Шахматы с Судьбой (СИ)

Глава 11

Империя магов Гарзат. Дворец правителя.

Раса магов империи Гарзат вела своё начало едва ли не от богов. Они по праву считались потомками дочери бога Заруса, прельстившегося человеческой женщиной. Его соратники по пантеону изначально были против такого союза, но рождённую двойню, тем не менее, приняли и даже покровительствовали им, одарив их магией и способностью к управлению стихиями. Остальные жители этого мира владели светлой или тёмной магией, однако стихийная, основанная именно на взаимодействии с основными, изначальными источниками силы, оставалась прерогативой богов, весьма неосторожно поделившихся ею с этими детьми.

За что и поплатились в последствие. Именно от этих детей, получивших право передавать свою силу по наследию, а так же одаривать ею при помощи строго определённых ритуалов, с принесением достаточно кровавых даров богам, тех, кого сочтут достойными такого наследия.

Однако, благими намерениями вымощена дорога в Ад. Люди, получившие власть, ранее доступную только небожителям, как это обычно бывает, возомнили себя независимыми и куда более сильными. За что и получили по заслугам, забыв то, что боги могут как дать, так и отнять свой дар. Среди них не действует принцип не возврата подарков, тем более таких. Стоило магам начать узурпировать свою власть и теснить богов, порабощая другие, более слабые расы, как их настигло вполне заслуженное наказание. Боги лишили их возможности черпать силу прямо из изначальной стихии. Если раньше нужно было лишь прикоснуться к воде и уже получаешь её силу, то теперь только родник, наполненный ключевой, бьющей из-под земли, водой мог восстановить затраченную энергию. К тому же, словно издеваясь, боги сделали специализацию магов очень узкой. До этого они могли управлять хоть всеми стихиями, а после вмешательства лишь отдельными, весьма специфичными направлениями.

Растарианн Шалоли потёр переносицу и отложил очередной доклад в сторону, на край стола. Этот немолодой мужчина, на вид лет сорока, сорока пяти, устало откинулся на спинку резного деревянного кресла и закинул ноги на стол, чувствуя невыносимое желание спалить все, скопившиеся на столе бумаге к чёртовой матери и самостоятельно отправиться на поиски пропавшей доченьки. Как бы странно это ни звучало, Растарианн волновался об Алладии, хотя никогда не уделял дочери должного внимания. Пусть она и оказалась без дара и каким-то способностям к магии, всё же это хрупкое создание была его плотью и кровью, членом его семьи.

Тихий стук привлёк внимание мужчины к окну. На карнизе сидел большой чёрный ворон со сверкающими золотом глазами. К его лапе был привязан конверт, запечатанный сургучом. Нехотя поднявшись со своего кресла, он подошёл и открыл одну из створок, сделав приглашающий жест рукой в сторону стола. Ворон хрипло каркнул, сверкнув глазами, и в пару взмахов крыльев оказался в центре кабинета, на дорогом, белоснежном ковре с ровным, красным узором. Яркая белая вспышка и перед Его Величеством стоит седовласая женщина, тридцати лет, с чёрными глазами без белков и тонким чёрным же узором-татуировкой в виде растительного орнамента на лице. Из одежды на ней не было ничего ровно до того момента, пока гостья не подняла руку и не щёлкнула пальцами. В тот же миг на ней появилась лёгкая, тёмно-синяя туника, длинной до колен, и кожаные сандалии, завязывающиеся под коленями. Устроившись в кресле, что стояло для посетителей с левого бока перед столом, она закинула ногу на ногу и протянула Растарианну письмо, аккуратно подковырнув длинным когтем печать.

— И я рад тебя видеть, Иллайзия[1], - ехидно протянул мужчина, вернувшись к своему креслу и снова утроившись в нём. Опёршись локтями о столешницу, сцепил пальцы в замок и вопросительно изогнул бровь. — Чем обязан визиту столь… Занимательной особы?

— Тариан, тебе это не идёт, — её голос оказался глубоким, низким и хриплым, с надменными, властными нотками. Усмехнувшись полными губами, обведёнными алым контуром. Сам их цвет был белым, ближе к алебастровому, как и лицо. Только чёрная точка родинки над верхней губой с левой стороны, как ещё одно яркое пятно. Она улыбнулась, склонив голову набок, и чуть обнажила выступающие клыки. — Ты не сможешь переиграть меня на этом поле. Согласись, моя шельё[2], за столько лет я научилась гораздо большему, чем ты за столь короткий срок. Особенно, учитывая твоё происхождение… И восхождение.

— Тебе обязательно было напомнить об этом, не та ли, Хаура? — Растарианн нахмурился и поджал губы, посмотрев на свою гостью тяжёлым взглядом. Он её ненавидел. Всеми силами, как только может ненавидеть слабенький маг, сумевший подняться на трон только благодаря помощи магии деркхаров и конкретно этой особы, сейчас внимательно рассматривающей свой маникюр. — Ты не могла бы сразу же сообщить цель своего визита? У меня много дел, знаешь ли…

— Вообще-то, ты мог бы догадаться, — хмыкнула Хаура, поправив седую прядь, выбившуюся из многочисленных косичек, в которые были заплетены её длинные волосы. Проведя кончиком языка по верхней губе, она постучала когтем на указательном пальце по письму, лежащему на краю стола. — Ну, или если твоих мозгов не хватает, шельё, то можешь прочитать это письмецо. Оно должно либо обрадовать тебя, либо растрогать… Хотя не знаю, возможно, оно просто вызовет у тебя сердечный приступ. Это было бы забавно.

Растарианн поморщился от сладкого яда, который казалось, прямо-таки капал с каждого произнесённого этой гостьей слова. Если бы он мог, то убил бы шамана деркхаров здесь, прямо в своём кабинете. Мужчина в красках представил, как пробил бы это мёртвое тело простым и действенным силовым ударом, а после вырвал остановившееся много лет назад сердце и сжёг его.

