Секретарь начальника Тайной полиции

Глава 37

Вот как он посмел⁈ Это же практически рабство!

Я была такой злой, после утреннего разговора, что от меня… как сказали бы более простые люди, огреб каждый кто попался под руку! К обеду, при виде меня, суровые мужчины разбегались кто куда и жались к стенам! Красота! Как при дяде!

— Кажется Веру Ширяев покусал, — услышала я за спиной шепоток. — А была такой милой девушкой…

— Ну, что ты хочешь… столько лет проработать бок о бок с шефом! У любого характер испортиться!

Я обернулась и говорившие тут же бросились врассыпную, как тараканы. Надо признать, происходящее мне очень подняло настроение! Кто бы мог подумать что шугать взрослых мужиков, которых боится половина населения — так весело!

После обеда, ко мне заглянул Колька.

— Еще лютуешь?

— Почти нет. Чего надо? — недовольно буркнула я.

— Я все еще хочу в Хранилище…

— Ну, и вали к Алексу!

— Злая ты сегодня, — и обиженно ушел к заместителю начальника… спустя секунд тридцать Коля вылетел обратно. — И этот кусается… хорошо хоть печать шлепнул.

И ушел. Надо же… надеюсь это я причина его плохого настроения!

Я даже не заметила, как на губах расцвела легкая улыбка.

— Вера, я не могу найти документы…

— А ты разобрал завал на столе?

— Вера!

— Что? Когда я последний раз видела твой стол — там была та еще свалка.

— Вера, я ничего такого не сделал. Мне действительно нужна помощь, пока нет Дмитрия Евгеньевича. И дело…

— Я слышала твои доводы. Я их приняла.

— Да? То-то сегодня все сотрудники при упоминании твоего имени — вздрагивают.

— Что ты потерял? — сменила я тему.

Как я и говорила, потерянный документ нашелся в куче на его столе.

— Может разберешь этот бардак? — спросила, демонстрируя пропажу.

— Разберу, когда будет время.

— А сейчас ты конечно безу-у-умно занят, — саркастично протянула я.

— Я нашел Гурина.

— Что? Когда? Где? Как? Только не говори что он в морге!

— Нет, — усмехнулся мужчина. — Он живой. Но…

Судя по тому, как Алекс замялся, с этим Филиппом Гуриным все, мягко говоря не просто.

— Ну и где он тогда? За границей? В тюрьме? В больнице, вот-вот испустит свой последний вздох?

— Последнее ближе всего, — вынужденно признал собеседник. И добавил, глядя на мои удивленно поднявшиеся брови: — Он в больнице для скорбных умом.

— Где? — переспросила, не уверенная что услышала верно. Но нет, мужчина повторил тоже самое. — Даже не знаю с какого вопроса начать… давно он там? За что?

— Пару лет — это точно. Сказали сам пришел и сдался. Причем еще очень долго доказывал, что он невменяем, а его принимать не хотели. Да-да, вот и у меня было такое же лицо, когда мне об этом рассказали! — добавил Алекс, глядя на меня.

— Сам? Еще и доказывал?

— Тебе тоже кажется что тут что-то нечисто? Кстати, мы не первые кто его искал. Он Гурин отказывается от встреч. Мне шепнули, что в прошлый раз, он услышав что кто-то хочет его видеть, впал в буйство, хотя раньше за ним такого не водилось.

— Все любопытнее и любопытнее… а с нами он тоже не станет встречаться?

— Я пока не рискнул спрашивать. Подумал, лучше мы вдвоем сходим.

Очень хотелось отпустить злобный комментарий, в духе «что, боишься без меня, тебя оттуда не выпустят?»… но вместо этого:

— Ясно. Когда пойдем?

— Часы посещения у них не очень большие, но можем попробовать завтра.

— Хорошо.

Дома меня ждало еще одно письмо от дяди и недовольная жизнью Гилена.

