Самая рыжая в Академии драконов

Глава 6. Список заветных желаний

Толпа взревела от восторга. Появились бойцы в масках львов и в черных шортах. Я узнала Рэдвина мгновенно, пусть парни и были одного роста, а с плеч дракона исчезла россыпь жизнерадостных веснушек. На фоне противника с прессом, похожим на стиральную доску, Даррел выглядел поджарым и гибким. Парни встали в разных углах ринга и приготовились к бою. Пальцы у них были перевязаны тонкими полосками ткани.

— И за кого из них нам болеть? — перекрикивая шум, спросила Оливия, когда парни встали в разных углах ринга. — Они же одинаковые!

— Даррел справа, — указала я.

— Откуда ты знаешь? — проорала она мне на ухо.

Хотела съехидничать, что духи Разлома подсказали, но судья подал сигнал, резко рубанув рукой воздух. По-звериному утробно рыкнув, Шторм тараном рванул вперед. Лепрекон едва успел подскочить. В воздухе мелькнул кулак. Рэдвин-Хлыст играючи увернулся от удара и заехал противнику в корпус. Видимо, не очень сильно, тот не обратил внимания на тычок.

Пару минут парни словно специально разогревали толпу. Зрители бушевали, требуя продемонстрировать высший класс мордобоя, но настоящая драка началась внезапно. Противники атаковали так, словно с колыбели испытывали взаимную ненависть. Шторм нападал, пытаясь завалить Даррела, но тщетно. Он не мог дотянуться до проворного боевика и пропускал удары.

В оцепенении я следила за поглощенным боем Рэдвином. В подпольных боях участвуют, как правило, по двум причинам: заработать денег или выпустить пар, когда накопленная ярость распирает и выплескивается во внешний мир.

Очевидно, с деньгами Даррел проблем не испытывал, и розовый «дракос» — лучшее тому подтверждение. Выходит, что-то свербящее внутри заставляло внешне беспечного дракона спускаться в старую житницу и без жалости выбивать дух из противников. И эта тревожная мысль не позволяла мне отвернуться или отвести взгляд, хотя смотреть, как парни мутузят друг друга, эстетичным представлением не назовешь.

Внезапно Даррелу-Хлысту прилетело по ребрам. Он коротко рыкнул, тряхнул рыжей львиной гривой и впечатал кулак в звериную морду противника. Шторм отшатнулся. Следующий мощный удар в живот заставил его согнуться, упасть на колени и, свернувшись бубликом, упереться лбом в ринг.

Начался обратный отсчет. Народ радостно повторял за судьей:

— Три, два, один…

— Хлыст снова выиграл! — с восторгом проорал судья.

Рэдвин издал победный сотрясший стены львиный рев и поднял кулаки над головой. Под восторженные крики зрителей он помог проигравшему противнику соскрестись с пола, подставил плечо и повел в дальний угол житницы.

Лепреконы объявили перерыв. Толпа постепенно успокаивалась, шум превратился в неразборчивый гул. Мы с Оливией оглядывались и не понимали, что делать.

— Пойдем, Воттер, провожу вас к твоему парню, — подскочив к нам, предложил Трой.

Расчищая локтями дорогу, он шустро провел нас к спрятанным за тонкой деревянной перегородкой раздевалкам. В узком коридорчике, прижавшись спиной к разрисованной стене, стоял Блайк. Он поднял растрепанную темную голову, одарил нас мрачным взглядом и с трудом выпрямился.

— Ураган, ты подлечился? — спросил Трой.

— Я в порядке, — сухо ответил Николас и мрачно бросил нам с Оливией: — Вы двое меня здесь не видели.

— Кого не видели? — состроив недоуменный вид, спросила я у соседки.

— Здесь кто-то есть? — подыграла та.

Ник кивнул, словно хвалил нас, а не благодарил. Когда мы остановились возле нужной двери, я оглянулась, но он уже исчез в одной из раздевалок.

— Девушки, вам сюда, — объявил Трой.

— Подожду тебя здесь, — шепнула Оливия.

Я тихонечко прошмыгнула в крошечный, пахнущий сыростью закуток. Раздетый до пояса Рэдвин сидел на деревянной лавке и зашнуровывал высокие ботинки. Он поднял рыжую голову. После драки лицо осталось нетронутым. Пропущенные удары пришлись в корпус, и на ребрах растекался отвратительно огромный синяк. Наверное, сильно болел.

— Поздравишь меня с победой, староста? — широко улыбнулся Даррел.

— Нет, — отказалась я поощрять его в диком развлечении.

— Кат-Кат, ты обещала: сегодня смотрим и не осуждаем. — Рэдвин с укором поцокал языком. — Я ведь был хорош?

— Ты был ужасен! — вырвалось у меня. — И избил того парня.

— Иначе он избил бы меня, — просто ответил он. — В этом смысл боев, Катарина.

— Знаю, — вздохнула я. — Этот Шторм тоже был ужасен. Официально заявляю, что с сегодняшнего дня шумные мероприятия в Разломе я не люблю больше выговоров профессора Рофигра!

Бросив на меня насмешливый взгляд, Даррел принялся разматывать защитные полоски с рук. Выходило неловко. Я приблизилась к нему и протянула раскрытую ладонь, предлагая помощь. Отказываться он не стал.

— Хочешь узнать, почему я участвую в боях? — вдруг тихо спросил Рэдвин, глядя на меня снизу вверх.