Да, картинка была просто замечательной, однако, существовала одна очень существенная проблема. Убить деркхаров можно было только специально заговорённым металлом, коий попал под вето на экспорт из Тёмной Империи. Кайш'лариты слишком любят собственную жизнь, что бы поставлять всем желающим такую ценность. Деркхары, не смотря на свою принципиальную позицию нейтралитета в отношении остальных жителей мира, вполне могли развязать войну под девизом «а нам так захотелось», а умирать никто не любит. Особенно от рук тех, кто не знает ни что такое любовь, ни что такое чувство вообще. потому что они вырежут всех, кто попадётся под их клинки.

Вот только это не значит, что Его Величество Растарианн отказался от подобной идеи, вынашиваемой уже не одно десятилетие.

Передёрнув плечами, он взял конверт двумя пальцами и аккуратно вытащил сложенный вчетверо лист. Развернув его, пробежал по нескольким строчкам, выведенным аккуратным, ровным, явно женским почерком и обречённо застонал.

— Всё всегда не вовремя, да малыш? — Обольстительно улыбнулась Хаура, не скрывая своего злорадства. Иллайзию деркхаров приятно согревала мысль, что удаётся раз за разом бить по самым больным местам этого зазнавшегося человека. И Растарианн прекрасно об этом знал.

— И когда я должен предоставить её кровь для ритуала? — Ничего не выражающим голосом поинтересовался мужчина, откинувшись осторожно положив листок бумаги перед собой на стол.

— До ближайшего полнолуния осталось пятнадцать дней. Сегодня новолуние, начало первой фазы луны, поэтому можешь начинать отсчёт. И если я не получу кровь Пустой, то вся твоя сила, как и сила ещё кое-кого, перестанет существовать в этом мире. Я думаю, ты понимаешь, чем рискуешь, шельё? — Хаура поднялась и сладко потянулась, разминая мышцы спины. Стряхнув с кончиков гостей лёгкие нити силы, она склонилась к нему, зазывно улыбаясь. — Отметим нашу встречу, после долгой разлуки?

Растарианн просто физически не мог сопротивляться ей и уж тем более отказаться от этого предложения…

Хаура ушла только ближе к позднему вечеру, воспользовавшись ситуацией на всю катушку. Она не только выжала все соки из своего шельё, но и взяла в свои постельные игры ещё нескольких стражников, у которых в последствии выпила душу и кровь. Деркхар не любила оставлять свидетелей своих визитов.

Правитель империи магов с трудом смогу встать с постели, брезгливо отдёрнув руку, когда пальцы коснулись холодного тела, лежащего поперёк кровати. Растарианн раздражённо передёрнул плечами и поднял лежащую на полу одежду, после чего облачился в неё. Встав и проведя раскрытой ладонью перед своим лицом, он привёл в порядок свою одежду и лицо, после чего лёгким щелчком пальцев очистил постельное бельё от ненужных следов. Но с телами придётся работать в ручную, что не особо понравилось его величеству, которому в данный момент хотелось уничтожить расу деркхаров на корню.

— Ишор! — Тихо рыкнул Растарианн, подойдя к огромному, во всю стену окну, к которому примыкал довольно большой по своим размерам балкон. Подчиняясь желанию короля, створки стеклянной двери распахнулись, пуская в пропахшее потом и сексом помещение прохладный вечерний воздух.

Послышался тихий щелчок и шорох шагов. Едва различимый, для обычного человека, но Растарианн без труда распознал в них крадущуюся походку своего верного слуги мага средней руки Ишора Ухавра, до болезненного состояния любящего своего правителя и господина.

Иширо Ухавр представлял собой молодого паренька, лет двадцати, с ясными голубыми глазами и светлыми волосами до плеч, стянутыми в простой низкий хвост. Его можно было бы принять за внебрачного сына короля, впрочем… Им он и являлся, только Растарианн отказался официально признавать его, тем не менее взяв в услужение и максимально приблизив его. Так как сам по себе молодой человек не отличался особой силой, то отец по «доброте» душевной подарил ему специальный артефакт-накопитель, вплетя в канву заклинаний, окружающих его, узор подчинения, завязанного на персоне короля. Каждые полгода данное заклинание подпитывалось и обновлялось, воля Иширо была полностью порабощена и подавлена, для него существовали только желания и приказы отца.

Склонив голову в поклоне, слуга равнодушным взглядом осматривал окружающее пространство. Он не удивлялся ни телам, ни беспорядку, ни искрам чужеродной магии проскальзывающей в воздухе. Иширо просто стоял, ожидая, пока Растарианн обратит на него внимание. Ладную, хорошо развитую, тренированную фигуру обтягивал дорогой костюм из шерсти серых тонов: облегающие брюки, обрисовывающие длинные стройные ноги и заправленные в высокие сапоги из чёрной кожи, приталенный пиджак, расстёгнутый с вышитыми серебром узорами, и чёрный жилет, поверх белой шёлковой рубашки. В расстегнутый на пару верхних пуговиц ворот можно было увидеть тонкую короткую золотую цепочку, больше похожую на ошейник. Именно на нём висел тот самый подарок на совершеннолетие от отца.

— Убери здесь, — бросил Растарианн, даже не повернув голову в сторону сына. — И сделай так, что бы никто и ничего не знал. Как обычно.

— Да, Ваше Величество, — спокойно откликнулся Иширо и чуть кивнул в сторону кабинета короля, соединявшегося со спальней одним из множества потайных ходов. — Ваша супруга ожидает вас.

— Ты знаешь, что ей нужно? — Мужчина скривился и зло поджал губы. Разговаривать с собственной жёнушкой ему хотелось меньше всего в данный момент, когда предстояло решить несколько неотложных вопросов, таких, к примеру, как то, как найти сбежавшую дочь и что делать в противном случае.

— Она желает обсудить с вами вопросы, касающиеся Алладии, — Иширо криво усмехнулся, в обычно совершенно непроницаемых голубых глазах блеснула искра презрения. — А так же она хотела бы поговорить о том, какую официальную версию исчезновения потенциальной невесты и дипломатических миссий стоит озвучить представителям Светлой и Тёмной Империи.

— Ты её не любишь, — хмыкнул Растарианн, искоса посмотрев на своего сына. — Как и моих дочерей, своих сестёр, кстати.

— Я их не ненавижу, — усмехнулся Иширо, ловко уйдя от прямого ответа. — Они мне безразличны и не интересны абсолютно.

