Семена страха

Глава 20 Последний рубеж

Волна пришла ночью. Предупреждения погодников оказались не напрасными. Большинству из группы, подготовленной Рисом, удалось спастись. Как и желал того Брокер, люди корейца заранее отправилась к Лахте и, поднявшись довольно-таки высоко, заняли пустующие этажи, перетащив с собой скарб и продукты. Всё что удалось спасти. Поддерживающие негативно настроенных глав станций люди, остались за бортом. Крюк говорил, что на то воля господня. Бабушка Прыща сидела рядом и кивала, радуясь, что внуку удалось уехать из города. Смотрела на бегущие потоки между полу разрушенными зданиями и качала седой головой.

— Петрович, как посмотрю, хвост поджал, — усмехнулась Мария Ивановна. — А то, как раньше на «Маяковских» свысока смотрел. Возомнил себя правильным человеком без греха. Разве есть среди нас праведники?

— Конечно, — без обиняков отозвался Крюк, и на удивлённый взгляд женщины ответил совершенно серьёзно: — Ты, конечно, Ивановна.

Она рассмеялась и отмахнулась. Посетовала, что пришлось бросить оранжерею, и всё теперь придётся начинать заново.

— Пока мы живы, то должны научить молодёжь тому, что знаем, — говорил старик. — Иначе сложно им придётся. А внук и Монета вернутся.

— Кто знает.

— Что им делать здесь? — Послышался голос услышавшего разговор старика и бабушки, Пушкина. — Они либо сгинули, либо всё у них отлично. Голубиной почты, к сожалению, нет сейчас.

— А я надеюсь, на весточку от Коли, — тихо проговорила женщина. Вздохнула и сдержалась, чтобы не обронить слезу.

— Так пацана звали Коля? — спросил Пушкин. Мария Ивановна кивнула в ответ, ничего не ответив.

— Да что вы головы повесили, — вмешался в разговор появившийся Ворон. — Не думайте о плохом, и оно не случится, как говорил мой дед. Да и мы справились, теперь вон, какие апартаменты имеем и вид.

— Да уж, с видом точно не прогадали, — добавил подошедший Рис. — Медведя бы помянуть и Брокера. Идём вниз, там, в столовой девчата накрыли скромненько, но со вкусом.

— Сейчас догоним, — кивнул Крюк. Его слова никто не воспринял как шутку. Старики, которые выжили в это не простое время, отличались удивительной проворностью для своих лет и остротой ума. Потянул за руку бабушку Прыща. Она поднялась с продавленного кресла, скрипнувшего уныло пружинами. Крюк смотрел в оконный проём, который не закрыли плёнкой. Оставили, чтобы можно было наблюдать за городом. Да и смотровая площадка красивая получилась. «Люди в любые времена нет-нет, да тянутся к прекрасному», — рассуждал старик. Задержал взгляд на зданиях, погружённых в мутные воды талой воды.

Снег исчез, превратившись в коричневое болото. В воде то и дело появлялись «водолазы». Мертвецы по большей части смыты потоком талых вод. Плавать они не умели и сразу шли ко дну. Нева вышла из берегов, пробиваясь сквозь сошедший лёд. Вода хлынула в тоннели. На некоторых станциях успели заблокировать двери, но тем самым люди оказались отрезаны от мира на неопределённый срок. Между домами трупы, плывущие по течению, словно лодки, идущие в порт. Теплело. Запасов в Лахте хватит на несколько месяцев, говорил Рис. Надеялись, что за это время удастся создать оранжерею. Семена Мария Ивановна взяла с собой, как и несколько видов саженцев. Женщина тяжело расставалась со своими растениями. Время поджимало, и ещё, к сожалению, из-за затопления вышла из строя единственная работающая электростанция.

Лахта погрузилась во тьму, и лишь огни самодельных свечей освещали тёмные проходы между этажами. Перед сном старались погасить огни. Экономили. Надеялись, что отключение станции не станет критическим. Рис заранее перевёз в убежище аккумуляторы. Как чувствовал. Но говорил, что пользоваться ими надо только по необходимости.

Днём батареи заряжались от солнца. Спустя долгие годы светило смилостивилось над выжившими людьми и палило с неба, оповещая о начале весны.

