Шаг к удаче

Глава 13

Он заснул над книгой в изнеможении. Должно быть, структура заклинания, которой была придана физическая форма закладки, пользовалась для перевода энергией пользователя, поэтому даже пара часов чтения давалась так же трудно, как два часа работы в поле. Зато смысл прочитанного почему-то лучше укладывался в голове и сразу запоминался. Книга была посвящена Видению, принципы которого, впрочем, были изложены с позиции мага, правда, может быть, с излишней поэтичностью и образностью. Многое опускалось, многое приходилось додумывать, однако Илья, привыкший выдавливать информацию из текстов, в которых по делу говорилось намного меньше, почти блаженствовал. Многое из того, что Лонагран, не понимая, пересказывал ему и заставлял заучивать, именно в этой поэтической форме приобрело новое значение и наполнилось новым смыслом.

Всё, описанное в первых трёх главах книги, касалось создания и формирования ориоров.

Открытия тоже утомили юношу, и он не заметил, как задремал, ткнувшись лбом в стол. Разбудил его, как ни странно, сон. Это было что-то очень странное, мало похожее ни на видение, ни на импульсы сознания в глубинах сонного царства — не столько зримые образы, сколько ощущения. Илье никогда прежде не удавалось воспринимать красоту в чистом виде, а именно это впечатление возникло у него, когда он пробудился, встрепенулся, удивлённый, как ему удалось не свалиться со стула. Уткнувшись взглядом в окно, он пытался понять, что же такое видел во сне, а потом уловил снаружи бледные отблески света.

Привстал, выглядывая наружу сквозь стекло, и обнаружил на снегу несколько фигур, они, должно быть, о чём-то говорили между собой. Потом один из этих таинственных людей пошёл по кругу, через каждые несколько шагов нагибаясь и что-то оставляя у ног. Второй вдруг скользнул вперед танцевальным шагом, и юноша догадался, что это женщина — мужчины так не ходят. Он буквально прилип к стеклу, наблюдая, как женщина делает несколько красивых поворотов, сопровождаемых гибкими жестами, немного напоминающими восточные. Потом остановилась, передёрнула плечами и сбросила с плеч шубку, следом за ней — шапку.

И Илья без труда узнал госпожу Гвелледан. Одетая во что-то светлое, она почти терялась на снежном фоне. Двигалась глава школы так изящно и гармонично, и от этого танца столь отчётливо тянуло магией, что юноша не выдержал — метнулся к двери, сдёрнул с крючка дублёнку, всунул ноги в сапоги. Ему до дрожи захотелось посмотреть на это вблизи.

По лестнице он прогрохотал, не особенно стесняясь. Изнеможённый дневными трудами, комендант спал как убитый, его подчинённые — тоже, и в общежитии царила мёртвая тишина, дрыхли без задних ног и все те, кому накануне всё-таки удалось выбраться из охваченного войной города — а таких оказалось неожиданно много. Больше половины отпущенных на праздник.

За дверью оказался дикий, невыносимый, нечеловеческий мороз. Он ударил наотмашь, словно тёркой провёл по лицу, перехватил дыхание. Стало очень трудно дышать, но Илья не собирался отступать. Он плотнее закутался в воротник дублёнки (перчатки, хоть и дырявые, как оказалось, более или менее держали тепло) и двинулся вперёд, стараясь не шуметь излишне. Благо до того места, где он видел людей, занимающихся каким-то чародейством, оставалось всего ничего. Главное — не околеть от холода по дороге и там, подглядывая за ними.

— Нет, это немыслимо, — проговорил срывающийся голос госпожи Гвелледан. — Я костенею раньше, чем начинает действовать. Невозможно.

— Так попробуй всё-таки ещё раз в шубке, — сказал Фредел, плотнее закутывая её в верхнюю одежду.

— Невозможно! Я вообще своего тела не чувствую!.. Послушай, у тебя есть что-нибудь крепко-алкогольное?

— Есть коньяк. Но ты уверена?

— Уверена. При моём магическом стаже я могу правильно манипулировать формацией даже в беспамятстве, что уж говорить о лёгком алкогольном опьянении.

— Не будет никакого алкогольного опьянения. На морозе-то, — вставил Всеслав — как оказалось, это он расставлял в снегу таинственные предметы. — Просто согреется. И всё.

— Надеюсь, ты, как русский, уверен в том, что говоришь.

— Уверен, хотя моя национальность тут ни при чём.

Фредел протянул госпоже Гвелледан фляжку, извлечённую из-под тулупа, и она приложилась к горлышку. Поморщилась, согнулась, переводя дух. Помотала головой. Привычки к крепкому алкоголю у неё явно не было.

