Самая рыжая в Академии драконов

Глава 9. Теория магических связей

Мы проснулись на рассвете. Во сне я пыталась согреться и, сама того не осознавая, тесно прижалась к Рэдвину. От ночевки в неудобной позе тело затекло, мышцы ломило, но внутри бурлило от энергии, словно меня напоили эликсирами, восполняющими магические силы.

Видимо, ощутив, что я завозилась, Даррел с сонным вздохом потянулся и скривился, схватившись за шею.

— Доброе утро, — вымолвила я.

— Привет. — Он наконец открыл глаза, уголки губ дрогнули от улыбки.

И снова, как зачарованная, со странным чувством я разглядывала его лицо: рыжие ресницы, светлую щетину на подбородке и щеках, пробившуюся за ночь, прозрачно-серые глаза, сейчас казавшиеся цвета серебряной ртути. Хотелось пересчитать его веснушки и разложить на созвездия, как небесную карту. Внезапно начало казаться, что в них богиня солнца и света Валла зашифровала специально для меня тайное послание. Тогда чем его одарила богиня драконов Дэна? Не может же она только наказывать…

— Хверсова Дэна! — Я хлопнула Рэдвина ладонью по груди.

— В каком смысле? — не понял он.

— Надо срочно проверить, Винни!

Даррел уселся в лодке, наблюдая, как я неуклюже перевалилась через бортик и рванула к реке.

— Кат-Кат, если у тебя внезапная амнезия, то ночью мы просто заснули. Ничего не было. Не надо топиться!

— Да я тебя умоляю! — В хрупкой тишине мой бодрый голос звучал пронзительно и громко. — Мы выполнили два списка желаний. Нужно выяснить, сработал план или нет.

С лесистого склона на другом берегу к холодной воде спускалась туманная предрассветная дымка. Небо затягивала утренняя поволока, солнце еще пряталось за горами. Я встала к реке, позволив ледяному прозрачному потоку набежать на носы ботинок. Сердце от волнения стучало как сумасшедшее.

Короткий вздох… и вместо красивого заклятья, создающего сложные фигуры, вверх ударила неконтролируемая струя воды. Хорошо, что птицы не летали, а так бы, наверное, какую-нибудь сбила.

Крупными каплями, словно случился дождь, фонтан осел в реку.

— Не вышло, — с разочарованием резюмировала я. — Вот ведь гроттова дыра!

— Не расстраивайся, Кат-Кат. — Рэдвин, вставший рядом, легонько похлопал меня по плечу. — Мы придумали теорию, она оказалась ошибочной. Но мы отлично провели время.

— Да, ты прав, было весело, — согласилась я. — А если у нас совпадут финальные испытания? Очевидно, у нас обоих будет только одно желание: благополучно сдать экзамен. Давай будем честными, Рэдвин. Кто готов пожертвовать дипломом: я или ты?

— Предлагаю решать проблемы по мере их поступления, — уклонился он от острого вопроса. — Хорошо, Кат-Кат?

— Ладно, — вздохнула я. — Тогда говори традиционное утреннее желание.

Он устремил в меня задумчивый взгляд, словно действительно размышлял, чего хочет ранним утречком.

— Опять не знаешь?

— Знаю, — тихо произнес Рэдвин.

Озвучивать желание он не торопился, и пауза затягивалась.

— Ты о чем так долго думаешь? Если сейчас захочешь завтрак из трех блюд, то я обречена на провал, — пошутила я.

— Я хочу поцеловать тебя! — резковато перебил он. — Хотел вчера, сегодня, постоянно. Ни о чем не могу думать.

Внезапно на руке вспыхнул алый знак, подтверждающий, что Даррел абсолютно честен. Сердце загрохотало как сумасшедшее. Впервые с того момента, как связь появилась, наши желания полностью совпали. Я тоже хотела, чтобы он меня целовал бесконечно долго. Не так, как в прошлый раз на скамейке возле столовой: коротко и холодно, почти унизительно, и не по-дружески — в щеку.

— Но просить об этом, когда ты вынуждена исполнять желания по указке, принуждение…

Я дернула Рэдвина за куртку, заставив согнуться, и прижалась губами к его губам. Мы замерли с открытыми глазами. Он выглядел по-настоящему ошарашенным неожиданным напором: зрачки расширились от удивления, между бровей появилась морщинка.

Секундой позже, пока я не успела захлебнуться в смущении и пожалеть, Рэдвин не просто ответил, а перехватил инициативу. Он точно знал, чего хочет, и полностью владел ситуацией. Теплая ладонь легла мне затылок, его рот завладел моими губами. Поцелуй был уверенным и напористым, по-особому откровенным.

Голова закружилась. Я почувствовала, как слабеют ноги, и, подавшись к Рэдвину, обняла за шею. Словно чувствуя, что еще немного, и я стеку на землю, он обвил свободной рукой мою талию. Теперь между нашими телами не осталось даже крошечного расстояния.

Мыслей не было никаких, мир стал неважен и словно замолк. Я хотела стоять на берегу горной реки и целовать этого парня вечность. Ощущать его губы на своих, делить на двоих дыхание и желания… Странно, в какой из этих дней, сложенных из секунд и минут, я незаметно влюбилась в Рэдвина Даррела?

Он отстранился. Было сложно заставить себя стоять на месте и не тянуться за новой порцией головокружительных поцелуев, хотя знак на руке погас.

— Я должен извиниться, Кат-Кат? — тихо спросил Рэдвин хрипловатым голосом.

— За то, что я тебя поцеловала? — со смешком уточнила у него и погладила по колючей щеке. — Кто сказал, что у нас разные желания?

