Сбившись с пути. Том 2

Глава 9 Все хотят Бавлера

Первым был Орек. Он опередил Баризона, к которому я шел. И хотя нормированность моих визитов начала подбешивать даже меня самого, выбора не оставалось — время нужно было делить между всеми плюс-минус ровно.

— Бавлер, — кузнец словно сам был горном. От него тянуло металлом и жаром. — Тебе ведь уже показали телегу с металлом?

— Естественно.

— Мне понадобится ученик, — поспешил сказать Орек.

— Многим понадобятся ученики, поэтому сделать это надо сейчас, — сказал я сам себе.

— О чем ты?

— Писать умеешь? — спросил я.

— Да, немного.

— Отлично.

На стройке мы взяли обрезки досок, нашли буквально пару гвоздей. Я красноречиво показал Ореку, что его ученику предстоит колошматить гвозди, как дятлу. Кузнец обреченно вздохнул:

— Тогда двоих. Отолью еще пару наковален.

— С тебя еще формы для стекол, — напомнил я. — Но это разовое.

Мы сколотили щит и вбили его рядом со входом в таверну. Получилось пристойное дощатое основание, а чтобы дождь не заливал объявления сразу же, сверху мы сделали небольшой навес.

— Вот и объявление повесишь. Сколько надо учеников? Уже три? — спросил я. — Только смотри, у меня на людей свои планы.

— Не драться же мне с тобой из-за них, — выжал улыбку Орек. — Но мало одного кузнеца на Рассвет. Очень мало. Если бы не строились — и то работы полно было бы. Мы ведь еще ничего толком не посеяли. Инструмент…

— Кстати, ты ведь инструмент весь ковать умеешь? — спросил я.

— Косы, топоры, ножи, серпы — это можно выковать довольно быстро. С пилами чуть дольше. Лопаты и заступы тоже. Все плоское и острое делается легко.

— Отлично, — я пожал мозолистую руку кузнеца и отправился к Баризону, как и планировал.

Пакшенский дворянин по-прежнему отказывался выходить на улицу, гадил под себя в металлический горшок, но исправно выносил это дело вниз — ибо пахло, несмотря на открытые окна.

— У нас здесь прислуга не водится, — ответил я.

— Но кто-то же моет горшок, — дерзко произнес барон.

— А еще еду готовят, что ваше баронейшество с голоду не подохло, — грубо продолжил я. — Надо было зайти пораньше, раз такие дела пошли.

— Мне твоя рожа здесь даром не нужна!

— Ну, так хотя бы о здоровье позвольте справиться, — спросил я нарочито вежливо.

— Прекрасно все, — процедил барон.

— Рад слышать, — ответил я и вышел, добрался до мординских солдат, нашел Килоса и Леверопа, взял с собой и вернулся к барону: — господин желает убраться отсюда.

— Нет! — тут же заявил барон, а солдаты поcмотрели на меня: желаю ли я повторить свой приказ?

— Долой его, — махнул я. — Нахлебники и наглецы в одном лице нам не нужны.

Солдаты кивнули, подхватили Баризона под руки и скинули с кровати. Первый раз я почувствовал свой авторитет и упивался им. Барон с четверенек поднялся на ноги, отряхнулся и встал:

— Я не намерен никуда уходить.

— Это еще почему? — спросил я, жестом остановив солдат. — Я уже сказал, что места наглецам и нахлебникам здесь нет.

— То есть, наглецом быть можно? — уточнил Баризон.

— Если делать достаточно для других жителей, иногда можно. Иногда, — на всякий случай добавил я. — Боюсь, это не про вас. Или барона всерьез испугала перспектива остаться на улице?

— Нет! — по-рыцарски заявил Баризон. — Меня ничто не испугает.

— Даже работа? Мне не помешает человек на валке леса.

— Нет! — тем же тоном ответил барон.

— Долой его, — я махнул рукой и два брата выволокли Баризона на улицу. — Могу еще и ославить на весь Рассвет, — тихо шепнул я у дверей. — Пока никто не видит, могу вернуть вашу лошадь — и бегом домой. Если будете и дальше сопротивляться, нам вами будет смеяться каждый. Это моя последняя милость.

— Никак не остаться?

— Бездельничать? Нет.

— Приведите мою лошадь, — негромко, но все еще приказным тоном выдал Баризон.

Лошадь ему вернули, имущество — небольшую сумку — Килос спустил из его комнаты. Барон, не прощаясь, ускакал прочь.

— У нас здесь были свои дворяне? — спросил Левероп.

— Не свои. Для нас они чужие.

— Не враги, но чужие?

