет, пока лабораторию наконец не обнаружили представители спецкорпуса. Пираты были уничтожены или арестованы, а несчастные дети – отправлены на реабилитацию.

В лаборатории обнаружили немало детей, при взгляде на которых вздрагивали даже опытные военные, но самым сложным случаем, безусловно, стали близнецы. Обычные врачи сразу сказали, что разделить их невозможно. Военные не теряли надежду, они обратились к спецкорпусу, вызвали на консультацию самых сильных хилеров из всех, кто тогда работал, всю первую десятку.

Но и хилеры лишь печально качали головами.

– Вы ведь восстанавливаете человеческий мозг даже после сложнейших травм! – возмущался тогда представитель флота. – Почему нельзя так же восстановить этих детей?

– Потому что они не травмированы, – отвечал Первый хилер того времени. – Они такими родились.

– Ну а тела? Тела вы почему не лечите?

– А что здесь лечить? Им нужно настраивать тела заново. Мы таким не занимаемся. Они просто… не созданы для жизни, двенадцать лет патологии отменить нельзя.

Сами близнецы к смерти не рвались. Нет, болью они не наслаждались, но и другой жизни не знали. Они были напуганы, они не знали, что будет дальше, как им вообще себя вести… Потребовалось немало работы с телепатами и психологами, чтобы они адаптировались к новой реальности.

Тогда и было решено позволить им продолжить обучение контролю над машинами. Вот для этого их сдвоенный мозг действительно подходил: они могли намного больше, чем обычный человек. Еще одной особенностью сиамских близнецов стало то, что пока одна сестра общалась с окружающими, вторая могла полностью сосредоточиться на компьютерном контроле. Это давало им возможность и защищать тело, и управлять любым оборудованием на значительном расстоянии.

Они стали ресурсом флота – но ресурсом, обретенным вынужденно. Все понимали, что, если забрать у девочек эту работу, эту цель, они долго не проживут. Им нравилось приносить пользу, делать нечто значимое, чувствовать себя полноценными. Со временем для них изобрели несколько мобильных систем жизнеобеспечения, чтобы они смогли покидать лабораторию.

К их совершеннолетию стало ясно, что молчаливая сестра, наименее развитая физически, превзошла всех известных флоту киборгов. Она одна была сравнима с великолепным компьютером, тут бесчеловечный эксперимент пиратов принес именно то, чего от него ожидали. Вторая сестра была не так талантлива, зато она оберегала первую, давала той возможность сосредоточиться на дальнем контроле.

Но если их способности развивались, то тела угасали все стремительней. Органы отказывали один за другим, приходилось постоянно прибегать к помощи хилеров. Глаза слепли, сердца то слишком ускорялись, то почти останавливались, иммунная система пропускала одну инфекцию за другой. Процесс можно было сдержать, но не остановить окончательно.

Поэтому, когда сестрам исполнилось двадцать лет, они приняли решение, о котором обычные люди и думать бы побоялись.

– Мы позволили нас убить, – грустно улыбнулась Телила. – Это если уж называть вещи своими именами.

Все это время Стерлинг слушал ее, не перебивая. Хотелось сказать что-нибудь правильное, хорошее, то, что сразу поддержало бы ее и заставило почувствовать себя лучше… Но таких слов просто не было. Он знал, что реальность будет страшной, однако даже не догадывался, что настолько.

Близнецов просто избавили от тел. После долгого совещания хилеры и инженеры флота совместными усилиями разработали биокамеру, которая поддерживала бы жизнь только в мозге. Все остальное сестрам предстояло получать от протезов – начиная от картинки мира и заканчивая любыми чувственными наслаждениями.

– Очень, очень ограниченными, разумеется, – пояснила Телила. – Все, что мы чувствуем, так или иначе, это просто правильная стимуляция мозга. Но не естественная, как это происходит в живом теле, а спроецированная усилиями хилеров. Даже так нам доступно не слишком много, но… Что нам еще оставалось? У нас и раньше-то ничего толкового не было, наши тела действительно не предназначались для полноценной жизни. Потеряв их, мы хотя бы освободились от боли. Отсутствие боли – это вид удовольствия, который не каждый способен оценить.

Избранный метод лечения и правда казался чудовищным, но он существенно облегчил жизнь близнецов. Теперь они могли свободно перемещаться, Сина сосредоточилась на дальнем контроле, специализацией Телилы стало управление их общим телом.

– Моя сестра очень хороша, – признала Телила. – Я говорю это не из-за любви к ней. Она поставила все нынешние рекорды спецкорпуса, которые вряд ли когда-либо будут побиты. Она намного сильнее любого киборга номер 1, который был до нее.

– А у тебя какой номер?

– У меня нет номера. Я вне иерархии, меня сразу назначили опекуном Сины.

– Получается, она прямо сейчас с нами? – Стерлинг очень надеялся, что у него получилось задать этот вопрос равнодушно, без того волнения, которое он на самом деле испытывал.

– Да и нет. Физически она здесь, мы не можем разделиться. Но Сина не любит наше тело, она чувствует себя куда свободней, когда ее разум сосредоточен на машинах. Она там, в городе… Охотится, она довольно свободолюбива. Если тебя интересует, слышит ли она наш разговор – нет, не слышит.

– Ясно… Но если ты киборг, почему ты расспрашивала меня про жизнь киборгов?

Стерлинг не был уверен, что такие разговоры, сложные, полные уязвимости, нужно вести подобным образом. Как же все-таки тяжело обходиться без инструкции… Однако он чувствовал, что готов попытаться.

– Потому что я мало общаюсь с другими киборгами, – пояснила Телила. – Обычно, если куда-то посылают Сину, другие киборги уже не нужны. А если мы и пересекаемся, я не говорю им, кто я такая – не положено. Наша миссия с тобой стала первой, где у меня появился шанс по-настоящему узнать кого-то со схожим опытом… Я не врала тебе, Стерлинг. Мне действительно важно было узнать, как справился ты. Потому что иногда мне кажется, что я не справляюсь совсем…

Она казалась такой одинокой, такой потерянной, что разница между ней и обычным человеком просто стиралась. Стерлинг не выдержал, взял ее за руку – это снова было решение, принятое наугад, но ничего другого пока не придумывалось.