Сборы обратно заняли немало времени: два почти дипломированных мага, только чудом распаковавших лодки из артефактный футляров, теперь не могли засунуть их обратно. Ни силой мысли, ни чудом, которое никак не случалось, — ничем в принципе. Ходили с этими деревянным коробками вокруг лодок, как вокруг новогодних украшенных деревьев, чесали затылок, терли лоб и не понимали, с какого конца начать. Целый час хороводы водили. Солнце успело встать, окрестности проснуться, а мы — расписаться в полной несостоятельности.

Мысленно я попрощалась с залогом и пыталась представить, как мы потащим лодки до проката, но выходило, что до Родрика можно добраться только по воде. Притом с помощью магии, ведь город стоял выше по течению.

Неожиданно Рэдвин позвал:

— Кат-Кат, посмотри, тут какая-то выемка.

Я заглянула внутрь футляра, обнаружила круглое углубление и протянула:

— Как от пробки в ванне?

— Гениально! — одобрил Даррел и полез в лодку.

— Что ты делаешь? — осторожно спросила я.

— Ищу пробку.

И ведь нашел! Круглую, гладкую пластинку-печать, за матерчатый хвостик привязанную к крючку на днище. Она действительно отдаленно напоминала пробку от ванны. Стоило сунуть кругляш в выемку в футляре, как надувная «мечта рыбака», послужившая нам ночью кроватью, сама собой бодро сложилась в домик. И засосала в него плед. С края свесился клетчатый серо-синий уголок с кисточкой.

— Ладно, подарком будет, — пробормотала я, пальцем запихнув шерстяной кончик внутрь, опустила крышку и закрыла застежки.

Проковырявшись со сборами, хотя собирать нам особо было нечего, мы опоздали на нужный дилижанс. Выбрались на мост, сверили часы с расписанием на измятом листочке и, взявшись за руки, пошагали по дороге в сторону Родрика. В академию нам светило попасть только к вечеру, но через час бодрой прогулки по пыльной обочине мимо протряслась телега.

— Господин! — Мы рванули следом за фермером. — Подбросьте до города!

Дядюшка оказался на редкость понимающим, и мы докатили до места, сидя на краю кузова и разбавляя разговоры легкими поцелуями. Неспешно, зато не на своих двоих.

Первым делом отправились в прокат. Хозяин посмотрел на нас с хитрым прищуром:

— Не открыли коробочки?

— Не поняли как, — не моргнув глазом соврал Рэдвин, а я быстро поставила подпись на бланке и вкрадчиво сгребла с обшарпанного конторского стола залог.

— А я говорил, что замочки хитрые! — с торжеством в голосе заключил лепрекон.

На парящий архипелаг мы вернулись как раз к началу обеда и сразу отправились в столовую. На улице творился настоящий аншлаг. Столов катастрофически не хватало, и многие сидели с подносами прямо на газоне. Видимо, пытались согреться после случившегося на островах похолодания.

Даррел ни на секунду не выпускал моей руки. Он на ходу поздоровался с друзьями, просто кивнув им. Пропустив в дверях двух девушек с подносами, мы вошли в столовую. Взглядом я проверила, появилось ли расписание экзаменов на стене, куда обычно вывешивали важные объявления, но его еще не было.

В дверях Рэдвин застыл, словно влетел в невидимую стену.

В обеденном зале было безлюдно, а очередь у стойки раздачи не отличалась кучностью. За столом возле наглухо закрытого окна, когда как другие в столовой были распахнуты настежь, обедал незнакомый, абсолютно лысый мужчина в строгом костюме-тройке. Он повернул голову, и стало видно, что одну половину лица, от уха до подбородка, обезображивал шрам от ожога.

Незнакомец помахал нам рукой и вежливо улыбнулся только одной половиной рта, вторая осталась неподвижной.

— Идем, Кат-Кат. Познакомлю со своим старшим братом, — глухо произнес Рэдвин, буравя визитера тяжелым взглядом, и увлек меня в обеденный зал.

От новости, что в академию заявился Элайджа Даррел, у меня случился короткий приступ паники. Щеки вспыхнули, сердце застучало и ладони вспотели, но Рэдвин крепко держал меня за руку, не позволяя сбежать.

— Добрый день, — как ни в чем не бывало поздоровался Элайджа спокойным, приятным голосом. — Хорошо попутешествовали?

— Превосходно, — пропустив приветствия, резковато вымолвил Рэдвин.

Я старалась не таращиться на его старшего брата, но взгляд то и дело останавливался на ужасном ожоге. Сейчас с помощью косметической магии легко убирались все шрамы кроме тех, что оставила нечисть, и невольно в памяти всплывала страшная история, так некрасиво высмеянная в газетной колонке язвительным писакой.

— Зачем ты приехал в академию? — спросил Рэдвин.

— Узнал от Калеба Бенедикта, что ты попал в лазарет после столкновения с нежитью. Как понимаешь, нас всех несколько взволновала эта новость, а ты неожиданно потерял связеон, — невозмутимо пояснил Элайджа и обратил на меня пронизывающий взгляд холодных, прозрачно-серых глаз, точно таких же, как у младшего брата. — Катарина Воттер, как я понимаю?

Он приподнялся на стуле и протянул руку для приветствия. Пришлось кое-как отлепиться от Рэдвина и, не позволив себе обтереть влажную ладонь о штаны, ответить на рукопожатие.

— Приятно познакомиться, господин Даррел.

— Это ведь вы нашли связеон и отдали его в деканат? — насмешливо уточнил он, усаживаясь обратно, и я почувствовала, как вспыхнули щеки. — Кстати, Рэдвин, я его забрал, раз ты никак не успеваешь.