Минут пять Растарианн молчал, оценивая ответ молодого человека, после чего вынужден был признать, что он безупречен по всем параметрам и соответствует тому, что король ожидал услышать. Глубоко вздохнув, он кивнул головой сыну, давая знак к действию, а сам же направился в сторону своего кабинета, уже предвидя возможный истеричный скандал в исполнении своей дражайшей супруги.

Оставшись в одиночестве, Иширо неуловимо изменился. Исчезла подобострастное выражение лица, сменившись холодным презрением к окружающим. Раправив плечи он резко повернулся лицо к разворошенной кровати и скривился при виде двух бездыханных, с разорванными грудными клетками, тел. Как приближённый к королевской особе, тут на лице Иширо появилась циничная усмешка, молодой человек прекрасно был осведомлён о связи короля Растарианна с расой деркхаров, как и о том, какую роль в этой сделке отводили Алладии. Не сказать, что бы он её ненавидел, по-своему ему было жаль несчастную девочку, служившую подпиткой, как минимум двоим членам собственной семьи и раз в несколько месяцев становившейся жертвой для кровавых ритуалов. Только вот помогать ей Иширо не собирался и больше других выигрывал от смерти этой крошки, ну или хотя бы от того, что она находилась бы в его полной власти.

Возможно, именно поэтому он отправил по её следу Охотников, встреченных им в городе и ищущих одного кучерявого мальца. Да, было довольно сложно уговорить эту парочку взять на себя дополнительную работу, но предложив достойную цену за доставку живой и относительно невредимой девушки, Иширо добился согласия. За одним выяснив, что те охотятся за сайхе, точнее за одним из представителей этой древней расы, попавшей в мир совершенно случайно. По чьему заказу, Охотники так и не сказали, впрочем, он и не настаивал, лишняя информация не имела никакого смысла, так как её определённо некуда применить в нынешних действиях.

Вздохнув, молодой человек вытянул руки вперёд и сложил ладони лодочкой, чуть отведя большие пальцы так, что бы вышло небольшое углубление. Выпрямившись во весь свой довольно-таки не маленький рост, Иширо стал на распев читать одно из довольно распространённых бытовых заклинаний. Правда, в куда более разрушительном масштабе, чем оно обычно использовалась. Чуть силы, изменить канву плетения, перебирая пальцами нити силы, концентрирующиеся в сложенных ладонях, вставить несколько «форте» и «максимум» в текст и вот уже вместо банального заклинания для разжигания печи, имеется довольно сильный огненный смерч, ориентированный исключительно человеческое тело. Кровать и предметы мебели не тронуты, что плюс. Минус — пепел, оставшийся от мёртвых, придётся убирать в ручную. Но Иширо и такой исход вполне устраивал. Что бы уничтожить это, достаточно просто позвать слуг, а уж болтать те точно не станут, жизнь она ведь всё-таки одна.

Закончив с уничтожением лишних улик, молодой человек, повёл плечами, разминая мышцы и лёгкой, едва слышной в оглушающей тишине, царившей в спальне, походкой направился к выходу, намереваясь покинуть это во всех смыслах довольно любопытное помещение.

Резко открыв дверь, Ищиро оказался в полупустом коридоре дворца, приятно радующем глаз чистотой и аккуратностью обстановки. Его можно было бы назвать совершенно безлюдным, если бы не одно но, стоящее напротив входа в королевскую спальню, в весьма недвусмысленной позе: согнув одну ногу в колене и опираясь пяткой на стену, напротив спальни собственного отца стояла Ниеса, младшая принцесса империи магов Гарзат, нахально улыбаясь и зорко следя за возможным возникновением случайных зрителей их встречи.

— Какая приятная неожиданность, — хищно улыбнулся Иширо, выходя из комнаты и аккуратно прикрывая за собой дверь. — Чем могу помочь вам, Ваше Высочество?

Блондинка хмыкнула и оттолкнулась от стены, служившей ей опорой в последние полчаса. Плавно покачивая бёдрами, она медленно приблизилась к личному слуге и первому помощнику своего отца, а так же непризнанному бастарду оного. Тонкий указательный пальчик правой руки принцессы осторожно очертил изящным ногтем правильной формы, окрашенным в нежный бежевый цвет линию скул и подбородка мужчины, после чего спустился ниже, на шею и воротник рубашки. Сильно уцепившись пальцами в тонкую ткань, Ниеса резко дёрнула его на себя, впившись в губы требовательным и жадным поцелуем. Руки Иширо крепко прижали к себе тонкую талию девушки, и он снисходительно хмыкнул, отвечая на поцелуй.

Они оторвались друг от друга только спустя минут десять, и то, потому что в этом месте их могли в любой момент обнаружить, что, пока что, не в ходило в планы этой парочки. Сделав шаг назад, блондинка аккуратно расправила слегка измятую ткань, снова провела пальцем по лицу Иширо и сделала ещё один шаг от него, быстро поправив чуть сбившееся платье.

— Я так понимаю, это было предложение? — Он иронично вскинул брови, скрестив руки на груди и внимательно смотря на свою… Любовницу, пожалуй. Это самое близкое слово к описанию тех отношений, что связывали Иширо и Ниесу.

— От которого ты просто не имеешь право отказаться… Братик, — язвительно откликнулась она, вот только в хрипловатом от возбуждения голосе слышались отголоски неудовлетворённого желания, вызвавшие победную ухмылку на лице молодого человека. Это невинное создание, считавшееся подобным весьма условно, славилась своим умением играть чужими жизнями, как простыми пешками в шахматной партии. Кто бы мог подумать, что однажды найдётся тот, кто сможет обыграть её и сделать разменной фигурой, которую без сожаления сломает и выкинет в удобный момент? По мнению Иширо, на звание невинной овечки в этой семье тянула только Алладия.