Он больше не сердился на нее, не мог. Он хотел столько объяснить ей, хотя многое не способен был объяснить даже себе. Он просто ничего не успел: воздух разрезал высокий вой тревоги, оповещавший их, что на Марсе обнаружены посторонние.

– Они что, сошли с ума? – не выдержал старший помощник.

Он говорил тихо, так, чтобы услышал только Данкард. Ему вообще следовало бы промолчать, но он не сдержался. Адмирал не отреагировал, однако и замечание делать не стал. Тем людям, которых он отбирал в команду своего корабля, позволялись некоторые вольности.

Да и потом, реакцию старшего помощника можно было понять. То, что творилось впереди, нельзя было назвать даже наглостью – это было безумие в чистом виде.

Черная Армада на этот раз путешествовала усеченным составом. Часть кораблей Данкарду пришлось оставить возле Земли и Луны в помощь флоту. Все остальные, включая флагман, двинулись навстречу «Северной короне». Именно они должны были доставить Тео к Марсу и способствовать тому, что произойдет дальше.

Дорога их ожидала недолгая, и эта территория считалась безопасной. Не потому, что здесь невозможны были нападения, а потому, что тут хватало разведывательной техники и не было крупных объектов для укрытия. Словом, их противники не смогли бы устроить ловушку, ну а прямое столкновение как вариант не рассматривалось. Пиратов и без того потрепали, они всегда избегали честных битв, они здраво оценивали силу Черной Армады…

Но все это вдруг отошло на второй план, когда впереди показалась череда боевых кораблей. На запрос они не отвечали, да и распознать их как пиратские оказалось несложно. Они двигались вперед, а система безопасности уже предупреждала, что на Черную Армаду наведены орудия.

Стратегия казалась самоубийственной… Да не было тут стратегии! Пираты представлялись безумным муравьем, который сам бежит под ботинок. Но именно такая безрассудная смелость и смущала Данкарда.

Пираты лишены благородных идей, им неведомо товарищество, так что вряд ли это месть за тех, кто погиб на Земле и Луне. Они не получат никакой выгоды, даже если победят. Они будут разгромлены, если проиграют… Что же ведет их вперед?

Данкард заметил, что его люди начали посмеиваться, обсуждая летящих к ним «психов». Адмиралу пришлось прикрикнуть на них:

– Собрались! Объявите по всем кораблям четвертый уровень угрозы.

Офицеры, привыкшие, что пиратам обычно присваивают второй уровень, удивленно переглянулись. Однако они слишком уважали Данкарда, чтобы ставить под сомнение его приказы, и предупреждение все-таки прозвучало. Адмирал не сомневался в том, что все его капитаны, как бы они ни восприняли эту атаку, соберутся и будут действовать в полную силу.

Пока Данкард вводил в центральный компьютер приказы для каждого корабля, старший помощник улучил момент, чтобы спросить:

– Почему четвертый?

– Потому что мы не понимаем до конца, что происходит.

– Но… это же просто пиратские кастрюли!

– Тем хуже. Если я в чем и сомневаюсь, так это четвертый у нас уровень или уже пятый.

Черная Армада, изначально готовившаяся принимать бой так же, как принимали бы попадание случайного астероида, двинулась, занимая подходящую для боя позицию. Данкард предпочел ту схему, при которой один корабль не только атаковал, но и прикрывал стоящие рядом. Ни у одного судна не должно было остаться уязвимых мест, ни к одному нельзя было подкрасться вне зоны поражения орудий. Адмиралу было плевать, что там думают офицеры и солдаты о его осторожности, он чувствовал, что прав.

Интуиция его не подвела. Пиратские суда действительно уступали кораблям Черной Армады. Они врезались в первый ряд боевых кораблей отчаянно, но бестолково, изошли огнем, они нападали, не жалея снарядов. Они напоминали самоубийц, которые хотят не победить, а унести как можно больше жизней с собой – но именно этого от них и ожидали.

Ну а потом проявила себя вторая волна атаки. Сверхскоростные истребители вынырнули из брюха авианосца, до этого укрытого энергетическим полем высшего класса, а потому невидимого для радаров. У пиратов ничего подобного не было… Но никто и не считал, что это пираты: на появившихся из ниоткуда кораблях стоял фирменный знак.

– «Стормгейт», – прочитал старший помощник. – Не понимаю… Пираты что, умудрились украсть у них столько оружия?

– Никто ничего не крал, – спокойно возразил Данкард.

– Но с каких пор «Стормгейт» работает с пиратами?

– Полагаю, с давних.

Данкард не следил за всеми политическими интригами федерации, однако о том, что назревает крупный конфликт с частными корпорациями, знал. Не сомневался он и в том, что именно частники снабжали пиратов оружием. Но вот такое открытое противостояние своими силами… Это уже война.

Если бы Черная Армада не успела подготовиться, урон был бы серьезным, они сходу потеряли бы пару кораблей. Но подготовка помогла, корабли вынуждены были сражаться в полную силу, и все же пока они находились в более выигрышном положении, чем нападающие.

Заметив это, старший помощник заметно повеселел:

– Похоже, что бы они там ни удумали, сегодня они останутся без зубов!

– Никаких послаблений, – жестко велел Данкард. – Готовься по моему приказу поднять уровень угрозы до пятого.

– Но… почему? Они же не выигрывают, да и не могут выиграть!

– Потому что они не улетают.

Тот, кто управлял силами «Стормгейта», наверняка и сам уже разобрался, что их трюк не удался. У Черной Армады было преимущество во всем. Да, корабли Данкарда не могли разгромить противника за пару минут, даже им предстояло заплатить за победу немалую цену. И все равно не было причин сомневаться в том, кому эта победа достанется.

Однако «Стормгейт» не отступал, истребители продолжали атаковать, пытаясь достичь непонятно чего. Да и пираты не улетели – это тоже важный показатель. Они отвлекают, они ждут… Но чего? Эта неизвестность раздражала Данкарда куда больше, чем любая угроза.

Он ожидал, что получит ответ от одного из вражеских кораблей, а вышло иначе. Его собственный корабль содрогнулся, компьютер тут же сообщил о внешних повреждениях. Похоже, «Стормгейт» пожертвовал несколькими истребителями, чтобы пробить путь внутрь, и что-то сбросил в трюм флагмана.

