Глава 2

Глава вторая

Ничто не забыто, никто не забыт.

Рим. 19 марта 1941 года.

Это был плохой знак. Человек в военной форме. У Дарьи Васильевны сжалось сердце. Она не любила приходов этих военных, она вообще любила только одного военного, князя, которому родила уже троих детей, и кто знает, может быть, они не будут на этом останавливаться. Вот. Ему открывают. Кто же это? Не узнает. Нет, нет… И только когда военный вошел, она узнала его и тяжело осела в кресло, оказавшееся под рукой.

— Витторио! Что случилось? Что с Юнио? Что с ним? Ради Бога, нет молчите!

Капитан 2-го ранга Витторио Моккагата не был частым гостем в доме Боргезе. Он смущался. Капитан прибыл в Рим, чтобы получить назначение в 1-ю флотилию МАС вместо капитана 2-го ранга Марио Джордже, попавшего недавно в плен англичанам. И тут необходимость этой скорбной миссии.

— Княгиня! Мужайтесь. Ваш муж, князь Юнио Валерио Шипионе Боргезе, погиб в результате несчастного случая в Специи. Во время тренировочного выхода в его катере неудачно детонировал один из учебных зарядов. Князь Боргезе погиб вместе с двумя боевыми товарищами. Приношу вам свои соболезнования!

Витторио поклонился, и быстрым шагом направился прочь из гостиной, в которой установилась тягучая, напряженная тишина. Дарья-Васильевна Олсуфьева-Боргезе вышла замуж за итальянского красавца-князя в далеком тридцать первом году… Боже мой, как это было давно! Она принадлежала к старинному аристократическому роду Олсуфьевых. Ее мама принадлежала к не менее известному роду графов Шуваловых, там, среди ее предков был даже бастард Александра I, Николай Лукаш, так что она приходилась праправнучкой Александра I Бесплодного[1]. Дарье не было и десяти лет, когда мама вывезла ее из Батума в Турцию, оттуда уже в Европу, где семья соединилась с отцом, безуспешно сражавшимся с большевиками. В Италии русскую красавицу полюбил итальянский князь. Княгиня немного поправилась после рождения третьего ребенка, но былой красоты не растеряла, теперь же Елена, Паоло и Ливио-Джузеппе останутся сиротами[2]. Она так и просидела, с ровной спиной, безмолвная, застывшая, как статуя в классе Елены Железны-Шольц, у которой училась в годы своей беспечной юности. Слезы пришли уже ночью, тогда, когда никто их увидеть не мог.

* * *

Рим. 22 марта 1941 года.

Бенито Муссолини быстрым шагом ходил по кабинету, он был взвинчен, доклад начальника полиции, незаменимого Артуро Боккини[3], вывел его из состояния самодовольного равновесия. Артуро в ноябре перенес небольшой инсульт, о котором говорила только чуть ассиметричное лицо — результат паралича с правой стороны. Фанатичная преданность дуче, настойчивое преследование оппозиции, умение прибегать к самым грязным средствам делали начальника полиции в глазах дуче одним из самых доверенных лиц.

— Вы уверены, Артуро? — Бенито остановился у окна и метнул в собеседника молнию-взгляд. Старого фашиста этими взглядами было не прошибить. Он участвовал во всех самых жестких акциях режима, таких как похищение Джакомо Маттеотти, да и работа на Сицилии победителя мафии, железного префекта Чезаре Мори проходила под чутким руководством сеньора Боккини.

— Сомнения нет. Мы имеем дело с акцией британцев. Уверен, что Джордже попал в плен не случайно: за ним охотились. Потом стали устранять людей из отряда спецопераций.

Бенито недоверчиво поджал губы. Но Артуро продолжал, не обращая внимания на богатую мимику диктатора.

— 19 марта утром происходит взрыв катера с князем Юнио Боргезе. Катер электрический. Он его брал, чтобы слышать, как под водой двигаются его диверсанты. Там взрываться было нечему. Сработала бомба с химическим взрывателем, который замедлял инициацию взрыва. Бомба была заложена под днище катера. К сожалению, наши подводные диверсанты были не готовы к тому, что против них сработают такие же диверсанты. Кроме Юнио Боргезе были тяжело травмированы четыре подводных диверсанта. Их состояние остается тяжелым. Врачи считают, что, если они и выживут, работать как диверсанты-подводники не смогут. В тот же день в Специи под авто попадает инженер-майор отряда Марио Машулли, к счастью, он выжил, но в строй вступит нескоро. Утром 20-го марта на базе отряда в Боке де Серкио убиты Тезео Тезеи и Эмилио Тоски. Ночью с 19 на 20-е марта в Риме тяжело ранен Витторио Моккагата, врачи не имеют надежды на его спасение. По всей видимости, за ним установили наблюдение после посещения палаццо Боргезе. Как мы видим, работали две-три группы ликвидаторов. Так нагло и широко работают только британцы.

— Исполнителей взяли? Хоть кого-то? Мне нужны организаторы. Артуро, ты слышишь?

