Семена страха

Глава 15 Стук колёс

— Что будет дальше? — тихо спросила Монета отца. Голос её прозвучал так, словно она снова стала маленькой девочкой, и лишь папа мог помочь ей решить проблему. — Там же на станции Коля.

— Какой Коля? — непонимающе спросил он. Хмурился, словно хотел сказать — «Этого ещё не хватало».

— Прыщ.

— Так вы друг другу имена свои открыли? — Она закивала. Он усмехнулся: — Значит серьёзно всё?

— Не спрашивай, пап. Что, если с ним, что случится? Хотя он и сильный. Но ходячих так много.

— Это верно.

Просидели в кабине машиниста долго. Мёртвые возвращались. Монета провожала их серые тени, зная, что твари насытились. Шли медленно по тёмному тоннелю, шевелили окровавленными ртами и мычали каждый своё. Девчонка наблюдала за ними, зная, что за толстыми дверьми кабины ничего не угрожает. Зомби, словно длинная волна прилива, несли свои истерзанные разложением тела к выходу с «Гостиного двора». Кроме Коли у девчонки никого. Она отвернулась от монотонного зрелища исхода мертвецов. Прижалась спиной к стене, ощущая, как слёзы сдавили горло. Не помнила, чтобы видела его в логове Молота. Мешок на голову и руки стянули верёвкой. Последний раз видела парня в комнате допроса. «Нет, вряд ли его отпустили», — промелькнуло в мыслях.

— Ты чего? — отец тронул её за руку. — Если закрыли в тюрьме, то выживет. Там уж точно безопаснее.

— Всякое могло случиться.

— А ты не думай об этом, дочка. Думай о хорошем.

— Так же и к нам на «Чернышевскую» пришли твари, кто-то впустил их. Не думал?

— Нет, я даже и не предполагал, чьих это рук дело.

— Пап, подождём немного, ты останешься, а я…

— Уймись, Тань. Не время. Сама сгинешь и поезд не завести.

— И что предлагаешь? — с вызовом крикнула Монета. — Бросить его?!

Отец замолчал и потом просто попросил её не спешить, а немного выждать. Она насупилась, скрестила руки на груди и, опустившись на металлический пол, поджала колени к животу.

Молчали. За дверями поезда бродили ходячие мертвецы. Они уходили. Медленно, шатающейся походкой полуразложившихся созданий. «Каково это, стать зомби, — почему-то подумала Монета, — наверное, им уже всё равно. Хотя инстинкты остались некоторые. Голод это внутри, но еда не способна дать им сил. Как можно есть, если внутри всё сгнило. Зачем они это делают? Просто потому что поддерживают какие-то внутренние возможности?»

Пока она размышляла о ходячих, отец наблюдал за ней. Думал, совсем ещё юная, а столько выпало на её долю. Несправедливо. Хотя о какой справедливости могла идти речь. Эпоха полураспада породила своих демонов и здесь виноваты не монстры, а общество, рассуждал отец Монеты. На «Пушкинской» и «Маяковской» его звали Слесарь. Один из немногих, умеющий работать руками и чинить разные вещи. Монета никогда так не обращалась к нему. Смерть матери отдалила их, и теперь он боялся потерять дочку, не желал отпускать её на поиски того парня.

— Вас схватили вместе? — внезапно поинтересовался он. Удивил.

— Нет, — вздохнула, чувствуя, что лучше бы и не рассказывала о Коле отцу, — но не думаю, что он смог уйти. И где же ему быть, как не в лапах Молота.

— Так ты не уверена, что он на «Гостином дворе»?

— Точно не знаю, пап.

— Тогда смысл идти в катакомбы станции на поиски?

— Не хочу отсиживаться здесь.

— Давай поступим так, — проговорил отец, размышляя о том, как сделать лучше, чтобы дочь не пострадала. — Оставайся здесь, кто-то должен быть начеку. А я проверю обстановку и вернусь.

— Тихо. — Монета вскочила на ноги и, прижавшись лбом к стеклу, потёрла ладонью покрытую испариной поверхность стекла. Всматривалась в темноту тоннеля. — Тут кто-то есть и это не зомбаки.

Слесарь подошёл к дочери, вглядываясь в черноту за стеклом. Пытался понять, кого увидела или услышала дочь. Там кто-то есть. Вспыхнул свет фонарей. Трое приближались к кабине локомотива.