Когда Элайджа вытащил из внутреннего кармана пиджака «дракос» и положил его на стол, от смущения мне захотелось провалиться прямиком в Разлом. Я отвела взгляд и увидела, что некромантка за соседним столом, не стесняясь, с жадностью таращится на приметного Даррела-старшего. Сама того не замечая, она жутковато-вкрадчиво улыбалась с видом маньяка, отыскавшего идеальную жертву.

Эту худую девчонку с очками на носу и с жиденьким хвостиком на затылке, одетую в безразмерный балахон серого цвета, звали Симелента. Она выпускалась вместе с Тайлер Лачи. Немногочисленный женский коллектив пятого курса факультета некромантии сложно не запомнить и не заметить. Они все, в смысле, обе — очень фактурные.

— Катарина, вы пообедаете с нами? — спросил Элайджа.

Тонкий намек, что стоит промаршировать на выход и оставить братьев вдвоем, раз я сама не додумалась до дипломатичного отступления, не сумел бы различить только глухой.

— Нет-нет, — поспешила ретироваться.

— К счастью, здесь два этажа. — Рэдвин взял меня за руку. — Идем.

— Я правда не голодная, — бросив нервный взгляд на Элайджу, отказалась я оставаться в столовой и мягко высвободилась. — Хочу отнести вещи в общежитие. Встретимся вечером, хорошо?

— Вы как-нибудь приезжайте к нам в поместье вместе с Рэдвином, — выдал Даррел-старший вежливое, но ничего не значащее приглашение. — Буду искренне рад.

— Спасибо, — с вежливой улыбкой поблагодарила я. — Как-нибудь — непременно.

В комнате меня встретила всполошенная и страшно расстроенная Оливия. Не успела я стянуть с ног пыльные ботинки, как она бросилась ко мне:

— Даррела разыскивал старший брат! Заявился к нам вместе с комендантшей и устроил допрос.

— Мы встретились в столовой, — согласно вздохнула я и бросила на пол рюкзак.

— Прости меня, Катти! — Казалось, она сейчас расплачется. — Я честно пыталась дать тебе знать, что он здесь, но твой номер был постоянно недоступен. Вызовы не проходили, а сообщения возвращались.

Нахмурившись, я впервые за два дня вытащила из кармана рюкзака нарядный розовый «дракос» и попыталась понажимать на камушки. Оказалось, что в артефакте заснул связующий кристалл.

— Магический заряд закончился, — пояснила я и первым делом установила связеон в выемку на специальную поставку. Символ дракона на крышке мгновенно вспыхнул, артефакт ожил и начал позвякивать от входящих сообщений. Бряцал и бряцал.

— Я была в панике и много раз писала, — кашлянув в кулак, пояснила Оливия. — Даррел-старший умеет качественно напугать.

— Да, мрачный тип, — пробормотала я и, вытащив пробужденный артефакт, проверила вызовы.

Оказалось, кроме Оливии именно сегодня меня разыскивала ректорская приемная, деканат стихийников, Кармина из клуба «Умниц» и мама.

Я немедленно набрала домашний номер. Следующие десять минут пришлось уговаривать матушку разобрать чемодан и не нестись на парящий архипелаг. Я не попала ни в беду, ни в лазарет, не погибла в Разломе и — да, — меня точно не воскрешали, просто с таким усердием готовлюсь к выпускному экзамену, что не заметила, как вырубился связеон.

«Дракос» басовито крякнул, намекая, что сейчас снова впадет в летаргический сон от полной потери магической энергии. Прямо как Тайлер Лачи после заварушки с бельвистиарфами.

— Связеон снова засыпает! — предупредила я и поняла, что зеркало замолкло.

Сунув артефакт обратно в магический держатель, я прихватила банные принадлежности и отправилась в купальню.

Рэдвин появился через пару часов, когда я все еще решалась отправить ему сообщение и спросить, как дела. Он был одет для выезда в город и в руках держал кожаный саквояж.

— Схожу к девчонкам за сахаром. — Оливия мгновенно придумала дурацкий предлог, чтобы оставить нас одних, и прямо в тапочках выскользнула в коридор.

— Я должен съездить домой, — пояснил Рэдвин и выглядел при этом так, словно собирался не к родне, а на каторгу. — Элайджа требует успокоить деда с бабушкой, что я жив и здоров. Они вызвали в поместье семейного лекаря. Пришлось согласиться, иначе он мне вычерпает мозг чайной ложкой.

— Но завтра твоя очередь выполнять желание, — напомнила я. — Ты справишься без магии?

— Не переживай, Кат-Кат. — Он улыбнулся и погладил меня по щеке. — Просто пару дней не буду зажигать в доме камины. Если начнут задавать вопросы, скажу, что мне на неделю запретили использовать магию. Покорми Мобиуса, пока меня не будет.

— Если хочешь, я могу поехать с тобой! — выпалила я, сама плохо осознавая, во что ввязываюсь.

Рэдвин замер.

— Извини, зря предложила, — быстро проговорила я. — Понимаю, что поставила тебя в дурацкое предложение. Подумала, что тебе не помешает дружеская поддержка.

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной в поместье! — перебил он. — Честно говоря, не знал, как об этом попросить. Ничего, что пропустишь занятия?

— Основные семинары закончились, а готовиться к экзамену можно в любом месте, — пожала я плечами. — Возьму учебники с собой.

Пока шли быстрые сборы, Рэдвин по связеону попросил старшего брата достать на мое имя пропуск на дальний выезд. Подозреваю, Элайджа явно не рассчитывал, что его формальным приглашением воспользуются. Судя по лицу Даррела, разговор приятным не был.