— Сейчас начнёт действовать.

— Да, подожди немного.

— А вот лэптоп не пашет. — Всеслав потряс ноутбуком в воздухе. — Батарея при этом заряжена на максимум. Сам заряжал.

— Может, можно хотя бы на него положить ардеорию?

— Нет, — отрезала госпожа директор. — Сами справимся, без лэптопа. Скоро станет легче. Давайте начинать. Ставьте музыку.

— А может, как-нибудь в тишине? — возразил Фредел.

— Как ты себе это представляешь? Включай.

Полилась мелодия — в ней так же, как в некоторых движениях женщины, было что-то восточное, но, может, это просто казалось. Госпожа Гвелледан скинула шубку и заскользила по снегу, словно по льду. Это был несомненный танец, ничего подобного Илья никогда не видел, а когда он осознал, какое в пространстве Видения её движения ещё имеют энергетическое выражение, он позабыл сам, в каком пространстве находится.

Гибкость и изящество её танца были настолько совершенны, насколько вообще может быть совершенен человек. Ни одного неловкого жеста, ни одного ломаного движения, и через миг юноша вообще перестал воспринимать отдельные па — только весь танец целиком. И даже не как танец, а как волшебное действо, завораживающее своим великолепием. Волны разнооттеночной энергии расходились от женщины образами и намёками образов, и Илье почему-то показалось, что вокруг неё вырастают и сразу тают гигантские лилии и ещё какие-то цветы, которые он знал, но не по названию.

Глубиной сознания он сообразил, и довольно скоро, что цветы тут ни при чём и красота как таковая — тоже. Госпожа директор в танце возводила какую-то сложную магическую структуру, но в этот момент её конечная цель не имела никакого значения в глазах зрителей. Значима были только безупречность и божественное совершенство танца, наполнявшего сейчас высшим, непостижимым смыслом звучащую в воздухе музыку, смыслом, который и не нужно понимать, но за который счастье — умереть.

Илья больше не воспринимал её как женщину, о возрасте которой страшно даже задуматься, внешне же выглядящую немногим младше его собственной матери. Красивую, конечно, и ухоженную, но относящуюся к другому поколению. В эти минуты и её положение в обществе перестало иметь хоть малейшее значение, да и вообще что-либо, кроме самого главного — она представляла собой тот символ вечной и всепокоряющей женственности, о которой мужчины всех времен и народов грезят в эпоху юности своего духа.

Илья шагнул из-за ствола огромного дуба, за которым прятался, и стоял, впитывая всем своим существом каждое мгновение этого танца, который покорял его так же, как покоряет своей власти любое подлинное произведение искусства. В минуты, когда он воспринимал в первую очередь чародейский образ происходящего, он думал о том, что до такого мастерства ему даже голову не задрать и не стоит вообще думать, будто ты что-то представляешь собой в магическом плане, пока не дотянешься хоть мизинчиком до великолепия госпожи Гвелледан.

Музыка иссякла, женщина закруглила танец и замерла, раскинув руки. Юноша лишь в этот момент осознал, что мороз больше не перехватывает дыхание и не трёт щёки тёркой. Конечно, до прежнего уровня температуры, когда из общежития во двор ученики выскакивали в лёгких осенних куртках, недотягивало даже близко, однако стоять, закутавшись в дублёнку, уже было можно. Директору же, похоже, было совсем не холодно в длинном шерстяном платье. Она раскинула руки в стороны, запрокинула голову и блаженно отдыхала.

— Очень хорошо, — произнёс Фредел. — Уже не минус пятьдесят.

— Да и изначально не было минус пятидесяти, — возразил Всеслав. — Максимум — минус сорок пять. И то вряд ли.

— В любом случае не та температура, которую может выносить живой человек…

— Ну история свидетельствует об обратном… Госпожа Гвелледан жестом прервала реплику Всеслава, обернулась и, приподняв бровь, посмотрела на Илью. Он совсем забыл о том, что выбрался из своего укрытия, и теперь стоял, видимый всеми. Юноша смутился и даже, наверное, покраснел бы, если б к этому моменту мороз уже не «приласкал» его до кирпичного оттенка.

— Илья? — удивлённо уточнила женщина. — Вы не спите?

— Да… Я…

— Вы что-то почувствовали?

— Да! — согласился юноша с облегчением, что ему дают возможность оправдаться. — Я проснулся от видения… От ощущения… И… Извините… Я просто хотел посмотреть.