— Они не смогут войти, если мы не разблокируем двери, — тихо проговорил отец.

— Знаю, — ответила девушка. — Пап, — она с улыбкой повернулась к нему. — Это ребята. Это мои друзья.

Она нажала на кнопку, и дверь открылась, впуская в кабину машиниста порцию сырого, холодного воздуха.

Мик и Шелест опустили фонари, светили под ноги, а Прыщ кинулся к ней, чтобы скорее первым взбежать по металлической лестнице и убедиться, что с Монетой всё в порядке и она жива.

— Коля, — чуть слышно прошептала девчонка и сжала парня в объятиях. — Никогда. Слышишь, никогда больше не оставляй меня.

Он стиснул её и, поцеловав в щёку, прижал к груди, глядя за спину Монеты. «Слесарь, это же её отец», — промелькнуло в мыслях. Стало неловко.

— Долго вы там будете ласкаться? — весело спросил Микки в свойственной ему манере. Добавил порцию дискомфорта Прыщу, тот даже покраснел.

Обернулся и тихо проговорил, что в кабине машиниста отец Монеты.

— Это хорошо, — ответил Шелест и двинулся к лестнице. Мик следом. Слесарь молча наблюдал за парнями и ощущал себя чужим рядом с собственной дочерью.

— Слышали, тут ходячие поживились гостинцами? — усмехнулся Микки, протягивая руку Слесарю: — Здорова, отец.

— И тебе, не хворать, — кивнул он. Знал этого парня и наслышан о его языке, что заноза.

— Мы еле спаслись, — выпалила Монета, добавив, что дверь лучше закрыть.

Шелест пробежал глазами по дверному проёму, остановив взгляд на красной кнопке.

— Эта?

— Ага.

Стукнул по ней кулаком и, кивнув отцу девушки, сдержанно поздоровался с ним.

— Любопытно, как вам удалось оказаться в поезде? — поинтересовался у Слесаря. Тот вздохнул и начал подробный рассказ. Теперь скрывать уже нечего. Так парни узнали о секрете Монеты и её ДНК таком маленьком и таком важном винтике в огромном механизме надежды на будущее.

— Лихо вы избавились от Молота, — присвистнул Мик. — Мёртвые ушли, и станция очистилась, почти никто не выжил. А если и остались, то хорошенько спрятали свои задницы.

— Это точно, — кивнул Прыщ. — Откуда эта орда здесь взялась?

— А вы как сумели оказаться здесь целыми и невредимыми? — поинтересовался Слесарь, словно не доверяя товарищам дочери. — Славно подгадали, как попасть сюда и не оказаться сожранными.

— Ну, скажем, не совсем подгадали, — ответил Шелест, глянув на Мика. Во взгляде старшего тот прочитал, что ему лучше не болтать лишнего. — Брокер договорился кое с кем.

— Брокер? — теперь настал черёд удивляться Монете. — И что дальше?

— Подробностей не знаю, — проговорил Шелест. — Но пока сюда не явились помощники Молота и люди с других станций, следует кому-то остаться и охранять поезд. Монета, тебе придётся подождать в кабине, пока мы вернёмся с людьми. К сожалению, пришлось составить список, как это делал и Сухой, и Петрович. Однако нам не нужны головорезы. Нам надо собрать действительно нужных людей, и Брокер понимал, что спасти всех, кого хочется, не получится. Завтра на рассвете поезд должен убраться отсюда, а мы приведём людей этой ночью. Надеюсь, не нарвёмся на противников.

— А Брокеру известен маршрут поезда? — как-то слишком резко усмехнулся Слесарь.

— Не веди себя так, будто ты работал на Петровича, — ответил ему Шелест. — Знаю, что ты не захотел возвращаться на «Маяковскую», но подумай сейчас не только о себе.

Слесарь бросил взгляд в сторону Монеты:

— Я знаю, о ком мне думать.

— Или у тебя другая задача?

— Пап, зачем ты тогда Молота к мертвецам выкинул? — спросила на этот раз Монета.

— Чтобы тебя спасти, глупая! — выкрикнул отец. — У меня никого не осталось кроме неё. — Он с вызовом смотрел на парней. — Знаю, что вы задумали, и не позволю использовать дочь в ваших гнусных планах.