Проблемы с «водолазами» не особо докучали. Мутантов со странными повадками — мало, ни в какое сравнение с ордами ходячих мертвецов. Водные твари представляли больше опасности, если сумели выбраться на сушу. В воде питались трупами и пока были сыты, не представляли особой угрозы. Однако передвигаться по каналам, которые появились место улиц всё ещё опасно, рассуждал глава колонии. Отправлял особо способных и спортивных натренированных в вылазках по крышам и отвесным стенам, ребят на разведку. Станция молчала, работники, оставшиеся в здании, разводили руками. Вода затопила подземку, где распределительный узел и генератор. Лезть в омут никто не хотел, да и снаряжения нет. Рис хмурился и говорил, чтобы искали спецов и водолазные костюмы.

За столом при свете свечей тихо. Говорили о погибших за последние годы, вспоминая особо ярких личностей. Подняли кружки с местным самогоном, который гнался из забродивших ягод и фруктов. Помянули Медведя и Брокера. Сорок дней прошло со дня их гибели.

— Пора заканчивать довольствоваться объедками мёртвой цивилизации, — сказал Рис, поднявшись из-за стола. — Без электричества не выжить. Предлагаю завтра же с утра направить группу на станцию. Нет водолазного снаряжения? Ищите. В вашем распоряжении старый порт. Не может быть чтобы в всём Питере не нашлось хоть одного гидрокостюма и акваланга. Для Марии Ивановны и Крюка, разбирающихся в садоводстве, надо соорудить оранжерею. — Бабушка Прыща с благодарностью смотрела на главу поселения. — Детям со следующей недели пора начать ходить в школу. У вас семь дней, чтобы подготовиться. А то некоторые не умеют даже читать, хотя им уже двенадцать. — Он посмотрел в сторону близнецов сирот, прибившихся к людям с Залива два месяца назад. — Время битв отступило немного на задний план. Пока мы не научимся создавать новое, кормить себя, учить молодёжь и строить, то постепенно вымрем. Уж поверьте.

По залу пробежал одобрительный возглас. Рис больше не говорил, опрокинул в рот остатки фруктового самогона и сел за стол.

Сидящий рядом с корейцем Чита, похлопал главу по плечу со словами, что поезд вернётся:

— И вот удивятся они, когда приедут, а тут всё по-новому.

— Мечтай, — усмехнулся Ворон, ковыряясь спичкой в зубах. — Работа не на один день.

— Знаю, но так хочется верить, что так и будет.

— Так и будет, — проговорил Рис и глянул на часы. — Завтра день серьёзный. Расходимся потихоньку.

— Кто ты такой? — повторила свой вопрос Монета. Она смотрела на странного незнакомца, тот почему-то походил на большую куклу. Слишком неестественный блеск гладкой кожи, и волосы лежали, как у куклы. Девчонка вдруг вспомнила, что у неё когда-то имелась такая с длинными светлыми волосами. Губы мужчины тронула лёгкая улыбка.

— Долго ждал, пока появятся люди. Когда открылись двери бункера, система активировала меня.

— Что это значит? — спросил Прыщ, не веря, что перед ними не просто человек, отбрасывая от себя идею создания чего-то фантастического в нынешних условиях.

— Я помогаю управлять убежищем, как и другие андроиды. Меня зовут Иван.

— Других? — переспросила Монета, прервав его. — Ничего не понимаю. Что здесь происходит?

— Да погоди. — Прыщ тронул девушку за плечо. Глянул на андроида и спросил: — Неужели тогда, до войны научились создавать таких, как ты?

— Иван — секретная разработка НИИ правительственной корпорации «Луч». Над моей серией помощников учёные работали много лет. Если я оказался в убежище, значит, это случилось.

— О чём ты? — снова спросил Прыщ.

— Нас создали для управления бункером после Апокалипсиса. Система, зафиксировала сигнал из Центра, и ваш покорный слуга пришёл в этот мир, не скажу, что как младенец, но можно считать началом конца моё появление в убежище.

Иван, казалось, не мог наговориться, точно необходимость излить свою несуществующую душу, стала для него пищей голодного до общения. Он говорил о запасах продовольствия, которого хватит на сто лет. О книгах в библиотеке и фильмах о прошлой цивилизации, которую необходимо возродить. Прыщ порядком устал, слушая андроида, но не решался прервать его. Монета незаметно для себя заснула. Склонила голову на плечо парню. Иван же проговорил до самого рассвета. Его не видно в убежище, но в зале звякнул колокольчик, оповещая о начале нового дня.

— Простите, я утомил вас, — немного растерянно проговорил Иван.