— Понимаю. — Она подставила плечи под шубку, которую Фредел подобрал со снега и настойчиво натянул на неё. — Идите-ка сюда. Как вы себя чувствуете?

— Нормально.

— Вы почитали книгу? До какого раздела добрались?

— До четвёртого.

— О, молодец! — обрадовалась женщина. Всеслав сунул ей в руку крохотный стаканчик и налил из термоса пряно пахнущего кофе.

Она испытующе разглядывала его, обжигая губы напитком, потом повернула голову к мастеру.

— Что там с лэптопом?

— Нормально. Теперь должен работать. — Он повертел в руках небольшой ноутбук, раскрыл его. — Работает, похоже.

— Настраивайте. Давайте продолжим. Фредел, поставьте мне что-нибудь побыстрее, повеселее.

— Вы собираетесь задействовать молодого человека? — Учитель системной магии удивлённо покосился на Илью.

— Именно так.

— Вы уверены? Послушайте, это…

— Я всегда знаю, что делаю. Ставьте композицию. Илья, поможете мне?

— С удовольствием! — обрадовался юноша, почувствовав, что может оказаться в самом центре событий, а кому это может быть неинтересно?

— Скидывайте шубу. Фредел, одолжите молодому человеку свои перчатки.

Петербуржец расстегнул и швырнул прочь дублёнку и шапку, натянул на руки целые перчатки для езды на вивернах, согретые руками учителя системной магии. Встал напротив госпожи директора, предвкушая по-настоящему трудную и великолепную магию.

— Гвел! — негромко позвал Фредел. — Не стоит, послушай…

— Стоит, — твёрдо отмела женщина.

— Ноутбук готов, — сказал Всеслав, отступая под дерево.

— Давайте начнём. — Госпожа Гвелледан стряхнула шубку с плеч и подняла правую руку, развернула ладонь на уровне груди. — Встаньте так же. Руку… Руку… — Их правые руки почти соприкоснулись ладонями. — Чувствуете?

Откуда-то из сугроба зазвучала музыка, бойкая, со сложным ритмом; ей вторил прихотливый, петляющий, как змея, но при этом звучный и красивый голос. Импульс, который Илья почувствовал в тот момент, когда его ладонь оказалась на уровне ладони женщины, перешёл в стабильное ощущение тесного контакта. Суть этого образа он вряд ли мог выразить в словах, но почти видел, как их сознания переплели между собой линии энергий, сделав едиными в магическом плане. Даже не мысли её — образы, неоформленные вспышки образов, — он теперь воспринимал и знал, что точно так же она может заглянуть в его душу. Но этого он почему-то совершенно не боялся.

Илья никогда не умел танцевать, однако сейчас чувствовал себя так, будто с самого рождения знал об этом деле всё, что только можно знать. Он включился в её танец с естественностью мастера, который давным-давно заучил все нужные движения, а заодно и заранее приноровился к любым условиям — хоть в мороз, хоть на снегу, хоть под незнакомую музыку. Всё, что он делал, казалось ему не просто естественным, но и единственно возможным, но, одновременно изучая происходящее как бы со стороны, он лишь поражался синхронности их движений. Даже отрепетировав несколько десятков раз, трудно бывает добиться в танце подобной согласованности — а тут всё сразу…

Впрочем, в магии ничему не приходилось удивляться. Через несколько мгновений он увидел структуры, создаваемые ею словно бы размашистыми движениями кисти, воспринял не зрением, а как бы всем телом, и не только телом. Схема была расцвечена всеми возможными оттенками энергий, и без всяких намёков он понял, что может здесь сделать, вмешался, переставляя цвета с места на место, ища нужные сочетания, чтоб сочетания «заиграли». Сейчас в нём куда увереннее говорил вкус человека творческого, чем опыт работы с энергиями, однако он почему-то знал, что подход правильный.

Они танцевали, изредка соприкасаясь кончиками пальцев, ещё реже молодой человек подхватывал женщину за талию, однако что-то страстное овладело ими обоими, заключило в свои объятия, как запах хороших духов окутывает ароматным облаком. Сознание юноши словно разделилось: одной его частью он восторженно перебирал оттенки энергий и из них, как художник из мазков, строил своё произведение искусства, а другой, танцуя, как танцевал бы в бальном зале, наслаждался близостью своей партнёрши и любовался ею — её красотой, изысканностью её движений, нежностью и мягкостью её взгляда.

А что именно они с ней строили — его совершенно не волновало ни на каком уровне восприятия. Происходящее было данностью, тем более увлекательной, чем более трудная задача вставала перед ним. Это здание из цветов и энергий сейчас было его жизнью, его целью и, собственно, всем миром.