На корабле Данкарда работали только телекинетики, они должны были справиться. Что бы ни подкинули им противники, у них хватило бы силы обезвредить это и отбросить обратно в космос. И все равно Данкарду было неспокойно, он тут же запросил связь, желая узнать, чего пытался добиться «Стормгейт».

Но ему не ответили. Сначала был какой-то шум, крики, а потом сигнал и вовсе оборвался. Однако Данкарду и пары секунд хватило, чтобы сообразить: это чертовски похоже на бой. Похоже, на флагман забросили группу захвата, которую его люди, сильные и великолепно подготовленные, почему-то не смогли остановить.

Ему следовало остаться на месте и позволить солдатам самим решить проблему, а он просто не мог. «Стормгейт» наверняка рассчитывал на его уровень силы, остальные только погибнут зря! Поэтому Данкард планировал разобраться со всем лично, ну а потом еще раз напомнить всему миру, почему не нужно бросать вызов Черной Армаде.

Он передал управление своему помощнику, а сам направился в трюм. В пути к нему примкнула группа сильных телепатов – пять опытных солдат, хорошо вооруженных, уже не раз сопровождавших его. Но даже они двигались за его спиной, Данкард сразу приказал это. Если уж он решил заняться этим лично, он доведет дело до конца.

– Камеры там отключились почти сразу, – отчитался один из его спутников. – Не случайно.

– Там ничего случайного нет, – согласился Данкард.

– Мы не знаем, что там происходит…

– Сейчас узнаем.

Когда они добрались до трюма, сражение уже закончилось, но иного Данкард не ожидал. Его люди были убиты, однако поражало даже не это. Их трупы не оставили на месте смерти, из легкой победы устроили демонстрацию, прибив мертвые тела к стенам просторного зала. Адмирал слышал, как обозленно переговаривались за его спиной солдаты. Его лицо оставалось скрыто за маской, которую он всегда носил в бою. Но даже если бы не было маски, он все равно никому не показал бы свой гнев – потому что не чувствовал гнева.

Данкард прекрасно знал, зачем это было сделано. Все в космическом флоте слышали о том, что он дорожит своими людьми и знает имя каждого из них, а уж тех, кто служит на его личном корабле, – тем более. Их изуродованные трупы были призваны разозлить его, заставить наляпать эмоциональных глупостей… Напрасно. Данкард умел отстраняться от злости, оставлять ее на потом и делать то, что нужно.

Так что пока он не срывался на пламенные речи, он стоял на месте и изучал своего будущего противника. Он прекрасно знал, кто перед ним.

Да и как не узнать своего недавнего союзника, номер 1 среди телекинетиков специального корпуса? Данкард не общался с Феликсом Ритом, в этом не было необходимости: Черная Армада всегда была сама по себе. Но, естественно, адмирал не мог не следить за тем, кого назначали в первую десятку.

О Феликсе он слышал всякое. Преимуществом молодого воина считалась врожденная сила, которую часто сравнивали с силой Делии. Уязвимостью – жестокость и недостаток лояльности. Помня опыт своей сестры, Данкард давно уже подозревал, что одно связано с другим если не всегда, то пугающе часто.

Судя по тому, что Феликс натворил здесь, флот так и не сумел удержать его. Первый, теперь уже бывший, пришел не один, его сопровождали незнакомые Данкарду солдаты. Скорее всего, со способностями, но все равно чужаки, очередной эксперимент частников, не иначе.

То, что предателей оказалось не так много, радовало, все остальное – нет. Снаружи все еще продолжался бой, «Стормгейт» и пираты отвлекали большую часть его людей. Его команда вряд ли была сильнее тех, кто пришел с Феликсом. Ну а сам Данкард хотел бы верить, что обязательно победит, но… такой уверенности не было. Когда-то он был намного слабее сестры. Если Феликс действительно так же силен, как Делия, ничем хорошим их схватка не кончится.

Феликс сделал шаг вперед и насмешливо поклонился противнику.

– Думаю, представляться нет смысла, – объявил он. – Прежде, чем все начнется и предсказуемо закончится, я решил, что ты имеешь право знать… Даже для меня определенная честь убить самого Черного Адмирала!

Цивана Парти прекрасно знала, что подвергает себя смертельной опасности. Это было не обязательно, в компании хватало толковых сотрудников, которых можно было послать на такое задание. Но ведь Цивана была не только наследницей бизнес-империи, она была ученой, которой очень не хотелось упускать уникальную возможность.

Ей предстояло стать первой женщиной, которая изучит загадочный мутаген с планеты-бродяги. Из гражданских, разумеется, но флот в целом и Легион в частности она во внимание не принимала. Они давно уже стали врагами, а значит, сравнивать себя с ними не стоило ни в чем.

Нельзя сказать, что научный интерес ослеплял Цивану, она прекрасно знала, насколько опасна эта форма жизни. Но она собиралась действовать осторожно, соблюдать все меры безопасности и все равно забрать образец. В конце концов, без риска невозможно вписать свое имя в историю!

В том, что образец получен, она уже не сомневалась. На борту «Северной короны» у Циваны и ее союзников шпионов не было, слишком уж маленькая команда там собралась, недоступная для корпораций. Зато шпионов по-прежнему хватало в руководстве космического флота, они передавали куда следует все, о чем докладывала капитан Лукия Деон.

Так что Цивана выяснила все про путешествие на Шидонай и единственную добытую там колонию. Она пока не знала наверняка, что удастся сотворить на основании этой формы жизни, но уже предчувствовала эпоху великих перемен.

Оставалось только забрать образец с «Северной короны». Цивана не была настолько наивна, чтобы верить, будто это получится легко. Она боялась – но боялась недостаточно сильно, чтобы отступить. Да, на борту сейчас очень сильные воины… Так ведь они не бессмертны!