— Да, дуче, еще один факт, который представляется интересным. В комнате Юнио Боргезе было найдено письмо, так и не распечатанное князем. Там была записка на русском языке «За Севастополь»[4].

— Странно. Итальянцы не участвовали в Крымской войне[5]. Сардинцы — да, но Сардиния — это не Италия. Королевства Сардиния нет. Есть только Италия. И советы нам не враги. Во всяком случае, сейчас. Это действительно русский след, или нас старательно хотят поссорить с большевиками?

— Я уверен, что нас наводят на ложный след: были обнаружены и идентифицированы следы взрывчатки. Однозначно — английская. Это письмо — грубая провокация.

— Вы уверены в своих экспертах? — Муссолини стал барабанить по поверхности подоконника костяшками пальцев.

— Абсолютно. И еще, наши немецкие коллеги по секрету поделились предположениями, что без помощи Ватикана тут не обошлось. Перед происшествием отмечены активные контакты агентов предположительно МИ-6 с агентами папского престола.

— Артуро! Все данные засекретить. Результаты следствия мне на стол каждый день. Я жду от вас результатов!

Диктатор уставился на преданного соратника, который стал собирать бумаги со стола. После инсульта Боккини сильно и резко похудел, круглые очки с толстыми стеклами как-то жалко смотрелись на его похудевшем лице, обвисшие щеки делали физиономию полицейского похожей на морду английского бульдога, да и рыхлое тело двигалось как-то без былой энергии. Бенито даже задумался над тем, кого поставить на место старого соратника.

Сразу после ухода Боккини в кабинет диктатора вошел граф Чиано, зять и министр иностранных дел Итальянского королевства. Бенито набросился на зятя с упреками:

— Вы чертовски плохо работаете! — но это было только первое сотрясение воздуха. Далее речь диктатора полилась непрерывным потоком.

— Почему я от нашей полиции узнаю о том, что англичане изо всех сил хотят поссорить нас с Советами? Мы получаем из России стратегическое сырье и бакинскую нефть. Наши союзники утверждают, что Британия готовится нанести удар по месторождениям нефти в Грозном и Баку. А это ставит все наши усилия на Балканах под большой вопрос. Скажите, большевики в Греции как-то пытаются нам помешать?

— Нет, дуче, они только оговаривали свои интересы в Югославии и Болгарии, причем упор делался все-таки на Югославию…

— Думаю, мы сможем отомстить на провокации англичан и за гибель наших подводников. Что русские хотели от нас?

— Поставки химического оборудования. Правда, мы согласовывали с Германией, что это оборудование…

— Немедленно отправляйте все, что они хотят. Взамен — золото и нефть. И нефти постарайтесь договориться больше! Флот прикроет переброску нефти от греческих и английских кораблей. И еще, граф, меня беспокоит Артуро.

— Да, дуче, у него неважный вид. Было бы неплохо дать ему отдохнуть.

— Надо найти ему замену. И Муссолини замолчал, уставившись в окно. Что он там видел, история умалчивает.

Второго апреля Артуро Боккини скончался от повторного инсульта. Следствие закончилось пшиком, что еще больше уверило диктатора Муссолини в том, что к покушениям приложили руку спецслужбы папского престола. Только паписты могли так надежно спрятать следы. Разгромленных коммунистов Бенито с расчета сбрасывал. И зря. Боевая группа Сикейроса, которой удалось поставить точку в деле Троцкого более двух месяцев трудилась в Италии, прибегнув к помощи нескольких самых преданных итальянских коммунистов, ушедших в подполье. Операция началась, когда в специи появилась группа Ивана Васильевича Прохватилова. В распоряжении группы были акваланги конструкции Кусто, впрочем, автора аквалангов никто не знал. Они были сделаны на базе ЭПРОНа по чертежам, полученным из недр разведки. Так, подразделение диверсантов-подводников появилось у СССР намного раньше августа сорок первого года.

[1] В весьма неудачном браке с австрийской принцессой, у Александра родились две девочки, которые очень быстро умерли, наличие бастардов некоторыми историками отрицается, они же выдвигали версию бесплодности императора, который кроме прижизненного прозвища Благословенный получил еще и это, очень злое: Бесплодный.

[2] В РИ у четы Боргезе было четверо детей, но Андреа-Ширэ должен был появиться на свет в 42-м году. Дарья Олсуфьева-Боргезе была предана мужу, постоянно навещала его во время заключения, вплоть до амнистии. Погибла в автомобильной аварии в 1963-м году. Известный искусствовед, автор двух книг. Князь Боргезе после смерти супруги установил премию ее имени за лучшую книгу о Риме.

[3] Артуро Боккини (Боччини) в РИ умер после инсульта в ноябре 1940 года. Тут пожил чуть больше.

[4] В Севастополе в 1942-м году князь Боргезе и его ребята уничтожили один транспорт, один тральщик и две субмарины. На рейде Севастополя в 1955 году взорвался линкор «Новороссийск», возможно, это стало результатом действия тех же ребят князя Боргезе.

[5] В осаде Севастополя в ходе Крымской войны принимали участие корпус сардинцев примерно в 17 тыс. человек.

Загрузка...