Выходить из этого состояния не хотелось, но, когда смолкла музыка и госпожа Гвелледан остановилась, убрала ладонь, он словно очнулся от ступора, дико оглянулся, пытаясь понять, где он и что он. Неподалёку, у заснеженного куста, стоял Всеслав с небольшим ноутбуком — то, что отображалось на экране, явно интересовало его гораздо больше, чем эстетика магического танца. Фредел, прислонившийся плечом к стволу дерева, следил за Ильёй с серьёзной тревогой в глазах. А ещё на скромном пятачке утоптанного снега обнаружилась Эрбелль в своей пушистой белой шубке и солидных размеров меховой шапке. Она смотрела точно так же, как учитель системной магии, но только не на Илью, а на госпожу Гвелледан.

Юноша только теперь почувствовал, что его продолжает донимать холод, передёрнул плечами и торопливо нагнулся за дублёнкой. Движение получилось уж слишком порывистое, и артефакт, выскочив из-за неплотно застёгнутого ворота, чувствительно щёлкнул его по носу.

Петербуржец поймал его, прихлопнул ладонью по груди, чтоб не дать соскочить, пропасть в снегу. Его сейчас куда больше занимала охватившая его дрожь. Накидывая на плечи одежду и торопливо просовывая руки в рукава, он и думать забыл об обращенных на него взглядах — не до того.

Но едва он выпрямился, госпожа директор шагнула к нему, отстранила его руку, шарящую по вороту в поисках пуговицы, и осторожно коснулась артефакта. Глаза её округлились, и только в этот момент Илья вспомнил, что штуковину всё-таки лучше никому не показывать, чтоб не вызывать вопросов, откуда, что и почему, Он рефлекторно попытался спрятать вещицу, но женщина отвела его руку и тихо спросила:

— Можно взять?

— В каком смысле? — обеспокоился он.

— Подержать в руках. Посмотреть поближе. Можно?

Юноша неловкими пальцами расстегнул замок цепочки и положил артефакт на ладонь госпожи Гвелледан.

Несколько мгновений она вглядывалась в символ, потом осторожно погладила его пальцем, прошлась по краям, словно искала заусенцы или изъяны отделки. Сперва через её плечо заглянул Фредел, присмотрелся, изменился в лице и отступил, а потом полюбопытствовал Всеслав. На него, судя по всему, вещица не произвела ни малейшего впечатления, потому что он с любопытством вгляделся в лицо директора, как бы вопрошая её, чему тут восхищаться, и спросил:

— А что это такое?

— Вы не узнаёте?

— Вернее было бы сказать — не знаю.

— Ну да, вы же молоды… К тому же аурис… Это Хамингия. Слышали?

— В каком смысле — хамингья?

— Нет, не ваша, не скандинавская хамингья. Вы об императорской Хамингии что-нибудь слышали?

— Смутно. Один из символов власти.

— Не только символ власти. Это, по сути, и есть воплощённая удача правителя. Та самая. Которой династия Рестер держалась многие столетия, несмотря ни на какие трудности.

— Но не удержалась всё-таки…

— Потому что этот символ был у Эйтарда похищен. Фредел — вы же помните то время!

— Я был тогда очень молод, но поднявшийся шум помню очень хорошо, — мрачно вымолвил учитель системной магии. — После исчезновения Хамингии династия была низложена в считанные месяцы.

— С чего вы решили, что это именно подлинник, не копия?

— Я, в отличие от вас, не раз видела и касалась её ещё в те времена. Я ни с какой копией её не спутаю.

— Кхм… В таком случае хотелось бы знать, откуда она у молодого человека.

— Откуда она у вас, Илья?

— Я её нашёл.

— Очень любопытно, где можно найти такие вещи?!

— Подождите, Всеслав. Где вы её нашли, Илья?

— В дереликте. В варесском дереликте. Госпожа Гвелледан обернулась к Фределу — тот, сдвинув брови, смотрел на неё.

— Забавно, как через двести лет приходят ответы на давно забытые вопросы, — проговорила она.

— Вы о поисках причастных к похищению? Значит, уже уверились, что символ подлинный?

— Вполне. — Помедлив, она протянула артефакт Илье. Тот принял и под раздражающе-внимательными взглядами застегнул замочек и спрятал ледяную вещицу под одежду. — Так, а теперь, Фредел, будьте добры, налейте нашему герою кофе без кофеина, и мы вас внимательно слушаем, Илья. Рассказывайте всё по порядку и во всех подробностях.

— И лорд Даро об этом тоже узнает во всех подробностях?

— Так значит, с вами был и Санджиф Даро?

