Сбившись с пути. Том 2

Глава 14 Врагом может оказаться кто угодно

Ходить по городу без дела неинтересно ни при каком раскладе. А вот выяснить, что происходит и все ли идет по плану — это уже другой разговор.

В голове у меня до сих пор крутились слова о том, что надо бы сделать что-то большое. Не грандиозное, а большое. Потому что нехорошо получается.

Во-первых, в моей избе тесно. Конечно, кто-то на той же площади всемером спит — и прекрасно себя ощущает. А собираться, говорить и двигаться, когда все дышат и температура становится нестерпимо высокой — нет, это уже совершенно другой разговор.

Во-вторых, это несолидно. Не то чтобы я ощущал себя великим правителем, но мне хотелось бы сделать что-то заметное. Чтобы люди, если они приходили на Совет, могли не просто потолкаться, а прочувствоваться — все делают одно большое дело.

В-третьих, в первой избе Рассвета мне лучше жить самому, а не принимать гостей. Там и так беспорядок, а если еще ежедневно ко мне будут приходить люди — ведь я же буду отвечать на вопросы, давать советы… черт, как же меня Отшельник напряг историей про человека, который не моется!

В-четвертых, рано или поздно будут приходить и люди из других городов. Посольства и всякое такое. А у меня изба.

Нужен Дом Гильдий, решил я. Даже название хорошее. Гильдии — это все люди. Весь Рассвет и весь мир, который я создаю. Следовательно, я сохраню и отношения между Советом и жителями.

Выбрать место, где этот Дом Гильдий будет строиться, решим попозже. И делать надо с заделом на будущее.

Я прикинул, что слишком многое я пытаюсь сделать с заделом на будущее и спросил у себя, верно ли это? Больше спрашивать было не у кого. Взять Отшельника: тот даже дома себе не построил, переселившись в старую лачугу, которая…

— Отшельник! Отшельник! — крикнул я, подбежав к старику, который вел беседу с кем-то из жителей. Похоже, что он на пару с Онией прекрасно ладили с людьми, составляя планы и проекты будущих производств на благо нашего маленького селения.

— Где пожар, что случилось? — вздернул бровь Отшельник.

— Я вспомнил одну важную вещь и… и мне надо срочно выяснить, что лежит у тебя в сундуке.

— У меня в сундуке? — наморщил лоб старик.

— Да-да, у тебя в сундуке. Ну не у меня же! У меня и сундука-то нет!

— Так его и у меня нет, — пожал плечами Отшельник. — Я же пришел к тебе в Рассвет с пустыми руками, — он немного помолчал, а потом добавил: — а если ты про сундук, который лежит у меня в лачуге, так он не мой.

— Постой, — теперь настал мой черед рыться в воспоминаниях, — но ты ведь лазил в сундук, когда я был на улице, я слышал, как скрипели петли.

— Нет, я лазил в погреб.

— Точно? — строго спросил я. — Не то чтобы я обвинял тебя в чем-либо… Нет, Отшельник, послушай, просто у тебя есть сундук.

— Так.

— В нем что-то лежит, но ты даже не знаешь, что?

— У меня не было инструмента для того, чтобы вскрыть его, — точно извинился передо мной Отшельник.

— То есть, в сундуке что-то лежит?

— Он довольно тяжелый, так что, да, там точно что-то лежит. Только не говори, что ты хочешь сейчас отправиться в леса и забрать сундук.

— Ну уж я точно не один отправлюсь, — хитро улыбнулся я. — А хороший сундук нам не помешает. К тому же нам не помешает еще и его содержимое.

— Крыша у меня не текла, так что, — пробормотал Отшельник. — Так что, я думаю, содержимое сундука никуда не делось.

— Хорошо. Когда в лесах прорубят тропу, проедем на телеге с парой ребят и заберем сундук, — ответил я. — Раз ты говоришь, что он тяжелый.

— Лучше бы ты Авроном занялся, — поджал губы старик. — Парень хороший, но куда-то он делся.

— Все-таки делся? — спросил я и посмотрел на собеседника Отшельника, который до сих пор стоял рядом.

— Не видел ни вчера, ни сегодня, — ответил тот.

— Тогда я сам займусь его поисками, раз вы решили слиться, — и я отправился по Рассвету спрашивать у всех подряд.

Аврона знали все. Парень прекрасно работал, помогая новичкам сориентироваться в Рассвете. И тем, кто здесь живет долго, он тоже помогал. Так что я не встретил ни одного человека, который не слышал бы про Аврона. И в то же время — ни одного, кто видел бы его сегодня.

Парень попросту исчез. Но не мог же он взять и втихую сбежать! Все равно он где-то должен был засветиться!

