Серебро в костях

Кабелл, эта вечная загадка, почти мгновенно овладел тремя древними языками, которыми мы чаще всего пользовались в нашей работе, когда нам было всего по двенадцать лет — что меня безмерно раздражало. Даже с фотографической памятью мне понадобились месяцы, чтобы выучить древнегреческий, латынь и древневаллийский, и я до сих пор говорила на них с трудом.

— Ты знаешь, у Даев есть «Бессмертие» колдуньи Миффанви? — услышала я собственный голос.

— Нет, — ответил Библиотекарь. — У них его нет.

Я уже собиралась вернуться к своему рабочему столу, когда странный голос Библиотекаря заставил меня остановиться.

— Его нет, потому что оно было уничтожено вчера. Молодой Дай попросил меня избавиться от него.

— Уничтожено, — повторила я, стиснув зубы.

— Да, из-за протечки, — сказал Библиотекарь, явно повторяя ложь, которую ему сообщил Эмрис. — Настоящая трагедия.

Библиотекарь даже не подозревал, насколько правдивы его слова. Эмрис забрал воспоминания колдуньи о Кольце Рассеивания себе, лишив всех остальных возможности их увидеть.

Но это лишь подтвердило мне, что Приз Слуги и Кольцо Рассеивания были одним и тем же. Здесь скрывалось нечто большее. Подозрение зудело в моей голове, словно шершень.

Я снова села за свой стол. Моя кожа была ледяной, как окна позади меня, когда я достала дневник Нэша и открыла последнюю запись.

Закодированное сообщение было окружено десятками слов, которые Кабелл и я пробовали, чтобы разгадать его тайну. Взяв листок черновой бумаги, я добавила ещё одно слово в этот список: Ланселот. И ещё одно. Рассеивание. И ещё одно. Кольцо.

Я глубоко вдохнула и попробовала ещё одно слово: Миффанви.

Имя малоизвестной колдуньи, с которой у нас никогда не было дел, которая почти не сделала ничего примечательного со своей магией, которой суждено было стать лишь сноской в чужой истории.

Использовав имя Миффанви в качестве ключа, я переставила буквы алфавита и начала заменять их на те, что были написаны. Из букв сложилось слово. Затем предложение. И, наконец, ответ на тёмный вопрос, преследовавший нас почти семь лет, внезапно обрел форму. Призрак прошлого материализовался перед моими глазами.

Это было не сообщение и не воспоминание, а заметка самому себе.

Нужно идти одному и убрать оружие перед встречей — чародейка хочет доказательств, что это кинжал Артура, перед обменом — как? Тинтагель, без четверти полночь. Использовать фразу «У меня есть твой дар» для опознания.

Меня окатила странная волна спокойствия.

Тинтагель.

Место, где мы разбили лагерь после недель поисков кинжала Артура, Карнвеннана.

Место, где Кабелл и я легли спать в палатке, чтобы проснуться и обнаружить, что наш опекун исчез.

Место, где Нэш встретился с колдуньей под покровом ночи, чтобы обменять кинжал на Кольцо Рассеивания.

Глава 6

После того как я перевязала его раны, насколько могла, я оставила Кабелла отдыхать в его комнате и отправилась в библиотеку. Но, выскочив из шкафа с бельём, воодушевленная своим открытием, я застыла при виде его открытой двери и пустой кровати.

— Каб? — позвала я. Он уже убрал следы нашей схватки. Резкий, лимонный запах пятновыводителя поднимался вокруг, пока химикаты старательно впитывали кровь с ковров.

— Здесь, — послышался тихий ответ.

Я двинулась по короткому коридору в тёмную гостиную, затем повернула к кухонному уголку и вдруг поняла, что тень на диване — это мой брат. Я включила верхний свет, и моё дыхание перехватило при мысли о том, сколько времени он провёл здесь в одиночестве.

Кабелл поморщился от резкого света. Открытая бутылка пива стояла перед ним на журнальном столике, всё ещё полная. Он смотрел на свои скрещённые руки, взгляд расфокусирован на сигилах проклятия, вытатуированных на коже. Кроме нескольких порезов и синяков, он выглядел целым. Только вот это был не совсем он.

Я села на пол с другой стороны столика, напротив него. Не задумываясь, закатала рукава, опираясь на стол.

— Это я сделал?

Кабелл всё ещё не смотрел на меня. Слова сорвались с его губ так, будто их пришлось выскрести из самого горла.

Я не любила лгать брату, поэтому вместо этого спросила:

— Что ты помнишь?

В его глазах не было света — вообще ничего не было. Его плечи поникли.

— Достаточно.

— Можешь пояснить?

— Всё. До последней секунды. Это то, что ты хочешь услышать? — Его ногти были темнее и длиннее, чем обычно, а на тыльной стороне ладони всё ещё оставалась густая шерсть. Я вглядывалась в него, кровь стучала в ушах.

Невозможно, подумала я. Остаточные эффекты проклятия никогда не держались на нём так долго.

— Прости, — сказал он через мгновение. — Я злюсь на себя, не на тебя.

Что-то тёмное нарастало в его выражении, как тучи, собирающиеся в грозу. Воздух словно сгустился вокруг нас, бурля от напряжённых мыслей. Я боялась пошевелиться, дышать, чтобы не выпустить первый удар ливня.

— Это была не твоя вина, — сказала я. — Ты же понимаешь это?

— Почему я не смог это остановить в этот раз? — спросил он. — Что, если в следующий раз я не смогу вообще вернуться? Что, если в следующий раз… — слова застряли в его горле, — что, если в следующий раз я убью тебя? Думаешь, я смогу жить с этим?

— Не обязательно должен быть следующий раз, — ответила я. — Вот что я хочу обсудить с тобой.

Кабелл издал звук, что-то между вздохом и коротким смешком, но молчал.

— Возможно, есть способ найти Кольцо Рассеивания, — прошептала я.

— И что?

На мгновение я потеряла дар речи.

— И что? — повторила я. — Ты слышал, что я только что сказала?

— Разумеется, — спокойно ответил он.

— Дело не только в этом, — сказала я. — Мадригал наняла Наследника, чтобы найти его, и я выяснила сегодня, что другие колдуньи тоже его ищут. И Септимус Ярроу с его шайкой тоже. Я, наконец, разгадала последнюю запись в дневнике, Каб. Нэш пытался обменять кинжал Артура на кольцо той ночью, когда исчез. Вот почему он привёл нас в Тинтагель.

По моей спине пробежал холод при виде его безразличного выражения. Никакого удивления. Никаких эмоций. Темнота, настолько густая, что никакой свет не мог её пробить.

— Да, — сказал он. — Я знаю.

Мир вокруг меня начал отступать. Шум с улицы за окном исчез под громовым стуком моего сердца, пульсом, бьющимся в моих висках.

И тут всё обрушилось на меня волной давления и ужаса, такой же удушающей, как и болезненной.

— Ты знал? — потребовала я. — Всё это время?

— Он сказал мне той ночью, когда ты заснула, — ответил Кабелл.

Мои губы приоткрылись, но звук так и не сорвался с них.

— Он заставил меня пообещать, что я не расскажу тебе, — продолжил Кабелл, пожав плечами.

Я знала, что Нэш доверял ему больше — обучал его так, как никогда бы не обучил простую смертную, как я. Но это был Нэш, не Кабелл. Нас оставили дважды: сначала наши семьи, а затем Нэш. Мы были друг у друга, и чтобы выжить, у нас не должно было быть секретов. Я это понимала, и думала, что Кабелл тоже.

— Он встречался с колдуньей, — объяснила я. — Она выжила после их встречи, а затем умерла и создала «Бессмертие», которое потом уничтожили. Но я думаю, что, если мы вернёмся в Тинтагель, то можем найти что-то, что упустили в прошлый раз. Нэш мог оставить там подсказку для нас.

— Прекрати, — резко сказал Кабелл. — Просто… прекрати. Ты хоть слышишь себя? Подумай, Тэмсин. Всё очевидно. Колдунья забрала кинжал, а потом убила его. Вот почему он не вернулся. Единственный вопрос — что она сделала с его телом. Я не рассказал тебе, потому что не хотел, чтобы ты жила с мыслью, что мы могли его спасти — как живу я все эти годы.

Он был прав. Это было самое логичное объяснение. Но я не собиралась уступать логике без борьбы.

— Это не причина, чтобы молчать, — сказала я. — И это не единственное объяснение. Нэш мог быть проклят, мог потерять память или быть заточён где-то. Если есть хотя бы шанс, что он жив, мы должны найти его и кольцо первыми, иначе кто-то другой убьёт его ради этого кольца.

— Он мёртв, — отрезал Кабелл. — Повторю ещё раз: он. мёртв.

Эти слова задушили ту крохотную искру надежды, которую я хранила.

— Пусть так, он мёртв. Но это не значит, что Кольцо Рассеивания не существует. Мы можем попробовать проследить его шаги, выяснить, кто убил колдунью. — Кабелл покачал головой, и от этого жеста у меня сжалось горло, голос стал дрожать от отчаяния. — Мы могли бы найти кольцо и договориться с Мадригал, чтобы она использовала его на тебе.

— Договориться с колдуньей? — хмыкнул Кабелл. — Повзрослей, Тэмсин. Это не сказка. Нет счастливых концов, нет волшебных спасителей и счастья навсегда. Есть только это.

Он указал на густую шерсть на тыльной стороне своей руки. Я смотрела на него, и по мере того, как тишина между нами затягивалась, у меня в животе всё скручивалось и пустело.

Наконец, он выпустил сухой смех, лишённый всякого тепла.

— Ты не понимаешь. У меня даже нет выбора, чтобы сдаться. Всё это было ясно уже давно, но ты была слишком упрямой, чтобы это принять.

— Это не очевидно! — возразила я. — Я знаю, что сложно верить в возможность, но это самая лучшая зацепка из всех, что у нас были.

— Ты ничего не понимаешь, — огрызнулся Кабелл. — Скажи мне, что такого в этой жизни, что я должен бороться, чтобы остаться в ней, Тэмсин?

Я резко вдохнула, стараясь не позволить гневу вскипеть в крови.

— Если ты знал о кольце всё это время… если ты чувствовал это годами… зачем позволял мне искать способы снять проклятие? — потребовала я. — Зачем позволял мне проверять на тебе одну теорию за другой?

— Я так и не понял, зачем тебе было перечитывать все эти книги, когда у тебя и так идеальная память, — пожал он плечами, и это был самый бездушный жест, который я когда-либо видела от него. — Но это занимало тебя и, казалось, делало тебе лучше.

— Меня? — переспросила я, отстраняясь.

— Знаешь, в чём твоя проблема? — сказал Кабелл, будто наслаждаясь моим дискомфортом, пока делал долгий глоток пива. — Ты думаешь, что можешь контролировать всё, и это убережёт тебя от плохих вещей. Но мир так не работает, Тэмсин. Ты такая же бессильная, как и все остальные. На самом деле, даже ещё более бессильная, что делает это ещё более жалким.

— Так, просто уточню: тебе всё равно, если я отправлюсь искать Нэша и кольцо? — сказала я. — Тебе всё равно, что Опустошители и колдуньи будут охотиться на нас, чтобы найти его? Ты не хочешь принимать в этом участия, и тебе абсолютно безразлично?

— Неважно, — сказал Кабелл, поднимаясь на ноги и направляясь к входной двери, — ведь я сомневаюсь, что ты продвинешься в этом деле, учитывая, что у тебя нет Ясновидения. Но, пожалуйста, попробуй. Посмотрим, как далеко ты сможешь уйти с Игнатиусом. Живи своей жизнью как тебе вздумается, а мне уже давно пора начать делать то же самое.

— Прекрати, — сказала я, еле выдавив слова. — Ты говоришь точно, как…

— Как кто? — рявкнул Кабелл, натягивая ботинки. — Как Нэш?

Я вздрогнула.

— По крайней мере, он умер, занимаясь тем, чем хотел, — сказал Кабелл, потянувшись за кожаной курткой, которую унаследовал от нашего опекуна. — И, если мне осталось немного времени до того, как проклятие заберёт меня, я тоже собираюсь заняться тем, чем хочу. Я устал тратить время и делать вид, что это всё что-то значит только потому, что ты до смерти боишься остаться одна.

Я прикусила язык, пока не ощутила привкус крови.

— Ты и правда весь в него, — сказала я, вставая. Если он собирался меня ранить, я могла ответить ему тем же. — Ты сдаёшься при первых же трудностях.

— И всё же это ты гоняешься за ним, — отпарировал Кабелл. — Притворяясь, будто делаешь это ради меня. Ради кольца.

Я застыла.

— Конечно, это никак не связано с твоим желанием найти его, — продолжал Кабелл. — Это никак не связано с тем, что мы остаёмся в Бостоне, хотя он утверждал, что именно здесь тебя бросили. На что ты надеялась? Что кто-то из твоих нерадивых родителей увидит тебя на улице? Узнает? Пожалеет, что когда-то…

Резкая, горячая боль пронзила грудь.

— Не смей, — предостерегла я, — заканчивать эту фразу.

Кабелл сжал ручку двери, но не двинулся с места.

— Ты моя единственная семья, — сказала я ему. — Я отправлюсь за кольцом, как только колдунья Гринда пришлёт кого-то за медальоном, который мы достали для неё. Она сказала, что это будет сегодня вечером.

Кабелл никак не отреагировал на мои слова.

— Слишком многие охотятся за кольцом, чтобы ждать, — продолжила я, — и слишком многие подозревают, что Нэш был последним, у кого оно было. Если ты не хочешь помочь мне, хотя бы собери вещи и постарайся скрыться, пока всё это не закончится.

— Я сделаю даже лучше и не вернусь вообще. — Он открыл дверь и вышел. Либо он прошептал, либо я только вообразила его последние слова, когда он прошёл мимо: — Люблю тебя.

— Не умирай, — сказала я ему в ответ, хоть он уже и ушёл.

Дверь с грохотом захлопнулась.

Мои колени будто стали песчаными. Я тяжело села на край деревянного журнального столика и допила его пиво.

Я знала, что ему больно; я видела это каждый день, как свет, преломляющийся на гранях призмы. Он стал чуть более безрассудным, чем обычно, но я думала, что это вызвано его раздражением и нетерпением найти решение.

Мне и в голову не приходило, что он мог захотеть уничтожить себя раньше, чем проклятие успеет это сделать.

Я должна была остановить его, не дать ему уйти. Заставить его остаться и обсудить всё со мной. В это время ночи бродить по улицам было не лучшей идеей, даже если у тебя есть маленький нож на связке ключей и соль в карманах.