Кораблю предстояло оказаться в энергетической ловушке. «Северную корону» планировали остановить в полете, взять на прицел, использовать сразу несколько видов оружия. Лишь после этого Цивана готовилась пройти на борт и провести переговоры. Если очень повезет, хотя бы часть команды получится переманить на свою сторону… Вряд ли, конечно, но попробовать стоило! Ну а если нет, Цивана собиралась просто выторговать у них образец в обмен на их жизнь и свободу. Она подготовила немало технических гарантий того, что это будет сделано. Ложных, разумеется, но достаточно сложных, чтобы обман нельзя было разоблачить до последнего. Когда колония будет перемещена на соседний корабль, «Северная корона» взорвется. Даже если какой-нибудь уродец вроде легионера выживет в открытом космосе, он точно будет не в состоянии преследовать ее!

План был достаточно продуманным, чтобы отец все-таки одобрил участие в нем Циваны.

Первая фаза прошла безупречно, но Цивана не сомневалась, что так будет: она лично настраивала ловушку. Вокруг «Северной короны» сомкнулись энергетические поля, и корабль просто застыл в них, как неосторожная бабочка замирает в паутине. Ловушка сама по себе не вредила судну, двигатели могли пострадать, только если бы капитан решилась на отчаянную попытку вырваться за счет увеличения скорости.

Но Лукия Деон не была настолько глупа, она наверняка быстро разобралась, что произошло. «Северная корона» прекратила движение, она просто застыла в западне, и это было хорошо. А плохо оказалось то, что на запрос Циваны никто не ответил.

Сигнал прошел, потому что «Северная корона» использовала стандартный канал флота. С Циваной просто не пожелали разговаривать – вот так нагло, на глазах подчиненных! Это было неожиданно и унизительно, но прямо сейчас Цивана не могла ничего изменить. Она предприняла последнюю попытку исправить положение:

– Ну же, капитан Лукия! Давайте будем цивилизованными. Я знаю, что вы там. Я знаю, чего вы добились. Я даже знаю, кто с вами на борту – всех знаю, включая Делию Этерион, так вовремя восставшую из могилы. Вы надеялись удивить меня? Напрасно. Так почему бы нам не поговорить?

Однако Лукия, очевидно, считала, что в разговорах нет смысла, на стороне «Северной короны» по-прежнему царила тишина. Цивана все же переслала туда полное описание всех орудий, направленных на корабль. Лукия должна была знать, что дергаться бесполезно!

– Может, стоит повременить с миссией? – неуверенно предложил ее ассистент. – Как-то это все… Странно.

– Мы не можем, – покачала головой Цивана. – Все операции должны быть завершены одновременно, наша – далеко не единственная, а остальные уже начались. Если Лукия узнает, что Данкард Этерион и остальные убиты, она будет действовать иначе.

– Но мы ведь не знаем, как она будет действовать сейчас…

– Мы узнаем.

Цивана использовала всю защиту, которая была ей доступна. Она активировала телепатический блокатор, чтобы Альда Мазарин не влезла ей в голову. Она включила энергетический щит, чтобы хотя бы на время спасти себя от Делии Этерион и хилеров. Цивану сопровождала большая группа великолепно вооруженных людей и два десятка самых совершенных роботов. Лучшей защиты не было даже у председателя Общего Правительства!

И все равно это не гарантировало, что она вернется с миссии живой.

Цивана заставила себя не думать об этом. Она была дочерью своего отца, она не имела права подвести его в самый ответственный момент! Если уж ввязалась в эту миссию, нужно идти до конца.

– Мы можем определить, где они и что делают? – спросила она.

– Нет, корабль великолепно защищен от сканирования, – признал ассистент. – Мы не видим, что находится внутри.

– Этого следовало ожидать. Ничего, «Северная корона» – не самый большой корабль, да и вряд ли они будут прятаться!

Команда вполне могла встречать ее в зале прилета, в который она попала после стыковки челнока. Это был бы отличный вариант, показывающий, что они готовы к переговорам… Но не повезло – Циване вообще редко улыбалась удача. В зале было пусто. Впрочем, нападать на незваных гостей тоже никто не спешил, так что пока все шло неплохо.

Цивана воспользовалась внутренней сетью корабля, чтобы снова обратиться к пленникам:

– Капитан Лукия, прошу, не выбирайте детскую модель поведения. Выходите, мы все обсудим!

И снова тишина… это уже напрягало. Циване хотелось разделить свою команду, чтобы побыстрее со всем покончить, но она сдержалась. Она оставила всех людей при себе, а роботов разместила в основных коридорах, чтобы команда «Северной короны» не смогла бегать по кораблю.

Но команда бегать и не собиралась, команды просто не было. Нигде. Сначала Цивана убеждала себя, что это иллюзия. Корабль ведь летел по заданному маршруту, он не парил в пространстве, не было никаких указаний, что что-то пошло не так! Она отгоняла от себя тяжелые мысли, она осматривала один зал за другим, каюту за каютой. Она даже добралась до охраняемого грузового отсека – того самого, где должна была находиться колония.

Только все это оказалось бесполезно. На корабле было тихо, тепло, светло и пусто. Никаких следов сопротивления – но и никаких звуков. Не было ощущения, что люди бежали отсюда в спешке. Скорее, казалось, что они вообще не поднимались на борт!

Этому не было никакого объяснения, но вся команда «Северной короны» просто исчезла.

Одхан прекрасно помнил то, что произошло с ним на подземной станции, помнил, как падал в темноту с каким-то странным, как будто отстраненным пониманием: он больше не проснется. Смерть не то что пощадила его, она просто решила поиграть.

Но это было не так уж страшно, он знал, что больно не будет, да и ход времени он чувствовать перестанет. Чего он не ожидал, так это очнуться!

Жаловаться Одхан точно не собирался. Он пришел в себя вполне здоровым, он чувствовал то облегчение, сопряженное с легкой слабостью, которое и раньше бывало у него после исцеления серьезных ран. Естественно, он тут же вытряс из врачей все подробности своего лечения, ему нужно было знать, как они сотворили невозможное.

Оказалось, что не сотворили… Точнее, сотворили не они. За невозможное на сей раз отвечала Шарлотта Мю, которая честно призналась: она и сама действовала чуть ли не наугад. Одхан знал, что его не оставят в покое так просто. Все, что связано со слиянием материи, и раньше строго контролировалось, а уж после Марсианской Резни – тем более… Название еще такое подобрали, поэты хреновы…

Не важно. Он готов был вынести любые проверки, потому что сам он прекрасно чувствовал: никакого конфликта колоний не случилось. Чем бы ни была донорская ткань, созданная Шарлоттой, приживалось это нечто отлично. Одхан владел своим телом идеально, и он готов был действовать.