Я прошелся до мординских солдат, которые все еще стояли лагерем и не спешили расселяться по отдельным помещениям, пропуская вперед себя других людей.

— Аврона видели?

— Такого юркого и любопытного? — спросил часовой на входе в лагерь. — Вчера тут бегал, спрашивал, нет ли у нас оружия.

— И не сказал ли случайно, куда он собрался? — спросил я.

— Нет, но мы его предупредили, чтобы он не совался на север. Там слишком опасно.

— Вы получаете оттуда новости? — спросил я.

— Почты нам нет, ни откуда, — пожал плечами часовой. — Так что мы не в курсе новостей. Лучше дойди до Анарея и спроси у него, что там происходит. Говорят, что он пришел в себя.

— В Валем?

— Именно туда, — кивнул часовой. — Будь здрав, Бавлер.

Я неуверенно поблагодарил за пожелание. Или напутствие. И отправился в Валем, с трудом найдя коня — вся живность сейчас занята была.

В прибрежном поселении Аврона тоже никто не видел, зато капитан Анарей занял вместе с бойцами одно из помещений в свежепостроенных домах.

Поскольку часть его людей отправилась в экспедицию вместе с мординскими, охраны у капитана осталось немного.

— Я думал, ты отправишься подальше от форта, — полюбопытствовал я, поприветствовав раненого бойца.

— Нечего далеко убираться отсюда. От фронта. И форта, — ответил капитан Анарей.

Он был бледен, но не лежал бревном, ерзал и шевелился. И его состояние сподвигло меня задать ему несколько вопросов.

— Что там произошло?

— В форте? — спросил капитан. — Или как меня порезали?

— И то, и другое.

— Смена армейской власти, — ответил Анарей. — Тебе хочется узнать подробности?

— Иначе бы я тебя ни о чем не спрашивал, — ответил я.

— Ну, как знаешь, — проговорил капитан. — Только тебе мои новости совсем не понравятся.

— Я думал, что ты ими охотно делишься, если речь касается жизней других людей, — предположил я.

— Охотно делюсь, конечно. Но сейчас мне совершенно непонятно, что происходит в Пакшене. И какие дела творятся у дворянства.

— Ну-ка, — я даже присел на край импровизированной кровати — тюка сена, обтянутого тканью.

— Что за «ну-ка»? — испещренное шрамами лицо натянулось, отчего эти самые шрамы стали видны более отчетливо. — Ты сам видел, мординские увели часть пакшенского дворянства в плен. Пакшену пришлось раскошелиться, потратить в общей сложности восемь тысяч золотых на выкуп. Разумеется, там злые, как черти.

— Но ведь прошло лишь несколько дней с тех пор, как… — начал я, но капитан перебил меня.

— Пока ты по своим землям, как инспектор ходишь, надо понимать, что враг не дремлет. Враг для тебя, Бавлер, всюду. Вероятно, в твоем Рассвете среди… сколько у тебя уже людей?

— Больше тысячи вместе с твоими солдатами, — ответил я.

— Ого… — размеренно отозвался капитан. — Растешь. Тысяча человек… Это очень много.

— Невероятно, — согласился я. — У меня в планах было человек двести до конца года. А теперь в Рассвете только тех, кто обучен держать оружие, можно найти больше ста человек.

— И что они нашли в тебе и твоем поселении, — проворчал капитан. — Ладно, новости. Нехорошие новости. Мы же с тобой говорили про тех, кто может напасть на тебя? Когда пакшенских увели в плен, я предположил, что опасность тебе не грозит.

— Не должна бы, — ответил я. — Война с Мордином отнимает много сил.

— Много, но только вот союзники Мордина отвернулись от него. Постепенно. Потихоньку. Не все сразу и не так заметно.

— Как это понимать? — встревожился я.

— Так вот и понимай. Сперва Улерин забрал несколько частей под предлогом большой усталости. Мол, солдаты не могут столько воевать без отдыха. И забрал с фронта по меньшей мере три сотни бойцов. То же самое сделали еще по меньшей мере два города.

— Это нехорошо.

— Это дважды нехорошо, Бавлер, потому что ты не видишь скрытых причин. Дело не в том, что Мордин получил ослабленный фронт — почти тысяча солдат минусом, не считая тех, кого ты забрал себе. Это невероятно много. В некоторых местах, где они наступали, им пришлось сравнять фронт, убрать выступы и выровнять линии, настолько они были ослаблены. Где-то перекинули целые подразделения. А у Пакшена в это же самое время появились возможности…

Я только что обратил внимание на то, что капитан говорит не о том, что я хотел бы услышать. Но в то же самое время его новости очень интересны.