Повзрослей, Тэмсин. Это не сказка.

Сказки — оригинальные, а не их приукрашенные пересказы — были полны боли и страданий, являясь правдивым зеркалом человеческой природы, которую не хотели замечать. Но для Кабелла вести себя так, будто я ребёнок, увлечённый несбыточными мечтами, было почти невыносимо.

Проблема с братьями и сёстрами в том, решила я, что они годами накапливают кинжалы и знают, куда именно всадить их между твоими ребрами.

И к тому же, именно Кабелл был тем, кто хотел искать Нэша ещё долгое время после того, как стало ясно, что Нэш оставил нас, как последний глоток холодного кофе. Он был тем, кто цеплялся за идею, что Нэш всё ещё где-то там, пытается вернуться к нам. Он был тем, кто каждую ночь плакал по этому поводу в те первые месяцы, когда мы умирали от голода и усталости, спали на улице среди зимних лесов.

В Тинтагеле не было никаких признаков драки, ни следов проклятия, ни даже следов, которые могли бы показать, что Нэш, попьяне, шатаясь сорвался с края утёса у развалин замка. Холодное море так и не вернуло его тело к скалистым берегам. Единственные следы, что мы нашли в грязи и снегу, вели к замку и не вели обратно.

Но если он был жив, почему он не вернулся? Почему он не использовал кольцо, чтобы снять проклятие с Кабелла?

Я закрыла глаза и сильно мотнула головой. Неважно, был ли Нэш жив, но без кольца, или мёртв и похоронен вместе с ним. Мне нужно было узнать его последнее местонахождение, чтобы найти след кольца, прежде чем это сделают другие.

Но для этого мне нужно было кое-что. В том числе, как напомнил мне Кабелл, Ясновидение.

И был только один способ получить то, что мне нужно…

Спокойствие овладело мной, когда я мысленно наметила первые штрихи плана. Когда каждый шаг начал обретать ясность, я почувствовала, что моё тело снова стало крепким, а мир вокруг обрёл устойчивость.

Наклонившись, собрала кучу почты, которую прежде проигнорировала, с пола.

Я развернула газету, бегло просматривая заголовки на первой странице. Растущие цены на газ. Аномальный ледяной шторм в Британии.

Последний привлёк моё внимание, и я быстро прочитала первые несколько абзацев:

За одну ночь дороги по всей Великобритании покрылись льдом, несмотря на отсутствие снега и неделю рекордных высоких температур…

Я отнесла всё это на кухню — и с ужасом выронила на столешницу.

— Флоренс, нет!

Я подняла свой маленький горшочек с суккулентом с подоконника. Едва прикоснулась к нему, как он драматично сбросил свои болезненно коричневые листья, оставив только голый стебель.

— Что случилось? — спросила я. — Ещё недавно ты был в порядке… Слишком много воды? Жара? Винстон справляется, так что с тобой не так?

Винстон был алоэ, которое я нашла в мусорном баке соседа вместе с Флоренс.

Краем глаза я заметила движение. Я подняла взгляд на окно передо мной и столкнулась с пристальным взглядом огромной жабы.

— О Боги, — вздрогнула я.

Жаба даже не моргнула, вместо этого издав громкий, раздражённый квак. И когда я не шелохнулась, квакнула снова.

Я наклонилась над раковиной и открыла окно. Жаба уютно устроилась в ящике с травами, где я выращивала немного розмарина для защиты от беспокойных духов с дурными намерениями.

— Ты давишь мою мяту, — пожаловалась я.

Жаба прыгнула на подоконник, и тут я заметила тонкую чёрную ленту, прикреплённую к её лапе. На ленте серебром было выгравировано изображение скрещённых ключей — знак колдуньи Гринды.

Наконец-то, подумала я.

Мы завершили её задание несколько недель назад, но она не захотела, чтобы я доставила вещь в её дом где-то в Италии, так как была занята «решением важных вопросов, связанных с Советом Сестер».

Я предполагала, что колдунья просто не хочет, чтобы смертная, а тем более Опустошитель, знала местоположение её основного жилища. Большинство колдуний так поступали. Другие же, как Мадригал, были настолько могущественны, что не боялись никого.

— У меня всё готово, — сказала я существу. — Подожди секунду.

Я рванула в маленький офисный уголок, замедлив шаг, когда подошла к карточному столику, который служил мне столом.

Моя половина уголка была хаотичной бурей из бумаг, кусков ткани, журналов, книг и различных сломанных инструментов, от которых я не могла избавиться, в то время как у Кабелла всё было аккуратно и безупречно. Большинство его кристаллов были бережно разложены в прозрачных контейнерах, а некоторые оставлены на подоконнике, чтобы зарядиться при свете следующей полной луны.

Я достала украшенный рубинами медальон из сейфа под столом, разворачивая шёлковую ткань, чтобы убедиться, что всё на месте. Камни приветливо засверкали, и я быстро снова укрыла его, чтобы не дать шансу какому-нибудь адскому проклятию, которое наверняка в нём таилось.

— Вот он, — сказала я жабе, но замерла, не зная, куда положить медальон.

Она преданно открыла рот, но я держала медальон чуть выше её бородавчатой головы, не позволяя его взять.

— Оплата должна быть при получении, — сказала я, — и мы принимаем только наличные или их эквивалент в золоте или драгоценных камнях…

Жаба квакнула и издала рвотный звук. Раз, два, три кусочка сапфиров упали в землю ящика, покрытые толстым слоем слизи. Жабье горло продолжало надуваться, издавая нетерпеливый звук.

Я осторожно наклонилась над раковиной и бережно вложила медальон в её ожидающий рот.

— Постарайся не подавиться.

Существо развернулось и исчезло в ночи.

— Да, и мне тоже было приятно иметь с тобой дело, — пробормотала я, выковыривая сапфиры из земли и промывая их под слабо журчащей струёй воды. Я оставила окно открытым, нуждаясь в прохладном воздухе.

Тишина вновь обволокла дом, нарушаемая только громкими звуками из телевизора соседей, пробивающимися сквозь стену.

Я налила себе стакан воды и бессмысленно вылила немного в горшок Флоренс. Вид увядшего растения причинял мне странную боль, которую я ненавидела признавать. Оно выглядело… мертвым.

Слова Кабелла снова всплыли в моей памяти, вплетаясь в ночную тишину кухни вместе с холодным осенним сквозняком.

Что такого хорошего в этой жизни, чтобы я должен был за неё бороться?

Я прижала край стакана к губам, мой взгляд скользнул обратно к двери. Если это было то, чего хотел Кабелл — отпустить, — имела ли я право вмешиваться?

— Да, — прошептала я.

Не осознавая, что делаю, я вытащила колоду Таро из сумки и освободила карты из их бархатного мешочка. Я не стала их тасовать, просто положила рядом с Флоренс и перевернула верхнюю карту.

На ней была изображена женщина в белом платье, с завязанными глазами, держащая два перекрещённых меча перед собой. За ней бурное море. Над ней — полумесяц. Символ баланса. Взвешенных решений. Совет. Двойка мечей.

Взвесь варианты. Не спеши. Прислушайся к своей интуиции.

— Что же я делаю? — выдохнула я, отпуская карту.

Снаружи послышался шорох в кустах — неясное пятно движения и цвета, что встряхнуло листья, когда что-то пронеслось мимо. Я поднялась на столешницу, частично высунувшись в окно, чтобы увидеть, что или кто это был. Но там было только несколько следов, которые могли принадлежать кому угодно и когда угодно. Вероятно, это была просто дикая кошка.

Тем не менее, я закрыла окно и заперла его.

Мой взгляд снова упал на карту Таро.

Если я не могла заставить брата бороться… хотеть жить… то я, по крайней мере, могла дать ему настоящий выбор.

Я собрала всё, что, как думала, мне понадобится для поездки, положила сапфиры в конверт для Кабелла и оставила их на его столе, а затем отправила ему последнее сообщение: Уезжай из города, как только сможешь.

И выключила телефон. Никто не сможет использовать его, чтобы отследить меня. Бросив последний взгляд на квартиру, я вставила ключ от библиотеки в дверцу шкафа как раз в тот момент, когда небо начало светлеть от рассвета, который мне не суждено было увидеть.

Глава 7

«— и здесь Ричард, граф Корнуэльский, один из богатейших людей в стране, построил свой замок с мечтой превзойти даже легендарный Тинтагель, каким он когда-то был. Сотни лет назад это поселение вело торговлю по всему Средиземноморью и, возможно, даже принимало древних королей, служа местом их коронации…»

Я уже слышала эту экскурсию трижды: гида словно не покидало вдохновение ни в солнечный день, ни теперь, когда над горизонтом собирались грозовые тучи, а холодный ветер поднимал волны, предупреждая о надвигающейся буре.

Настоящая корнвеллка, не смутившаяся даже при виде бушующего шторма, медленно подступающего к берегу, она лишь твёрже упёрлась ногами в землю и начала кричать ещё громче. За последние минуты её слова становилось всё труднее расслышать сквозь воющий ветер и грохот беспокойного моря внизу.

Плотнее закутавшись в свой слишком большой фланелевый плащ, я последний раз взглянула на тёмное, беспокойное море, а затем отступила глубже в руины некогда величественного замка Тинтагель.

Сквозь холодный воздух заморосил мелкий дождь, и стальной небосвод придал зловещий блеск влажному лишайнику и мху, цепляющимся за осыпающиеся стены. Из земли, как тревожные призраки, поднимался туман, клубясь вокруг нас в непостижимых узорах. Мороз пробежал по моей спине, когда я ощутила, как это место обволакивает меня, увлекая в свои туманные глубины.

— Вы можете увидеть, как стены великого зала были реконструированы после того, как более ранние постройки рухнули в море…

Ещё один гид, одетый в жёлтый плащ, поспешил к группе, громко выкрикивая:

— Прошу прощения, на этом всё на сегодня. Если ветер усилится ещё хоть немного, вас всех сдует с острова.

Эта фраза вызвала у туристов несколько нервных смешков. Ветер уже закручивался вокруг нас с такой силой, что чуть не сбросил пожилую женщину в море.

— Следуйте за мной, — крикнул гид, — назад к мосту!

Я пришла сюда ещё утром, чтобы освежить в памяти это место после почти десятилетнего отсутствия. Гуляла среди руин, вдыхала сырой солёный воздух, прислушивалась к звукам волн и крикам чаек.

Вспоминала.

Мы бывали здесь пару раз, прежде чем произошла та роковая ночь, когда Нэш ушёл, не устояв перед этим краем легенд больше, чем мог бы перед очередной артурианской реликвией.

Уверенный, что Экскалибур вернулся в Авалон, прежде чем пути к Иным Землям были закрыты, он поставил перед собой более скромную цель — кинжал Артура. Он исследовал руины здесь, прежде чем мы продолжили поиски в других уголках Англии.

Нахождение кинжала чуть не стоило мне жизни, и тогда я научилась распознавать его присутствие по едва уловимому запаху — резкому, как небо перед снегопадом.

Теперь, вернувшись сюда… я ощущала странное чувство, словно что-то внутри меня распутывалось, ослабляя узел, о существовании которого я даже не подозревала. Мой желудок был сжат так сильно последние несколько часов, что я не могла ничего есть.

Я присоединилась к туристам, которые шли к современному мосту, соединяющему две части руин. Узкий естественный мост, делавший замок почти неприступным в прошлом, давно обрушился, и теперь сюда вели два моста — верхний, современный, из стали, дерева и сланца, и древний, деревянный, который находился ниже, на месте, где узкий перешеек был смыт водой.

Я ухватилась за перила современного моста и пересекла его, не сводя глаз с женщины в ярко-жёлтом плаще, которая показывала нам путь. Ветер подгонял меня в спину, пока я не ступила на твёрдую, хотя и скользкую землю.

Я последовала за остальными вниз по старым извилистым ступеням, высеченным в суровой каменистой земле. Естественный цвет камня, сочетающийся с дикой травой, делал тропинки похожими на серебристых змей, скользящих по холмам.

Это было прекрасное место для рождения легенды.

Согласно Истории королей Британии Джеффри Монмутского — книге, которую Нэш называл «пикантной бессмыслицей Средневековья», — король Артур был зачат здесь, в стенах старого замка. Его отец, Утер Пендрагон, воспылал страстью к Игрэйне, супруге герцога Корнуэльского Горлоя. В хитроумной уловке, достойной самого Зевса, Утер с помощью великого друида Мерлина, впоследствии ставшего советником Артура, изменил свой облик, чтобы походить на Горлоя, и таким образом проник в замок и возлежал с женой другого мужчины. А бедный Горлой погиб в битве спустя несколько дней.

Джеффри Монмутский писал не правду — он собрал мозаику из народных преданий и откровенной выдумки, но в его рассказе всё же была крупица истины, хотя и украшенная до неузнаваемости.

Тем не менее, легко было понять, почему Тинтагель и соседняя деревня пленяли воображение. Эти места были дикими и драматичными — идеальные для встречи с колдуньей, чтобы обменяться чем-то важным.

Я оглянулась через плечо, когда дождь усилился, почти хлестая по мне своей яростью. Руины замка выделялись на фоне вздымающихся тёмных облаков.

Отдалившись от туристов, медленно создавая дистанцию, пока они шли обратно к деревне, я свернула с главной тропы и шагнула на сырую траву, морщась от ледяной воды, которая моментально пропитала мои носки и джинсы.

— Где же ты… — пробормотала я, прикрывая глаза рукой. Если узел развязался…

Наконец, я нашла промокшую жёлтую ленту, натянутую на густом пучке вереска, к которому я её привязала. Плечи расслабились от облегчения. Я протянула руку, нащупывая цепочку деревянных табличек, окружавшую лагерь.

Сигилы, вплетённые в гирлянду, манипулировали воздухом и светом, скрывая то, что находилось внутри, от человеческих глаз.

К сожалению, это включало и мои глаза.

Ненадолго, подумала я, ощущая, как сердце болезненно сжалось в груди.

Территория для туристических палаток располагалась севернее моего лагеря. Если я здесь, чтобы выяснить, куда пропал Нэш, мне придётся заново пройти его путь. Нэшу нравился этот маленький ровный участок земли — он был не особо защищён от ветра, но с него открывался отличный вид на руины.