Раньше его не выпустили бы из больницы так легко, но сейчас времена по-прежнему оставались непростыми. Вот и как тут умирать, если уже знаешь, что никакой твой подвиг спокойствие не обеспечит? Ты, значит, отходишь в мир иной с блаженной улыбкой на лице, а через пять минут деятельный коллектив недоумков придумывает сотню способов все испоганить… Одхану очень хотелось сказать об этом, но он сдержался. Сейчас даже привычную для него язвительность могли счесть указанием на агрессию и на всякий случай расстрелять.

Поэтому он молча отправился на задание, да еще и в компании Шарлотты, что делало ситуацию чуть приятней. Правда, Шарлотта тоже изменилась, хоть и не до неузнаваемости. Она стала меньше улыбаться, то и дело смотрела в никуда, кивала своим мыслям, будто сама с собой разговаривала. Одхан догадывался, что она переживает нечто серьезное. Пожалуй, следовало поговорить с ней об этом, но слова никогда не давались ему так уж хорошо, с битвами все обстояло проще.

Как оказалось, вернулся он очень вовремя. Несмотря на все его старания, этот малолетний киборг все-таки вляпался в мутную историю. Решил самоубиться, да еще и об предателей из Легиона! Нет, рано умирать, совсем рано, слишком много еще нужно сделать…

Когда прибыли Одхан и Шарлотта, битва завершилась очень быстро. Задерживаться на Земле никто не стал, у Черной Армады уже было следующее задание – доставить Тео к Марсу. Легионеры и солдаты специального корпуса должны были стать дополнительной охраной, тут даже Иарлайт мог оказаться полезным: медики и механики Армады совместными усилиями привели его в порядок на удивление быстро.

Дороге предстояло быть долгой, и Одхан развлекался, как мог. Отчитывал Иарлайта, например. Пытался осторожно общаться с Шарлоттой, и вроде как получалось, но он все равно чувствовал: болтает он не то и не так. Порой легионер тренировался, только чтобы убедиться: его тело работает как надо. К Тео он не подходил, этот комок тканей его неизменно напрягал.

Одхан не предполагал, что по пути будет хоть что-то интересное, любых новых действий следовало ожидать уже на Марсе. Легионер не боялся возвращаться туда, ему даже перспектива оказаться рядом с коконом не казалась такой уж страшной. Умер? Нет? Вот и славно. Одхану хотелось попасть туда, где снова станет жарко.

Но жарко стало куда раньше, все-таки в пути. На них напала какая-то сборная кочевая бригада из придурковатых пиратов и, почему-то, наемников «Стормгейта». Было весело – но только на уровне космических кораблей. Бой проходил снаружи, Одхан был вынужден наблюдать за ним из иллюминатора. К тому кораблю, на котором перевозили Тео, ни один истребитель и приблизиться не пытался, так что у легионеров не было причин напрягаться.

Одхан не сомневался, что нападение лишь выглядит отчаянным и безумным. Этим шутам что-то нужно, и даже если кажется, что они бездарно проигрывают, это не значит, что они не добиваются своего.

Четвертый терпеть не мог оставаться простым зрителем и терпеть не мог становиться пешкой в чьей-то игре, а тут прямо комбо получилось! Чем дольше Одхан наблюдал за потасовкой снаружи, тем сильнее становилось его раздражение. Ему хотелось вмешаться, сделать что-нибудь такое, чего эти обсосы со своими дипломированными стратегами точно не ожидали!

А почему бы, собственно, и нет?..

– Эй, Шестая! – позвал он.

Одхан прекрасно знал, что им уже присвоили другие номера. Только вот номера, выбранные в панике и от безнадежности, он признавать не собирался. Да и потом, счастливая четверка уже один раз вывела его прямо из кармана старухи смерти. Одхан начинал понимать ту сентиментальность, с которой относился к своему номеру Седьмой… Правда, самого Седьмого это не спасло, но ведь долгое время принцип работал!

Шарлотта наблюдала за боем через соседний иллюминатор, теперь подошла ближе.

– Чего тебе?

– Хочешь развлечься?

Где-то за спиной гневно крякнул Иарлайт. Видимо, пацана смущала перспектива развлечений на поле боя – или этот пубертатный тостер не о том подумал.

А вот Шарлотта удивляться или возмущаться не спешила:

– Просто из любопытства: что ты имеешь в виду?

– Видишь авианосец? – Одхан указал на грандиозную махину, зависшую вдалеке.

Авианосец был и правда впечатляющий. Новейшая машина, способная незаметно доставить на поле боя несколько десятков истребителей. Такие создаются очень редко, каждый стоит как небольшая космическая станция! Вряд ли у «Стормгейт» их много… возможно, и вовсе один. Цель, ради которой они им рискнули, должна быть чертовски важной.

И они вряд ли рассчитывали его потерять, а Одхану как раз хотелось сделать что-нибудь неожиданное.

– Вижу, конечно, – кивнула Шарлотта.

– Давай сделаем так, чтобы его не было!

– Там, вообще-то, снаружи люди умирают! – упрекнула его откуда-то из-за спины Бенни. – Не время для приколов!

– А никто и не прикалывается, – отмахнулся от нее Одхан. – Эта груда металла только кажется неприступной. Если забраться сверху и сорвать вон тот люк, откроется доступ в длиннючую такую шахту. Бросить туда ядерный снаряд средней мощности, подорвать – и все, пойдет цепная реакция, хана авианосцу!

– Просто для систематизации данных… – задумалась Шарлотта. – Ты предлагаешь добраться до крыши авианосца, защищенного целым роем истребителей, в разгар боя, притащить с собой ядерный снаряд, не взорваться в процессе, каким-то образом сорвать люк, который весит больше, чем челнок, и устроить взрыв, который будет видно на Земле и Марсе невооруженным глазом?

– Ага.

– И правда прикольно.

– Вы оба, что ли, двинулись? – не выдержал Иарлайт.

– Нет, такие и были, – заверил его Одхан. – А ты сильно не искри, ты тоже участвуешь.

– Я-то с какой стороны?!