— Странная ситуация, — прокомментировал его брат.

— Совсем нет. Неделю с небольшим тому назад десяток дворян из Пакшена прискакал к нам с воплями вернуть людей на родину и прекратить удерживать их силой. Мы бы их попросту отправили восвояси, но Баризон решил, что он и один тут все порешает. И получил стрелу в спину.

— В спину? — дернул бровями Килос.

— Хотел наехать на лошади на мирных. Наши стрелки его опередили.

— Значит, все по чести разрешилось, — заключил Левероп. — Вы взяли его пленным? Или просто подлечить?

— Подлечить. Я понадеялся, что он посмотрит на происходящее, поймет, что здесь все люди чувствуют себя вполне нормально. И сам прекратит вести себя так. Но нет, он ни разу не вышел из дома и так торчал в кровати.

— Не верю, что остальные решили бросить своего, — сказал Килос. — А вообще ты мог бы за него выкуп затребовать. Как…

— Я же видел, — улыбнулся я.

— А, да, — смущенно ответил он. — Я и забыл.

— Мне нужен был мир, а не выкуп. У вас могут быть свои счеты с Пакшеном. У меня их пока что нет. Но, судя по тому, что мне пообещали сотню солдат у ворот — я жду, что эти счета появятся.

— Значит, для нас будет работа, братец, — довольно проговорил Левероп. — Знал, куда идти нужно!

— Я надеюсь, все-таки, что работы для вас не будет, — ответил я. — И пакшенские дворяне просто языком молоть любят без толку.

— Не всегда. Но они могут отправиться на выручку большего числа пленных. И, быть может, вас это минует. И, раз уж мы заговорили о делах военных…

— Бавлер! Бавлер! — спотыкаясь и вопя, по улице промчался мальчишка лет восьми, заметил меня с солдатами и остановился: — Вам срочно нужно в Валем! Срочно! Отля просит. И Вардо. Там что-то случилось.

Пришлось извиниться, оставить солдат, найти первую попавшуюся лошадь и мчать в Валем вместе с парнишкой, который жил там вместе с семьей. Ветер бил в лицо, загоняя обратно все, что хотелось спросить у мальчишки, сидящего сзади.

В поселке я сразу же обратил внимание на толпу людей, которые размежевались… солдатами?

— Что здесь происходит? — спросил я, спрыгнув с лошади и сняв с нее мальчишку.

— Анарея привезли, — сказал Вардо.

— Анарея?

— Ему совсем худо, — продолжал он. — Нужен Торн. И, вероятно, монах.

— Так его, может, в монастырь и увезти?

— Еще одну переправу он не вытянет.

Люди расступились и мне показали мертвенно-бледного Анарея. Тот едва дышал и вообще выглядел так, словно сейчас рассыплется на части.

— Его даже из Валема увозить нельзя. Почему позвали меня, но не позвали Торна? — сердился я.

— Так Торн не нужен, — вперед вышел Латон. — У нас есть лекарь.

— Лекарь? И где он? — спросил я.

— Он должен быть где-то здесь, — пожал плечами здоровяк.

— А Отшельник у вас был?

— Тоже где-то бегает.

— Так. Значит лекаря найти. Торна привести. Кто-то из них двоих поможет, — распорядился я. Потом посмотрел на толпу и заметил, что из форта с капитаном прибыло не меньше двадцати солдат: слишком уж они выделялись на фоне всех остальных жителей. Это не могло не вызвать новых вопросов: — А вы в качестве охраны переправились?

— Мы с капитаном, — вышел один из бойцов вперед. — И с ним до конца. Горон нам не командир. Если вы позволите нам остаться здесь.

— Позволяю, если ничего дурного в мыслях у вас нет, — предупредил я.

— Ничего такого.

— Оставайтесь, — ответил я. — Отля распорядится насчет всего остального.

— Бавлер, — главный в Валеме отвел меня в сторонку. — У меня здесь — слишком много людей уже. Что делать?

— Строй для них жилье. Отшельник заберет у тебя часть на время.

— Заберет?

— Я хочу расширить вырубки и мне потребуется не меньше сотни человек: на перевозки и вырубку.

— Не все так ужасно, как я себе представил, — улыбнулся Отля. — Вовремя же твоя помощь подоспела!

— Тесно, — я пожал плечами. — Люди не хотят так жить, так зачем их заставлять?

Убедившись, что меня поняли, я вскочил на лошадь и умчал обратно в Рассвет. Орек, солдаты, Анарей, опять солдаты — так и весь день пролетит.