Увидел входящего в зал мужчину, не успев познакомиться с ним и, улыбаясь, двинулся навстречу к Мику.

— Стой, где стоишь! — выкрикнул он, выхватывая пистолет. Робот поднял руки вверх. Прыщ проснувшись, потёр сонные глаза, видя, словно в тумане сцену, которая чуть не рассмешила его.

— Эй, Микки, опусти ствол, — махнул рукой. — Наш он. Вроде бы.

— Так «наш» или «вроде бы»? — переспросил друг, не опуская оружие.

— Я не представляю опасности, — улыбаясь, сказал Иван, не опуская поднятых рук. — И создан для защиты жителей убежища. Моя программа активировалась после сигнала из Центра…

— Не начинай, — простонал Прыщ. — Ты можешь просто и ясно отвечать на вопросы, а не рассказывать историю о нашем незавидном прошлом и прекрасном будущем, которое поможешь нам построить?

Микки усмехнувшись, убрал пистолет за пояс.

— Ты что робот что ли? — спросил таким тоном, словно сталкивался с умными машинами уже не впервые.

— Да, — кивнул Иван. Назвал своё имя, а Мик жестом велел опустить руки. — Думаю, пора показать вашим людям как тут всё устроено. — Друзья переглянулись. Услышали голос Шелеста и Механика, вошедших из тёмного коридора. Видимо мысль о завтраке разбудила не только Микки.

Решили собрать новоприбывших и рассказать им об андроиде — странной насмешке уготованного будущего в тихом месте. Оно казалось спокойным, наполненным каким-то вдохновением и желанием строить новый мир. Но действовать без оглядки пока сложно. Иван действительно показал все помещения бункера, оранжерею, которой восхитилась бы бабушка Прыща и даже небольшой производственный цех. Здесь можно было изготавливать всякие необходимые в быту вещи, а в лаборатории даже заниматься исследованиями. Доктор сказал, что теперь будет ночевать в Лабе, так он окрестил это место и восхищённо разглядывал медицинские приборы, колбы и всевозможные препараты.

— Ребята, тут столько того, что нам было нужно, — говорил и хотел потрогать каждую коробку и устройство.

— Вот ищи себе помощников, — ответил Шелест. Его больше заинтересовала возможность изготовления стройматериалов. Говорил, что не будут они всё время обитать под землёй.

— Всё рассчитано на долгое пребывание в бункере, — сказал Иван. — Под землёй работает атомный реактор и его обслуживание не занимает много времени. Люди не нужны для этого, а мне достаточно пройти деактивацию. Радиация не страшна мне.

— Просто не верится, что десятилетия назад умели создавать таких роботов, — говорила Монета, уже смелее разглядывая андроида. — Почему тогда с такими технологиями эти учёные позволили уничтожить города и устроили гибель стольких людей?

— Всё просто, — нашёлся сразу Иван. — Сокращение населения, изменение общей системы получения ресурсов и ликвидация низших слоёв популяции человечества.

— А, ну да, — с неким сарказмом кивнул Микки, скрестив руки на груди. — Конечно, лишним людям незачем знать, какое будущее уготовано для них.

— Я лишён эмоций и умения лгать, — добавил Иван. — Поэтому отвечу, что вы правы. Цинизм создателей для вас звучит, как желание унизить большинство. Ваше уязвлённое самолюбие выступает против массового уничтожения. Однако с рациональной точки зрения планета, заражённая вирусом человечества, сегодня вздохнула спокойно. Со временем она очистится. Со временем и людей станет больше. Но у Земли будет время перестроиться для создания защиты от вас.

— Вирус Человечества? — непонимающе спросил Шелест. — О чём ты говоришь?

— По закону природы выживает сильнейший. Тем не менее, по закону людей выживает предприимчивый. Если я машина и это понимаю, то за тысячелетия вы так и не постигли свою планету, лишь используете в целях не всегда отличающихся от убийства. Простите, — Иван замолчал. — Я буду краток. Слишком долго находился здесь один. Вы в убежище и моя задача не только защитить вас, но и научить утраченным функциям.

— Хорошо, — мрачно кивнул Механик. — Звучит обнадеживающе. Значит избранные мы, а не те, кто хотел на поезде приехать в это место?

— Получается и так. — Робот качнул головой. — Идём, я хочу показать библиотеку. Стоит учиться на своих ошибках. И я понимаю, что войну развязали не вы. Обычным людям всегда трудно.