— Неужели? — Иширо сделал вид, что всерьёз задумался над данным предложением. — Как бы ни печально это было бы для тебя, но отказаться от такого предложения я могу в любой момент, дорогая сестрица. Кажется, одна из твоих служанок даже просила местную знахарку помочь ей с любовным зельем, что бы меня приворожить. Так что недостатка в подобных предложениях я явно не испытываю. Возникает вопрос, почему я должен соглашаться именно на твоё? — Он с удовольствием смотрел, как меняет выражение лица девушки: вместо призывной улыбки на нём появилась гримаса отвращения, а после слов про служанку так и вовсе в её глазах вспыхнула такая жажда крови и ярость, что где-то там, в самом дальнем уголке его воистину каменного сердца заскреблось сочувствие к несчастной девице. Вот только как заскреблось, так и исчезло. Эмоции, особенно в отношении ненужных и даже лишних людей — это удел слабых. А себя Иширо таковым не считал.

— Только дотронься до неё, и я отрежу ей все пальцы, вырву язык и вспорю брюхо, как дохлой курице! Коей она и станет, если посмеет подойти к тебе, — тихо прошипела Ниеса, не отводя от его лица разгневанного взгляда.

— Какие мы грозные, — мягко рассмеялся Иширо и небрежно передёрнул плечами. — Если ты так будешь на всех реагировать, моя дорогая сестрица, то в скором времени наш отец может лишиться половины своих фавориток, тех, что ещё не ушли в заслуженный отпуск, на ближайшее кладбище, собственной жены, твоей матушки и много кого из подданных. Неужели ты считаешь, что наша как бы не приглядная для общества связь даёт тебе основание предполагать, то в перерывах между нашими встречами, я живу монахом? Не смеши меня, Ниеса. И не требуй того, что не в состоянии предложить сама.

Принцесса на мгновение опешила от такой отповеди, но спустя минуту коридор огласили раскаты безумного хохота. Ниеса, в лучших традициях отъявленных сумасшедших, смеялась, откинув голову назад. Она веселилась так до тех пор, пока уставший от её неуместного смеха Иширо не подошёл к девушке и не отвесил ей весьма чувствительную пощёчину, от которой голова её дёрнулась в сторону, врезавшись виском в объёмный узор, выполненный на стене.

Блондинка мгновенно замолчала, но спустя долю секунды взяла себя в руки и совершенно нормально улыбнулась, без каких-то притворств или безумства. Молодого человека всегда поражала способность этой твари преображаться за очень короткий срок. В отличии от той же Лили. Иширо всерьёз задумался о возможности переноса жертвы. С Алладией было бы гораздо проще договориться, да и разумностью та отличалась гораздо сильнее собственной сестры. Вот только он сильно сомневался, что она согласиться спать с ним или с кем-то по его указке, а, к сожалению, постельные игры отнюдь не последнее средство в дворцовых интригах.

— Идём. Нам нужно кое-что обсудить, — Ниеса мило улыбнулась и склонила голову набок, невинно хлопая глазками.

— У тебя в спальне? — Иронично усмехнулся Иширо, но согласно кивнул головой. Подслушивать разговор Растарианна с его женой не имело никакого смысла, маловероятно, что он вообще будет иметь хоть каплю информативности для окружающих, так как в последнее время все требования королевы сводились к очередному денежному вознаграждению за то, что когда-то она позволила себе выйти замуж за него и даже удосужилась родить ему двух дочерей. Его Величеству проще было откупиться, чем вступать в бессмысленную полемику с супругой, поэтому никто и никогда не удивлялся тому, что из казны планомерно исчезает то или иное количество денег.

Иширо загадочно улыбался, смотря на то, как Ниеса соблазнительно облизывает губы кончиком языка, как она ненавязчиво оголяет плечо и углубляет и без того весьма нескромное декольте. Если бы король знал, что все эти средства идут на обучение войск оппозиции, на подкуп чиновников и министров, на расширение действий самых тёмный и малоизвестных гильдий и союзов магов… Думается, он изрядно бы удивился. И подобная возможность будет ему предоставлена, с щедрой подачки собственного сына.

— Конечно, — промурлыкала Ниеса и снова подошла к нему, ласково погладив мужчину по щеке. — Идём?

— Как скажешь, дорогая, — Иширо про себя скривился, но тем не менее неторопливо направился следом за принцессой, мимоходом отмечая те или иные изменения в обстановке и охранной системе личных покоев короля.

И всё же мысль о том, что Алладия была бы куда более ценным союзником, не оставляла Иширо. Он всерьёз задумался над целесообразностью устранения принцессы… Возможно, если ему удастся поговорить с девчонкой, изложив все факты с удобной для него стороны, она и согласиться с неоспоримыми доводами. Условно неоспоримыми, естественно. Но кого волнует такое маленькое и совершенно не существенное уточнение?

Ослепив её, следом практически доведя до безумия и очистив её разум от посторонних мыслей, ему наверняка удастся выстроить её мировоззрение руководствуясь собственными интересами.

Иширо неприятно усмехнулся, рассматривая шагавшую впереди девушку. Растарианн наверняка неприятно удивился бы, если бы удосужился узнать, что его внебрачный ублюдок единственный ментальный маг во всей Империи магов Гарзат.

Жаль, что мамочка сошла с ума раньше, от навеянных им образов и вынесла себе мозг направленным ударом в висок острого стального шипа. Да и учителя ничего не смогут сказать, даже если захотят. Мальчик с детства усвоил один важный урок: самый лучший свидетель — мёртвый свидетель.

В то же время, в кабинете Его Величества Растарианна Вульфуро Шалоли.

Сидя за своим столом и пытаясь внимательно, а самое главное молча выслушать требования законной супруги, Растарианн всерьёз задумался о том, что леди Исамира, пожалуй, один из возможных кандидатов на заменитель жертвы в ритуале. Конечно, её кровь не самый лучший вариант, но зато точная гарантия того, что меркантильная дрянь, сидящая перед ним заткнётся раз и навсегда, вместе со своим так называемым ненавязчивым рэкетом (данное название постоянному вымогательству со стороны жены, мужчина нашёл в одном из древних фалиантов, куда вводились записи об изучении тех или иных миров, соседствующих с исходным для народа его земель) став всего лишь одним из неприятных воспоминаний.

