Самый длинный день в году

Глава 16

Глава шестнадцатая

Время собирать камни

Авиационный полигон в Плоскинино. 14 мая 1941 года.

— Поехали, посмотрим, на чем летать будем с твоей подачи! — это была последняя фраза, которую я услышал в трубке. Пришлось всё откладывать и мчаться в Плоскинино, где был организован новый полигон по испытанию авиатехники. Там уже всё было готово для показа: выстроившиеся ряды самолетов, небольшие группки авиаконструкторов и директоров заводов, готовые показать товар лицом. Знают, сейчас пожалует покупатель. Конечно, были поставлены сжатые сроки и работать приходилось «от» и «до». Но и результаты были, я-то в курсе, мне это положено. Мой приезд заметили, узнали, но из всех присутствующих сюда направился всего один человек в кожаной куртке, чуть выше среднего роста. На приятном круглом лице улыбки не было, он шел быстро, но дышал тяжеловато. Вот черт, совсем упустил из виду, что болезнь уже подъедали силы этого талантливого человека, да чего там, обычного скромного гения!

— Николай Николаевич! Рад вас видеть! — приветствую я Поликарпова.

— Я тоже рад вас видеть, Алексей Иванович! Знаете, я хотел сказать вам огромное «спасибо»! И вы знаете за что.

— Понятия не имею! — честно признаюсь я, перебирая те пять-шесть поводов, по которым Поликарпов действительно мог бы быть мне благодарным.

— Хм… скромность… ладно, знаете, я ведь после всех этих передряг не настолько силен, да, так что я вам благодарен за то, что прижали эту шайку Яковлева. Вы знаете, я терпеть не могу этих подковёрных игрищ. Не силён, да и не надо мне это. А Саша, он талантливый конструктор, очень талантливый. Я бы сказал гениальный. Вот только как человек… Ну, это я так, не жалуюсь, поймите меня правильно. Вот вы мне дали возможность закончить 185-й, я уже за это вам должен в ноги кланяться. Но за мою «Стрелу»! Я вам готов молиться! Я понимаю, что это пик поршневой истребительной авиации, ее завершение. И я очень признателен вам, что именно мне, с вашей подачи, доверили эту работу. И не пытайтесь меня ввести в заблуждение, я точно знаю, что именно вы пробили отдать эту машину мне. Вот она — первая в левом ряду. Красавица!

— Красотка! — подтверждаю. А сам перебираю в памяти даты. Паршиво ведь! Вылетело из головы. Ему жить осталось всего ничего. Нельзя такие вещи забывать!

Поликарпов жмет мне руку и идёт к своему самолёту. Приятно. Действительно приятно. Пусть только по двум поводам из шести, нет, рем, но все равно, считаться не будем. Вот так и тянет пробежаться по рядам самолетов, но нет, субординация требует дождаться делегацию с самим Иосифом Виссарионовичем во главе. Долго ждать не приходится. Кавалькада машин уже въезжает в ворота полигона и мчится на поле, где выставлены боевые машины. Сталин и свита. Вот только свита на этот раз у него просто блестящая. Кроме Молотова, Микояна, Маленкова, Кагановича, Воскресенского, наблюдаю Кузнецова с несколькими морскими начальниками, Тимошенко, Василевского и всю верхушку наших доблестных РККА. А вот и руководство ВВС практически в полном составе. Ну и ПВО, куда без них, НКАП почти вся верхушка, делегация получилась приличная. Я пристроился рядом с Лаврентием Павловичем, который образцы техники рассматривал с завидным интересом. Вёл высоких гостей Шахурин.