— И Мирним с Машей, — признался юноша.

— Ладно, посмотрим по ситуации. Может, лорд и не узнает ничего. Рассказывайте.

Греясь слабеньким кофе (и чуть позже принесённым Эрбелль горячим сладким чаем), петербуржец изложил всю историю с найденным артефактом, не позабыв упомянуть о том, где раздобыл план прилегающих к дереликту подземелий, как обращался к помощи гладиатора и что обо всём этом знает отец Санджифа. Вспомнил он и о том, что говорил по поводу найденного предмета Абло.

— Ну он ошибается, — прогудел Фредел, вытаскивая блокнот и ручку. — Артефакт императорских телохранителей выглядит вот так. В своё время их было создано не более тридцати штук. Ну а Хамингия одна.

— Так значит, одновременно с вами в этот дереликт явился и лорд Инген? — уточнила госпожа Гвелледан, нежа в пальцах другую чашечку с кофе. — Вы уверены, что это был Инген… И явился он туда с той же целью, что и вы? И получил антикварный амулет на удачу, внешне похожий на символ, который добыли вы?

— Ну да. — Илья старался припоминать. — Да, кажется, даже очень похож…

— Ничего удивительного. В прежние времена многие маги создавали амулеты — и заметим, даже очень хорошие амулеты! — лишь незначительными чертами отличающиеся от подлинной Хамингии. Насколько я помню, чем ближе форма амулета была к императорскому символу власти, тем охотнее такие покупали. Разумеется, в те времена никому бы не пришло в голову их путать, но сейчас не те времена. И лорд Инген не его дед. Он при императоре не жил.

— Он может показать вещицу кому-нибудь из своих сторонников, кто жил в те времена, — сказал Всеслав. — Который и определит.

— Сейчас в живых осталось не слишком-то много людей из числа тех, кто в прежние времена видел этот символ воочию. Кого так с ходу можно назвать? Лорд Лонагран, может быть, лорд Руциссий…

— Госпожа Шаидар тоже.

— Она никогда не была на стороне лорда Ингена, — холодно ответила директор. — Из его сторонников кто-нибудь приходит на ум?

— Лорд Дивимно? — неуверенно предположил Фредел.

— Может быть. Но даже он вполне может спутать. Всё-таки… Всё-таки он не был слишком близок с его величеством. — Они снова переглянулись. — Так значит вот почему он начал военные действия! Он уверен, что завладел Хамингией, и поэтому… Вот в чём причина!

— Да, у меня тоже как гора с плеч, — согласился Всеслав. — Я уж решил, что у него в загашнике есть что-нибудь действительно очень серьёзное. Что может заставить нас поволноваться. Но если дело только в ложном знаке…

— Как бы там ни было, я хочу, Илья, чтобы вы держали всё случившееся в тайне и не размахивали доставшейся вам поистине бесценной вещью, — властно произнесла госпожа Гвелледан Уин Нуар.

— Да, конечно! Просто я… Ну это случайно получилось, в общем.

— Понимаю. Будьте внимательнее, чтоб такого «случайного» больше не случалось. А за сегодняшнее «случайно» я вам очень благодарна. — Она обернулась и взглядом осадила Всеслава, уже собравшегося что-то сказать. — Идите, Илья. Вам надо поспать, завтра с вами продолжим. У нас ещё очень много работы. Но вы должны быть свежим и отдохнувшим. Идите, я распоряжусь, чтобы вас не будили. Завтра мы ещё поговорим, — и, повернув голову в другую сторону, на этот раз уняла Эрбелль, уже собравшуюся что-то сказать.

Илью действительно не поднимали звонком будильника, но ближе к полудню его очень корректно растолкал сам Фредел.

— Поднимайтесь, — тихо проговорил он. — Через полчаса все собираются во дворе, ждём только вас. Я велел принести вам завтрак сюда. В виде исключения.

— Да, сейчас. — Юноша сел на кровати, зло протирая глаза. — Я сейчас.

— Как вы себя чувствуете? Нигде не болит? Голова не кружится?

— Да вроде всё отлично. — Для пробы он поднялся на ноги, сделал шаг к столу, на котором с краю пристроился поднос с горячим чайником и блюдом булочек с мясным салатом, вложенным в них. — Ага.

— Мы вас ждём. Прихватите с собой модулятор.

— А мы что — будем проводить урок?! Фредел обернулся от двери, помедлил с ответом.

— Время уроков, к сожалению, осталось в прошлом. По крайней мере, на какой-то период. Но модулятор вам пригодится.