Протянув руку вперёд, я пошла, пока мои ботинки не наткнулись на камни, которые я оставила, чтобы отметить вход. Обычно такие вещи устраивал Кабелл, направляя нас обратно…

Что-то острое сжалось в моём животе, когда я повернулась спиной к потокам дождя. Лицо обжигал холод, я не чувствовала ни пальцев, ни ног, и даже не была уверена, что из этого хуже.

Я собиралась развязать узел гирлянды, когда вдруг в поле зрения возникла другая палатка.

Голубое чудовище из нейлона и полиэстера, ультрасовременное и предназначенное для целой семьи, а не для одного самодовольного подростка, стоявшего у входа.

— Добрый вечер, соседка! — прокричал Эмрис сквозь дождь. — Нашла что-то интересное в руинах?

— Нет, — ответила я. — Это моё место. Я была здесь первой.

Он наклонил голову, глядя на меня с наигранной жалостью.

— А как ты это докажешь? Я мог быть здесь всё это время, спрятавшись за своими чарами, и ты бы ничего не заметила. Жаль, что у тебя нет Ясновидения.

Я зарычала, чувствуя, как ветер подхватывает подол моей куртки, пока выдираю колышки своей палатки из земли, удерживая хлопающий красный материал, чтобы он не улетел.

— Ну что ты, Птичка, не злись! — крикнул он мне вслед.

Собрав свой раскатанный спальный мешок, рюкзак с припасами и сумку с инструментами, я проскользнула дальше вниз по склону, выбрав новое место за выступом больших валунов, которые хотя бы скроют меня от его глаз, пока я не найду лучшего укрытия после шторма.

Мои ботинки едва цеплялись за грязь и мёртвую дикую траву, пока я вбивала колышки в твёрдую землю. Когда палатка, наконец, была установлена, я бросила внутрь все свои насквозь промокшие вещи и попыталась руками вычерпать лужу, которая образовалась на дне старой палатки.

Я потянулась, чтобы застегнуть молнию на входе, но замерла. Крик застрял в горле.

Палатка Эмриса снова была рядом с моей, как будто он каким-то образом сложил её, положил в карман, а затем снова развернул. На этот раз он сидел на складном стуле, с батарейным — или, что более вероятно, магическим — обогревателем у ног и чашкой чего-то горячего в руках.

— Супа? — предложил он.

— Уходи, — прорычала я.

— Без шансов, — сказал Эмрис. — Ты и правда думаешь, что я позволю тебе скрыться из поля зрения? Твой приезд сюда доказывает мою теорию, что это Нэш обменял кинжал на кольцо. Именно он охотился за кинжалом Артура…

Я застегнула молнию на палатке, отрезая его слова.

Моя палатка безнадёжно трепетала под напором ветра и дождя. Водоотталкивающий материал давно сдался, и обшарпанные заплатки покрывали её многочисленные дыры, но сейчас это было неважно, ведь все мои вещи уже промокли.

Надо было использовать монеты Мадригал и снять комнату в деревне поблизости. Я могла бы уютно устроиться рядом с камином, слушая, как дождь стучит по окнам. Но я оставила деньги для Кабелла, на случай если ему понадобится снять жильё в другом месте, пока всё не закончится.

Я подставила под сильные протечки котелок и жестяную кружку.

— Идеально… — пробормотала я. Хватит минут на пять.

Вздохнув, стянула ботинки и мокрые носки, а затем насквозь промокшую фланелевую куртку. Быстро растёрла руки, пытаясь разогнать кровь.

Внутри палатки было не тише, чем снаружи, — буря яростно хлестала по брезенту, грозя вырвать колышки из земли. Но запах влажной земли, капли воды, чистый воздух… это всё, как ни странно, согревало меня, напоминая о чём-то знакомом. Тем не менее, между Эмрисом и воспоминаниями, что пробуждал Тинтагель, я чувствовала напряжение. Ничто не могло прогнать ощущение, что под кожей что-то ползает.

Включила светодиодный фонарь и развернула спальный мешок, пытаясь его просушить. Заставила себя пожевать немного вяленого мяса и черствых сушёных фруктов, которые нашлись на дне моего рюкзака для путешествий.

Я лежала, глядя на потолок палатки, и мысли сами собой начали блуждать. Думала о том, что делает Кабелл. Послушался ли он меня и уехал из города?

Он не хотел ехать с тобой, напомнила я себе. Он тебе не нужен.

Я отложила остатки вяленого мяса, ощущая, как желудок сжался слишком сильно, чтобы я могла проглотить ещё хоть кусочек. Дождь стучал по палатке, заставляя её трепетать и дрожать. Я понимала, что нужно найти способ почистить зубы и умыться, но теперь, когда, наконец, легла, не было сил даже пошевелиться.

Закрыла глаза, возвращая себе воспоминание, которое старалась похоронить долгие годы.

Та ночь была, как сотни других. Я потушила маленький костёр, и мы зашли внутрь палатки, чтобы съесть немного супа. Я видела Нэша так же ясно, как если бы он сидел рядом со мной сейчас: окаменевший отпечаток лица, которое, возможно, когда-то было красивым, но теперь покрасневшее от солнца и выпивки; светлые волосы и щетина, сверкающая серебром; искривлённый мост носа, сломанный раз, возможно, сто. У него были глаза подростка — небесно-голубые и сверкающие, когда он рассказывал одну историю за другой.

Ложись, Тэмси, — сказал он, отрывая взгляд от своего дневника, куда записывал свои заметки. Поспи, пока можешь. Мы уходим на рассвете.

Мы уходим. Худшее обещание, которое он когда-либо нарушил.

Я прокручивала это воспоминание сотни раз, стараясь отыскать какой-то мельчайший, незамеченный прежде нюанс.

Открыла глаза и положила руки на живот, чувствуя, как он поднимается и опускается с каждым вдохом. Даже несмотря на шум ветра снаружи, тишина внутри палатки была угнетающей. Я постучала пальцами по своим ладоням, пытаясь ослабить ощущение, что под кожей что-то ползает.

Одиночество обвивало меня. Только этим можно было объяснить, почему я потянулась к знакомому комочку в своей сумке.

— Ну, хорошо, — пробормотала я. — Это по-настоящему жалкий поступок, Ларк.

Веки Игнатиуса с трудом приоткрылись, когда я положила его рядом со спальным мешком и зажгла его фитили. Вокруг нас вспыхнуло лёгкое мерцание, когда магия распространилась с теплом маленьких огоньков. Глаз лениво перевёл взгляд с меня на крышу палатки, кожа вокруг него сморщилась с явным презрением. Пальцы Игнатиуса заскрипели, когда он попытался их согнуть, словно собираясь потушить огонь или улизнуть, как краб.

— Только попробуй убежать, — предостерегла я. — Помни, для работы тебе нужны всего три пальца, а если я тебя поймаю, первым делом отрежу средний.

Игнатиус выпрямил пальцы, но, чтобы показать своё недовольство, уронил каплю воска прямо на мой спальный мешок. В конце концов, молчаливая дуэль с рукой и глазом маньяка-убийцы не уменьшила пустоту в душе и вообще не сделала ничего, кроме того, что внезапно заставила меня бояться, что он может попытаться поджечь мои волосы.

Был момент — точнее, много таких моментов — когда я едва не бросала его. Вести его на прогулку по Тинтагелю в поисках магии на виду у туристов было бы безумием, да и… я не хотела верить, что он мне может понадобиться. Не после тех договорённостей, что я сделала с Косторезом.

Жаль, что у тебя нет Ясновидения.

Мысль о том, что Эмрис мог наблюдать за мной всё это время, посмеиваясь над моей убогой экипировкой… Новая волна гнева пронзила меня, сжигая последние остатки сомнений и страха.

Если он хотел соревнования, он его получит.

На дне моей сумки лежал маленький свёрток из коричневой бумаги, который был доставлен в библиотеку. Я проснулась на чердаке и обнаружила, что Библиотекарь оставил его у подножия лестницы. Косторезу понадобилось всего четыре часа, чтобы достать то, что я просила.

Внутри помятой бумаги находилась деревянная коробочка, размером не больше пачки сигарет. Я легко поддела её отсек большим пальцем, и он сдвинулся, открыв небольшую склянку внутри. Развернув длинный лоскут пергамента, я отложила его в сторону и подняла бутылочку. Она была сделана из прозрачного стекла, украшенного серебряными узорами, похожими на виноградную лозу. Стеклянная пипетка едва касалась тонкого слоя алой жидкости, зловеще мерцающей, как масляная плёнка, в свете Игнатиуса.

Яд василиска.

Я глубоко вдохнула через нос, чувствуя, как руки дрожат то ли от холода, то ли от нервов, а может, от того и другого. Я прочла о способности яда даровать смертному Ясновидение ещё много лет назад, когда завидовала магии Кабелла. Но теперь, когда василиски вымерли, их яд стал ужастно редким.

Более того, как и в случае со всеми другими «решениями», которые я исследовала, яд был хуже самой проблемы.

Я снова взяла в руки записку, щурясь на элегантные завитки букв, написанных фиолетовыми чернилами.

Дорогая мисс Ларк,

Как прекрасно, наконец, получить заказ, который не касается ключа Жил. Я достал яд, как вы и просили, но должен напомнить вам о его опасности. Если вам удастся выжить после введения яда в тело, последующие часы будут, вероятно, самыми неприятными в вашей жизни. Говорят, что те, кого кусал василиск, страдали от агонии, лихорадки и галлюцинаций, и, следовательно, я могу представить, что то же самое случится с вами, как и возможность необратимой, а не временной слепоты. В соответствии с вашей целью, как я её понимаю, нанесите по одной крупной капле в каждый глаз.

Процедура означает, что вы осознаёте, что я не несу ответственности за вашу смерть, изменение рассудка или любую утрату функций, и так далее. Как всегда, оплата в виде услуги будет взыскана позже, в выбранный мною день. Для вас я оставлю особую услугу.

Как всегда,

Ваш покорный поставщик.

Ещё один долг, но он стоил бы тяжести на моей душе, если это означало, что я смогу спасти Кабелла.

Я знала о боли, лихорадке, галлюцинациях и слепоте от яда, и не боялась их. Конечно, всё это случалось только в том случае, если яд не убивал тебя. Даже Нэш не осмелился бы испытать такую судьбу.

С тобой всё в порядке, Тэмси, говорил он, когда я упоминала яд. Если у тебя нет дара от рождения, значит, такова твоя природа.

Очевидно, что-то со мной было не в порядке. Иначе он не бросал бы меня, снова и снова.

— Ты никогда не была трусихой, — сказала я, сжимая склянку в руке. — И не собираешься становиться такой сейчас.

Я взяла Игнатиуса за его подсвечник, задула фитили и завернула его в кусок шёлка.

— Пора спать.

Когда он был надёжно спрятан в сумке, с её ремнями, завязанными двойным узлом, я снова улеглась на спальный мешок. Одного лишь движения, чтобы отвинтить пипетку, хватило, чтобы выпустить в воздух поистине злосчастный запах.

Дважды подумав, я потянулась к толстой кожаной лямке моего дорожного рюкзака и прикусила её, держа пипетку над правым глазом.

Одинокая капля алой жидкости дрожала на кончике пипетки, вибрируя, пока моя рука тряслась.

И вот она упала.

Я застонала, стиснув ремень зубами, когтями вцепившись в спальный мешок, тело сжалось от нестерпимого жжения яда.

Я не могла капнуть в другой глаз — не могла…

Ты должна, ты должна, ты должна, — твердил мой разум. Ради Кабелла.

Я снова подняла склянку, втягивая последнюю каплю яда в пипетку. Сила воли и смелость были недостаточны; я вынуждена была удерживать левый глаз открытым, чтобы не дать телу инстинктивно моргнуть и сбросить яд.

Мои ноги подскочили, зубы разорвали ремень. Яд пробрался в сознание, погружая корни мыслей во тьму, прежде чем поджечь их все огнём.

Вокруг меня всё померкло. Я вцепилась в лицо, кусая внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать крик.

Не вижу, подумала я в отчаянии, хотя чей-то спокойный голос, низкий и уверенный, прошептал: это побочный эффект. Он пройдёт.

Сказала ли я это вслух? Кто-то был в моей палатке?

Кровь закипела в моих венах, вызывая образы, которые я не хотела видеть, но не могла забыть. Огни. Места — близкие и далёкие, и уже не существующие. Лица давно ушедших.

Лица мёртвых.

Незваный голос Нэша возник в моей памяти.

Ну же, Тэмси, всё не так уж плохо.

Что-то было в этом воспоминании, всплывающем на поверхность. Золотой свет. Песок. Но затем это исчезло, вытесненное тенями, собирающимися за пределами моей палатки. Попыталась отползти прочь, когда вход в палатку задрожал, медленно раскрываясь. В темноте мелькнули золотые глаза, горящие голодом, только чтобы вспыхнуть и рассыпаться искрами.

Я дышала так же часто, как колотилось моё сердце, но никак не могла вдохнуть достаточно воздуха, не могла остудить огонь в груди. Пот заливал лицо, жёг потрескавшиеся губы. Как только я начала рвать, остановиться уже не могла, даже когда желудок свёлся от боли. Я царапала веки, отчаянно пытаясь выцарапать осколки стекла, жгущие мои глаза, и выпотрошить глазницы. Жар заполнил меня, и я была уверена, что кожа скоро начнёт пузыриться изнутри.

Сна не было, как и пробуждения — только это. Часы мелькали, как секунды, секунды длились, как часы. Видения сыпались, как чёрный призматический дождь, каждое следующее делая всё меньше смысла. Хранилища. Проклятые сигилы. Меч, разрубающий кости. Пёс, бегущий по небу. Фигура в капюшоне, ступающая в неизвестные глубины чёрной воды.

Но видения начали замедляться, сливаясь в одно. Я увидела себя на краю океана, с двумя мечами, скрещёнными у плеч, с растущим пятном крови на подоле моего белого платья, пока прилив снова и снова хлестал его.

— Птичка?

Я повернула голову к тени у входа в палатку. Её форма дрожала, двигаясь в круг света от одинокой лампы. Что-то тяжёлое и ледяное прижалось ко лбу, и я попыталась отползти.

— Что за адское зелье ты приняла? — Раздался звук, будто кто-то рылся в моих вещах, и затем он снова выругался.

Вор, подумала я. Он был вором. Нет — не настоящий. Галлюцинация, как и все остальные. Воспоминание о чём-то, что никогда не случится.

Жар пожирал меня изнутри, распространяясь по мышцам, как лезвие. Я корчилась, пытаясь освободиться от него.