Сначала делегация двинулась к бомбардировщикам. Основным фронтовым ударным самолетом пока что оставался СБ в самых различных вариантах, хотя их и прекратили выпускать, но ВВС имели более четырёх тысяч таких машин, а это всё-таки хренова туча! А тут первым стоит Су-2 КБ Сухого. После того, как удалось сделать надежным мотор АШ-82 начался его массовый выпуск, пока что всего 300 таких машин, но будет больше! Лично мне этот самолет нравился, красивый всё-таки, а красивый самолет и работать по врагу будет красиво! Дальше стоит объект, который нарком авиапромышленности гордо показывает Сталину и только я знаю, как пришлось серьезно выкручивать руки Шахурину, чтобы запустить этот самолет в серию вместо Яковлевского недоразумения. Всё-таки Яковлев — создатель истребителей! А Шахурин тогда рогом уперся. Мол, не пропущу это и всё, хотя сам раньше давал на него положительный отзыв. Но дать положительный отзыв и запустить в серию, когда уже конкретные директора вместо налаженного СБ начинают налаживать неизвестно что, теряя премии и показатели, а потом создатели начинают получать награды, авторские и прочие плюшки. Тут совсем другой разговор! Это наш основной пикирующий бомбардировщик Коч-2, КБ Кочергина. Самолет изначально планировался под мощный мотор, но его не было. Эта машина была рассчитана, смоделирована и продута в аэродинамической трубе в моем времени. Поэтому от чертежей до реализации добрались в рекордное время. Но окончательно этот самолет заиграл с установкой на него мощного мотора Р-2800-9, мощностью в две тысячи лошадок. Отличается хорошей защитой и отличными летными качествами. Бомбовая нагрузка от 500 до 1000 кг, учитывая острую необходимость в пикировщиках, их сделали уже более 700 штук. Кроме как в качестве пикирующего бомбардировщика, может применяться и в роли штурмовика. Около этого самолета Сталин остановился, смотрю, вождю самолет понравился, удовлетворенно качает головой. Ну да, Коч-2 серьезно по форме отличается от привычных глазу самолетов. Вот тут отдельно стоит первый в мире самолет-трансформер (шучу): Ту-2. С двумя моторами М-82 это скоростной фронтовой бомбардировщик, а вот дальше он же, но с двумя моторами Р-2800-9, это будет новый дальний бомбардировщик, который кроме 3-х тонн бомб может нести 10 неуправляемых ракетных снарядов. Моща! Сейчас в РККА более тысячи дальних бомбардировщиков, но это довольно устаревшие ДБ-3 и ТБ-3. Ил-4 и ТБ-7 только начали производить, их катастрофически мало. Дальше нам демонстрируют скоростной бомбардировщик Бер-2. Конструкторы Бартини и Ермолаев. Основой этого удачного самолета стал скоростной пассажирский самолет Сталь-7 Бартини, который переделывали в бомбардировщик под руководством Ермолаева. Вышедший на волю итальянский аристократ с энтузиазмом подключился к этой работе, а когда самолет получил мощные движки — два Р-2800, получился очень приличный бомбардировщик, который может нести до 5 тонн бомбовой нагрузки. Выпущено чуть более 80 единиц, капля в море, но выпуск наращивают всеми возможными темпами. Для нашего флота тут выставлен специализированный торпедоносец ББ-21 с двумя моторами Р-2000, причем эти самолеты могут использоваться и как легкие бомбардировщики. Несут или одну торпеду, или одну мину или одну тонну бомб. Удобство в том, что легко могут быть переделаны из торпедоносца в бомбардировщик и обратно. Второй трансформер, однако! Поначалу флот заказал один полк этих машин, но быстро вкурил их удобство и теперь хочет иметь порядка три-четыре полка на каждом флоте. Скромничают, наверное! Ну да, ББ-21. Это просто лицензионный британец Бристоль Бофорт с моторами «Пратт и Уитни». Очень удачная британская модель торпедоносца. Намного дешевле и проще нашего Ту-2, или Ил-4 которые как торпедоносцы не очень. Своеобразный подарок Черчилля в ответ на наш презент ему, впрочем, я про это уже рассказывал.

— Скажите, а что у нас с обучением летчиков? Мы выпускаем далеко не самые худшие самолеты-бомбардировщики различного типа, есть и новые машины. Кто поведет их в бой? Как проходит обучение экипажей?