Аккуратно сложив в дорожную сумку одежду и учебники, я вызвала от соседок Оливию, в последнее время проявляющую удивительное умение тактично исчезать из комнаты. Возможно, она всегда умела красиво сбегать, но необходимости не было. Обычно вероятность, что в нашей комнате возникнет парень, стремилась к нулю.

В два голоса мы с Рэдвином кое-как уговорили ее покормить Мобиуса.

— Вы оба со мной до конца жизни не расплатитесь. Как минимум, Катти, тебе придется заполнить за меня заявление на собеседование, — хмыкнула она, забирая ключи от комнаты Рэдвина.

— Договорились, — легко согласилась я.

— Может, лучше принести цветок сюда? — предложила соседка. — У нас тепло, светло и не надо на остров к боевикам тащиться.

— Нечисть не зарегистрирована, — невозмутимо признался Даррел.

— Еще лучше, — фыркнула она и многозначительно изогнула брови. — То есть если мне откусят пальцы, то даже не пожалуешься?

— А ты давай корм пинцетом, — подсказала я, надевая скромный серый кардиган с приколотой сто лет назад ярко-зеленой брошью. — И по одной штуке, иначе подавится.

— Хочешь сказать, что в прошлый раз Мобиус подавился? — немедленно насторожился Рэдвин.

— Всего лишь предположение, — замахала я руками, не желая признаваться, что не просто перекормила плотоядный цветок, а от душевной широты едва не угрохала.

Даррел-старший дожидался нас у входа на полуразрушенный каменный мост с порталом и, заложив руки за спину, с интересом разглядывал каменного дракона, одного из многих, украшавший академию. Мимо него ходили студенты, некоторые не просто косились, а почти сворачивали шеи, хотя шрамами от когтей или яда нечисти на архипелаге над Разломом удивишь и заинтересуешь разве что впечатлительных абитуриентов.

— Рад, что вы приняли приглашение, Катарина, — насмешливо проговорил Элайджа. — Рэдвину явно не помешает команда поддержки. Он ненавидит приезжать домой.

Щеки вспыхнули, и я прикусила язык, чтобы не начать извиняться.

— Не язви, — резковато бросил тот. — Я сам попросил Катарину поехать.

Даррел-старший улыбнулся только одной половиной лица (вторая, обезображенная, осталась неподвижной) и протянул мне пропуск с ректорской печатью.

— Не поймите превратно, госпожа Воттер. Брат никогда не привозил в поместье девушек, — заявил он. — Семья обрадуется гостье.

— Спасибо. — Стараясь не встречаться с ним взглядом, я забрала бланк и с тоской подумала, что, похоже, дорога до дома Даррелов окажется исключительно длинной.

Однако напрасно опасалась: Элайджа не стал превращать поездку в мучительное преодоление каждой минуты совместного путешествия. Да и я после ночи в надувной лодке заснула на плече у Рэдвина, едва мы телепортом перенеслись в столицу и уселись в салон самоходного экипажа. С умным видом вытащила из дорожной сумки конспект, прочла пару страниц и два часа так крепко спала, что не заметила, как добрались до места.

Всегда считала, что драконы стараются забираться повыше, но семейное гнездо Даррелов опровергало это мое заблуждение. Оно идеально вписалось в предместья столицы. Дорога к особняку шла через густой ухоженный парк с вековыми дубами, платанами и аккуратно подстриженными кустами.

Высокий дом со стрельчатыми арочными окнами, украшенными переплетами из потемневшего металла, удивлял размерами и полным отсутствием симметрии. Просто глубокая гроттова дыра перфекциониста! Поместье состояло из нескольких частей с крутыми двускатными крышами, перетекающими одна в другую, отчего казалось, что раньше его постоянно достраивали и расширяли.

— За ними следят, — шепнул Рэдвин, когда мы выбрались из экипажа.

— Кто? — испугалась я, и без того с трудом справляясь с дурацким волнением, и заметила, что в окне первого этажа действительно шевельнулась занавеска.

— Бабуля, — хмыкнул он. — Не ведись на ее уловки, иначе вечером обнаружишь, что читаешь ей вслух средневековую поэзию.

Элайджа не сдержал громкого смешка, и в голове возникла идиотская мысль, что все девушки, приехавшие в поместье, проходят испытание зубодробительными стихами. Возможно, поэтому Рэдвин никогда сюда их и не привозил.

— Ты сейчас серьезно? — громким шепотом спросила я.

В ответ он подмигнул и зашагал к массивной двери с коваными накладками. В просторный холл с лестницей на второй этаж нас впустил дворецкий в черном костюме. Высокую женщину с собранными в идеальный пучок седыми волосами, стоящую на фоне огромного вырезанного на дубовой панели герба Даррелов, назвать «бабулей» не повернулся бы язык ни у одного здравомыслящего человека.

Она была одета в строгое темное платье до колен, на шее висела нитка жемчуга, на ногах — лодочки с каблуками, а не какие-то там домашние тапочки, подбитые овечьим мехом, как носила моя бабушка. И мама. Да и я не пренебрегала. Зимы в нашей провинции никогда не отличались теплом.

— Негодный мальчишка! — воскликнула она, протягивая к Рэдвину руки. — Почему ты постоянно заставляешь нас переживать?

— Привет, бабуля, — заключая «старушку» в объятия, с улыбкой поздоровался тот. — Ты чудесно выглядишь.

— Не пытайся меня задобрить, — проворчала она, принимая поцелуй в гладкую щеку. — Я на тебя страшно зла. От расстройства за тебя, негодник, твой дед сегодня совершил полет над парком! Ты знаешь, что он уже двадцать лет не поднимался в воздух. Теперь сидит в кресле, не может пошевелиться и терзает лекаря.

— Смотри-ка, не зря вызвали его в поместье, — с иронией заметил Рэдвин.