– А какая сторона у тебя лучше функционирует? Задача номер раз – добыть нам в оружейном отсеке подходящий снаряд, у Черной Армады должен быть. Задача номер два – пилотировать челнок, который доставит нас туда, а потом заберет оттуда. Нам взрываться не положено, только стормгейтовскому корыту.

Ругаться киборг мог сколько угодно, он и сам понимал, что план вполне выполнимый. Недостаток тут, пожалуй, был только один: защита Тео на этот период сводилась к одной лишь Бенни. Ну и что с того? Во-первых, один раз эта малявка уже справилась, она достаточно сильна, чтобы дождаться подмоги. Во-вторых, не похоже, что целью нападения было добраться до него… как ни странно. Если бы его сделали мишенью, к кораблю уже хотя бы начали подбираться. Жаль, что Виндара перевели на другую миссию, подстраховка с его стороны не была бы лишней. Но и так вполне можно справиться.

Шарлотта понимала все это, она не возражала – ей, кажется, тоже хотелось размяться. Громыхал один пацан, но и он делал это, выполняя поручения Одхана, так что его вопли легионер привычно игнорировал.

Как и ожидал Четвертый, необходимое оборудование у Черной Армады нашлось. Снаряд подходил идеально: достаточно маленький, чтобы уместиться в специальный рюкзак, достаточно большой, чтобы устроить «Стормгейт» такие проблемы, после которых компания даже по другую сторону закона никому не сможет быть полезной. Да еще и челнок нашелся отличный – маленький, скоростной, из тех, которые предназначены для срочной эвакуации или разведывательных миссий. Правда, никаких серьезных орудий на нем не было, но они все равно не помогли бы против истребителей «Стормгейта». Успех теперь сводился к скорости и мастерству пилота.

Тут пацан должен был справиться. Одхан искренне считал, что этого киборга еще учить и учить, прежде чем он станет полноценной боевой единицей. При этом Четвертый признавал и заслуги Иарлайта: пацан действительно работал над собой, и многое у него получалось все лучше. Управление космическими кораблями – в первую очередь.

– Только скафандры у них общего образца, не модели спецкорпуса, – предупредил Иарлайт. – Разница не огромная, но есть.

– Оставишь эту увлекательную информацию для другого случая, – усмехнулся Одхан. – Нам скафандры нужны не больше, чем занимательные факты о них.

– Ты уверен, что это прям лучшее время повыпендриваться? – тут же вспылил киборг.

– Для того, чтобы выпендриваться, всегда есть время – кто, если не я? Скафандров не будет.

Иарлайт беспомощно посмотрел на Шарлотту, видимо, считая ее представительницей благоразумия в дуэте легионеров. Но Шестая лишь развела руками. Она-то знала, что Одхан на самом деле не устраивает демонстрацию, он обеспечивает им лучшие условия.

Не каждый легионер умел не то что двигаться, выживать в открытом космосе. Но высшие могли, хотя и не любили такого. Зато отсутствие скафандра обеспечивало более высокую скорость и лучшую маневренность. Одхан прекрасно знал, что у него и Шарлотты будет в лучшем случае час, прежде чем начнется серьезный вред здоровью. Но часа должно быть достаточно – при том, что авианосец наверняка подготовлен к большинству стандартных атак, но не к таким вот безумным диверсиям.

По-хорошему, следовало поставить в известность Черного Адмирала. И Одхан даже честно попытался, но ответа с флагмана почему-то не было. Это обеспокоило команду корабля, а вот легионер лишь решил, что его совесть чиста. Мало ли, чем может быть занят Данкард Этерион? У него, вообще-то, бой за окошком идет!

Иарлайт занял кресло пилота, легионеры устроились в крошечном грузовом отсеке. Не слишком удобно и чудовищно тесно, но иначе нельзя: только так они могли попасть на поверхность авианосца. К тому же, в том, чтобы вплотную прижаться к Шарлотте Мю, Одхан не видел совершенно ничего плохого.

Иллюминаторов в грузовом отсеке, естественно, не было. Для легионеров путешествие через пространство стало лишь вибрацией металла и мерным гулом, звучащим отовсюду сразу – так работали двигатели. Ни взрывов, ни другого шума они услышать не могли, время и расстояние тоже превратились в нечто абстрактное, как будто существующее в другом мире.

Чтобы хоть как-то зацепиться за реальность, Одхан решил задать вопрос… По крайней мере, себя он убедил, что причина именно в этом.

– Как ты?..

Прозвучало все равно дурацки, и Одхан тут же почувствовал себя толстой пожилой нянькой рядом с содравшим коленку малышом. Но Шарлотта, видимо, от таких ассоциаций не страдала, она ответила спокойно, дружелюбно даже:

– Я нормально. Я бы не согласилась участвовать, если бы мне не нравился твой план.

– Я не только про план, я… вообще.

– Тоже. Я чувствую себя лучше… Это сложно объяснить, чисто на уровне интуиции… Мне становится лучше, когда появляется уверенность, что я поступаю правильно. Сейчас она есть.

На этом время для разговоров закончилось: прозвучал резкий звуковой сигнал, которым Иарлайт предупреждал их, что челнок приближается к цели.

Одхан прекрасно знал, что сейчас будет жестко. Челнок не предназначался для таких вот диверсий, поэтому не было никакого специального механизма, спускающего их на поверхность корабля. Грузовой отсек просто открылся, и они, оттолкнувшись от металлических стенок, сорвались вниз… Хотя большой вопрос, конечно, вниз ли. Где здесь верх, где низ? Одхан эту дилемму решал очень просто: низ там, куда направлены его ноги.

Иарлайт выполнил инструкции предельно точно: открыл люк там, где велел Четвертый, и строго на заданной скорости. Благодаря этому они оказались прямо над грязно-серой поверхностью авианосца. Шарлотта зацепилась сразу, по-кошачьи ловко, словно не было задачи проще. У Одхана получилось не так хорошо, как хотелось бы, он перевернулся, чуть прокатится по металлу, но все же нашел точку опоры.

Находиться в открытом космосе было именно так паршиво, как он помнил. Организм легионера приспособился быстро, секунды за три-четыре… Но это были очень долгие секунды. Первый удар привычно оглушил холодом, болью, давлением… всем сразу. Легкие по инерции пытались работать, набирать воздух, но воздуха не было. Глаза затянулись мутной пленкой, на миг обернувшейся полной слепотой. Мышцы стали твердыми, как будто окаменевшими, и Одхан даже не пытался двигать ими, знал, что это чревато серьезной травмой.