— Прекрати… прекрати…

Тень снова исчезла, впуская поток холодного воздуха, только чтобы вернуться. Я боролась с ощущением рук на плечах, с чувством, что меня удерживают.

— Нет, — умоляла я. — Пожалуйста…

— Всё в порядке, ты в безопасности…

Ложь. Ложь… темнота снова захлестнула меня, чистая и всепоглощающая. Следующее, что0 осознала, — я лежала на спине, растянувшись на чём-то мягком. Воздух наполнился сладковатым, зелёным запахом, и моя кожа впервые за долгие часы начала остывать. На глаза легло что-то лёгкое и влажное.

Боль исчезла; моя голова была тяжёлой, но при дыхании я ощущала лёгкий запах мяты, и тело расслаблялось, словно семя, пытающееся найти путь, чтобы проникнуть глубже во тьму под поверхностью.

Эмрис?

Должно быть, я произнесла его имя вслух, потому что он ответил.

— Здесь.

Темнота снова плыла перед глазами, и я не могла понять, открыты ли мои глаза или закрыты. Единственное, что я знала наверняка — был голос.

— Я здесь.

Глава 8

Когда я снова проснулась, то лежала лицом вниз на своём спальном мешке, тело было тяжёлым, как камень.

Я глубоко вдохнула. Голова раскалывалась, как будто сейчас взорвётся, и я приподнялась на локтях, закрыв глаза, пока не прошла волна тошноты.

Жива, — подумала я.

Вокруг меня витал аромат мяты, пчелиного воска и чего-то, что не могла сразу распознать — благовоние? Я потерла глаза, но вздрогнула, осознав, что снова могла видеть.

Сработало? — пронзила меня мысль.

Я подняла руки к лицу, поворачивая их туда-сюда. На тыльной стороне левой ладони я заметила мазь, усыпанную зелёными листочками. То же самое было на груди и лице — прохладная на ощупь, с успокаивающим запахом мяты. Укусы на руке были покрыты другой мазью и перевязаны заново. Я приподняла грубую ткань и обнаружила, что раны почти зажили.

Тянусь к фляге у спального мешка, жадно пытаясь смыть ужасный вкус изо рта. Пусто.

И, наконец, вспомнила.

Я поднялась сначала на колени, потом на ноги и, дождавшись, когда мир перестанет кружиться, выбралась из палатки в сиреневое утро. Где-то рядом пахло кофе, но холодный, свежий воздух окончательно прояснил сознание.

Эмрис сидел, спиной ко мне, возился с маленьким костром в кольце наших объединившихся защитных гирлянд, превращая два лагеря в один. Он поднял котелок с огня и снова помешал его содержимое, прежде чем разлить тёмную жидкость по двум жестяным кружкам.

Он обернулся, протягивая одну мне.

— Взял пакетики кофе из твоей сумки. Надеюсь, ты не против.

Моё уставшее тело протестовало, но возмущение не ослабевало.

— Вообще-то, я против. У меня не так много!

Он всё ещё держал кружку, ожидая, пока я её возьму.

— Тем более выпей, чтобы не пропало.

Я подошла ближе, села на влажную землю и взяла кружку с раздражённым вздохом. Эмрис дул на пар, поднимавшийся от его кружки, затем сделал большой глоток.

— О, святые боги, — закашлялся он, хлопая себя по груди. — Ты добыла это в глубинах ада?

— Если тебе так не нравится, отдай назад. — Я попыталась выхватить кружку, но он поднял её выше.

— Словно сам Люцифер испортил мне кофе, — сказал он, глядя на кружку с упрёком.

— Очень смешно, — огрызнулась я, снова потянувшись за кружкой, — но я не позволю тебе тратить его впустую.

— Нет, нет, — ответил он с мученическим выражением лица. — Я готов потерпеть отраву ради кофеина.

Он снова сделал большой глоток и поморщился.

— Тебе лучше? — спросила я.

— Лучше? Нет. Радиоактивнее? Да. — Эмрис посмотрел на меня с явным недоверием. — Ты… правда получаешь удовольствие от этого?

— Да, — ответила я. — И пью его чёрным, без ложки нытья.

— Это не нытьё, — сказал он. — Я искренне удивлён, как твои внутренние органы ещё работают.

Я закатила глаза, когда он сделал ещё один глоток и содрогнулся.

— Извини, что не соответствую твоим стандартам, — проворчала я. — Не у всех есть личный бариста под рукой.

— Не у всех хватило бы ума попробовать яд василиска, чтобы получить Ясновидение, — парировал он. — Так что хотя бы в этом ты меня обошла.

Я сжала зубы.

— Я жива, не так ли?

— Едва, — ответил он. — Кстати, не за что. Я использовал весь свой охлаждающий бальзам, и у меня больше нет трав, чтобы приготовить ещё.

Мой рот раскрылся от удивления.

После лет, проведённых в том, чтобы мучить меня намёками и вынуждать гоняться за слухами… он, наконец, раскрыл свой дар, унаследованный через длинную череду предков из рода Кеннингов.

Эмрис оказался Травником.

— Ах, наконец-то до неё дошло, — произнёс Эмрис.

Я усмехнулась.

— Должно быть, папочка был весьма разочарован, узнав, что его единственный сын — цветочник. Неудивительно, что вы оба скрыли это от гильдии.

Способность разговаривать с растениями и заботиться о них была не самой полезной в нашем деле, по крайней мере по сравнению с другими дарами.

Его лицо напряглось.

— Это на один дар больше, чем у тебя.

Если бы у меня было больше кофе, я бы плеснула его в него.

— О, кого-то задевает его дар? Учтено.

— Забавный способ выразить благодарность, Птичка, — сказал Эмрис. — Выпей это, прежде чем свалишься. Ты жутко обезвожена.

Я взяла бутылку с водой как можно более сердито.

— Не собираюсь говорить тебе спасибо, — сказала я, делая глоток. — Я не нуждалась в твоей помощи и не давала тебе разрешения входить в мою палатку.

— Прости, что забеспокоился, услышав твой крик, — сказал Эмрис. — У тебя была температура 41 градус. Твой мозг уже практически начал вскипать и сварился бы без моей помощи. Это называется эмпатия — попробуй как-нибудь.

Я закусила щёку, чтобы не огрызнуться снова, зная, что он только и делает, что пытается меня разозлить. Вместо этого украдкой наблюдала за ним, и меня вновь накрыла волна горечи, когда заметила его первоклассное снаряжение, включая складной топор.

Эмрис был одет в дорогой тёмно-синий свитер с высоким воротом, свободные брюки, бейсболку и начищенные кожаные ботинки для походов. Из-за холода он уже надел свои толстые перчатки Опустошителя — наверняка из самой лучшей чешуи дракона, передававшейся по наследству. Они предназначались для защиты от лёгких проклятий, а не для походов.

— Со мной всё было в порядке, — сказала я после паузы, чувствуя себя неловко от того, как ужасно я должна была выглядеть — всё ещё мокрая, теперь вся в грязи и мазях.

— Это хотя бы сработало? — спросил он раздражённо. При виде моего неуверенного выражения добавил: — Здесь нет леприконов или других волшебных существ, чтобы проверить. Выйди за пределы защитных сигилов. Ты должна увидеть, что внутри них.

Проклятье. Я должна была сама об этом подумать.

Я медленно поднялась, сжимая кружку с растворимым кофе для моральной поддержки.

— Отвернись, — сказала я Эмрису.

— Что? Нет.

— Отвернись, — приказала я. — Или закрой глаза.

— Боги, ты просто невыносима, — пробормотал он, но всё-таки прикрыл глаза рукой. — Вот. Довольна? Или ты не способна на эмоции, кроме злости?

— Злость и раздражение, — поправила его я.

Это казалось неправильным — делать это в его присутствии, проверять что-то настолько важное, что могло оказаться просто пустышкой. Я не хотела, чтобы он был свидетелем.

Я не хотела, чтобы он видел, как мои руки слегка дрожат, когда держу кружку с кофе, переступая через наши объединённые защитные чары. Сделав последний, успокаивающий вдох, обернулась к лагерю.

Я резко вдохнула. Две палатки — синяя и красная. Костёр. Эмрис с рукой на глазах, его поза становилась всё более напряжённой с каждой секундой. Я видела всё это и даже больше.

Слабые, переливающиеся нити магии были вплетены в гирлянды, пульсируя и мерцая. Это было такое маленькое проявление магии, но оно буквально зарядило меня энергией. Волнение стерло остатки злости и заполнило меня тем, что я не ощущала уже очень давно.

Радость.

Она мягко порхала в груди, как крыло птицы, и на этот раз я не прогнала её. Я не позволила ей исчезнуть. Пъротянула палец к нитям, и одна из них откликнулась, тихо гудя, обвилась вокруг моего пальца. Притягивая, будто стараясь вернуть меня внутрь защитного круга.

Мне казалось, что я многое знала о скрытом мире магии, и убеждала себя довольствоваться редкими, слабыми проблесками. На самом деле я была даже большим чужаком, чем могла когда-либо предположить или принять. Я ничего не знала.

Сглотнула, переступая через чары назад. Мне казалось, что искры пробегают по моим венам, и даже нежелательный спутник не мог омрачить это ощущение. Теперь лишь смерть могла забрать у меня дар Ясновидения.

— Ну? — подсказал Эмрис.

— Сработало, — сказала я, стараясь, безуспешно, скрыть волнение.

— Великолепно, — сказал он. — Значит, ты сможешь вернуть мой должок.

Я раскрыла рот от удивления.

— А как же «эмпатия»?

В нашей гильдии были три основных правила: первый, кто коснётся реликвии, может её забрать; никому не разрешено намеренно калечить или убивать других членов гильдии; долг, полученный в форме услуги, должен быть возвращён на условиях дающего.

Эмрис допил остатки кофе и промыл кружку водой из своей фляги. Протянул руку за моей кружкой, заставив меня допить всё одним залпом, чтобы тоже её помыть.

— Я должен был знать, что ты отвергнешь кодекс, — сказал он. — Нэш ведь никогда его не чтил.

Словно рукой, последние проблески моей радости стерлись.

— Я не Нэш. Чего ты хочешь?

— Когда у тебя был жар, ты бормотала что-то о необходимости проверить руины, — ответил он. — Я хочу пойти с тобой, когда ты будешь искать то, что, как ты считаешь, там может быть.

— Откуда тебе знать, что я не попытаюсь тебя перехитрить? — спросила я, позволяя льду проникнуть в мой голос.

Он только усмехнулся.

— Не волнуйся, Птичка. Как бы быстрая ты ни была, я всегда был быстрее.

— Ты отвратительный маленький гад, — ответила я, забирая его флягу себе.

Эмрис ухмыльнулся.

— Сделай всё, что тебе нужно, чтобы перестать выглядеть как живой мертвец. Нам нужно быть у руин, прежде чем туда придут туристы.

Я дождалась, пока не вернусь в палатку, чтобы с облегчением выдохнуть. Переоделась в другое, чуть более сухое бельё и штаны, поморщившись от холода. Эмрис насвистывал, гася огонь, словно напоминая мне, что он всё ещё там, ждёт.

Лихорадка раскрыла во мне что-то. Воспоминание о провальной миссии в Египте. Вчерашняя прогулка не дала мне ни малейшей зацепки, ведь не было очевидной причины связывать эти два места. Но подсознание толкнуло меня к трюку Нэша с тайниками в дверных проёмах.

Молчаливые руины замка хранили его секрет семь долгих лет. Что-то было закопано там; я чувствовала это до самого костного мозга. Всё, что мне оставалось, — найти это.

***

Мы ждали, пока солнце не взошло над горизонтом, прежде чем свернуть наш лагерь и отправиться к руинам. Пока я не видела, чтобы в деревню прибыл автобус с туристами, но знала, что это вопрос времени. У нас было, может быть, чуть больше часа, пока не придут гиды и не откроют место.

Я глубоко вдохнула холодный воздух, шагая по тропе, а под ногами хрустели камешки. Было начало октября, но утёс всё ещё украшали цветущие растения и вереск, такие манящие остановиться и полюбоваться, несмотря на скрытые шипы. Дикая трава и папоротники снова покрыли землю, стирая следы многих туристов, что прошли по ним. Здесь и там земля казалась мерцающей, намекая на следы древней магии, укрытые среди камней и кустов ежевики.

После шторма, бушевавшего прошлой ночью, утро наградило меня одним из тех болезненно красивых золотых рассветов, которые, казалось, обещали, что этот день останется в памяти как один из лучших. Но я знала, как быстро всё может измениться, и уже готовилась к разочарованию.

— Что мы ищем? — спросил Эмрис.

— Вчера ночью мне кое-что вспомнилось, — ответила я. — Воспоминание, о котором я не думала годами.

Та самая работа в Египте.

Эмрис молчал, ожидая продолжения.

— Порой, — начала я, — Нэш прятал вещи в дверных проёмах ради сохранности. Под плиткой или досками. Места всегда были случайными. Не знаю, как он их все запоминал.

Воспоминание о том, как Нэш объяснял свою логику, возникло в сознании: Люди ищут снаружи и внутри, но никогда между. Там прячется истина, где никто не догадается её искать.

— Ты думаешь, он оставил что-то в одном из дверных проёмов в Тинтагеле? — Эмрис взглянул на меня с явным сомнением. — Охранники будут не в восторге от того, что мы собираемся рыть сотни ям в руинах. Можешь сузить круг поиска?

Не для тебя, подумала я. Было так несправедливо, что он был здесь в этот момент, но гордость не позволяла мне отказаться от своего обещания.

— Возможно.

— Я так и понял, что нет, — сказал Эмрис. — Ты не думаешь, что он мог спрятать что-то в пещере Мерлина? Это ведь там, где, по легенде, Мерлин отнес младенца Артура в безопасное место, верно?

Я покачала головой, оглядывая драматический изгиб берега. Внизу волны шипели, ударяясь о скалы.

— Нет, он бы беспокоился, что прилив откроет то, что он спрятал, и унесёт это в море. Думаю, он бы выбрал место или структуру, использовавшуюся ещё во времена Артура. В эпоху Тёмных веков.

Эмрис, подбоченившись, сказал:

— И, зная его склонность к драматизму, полагаю, он выбрал бы место на внутреннем дворе.

Внутренний двор был «островом» среди руин, отделённым от материка пропастью. Именно там мы проводили больше всего времени во время прошлых визитов с Нэшем.

Осознание пришло, как солнечный свет, пробивающийся сквозь облака.

— Ты знаешь, где это, — сказал Эмрис. — Не утруждайся лгать — это написано на твоём лице.