Она одарила шутника выразительным взглядом, явно не одобрив колкий юмор, поздоровалась с Элайджей и наконец заинтересовалась мной.

— Ты приехал с подругой?

Внимательный взгляд прозрачно-серых, как у внуков, глаз прошелся от макушки до носов ботинок, и я почувствовала почти непреодолимое желание сбежать в академию.

Нас представили.

— Здравствуйте, мадам Даррел, — поздоровалась я.

— Я заманил Катарину обещанием, что здесь ей никто не помешает готовиться к выпускному экзамену, — пошутил Рэдвин и мягко, но выразительно приобнял меня за плечи.

Внимательный взгляд мадам Даррел остановился на его руке. На подкрашенных неяркой помадой губах мелькнула едва заметная улыбка.

— Называйте меня Маргарет, — предложила она опустить официоз. — Добро пожаловать. Этот дом действительно такой большой, что мы видимся только в столовой.

Маргарет проводила нас к супругу, крепкому седовласому мужчине. Он действительно сидел в кресле возле незажженного камина и стоически сдерживал желание поморщиться от любого движения. От лекарских растирок воздух в гостиной остро пах ментолом. Семейный лекарь тоже присутствовал и окинул Рэдвина таким пристальным взором, словно пытался вычислить, где под одеждой спрятаны страшные увечья.

— Я покажу Катарине комнату. — После знакомства Рэдвин попытался избежать допроса, но не удалось.

Категоричным тоном дед велел внуку остаться, а меня на второй этаж проводила Маргарет. За нами следовала горничная с моей дорожной сумкой в руках.

Дом действительно был огромен. Внутренняя обстановка отличалась той самой элегантной сдержанностью, в которой каждая деталь: дубовые стенные панели, потемневшие портреты, старинные хрустальные светильники — абсолютно все подчеркивало, что в поместье живет более чем обеспеченная семья, бережно хранящая традиции древнего рода.

Спальня, куда меня привели, оказалась просторной и светлой. В нише стояла кровать с балдахином, у стены — старинный секретер с мягким стулом, козетка была размещена в удачном месте под окном. Правда, выглядело так, будто я попала в номер дорогущего столичного отеля. Здесь явно останавливались свалившиеся как снег на голову, внезапные гости.

— Если бы мы знали, что Рэдвин привезет подругу, то приготовили бы спальню побольше, — подав знак горничной открыть окно, проговорила Маргарет.

Я быстро уверила, что комната чудесная. Больше не надо — заблужусь.

— Вы учитесь на стихийном факультете? Вода, так? — удивила она меня. — Заметила ваш кулон.

Невольно я потрогала хрустальную подвеску с капелькой воды, висящую на шее.

— Вы правы, я водный маг.

— В поместье мы традиционно ужинаем в восемь вечера. Как переведете дух, спускайтесь в библиотеку, там удобно заниматься, — предложила она. — В конечном итоге дед не будет распекать Рэдвина вечность. И не испытывайте неловкость, Катарина, чувствуйте себя как дома.

Едва ли я могла себя чувствовать подобным образом. В нашей семье было принято первым делом усадить гостей за стол и накормить за душевной беседой, но в богатых домах, видимо, дело обстояло по-другому.

Дожидаясь Рэдвина, я терзала учебник по стихийной магии и мечтала о пирогах. Вскоре он, отчитанный старшим поколением, появился. Замкнутый, напряженный и молчаливый. Сунув руки в карманы, прошелся по комнате, словно был здесь впервые. С любопытством пригляделся к картине на стене. Почти уверена, что видела этот пейзаж на цветной поздравительной карточке в книжном магазинчике, но напрочь забыла имя художника. По всей видимости, работа была известная, раз попала на открытку, но у Даррелов украшала комнату для незапланированных гостей.

— Как прошло? — спросила я.

— Всех успокоил. — Рэдвин оторвался от изучения картины и кивнул на дверь. — Идем, Кат-Кат. Ты наверняка хочешь что-нибудь перекусить.

— Не сказала бы, что хочу перекусить. — Я закрыла учебник и поднялась. — Скорее я чувствую себя оголодавшим бактером на передержке у профессора Зигмуса. Если ты меня спасешь и накормишь, то за доброту и отзывчивость магия обязана засчитать разом три желания!

Кухня оказалась просторной и тщательно стилизованной под старину, но на деле была вполне современной: магически оснащенной и со множеством полезных артефактов, облегчающих готовку. Тетушка Элли, полноватая кухарка, как выяснилось, много лет работающая в поместье Даррелов и помнящая Рэдвина «маленьким хулиганом», усадила нас за кухонный островок в центре помещения.

— Госпожа Маргарет и господин Уинсли, пили успокоительный чай, когда узнали, что ты попал в лазарет, — по-доброму побранила она Даррела-младшего, расставляя перед нами тарелки, и погладила меня по плечу: — Все уже ждут не дождутся, когда ты прекратишь в эту свою Дыру бегать!

— Разлом, Элли, — хмыкнул Рэдвин. — Не Дыра, а Разлом.

— Да небольшая разница, — отмахнулась она и погладила меня по плечу: — Кушай, милая, ты такая худенькая. Не кормят вас там в академии, что ли?

— Вы абсолютно правы! — согласилась я, подхватывая кусочек пирога с ревенем. — Девушек почти не кормят.

В общем, наступил мой звездный час, и с большим удовольствием я рассказала страшную историю о раздатчице Берте, жадничающей вкусные блюда. Кухарка едва не схватилась за сердце и подложила мне еще один кусок пирога, хотя я три раза откусила сытное угощение и почувствовала себя сытой.