—…и высвобожденные подразделения. Кроме того, выкупленные пленные рвутся в бой и готовы возглавить новые наступления. Причем, из того, что мне успели донести, большая часть из них не хочет воевать против Мордина, так как видит в тебе наибольшую угрозу.

Я только рот успел раскрыть. Да как так-то!

— Что, Бавлер, ты не был готов к последствиям? Думал, что десяток дворян, которые, как дети, помахали пиками и луками, а потом сбежали, получив от тебя пинка под зад, ничего хорошего не сделают? Себе-то сделают. Насколько я знаю, твои поселения совершенно не готовы отражать атаку. Ни Рассвет, ни…

— Валем, — дрогнув, подсказал я.

— Валем совершенно не готов. Что такое — единственная башня, которую строят даже не рядом с водой. К тебе враг может не лодках приплыть, высадиться и устроить! — почти вскрикнул капитан.

— Потише, люди могут услышать.

— А ты, малыш, бережешь их? — спросил ехидно Анарей. — Не надо их жалеть. Не надо беречь их умы, они и так в войне. Всегда, всю жизнь. Не они, так семьи, не семьи, так новости придут. Все мы люди и созданы только для одного — делить место под солнцем, — капитан Анарей поморщился.

— У меня была мысль о более серьезной обороне.

— Что значит «более серьезная оборона»? — капитан перестал кривляться, поднялся чуть повыше и я заметил, что он весь перевязан.

— Сперва скажи мне, капитан, что случилось с тобой.

— Со мной случилась маленькая неприятность. Предательством называется. Те люди, которым я доверял, решили, что надо воевать против всех. И не простили мне того, что я отдал тебе людей.

— Значит, в форте властвует Горон?

— Именно так, — с легкой грустью ответил капитан Анарей. — Этот сволочной ублюдок и отдал приказ меня убить, я уверен.

— Что по силам? — спросил я. — У тебя в форте было больше сотни бойцов. Ты привел с собой двадцать.

— Еще тридцать лежит в земле, — криво ухмыльнулся капитан, — там, где предателям самое место.

— Но ведь Пакшен и Горон тебя как раз и считают предателем.

— Для них я тоже в земле, — продолжил ухмыляться Анарей.

— То есть, здесь ты находишься не с дозволения лейтенанта?

— О, нет, конечно. Пусть он думает, что я сбежал, а не перебрался буквально вплавь через Нируду. Два бревна и мы. Отличное средство для переправки, запомни, Бавлер. Может пригодиться.

Я начал считать. Семьдесят солдат, которые могут переправиться ко мне — несерьезно. Если Пакшен держит оборону возле форта, никто оттуда не посмеет переправиться на мой берег. С другой стороны, свободные войска рано или поздно придут туда. Или, прежде всего попробуют направиться к мосту.

— Я уже представляю, о чем ты думаешь, Бавлер, — проговорил капитан Анарей медленно. — Помнишь те камнеметные машины?

— Помню.

— Они не добьют до Валема. Атака с того берега тебе не грозит. Но следует подумать о защите земли. Десант может навредить тебе очень сильно. Если Горону хватило ума устроить мне ловушку для целого отряда и уложить в землю десятки воинов Пакшена ради того, чтобы наказать только лишь меня… Шпионов к тебе он не пошлет, однако сможет, накопив сил, устроить немало проблем.

— Я понимаю, что мне нужно создать линию обороны?

— И еще какую. Беда же не только в Пакшене. Угрозу в тебе видят теперь во всех землях, — еще больше «обрадовал» меня капитан Анарей.

— Но я же…

— Слухи, Бавлер, слухи. Они распространяются повсеместно, через фронт, почтой, торговцами, беженцами. Все говорят о Рассвете.

— Капитан, тебя послушать, так мне скоро конец.

— Не скоро, Бавлер, но риск велик. Ты только представь. У Улерина нет общей границы с тобой, но зачем-то он свернул войска. Три сотни душ. Это очень много. Мордин столько не выдаст, впрочем, у него тоже нет общей границы, разве что восточнее через Нируду… — задумался офицер. — Зато есть Пакшен. Дворян он выкупил буквально за пару дней до того, как начал сыпаться фронт.

— То есть, они злы, как никогда, — заключил я.

— Они в бешенстве. Если к тебе опять придет десять дворян, то каждый приведет за собой по пять десятков душ.

— Мы не выстоим, если пропустим их через реку.

— Вот, наконец-то я слышу здравые от тебя мысли! — Анарей поерзал в кровати. — Еще я слышал, что ты завел практику работать с Советом? Собираешь людей и что-то обсуждаешь?

— Да, — ответил я, ничего не скрывая, раз уж капитан знает об этом.

— Оборону не обсуждай ни с кем, кроме людей военных. Врагом у тебя может оказаться кто угодно.