Сет

Эпилог

Ночь была жаркой и гнетущей, а сухой пыльный ветер безжалостно дул над пустыней в Сакарру.

У Тахиры болела спина, когда она встала из-за рабочего стола, за которым часами сидела над подносом с крошечными древними предметами, вырезанными из кости и камня, дерева и ослепительного лазурита.

Столько всего нужно каталогизировать и во стольком разобраться.

Землекопы обнаружили тайник с предметами сразу после обеда, и с тех пор она почти не двигалась. Брезентовая палатка, в которой она работала, давала ей тень днём, но не защищала от жары.

Она взяла со стола холодную миску с тушёным мясом и лепёшкой, ужин, который кто-то принёс ей несколько часов назад и о котором она забыла, и вышла на улицу, чтобы попытаться остыть.

Перед ней возвышалась пирамида Джосера. Его древняя ступенчатая конструкция была залита серебряным лунным светом.

Почти все вернулись в город на ночь. Остались только Тахира и несколько охранников. Они были довольны часами оплаты, которую она им давала, и она была рада работать спокойно.

Джосер всё ещё отказывался от бесценных сокровищ, и Тахира чувствовала себя за честь работать над таким священным некрополем. Иногда ей казалось, что всё, что ей нужно — это разгадывать тайны. Тахира ужасно устала, но всё же считала, что каждая находка, даже самая маленькая, того стоит.

Взяв с собой ужин, Тахира прошла по тропинке, села у основания пирамиды и прислонилась спиной к известняку.

Даже после пяти лет работы здесь, всё ещё были моменты, когда она чувствовала себя такой привилегированной и благодарной, что у неё на глаза наворачивались слёзы. Она закрыла усталые глаза и прислонилась головой к ещё тёплому камню.

— Мой дом мертвецов, как я люблю тебя, — прошептала она.

Когда Тахира снова открыла их, у другой стороны пирамиды стояла тёмная тень и наблюдала за ней. Её сердце подпрыгнуло к горлу, и она собиралась позвать стражу, когда тень двинулась, и она рассмеялась.

— О, это снова ты, — проговорила она, когда гладкая чёрная собака подбежала ближе. Собака приходила по ночам всё время, пока она там работала. Больше никто этого не замечал, но бродячие собаки были обычным явлением, поэтому на эту историю не обратили особого внимания.

Тахира знала, что это одно и то же животное, потому что оно было похоже на шакалов, нарисованных на стенах многих гробниц. Высокие заострённые уши, узкая морда, двигался он с хищной грацией. Его серебристо-серые глаза бросались в глаза, потому как не были обычными для пса или волка, поэтому Тахира никогда его не забывала.

— Почему ты здесь бродишь? — спросила она, снова садясь. Пёс наклонил к ней голову, ложась. Она бросила ему кусок сырой лепёшки. Он понюхал его, прежде чем съесть, и выжидающе посмотрел на неё.

Тахира протянула ему миску.

— Вот, я всё равно не голодна.

Шакал подбежал и сел рядом с ней. Это было для неё так близко, как никогда. Ей хотелось погладить его шелковистую чёрную шерсть, но она не решилась сделать это. Он опустил голову в миску и съел оставшееся рагу в три больших приёма.

— Хороший мальчик, — сказала Тахира. Она прислонилась спиной к камню, глядя на звёзды. — Останься ненадолго, здесь только ночь и мертвецы, и оба составляют хорошую компанию.

Запертый внутри шакала бог Анубис сидел рядом с женщиной, смотрел на звёзды и мог только согласиться.