— Хочешь супчика? — ласково спросила она и, не дождавшись согласия, бросилась наливать в глубокую тарелку три половника наваристого супа.

В ужасе я разглядывала перед собой миску с торчащей на поверхности куриной ножкой. В голове возникла мысль, что меня ждет кома от переедания.

Едва тетушка Элли вышла из кухни в холодильный чулан за фруктами, как я прошептала:

— Винни, спаси меня! Расстегнула бы пуговицу на юбке, но она свалится.

Со смешком тот вытащил ложку из деревянной подставки на столе и подвинул посудину на середину столешницы.

— Приступаем, — скомандовал он.

Вряд ли в этом доме было принято есть из одной тарелки, но мы отчаянно нарушали заведенные правила.

— Напугала тебя бабуля? — Рэдвин бросил на меня веселый взгляд.

— Вовсе нет, — отозвалась я. — Она мне понравилась.

— Осторожно, Кат-Кат! Я буквально вижу, как она уже выбирает книгу, которую ты будешь читать вечером, — заговорщицки прошептал он и расхохотался на мой сердитый взгляд. — Давай сбежим. Я покажу тебе сад.

Мы поблагодарили вернувшуюся кухарку за более чем плотный обед и улизнули на улицу быстрее, чем она успела порезать на десерт фрукты.

Воздух на вечерней улице был теплым, пахло влажной листвой и сладким ароматом белых петуний, высаженных в каменные вазоны вдоль аллеи. Как сказал Рэдвин, сад разбила его мама после переезда в поместье, а теперь за ним следила команда магов-садовников. Под ногами хрустел гравий, и во всем действительно чувствовался порядок: клубы пышно цвели, а кусты были аккуратно подстрижены большими пузатыми шарами.

Мы миновали розарий с металлическими опорами для плетей и добрались до лабиринта из кустов самшита. Его высокие, ровные стены словно прочертили по линейке.

— В прятки? — с улыбкой предложил Даррел.

— Ты ребенок? — с умным видом проворчала я.

— Давай, Кат-Кат. Считаю до десяти. — Он спрятал руки в карманы и, склонив голову набок, вкрадчиво проронил: — Раз.

— Мне надо садиться за учебники. И тебе, кстати, тоже!

— Два.

— Рэдвин, ну правда, это глупо! — воскликнула я, расставив руки.

— Не умеешь играть в прятки? — Даррел выразительно изогнул брови, его глаза смеялись. — Три. Время тикает, Катарина. Четыре…

— Да боже! Начинай считать заново! — бросила я и рванула в лабиринт.

— Пять! — донеслось до меня.

Охваченная веселым азартом от детской забавы, я все глубже входила в лабиринт. Почти погасшее солнце бросало в узкие проходы длинные косые лучи. Мелкие и жесткие листья самшита делали стены непроницаемыми, и внутри царила глухая тишина.

— Десять! — крикнул Рэдвин.

Замерев, я прислушалась, пытаясь различить шелест шагов по гравию. Судя по всему, Даррел находился в паре поворотов от меня. На цыпочках я выскользнула из коридора и нырнула в следующий, стараясь отдалиться от преследователя. Мы двигались одновременно: он догонял, я сбегала. Неожиданно уперлась в тупик, развернулась и едва не налетела на Рэдвина.

— Попалась, — довольно протянул он.

— Ты просто знаешь все повороты! — как ребенок, рассердилась я. — Нечестная игра.

— Так и есть, — улыбнулся Даррел.

В следующий момент он обнял мое лицо теплыми ладонями и накрыл мой рот приоткрытыми сухими губами. От чужих глаз нас скрывали плотные кусты, и мы ласкали друг друга без страха оказаться застигнутыми врасплох.

От глубоких поцелуев колени мелко дрожали, дыхание перехватывало. Рэдвин оторвался от моих губ, прочертил линию поцелуев по щеке до шеи. С рваным вздохом я запрокинула голову и позволила его руке нахально сжать грудь. От нахлынувшего удовольствия я прижалась теснее и ощутила, что он возбужден ничуть не меньше меня самой. Напряжение возрастало, внутри появилось то самое острое желание, когда засыпал здравый смысл, рассудок темнел и начинались безумства…

Где-то за пределами лабиринта прозвучали неясные голоса, и мы замерли. Оба тяжело дышали, словно не целовались, а бежали наперегонки. Одежда находилась в страшном беспорядке. Глаза Рэдвина лихорадочно блестели. Рыжие волосы, взлохмаченные моими пальцами, торчали в разные стороны. Подозреваю, что и я выглядела не лучше. Любой догадается, что игра в лабиринте из самшитовых стен была отнюдь не детской и закончилась весьма взрослым развлечением.

— И как тебе прятки? — промурлыкал Рэдвин, аккуратно застегивая расстегнутые на моей рубашке мелкие пуговицы.

— Финал мне понравился особенно, — со смешком ответила я, не сводя взгляда с его лица. — Надо повторить, когда стемнеет.

Держась за руки, мы вышли из тупика, повернули в соседний коридор и затормозили, внезапно наткнувшись на свидетеля нашего веселья. На деревянной скамье, сложив ногу на ногу, сидела рыжеволосая женщина, до смешного похожая на Рэдвина. Разве что без веснушек. Похоже, мы встретили старшую сестру Даррел.

— Развлекаетесь, детки? — протянула она. — Я не хотела подслушивать, просто спряталась от всевидящего ока Маргарет, а вы были очень громкими.

С издевательской улыбкой женщина зажала между накрашенных губ сигарету и щелкнула пальцами, запалив на кончиках длинных ногтей полупрозрачную пику огня.

— Можно подумать, она не знает о твоей паршивой привычке. — Рэдвин ловко вытащил сигарету у нее изо рта и выбросил в стоящую рядом со скамьей урну. — Соврала, что бросила?