— Что на этот раз случилось? Или ты с Любой что-то не поделила?

— Что? А нет. Она очень приятная девушка. Просто много всего…

— Это конечно объясняет, почему ты у меня дома… второй раз за месяц и… вроде пятый за все время нашего знакомства?

— Иронизируешь? — мрачно посмотрела на меня подруга.

— Немного, — призналась, с наслаждением опускаясь в удобное кресло. День выдался нервным и сложным. — Ладно, что случилось?

— Все то же. Упрямый отец, мерзкий жених… чем больше о нем узнаю, тем сильнее злюсь… как думаешь, у меня есть шанс все же избежать этого брака? Или все же пора наконец смириться?

— Лен… пока ты не пошла под венец, в прямом смысле, все можно решить. Я в это верю!

— Спасибо. Слава сказала, что предложила тебе уйти из полиции и плотно заняться Лигой…

— Лена! Я пока никуда не ухожу! Хотя в последнее время Алекс делает все, для того чтобы я это все же сделала!

— А что случилось?

Если учесть, что я все еще не до конца переварила ту ситуацию… я легко и я в красках рассказала о случившемся.

— Надо же… я думала он еще годик точно будет вокруг да около ходить… — прозвучало практически восхищенно.

— ГИЛЕНА⁈

— Что? Ой, милая, только слепой бы… и ты не заметили что ты ему нравишься. Хотя способ это донести он выбрал странный…

— А что на счет этого странного заявления? Что спор он затеял в моих интересах?

— Даже не знаю… — задумалась собеседница. — С одной стороны, эта глупость вполне в его духе, с другой… мог и соврать, раз влюбился. А вообще радуйся, это лучше чем мое «счастье». Такого от его родственницы наслушалась…

— Я смотрю Легайте не в восторге от вашей свадьбы.

— Понятия не имею в восторге или нет. Будь я поглупее, решила бы, что все это из женской солидарности. А так, я никак не могу понять какую цель она преследует. Но кстати, теплых отношений у них точно нет! Впрочем, это не удивительно. Легайте в дом отец привел в подростковом возрасте. А спустя пару лет, фактически силой пристроил ее в княжескую охрану.

— И ты это знаешь…

— Ну, помимо Легайте и Кукураите, я еще разговорилась с одним из охранников… такой очаровательно болтливый мужчина. Сказал, что раз я будущая супруга их княжича, мне нужно побольше знать и о семье мужа. Он же рассказал, что Тома сама сменила фамилию, на похожую по звучанию.

— Интересно почему.

— Вот это — загадка. Есть только слухи. Так же как и о первых годах ее жизни… ходили слухи что она незаконнорожденная, но нет ни подтверждения, ни опровержения этого… но если это так, то видимо семейная черта, — фыркнула Лена.

— Незаконнорожденная? А сколько ей было лет, когда отец привез ее в дом?

— Не помню точно. А что?

— Да так… странные мысли в голове бродят… — пробормотала, задумавшись.

Пристанище для скорбных умом снаружи выглядело так умиротворяющие и мило… даже появилась секундная мыслишка: а не остаться ли тут? За ней пришла еще лучше — бросить тут Алекса!

— Ты так улыбаешься, словно заперла тут ворота перед моим носом, — сообщил мне мужчина.

— Кажется, все-таки ты меня слишком хорошо знаешь!

— Ну, так столько же лет знакомы.

— Господин Орлов. Вы вернулись… все-таки хотите поговорить с Гуриным? — такими словами нас встретили на входе. — Барышня, подождите, я закончу…

— Я вместе с господином Орловым, — сообщила показав свой жетон тайной полиции.

— Оу… что ж, сейчас постараюсь узнать примет ли вас господин Гурин.

Ждали мы наверное полчаса, прежде чем встретивший нас мужчина вернулся.

— Истерики не случилось, но Гурин отказывается с вами разговаривать.