Потерев виски, он уже, было, подумал о том, что бы написать Хауре, однако вовремя себя одёрнул, услышав тихий голос жены, неожиданно переставшей властно и громко требовать очередную порцию денег:

— Наложи заглушающие чары, муж. И повесь сигнальные маячки. Я не хочу, чтобы нам кто-то помешал и чтобы кто-то ещё знал о предмете нашего с тобой разговора.

— Прости, что? — Он озадаченно посмотрел на серьёзную, совершенно спокойную и слегка цинично улыбающуюся женщину, сидящую перед ним. Исамира была необычно бледна и собранна. Тёмно-бордовое платье, не имеющее никакого отношения к последнее моде, подчёркивало хорошую фигуру королевы, далеко ещё не старой и сохранившей в себе все прелести было красоты. Высоко зачёсанные и собранные в аккуратный пучок светлые волосы, заколотые всего лишь парой острых шпилек, подведённые простым серым карандашом зелёные глаза и тронутые едва заметным розоватым блеском губы, сейчас искривлённые в лёгкой усмешке.

— Что слышал, Расти, — мило улыбнулась Исамира и чуть наклонила голову влево. — Закрой дверь, окна и поставь маячки на любое присутствие поблизости от этой замечательной комнаты с куче секретов.

— У меня слишком умная жена, — усмехнулся Растарианн, тем не менее, исполняя просьбу супруги, породившую в нём небывалый интерес к собственной жене впервые за последние лет десять точно. Почему-то, он всегда считал её истеричной и ничего не смыслящей в том, что происходит вокруг неё. Однако, ироничный взгляд сидящей в глубоком мягком кресле женщины, где ещё не так давно сидела другая представительница слабого пола с подобным выражением лица, заставил его усомниться в верности собственных выводов.

Лёгкий взмах кисти рук, едва различимый шёпот, быстрое движение пальцев и на дверь легла печать «Неразглашения» и пара сигнальных меток, реагирующих на любое движение в радиусе пяти метров от кабинета. Исамира придирчиво осмотрела рисунок печати, но вынуждена была кивнуть головой, хотя её взгляд явно выражал неудовлетворённость работой собственного мужа. Растарианн в который раз за это время пришёл к выводу, что либо в мире что-то случилось, о чём его ещё не поставили в известность, либо он действительно не знает собственную жену. Что за такое количество прожитых вместе лет как-то сомнительно.

— Итак? — Он вопросительно изогнул бровь, устроившись поудобнее и сложив руки домиком, переплетя пальцы. Его глаза внимательно следили за сменой выражения лица женщины. Сначала оно стало каким-то пустым, словно занимавшее это тело душа смылась за чем-то особенно необходимым в данный конкретный момент, но спустя пару вдохов, преобразилось, разгладившись и нацепив самую сладкую из всех улыбок.

— Мой милый супруг, я так понимаю, что поиски нашего пропавшего сокровища ни к чему не привели? Не так ли? — Лёгкий смешок и наклон головы изменился, теперь она склонила голову к левому плечу, словно пыталась рассмотреть мужчину с разных ракурсов и увидеть что-то для себя несравнимо новое.

— Судя по всему, Вам это известно очень даже хорошо, — усмехнулся Растарианн, внутренне напрягшись. Его совсем не радовала такая осведомлённость жёнушки. По идее, ей, как безмозглой курице, не допускавшейся до дел государство, полагалось сидеть в своих покоя и наводить красоту перед предстоящей встречей с политической верхушкой двух империй.

О да. Слухами земля полниться, как говориться, — улыбнулась Исамира, сложив руки на коленях и чуть приподняв ноги так, что бы встать на носочки. Поза была весьма забавная, учитывая, что сидела она в кресле. — Что ж, с одной стороны это очень даже неплохо. Потому что поговорить нам ой как не мешает… Ваше Величество. Если мне не изменяет мой нюх, то здесь не так давно была Иллайзия, не так ли? Вроде бы Хаура её зовут, не так ли?

— Откуда…

— Знаю? — Исамира окинула голову назад и тио рассмеялась, звонким чистым голосом, настолько искренне и заразительно, что Растарианн с трудом заставил себя не улыбаться в ответ. Закончив веселиться, она снова серьёзно посмотрела на своего мужа, сейчас усиленно пытавшегося сообразить, что же ему говорить, а о чём желательно умолчать. — Видишь ли, Хаура… Как бы это сказать…

— Попробуй «моя наставница», — раздался знакомый голос со стороны окна, и мужчина резко подскочил, уронив при этом кресло. Он стоял, сжимая кулаки от бессильной ярости и острого понимания того, что его загнали в ловушку, причём настолько хитроумную и ловко расставленную, что для освобождения придётся обломать не один зуб и сточить не один коготь… Что бы хотя бы получить глоток свежего воздуха. — Давно не виделись, шельё.

— Хаура, — процедил сквозь зубы Растарианн, с трудом, но всё же сумев справиться с эмоциями и уже мысленно пытаясь просчитать возможнее ходы. Как вариант, можно было обратиться к Главе Рода деркхаров, тот не особо-то церемонился с теми, кто начинал играть по собственным правилам, а в том, что эти две «женщины» явно действуют по своему усмотрению, король нисколько не сомневался. — И как же так вышло, что именно ТЫ была наставницей Исамиры, м?

— Это весьма забавная история, — хмыкнула седовласая. Подойдя к женщине и встав рядом с ней, она положила руку ей на плечо, чуть сжав бледными пальцами. — Могу предположить, что в своё время ты так и не удосужился изучить внимательно историю деркхаров, хотя тебе единственному, пожалуй, во всём этом мире выпала уникальная возможность познакомиться с нами в живую, если о нас можно так сказать.

— Хаура, солнце моё, а тебе не кажется, что можно обойтись и без столь высокопарного слога? Во всяком случае, мы не на официальном приёме, что бы так выражаться, — поморщившись, он сделал едва заметный жест рукой, с помощью потоков воздуха поставив кресло на место и снова устроившись в нём.