— Ну ты же наврал сегодня нашему деду, малыш, — хмыкнула она и перевела взгляд на меня. — Простите, что не участвовала в ритуальной встрече гостей. Не хотела мешать старикам распекать брата. Алисия, старшая сестра Рэдвина.

Не поднимаясь, она протянула руку. Вынужденно я ответила на рукопожатие и представилась. Провалилась бы под землю, но позор — увы — пришлось переживать очно.

— Вы с братом очень похожи, — смущенно пробормотала я. — В смысле, с младшим братом.

— Какая у тебя милая девушка, Винни! И никаких драконов в роду, я права? — съехидничала Алисия и рассмеялась, заметив, как у меня вытянулось лицо. — Не переживайте, Катарина, Даррелы никогда не были снобами.

— Не забывай об этом, пожалуйста, — резким тоном бросил Рэдвин. — Мы пойдем.

— Кстати, Катарина, у вас криво застегнута блузка, — бросила она нам в спину.

— Проклятье! — едва слышно пробормотала я, на ходу хватаясь за пуговицы.

Кажется, мне стало понятно, почему, возвращаясь из поместья в академию, Даррел пребывал в отвратительном настроении, напрочь забывал о чужих зачетах и вел себя как настоящий кретин. Да тут на каждом углу ждет испытание нервной системы!

Я уже предвкушала семейный ужин и, сидя над учебниками по стихийной магии, трусливо размышляла, как избежать предстоящего события. Предлогов, понятно, не нашлось. В восемь вечера все семейство собралось в столовой за длинным обеденным столом. Мужу Алисии повезло: он задержался в столице, и его место пустовало.

С первой минуты застолья стало ясно, что нас с Рэдвином назначили главными звездами сегодняшнего дня. Слуги только церемонно раскладывали по тарелкам закуски, а мне уже начали задавать вопросы, словно прикидывая, подходит ли подруга из академии на роль постоянной девушки для младшего из Даррелов.

— И как вам поместье, Катарина? — спросила Маргарет.

Я уверила, что дом впечатляющий, а сад и вовсе выше всяких похвал.

— Особенно у нас прекрасен самшитовый лабиринт, — подколола Алисия, заставив меня густо покраснеть. — Скажите, вы тоже спускаетесь в Разлом и боретесь с нечистью?

— Это часть учебной программы, — нейтральным тоном пояснила я.

— Разве внук архимага Блайка не учится в академии Драка? — припомнил сидящий во главе стола дед Даррел. — Он изучает водную стихию.

— Николас — мой одногруппник, — подтвердила я.

— И вы всегда хотели учиться именно в академии над Разломом? — удивилась Маргарет. — Как отнеслись ваши родители?

— Поддержали, — честно ответила я.

— Просто брат проходил вступительные испытания, забыв поставить нас в известность, — проговорил Элайджа. — Мы планировали, что он окончит Королевскую академию, но он сделал по-своему.

После его высказывания за столом повисла напряженная тишина. Братья схлестнулись многозначительными взглядами. Очевидно, что подобный разговор звучал не в первый раз.

— У меня две недели до диплома, а ты вспоминаешь скандалы пятилетней давности, — сухо бросил Рэдвин.

— Он прав, Элайджа, — хмыкнула Алисия. — Зачем нам старые скандалы, если мы можем устроить новые. Малыш вырос и вполне способен решить, чем хочет заниматься в жизни. Я права, дедуля?

Глава семьи только неодобрительно цыкнул языком и обратился ко мне:

— Катарина, вы уже знаете, чем будете заниматься дальше?

— Я получила приглашение в отдел контроля за погодой, — ответила я.

— Собираетесь отправиться в провинцию? — полюбопытствовал Элайджа.

— В столичный отдел, — подсказал Рэдвин. — Катарина занимает первую строчку в учебном рейтинге.

— Неужели? — оживился дед Даррел, одарив меня уважительным взглядом.

Я дернула плечом, мол, большое дело, хотя дело действительно было огромным. Пять лет вкалывала, чтобы добиться службы мечты! Осталось перескочить в таблице не к ужину упомянутого Ника Блайка.

— Удивительно, что серьезная девушка обратила внимание на такого разгильдяя, как ты, — с улыбкой пожурила внука Маргарет.

— Катарина Воттер делает меня лучше. Подумываю начать составлять списки, — отшутился тот и, получив под столом выразительный тычок ботинком, заулыбался еще шире.

— А как вы относитесь к поэзии, Катарина? — как будто между делом спросила Маргарет в тот момент, когда принесли горячее, и я не ждала подвоха.

— С симпатией, — надеясь выглядеть интеллектуалкой, брякнула в ответ.

Рэдвин тихо кашлянул в кулак, пытаясь предупредить о красном коде опасности. Бабуля вышла на охоту! Еще чуть-чуть, и жертва попадется в силки!

— Надо же! — естественно, обрадовалась она. — У нас с вами совпадают вкусы! Давайте после ужина почитаем в гостиной? Я подобрала превосходный сборник!

Семья устремила на меня выжидательные взгляды, видимо, пытаясь понять, как я отверчусь от приглашения развлечь «старушку».

Да никак!

— Конечно, — через натужную паузу с жалкой улыбкой согласилась я. — С большим удовольствием.

Со стороны Элайджи донесся издевательский смешок, прозвучавший особенно громко в тишине большой столовой.

— Вот и договорились! — довольно заключила коварная бабуля Даррел и похлопала в ладоши: — Принесите мне томатный соус к мясу!

Наконец от нас с Рэдвином отстали, и завязался обычный светский разговор.