— Спасибо хоть на этом, — деланно поблагодарил Ивана Микки в своём репертуаре, приложив руку к груди и поклонившись. Шелест, нахмурившись, дал понять другу, что спорить с роботом себе дороже.

Как выяснилось позже, в убежище, где верховодила Сова, также имелся свой Иван. Они похожи как две капли воды. Голос немного другого тембра у андроида. Оказывается его можно менять по своему усмотрению. «Почему она сразу не рассказала о привратнике бункера, — размышлял Шелест, — или решила не лишать нас сюрприза. Да уж, он удался».

Перестраиваться сложно. Особенно людям привыкшим жить в постоянном страхе за свою жизнь. Снова и снова возникали вопросы. С кланом Серых соек поначалу не особо сталкивались, но чем больше продвинулись в изучении местности и тех или иных вопросов, тем чаще общались с соседями.

Слесарь хмурился меньше глядя на друга дочери. Даже зауважал его, видя, как парень старается принести в жизнь новой колонии пользу. Да и все новые жители взбодрились, понимая, что страница прошлого перевёрнута. Как только разобрались что и как в бункере, меньше обращались к роботу и почти привыкли к нему. Тот занимался обучением молодёжи и детей, ни разу не сидевших за школьной партой. Каждый из новых жителей станции «Изумруд» оказался при деле. Шелест всё чаще осознавал, что сделал правильный выбор, покинув Питер. Однако скучал по тем, кто остался в северном городе.

Минуло три года

Время раскручивало спираль, и прошлое ставшим вдруг далёким, похожим на жуткий сон меньше напоминало себе. Таня и Коля больше не расставались, а Слесарь, которого теперь звали все Анатолий Васильевич, перестал постоянно брюзжать. Характер у него даже лучше стал. Таня считала — всё дело в Верочке, с которой у отца завязался роман. Мика давно уже звали Мишей, а вот Шелеста так и продолжали за глаза называть так, хотя знали его имя Сергей. Решили уходить от привычек прошлого, раз наступила мирная жизнь. Позывные остались только для тех, кто выходил на связь. Патрулировать периметр вместе с кланом Серых соек продолжали исправно.

— Я хотела бы вернуться в Питер, — как то вздохнула Таня. — Как там наши? Скучаю по товарищам. Наверняка, им трудно и почему бы не отправиться за ними? Ты как думаешь?

Они лежали в полумраке маленькой комнаты и уже привыкли к тёплой постели и уютной обстановке спального отсека.

— Мысли нет-нет, да появлялись и не раз, — ответил Коля, обнял девушку и коснулся губами её виска. — А может, отправимся снова туда. Отец научил тебя многому. Справилась бы?

— Одной страшно. Но возможно он поехал бы с нами?

— Я уважаю Анатолия Васильевича, но в данном варианте не думаю, что это хорошая идея. Тем более, — Коля ненадолго замолчал. — Не поедет он. Точно не поедет.

— Отчего же? — не понимая спросила Таня, повернувшись к парню.

— Дело в том. Ну, Верочка просил пока не говорить никому.

— Так мне же можно?

— Можно, — рассмеялся он. — Да не тормоши. Будет у тебя брат или сестра.

— Что? — округлила глаза Танька. — Неожиданная новость.

— Поэтому навряд ли папа поедет с нами, если ему предстоит стать отцом.

— Я бы тоже хотела ребёнка, — внезапно проговорила Таня, чем вогнала Колю в краску, почему, он и сам не понял, зная, что от близких отношений обычно появляются дети. — Только почему-то пока не получается никак.

— Ничего, — он прижал её к груди, — значит, наше время ещё не настало. Да и тебе всего девятнадцать. Всё будет.

Он вдруг подумал, не могла ли быть причина в нём. Что не говори, а он оставался мутантом. Раньше никогда не задумывался об этом. Решил,

поговорит с Доктором, который за три года сделался настоящим профессором не без помощи Ивана.

— Завтра скажу папе о нашем решении.

— А теперь спать, Танюш.

— Люблю тебя, Коля.

— И я.