Илья торопливо съел булочки, допил чай и, прихватив коробку с модулятором, выскочил из общежития. Школьники двух старших ступеней уже что-то готовили во дворике, лежащем между учебным корпусом и общежитием. Учитель системной магии прохаживался между ними и, увидев Илью, показал ему место среди одноклассников.

— У нас с вами сейчас возникла прекрасная возможность научиться синхронизировать свои действия в довольно большом коллективе, — сказал он, повысив голос, чтоб все слышали. — Конечно, лучше б было нам обойтись без такой возможности, но события жизни не всегда удаётся выбрать. Значит, будем исходить из того, что у нас есть. Как видите, здесь у нас присутствуют не только системщики, но и материаловеды-артефактники. Нам с вами предстоит монтировать следящую и сигнальную систему — это то, с чем знакомы обе группы. Сейчас мы с вами просмотрим готовый проект, распределим роли и приступим. Но договоримся — мои распоряжения выполняем мгновенно, даже если вам кажется, что я не прав. К сожалению, по нынешним обстоятельствам у нас очень мало времени, на многочисленные ошибки нет права. Есть вопросы?

— А кто на нас напал?

— Вопрос явно не по теме. Вечером госпожа директор соберёт общее собрание, там всё и узнаете.

— Ребята, это чистой воды гражданская война, — громко сказал Илья. — Роялисты против оптимата. Дождитесь подробных объяснений.

— Спасибо, Илья, но и вас я призываю воздержаться от предположений и домыслов. Начинаем. Обратите внимание вот на этот проект.

В воздухе развернулась многоцветная схема — целый комплекс сложных магических систем, часть из которых была школьникам в той или иной мере знакома. Будь это обычный урок, все бы заныли, что не проходили этого и вообще слишком сложно, университетский уровень. Но сейчас никому не пришло в голову ныть. Большинство прямо на снегу развернули учебники и справочники, освежая в памяти то, что помнили не совсем твёрдо.

— Вы б хоть сумки подложили, что ли, — морщась, упрекнул учитель. И наклонился к Илье: — Как вы считаете — справитесь с синхронизацией системы относительно источника?

— Ориора? — удивился и обрадовался юноша.

— У школы, к сожалению, нет своего ориора. Есть источник, к которому мы подключены. Пока подключение не прервали — это возможно, но не быстро, у нас есть немного времени — следует максимально взять из него. Справитесь?

— Постараюсь.

— Я постараюсь вам помочь, хоть это и не мой профиль.

— Вы лучше последите за тем, что будут делать другие.

— Следить я тоже буду, — холодно отозвался Фредел, и юноша осознал, что с его стороны вопиющая дерзость — что-либо советовать учителю. — Не волнуйтесь.

Закипела работа. Это оказалось весело — кто-то вскрикивал, подставив неправильную связку, кто-то отпускал забавное замечание, начинали веселиться остальные и быстро успокаивались под взглядом учителя. Тут-то Илья очень хорошо понял, зачем нужны взятые каждым модуляторы — большинство ещё не способно было построить хотя бы самый простой узел в магическом воплощении, не смоделировав его предварительно.

Работа потихоньку шла. Под окружившей школу сложной системой защит уже было намного теплее, чем накануне — видимо, уже после ухода Ильи директор и её помощники что-то доделывали. В этих условиях работалось без большого напряжения. Услышав сзади бормотание: «Пальцы совсем замёрзли, как я в таких условиях должна строить модель?» — обернулся с упрёком. Но ничего не сказал, хотя хотелось поддеть того, кто считает один-два градуса ниже нуля слишком низкой температурой для чародейства. После вчерашнего приключения он сам иначе смотрел на ситуацию.

Работники общежития разносили горячий чай, тем, кто мялся, то и дело засовывая руки в карманы, принесли новые перчатки — потолще и ещё теплые, словно специально согретые. Мирним, работавшая рядом (было видно, что она вполне пришла в себя, но обсуждать случившееся накануне не желает категорически) покосилась на его руки.

— Дашь мне вечером перчатки, я тебе зашью.

— Спасибо, будет здорово, — искренне обрадовался Илья.

Вопреки ожиданиям, у него далеко не сразу получилось нащупать принцип, по которому следует синхронизировать создаваемую кем-то другим систему относительно источника — две попытки оказались неудачными. Постоянно подходивший к нему Фредел мог только подсказывать, достигнут ли результат, но его комментарии: «Неполный контакт, неполное энергетическое снабжение, обратите внимание на частичное поглощение сигнала…» оказались неожиданно полезными своей своевременностью.