— С удовольствием почитаешь? — небрежно склонившись к моему уху, тихо спросил Рэдвин.

— Просто молчи, — пробормотала я. — Не хочу ни с кем разговаривать, когда чувствую себя последней слабачкой.

— Что-то не так со стейком? — немедленно отреагировала Маргарет.

— Стейк отличный, — уверил Рэдвин. — Но Катарина не ест мясо с кровью.

— Вовсе нет! — испугалась я, что меня посчитают капризной привередой.

— Я уже сказал, что заберу ее порцию, — договорил он и, с невозмутимым видом вонзив вилку в кусок едва подрумяненного мяса, переложил к себе в тарелку.

После ужина Даррелы-младшие втроем закрылись в библиотеке, а я осталась в гостиной со старшим поколением и со сборником поэзии. Книга настораживала толщиной и многочисленными закладками, торчащими между страниц.

— Я пометила особенно любопытные поэмы, — пояснила Маргарет, принимая из рук слуги маленькую рюмочку со сладким ликером.

Деду Даррелу подали чай. Видимо, после неудачного приземления с последующим очеловечиванием алкоголем ему позволялось только натирать поясницу.

Отказавшись от угощения, чтобы не продлевать агонию, я открыла книгу и ужаснулась мелкому шрифту.

— Начинаю читать, — с торжественной миной объявила благодарным слушателям.

Всегда думала, что у меня полный порядок с дикцией, но в случае со сложными стихами, напечатанными для людей с орлиным зрением, язык заплетался. Я начала бодренько, с выражением, делая паузы и вкладывая побольше эмоцией. Вскоре в речи помимо воли появились заунывные интонации шаманских песнопений, слова приходилось растягивать, иначе рифмы не складывались. Наверное, со стороны выглядело так, что мы собрались в гостиной для молитвы драконьим богам.

На десятой поэме в горле пересохло. Я оторвалась от книги, чтобы глотнуть водички, и обнаружила, что зрительный зал умиротворенно… спит. Маргарет, сложив руки на груди, клевала носом, а мне-то казалось, что вдохновенно кивала в такт чтению. Дед Даррел и вовсе без стеснения запрокинул голову на мягкую спинку кресла. Я замерла, не зная, что делать дальше: сбежать — неловко, разбудить спящих — позорно. В итоге сидела и не шевелилась.

В тишине дед раскатисто захрапел. От звучного хрюканья супруга Маргарет вздрогнула и мгновенно открыла глаза.

— Продолжать? — тихонечко спросила я под рычащие рулады, вытекающие из приоткрытого рта главы драконьей семьи.

— Завтра продолжим, — прошептала Маргарет и широко зевнула в ладонь. — Обожаю поэзию.

— Угу, — только и промычала я, поспешно закрывая книгу, и с пожеланиями спокойной ночи слиняла из гостиной.

Из-за закрытой двери библиотеки, выходящей в холл, были слышны громкие неразборчивые голоса. Похоже, Даррелы-младшие яростно спорили. Я притормозила на секунду, но, понимая, что нельзя лезть в чужие дела, быстро поднялась по лестнице в гостевую спальню. Свет зажигать не стала, рухнула на кровать прямо в одежде, чувствуя, как от усталости ноет не только каждая мышца, но даже душа.

Через некоторое время скрипнула дверь. Прозвучали тихие шаги.

— Можно я лягу с тобой? — пробился сквозь сон измотанный голос Рэдвина.

Не открывая глаз, я подвинулась на кровати. Под его весом прогнулся матрас. Даррел лег на подушку и тесно прижался грудью к моим лопаткам. Тяжелая рука обняла меня поперек тела.

— Спасибо, что ты здесь, — прошептал он мне в затылок. — Без тебя этот день был бы невыносимым.

Проснулась я от ощущения, что выспалась как минимум на ближайшую неделю, по крайней мере, на время подготовки к экзаменам точно хватит. Во всю светило яркое солнце, сквозь открытое сразу после приезда окно струилась прохлада и сладкие запахи цветущего сада. С глубоким вздохом я потянулась и повернулась к Рэдвину.

Оказалось, что он лежал на боку, подперев голову ладонью, и следил за моим пробуждением.

— Доброе утро, — с улыбкой промычала я.

— Да, утро явно лучше вчерашнего вечера, — хмыкнул он. — Сегодня я главный по исполнению желаний. Что ты хочешь?

— Поцелуй меня, — озвучила я единственное желание, возникающее в голове, когда он был так близко, что можно уткнуться носом в ложбинку между ключиц и с наслаждением втянуть его запах.

— Я польщен, но сдается мне, ты лукавишь с желанием, Кат-Кат, — протянул Рэдвин и продемонстрировал тыльную сторону ладони. Алая перечеркнутая загогулина не появилась. — Подумай хорошо, чего ты хочешь больше, чем меня.

Понадобилась целая секунда, чтобы пришло осознание.

— Магическая связь, Рэдвин! — подскакивая на кровати, выпалила я.

— Этого добра у нас с тобой и так навалом, — заметил он.

— Связь растаяла! Смотри, символ не появился. — Я указала на его руку. — Мы снова независимы.

Рэдвин поднялся с кровати и в растерянности взлохматил волосы пятерней. Он выглядел по-настоящему озадаченным. Мы столько стремились избавиться от созависимости, что теперь, когда проблема решилась, похоже, оба пребывали в замешательстве.

— С чего ты так решила, Кат-Кат? — медленно вымолвил Даррел.

— Я попросила ровно то, что хотела получить.

— Но каким образом? — наконец озвучил он единственный вопрос, который крутился и у меня в голове.

— Мы перестали выполнять желания, потому что обязаны, Рэдвин, — предположила я. — И связь разорвалась.