— Как скажешь, дорогой шельё, — хмыкнула деркахр и улыбнувшись начала рассказ. — Пожалуй, стоит чуток прояснить, не так ли? Например тот момент, что Иллайзией деркхаров не рождаются, им становятся. И порою очень даже в принудительном порядке, знаешь ли, — тут Хаура хохотнула. Затем вдохнула, прикрыла глаза и продолжила рассказ. — Исамира моя ученица. Она была ею до того, как меня сделали Иллайзией и осталась ею после. Только условия игры несколько изменились, но это не особо-то существенно.

— Хочешь сказать, что теперь я буду плясать под ваши дудки? — Скептически изогнув брови, он вопросительно посмотрел на женщин. Такие непохожие и такие… Одинаковые. В груди презрение боролось со страхом, яростью и злобой. Хотелось убить их обеих, медленно и мучительно, но не стоило обольщаться. Если Исмамира училась у Хауры когда та ещё не стала шаманом деркхаров, то это уже говорило о том, что слабой она никак не могла быть.

С другой стороны, она могла быть простой марионеткой, подпитываемой силой Иллайзии деркхаров. Намерение поговорить с Главой Рода стало совершенно определённым. Но только после того, как он убедиться в том, что они обе ушли. И достаточно далеко от кабинета, лучше всего даже на приличное расстояние от коридора вообще.

— Можно сказать и так, — улыбнулись женщины, переглянувшись друг с другом…

Разговор занял примерно два часа. К его концу Растарианн всё больше понимал, что Фортуна, одаривающая любимцев Судьбы подарками, в этот раз крутанула своё колесо в обратную сторону, насадив его на один из шипов боли и крушения надежд. Это не могло не «радовать» и без того весьма одарённого жизнью мужчину, уже примерно представляющего, какие могут быть последствия, если он не найдёт свою дочь и того странного парня, что увязался с ней. Откуда у Хауры такая информация, Растарианн выяснить не сумел, но судя по бегающему взгляду седой, не умевшей оставаться спокойной в вопросах, касавшихся на прямую информирования Главы Рода о своих действиях, эти сведения не предназначались для её ушей, хоть она и была одним из самых главных членов Рода. Что уже несколько облегчало жизнь, учитывая не любовь вышестоящих представителей этого самого Рода Осу'эльмело, что в переводе с языка деркхаров означало «Дар Смерти». Осталось только найти способ связаться с Родом без ведома Хауры, которая наверняка, не без помощи Исамиры, контролирует почту. Неприятно, учитывая довольно бурную переписку с несколькими фаворитками, однако, не смертельно. Если знать некоторые фокусы.

Растарианн поднялся с кресла, устало потёр глаза и решительным шагом подошёл к неприметному книжному кафу, стоящему у противоположной стены, рядом с окном. Никто и никогда не обращал внимания на то, что из себя представляло содержимое данного предмета мебели. Это вполне устраивало владельца кабинета, всегда считавшего, что самые важные секреты лучше всего прятать так, что бы они были на виду у заинтересованных лиц. Скользнуть глазом по маленькой, ничем не примечательной гравюре, с изображением оскалившегося волчьего скелета, стоящего на человеческих черепах, можно по разному. Одним она покажется просто неприглядной картинкой, вторым металлической пластинкой, третьим чем-то ещё, не вызывающим никакого интереса. Сама Хаура много раз вертела её в руках, но так и не смогла разгадать тайну этого предмета. А всё почему? Да потому что Глава Рода не особо-то отличается доверчивостью. И когда между деркхарами и людьми, пусть даже это маги (все расы для дерхаров обозначались только как люди, вне зависимости от происхождения и принадлежности), заключается сделка, он всегда просчитывает вариант предательства вне зависимости от того, какая сторона предаст. Призванная Иллайзия — всего лишь дань заключённому договору… Как выяснил потом Растарианн. И Хаура может очень даже сильно поплатиться за своё вольное поведение.

Взяв в руки гравюру, мужчина глубоко вздохну, и провёл неожиданно острым краем миниатюрного изображения по своей левой ладони. Кровь тонко струйкой потекла по руке. Сжав пальцы в укав, он несколько раз пошевелил ими, растирая драгоценную жидкость по всей поверхности кожи, после чего приложил раскрытую ладонь к изображению волка и тихо прошептал:

— Шаг в никуда…

Секундное замешательство, и вот на том месте, где стоял король, остались лишь пара капель крови на ковре и упавший с руки перстень.

Земли Рода Осу'эльмело.

Степи, пожалуй, самая загадочная местность в этом мире. Единственными конкурентами по количеству тайн мог стать Нейтральный Лес и лес друидов, и то, это была скорее дань памяти о прошлых временах, когда были живы эльфы, когда и сам-то мир вертелся в другую сторону.

Эрол улыбнулся, лишь уголками губ. Высокий мужчина, на вид лет тридцати, с длинными тёмными волосами, в шёлковой массе которых изредка можно было уловить блеск белоснежной седины, зачёсанными назад и лежащим неподвижно на широких плечах, стоял на самом краю небольшого помоста, сделанного из костей и черепов людей и животных, с добавлением обтёсанный и покрытых красной и чёрной краской брёвен.

Мужчина хмыкнул. Краска — это несколько завуалированное определение настоящей жертвенной крови и почерневшей от огней погребальных костров древесине. Среди деркхаров это обычное дело, использовать такой строительный материал, однако для остальных рас, лучше пребывать в счастливом неведении об истинных привычках и повадках его народа.

Глубоко вздохнув, он прикрыл глаза, из-под полуопущенных век наблюдая за потоками силы, пронизывающими окружающее пространство. Степи вообще очень занимательное само по себе явление природы. Говорят, что по легенде когда-то здесь был похоронен последний, из посмевших посягнуть на власть бога смерти Гунно. Кем был этот человек так и осталось тайной, ни одна из существующих хронологий и историй не могла дать точного ответа. В одной легенде это был маг, небывалой силы, в другой — кайш'ларит, в третьей — архангел, в четвёртой — кто-то ещё…

Но в одном сходились все описания — в его тёмной, пропитанной многочисленными жертвами и убийствами кровью душе и в том, что он ненавидел всех, включая самих богов. Кто подал ему идею пойти против Бога Смерти неизвестно, однако, юноша оказался далеко не так прост, как рассчитывал Гунно и после своей смерти обрёк земли, на которых состоялась финальная встреча, на полное отсутствие какой-либо растительности, где по идее могла возникнуть жизнь. Именно поэтому здесь нет ничего, кроме сухой, потрескавшейся земли, на которую никогда не падали дожди, а если вода воле случая попадала на неё, то испарялась практически моментально, и непонятно каким образом росшей высокой, жёсткой, с острыми, режущими краями травы грязно-зелёного цвета.