Смушкевич, ничуть не стесняясь выходит вперед и четко докладывает:

— Товарищ Сталин. Принята особая система подготовки кадров бомбардировочной авиации. В летных училищах сначала осваивают полеты на самолетах У-2, далее переходят на учебные самолеты СБ в довольно урезанной программе, по типу «взлет-посадка». Выпускники летных училищ попадают в учебные эскадрильи, где проходят обучение на том типе самолетов, которые им предстоит пилотировать в своих частях. Тут уже не только взлет-посадка, но и отработка боевых приемов, штурманская работа, а вот окончательную доводку экипажи получают непосредственно в частях, где к опытному летчику приписывают одного-двух подшефных молодых пилота. Кроме того, организованы двухуровневые курсы повышения квалификации: обычные и высшие, для особо одаренных летчиков. Для пикирующих бомбардировщиков обязательная тренировка работы в пикировании, тактика бомбометания, для торпедоносцев — отработка торпедных атак, для морских бомбардировщиков — топ-мачтовое бомбометание. В целом подготовка экипажей стала значительно лучше, товарищ Сталин, зачетные показатели экипажей хорошие, резко снизилась аварийность. Мы стараемся отсеять неспособных летать как можно раньше, делаем упор на тех, кто показывает хорошие результаты.

Вообще-то Смушкевич не врал: ему действительно удалось снизить количество аварий и поднять качество подготовленных пилотов, он вообще был очень толковым командиром, во всяком случае намного более вменяемым, нежели тот же Рычагов. И дело не в том. что сразу же принял схему этапного обучения летчиков с усложнением каждого уровня обучения, на которую Рычагов внимания не обратил, нет. Дело в том, что Рычагов при его харизматичности, легкости характера, был еще и очень амбициозен, слишком быстрый карьерный рост неизбежно привел к головокружению от успехов. Зарвался паренек. Слишком высоко взлетел. Носился с идеей придачи своей авиагруппы чуть ли не каждой дивизии, на крайний случай, корпусу. И что тут хорошего? Очень часто бывает, что нужно сконцентрировать авиасилы в особо критическом месте фронта: прорыв противника или начало наступления. И тут оказывается, что действенного резерва просто не будет, потому что основная масса самолетов будет растащена по дивизиям, которые в этот момент стоят без дела! Смушкевич был больше на своем месте, более адекватен, уделял большое внимание обучению летчиков и отработке тактики работы авиации. С его подачи пикировщики занялись пикированием. Да, установили автоматы вывода из пике, но летчики действительно учились попадать в пикировании по малоразмерным целям! А в полках отрабатывалась «карусель», когда пикировщики выстраивались в оборонительное кольцо, по очереди нанося удары по целям! Я не говорю о том, что он инициировал переход на пары летчиков-истребителей. Пусть это было не во всех частях, в первую очередь в полках с современными самолетами, но ведь внедрялось! А Рычагов был жив — здоров, получил истребительный корпус и усиленно готовил его к боям с немецкими захватчиками.