Он ждал – и тело его не подводило. Клетки в панике адаптировались к новой реальности, наверняка матерились, проклиная Одхана за его кретинские идеи, но свое дело делали. После мучительно долгой паузы он смог продолжить движение.

Он бросил взгляд на Шарлотту – и увидел рядом с собой довольно жуткое существо. Кожа не бледная даже, а пепельно-серая, черты лица заострились, будто Шестая вмиг серьезно похудела, губы побелели, а глаза превратились в сплошные черные пятна зрачков, окруженных кроваво-красной пеленой на том месте, где был белок. Беспокоиться за нее Одхан не собирался, он понимал, что сам сейчас выглядит примерно так же, но зрелище все равно получилось сомнительное. Шарлотта, перехватив его взгляд, попыталась улыбнуться своему спутнику, но стало только хуже.

Хотя кое-что забавное в ситуации все-таки было… Если команда авианосца сумеет настроить внешнее наблюдение, они наверняка решат, что на них напали инопланетяне!

Разговаривать в открытом космосе было бесполезно, но легионеры все обсудили заранее. Они двинулись одновременно, направляясь к тому самому люку, на который указывал Одхан.

В иллюминаторе расположенного на значительном расстоянии корабля этот люк выглядел куда привлекательней. Небольшой такой кругляш, его сорвать – раз плюнуть! Но при ближайшем рассмотрении «раз плюнуть» не получилось, потому что от люка тут было одно название. На самом деле их поджидали грандиозные металлические ворота, которые открывались обычно только в ремонтном доке и только специальной машиной. В диаметре люк был метров десять, не меньше, а о его весе не приходилось и задумываться, о механизме блокировки – тоже.

Кто-то другой на месте Одхана, может, и испугался бы, а то и вовсе начал паниковать. Но Четвертый относился ко всему намного проще: раз уж приперлись, надо пробовать! Да и Шарлотта озабоченной не выглядела, она с готовностью заняла указанное им место.

Было бы идеально, если бы все получилось сразу. Вот они переглянулись, одновременно толкнули люк – и он со звонким хлопком улетел куда-то вдаль. Но этого, конечно же, не случилось. Легкая победа была так же вероятна, как звонкий хлопок в космосе.

Одхан и не надеялся, что получится, цель была не в этом. Первые минуты – тоже время адаптации. Организм легионера способен перестраиваться не только из-за окружающих условий, но и из-за поставленных задач. Сейчас тело Одхана получило сигнал о том, что в такой вот изматывающей ситуации ему нужно еще и сдвинуть немалый вес. Мышцы изменялись так сильно, что это можно было заметить даже через форму. Но ведь они начинали работать!

И следующая попытка принесла куда больше: люк сдвинулся. Не отлетел, не открылся, не погнулся даже. Но процесс пошел, вот что важно!

Увы, то, что процесс пошел, заметили не только легионеры. Нет, Одхан мог до последнего надеяться, что на авианосец не установили полноценную систему оповещения, но ставку на это не делал. Как только компьютер сообразил, что кто-то пытается проковырять дыру в защите центральной шахты, он тут же предупредил об этом экипаж. Потому что компьютер поумнее многих людей будет, он-то знает, где его главная уязвимость!

Основная проблема для экипажа заключалась в том, что сделать они могли не так уж много. Инженеры, разрабатывавшие корабль, предсказуемо не готовились к тому, что кто-то окажется на его поверхности во время полета и будет достаточно силен, чтобы повредить броню. Одхан знал: на то, чтобы облачиться в скафандры и добраться до этой точки, людям потребуется не меньше часа, роботам – минут двадцать-тридцать, а у них и такого времени нет. Люк ведь поддавался, по миллиметрам, издевательски медленно… Ничего, нужно не так уж много, не полностью открыть, а создать достаточную щель, чтобы пролез снаряд, пока остававшийся у Одхана за спиной. Если взрыв произойдет при закрытом люке, будет даже веселее. Ну, в зависимости от того, по какую сторону корабля ты находишься…

Экипаж вряд ли догадался, что именно планируют диверсанты, но и проверять не хотел. К ним послали истребители – возможности которых были ограничены. Не выпускать же тяжелые снаряды по собственному кораблю! Один попытался пройти достаточно близко, чтобы смахнуть легионеров крылом. Эту попытку они проигнорировали, знали, что ничего не получится.

Второй пилот оказался то ли умнее, то ли глупее – это была та тонкая грань, когда делать выводы сложно. Он завис над люком и открыл огонь из малых лазеров. Попал бы в шахту – устроил бы взрыв сам, но он сделал все, чтобы этого не случилось.

Шарлотта не обратила на него внимания, ее по большей части прикрывал металлический люк, ну а те заряды, которые все-таки попадали в цель, заставляли Шестую лишь недовольно морщиться и бросать на пилота гневные взгляды. Интересно, парень уже обгадился или еще в процессе?.. Он попадает прямо в монстра, а монстр только хмурится в ответ!

Одхану приходилось чуть сложнее, потому что он ни на миг не забывал про ядерный снаряд у себя на спине. Если пилот попадет по этому грузу, будет плохо… Нет, взрыв от Марса до Земли все равно состоится, но авианосцу он навредит меньше, чем хотелось бы, а главное, его вряд ли переживут даже легионеры.

Так что Одхану пришлось стать движущейся мишенью. Пилот, гаденыш мелкий, сообразил, что вред способен причинить только одному из диверсантов, и полностью сосредоточил свои усилия на Одхане, не понимая, что он тоже погибнет при взрыве. А может, это его не так уж волновало? Он же додумался бросить вызов Черной Армаде!

Так что основную работу пока делала одна Шарлотта, Одхану лишь изредка удавалось помочь ей. Но процесс не останавливался, и Четвертый уловил миг, когда отверстие в люке стало достаточно просторным для снаряда.

Диверсия все равно чуть не сорвалась: когда Одхан как раз выгружал оружие, пилот прицелился очень уж удачно. Но ситуацию в последний момент спасла Шарлотта: она просто рванулась вперед, закрыв Четвертого собой. Ей пришлось заплатить за это оплавленной формой и ожогами на коже, но она справилась – а ядерный снаряд полетел вниз.