Однако система была закончена к обеду, которым уже запахло в воздухе — должно быть, кухонные рабочие открыли в столовой окна. Фредел в целом одобрил усилия своих подопечных и объявил:

— Отлично, сейчас мы запустим её в работу и увидим, как она действует. Илья, контролируете? Запускаю!

Сигнальный элемент сработал ещё до того, как структура развернулась в полную мощь и встроилась в уже готовые приёмные связки. На короткий миг воздух наполнился томительным гулом, и всё стихло, повинуясь жесту учителя-системщика. Фредел вытянул шею, всматриваясь в пространство между строениями, где видна была внешняя ограда. Судя по всему, там что-то происходило.

— Ну что ж, общий зачёт можно считать сданным, — проговорил он. — Всё работает как надо. Известите госпожу директора, будьте добры, — бросил он выскочившей из учебного корпуса Амхин.

— Она уже извещена. Идёт сюда.

Илья тревожно посмотрел на Санджифа, а тот не отрывал взгляда от того же пространства меж двух зданий, куда смотрел и Фредел.

— Сейчас будет интересно, — тихо проговорил сын лорда.

— Думаешь, нам стоит остаться?

— Нет. Я считаю, нам следует пойти туда вместе с учителями. Мы же, считай, выпускная ступень. Двести лет назад семнадцатилетние мужчины уже призывались на военную службу. А во время войны — и шестнадцатилетние, и даже иногда пятнадцати… Сейчас госпоже Уин Нуар особо не из кого выбирать — не одна ж она будет вести переговоры. Нужна хоть какая-то толпа за её спиной.

— Думаешь, будут переговоры?

— А что ещё-то?

Мимо них торопливо прошла, почти пробежала госпожа Гвелледан, серая от усталости, но держащаяся всё так же величественно, с неизменным достоинством, за нею — госпожа Оринет со своими помощницами, Бохадан и почему-то господин Махдар. Илья смутно вспомнил, что специалист по ездовым питомцам, кажется, тоже благородного происхождения. К этой компании, само собой, поспешил присоединиться и Фредел. Через несколько мгновений их догнали ещё несколько учителей и даже кто-то из обслуги. Юноша слегка удивился, что к директору не счёл нужным присоединиться комендант.

По ту сторону защитной кромки ожидали люди, облачённые в одинаковые красные мундиры и даже с какими-то знаками различия, в которых петербуржец, впрочем, и на родине-то не разбирался. Один из них сделал шаг вперёд, как бы обозначая, что именно с ним следует говорить и к нему обращаться. Госпожа директор сделала знак, и часть магической преграды растаяла, образовав арку, через которую можно было ходить или свободно разговаривать.

— Как вы можете объяснить наличие всего этого? — холодно осведомился мужчина в красном, показав на едва мерцающую скорлупу защитной системы.

Госпожа Гвелледан (Илья стоял немного сбоку и видел её лицо) приподняла бровь.

— Я полагаю, любому человеку, имеющему представление о боевой и системной магии, известно, что это такое и для чего возводится.

— Должен ли я понимать так, что вы, госпожа Ун Нуар, собираетесь воспрепятствовать представителям образовательной комиссии попасть с инспекцией в вашу школу?

— Есть ли у вас предписание Совета? Можете не отвечать, я знаю, что если оно у вас и есть, то не было оформлено, как должно. Потому что не помню, чтобы ставила свою подпись под соответствующим протоколом…

— Совет упразднён. Комиссия больше не нуждается в предписаниях, выданных им.

— Любопытно, кем же был упразднён Совет?

— Это было решение императора.

— Вот как? Должна ли я сделать вывод, что теперь в нашем мире появился человек, считающий себя императором?

— Нет. Теперь в Ночном мире есть император. Им было дано распоряжение проинспектировать школу Уинхалла. Будьте любезны снять барьер и пропустить моих людей.

— На основании чего?

— Разве вы не слышали? На основании приказа императора.

— Должна ли я подчиняться любому умалишённому, который решил провозгласить себя правителем?

Лицо человека в красном мундире окаменело.

— Выбирайте выражения, сударыня.

Госпожа Гвелледан слегка сдвинула брови. Рука Санджифа вздрогнула, и, обернувшись к нему, Илья увидел морозный гнев в его взгляде, такой же тяжёлый, как целая гора камней, завалившая выход из пещеры. Нетрудно было догадаться, что главе школы было нанесено какое-то оскорбление, достаточно серьёзное, чтоб это зацепило даже её учеников из числа знати. Но в чём его суть — петербуржец не понял.

— Думаю, мне стоит адресовать вам то же самое предложение. Если вы приходите к стенам моей школы с безумными требованиями, вам следует понимать, какой ответ вы можете встретить.