Дальше стояли штурмовики. Благодаря тому же Смушкевичу, Ил-2 оказался в одноместном варианте, более дешевом в производстве. Сам читал приказ о применении штурмовой авиации, где было напрямую указано о запрете посылать штурмовики в бой без истребительного прикрытия. Штурмовку приказано было проводить ракетно-бомбовый ударом за один заход, применяя пушечно-пулеметное вооружение против воздушных целей или транспортных средств противника. А в состав чисто штурмовых полков кроме двух эскадрилий штурмовиком была включена «своя» эскадрилья истребителей. Вообще с штурмовиками было очень и очень плохо. Основной штурмовик — это И15бис и И-153 в штурмовом варианте — с подвешенными ракетными снарядами. Зная о громадной потребности именно в штурмовой авиации, командование ВВС приняло паллиативное решение перевести все оставшиеся И-153, а это более двух тысяч единиц, в штурмовики, соответствующим образом их переделав. У Ил-2 проблема была с ненадежными моторами. Причем именно на заводе, выпускающем АМ-38Ф, брак достигал 75–80 %. Выводы были сделаны. Прошлись по цепочке, начиная со сборочных линий и до поставщиков откровенно плохих комплектующих, причем именно в комплектующих и была загвоздка. Решили проблему, решили! Но вот за Ил-2 стоит основной штурмовик, который очень быстро его заменит — это Та-3, КБ Таирова. В принципе, это универсальный самолет, который может использоваться и как штурмовик, и как истребитель, показал великолепные летные качества, особенно после установки 2-х моторов Р-2000. Действительно, выпуск будет возрастать по мере того, как наши заводы начнут выпускать лицензионные моторы в достаточном количестве. Пока что «Пратт и Уитни» ставили оригинальные, но уже первые отечественные лицензионные моторы начали поступать на сборочные линии. Тут было главным не терять их качество. Но не зря же американцы отправили в СССР более трехсот мастеров, которые сначала помогли отладить линии, а потом и взялись за обучение наших рабочих! В основном это были комсомольцы, перед которыми была поставлена четкая цель: научиться работать не хуже американцев. В принципе, с оговорками, но ведь получилось!

После осмотра штурмовиков сделали небольшой перерыв. В это время ко мне направился невысокий молодой крепыш в хорошем плаще, в котором я легко опознал того самого Яковлева, про которого не так давно возник разговор с Поликарповым. С Яковлевым я был знаком. И знакомство не было слишком уж приятным. Заносчивый. Слишком самоуверенный. Для конструктора это, наверное, полезные черты характера. Особенно для очень одаренного конструктора. А вот как организатор производства… к такому делу конструкторов нельзя подпускать принципиально — начнут тянуть одеяло на себя, ничего хорошего не получится.

— Александр Сергеевич! — Приветствую подошедшего конструктора. — Доброго вам здоровья! Готовы показать свои детища?

— Здравствуйте, Алексей Иванович! Да, вот хотел по поводу своей девятки с вами поговорить.

Говорит вроде спокойно, но как-то мнется, чувствую, что совсем не девятка у него на уме. Н-да, ситуация. А ведь этот вопрос надо как-то решать. Врага мне только не хватало в лице толкового авиаконструктора. Решаюсь.

— Александр Сергеевич, да что вы в самом-то деле. Давайте начистоту! Я ведь чувствую, что у вас что-то накипело. Прошу, высказывайтесь…

— Скажите, что я вам лично такого сделал? Почему вы меня затираете? И не отпирайтесь, я знаю, что именно вы стали главным консультантом по авиационным вопросам. И из-за вас все мои самолеты отбраковывают, хотя это хорошие истребители, может быть, самые лучшие, что тут представлены. И «Стрелу». Я точно знаю, это именно вы настояли отдать ее Поликарпову. Я что, по-вашему, сделал бы хуже?

Да! А это действительно всё серьезно. Знаю я, откуда ушки твоей информированности торчат. Шахуринские у тебя ушки. Дуэт, однако, уже спелись, голубчики! А вот обида у тебя, мил человек, глубокая! Молод, горяч! Впрочем, горячим ты останешься и в пожилом возрасте. Ладно, работаем!

— Во-первых, Александр Сергеевич, хочу сказать, что вас никто не затирает. Наоборот, считаю вас гениальным (в принципе, не соврал) конструктором. Но ваша стихия — это истребители. А вы беретесь за конструирование всего, зачем? Дело не в том, что вы в сцепке с товарищем Шахуриным стали тянуть одеяло на себя, а в том, что пытались тянуть все четыре угла одновременно. Транспортники, бомбардировщики, штурмовики. Это не по-деловому, не по-государственному, Александр Сергеевич. Кроме того, мне хотелось освободить вас от ненужной административной работы. Вам самолеты создавать! Быть на высокой должности — это хорошо, но туда можно поставить посредственного конструктора и хорошего организатора, пользы будет больше чем от толкового конструктора и посредственного организатора.