Я еще раздумывал — не съездить ли мне на раскопки и не поговорить с послушниками, которые в отсутствие Мьелдона будут более разговорчивыми. Но потом решил, что это будет выглядеть некрасиво, да и любая активность за спиной людей, которые мне скорее союзники — лишняя.

Впрочем, долго размышлять мне не пришлось. Так как за Торном даже полчаса спустя никто не прибыл, я отправил его в Валем сам.

А ближе к вечеру прибыл уже и Мьелдон. Однако от встречи с ним меня сдвинули крики в северной части Рассвета. Мы оба бросились туда, но местные нас опередили, разняв дерущихся.

— Первый раз такое вижу! — вырвалось у меня. — И что это такое? Что происходит?

— Попросту подрались, — прокомментировали те, кто разнимал дерущихся. — Сошлись, схватились и…

— Вы же вроде не бережковские, — сказал я, — это там решали все проблемы кулаками.

— Не бережковские, — тяжело дыша проговорил один. — Мы из Полян.

— И? — спросил я, чувствуя, что сейчас надо будет разбирать непростое дело давней обиды. — Кто кому насолил?

— Он меня на рынке обманул на два медяка в прошлом году!

— А ты его встретил и решил отомстить? — спросил я забияку. — Может, проще было бы договориться?

— Договориться? С таким? Да посмотрите на него!

Я послушно посмотрел на второго, у которого под левым глазом наливалась приличная шишка. Хорошо, что разняли. Но в остальном вид, как у обычного человека.

— Откуда мне знать, что ты правду говоришь? — спросил я. — На вид — ничего особенного. Кроме следа от твоего удара. По тому, что я вижу, тебя надо наказывать за драку. А ты чего скажешь? — спросил я ударенного.

— Ну, как сказать…

— Без подробностей, обманул или нет?

— Получается, обманул. Но я…

— Вот, вот, слышали? Видели⁈

— Тише, — попросил я, но активист не умолкал. Те, кто придерживал агрессора, хорошенько его встряхнули — и лишь потом он замолчал.

— Некрасиво получилось, — продолжил ударенный. — Да, обманул, но заметил поздно.

— Вину признаешь?

— Да. На оба медяка.

— Вот, и он должен их мне вернуть! — воскликнул агрессор.

— Да ну? — спросил я, повернувшись теперь к нему. — А если ты устраиваешь драку в Полянах, разве тебе не полагается штраф?

— Нет, там сажают в тюрьму.

— На сколько? — спросил я, уже понимая, что почва для манипуляций агрессором прекрасно подготовлена до меня.

— На неделю. Но можно договориться со стражником и за медяк выйти раньше. И медяк платишь тому, кого ударил.

— Медяк давай, — потребовал я.

— Что?

— Медяк, — повторил я более настойчиво. — За то, что неделю сидеть в тюрьме не будешь.

Порывшись в карманах, агрессор отдал медяк мне.

— Обвинений к тебе нет. Можешь идти, — я отправил его восвояси, убедился в том, что он ушел, и спросил у обманщика: — Что же ты ему сразу не предложил отдать?

— А я и не успел. Он налетел на меня и сразу ударил, — понуро ответил тот. — Только вот и понял, кто он, как вы подоспели.

— А так бы отдал?

— Конечно. Это и не обман был. Я обсчитался в свечках и не доложил ему одну связку.

— Свечи такие дорогие? — спросил я.

— Да. Но если из воска. Из жира дешевле.

— Умеешь делать?

— Был бы жир — сделаю.

Я покрутил в ладони медяк. Подумал. И вручил его пострадавшему.

— За нанесенный ущерб. Я не считаю, что конфликты из других мест, кроме особых случаев, стоит переносить сюда. Если он продолжит — найдешь меня. Если решишь заниматься свечами, поговори с теми, кто планирует забивать скот. Скоро зима — запасы будут.

Новоиспеченный хозяин маленького свечного заводика забрал монету и ушел в другую сторону. Не хотелось ему встречаться со своим оппонентом.

— Оригинальное решение, — сказали те, кто разнял дерущихся.

— Я не судья, простите. Уж как смог.

Хотя ощущение было, что ничего хорошего у меня не получилось. Кое-как сляпал и все. Лишь бы отделаться. И Мьелдон ничего толкового не подсказал.

Зато, когда мы пошли прочь, он разговорился:

— Прекрасное решение, — заметил он. — Не зря ты учился. Не все забыл.

— Да я как-то интуитивно…

— По-моему, ты отлично справился.

— А ты как?

— Отдал кости, чтобы их исследовали монахи, скажут потом, на что это похоже. Сказал о твоей просьбе. Велено оказывать тебе всяческую поддержку и содействие. Так что вот, — он достал из кармана такой же камушек, как у меня. — Только отличается рисунком.