— Вы собираетесь противиться воле императора?

— Я не признаю никаких императоров. Существует Совет, и только его решения для меня легитимны.

— Что значит — «легитимный»? — шёпотом спросил у Санджифа Илья.

— Законный, — так же шёпотом отозвался сын лорда. Он был напряжён, словно прицеливался в незнакомца, ведущего беседу с госпожой директором.

— Вы надеетесь выстоять против целой армии? Против всего мира?

— Моя школа будет стоять до тех пор, пока это потребуется.

— И вам не жалко своих учеников? Вы полагаете, что, обеспечив себе поддержку дома Уин Нуар, дома Илитэ и дома Махдар, вы сделаете оборону неприступной?

— Не только этих домов, — вдруг громко произнёс Санджиф. Сделав шаг вперёд, он слегка потеснил с дороги Дину, помощницу госпожи Оринет, но та — вот удивительно! — не возражала. — Ещё домов Даро, Гломер, Феррад… И, уверен, не только их.

Он оглянулся на Беджара, и тот тоже вышел вперёд, а следом за ним — девочка из младшей ступени по имени Аренерия, юная леди благородного происхождения и уже, кажется, даже с титулом. Хотя она была явно смущена и испугана, но воспитание давало о себе знать, и школьница всё-таки держалась. Заспешив с ними, Илья встал за спиной друга и положил ему руку на плечо — лишь затем, чтоб он не чувствовал себя одиноким и знал, что его поддерживают.

Человек в красном перевёл на Санджифа холодный взгляд.

— Вы слишком уж бойко решаете вопросы семейной политики за своего отца.

— Я своего отца знаю лучше, чем вы, сударь, — презрительно бросил сын лорда Даро.

Его горделивая осанка в эту минуту была поистине королевской. Этого, конечно, не хватило, чтоб смутить человека в красном, да и вряд ли вообще что-то могло его смутить, однако фраза, брошенная наподобие перчатки в лицо врагу, была понята. Посланец новопровозглашённого императора хотел посмотреть снисходительно, но получилось не слишком-то хорошо. Он снова перевёл взгляд на госпожу Гвелледан, и тут Санджиф, перехватив друга за запястье, вытащил его из-за спины, поставил рядом с собой.

Илья не сразу понял, что от него требуется, он не горел желанием ввязываться в споры благородных. Но и противиться тут не было возможности. Юноша шагнул вперёд, потеснил Беджара. Снова повернув голову к школьникам из числа знати, мужчина в красном зацепился взглядом за фигуру петербуржца и присмотрелся внимательнее. У того возникло стойкое впечатление, будто его узнали. Хотя как, если этого человека он никогда не видел и вообще не знал?

— Спасибо, Санджиф, Беджар и вам, Илья, тоже, — спокойно произнесла госпожа Гвелледан. — А с вами, господа, мне больше не о чем говорить. Будьте добры, освободите нас от своего присутствия, — взмахнула рукой. — Опускайте щит.

Человек в красном мундире ещё хотел что-то сказать, но лишь поджал губы, отвернулся и тихо сказал своим спутникам что-то неразборчивое. Последний взгляд он бросил на Илью, словно бы лишний раз убеждаясь, что это именно тот, кто его интересовал. Ощущение у юноши возникло нехорошее.

— Зачем ты меня вытащил? — пробормотал он, наклонившись к другу. — А директриса ещё и по имени назвала. Теперь они точно знают, что я здесь.

— Вот именно, — согласился сын лорда, косясь вслед удаляющимся чужакам. — Они теперь точно знают, что ты в школе, а значит, не применят какую-нибудь мощную магию масштабного действия. Вроде ваших атомных бомб. Ты ведь им живой нужен. Так что подерёмся по-честному.

— Блин, я об этом не подумал! — охнул Илья.

— Ой, а вы думаете, нам придётся драться? — Мирним всунула голову между их плеч, посмотрела сперва на одного, потом на другого. — По-настоящему?

Маша, до сего момента прятавшаяся за их спинами, доверчиво притёрлась к отпрыску дома Даро. На мгновение они все четверо сцепили руки, но тут же отпустили. Всё-таки вокруг было слишком много народу.

— Ну что ж, придётся, так будем драться, — рассудил Илья, кладя другу руку на плечо.

— Я в одном уверен — что бы мы ни делали, нам не придётся стыдиться себя, — жёстко ответил Санджиф. — Идёмте, ещё ж куча дел.

Госпожа Гвелледан, стоя почти у самой кромки магической защиты, с тоской смотрела им вслед.