Как потом понял Эрол, когда взошёл на трон Главы Рода, это место как нельзя лучше подходило для того, что бы здесь жили именно они, деркхары. Всё здесь было буквально пропитано смертью и безысходностью. Для «возвращённых», как ещё иногда их называли, данные ощущение сродни глотка живой воды или неимоверно желанного исцеления. Как-то так, в общем.

Вздохнув, чуть повёл плечами и снова стал всматриваться в окружающую пустоту. Лёгкое изменение магического фона заставило Эрола улыбнуться, снова, одними уголками губ. Чёрные пустые глаза так и остались невыразительными и безучастными к происходящему. Тонкие, обветренные губы чуть изогнулись, обнажая выступающие желтоватые клыки. Белая кожа, на выступающих костях казалась слишком хрупкой, готовой рассыпаться от одного лишь прикосновения. Но не стоило недооценивать этого высокого мужчину, с тёмными волосами и правой рукой, выглядывающей из рукавов длинного плаща. Побелевшие от времени кости сжались в кулак, блеснув потускневшим золотом колец в лучах закатного солнца. Здесь всегда было время заката.

— Здравствуй, Растарианн, — тихо прошелестел голос Эрола, которому банально надоело созерцать закат в одиночестве и тишине. К тому же присутствие здесь живого могло стать излишним соблазном для молодых деркхаров. Добавлять к помосту новые украшения в планы Главы Рода пока что не входило.

— Приветствую тебя, Глава Рода Эрол, — откликнулся застывший у самого трона маг. Он выглядел усталым, измученным и загнанным. Сейчас Эрол, не особо раздумывая, определил бы его как дичь. И кто же выступил в роли охотника? — Я пришёл поговорить… И возможно спросить совета.

— Даже так? — Эрол едва слышно хмыкнул, но поворачиваться лицом к гостю не стал. Взгляд его по-прежнему оставался совершенно безучастным. Что бы не случилось у этого визитёра, маловероятно, что оно имеет какое-то значение для деркхаров.

— Иллайзия в сговоре с моей супругой. И им нужен молодой человек, который сейчас находиться рядом с Алладией. Они утверждают, что этот парень принадлежит к сайхе, — при последнем слове Эрол напрягся и заинтересованно чуть повернул голову в сторону говорившего. — Честно говоря, я даже не знаю теперь зачем сюда пришёл, — вдруг иронично хмыкнул Растарианн. — Чувствую себя идиотом.

— Это многие испытывают, оказавшись здесь, — пожал плечами Эрол и всё же позволил себе спросить. — Хаура знала твою жену раньше?

— Да. До того, как стала Иллайзией….

— Жаль, — хмыкнул Эрол и повернулся к королю. На его лице нельзя было прочесть ни одной мысли. Пустота, покой и безразличие — вот что оно отражало. — Это всё, что ты хотел мне сообщить, Растарианн?

— Я знаю, что Хауре не положено идти против планов Главы Рода, — блеснул познаниями маг, вызвав неоднозначную реакцию деркхара. Тот легко рассмеялся, едва слышно, с оттенком напряжения, но от этого смеха по коже мужчины пробежали мурашки, а спина вспотела от липкого, ничем не оправданного страха.

— Знаешь, Растарианн, я бы мог сказать, что так и есть, — оборвав свою маленькую показательную миниатюрку на тему «Ах, как всё-таки забавны эти мелкие людишки!», Эрол вновь стал спокойным и невозмутимым, правда теперь в чёрных, без белков глазах отражалось лёгкое недоумение. Если Растарианн правильно расшифровал странное чувство, светившееся в глазах этого… Существа. — Но… Видишь ли, я прекрасно осведомлён о планах Хауры. Может быть, она не знает, об этой моей осведомлённости, но ты же не расскажешь ей наш маленький секрет? И предугадывая следующий твой вопрос… Нет, я не буду пока что ничего предпринимать, но так и быть, слегка побеседую с нашей милой девушкой.

— Хорошо, — Растарианн поморщился от насмешливо-язвительного тона, который всегда удивлял его. Эрол, как воплощение бездушия и хоть каких-то чувств, всегда умел чётко передать своё отношение к собеседнику словами и тем тоном, каким они произносились. Ссутулившись, маг подумал о том, что его надежды, в который, собственно, раз, не оправдались. Придётся играть по собственным правилам. Опять.

— Растарианн не наделай глупостей, — усмехнулся Эрол, подойдя к своему гостю ближе и коснувшись его плеча. — Собственно, если бы ты когда-то не решился на сделку, сейчас всё было бы куда проще.

— Прошлое не изменить, — усмехнулся маг и погладил гравюру, которую всё ещё сжимал в руке. — Я рассчитывал на твоё понимание…

— Что есть понимание? — Вскинул брови Эрол и улыбнулся, растягивая бледные губы в подобие радостной и счастливой улыбки. — Всего лишь иллюзия… Тебе пора. Хаура прекрасно понимает, что ты можешь напроситься ко мне на аудиенцию. Правда, вряд ли она подразумевает под этим столь быстрое перемещение.

— Возможно, — хмыкнул Растарианн и снова приложил всё ещё кровоточащую ладонь к гравюре. Тёмная вспышка и на помосте остался только один Эрол, равнодушно смотревший на капли крови, оставшиеся на почерневшем дереве. Едва заметный пас рукой и капли драгоценной жидкости поднялись в воздух, что бы замереть над раскрытой ладонью деркхара. Так он и прошёл о своего трона, что бы удобно устроиться на нём, поигрывая парящими над рукой каплями.