Алекс прикрыл глаза, сделав глубокий вдох. А я…

— Не хотела я к этому прибегать… согласно закону, мы имеем право на встречу с Гуриным, поскольку он является важным свидетелем по делу, которое ведет тайная полиция, — и предъявила составленный вчера документ, который, пользуясь случаем, я заставила Гилену подписать. А что? Ее подпись в данном случае котируется наравне с княжеской.

— Вы понимаете что я не гарантирую, что Филипп Гурин будет отвечать на ваши вопросы? А так же, если вы откажетесь от сопровождения, я не смогу гарантировать вашу безопасность? И наконец, господин Гурин не сможет свидетельствовать в суде и любые его показания, согласно закону…

— Не имеют силы, поскольку это слова, душевнобольного человека. Я знаю закон, — добавила недовольно.

— Я так рад, что не стал без тебя пробиваться, — шепнул Алекс, пока мы шли следом за нашим провожатым.

Шли, кстати, долго… так что стало ясно, ждали мы просто из-за большого расстояния.

— А ты этого закона не знал?

— Вынужден признать, что меня расследования не заводили сюда прежде. Когда-то знал об этом законе, но я не настолько хорошо его помню, чтобы на него ссылаться.

— Учи матчасть лучше, заместитель начальника, — фыркнула, хотя вынуждена признать, что в душе шевельнулось что-то приятное. Все же не часто мои заслуги признавались вслух кем-то кроме дяди.

Комната, куда нас привели, была удивительно уютной. Ее не портили даже решетки на окнах. На кровати с книгой в руках сидел мужчина. И вот не производил он впечатление душевнобольного.

— Господин Гурин?

Мужчина поднял голову… и тут же слетел с постели.

— Я говорил! Никого не хочу видеть!

— Господа из Тайной полиции… и боюсь что отказать им я не имею никакой возможности.

— Точно из тайной полиции? — в меня уперся полный паранойи взгляд. А почему в меня? Я ведь безобидно выгляжу!

Мы мрачно продемонстрировали свои жетоны. Гурин даже подкрался поближе, чтобы их рассмотреть. Особое внимание уделил моему жетону.

— Александр Орлов.

— Вера Кучерова.

— Кучерова? — неожиданно оживился мужчина. — Ладно, я с ними поговорю… идите.

Наш провожатый мягко говоря удивился, но вышел.

— Вам знакома моя фамилия?

— Я знал Гордея Кучерова, лет так… двадцать назад. Он тоже работал в тайной полиции.

— Это был мой отец. Вы знали его в связи с делом?

— Да. И боюсь что именно его тени привели вас ко мне…

Мужчина присел на кровать и указал мне на стоящий рядом стул. Я села, Алекс же остался стоять за моим плечом. Нам обоим стало понятно, что диалог будет только со мной, так что мой спутник взял на себя роль защитника на всякий случай.

— Вы были свидетелем по делу о тройном убийстве двадцатилетней давности?

— Я был одним из тех, благодаря чьим показаниям посадили Дубова. Честно говоря я был хорошо знаком с ним и его воспитанницей.

— Извините, а как вы оказались тут?

— Видите ли… я боялся и до сих пор боюсь мщения со стороны этой самой воспитанницы. Тем более что она уже пыталась это сделать. И честно говоря самым безопасным местом в княжестве, как это не печально, является это место. И поскольку мне надоело в каждой тени видеть эту девчонку…

— С вами хотел встретится еще кто-то…

— Какой-то Браздейкис. Я не встречаюсь с теми, с кем не знаком. И приди господин Орлов один я бы его выставил. Ваш отец был прекрасным человеком. Мне жаль что он погиб.

— Мне тоже. Но давайте вернемся к делу…

— Да, вы очень на него похожи. Что именно вы хотите узнать?

— Вы знаете зачем Браздейкис хотел с вами встретится?