— Ты что-то путаешь, папаша, — вмешался Микки, но осёкся под пристальным взглядом стальных глаз Шелеста.

— Не для этого Брокер заложил свою жизнь, Слесарь.

— О чём ты, Шелест? — выпалила Монета.

— Идём, — продолжил он, словно не желая отвечать на вопрос девушки. — Прыщ, останься с ней, а ты идёшь с нами.

— Не командуй! — В глазах Слесаря вспыхнула ненависть. — Она не останется с этим…

— Папа! — В голосе Монеты появились слёзы, но взгляд волчонка выдавал ту самую девчонку, что полюбил Прыщ. Ему стало даже же обидно за какое-то непонятное недоверие со стороны её отца.

— Вы можете положиться на меня, — тихо проговорил он, положив руку на плечо Слесаря. — Ради неё жизнь отдам. Не позволю кому-то причинить ей зло.

— Это слова! — продолжал ворчать Слесарь.

— У нас нет времени уговаривать тебя, — резко ответил Шелест. — Мик, — мотнул тому головой и в руках парня появился пистолет. — Семейные разборки потом. Сейчас превыше всего — дело и спасение людей. Маршрут знаешь?

— Не знаю я ничего, — глухо ответил отец, понимая, что придётся подчиниться. Повернулся к Монете: — Пожалеешь потом, глупая.

— Хорошо, — с обидой кивнула она, — пожалею, когда-нибудь, а пока прошу тебя, делай, как просят мои друзья.

Он выругался сквозь зубы и направился к выходу, нехотя спускаясь со ступеней. Мик убрал пистолет, пожал плечами, глядя на Монету и зачем-то извинился. «Вот ещё чего, — удивилась она. — Чтобы Микки просил прощения за то, что не сделал?» Обида сжала сердце, она причинила больше разочарования, чем подозрение, что отец хотел предать её. «Он выбрал свой путь и решил уйти с «Маяковской». Брокера же считал трусом и так и не поверил ему. Слушал таких, как Молот, хотя и боялся его».

Прыщ нажал на кнопку, и дверь с тихим жужжанием захлопнулась.

— Что с ним? — первое, о чём спросил он.

— Есть мысли, — глухо ответила Монета, — но не хочу думать, что папа был заодно с людьми Молота.

— Что с того, — ответил ей парень. — Этого ублюдка сожрали, туда ему и дорога.

— А почему Шелест сказал, что Брокер заложил свою жизнь? — брови Монеты вопросительно приподнялись, и девушка чувствовала, что ребята посвятили её не во все тайны подготовленного плана.

Прыщ выключил фонарь. В кабине машиниста стало темно. Лишь тусклый свет от приборной панели освещал лица. Парень коснулся её руки:

— Он ходил к Королю.

— К Королю? — переспросила Монета, — зачем ему заключать сделки с этим уродом!

— Иначе, он сказал, никак. Нас мало…

— Но что он пообещал ему?! — Нащупала руку Прыща темноте и прошептала его имя, словно кто-то мог услышать её, — Коля, мне страшно.

— Не бойся, малая. — Монета не видела, но чувствовала, что он улыбался.

— Давай, рассказывай, — потрясла его за плечо, — не посмотрю, что ты… нравишься мне. Огрею чем-нибудь.

Прыщ тихо рассмеялся и сказал, что тут не о чем и говорить. Поведал о том, что Брокер велел. Не хотел вдаваться в подробности. О Пуговке и желании Короля заполучить и его, пацана, аж передёрнуло. «Этого ещё не хватало». Разговор постепенно перешёл на другую тему, они словно забыли, что скоро наступит завтра, как и возможность, покинуть это место навсегда. Боялись спрашивать друг друга, что если что-то пойдёт не так. Мечтали о том, что скоро закончится зима, и Прыщ посадит семена, что собирала его бабушка. Никто не станет называть его дурацким прозвищем. Имена, как было до времён полураспада, вернутся в жизнь людей. Это станет нормальным звать человека по имени, а не бояться потерять душу, если кто-то узнает его.

— По-твоему это глупо, что имена мы говорим только близким? — спросила Монета.

— Не знаю, — вздохнул он, — привыкли уже. Не замёрзла?