Смотрю — Яковлев надулся, да, не любит он критику, особенно когда критика такая жёсткая. Отвык уже, ничего, получить взбучку бывает полезно. От меня взбучка все-таки без летального исхода. Продолжаем избиение младенцев.

— Теперь второй момент. Вот там стоит ваша единичка (я имел ввиду Як-1). Хороший самолёт?

— Хороший! — уверенно отвечает Яковлев, как будто гвоздь в крышку моего гроба вгоняет. Да, энергетика у него!

— А рядом с ним ваша девятка (Як-9). Хороший самолёт?

— Отличный! — говорит конструктор, чувствуя, что вот-вот попадет в ловушку.

— А в сравнении? Хороший самолёт единичка? — посмотрим, как ты запоешь. Яковлев стал пунцовым, но смог из себя выдавить:

— Недостаточно хороший, но…

— Вот именно! Вот это ваше «но». Вы получили эскизные чертежи девятки, знаю, что планы на подобную машину были, не было мотора под него. И детали не прорабатывались. Деталировку получили? Получили. Обязательство, что нужный мотор будет, получили? Дали вам ВК-105ПФ2 и тысячу триста лошадок. Дали! А что вы? Скажите, сейчас тут стоит только-только скатанный опытный образец. Да, испытания прошел уверенно. Сколько времени вы убили на внесение улучшений?

— Три месяца, но…

— Не скромничайте, Александр Сергеевич! Вы потратили четыре с половиной месяца. При этом не довели свои улучшения до ума. Скажите, вы что, не могли сделать точно по тому эскизу с деталировкой, что вам предоставили? Могли ведь! Но помешал конструкторский зуд, помноженный на уверенность в собственной гениальности. Это нужная вещь для конструктора — самоуверенность, без нее никак. Но всему есть время. Объясняю: представьте себе, что война начнется через месяц-другой. Наладить производство девятки — это два-три месяца работы в авральном темпе, без сна, без отдыха. То есть, к началу война ваши самолеты не успевают. А еще надо научить летчиков на них летать и не разбиваться при этом. Еще два месяца, как минимум. Считаем, полгода! Полгода до того, как ваши самолеты появятся на фронте и начнут бить врага! А если бы вы приложили все силы не на улучшение отработанной модели, а на ее скорейшее появление и внедрение, то уже сейчас в строю стоял серийный самолет, и не один, а несколько сотен, с готовыми и обученными экипажами! И в бой вступили бы на самолетах, которые на голову превосходили всё, что сейчас есть у противника! А вы готовы были бросить наших парней в бой на, цитирую: «недостаточно хороших» машинах. Думаю, для вас не секрет, что начало войны — это дело ближайшего времени, максимум, года. Вот поэтому и новый мотор, и проект «Стрела» достались Поликарпову, а не вам. Думаю, Александр Сергеевич, вы создадите еще не один прекрасный самолёт. Уверен в этом. Хотелось бы, чтобы вы все-таки поняли мои резоны. И еще, не кажется вам, что если бы этот разговор состоялся раньше, было бы лучше?

— Ну что же, Алексей Иванович, спасибо за откровенность. Сумели мне перцу насыпать за воротник приговаривая, ты у нас гений, вот и терпи… — Яковлев выглядел задумчивым, ну что же, хорошо, что этот разговор состоялся сейчас. Сделает ли из него конструктор выводы? Сейчас, мало вероятно. А вот после начала войны — выводы сделает, уверен. Он амбициозен, верно, но не дурак! А вот признать свою неправоту для него очень сложно. Получится — это будет прорыв!

— Александр Сергеевич, в одной очень мудрой книге написано: «И от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут».

— И кто это написал эти мудрые строки? — Яковлев прикрывается слабеньким щитом иронии.