— На них еще рисунки есть? — я покрутил свою руну. Маленькая молния. Как очевидно. Мьелдон показал мне рисунок ростка из зерна.

— Как видишь. Но хочу сразу тебе сказать — не все так просто. Если ты думаешь, что можно за день делать по урожаю, то ничего хорошего на третий день не будет. Почвы скуднеют.

— Но у меня свежераспаханные поля, — напомнил я. — Хотя я и не думал делать несколько урожаев в неделю.

— Вот я и предупредил тебя, что ничего не получится. Надо подходить к делу более ответственно. Мне сказали — при хорошем удобрении не больше трех урожаев в год.

— Это в том случае, если речь про зерновые? А если лес?

— Лес? М-да, подзабыл. Полагаю, тоже можно ускорить кратно, но… раз в десять-двадцать лет. Почвы могут обеднеть и за один раз, кто знает. Эту штуку на лес никто не применял.

— А для чего же ее использовали?

— Пирокант сказал, что единожды, на монастырском саду.

— Проверим и здесь, и в лесу, — оживился я. — И заберешь ее обратно. Иначе я точно дел натворю.

Мы отправились в поля. На вспаханной земле не было ни одного ростка — в осень сорняки росли медленно, а зерна не давали всходов вообще.

— Может, все уже склевали птицы?

— Тут один нюанс еще есть. Вырастет все, на что попадет действие руны. Любые растения.

— Но не животные? — уточнил я. — А то вдруг большая ящерица и все прочие твари ненормальных размеров — тоже следствие этой магии?

— Вероятно, но не от этой руны. Точно.

— Ладно, и как же она действует?

— Закладываешь ее в правую ладонь, зажав большим пальцем, так чтобы четыре пальца закрывали перед глазами определенную площадь. И можешь вести. Слева направо. Направление важно.

Решили попробовать на малом участке. Я неспешно провел рукой слева направо практически перед собой и едва не выронил руну, когда кожи коснулись колючие колосья.

— Ого! — воскликнул я и тут же провел еще раз, охватив почти все поле. — Читером себя чувствую.

— Кем?

Я посмотрел на руну в руке.

— Я ведь играл в игры? Там было такое… когда получаешь что-то, не положенное тебе по уровню, раньше срока. Вроде обманщика.

— Помню твои игры в той штуке, видел пару раз, — ответил Мьелдон. — Главное — не переусердствовать с такой магией.

— И это, — я потрогал колосья, — абсолютно нормальные зерна, которые можно пустить на муку и употребить в качестве еды?

— Да-да, — подтвердил монах. — И у тебя тут… немного, но хватит для подготовки к зиме. Только мешки понадобятся для муки.

— Это сделают. Торн нашел еще полно пеньковой поросли. Магия работает. А теперь пошли в лес. Расскажи, тебе даже не намекнули, что тут могло произойти? — не удержался я от расспросов.

— Ты про мои раскопки? Нет, ничего, — ответил монах. — Для таких исследований нужно время. И, вероятно, за зиму они не управятся.

— Хочется знать ответы.

— А если ты их узнаешь, все ли так просто будет? И о каких ответах речь? — спросил монах.

— Например, что это за кладбище. Как убили людей.

— Допустим, их убили древним оружием. Что дальше?

— Когда их убили?

Монах задумался.

— Предположим, две тысячи лет назад.

— Вероятно, тогда и сами стрелки уже…

— Или развивались и стали еще на голову выше вас. Тебе стало спокойнее, Бавлер?

— Мне от одних гоблинов, волков и огромных ящериц неспокойно. Если окажется, что к югу живут агрессивные соседи… Нет, не спокойнее.

— А пока ты не думал об этом, спокойнее было?

— Я сейчас планирую вдоль того леса и восточнее ряд поселений.

— Явно никого не побеспокоишь, — уверил меня Мьелдон.

Хотелось высказать ему еще, но я решил, что опасения мои и правда не слишком обоснованы. Поэтому замолчал.

На вырубку мы отправились верхом — и вид пустоши заставил вздрогнуть даже монаха. Уже привычным движением я провел рукой, захватив даже часть невырубленного леса.

Первое мгновение не произошло ничего, и я даже успел посмотреть на Мьелдона, но земля вздрогнула и на площади в тысячи квадратных метров вверх понеслись сотни сосен, вмиг создавшие мощную тень.

Следом понесся кустарник, махнул папоротник и все стихло.

— Так и правда колдуном назовут… — я вздрогнул и отдал Мьелдону руну. — Пожалуй, слишком опасная штука.