— Нет. — Она прижалась к Прыщу и только сейчас вспомнила, что на ней тёплая куртка Дрона.

— Молот заставил снять её своему помощнику и отдать мне.

— Хоть что-то он сделал для тебя хорошее, — ответил Прыщ.

— Это точно.

Незаметно для себя ребята уснули в объятиях друг друга. Не слышали, как начинался новый день. Им снился стук колёс поезда, уносящего их далеко-далеко к мечтам и зелёным городам, где нет смерти, ходячих мертвецов и бандитов. Они спали, а тем временем Брокер отправил к торговому центру группу.

Он надеялся избавиться от Короля. Шёл вместе с товарищами, зная, что поезд отправится обязательно, и глава мёртвых не получит ничего. План сжечь обитель зомбаков и их предводителя зрел давно. За несколько дней Брокер и Крюк сумели собрать добровольцев. Взамен один из близких, каждого человека, помогающего операции, отправится вместе с Шелестом и Миком в катакомбы «Гостиного двора», чтобы уехать из города.

Никто не знал, чем закончится это путешествие. Но каждый верил, что шанс начать новую жизнь спасёт от грядущей катастрофы — наводнения и новых тварей «водолазов», природу которых пока изучить, возможности нет.

Мариванна собрала семена, говорила, что уже слишком стара для нового путешествия. Просила передать записи внуку и верила, что у него всё получится.

Глава «Маяковской» собрал механиков, врачей, учёных, нескольких военных. Старался выбирать молодёжь, способную впитывать в себя знания. Брокер верил, что важные люди помогут создать новую колонию в месте, куда их отвезёт спасительный поезд. Шелест кое-что поддерживал, но многое считал утопией. Говорил, что люди не меняются и если многие годы они жили, питаясь отбросами, вряд ли к ним придёт осознание лучшей правильной жизни.

— Я ненавидел Молота, но Сухой в чём-то прав, — говорил он Брокеру. — Человек чаще понимает жестокость. Страх управляет толпой лучше, чем доброжелательность главы. Я сам не хочу этого, но факт, что вокруг наших противников собралось больше людей, говорит сам за себя. И в их кланах не только бандиты и убийцы. Те, кто нужны нам — служат жестоким вождям.

— Ты прав, Шелест. — Брокер устало глянул на товарища. — Но если у меня не получится, попробуй ты.

— О чём ты?

— О том, что вместе с группой завтра отправляюсь в торговый центр. Я не вернусь. Даже если выживу. Моё время остановилось здесь, потому что на станции останутся люди, которые верят мне и ждут нашего возвращения, нашей победы.

— Ты идеалист, — грустно покачал головой Шелест, — наводнение затопит все ваши надежды.

— Я нашёл, куда вывести людей и, мы покинем станцию.

Слова товарища удивили Шелеста. Уже вернувшись с группой в тоннель, он не мог понять, что же на самом деле хотел Брокер. Осуществить мечту и спасти как можно больше людей? Конечно, и в этом есть рациональное зерно. Шелест мыслил проще. Его задача, вывезти всех, кто был в списке. Даже Слесаря, скрипящего зубами и вернувшегося в тоннель только из-за дочери.

— Коля, — тихо проговорила Таня, толкнув спящего Прыща в плечо. — Они возвращаются.

Он открыл глаза, вскочил и, подбежав к двери, всматривался сквозь запотевшее стекло кабины машиниста в приближающиеся огни.

— Их так много. Это точно наши? — Голос Монеты разбудил окончательно. Прыщ помотал головой и, приглядевшись, увидел идущих впереди Микки и Шелеста. — Куда же подевался Брокер? Ты видишь его?

— Нет, — покачал головой и коснулся рукой кнопки, чтобы открыть дверь. — Пора открывать двери, Тань.

Она кивнула:

— Не хочу больше называть тебя Прыщом.

Он обернулся и, притянув к себе, стиснул в объятиях.

— Пока рано. Нельзя всех переделать за один день. И скоро мы услышим стук колёс этого поезда.

— Ты, правда, веришь в это? — с воодушевлением в голосе спросила она.

— Конечно, — тихо ответил Прыщ и нажал на кнопку. Дверь отъехала в сторону, и в кабину ворвался холодный пропитанный сыростью воздух и звуки голосов людей.