— Евангелии от Луки, глава 12, стих 48.

— Ну, извините, Алексей Иванович, вы меня опять сегодня удивили…

— Удивил, следовательно, победил — цитата на этот раз из Суворова.

— Вот только скажите мне: КТО?

— Кто так быстро довел вашу девятку от идеи до рабочего состояния? Извините. Скажем так, гриф «Абсолютно секретно». Даже для меня.

Яковлев ушел в глубокой задумчивости. Сложный человек. Понимаете, тот же Лавочкин со своим бюро ЛаГГ первый-третий уже сделал, их еще допиливать и допиливать, а тут ему проект семерки в цельнометаллическом варианте пришел. Да, да, та самая девятка, которая многих проблем семерки была лишена. Ну, так он, не смотря на трудности морального свойства, за новую семерку и засел. Вот и результат — в строю уже две сотни таких нужных самолетов и с обученными экипажами. Причем старые Ла-7 — самолеты, очень требовательные к летчикам, а на этой как бы девятке летать стало проще. Да и движок Р-2800 «Двойная оса» от «Пратт и Уитни» пришелся этим машинкам по вкусу. А По-7 (И-185) стал основным самолетом-истребителем начала войны. Да, в частях было еще много И-16, хотя их стали планомерно перебрасывать на Дальний Восток и Кавказ, оставляя только пушечные варианты в западных округах, но первый удар все-таки именно им принимать на себя. А вот продутые и перерассчитанные в моем времени поликарповские И-185 с новенькой «двойной осой», которая легко давала нужные две тысячи лошадок показали настолько хорошие результаты, что были сразу взяты на вооружение. И Поликарпов меня не подвел: самолеты получились технологичные, достаточно простые в обслуживании, легко осваивались летчиками, имели достаточно мощное вооружение. Их уже производили в самом массовом порядке, и было более семи сотен штук. Мало, но уже не встретим войну со спущенными штанами. Есть надежда, что не будут немецкие летчики безнаказанно расстреливать колонны беженцев. Хрен вам, а не блицкриг, господа присяжные заседатели!

Ну вот, опять двинулись — сначала ночные бомбардировщики, они же По-2, знаю, что большинство полков будет формироваться женскими экипажами. Дальше стояли истребители ПВО МиГГ-3 и Пе-3, они способны вести бой на большой высоте, будет кому «Рамы» с неба валить, но большинство боев будет на низких высотах, так что эти самолеты именно для ПВО, прикрывать большие города, транспортные узлы, промышленные объекты. Яки, ЛаГГ и Ла-7, По-7, а вот дошли и до «Стрелы». Придется об этом самолете рассказать чуть подробнее. Он появился из проекта «Пратт и Уитни», которые планировали создать четырехрядный мотор воздушного охлаждения о 28 цилиндрах, вот только еще на стадии проектирования столкнулись с недостатком финансирования и техническими проблемами. Им предложили довести до ума самолет в Перми на 19-м заводе (ЗИС). Вообще-то этим мотором занялся Пермский наукоград и конструкторская группа Шевцова. Он был сделан в рекордно быстрые сроки и на испытаниях дал мощность в три тысячи лошадок! Причем я знал, что этот мотор может дать свыше четырех! На «Стрелу» поставили мотор, который дал на испытаниях 3400 л.с., с классическим четырёхлопастным воздушным винтом. Особенностью этого мотора была в том, что он хорошо работал на малых высотах, а выше четырех тысяч сразу терялся. Становился обычным и ничем не примечательным. Схема «Стрелы» была взята с ХР-72 Репаблик[1] А.Картвели[2], вот только ее пересчитали в моем времени с учетом материалов, которые были в СССР, в общем, большую половину работы Поликарпову сделали, но с остальной половиной Поликарпов справился блестяще. Его самолет давал безумные для этого времени 793 км/час на испытаниях, это была максимальная скорость. В серийных самолетах скорость была поменьше, 730–740 км/час, но это было просто фантастика! Это был настоящий истребитель-бомбардировщик, который кроме мощного пушечно-пулеметного вооружения мог нести еще и две пятисотки! Действительно хищный красавец. Поликарпов довел его до совершенства (на этом этапе). Получился могучий перехватчик, который мог расправиться с любым противником. Самолет зачистки поля боя. Три недостатка: необходимость постоянного технического обслуживания такого мощного мотора, в котором практически после каждого второго полета вылетало несколько цилиндров. Из-за этого самолет мог делать один-два вылета в сутки. Не очень хорошо. Он вообще был требовательным, этот шедевр Поликарпова. Выход был найден: на каждый самолет имелся запасной двигатель, а конструкция самолета предусматривала быструю замену двигателя в полевых условиях при наличии соответствующего оборудования. Один двигатель на обслуживании, один в самолете плюс еще несколько для замены — получалось, что техническое сопровождение требовалось очень мощное и квалифицированное. Второе — требовательность к топливу. АИ-115 как минимум. Хорошо, что каталитический крекинг освоили. И нужные присадки имеются. Так что будет на чем летать и обучать тоже, бензина хватит. И третье — очень требователен к летчику. Этот самолет хотел очень уверенного пилотирования. Проще говоря, самолет для асов. О! Кто это там? Никак, сам Покрышкин. Еще не известный, еще не заслуженный, еще не комдив. Щерится во весь рот, рассказывает товарищу Сталину про «Стрелу». Покрышкин в этот самолет влюбился с первого полета!