Я сжала губы, придавая своему выражению кислое выражение.

— Думаю, да.

Если Нэш что-то оставил, то, скорее всего, в том самом месте, куда меня тянуло вчера. Я провела там часы, глядя на море, как вдова моряка. Меня тянуло туда так сильно, что я не могла списать это на яд или галлюцинацию.

Избегая камер наблюдения, мы перелезли через ограду, защищающую руины. Вместо того чтобы пройтись по более заметному и безопасному современному мосту, мы выбрали старый, более опасный мост, а затем взобрались по спиральным лестницам к внутреннему двору. Запах ветра был чистым, солёным и свежим, но его сырость проникала сквозь мой фланелевый плащ, сквозь кожу и мышцы, прямо до костей.

Северные ворота внутреннего двора представляли собой сланцевую стену с арочным проходом, который теперь служил лишь рамкой для вида на море. Это было поразительное зрелище, безусловно, но именно руины большого зала заставили меня затаить дыхание.

Трепет охватил меня, начиная с кончиков пальцев ног, быстро распространяясь по спине, захватывая сердце. Впервые Тинтагель приподнял унылую маску разрухи и открыл мне своё древнее, скрытое лицо.

С помощью Ясновидения оставшиеся стены сооружения внезапно засияли радужными цветами. Чем дольше я смотрела, тем чётче становились зачарованные фрески. Хотя интенсивность красок выцвела, как краска на солнце, я всё же могла различить сцены с драконами, безымянными богами и густыми лесами.

Чуть правее от входа серебристая тропа тянулась через край утёса к морю; было невозможно определить, где она заканчивалась или можно ли пройти по ней до самого горизонта.

Моё восхищение резко контрастировало с равнодушием Эмриса. Он видел это всё и, вероятно, даже более впечатляющие зрелища раньше. Я пыталась не завидовать, наблюдая, как он обходит руины.

Мы направились к арочному проходу в стене. Я присела, разглядывая сланцевые плиты, установленные в основании.

— Нож, пожалуйста, — сказала я, протянув руку за спину.

Он передал его, кивнув на плиту слева от арки, которая была слегка приподнята над другими.

— Эта, кажется, немного сдвинута, правда?

— Это, наверное, просто от шторма, — сказала я, снимая сумки.

— Ты можешь иметь надежду, знаешь ли, — ответил он. — Это тебя не убьёт.

Нет, не убьёт. Но, как все хорошие мучители, надежда продлевает твоё страдание, медленно поднимая твои ожидания, чтобы потом неизбежный обвал разочарования был вдвое болезненнее.

— Следи за мостом и другой стороной руин. Гиды скоро прибудут, чтобы открыть место, — сказала я. — И смотри за той, что с короткими волнистыми светлыми волосами — она шустрая, как лиса, и злая, как оса.

Он поднял бровь.

— Она твоя родственница?

Я злобно взглянула на него и вернулась к работе, разрезая затвердевшую землю между плитами.

— Это действительно идиотская идея, да? — пробормотала я.

— Какие идеи не идиотские, пока не доказано их правильность?

Реплика замерла на моих губах. Камень легко поддался и отделился от земли и цемента.

Я была не первой, кто его вскрывал.

— О, боже… — прошептала я. Моё сердце остановилось, а затем снова забилось с удвоенной силой.

Внутри небольшого, неестественно вырытого отверстия в твёрдой земле лежал маленький кожаный свёрток, обёрнутый детским дождевиком в клетку — моим старым дождевиком, чтобы защитить от дождя.

Эмрис упал на колени рядом, его глаза расширились, когда я высыпала содержимое кожаного мешочка на землю, между нами, позволяя им упасть на влажные камни.

Листок бумаги и серебряная монета, почти чёрная от налёта… нет, от засохшей крови. Сердце застучало в ушах, всё тело напряглось, как тетива. Я перевернула монету, проведя по ней большим пальцем.

На обратной стороне была надпись. Слова шли по краю, и буквы напоминали сигилы. Я не могла понять, было ли это галлюцинацией или действием Ясновидения, потому что те самые знаки начали дрожать и менять форму, складываясь в буквы, а затем — в слова, которые я узнавала.

— Я — мечта мёртвых, — прошептала я.

— Что к черту это значит? — взорвался Эмрис.

Я потянулась к листку пергамента, упавшему из мешочка, осторожно подняла его с земли. Учитывая состояние места, где это всё пролежало семь лет, и острый, как паутина, почерк Нэша, короткая записка поразила меня своей ясностью и лаконичностью.

Кольцо завоюет её сердце. Не следуйте. Я вернусь, когда всё будет кончено. Если не вернусь, закопайте эту монету с пеплом и костью.

Почерк был столь официальным для Нэша, что я на мгновение застыла, пытаясь осознать смысл написанного.

— Её сердце? — Эмрис закатил глаза. — Неужели твой опекун проделал всё это, чтобы добиться расположения какой-то дамочки?

— Ты говоришь так, потому что никогда не видел, как его пощёчиной награждают женщины в каждом заведении Опустошителей, куда мы заходили.

Я снова подняла монету, вглядываясь в неё.

— Не следуйте, — повторила я. — Вау… исчезновение и этот хитроумный тайник, который я видела всего один раз, — Нэш сильно переоценил мою способность понимать такие намёки.

Это так типично для него — Нэш, живущий в иной плоскости реальности, чем мы, всегда создавал великие приключения, загадку, историю вокруг себя, дирижируя каждой деталью так, как ему хотелось. Если судьба не давала ему достаточно важной роли, он переписывал сценарий.

Не следуйте. Волна злости растеклась по крови, глаза щипало, но это был лишь холодный ветер, врывающийся в лицо. Только он.

Этот подлец рассчитывал, что я найду записку достаточно быстро, чтобы догнать его. Выслеживание было одним из немногих навыков, которым он действительно нас обучил, и он, очевидно, предполагал, что моя память будет единственной подсказкой, которая мне понадобится. Но он сделал из этого слишком сложную игру. Почему просто не оставить кожаный мешочек в палатке с нами? Почему так верить, что десятилетняя девочка будет думать о чём-то, кроме того, как спасти жизнь своего брата?

И всё это ради какой-то безымянной женщины. Завоюет её сердце? Он что, теперь поэт? Её сердце…

Все мысли растаяли, осталась одна.

Её сердце. Не чьё-то там, а именно её сердце. Богини.

— Ты что-то поняла, — сказал Эмрис. — Не ври, твоё выражение лица говорит за тебя.

Неожиданно подул сильный ветер, вырывая записку и подбрасывая её высоко в воздух. Я ахнула, пытаясь поймать её, но она уже уносилась к морю, взмывая ввысь, как бледная птица, прямо к волнам.

Я вернула плиту на место и вдавила её кулаками, пока грязь не стала затягивать её обратно.

— Это только я одна буду знать, — отрезала я, положив монету в надёжный карман своей рабочей сумки. Перекинув ремень через плечо, я потянулась за рюкзаком. — Твой долг оплачен, так что катись отсюда.

Эмрис схватил меня за руку, когда я встала.

— Что значила записка?

Я вырвалась.

— Хотелось бы тебе знать, да?

Он шагнул ко мне, его лицо застыло от упрямства.

Позади него, выглядывая из-за угла развалившейся стены, я заметила маленькую фигуру. Она была одета в слишком большую меховую куртку, всю усыпанную значками, и шарф из радужной пряжи, намотанный на нижнюю часть лица. Но я узнала её сразу — тёмная кожа, косички, собранные в два пучка на голове, массивные солнечные очки — даже если не могла поверить своим глазам.

— Эй! — крикнула я, проталкиваясь мимо Эмриса.

Девочка из таро-магазина сорвалась с места, когда я побежала к ней, но к тому моменту, как я добралась до места, где её видела, она уже исчезла. На мостах никого не было. Казалось, будто она прыгнула в море или ускользнула в невидимую трещину в скале. Я сделала круг, в поисках следов, но нашла лишь несколько маленьких отпечатков.

— Что это было? — спросил Эмрис.

— Мне показалось, что я видела… — Я остановилась, обернувшись к мосту.

Даже на расстоянии я его узнала. Уверенная походка, длинные чёрные волосы. Септимус шёл во главе группы других людей, переходящих современный мост. Вероятно, тоже Опустошители, некоторые из нашей гильдии.

— Серьёзно? — проворчала я, отступая. — До встречи, Наследничек.

Мне придётся воспользоваться одной из извилистых троп, чтобы выйти из руин, и надеяться, что по пути не столкнусь с его прихвостнями.

Я уже начала уходить, но остановилась, когда Септимус махнул кому-то на материке, указывая на деревню.

Ещё несколько Опустошителей появились у официального входа в руины. Высокая фигура боролась, пытаясь вырваться из крепких рук двоих здоровяков. Один из них махнул в ответ, явно подтверждая приказ Септимуса.

Кабелл. Грудь сжалась от боли. Я повернулась и начала спускаться по тропинке, ведущей к деревянному мосту внизу. Если мне удастся пересечь его, не привлекая внимания, и добраться до деревни…

Позади раздался шум шагов.

— Куда ты направляешься? — требовательно спросил Эмрис.

— Спасать Кабелла, — рявкнула я.

— Их слишком много, — возразил он. — Тебе его не вытащить.

— Смотри и учись.

Он ускорил шаг, чтобы поравняться со мной, не отставая.

— И что ты делаешь? — спросила я.

— Думаешь, я позволю тебе уйти, когда у тебя есть ответы? — покачал он головой. — Ни за что, Птичка.

Глава 9

Деревня только начинала просыпаться, встречая первые из множества туристических автобусов, когда Септимус и его спутники свернули с главной улицы и направились к старому амбару на окраине. Я последовала за ними, стараясь игнорировать Эмриса, пока мы приближались к ветхому строению и притаились под одним из его треснувших окон.

Стекло было покрыто слоем пыли, но я всё же смогла различить несколько предметов: ящики с сидром и пивом, предназначенные для паба «Экскалибур», лишние дорожные конусы и знаки, а также несколько комплектов доспехов и задняя часть костюма лошади. Земляной запах сена и животных, когда-то обитавших в стойлах, пропитал стены, оставляя слабый след прошлой жизни, когда Нэш, Кабелл и я ночевали в любом укрытии, какое только могли найти.

Не могла разобрать, о чём они говорили, когда Септимус втолкнул Кабелла в одно из стойл, а незнакомый Опустошитель стянул его руки пластиковыми наручниками.

Я закатила глаза и вскоре заметила, что Кабелл сделал то же самое. Как будто Нэш не обучил нас, как разрывать пластиковые наручники и открывать замки на настоящих, учитывая его богатый опыт в прошлом.

В течение нескольких минут никто из нас не шевелился и не говорил. Я старалась не обращать внимания на самодовольное бормотание рядом.

— Ну и что теперь? — прошептал Эмрис. — Не говори, что твой план спасения исчерпал себя на этом героическом этапе.

— Либо заткнись, либо исчезни, — сказала я ему. — Я жду, пока они хотя бы частично разойдутся, прежде чем действовать.

— Понятно, — отозвался он. — Ну, если нам предстоит подождать…

Он повернулся спиной к стене амбара, достал из бокового кармана брюк маленький нож и кусок дерева.

Движения его рук почти завораживали, когда он начал работать. Один за другим опилки падали на землю, а потом он плавно срезал грубую кору и сглаживал жёсткие края древесины.

Я бы ожидала от него какого-нибудь более аристократичного занятия, чем резьба по дереву — что-нибудь вроде охоты на лис или коллекционирования яиц Фаберже, или летнего отдыха на роскошной яхте.

Хотя вряд ли я когда-либо задумывалась, чем Эмрис занимается в своё свободное время.

— Кабелл опоздал на встречу с тобой здесь? — спросил он. — Или его сюда привели?

Я бросила на него подозрительный взгляд.

— А почему бы тебе самому не рассказать? Разве там не приятель твоего папочки?

Его нож замер на полуслове.

Что говорил Финеас в библиотеке? Мы никогда не сможем вырвать это из лап Совета, и тогда нам придётся бояться гнева Эндимиона…

— Если он ищет кольцо для твоего старика, то почему ты работаешь на Мадригал? — настаивала я. — Почему ты не в амбаре с Септимусом и остальными?

— Это не твоё дело, — пробормотал он, сосредоточив взгляд на куске дерева в руке.

— Ты сам сделал это моим делом, — прошипела я в ответ. — Не говори мне, что…

Внезапно голова Эмриса резко поднялась, и прежде, чем я успела среагировать, он схватил меня за запястье и потянул нас обоих прочь от стены.

— Смотри!

Из-за угла показалась девушка, появившаяся из-за соседнего здания. Её косички были закручены в пучки на голове, и на ней всё ещё была её меховая куртка — и, конечно, эта отвратительная набедренная сумка.

Я закрыла лицо рукой и простонала. Мне не привиделось ранее её появление.

Нева. Из магазина таро.

— Эм… — начал Эмрис. — Что она делает?

Она побежала прямо к амбару, решимость читалась в её взгляде. Она резко остановилась в нескольких шагах от стены и бросила пустую алюминиевую банку в стену. На ней было что-то тёмное, почти как…

Она нарисовала на ней сигил заклинания.

— Хм, — удивился Эмрис.

Нева залезла в свою сумку и достала длинный, тонкий кусок дерева. Один его конец был снабжён обсидиановым лезвием, своеобразным атаме, предназначенным для вырезания сигилов, а другой — покрыт серебром для проведения потока магии. У меня в животе всё сжалось от предчувствия беды.

— Палочка, — произнесла я, поднимаясь на ноги.

— Колдунья, — закончил за меня Эмрис, сжимая в руке свой нож.

— Дай сюда, — сказала я, потянувшись за лезвием.

Он отдёрнул руку.

— И дать тебе возможность всадить его мне в бок? Нет уж.

Я успела обернуться как раз в тот момент, когда Нева с улыбкой направила серебряный конец палочки на банку.

— Нева! — закричала я. — Не делай этого!

Но мои слова потонули в оглушительном грохоте, когда давление, высвободившееся из банки, отбросило нас с Эмрисом на несколько футов назад. Я прикрыла голову, когда заклинание разорвало стену амбара на мелкие щепки, не крупнее спичек, которые полетели на нас.

Но ни одна из них не коснулась нас. Я услышала глухой стон над собой, и через мгновение осознала тяжесть и тепло, прижавшие меня к земле. Лицо запылало, и я резко вытолкнула вперёд тело Эмриса, укрывавшего меня.

— Уйди!