Они обнялись и лежали в темноте, не закрывая глаз. Смотрели в серый потолок комнаты, где Таня наклеила фосфоресцирующие звёзды. «Как будто звёздное небо», — говорила и по-детски восхищалась. Не устала улыбаться новому дому, которым стало убежище. А Коля мечтал уйти в горы, чтобы построить там собственный дом. Жить в общине проще, но хотелось своего семейного счастья. А пока мысли о предстоящем путешествии не давали уснуть. Молчали, тихо погружаясь в дрёму, ощущая, что счастье — это когда не нужно никуда бежать, прятаться, когда завтра наступит не отягощённое страхом. Оно посеяло семена в душах людей, и многие ещё просыпались в кошмарах, вспоминая годы выживания в теперь уже далёком метро Санкт-Петербурга.

«Усилия людей, воля и общая цель сплачивают. Лидер, ведущий за собой, объединяет народы». Размышляя, Крюк наблюдал со смотровой башни Лахты за возвращающимися парнями с электростанции. Любил готовить пафосную речь и с удовольствием слушать, как молодёжь внимает умным словам. Скрестил руки на груди и нет-нет да поглядывал на крюк вместо кисти. Вздохнул. Ветер трепал седую бороду.

— Свет! — услышал, как закричали девчонки, дежурившие у входа в столовую. Их радостный смех грел сердце старика.

Пахло весной. К середине лета вода сошла, и район за районом люди расчищали улицы. Успеть бы до холодов. Народа мало для такой масштабной работы, говорил Рис. Теперь город казался огромным. Природа баловала. Дождей практически не было всё лето. Особенно стало легче, когда наладилось производство спирта. Его делали из отходов и фекалий. Чита постарался, с жадностью изучая позабывшиеся науки.

В Питер после схода воды потянулись обозы с новыми людьми. Гружённые всякой всячиной телеги лошади тянули за собой, как в старые времена, когда не было машин. Гужевая помощь пригодилась, пока авто на спирту не так много.

Минуло почти, что три года, а вестей от уехавших товарищей в неизвестном направлении нет. Зима уже не грызла морозами, не стегала ветрами. Что-то в климате поменялось, говорили старожилы. Тепла стало больше. Некоторые рассуждали о смене магнитных полюсов. Дискутировали, собравшись в библиотеке, созданной Пушкиным. Мастер ножей любил рассказывать молодёжи о писателях и поэтах. Стихи свои читать не хотел поначалу, а потом ему понравилось делиться мыслями и вдохновлять других на новые идеи.

Новоприбывшие пополнили колонию нужными специалистами. К счастью среди приезжих оказалось много врачей. Рассказывали, что в своё время долго отсиживались в бункере больницы в лен области. Знали чем лечиться и умело спасали друг друга, поэтому и выжили.

— А вот ты где, — услышал Крюк голос Марии Ивановны. — Тащи скорее вниз свои кости.

Старик усмехнулся и с каким-то наслаждением нажал кнопку лифта. Тот скрипнул рессорами, поднимаясь на верхний этаж Лахты. Крюк потянул на себя металлическую дверь и шагнул в кабинку.

Мария Ивановна ждала внизу. Ворчала, что незачем попусту лифт трогать.

— Вот отрубит опять электричество, и застрянешь там. Кто тебя вытаскивать будет?

— Да есть кому, — крякнул старик и рассмеялся. — А ты что такая раскрасневшаяся, как девушка на выданье?

— Не говори глупости, — отмахнулась она. — Идём на «Гостиный двор». — Крюк непонимающе приподнял седые кустистые брови. — Все туда пошли. Идём!

— Да что случилось, женщина?

Она не говорила ничего, а потом чуть не заплакала, сдерживая слёзы:

— Коленька мой приехал. Понимаешь, дед? Приехали на том самом поезде!

Крюк застыл, не до конца осознавая полученную информацию. Потом обнял женщину, чувствовал, как дрожат её плечи. Взял за руку и двинулся к станции «Гостиный двор». По дороге думал, что скажут вернувшиеся друзья. «Как изменился город. Посмотрите, сколько людей улыбаются. Больше не нужно бояться ходячих мертвецов».

На самом деле старик знал, что семена страха ушли глубоко под землю. Их смыли талые воды. Трупы, грязь и ужас уплыли вместе с последней лодкой, на которой отвозили мёртвых.

Мария Ивановна торопилась. Иной раз останавливалась, чтобы перевести дыхание. Другой раз спрашивала товарища, чем же ей угостить внука.

— Успокойся Ивановна. Уж найдём, чем потчевать гостей.

На подходе к станции собралась толпа. Давно старики не видели столько народа. Многих они и не знали. Теперь невозможно запомнить лица всех жителей.