Вот теперь нужно было убираться отсюда, причем очень быстро! Одхан тут же активировал маячок, вызывающий Иарлайта, а сам двинулся в сторону зависшего над ними истребителя.

У пилота все-таки сдали нервы. Сначала чудовища просто выдерживали прямые попадания лазеров, потом переключили свое внимание на него… Да кто они вообще такие?! Наемник «Стормгейта» мог и не знать о спецкорпусе достаточно, чтобы догадаться: перед ним легионеры. Вот тогда подключилось бы мистическое восприятие мира, с которым серьезные битвы не выигрывают.

Так что истребитель сорвался с места, полетел в сторону. Может, пообещал командованию какой-нибудь сложный маневр, а может, вообще не придумывал оправданий для своего бегства. Для Одхана важнее всего было то, что он освободил путь Иарлайту.

Киборг не подвел: челнок появился быстро, он явно кружил где-то поблизости. Над поверхностью авианосца он чуть замедлился, позволяя легионерам зацепиться за специальные поручни. О том, чтобы снова забраться внутрь, не могло быть и речи, но это не так уж важно. Все они знали, что выдержат, дотянут до возвращения на корабль.

Взрыв застал их в полете. Зрелище получилось величественное… совсем как ожидал Одхан. Пламя полыхнуло где-то в брюхе гигантского корабля, запустило цепную реакцию, остановить которую никто бы не смог. Авианосец, только что такой совершенный, сжимался, расцветая изнутри ярко-рыжим цветком, который пожирал и его, и себя. Сияние, на миг пролившееся на все вокруг, на своих и на чужих, то вспыхивало, то угасало. Но одно стало ясно сразу: это агония, остановить и исправить уже ничего не получится.

Такого, разумеется, никто не ожидал, тут предположение Одхана легко подтвердилось. Наемники не были рабами идеи, они выполняли поручение за немалые деньги, риск для жизни принимали как профессиональный момент, но к смерти не рвались. И когда они увидели, что их главная опора уничтожена, они сделали именно то, что делали все наемники во все времена.

Они сбежали – и бой был окончен.

«Утомленное солнце… нежно с морем прощалось…» – мягко, чуть тягуче пропевал голос человека, которого давным-давно нет. Помехи должны были гармонично дополнять мелодию, а они мешали. Валентин Вернон никак не мог сообразить, в чем же дело. Он прервал запись, чтобы снова осмотреть механизм.

Старые вещи порой забавляли его, особенно те, которые нужно восстанавливать. Изучение их создавало иллюзию того, что время можно не только остановить, но и повернуть вспять. Ну а работа руками обеспечивала идеальные условия для того, чтобы обдумать очередную сложную стратегию и все еще раз оценить.

Поэтому Вернон наконец занялся починкой старого граммофона, который перехватил на недавнем аукционе. Прибор доставили несколько дней назад, однако у телепата никак не доходили руки заняться починкой. Зато теперь обстоятельства сложились отлично. Чем еще развлечься, когда на космическую станцию идет террористическая атака?

За самой атакой ему наблюдать было неинтересно, он на такое за свою долгую жизнь насмотрелся. А вот Тимандра все-таки включила мониторы, в кабинете Вернона был доступ ко всем системам наблюдения. Теперь она следила за нападением так, как иные смотрят развлекательное шоу.

– Они используют только роботов, – заметила она.

– Конечно, они используют только роботов! – ворчливо отозвался Вернон. Его раздражала не Тимандра, а поломка, которую он никак не мог отыскать, но ворчать на граммофон было бесполезно. – Кого еще можно посылать на убийство телепата?

– Ой, не утрируй! Если бы они хотели тебя убить, они бы просто жахнули по станции бомбами. Тебя идут брать в плен.

– Полагаю, это план А, который вовсе не исключает казнь на месте, если я не стану сотрудничать. Ага, кажется, нашел!

«Утомленное солнце… нежно с морем прощалось…»

Запись зазвучала куда чище. В иное время Вернон счел бы это достаточным, теперь решил повозиться с настройками чуть подольше. Захват станции затягивался, и ему требовалось чем-то себя развлечь, пока его не взяли в плен.

Изначально он не слышал бой, однако очень внимательно следил за состоянием всех, кто находился на станции. У того, что за ним послали роботов, было огромное преимущество: машины, в отличие от наемников, не впадали в ярость. Они не видели в задании ничего личного, им велели не перебить тут всех подряд, а захватить четко обозначенного пленника. Если остальные люди не оказывали сопротивления, их не убивали, их просто запирали в ближайших помещениях. Ну а люди дураками не были и умирать за Вернона, которого половина из них не знала, а второй половине он не нравился, не собирались.

Так что очень скоро редкая стрельба и тот специфический гул, который создает передвижение тяжелой техники, стали слышны в комнате безо всяких динамиков. Вернон тяжело вздохнул и увеличил громкость.

«Расстаемся… Я не стану злиться…»

– Я ни одного трупа не заметила, – сказала Тимандра.

– Никто не умер. Раненых мало.

– Ты просто зайчик в этом случае, ты понимаешь?

– Я по жизни без малого святой.

Он наслаждался музыкой и покоем до последнего. Ну а потом хаос не просто добрался до него – ворвался в его мир. Металлическая дверь резко прогнулась и вылетела в сторону коридора. В апартаменты тут же ловкими хищниками скользнули боевые машины. Сначала малые, напоминающие охотничьих собак, потом вкатилось нечто, похожее на миниатюрный танк, за ним влетели три дрона. Последним вошел похожий на человека сервисный дрон, который внес в комнату проекционный экран.

Тимандра, сидевшая за барной стойкой, демонстративно подняла руки вверх. Вернон отключил запись и перебрался в мягкое кресло. Он устроился поудобней, закинул ногу на ногу и следил теперь только за сервисным дроном. Тот заговорил с ним безжизненным металлическим голосом – и произнес именно то, что и ожидал услышать телепат.

– Номер 1, Валентин Вернон, сохраняйте спокойствие и не оказывайте сопротивления. С этого момента вы признаны военнопленным.