Часть крыши, лишившись опоры, с грохотом рухнула вниз, заставив землю вздрогнуть. Колдунья отскочила, её рот образовал изумлённое «О».

Мужчины внутри закричали и зашумели, когда по остаткам здания прокатилась мощная дрожь, грозившая обрушить его полностью.

Кабелл, подумала я, с трудом вставая на ноги. Мои уши звенели, я пошатывалась, пробираясь вперёд, как раз когда Кабелл разорвал наручники и, используя плечо, выбил хрупкую деревянную стену позади себя.

Но, когда я обогнула угол, чтобы перехватить его, он уже исчез, уворачиваясь и петляя по направлению к деревне. Я попыталась проследовать по маршруту, который, как мне казалось, он мог выбрать, продираясь сквозь толпу любопытных горожан и туристов, пришедших посмотреть, что случилось, но, оглянувшись на амбар, встретилась взглядом с Септимусом.

— Вон она! — крикнул он, вытянув руку.

Спрячься, спрячься, мысленно заклинала я. Кабелл найдёт безопасное место, чтобы отсидеться, и мне нужно было сделать то же самое. Вокруг были только дома и магазины. Вдруг впереди я заметила заколоченный паб, очевидно, на ремонте, и он показался мне как маяк.

Я обежала его сзади, но стены были разобраны до каркаса, не оставляя места для укрытия.

Сад был завален строительными материалами, но рабочих не было видно. Был, однако, хлипкий сарайчик. Я вытащила шпильку из волос и начала крутить замок, только чтобы обнаружить, что он уже открыт.

Нырнула внутрь, мои лёгкие горели, а бок сводила боль, и захлопнула дверь за собой. Я заперла её и стала искать, чем можно подпереть ручку.

Внутри не было ничего, кроме нескольких сломанных садовых стульев, ящиков для хранения и… Эмриса Дая.

Он вскочил на ноги из-за стопки ящиков.

— Нет. Точно нет. Выметайся.

— Ты серьёзно? — сказала я.

— Я пришёл сюда первым! — возразил он. — Найди себе другое укрытие!

Сарай скрипел, словно пытаясь устроиться поудобнее, будто старик с больными костями. Наша обувь поднимала запах земли и сухой травы.

— Это ты найди себе другое укрытие! — возразила я. — Ты же сам настоял на том, чтобы идти за мной сюда!

Холодный воздух и солнечный свет залили сарай, когда дверь распахнулась. Я бросилась вперёд, чтобы прорваться мимо того, кто нас нашёл. Почувствовав, как руки схватили меня за плечи, я вырвалась.

— Тэмс! Это я, это я!

Запах кожаной куртки Кабелла обвил меня, как и его руки. Я прижалась к нему, и у меня защемило в горле от облегчения.

— Ты в порядке? — спросила я.

— В полном.

Но мое облегчение оказалось недолгим. За его спиной появилась Нева, всё ещё сжимающая в руке свою палочку.

— Ты! — выплюнула я.

— Я! — радостно ответила она. — Видишь? Мы всё-таки вместе!

Я смутно осознавала, что Эмрис был рядом, его рука зависла над топором в походной сумке. Не знаю, какое у меня было выражение лица, но Кабелл успокаивающее положил мне на плечо руку.

— Тэмсин, это колдунья Нева, — сказал он, — и у неё есть предложение, которое тебе захочется выслушать.

Глава 10

— Колдунья, — повторила я, позволив яду пропитать это слово. — Великолепное представление, которое ты устроила, притворяясь одной из Одарённых.

— Вы знакомы? — спросил Эмрис, наконец расслабив стойку.

— Ага, мы старые знакомые, — ответила Нева.

— Да уж, аж с прошлого месяца, — сухо вставила я.

— Дольше, чем ты думаешь, — Нева улыбнулась. — И, кстати, я никогда не говорила, что я из Одарённых. Это было твоё предположение, а знаешь, что говорят о предположениях?

Мой взгляд сузился.

— Объяснись.

— Они выставляют тебя дураком… — начала Нева.

Кабелл поднял руку, мягко прерывая её.

— Что моя сестра хочет знать, так это каким образом ты её отыскала.

— Я как раз к этому подхожу, — сказала Нева, скрещивая руки на груди. — Так вот, дело в следующем. Моя тётя — одна из Одарённых, и её дар позволяет ей находить потерянные вещи.

Не задумываясь, она прикоснулась к чему-то, спрятанному под рубашкой, как будто это был кулон или кристалл.

— Сэр Нэшбери Ларк обратился к ней семь лет назад с просьбой отыскать Карнвеннан, кинжал короля Артура, — продолжила Нева. — Но тётя не смогла найти его ни через гадание, ни через видения, что её сильно огорчило, как вы, конечно, понимаете.

— Мы часто сталкиваемся с неудачами в нашем деле, — тихо сказала я. Внутри меня что-то зашевелилось, острое и быстрое. За этим последовало воспоминание. — Магазин в Чарльстоне?

Нева захлопала в ладоши, как будто это была игра.

— Ты помнишь! Мне тогда следовало быть в кровати, но я подслушивала наверху, сидя на лестнице.

Магазин, спрятанный за Кинг-стрит и открытый только после полуночи, больше напоминал квартиру, чем место торговли. Я помню, как лунный свет скользил по множеству свёрнутых карт, связанных аккуратными узлами. Горы этих карт, словно стопки пустых костей, ждали своего часа.

Тётю Невы, Линден Гуд, было легко запомнить с её тёплым голосом, фартуком, пахнущим мятой и лимоном, когда она приветствовала нас и пригласила внутрь. Кабелл и я были отправлены в уголок с миской похлёбки, пока она и Нэш обсуждали дела. Мы едва успели заметить, как она тянулась к картам, и её кулон из селенита сверкал в свете свечей, когда она безуспешно пыталась найти кинжал, который Нэш так отчаянно хотел заполучить. В итоге я нашла его через обычные исследования и догадки.

— Это был наш последний след, — тихо сказала я.

— Обычно она не помогает Опустошителям искать сокровища, которые они просто продадут, но он сказал, что это нужно ему для одного из его детей, и она согласилась, — пояснила Нева. — Нэшбери указал своим адресом библиотеку вашей гильдии, так что я следила за ней и действительно увидела тебя там, что позволило нашим судьбам снова пересечься.

— А что это было в магазине таро? Просто игра со мной? — спросила я.

— Я пыталась тебя понять, — ответила Нева, как будто это было совершенно очевидно. — И поняла. А теперь мы здесь, прячемся в этом сарае. Ты — в замешательстве, я — с предложением.

— Ладно, кстати, о предложении, — начала я, — ты хотя бы уберёшь свою палочку?

— Ой, да, конечно. — Она взглянула на неё, словно удивлённая, что всё ещё держит её, затем расстегнула свою поясную сумку и, как-то умудрившись, спрятала палочку внутрь. Очевидно, сумка была зачарована, чтобы вмещать больше, чем могла бы.

— Серьёзно, что за история с этой сумкой? — спросила я, не выдержав больше глядеть на ужасных котов.

— Ну, разве не прелесть? — радостно ответила она. — К тому же, с ней шла кепка, и я думаю, она отлично бы тебе подошла как маскировка.

Нева достала из сумки тёмный свёрток и встряхнула его — это была чёрная бейсболка с зелёными ушками и надписью «КОШАЧИЙ МИСТИК» между ними.

— Она совершенно точно хочет её взять, — с удовольствием сказал Эмрис.

— Твоё предложение…? — напомнил Кабелл. Я почувствовала, как его рука соскользнула с моего плеча и сжала ткань куртки на спине, явно опасаясь, что я наброшусь на нашу самодовольную соперницу.

— Ах да, предложение. — Нева кашлянула. — Так вот, думаю, нам стоит объединиться. — Она взглянула на Эмриса. — Но не с тобой. Я тебя не знаю.

— Эмрис Дай, к вашим услугам, — с усмешкой представился он.

Она фыркнула, и, неожиданно для себя, я ощутила слабую симпатию к ней за отсутствие реакции на его фамилию.

— Я могу использовать свою магию, чтобы помочь вам найти вашего отца — Нэша. А вы сможете использовать кольцо для снятия любого проклятия, которое вам потребуется снять, — продолжила Нева. — После чего я заберу его для Совета Сестёр.

Название Совета Сестёр, управляющего органа колдуний, всегда заставляло волосы у меня на руках вставать дыбом.

— Ты знаешь, зачем оно им нужно? — спросила я.

— Понятия не имею, зачем, — Нева пожала плечами. — Я лишь знаю, что оно им нужно, и именно я собираюсь его им принести. Это единственный способ, чтобы мне назначили наставника и позволили продолжить обучение.

— У тебя нет наставника? — удивилась я, предположив, что её воспитала одна из Одарённых, а не мать или другая родственница-колдунья. — Тогда как ты вообще можешь колдовать?

— Ну, здравствуйте, — раздражённо ответила она. — Я сама всему научилась.

Я обменялась взглядом с Кабеллом, и он лишь поднял брови. Я никогда не слышала о колдунье, которая училась бы сама, без наставничества другой колдуньи — обычно из её же рода.

— Значит, они не принимают тебя в свои ряды из-за отсутствия формального обучения, — предположил Эмрис. — Но единственный способ получить это обучение — быть принятой в их ряды. Это абсолютно безумно.

— Ты начинаешь мне нравиться, — призналась Нева. — Ты можешь остаться. Пока.

— Прекрасно, — кивнул Эмрис. — Потому что у меня тоже есть предложение.

— Сгораю от нетерпения это услышать, — пробормотал Кабелл.

— Мы все хотим одного и того же, и у каждого из нас есть часть головоломки, которая поможет нам это получить, — продолжил Эмрис. — У Невы есть её сила, у Тэмсин — знание о местонахождении Нэша. А у меня, кажется, есть понимание того, как он туда попал.

— Что? — спросила я.

— Что? — повторил Кабелл. — Тэмс, ты знаешь, куда он пошёл?

— О-о, — улыбнулась Нева, переводя взгляд с одного на другого. — Звучит многообещающе.

Я бросила на брата многозначительный взгляд. — Можем поговорить снаружи секунду?

Он последовал за мной, закрыв дверь за собой. Мы отошли на несколько шагов.

— Что, собственно, мы сейчас делаем? — прошептала я.

— Прагуем, — ответил он просто.

Работа в Праге была единственным случаем, когда Нэш добровольно работал с колдуньей, задолго до того, как нашёл нас с Кабеллом. Тогда колдунья была новичком в своём ремесле и наняла Нэша, чтобы он добыл мифическую склянку с ихором — божественной кровью богов — из гробницы её предка. В итоге он использовал её неопытность против неё. Гробница была защищена обратным проклятием, так что всякий, кто снимал проклятие у входа, не мог войти без смертельных последствий. Там не оказалось никакого ихора, и ему не пришлось беспокоиться о том, что она станет его преследовать.

Я тяжело вздохнула, сдерживая раздражение.

— Это не сработает. Она может казаться неопытной, но слишком умна и слишком много знает о магии, чтобы не понять обман в конечном итоге. И, как ты знаешь, сокрытие информации работает лишь до поры до времени.

Кабелл вздохнул, проведя рукой по тёмным взлохмаченным волосам. Он посмотрел на меня снова, и его лицо исказилось сожалением. — То, что я сказал дома…

— Это неважно, — сказала я.

— Важно, — настаивал он, прислонившись к камню рядом. — Я не должен был скрывать от тебя информацию о кольце и Нэше, но я дал ему обещание.

— Каб, я понимаю, — ответила я. — Со своей стороны, мне жаль, что я не заметила, как тебе трудно.

Он молчал долго, сжимая челюсти, словно борясь с желанием что-то сказать. В его лице появилась твёрдость, которой я прежде не видела, как новая броня, скрывающая его чувства.

— Мне не следовало уходить, — наконец пробормотал он. — Я не должен был позволить тебе отправиться на поиски одной. Мне стоило снять розовые очки и взглянуть правде в глаза. Просто… надеяться бывает так трудно.

— Единственное, что сейчас для меня важно — это то, что ты здесь, — сказала я. — Хотя пришлось подождать, чтобы ты наконец-то явился.

Он выдавил усмешку.

— И моё наказание было в том, чтобы попасться в лапы самых глупых Опустошителей нашей гильдии.

Я попыталась улыбнуться, но у меня не вышло. Через мгновение Кабелл опустил взгляд, обхватив себя руками. Вблизи он выглядел ужасно. Его бледная кожа подчёркивала тёмные круги под глазами. В последние недели он явно потерял вес, и на его щеках снова появились те впадины, которые я не видела со времён нашего детства.

Я сглотнула, подавляя комок в горле. После ссор мы всегда старались разрядить обстановку, чтобы можно было снова плавать поверх наслоившейся пыли обид. Когда вы есть только друг у друга, ни одна ссора не стоит риска разрыва этой связи. Должно было хватить того, что он изменил своё мнение и пришёл; это само по себе было извинением.

Но этого не хватило. Во время последней нашей встречи проявилось нечто тёмное, словно перевернули нетронутую землю и обнаружили скрытых червей и кости. И теперь, увидев истину, я не знала, как вернуться назад — и это пугало меня больше всего.

— Ты со мной, да? — спросила я, чувствуя, как к горлу подступает ком. Охватившее меня отчаяние жгло. Всё должно было быть хорошо. Мы должны быть в порядке.

— До конца, — ответил он. — Я хочу найти кольцо, я хочу узнать, что произошло с Нэшем, и я правда не хочу, чтобы ты убила себя, бродя вслепую без Ясновидения.

— О, насчёт этого… — начала я.

Лицо Кабелла помрачнело. Он наклонился ближе, внимательно изучая мои глаза, пока я не отвернулась. — Ты же не сделала это. Скажи, что ты не сделала этого.

Конечно, он догадался — я потратила почти целый год, уговаривая Нэша раздобыть для меня этот яд.

— Сделала. И ни капли не жалею, потому что это сработало.

Кабелл выругался себе под нос.

— Где ты вообще достала яд василиска?

— Где ты думаешь?

— Что ты там говорила о том, что больше не будешь заключать никаких сделок? — Кабелл покачал головой. — Клянусь всеми богами, если ты ещё раз сделаешь что-нибудь настолько глупое, я убью тебя сам.

— Принято, — ответила я, быстро переводя разговор на более насущную тему. — Ты уверен, что хочешь работать с колдуньей?

— Она не знает, что кольцо можно завоевать только силой, — сказал он тихим голосом. — Я подробно её расспросил об этом, пока мы искали тебя.