— Мариванна! — крик Риса сильный и громкий. — Иди сюда.

— Расступись! — рявкнул Чита. Вспомнил почему-то Медведя. Обычно тот умел усмирять толпу.

Глава поднялся повыше, чтобы его могли видеть. Подняв правую руку, дал понять, чтобы собравшиеся прекратили галдёж.

— Пропустите Марию Ивановну и Крюка! — крикнул и махнул помощникам. — Пушкин, Ворон, Чита, за мной. Шелкопряд и Дубина оставаться на месте! Мы скоро вернёмся.

Толпа разочарованно вздохнула. Те, кто не видел поезд, представляли себе огромную сверкающую машину из будущего. Никто не задумывался, что локомотив из прошлого и просто воспользоваться технологиями хотели старые правители. Они уничтожить мир хотели? Разве им удалось это? Человек всегда отличался, несмотря на внешнюю слабость и хилость, по сравнению с животными, у которых когти и зубы, особой живучестью.

Рис шёл впереди. Тоннель тёмный и сырой. В этом месте давно никто не бывал. Иной раз приходили старожилы, чьи близкие уехали в неизвестность. Приносили вещи, книги, игрушки, зажигали свечи. Здесь появился своего рода алтарь — память о прошлом. Приезжие не ходили в подземку.

Ворон поднял ручку рубильника. Вспыхнул свет. Давно этой части «Гостиного двора» не было так ярко.

— Как и не уезжали, — тихо проговорил Крюк.

Поезд такой же, каким запомнился оставшимся в городе людям, стоял, словно космический корабль из далёкого будущего. Дверь кабины машиниста открыта. По ступеням легко сбежала Монета, следом за ней Прыщ и Микки. Рис кивнул им, улыбаясь, а Мария Ивановна кинулась к внуку со слезами радости.

— Коленька, мальчик мой! Какой же ты стал взрослый!

— Монета, Мик, — Рис первым обнял друзей. На них чистая новенькая форма, как будто сшитые из конных ремешков латы. — Не верится даже.

Эмоции никто не скрывал и даже серьёзный всё время Ворон ощущал, как зацарапало горле.

— Как здорово, что вы живы! — выпалила Монета и снова обняла Риса, потом Читу и Ворона. — Нам столько надо вам рассказать!

— Все живы? — поинтересовался Крюк.

— Все, — кивнул ему Прыщ. — А мы вообще-то за вами приехали.

— Да мы и тут неплохо держимся, — ответил Крюк.

— Впервые вижу на этой станции свет, — заулыбалась Монета. — Ребята, — на этот раз она повернулась к Мику и Прыщу. — А как же подарки.

— Точно. — Они разом хлопнули себя по лбу, чем рассмешили товарищей. — Тогда открывай, — добавил коснувшись обшивки поезда.

— Прыщ, ты всё тот же, только вымахал, — крикнул ему Чита.

Парень обернулся у лестницы к кабине машиниста и проговорил;

— Да, кстати, меня Коля зовут, а Монету Таня. Микки теперь Миша, мы избавились от кличек.

— А мы нет, — парировал Чита. — Хотя Прыщ, наверняка было обидным прозвищем.

— Привык, но уже позабыл о нём.

Рис велел позвать нескольких ребят, потому что ящики с провизией, книгами, лекарствами оказалось слишком много. Выйдя из метро, гости, не видевшие Питер более трёх лет, с удивлением разглядывали новый город и светлые лица людей. Мир изменился, люди стали чаще улыбаться и держались за руки.

Таня понимала, что от былой разрухи не осталось и следа. Город хранил на себе печать прошлого, но надежда витала над этим местом. Небо голубое и чистое, а ещё птицы вернувшиеся домой. Жизнь продолжалась. Девушка коснулась ладонью шершавой стены старинного здания. Оно помнило так много со времён Петра. Где-то громко закукарекал петух, и Коля удивлённо улыбнулся. Они переглянулись с Мишей, и Рис увидел, что в старых товарищах что-то изменилось. Думал всё, может и мы стали другими, ведь новый путь к звёздам, когда тернии остаются за спиной обязательно делает людей счастливыми. Все преграды рушатся, когда пройден последний рубеж, и в душах сгинули семена страха, которые удобряются год за годом потерями, бегством и ужасом перед будущим. Теперь остались вера, надежда и любовь, а ещё неиссякаемая сила созидания, ведущая вперёд, спасающая мир снова.