— Он передал мне письмо, надеясь что я изменю свое мнение, — Гурин протянул руку к тумбочке, вытащил небольшой конверт и передал его мне. — Можете забрать. Самое странное, что Браздейкис считал, что знает где находится Таисия. И ему нужно было чтобы я подтвердил что это она. Он искал тех, кто ее знал, когда она жила тут. Нас таких немного было… Ну, кто достаточно хорошо ее знал и мог подтвердить что Таисия — это Таисия, просто взрослая.

— Почему вы сказали что это странно?

— Дело в том, что ходили слухи что она погибла. Я надеялся что это так… но все равно сбежал сюда. Извините, Вера Гордеевна, но я — трус! И предпочту жизнь, пусть и такую.

— Что вы можете рассказать о Таисии Дубовой? Вы сами сказали что неплохо ее знали.

— Странная была девочка. Она и до ареста Тихомира… в общем, сложная, подозрительная, жесткая… насколько я знаю, со сверстниками у нее не ладилось, каждый раз все кончалось драками.

— Ее били? — удивился Алекс.

— Что вы, она всегда выходила победительницей… и она же эти драки, как правило начинала. Поэтому Тихомир сам взялся ее учить.

— Хм… теперь понятно почему так мало людей знали ее в лицо, — пробормотала себе под нос. — Скажите, а если сюда придет полицейский художник, вы сможете описать ему внешность Таисии?

— Вы же понимаете что это нельзя будет использовать в суде? — на всякий случай уточнил Филипп.

— Понимаем. Но вы нам очень поможете…

— Хорошо. НО! Вы, Вера Гордеевна, придете вместе с ним!

Не знаю насколько серьезный диагноз ему поставили, но паранойя тут определенно присутствует!

С полицейским художником я вернулась на следующий же день! Увы, часы посещения тут были очень короткие, иначе бы притащила в тот же день! Но мы с Алексом задали еще пару вопросов, прежде чем уйти. Впрочем вытянули мы не слишком много полезного. Так, например, Гурин понятия не имел, откуда взялась Таисия, друг ему об этом никогда не рассказывал.

Рисунок вышел что надо, не смотря на двадцать лет, прошедших с их последней встречи, Гурин описал все! Вплоть до небольшого родимого пятна, пол левой мочкой девчонки. Особенно жуткий вышел взгляд у художника, но Филипп уверял что именно так она на него и смотрела, мрачно, исподлобья… бр! Но вообще, что-то в этом взгляде знакомое было. И моя безумная теория казалась все правдоподобнее… правда я еще ни с кем ею не делилась. Опасно знаете ли, обвинять кузину жениха нашей княжны в тройном убийстве!

Алекс, кстати, пытался навязаться третьим в нашу компанию, но его не пустили. Заявив: «не больше двух посетителей за раз». Так что заместитель начальника тайной полиции ждал нас на улице, у больницы и наворачивал круги. Так что прохожие периодически на него косились с подозрением. Видимо раздумывали: а не сбежал ли этот человек из этой самой больницы.

— Ну, как?

Я молча показала мужчине рисунок. Художник же с нами попрощался и отправился по своим делам. Удивительно флегматичный мужчина, надо признать. Но талантливый… даже жаль, что он не пишет обычные картины.

Пока я об этом размышляла, глядя в спину уходящему художнику, Алекс мрачно рассматривал портрет.

— Вера… это ведь мне только кажется? Или она в самом деле похожа… — не договорил. Надо же! Не мне одной не хватает смелости произнести это вслух.

— Не знаю. Но они удивительно похожи… ладно, пошли вернемся на работу и там уже все обсудим.

Собеседник спохватился, сообразив, что обсуждать такие вещи лучше за закрытыми дверьми, а не на шумной улице. Свернув в трубочку портрет, он предложил мне локоть и мы медленно двинулись на работу. Впервые в жизни, наверное, думая об одном и том же.