— Она могла соврать, — заметила я. — Могла обмануть нас.

— Как она обманула тебя в Бостоне? — Он поднял бровь, глядя как я хмурюсь. — Ох, да ладно тебе. Это случается с лучшими из нас. Как говорил Нэш…

Он замолчал, и взгляд его скользнул к земле.

— Ошибки — как осы, — закончила тихо я. — Они продолжат жалить, если дать им волю.

Кабелл выдохнул, опустив голову.

— Слушай, — начал он, — возможно, ты права, и Нева сама соберёт все кусочки головоломки. Но я знаю, что мы можем найти Нэша и кольцо первыми. Я это точно знаю. Держать её и Дая рядом — лучший способ обойти их.

— Ладно, — сдалась я. — Будем «Прагать» и разберёмся с последствиями позже.

Он ласково похлопал меня по голове и притянул к себе в короткое объятие.

— После всего этого времени… не верится, что Нэш может быть в Авалоне. Может, он там застрял. Это бы объяснило, почему он не вернулся домой.

Имя Нэша напомнило мне о том, что мы ещё нашли вместе с его запиской.

Взяв Кабелла за руку, я повела его обратно к сараю и достала потускневшую монету, чтобы показать её ему и Неве.

— Кто-нибудь из вас узнаёт это или понимает, что значит эта надпись?

Кабелл провёл пальцем по словам.

— «Я — мечта мёртвых», — прочёл он. — Никогда ничего подобного не видел, но чувствую магию, связанную ней. Она холодная. Нева?

Она покачала головой.

— Понятия не имею.

Эмрис стоял так тихо и неподвижно, прислонившись к стене сарая, что я почти забыла о его присутствии, пока он не заговорил.

— Зачем оставлять это загадкой? В записке сказано, что нужно похоронить её с пеплом и костью, если он не вернётся.

Кабелл моргнул.

— У кого-нибудь случайно есть кость с собой?

Я покачала головой.

Нева издала довольный звук.

— Вам всем повезло…

Колдунья начала доставать из своей сумки различные маленькие косточки и черепа, выкладывая их на землю. Закончив, она обвела их рукой, будто представляя свой собственный зоопарк из мёртвых животных.

— Тебе не кажется странным коллекционировать такие вещи? — спросила я.

— Почему это должно казаться странным? — удивилась Нева. — Смерть прекрасна, и люди боятся её только потому, что видят в ней конец, а не начало, каким она и является. К тому же, маленькие косточки — они такие милые. Смотри.

Она выбрала крохотный череп птицы с зубчатым клювом и, повысив голос, сказала:

— Здравствуй, Тэмсин. Выбери меня для своей загадочной монеты, и я буду твоим мрачным спутником на этом тёмном пути открытий.

Кабелл рассмеялся. Я — нет.

Нева вернула череп на место и выбрала кость рядом с ним. Она была в стеклянном футляре с позолоченными краями и имела форму стопы с пустыми дырами вместо ногтей, где когда-то были драгоценные камни.

— Этот вариант может подойти ещё лучше, — сказала Нева. — Это часть стопы святого Хенуга.

— Кого? — спросила я.

— Вот именно, — вздохнула Нева. — Найти кости известных людей не так просто. Я одолжила её у тёти. — Она замялась. — Ладно, я её украла.

Колдуньи любят месть больше всего, даже если она ждёт веками. Как я читала, они получают особое удовольствие, используя кости тех, чья религия разрушила древние языческие верования.

— А ещё у нас есть…

— Давайте использовать кость святого, — прервала я её. Я вырыла небольшую ямку в земле с помощью своего складного топора и бросила последний взгляд на монету перед тем, как кинуть её туда. Нева оторвала кусок от ступни и, пожелтевшая косточка длиной с палец упала рядом с монетой. Все четверо мы наклонились, глядя на неё.

— Хм, — сказала я.

Эмрис зажёг небольшую ветку зажигалкой и передал её мне. Когда ветка догорела, в яму полетели пепел и искры.

— Думаешь, этого хватит? — спросил Кабелл.

— Хотелось бы верить, — пробормотала я, засыпая землю сверху. Я присела и крепко утрамбовала землю, чтобы быть уверенной. Мы ждали и смотрели. И всё же ничего не происходило.

Я покачала головой, издав звук отвращения. Внутри вспыхнуло злое раздражение. Это так похоже на Нэша, играть в дурацкие игры, лишь бы казаться загадочным.

— Может, нужно подождать? — предположила Нева, её глаза были спокойными, и это мгновенно мне не понравилось.

— Ты можешь ждать тысячу лет, и обещаю, что ничего из этой земли не выйдет, — сказала я, садясь рядом со своими сумками и застегивая куртку повыше.

— Мы хотя бы попробовали, — произнёс Кабелл. Разочарование отчётливо читалось на его лице и тяжело легло на его плечи.

— Ну, — сказал Эмрис, нарушив тишину. — Теперь, когда это позади, готовы ли мы работать вместе, или нам нужно ещё десять минут, чтобы поспорить?

Я закатила глаза.

— И чем же ты можешь быть полезен? Кроме того, что красуешься и принимаешь драматичные позы?

— Забавно, Птичка.

— Это не её имя, — резко ответил Кабелл.

— Тэмсин думает, что знает, куда отправился Нэш, судя по его записке, — сказал Эмрис. — И, если моя догадка верна, это не в нашем мире.

Впервые в глазах Невы угас блеск волнения.

— Не в этом мире? Ты думаешь, он отправился в один из Иных Миров?

Кабелл ободряюще взглянул на меня.

— Давай, Тэмс.

— Только если Дай даст какое-то заверение, что это не ловушка, — сказала я.

Эмрис тяжело вздохнул.

— Ты такая упрямая. Хорошо… вот.

Он снял с плеча рюкзак и достал бутылочку размером с ладонь, поставив её на землю, между нами, когда я не сразу взяла её.

— Мадригал дала мне это.

— Мадригал? — Нева оживилась. — Говорят, она превратила своего последнего любовника в люстру.

— Нет, — сказал Эмрис, поморщившись. — Но спасибо за эту жуткую картину. Она подумала, что кольцо могло попасть в Иной Мир, и дала мне это, чтобы вызвать Туманную Ведьму. Она — единственное существо, способное управлять туманами, разделяющими наш мир и Иные Миры. Мы можем полностью обойти изначально запечатанные пути.

Нева нахмурилась.

— Уверен, что стоит призывать первозданных существ? Они всегда требуют что-то взамен за свои услуги.

— Для этого и нужна жертва, — сказал Эмрис, указывая на бутылочку. — Чтобы вызвать её.

Я наклонилась, чтобы взять бутылочку, поднеся к одному из редких лучей света, проникающих через щели в стенах вокруг нас. Листья, которых я не узнавала, несколько кристаллов кварца и три светящихся клыка плавали в густой, тёмной крови. На стекле был выгравирован знак колдуньи — шахматная фигура с перевёрнутым полумесяцем над ней.

— Нам остаётся только найти место на границе миров, чтобы её вызвать, — сказал Эмрис. — Например, перекрёсток.

— А как насчёт пещеры? — предложил Кабелл.

— Подойдет, — ответил Эмрис. — Пещера Мерлина, между землёй и морем.

Я прищурилась, глядя на него.

— Если ты так уверен, что он отправился в Иной Мир, зачем тебе нужны мы?

— Ну, во-первых, колдунья будет полезна, — сказал Эмрис. — А, во-вторых, я думаю, Нэш отправился в один из двух Иных Миров, связанных с Артуром и его рыцарями. Я не уверен, в какой именно, а у меня только одна жертва для ведьмы.

— Какие твои догадки? — спросил Кабелл.

— Либо Авалон, где было создано кольцо, — ответил Эмрис, — либо Лионесс, где, как говорят, были спрятаны самые тёмные и смертоносные сокровища, известные человеку, перед тем как мир раскололся.

Я сохранила бесстрастное выражение лица, скрывая свои мысли. Королевство Лионесс, современник Камелота, было, как считали смертные, поглощено чудовищной бурей, затонув в море и почти исчезнув из памяти.

— Сокровищница — всего лишь слух, — покачал головой Кабелл. — А если это правда, то и о чудовище, охраняющем её, тоже говорят правду.

— Именно поэтому я искренне надеюсь, что Тэмсин скажет нам, что это Авалон, — с тоской в голосе сказал Эмрис.

Тьма подкралась так незаметно, что я не заметила, как фигуры рядом со мной начали исчезать, пока они почти не пропали. Немногочисленные лучи света, просачивающиеся сквозь щели в старом дереве, поглотились полной тьмой.

— Да что за чертовщина… — Кабелл наткнулся на меня, шаря рукой, пытаясь найти дверь сарая.

— Открой её, — велела я. — Она прямо за тобой.

Голос Кабелла был приглушенным.

— Она открыта.

Нева охнула, пытаясь двигаться вперёд, следуя за нашими голосами.

— Что происходит?

Мир вокруг нас погрузился в непроницаемую темноту. Когда глаза немного привыкли, я начала различать очертания зданий вокруг.

— Это затмение? — спросила я.

— Незапланированное? — усомнился Эмрис, но затем добавил: — Ты не думаешь, что это из-за монеты?

— Не может быть, — ответила я. Это было невозможно. Что-то настолько маленькое не могло содержать достаточно магии для такого.

К нашим голосам присоединились другие, звучащие из близлежащих зданий, крики с вопросами и призывы к родным.

Но так же быстро, как пришла темнота, её пелена начала рассеиваться, сначала светлея до траурного серого, а затем снова сквозь него проглянуло синее небо.

— Что бы это ни было, хорошего ждать не приходится, — сказал Кабелл. — Я считаю, нам пора двигаться.

— Было бы полезно знать, куда он направлялся, — заметил Эмрис, поворачиваясь ко мне. Я прикусила губу, подавив последние сомнения.

Кольцо завоюет благосклонность её сердца.

С последним взглядом на брата я произнесла:

— Авалон. Я думаю, Нэш отправился в Авалон.

Громкий смех разорвал воздух. От этого звука внутри образовалась пустота, ещё до того, как другие присоединились к нему.

Один за другим Опустошители выходили из-за окружающих заборов и зданий, плотным кольцом обступая нас. Нева потянулась к своей сумке, но я сжала её руку, останавливая движение, как раз в тот момент, когда появился Септимус, опершийся на открытую раму паба.

— Слышали, парни? — крикнул он остальным. — Мы отправляемся на Прекрасный Остров.

Глава 11

Шок, охвативший нас словно железная хватка, продлился лишь мгновение. В том крохотном промежутке, что длится между одним ударом сердца и другим, Кабелл рванул к сараю, где были оставлены все наши вещи, но его сразу остановил один из мужчин, взявших его в плен.

— Мы снова встретились, — злорадно произнёс Опустошитель. — Думал, что вырвался из петли, да?

Кабелл плюнул ему в лицо. Я не успела заметить кулак, летящий в мою сторону, пока он не попал в висок, разорвав мой мир на две половины и сбив на влажную землю.

— Эй! — Кабелл попытался рвануться к тому, кто меня ударил. Я упала, на мгновение потерявшись, чувствуя, как кружится голова. Нева обняла меня за плечи и помогла подняться на ноги. Лицо Эмриса расплывалось в тумане, но я видела, что он смотрит на меня. Всё вокруг казалось размытым.

— Что ты здесь делаешь? — голос Септимуса дрожал от удивления, и в нём звучало нечто ещё. Если бы не рана на голове, я бы подумала, что это страх. — Как… это возможно?

Когда тёмные пятна исчезли из моего зрения, я, наконец, увидела, что привлекло его внимание. Вернее, кого.

— Я пришёл за кольцом, — ответил Эмрис. — Спасибо богам, что ты здесь. Меня схватили, когда я искал развалины Тинтагеля, и с тех пор я пытаюсь вырваться.

Нева возмущённо ахнула. Я, возможно, тоже попыталась бы ударить Эмриса, но он успел схватить меня за шею и крепко удерживал. Чем больше я пыталась освободиться, тем больше Опустошителей собиралось вокруг, помогая ему. Я заставила себя остановиться, прежде чем ситуация приняла худший оборот.

— Но твой отец… — начал Септимус, ещё не собрав все мысли воедино.

— Я хочу удивить его, — сказал Эмрис. — И вернуться с кольцом. Разве ты никогда не пытался впечатлить своего старика, Ярроу?

— Тебе нужно домой, — сказал Септимус. — Один из моих людей проводит тебя. Твой отец, должно быть, сходит с ума от беспокойства.

— Вот тут ты ошибаешься, — произнёс Эмрис, отпуская мою шею после последнего предупредительного сжатия, прежде чем выйти вперёд. Его голос звучал легко, а улыбка сияла. — Вам нужно, чтобы я рассказал, как добраться до Авалона, а нам нужны они, чтобы выследить Ларка.

— Эмрис… — другой мужчина покачал головой.

— Я иду с вами, — с напряжённой улыбкой сказал Эмрис. — Пожалуйста. Это мой последний шанс сделать что-то подобное.

Септимус вздохнул.

— Хорошо. Держись рядом со мной, понял? Я не хочу, чтобы твой отец меня убил.

— Конечно, — сказал Эмрис.

Его последний шанс сделать что-то подобное? Почему? Неужели его вот-вот отправят в какой-то престижный университет? Может, он взял эту работу от Мадригала, чтобы доказать, что ему не нужен диплом, но даже это казалось нелепым.

— Как мы доберёмся до Авалона? — спросил Септимус.

— Только попробуй, — предостерегла я Эмриса. Вот что вышло из нашего доверия — я знала, что не стоило, и всё равно привела его сюда. Я отдала ему нашу единственную зацепку, чтобы найти Нэша.

И он даже не соизволил взглянуть на меня, когда сказал:

— Ведьма Тумана.

Нева злобно зашипела.

— Ты за это заплатишь. Надеюсь, тебе нравится вкус слизняков, потому что они будут лезть у тебя изо всех щелей.

Септимус повернулся к ней, как будто замечая её впервые. Нева была выше меня, но его фигура позволяла ему нависать над нами обеими, словно второе затмение, заслоняя солнце.

— А это кто? — спросил он.

Я стиснула зубы, чувствуя, как страх сжимает сердце. Некоторые Опустошители видели в колдуньях лишь средство для обогащения, считая, что те опасны, словно чёрные вдовы — только при провокации. Но многие из тех, кого я встречала, ненавидели колдуний с поразительной яростью, обычно из-за того, что кто-то из их близких или наставников погиб от удачно наложенного заклинания.