— И какую аббревиатуру дадим вашей «Стреле»? — спрашивает Сталин Поликарпова. Вроде бы, предлагали По-11, но я тут не уверен. А Поликарпов выдает:

— Предлагаем название «Истребитель Стрела — 1-я модель». Аббревиатура ИС-1.

Сталин посмотрел с легким прищуром на конструктора, улыбнулся. Оценил.

— Ну что же, Николай Николаевич, мнение создателя для нас — закон! Будет ИС-1.

После осмотра транспортной авиации делегация направилась к машинам. Я сумел отозвать в сторонку Лаврентия Павловича.

— Товарищ нарком внутренних дел, есть одна просьба.

— Слушаю, Алексей Иванович!

— Поликарпов. Ему осталось жить пару лет. Рак желудка. Он сам не согласиться, но надо бы его обследовать… Очень часто раку желудка предшествует язва, недолеченная, непрооперированная. Может быть, показать нашим лучшим специалистам?

— Обязательно. Такими кадрами разбрасываться нельзя. Даже меня эта его «Стрела» восхитила. Я понимаю. Есть и твоя заслуга, но! Король истребителей! Настоящий король! А как сократил название самолета, а! Королевский жест, ценю!

Я уже подходил к машине, когда увидел адмирала Кузнецова, который поджидал явно меня. Поздоровались.

— Алексей Иванович! Огромная просьба — перед моими адмиралами выступить. Кратко… На час-полтора данные разведки о тактических схемах действий флотов в этой войне. Что ждать, к чему готовиться. Какие сюрпризы нам могут преподнести враги. Сами понимаете, флоту вы уделяете намного меньше внимания, чем авиации, понимаю, но всё-таки попрошу.

— Так я вам и не собираюсь отказывать. А то, что внимание авиации огромное, так у нас в будущей войне все решаться будет на сухопутном фронте. Вот когда решим с наглами или америкосами устроить войну, тогда флот получит всё самое лучшее и современное. Можете не сомневаться. А выступить? Когда планируете совещание?

[1] Этот самолет известен еще и как Супертандерболт, (Super Thunderbolt / Ultrabolt Fighter) является развитием Р-47 Тандерболт под новый мощный мотор. Производился малой серией. К моменту его появления достойных целей не оказалось.

[2] Александр Михайлович Картвелишвили, выдающийся американский авиаконструктор грузинского происхождения.