— Что, Судьба? Белые первыми делают ход? — Неприятно усмехнулся Эрол, смотря куда-то в даль, на бескрайние степи, покрытые багровыми отблесками вечного заката. Где-то за границей его мира грохотал гром и сверкали молнии, словно отражая настроение невидимой остальным богини. Деркхар лишь неоднозначно хмыкнул, прикрыв глаза и задумчиво прикусив нижнюю губу. Перед его мысленным взором предстала прозрачная шахматная доска, выполненная из горного хрусталя, а на неё аккуратные и одновременно очень хрупкие фигуры, окрашенные, весьма условно, кстати, в чёрный и белый цвет. Ладья неуверенно покачивалась на своей клетке, словно решая, делать ход или нет. Несколько пешек уже пересекли границу «чёрных» фигур.

Эрол улыбнулся. Пальцы перебирали невидимые нити, а шахматная доска крутилась перед мысленным взором, маня и приглашая делать ответный ход. Но Глава Рода не торопился. Всё же, не зря его считали очень неоднозначной частью дано мира. Спешить и гневаться на Судьбу он не собирался, а вот тонко и незаметно перевернуть всё с ног на голову вполне в его стиле.

Бескрайние степи. Где-то на их границе беснуется стихия, мечутся молнии, грохочет гром. Высокий помост из черепов, костей и скелетов животных и людей. Почерневшее дерево с погребальных костров. Яркая кровь, вместо краски. И высокий мужчина, с закрытыми глазами, беспечной улыбкой и капельками драгоценной жидкости, вьющимися над раскрытой ладонью. Судьба замерла в своём храме, ожидая хода старого как сам мир противника.

Алладия Шалоли, старшая принцесса империи магов Гарзат.

Мы ехали вот уже часа три, если не больше. У меня сложилось впечатление, что дорога если и закончиться, то в ближайшей канаве, как максимум. Как минимум, я просто свалюсь с лошади, не имея ни возможности, ни желания двигаться куда-то дальше. Утомлённые дорогой и переругиванием во время сборов спутники хранили гробовое молчание, что, учитывая, что проезжали мы как раз мимо кладбища заброшенной деревеньки, было, мягко выражаясь, ну очень символично.

Мысли текли плавно и лениво, причиняя практически физическую боль, стоило попытаться применить хоть чуть-чуть усилий для такого, что бы уловить хоть какой-то смысл в них.

Вздохнув, неосознанно коснулась шеи. Там раньше, очень давно, ещё в детстве, висел кулон в виде маленькой ящерки. Серебряный, потускневший от времени, но милый и дорогой моему сердцу. Мелкие изумруды, заменявшие ящерке глаза, по ночам таинственно мерцали, словно наполненные непонятной силой. Когда мне исполнилось семь лет, кулон пропал. Родители сказали, что я сама его где-то посеяла. Возможно, это действительно было правдой, однако, почему тогда этот кулон (или просто похожий на него?) появился у Ниесы?

Качнула головой, отгоняя непрошенные мысли и вернула руку к поводьям, позволив себе лишь слегка коснуться впадинки у самой ключицы, где всегда лежала та самая ящерка, принося мне успокоение и уверенность в том, что всё будет хорошо.

Чего сейчас очень не хватает.

— Лили? — Хени, неожиданно подъехавший слишком близко, коснулся моего плеча, заставив вздрогнув и поёжиться под внимательным взглядом. Сообразив, что артефакт не отступиться, пока я не обращу на него внимание, бросила на парня косой вопросительный взгляд. — В чём дело?

— Не считая, что мы едем мимо кладбища, я замёрзла, хочу есть, устала и где-то на горизонте маячит перспектива встретится с кем-то посерьёзнее Охотников? — Задала уточняющий вопрос, иронично изогнув брови. Дождавшись смешка и согласного кивка, хмыкнула в ответ и отрицательно покачала головой. — Всё остальное кажется несущественными мелочами, по сравнению с открывающимися перспективами. Судя по некоторым донесениям с полей, — тут я хихикнула и неприлично ткнула пальцем в светловолосого архангела, — меня явно хотят очаровать. Хотя бы для того, что бы банально отомстить.

— Сомневаюсь, что у него это получится, — Хени на мгновение помрачнел, но тут же снова расплылся в довольной улыбке, не сходившей с его лица ровно с того самого момента, как он выпытал, что нравиться мне куда больше присутствующих потенциальных женихов. Честно говоря, я не особо-то это скрывала, но мужчины — это клинический диагноз. Им даже в довольно не юном (ну не совсем я наивная, подозреваю, что Хени, мягко говоря, не мой ровесник) возрасте хочется, что бы всегда говорили о том, что именно ОН — САМЫЙ ЛУЧШИЙ. И желательно не один раз.

— Я тоже, но, знаешь, мужчины же всегда думают, что женщина говорит «Нет», подразумевая «Да», — я забавлялась, смотря на то, как на обычно всегда милом и улыбчивом лице появилось задумчивое выражение, на мгновение даже сменившееся раздражением и пробормотав мне, что скоро вернётся, Хени пришпорил коня, направляясь к ехавшей впереди нас троице. Флаг ему в руки.

Глубоко вздохнув, вернулась к собственным размышлениям. Отчаянно ныли руки, суставы на пальцах словно выламывало. Но всё же, это было не единственно беспокоящим меня фактором. Отчаянно хотелось оказаться где угодно, но только не здесь, так как отзвуки грозы, бушующей, как оказалось, в непосредственной близости от дороги, по которой мы двигались, заставляли вздрагивать и вжимать голову в плечи. В душе поселилось ощущение грядущих перемен, которые вряд ли понравятся мне.

На нос упала первая тяжёлая капля. Следом хлынул ледяной ливень, с привкусом обречённости. Совершенно некстати вспомнилась сестра и родители. И бабушка. Странная, чудоковатая женщина в чёрном плаще и с седыми длинными волосами, собранными в высокий хвост. Её звали Хаура, именно она подарила мне тот кулон. Я её ненавидела и боялась любого прикосновения её холодных, как этот ливень рук.

Конь неторопливо переставлял свои длинные тонкие ноги, совершенно никуда не торопясь. А его пассажирка, в лице меня, старательно пыталась понять, что же её гложет и почему, в усталом, воспалённом от долгой дороги и отсутствия отдыха мозге бьётся отчаянная мысль «Бежать!».