Если кто-то из этих Опустошителей относился ко второй категории, Неве, возможно, придётся защищаться от их самых тёмных фантазий о мести.

Словно отвечая на мои мысли, Нева выпрямилась, расправив плечи, и одна её рука потянулась к поясной сумке.

— Я…

— Она из одной маленькой западной гильдии Опустошителей, — спокойно сказал Эмрис, не глядя ни на одну из нас. — Нева. Она сумеет найти Нэша, как только мы доберёмся до Авалона.

Его ложь выбила меня из равновесия. Напряжение на моём лице немного ослабло, когда в голове возник вопрос, рождённый моим растущим подозрением. Что ты задумал, Наследничек?

Кабелл продолжал сопротивляться, и его борьба только усилилась, когда он увидел, что люди Септимуса забрали наши сумки из сарая и добавили их к своему грузу.

— Нам стоит подождать, пока руины замка не закроются на день, — сказал Эмрис, на мгновение перехватив мой взгляд, оборачиваясь к Септимусу.

На этот раз его глаза несли послание. Доверься мне.

Я покачала головой. Никогда.

Эмрис Дай играл в опасную игру — оставался лишь вопрос: с кем именно.

***

Пещера Мерлина оказалась меньше, чем я её помнила; впрочем, в последний раз, когда я здесь стояла, и сама была меньше.

На самом деле, пещера была скорее тоннелем, высеченным древними волнами или каким-то великим зверем, что рыл себе путь в тёмных горных скалах. Чтобы попасть туда, нужно было спуститься по извилистой тропе с развалин наверху и войти через небольшой, покрытый камнями пляж.

Море сдерживало свои пенистые пальцы, пока мы пробирались по песку и гальке. Близкий водопад шумел так громко, что заглушал даже стук моего сердца.

Я остановилась у входа в пещеру, но Септимус грубо подтолкнул меня вперёд. Влажный воздух был пропитан солёным запахом разложения. Конденсат делал всё вокруг скользким, и идти становилось всё труднее, когда песчаный берег сменился полем острых камней. Стены вокруг нас были остры и угрожающе мрачны, словно каждая из них предупреждала, что это место не для смертных.

Несколько Опустошителей включили фонари, освещая путь, когда молодая луна не справлялась.

Нэш всегда говорил, что люди — это лишь искры, падающие в пламя времени, но я не была искрой, и здесь не было тепла. Лишь шёпот ледяного ветра, его холодные губы касались моей кожи, шепча неведомые тайны.

— Здесь, — сказал Септимус, когда мы достигли середины тоннеля. — Этого будет достаточно.

Я на мгновение поймала взгляд Невы, и в этом коротком взгляде поняла её намерения. Бороться. Бежать. Эти идиоты даже не догадались отобрать её поясную сумку, видимо посчитав, что она слишком мала, чтобы в ней могло быть что-то полезное или опасное. Даже со связанными руками, она всё ещё могла дотянуться до своей палочки.

Я покачала головой в ответ. Нас было слишком мало. Придётся искать способ сбежать, когда мы доберёмся до Авалона.

Нева была явно недовольна, но, казалось, приняла это. Она сердито посмотрела на Септимуса, проходящего мимо.

— Вам бы лучше быть осторожнее, когда мы зайдём внутрь — слышала, что ведьмы предпочитают вкус самодовольных глупцов даже больше, чем обычных идиотов. Что-то о более мягких мозгах.

Он поднял руку, будто собирался её ударить. Мы с Кабеллом одновременно бросились вперёд, пытаясь его остановить, но его удержал Эмрис.

— Мистер Ярроу, — произнёс он мягко, поднимая бутылку с подношением. — Нам стоит продолжить.

Септимус презрительно скривился.

— Ладно.

Кабелл попытался подойти ко мне ближе, но его перехватил один из Опустошителей.

Эмрис вышел вперёд, вытаскивая жесткую пробку из бутылки и ставя её на тёмный камень.

— Ведьма Тумана, — его голос звучал хрипло, — госпожа мглы, рождённая в земле древних теней. Никому не служащая, берущая всё, услышь нас, ответь на наш зов.

Опустошители застыли в испуге, когда вдруг все их фонари и светодиодные лампы погасли, оставляя пещеру в безграничной тьме.

Позади нас поднялся шипящий смех.

Моя голова снова опустела от мыслей, от чувств — осталось лишь осознание того, что нечто неведомое нависло за нашими спинами, словно надвигающаяся буря.

— Вы… вы примете это подношение? — спросил Эмрис.

— Приму, — прошипела ведьма, её голос походил на змей, скользящих друг о друга. — Чего же вы хотите?

Позади меня раздался звук, похожий на шелест кожаных крыльев, и воздух переменился.

— Мы… — начал Эмрис, затем прочистил горло. — Мы ищем проход. В Авалон и обратно.

— Аххххх… — прошелестела ведьма. — Значит, вы ищете то, что вам не дозволено. Меч легенд, спящего короля, высокую башню…

Голос Эмриса отразился от каменных стен.

— Что ты попросишь взамен?

— Что ты имеешь в виду? — резко перебил его Септимус. — Ты дал ей подношение…

Существо источало зловонный запах гнили и прогорклой жёлчи. Меня тошнило, а спину обжигало сознание её присутствия. Краем глаза я заметила бледную, высохшую руку, протягивающуюся вперёд, словно желая коснуться моего лица.

Моё тело сотрясалось от ужаса, когда нечто — палец или коготь — медленно скользнуло сквозь мои волосы и вдоль позвоночника, распутывая узлы и спутанные пряди, словно мать, расчёсывающая волосы ребёнка.

— За единый проход в Авалон для вашей группы и один обратный путь, — продолжила ведьма, — я прошу лишь прядь этих волос.

Её рука, её когти вновь заскользили по моей голове, приподнимая отдельные пряди, пока я не почувствовала, что меня вырвет или я закричу.

— Зачем они тебе? — резко спросил Эмрис.

— Какая разница? — огрызнулся Септимус.

— Это не ваше дело, — ответила ведьма. Что-то холодное и склизкое скатилось по моей щеке и плечу. — Возможно, просто потому, что они такие красивые… словно солнечный свет, который мне недоступен.

Сердце громко стучало, готовое вот-вот вырваться из груди. Я не знала, как мне удалось произнести это слово:

— Хорошо.

Едва заметным движением её коготь скрутился, и она отрезала неведомое количество волос на затылке. Её кожа ощущалась как мёртвая рыба, прижимающаяся ко мне.

Она снова наклонилась к моему уху:

— Для тебя я дарую это: секрет, который тебе решать, раскрывать или нет. Они наслаждаются кровью и горят на свету.

Я склонила голову, пытаясь осмыслить её слова. Закрыла глаза, пока тяжесть её присутствия не исчезла.

— Какой же ты интересный ребёнок, — прошептала ведьма, её голос затихал в моей голове.

Фонари и лампы вновь вспыхнули, и только тогда я поняла, что Ведьма Тумана исчезла.

Из груди вырвался тяжёлый вздох, и я согнулась пополам, всё ещё дрожа.

— Тэмсин? — позвал Кабелл. — Ты в порядке?

Я не могла ответить. Пока ещё нет.

Холодный влажный воздух обдувал моё лицо, и когда я заставила себя открыть глаза, то увидела перед собой кружащийся вихрь тумана, чернеющий в самом центре до абсолютной черноты.

— Что это? Жила? — спросил один из Опустошителей.

— Есть только один способ узнать, — ответил Септимус.

Он схватил меня за воротник и рывком подтолкнул вперёд. Туман вокруг отверстия завертелся в безумном вихре. Из тьмы в центре выбивались нити черноты, проникая в воздух, темнее даже теней вокруг меня.

Это было последнее, что я увидела, прежде чем Септимус толкнул меня в эти ледяные объятия.

Глава 12

Это было совсем не похоже на Жилы.

Я летела вперёд сквозь бесконечную тьму, словно подхваченная мощным ветром. Открыла рот, чтобы глотнуть воздух, но его не было. Затем, так же внезапно, как это началось, всё закончилось.

Я вылетела из прохода и приземлилась на колени на мокрую землю. У меня было лишь мгновение, чтобы откатиться в сторону, прежде чем Нева и Кабелл вывалились следом за мной, пошатываясь.

Следующим вышел Септимус, затем Эмрис, бледный, как полотно, с нашими сумками. Остальные мужчины высыпались следом, их фигуры начали растворяться в тенях, как только вокруг нас сгустился бархатный туман.

— Пусть несут свои вещи сами, — бросил Септимус Эмрису. Он указал на нас топором. — Попробуете что-то, сделаете хотя бы шаг вперёд без моего приказа, и этот топор окажется у вас в затылке.

Эмрис, как ни странно, опустил глаза, вручая мне мою сумку. Когда он вернулся к Септимусу и остальным, Кабелл воспользовался моментом, чтобы подойти ко мне.

— Ты в порядке? — спросил он взволнованно.

— Пойдет… — я покачала головой. — Просто сосредоточимся на задании как в Праге.

Он понял меня. Сейчас наша единственная цель — найти способ сбежать.

Нева крепче закуталась в свою меховую куртку.

— П-почему здесь так холодно?

Позади нас несколько Опустошителей, включая Эмриса, надели налобные фонари и включили их. Лучи пробили густую стену тумана, окружающего нас, и сошлись на двух тёмных силуэтах неподалёку.

Мы стояли на берегу водоёма — если это вообще можно было назвать водой. Это была вязкая жижа, густая, с комками чёрной, дёгтеобразной грязи. Мой пульс забился в висках.

— Это и есть Авалон? — хрипло спросил Кабелл.

Мышца на челюсти Эмриса дёрнулась, пока он подходил ближе, изучая воду. Его глаза скользнули к моим, и я поняла, без слов, что его мысли совпадали с моими.

Что-то здесь не так.

Тёмные фигуры в тумане обрели окончательную форму: две лодки пробили белую дымку и приблизились к нам. Латунные фонари, свисавшие с крючков на дальнем конце лодок, были погашены и едва заметно поскрипывали от лёгкого покачивания.

На мгновение никто не осмелился пошевелиться. По спине пробежал ручеёк ледяного пота.

— Дамы вперёд, — сказал Септимус, жестом приглашая меня на ближнюю лодку.

Мой желудок скрутился узлом, пока я осторожно перешагивала через низкий бортик лодки, ступая на влажные гниющие листья, скопившиеся на её плоской палубе.

Нева последовала за мной с высоко поднятой головой, стараясь не поскользнуться, пока мы шли к дальнему концу. Эмрис держал в руках свой топор, указывая Кабеллу занять место рядом с нами. Но облегчение от того, что нас с братом не разделили, длилось недолго; Эмрис, казалось, намеренно стоял прямо позади меня, так близко, что я чувствовала тепло его тела.

Остальные Опустошители, все двенадцать, колебались, будто заново обдумывая эту работу.

— Двигайтесь! — рявкнул Септимус. — Иначе не получите ни гроша!

В резком контрасте с другими Септимус выглядел возбуждённым — триумфальным даже в грязи, с растрёпанными волосами, вырывающимися из перевязи. Он оттолкнул другую лодку от берега и перепрыгнул на нашу. Лодка качнулась под его весом, но ей не требовалось дополнительной помощи, чтобы сойти с этого странного берега. Я обернулась в последний раз, отчаянно пытаясь запомнить расположение портала и наш обратный путь.

В стоячей воде не было видимого течения, но лодки двигались вперёд, медленно и неотвратимо направляясь к неизвестной цели.

Вокруг нас поднялся странный ритмичный звук, словно «тук-тук-тук», и его источник оставался неясным, пока Нева внезапно не отшатнулась от края лодки с подавленным звуком. Проклиная свою неугомонную любознательность, я наклонилась вперёд.

Вместо комков мха или почвы, поверхность воды была усеяна телами птиц и гниющих рыб. Меня начало тошнить.

Нити болезненно-жёлтого тумана пронзили белый туман вокруг нас, и уже через несколько секунд воздух стал тёмным и горьким. Гнилостный цвет сгущался, превращаясь в едкий смог, пропитанный зловонием солоноватого ада.

Нева закашлялась, словно захлёбываясь; я едва могла различить её через туман и слёзы, струящиеся из жгучих глаз. Несколько Опустошителей начали давиться рвотными позывами.

— Куда нас привела эта ведьма? — потребовал ответа Септимус.

Никто не смог ответить ему.

Ядовитые пары клубились вокруг нас, бурлили и рассеивались, мучая нас мимолётными видениями Иных Миров. Чёрное небо. Осколки гигантских валунов, торчащих из воды, как зубы. Оторванные части когда-то, вероятно, огромной статуи женщины.

Перевернутая каменная рука, собирающая стоячую воду и грязь, была почти размером с нашу лодку. Но именно вид женской головы, наполовину погружённой в воду, заставил меня задрожать. Змея, покрытая коркой грязи, проползала сквозь трещину в глазнице статуи, исчезая в зловонной воде.

Нева прижала руку к горлу, будто кто-то вырвал из неё лёгкие.

— Богиня, — прошептала она, больше не сказав ни слова.

Луч света от налобных фонарей Опустошителей прорезал туман, разрывая его в некоторых местах. Мужчины обменивались взглядами, перемигивались и морщились так, что это обещало мятеж.

Меня вырвали из раздумий лёгким прикосновением к руке. Эмрис незаметно вложил что-то твёрдое и холодное в мою ладонь — карманный нож. Я прикусила губу, когда он, обвивая меня своим длинным телом, потянулся к искривлённому столбу, торчащему из воды.

Его лицо исказилось болью, когда столб рассыпался в чёрную пыль при первом прикосновении его пальцев в перчатке.

Я поняла, что передо мной, лишь когда заметила огромные корни, поднимающиеся над водой, словно змеи, переплетающиеся друг с другом.

Деревья.

Мы даже не осознавали, насколько близко подошли к берегу, пока лодка резко не ударилась обо что-то, почти сбросив нас в липкую жижу.

На этот раз первым сошёл Септимус; лицо исказилось от отвращения, когда его ботинки застряли в густой грязи. Туман рассеивался с каждым нашим движением, пока мы не начали пробираться вперёд.

Здесь должно было быть тысячи деревьев — некогда исполинов высоких и широких. Их остатки либо окаменели и опустели, либо стали серыми, как пепел. Эмрис не отрывал от них взгляд, его лоб был нахмурен.

— Что это? — тихо спросил он. — Что могло их так сгноить?