— Нет, — отказалась я. — Не собираюсь лезть к тебе в душу. Мы созависимые, а не друзья.

— Врушка, — хмыкнул Рэдвин и продемонстрировал вспыхнувший знак на освобожденной от бинтов руке.

Возникла долгая пауза.

— Почему ты выходишь на ринг? — резковато спросила я, заканчивая разматывать бинты со второй руки.

— Здесь никто никого не осуждает.

— Но и никто никому не сочувствует, — заметила я.

— Главный плюс боев в Разломе, — без привычной иронии, серьезно согласился он.

Мы встретились глазами. Я стояла так близко, что чувствовала запах горьковатого ветивера и разгоряченного боем тела. Губы Рэдвина, красивые, с мягкими линиями, приоткрылись…

— Ребята! — незаметно войдя, позвала Оливия.

От неожиданности швырнув бинты ему в лицо, я проворно отскочила, словно Даррел бился магическим током.

— Не хочу вас торопить, но скоро закроют общагу. — В голосе подруги сквозило ехидство. — Нам действительно придется ночевать в термах.

Из житницы мы вышли через черный вход и к подъемнику возвращались другой тропой. Рэдвин намекнул, что путь защищен, правда, без особой тщательности. Наверх мы поднялись без приключений, внезапно выстояв очередь на подъем.

— Я слежу за временем! — бодро объявила Оливия, продемонстрировав наручные часы. — У нас еще полчаса.

Сильный ветер гонял по ночному небу сизые облака и распугивал заползающий из Разлома туман. В лицо летел мелкий холодный дождь. Рэдвин взялся провожать нас до общежития, но в шагах десяти от дверей в жилой корпус островок водников атаковал яростный ливень, резко сменивший противную морось.

Мы дружно бросились к каменным ступенькам и, ворвавшись в холл, начали стряхивать с одежды капли. Исайя Голлейн не изменял своему прозвищу «Дурная погода»: днем дежурит, а к вечеру все расплачиваются!

Внезапно настораживающе мигнула большая люстра, с которой во время еженедельных потопов в обязательном порядке стекали ручейки воды (иногда горячей, и холл превращался во влажные термы). За спиной раздался громкий щелчок. Возникла многозначительная пауза. Для проверки Рэдвин разок толкнул плечом заблокированную дверь.

— Ой, — обескураженно прокомментировала Оливия и, приложив часы к уху, прислушалась. — Из-за Разлома они остановились.

— Пустите переночевать? — с вкрадчивой улыбкой спросил Даррел.

— Так и знала, что этим все закончится, — со вздохом пробормотала я.

Впервые за пять лет у нас на ночь оставался парень, и на третий этаж мы поднимались молча и проворно, словно шли по Разлому мимо гнезда востроносых лавовых пип. Главное, не привлечь внимание вездесущей комендантши госпожи Амалии! Обнаружит парня-боевика, устроит разнос и через деканат заставит нас с Оливией драить полы в общежитии у некромантов. Дракона наказание наверняка не коснется.

Но пронесло! Во всех смыслах. На нашем этаже Амалия на скорости ветра пронеслась поперек коридора и исчезла в стене. Мы оцепенели на мгновение, но она нас не заметила. Видимо, торопилась разогнать какие-то стихийные посиделки с самопальными зельями. Разухабистого веселья комендантша не терпела.

До комнаты добрались благополучно, пусть и нервно, но втроем в общежитской коморке вдруг стало как будто тесно. Пока Даррел осматривался, мы с соседкой шустро прибирались. Она сгребла висящую в беспорядке одежду, а я схватила с кровати простенькое бра и бросилась к шкафу.

— Может, я пока схожу в душ? — предложил он, наблюдая, как мы мечемся по комнате и едва не сталкиваемся друг с другом.

— Отличная идея! — воскликнула я и, спрятав белье, стянула с полки розовое полотенце. — Мужская купальня на втором этаже. Только тихо, а то госпожа Амалия появится.

— Обещаю, что не буду петь в душе, — пошутил он, забирая протянутое полотенце.

— Да, постарайся сдержаться, — посоветовала я. — Если все-таки комендантша накроет, то скажи, что ночуешь у Блайка. Он живет на втором этаже.

— В какой комнате? — уточнил Даррел.

— Никогда к нему не ходила.

— Вы же встречались, — не без ехидства напомнил он, и Оливия, запихивающая вещи в шкаф, издевательски фыркнула.

— Ты сам прекрасно знаешь, что мы не встречались! — огрызнулась я и сунула ему корзину с мыльными гелями и шампунем с моим любимым яблочным ароматом. — Если что, импровизируй.

Он вышел, нагруженный банными принадлежностями. Мы с подругой смотрели на закрытую дверь. Пробковая доска с многочисленными записочками, висящая на вколоченном гвоздике, заметно покосилась. Одна исписанная бумажка на наших глазах спорхнула на пол. Комната погрузилась в ошарашенную тишину, словно именно Рэдвина окружал беспрерывный шум. Исчез — и пространство смолкло.

— Давай я напрошусь к кому-нибудь ночевать, — предложила соседка через паузу.

— Нет, положим его на полу, — отказалась я.

— Тогда поделюсь подушкой.

К возвращению Даррела мы успели в четыре руки соорудить на полу между кроватями импровизированную постель из двух теплых одеял, вытащенных со дна шкафа, простыни в цветочек и той самой пожертвованной в пользу гостя подушки.

— Импровизировать не пришлось, я никого не встретил, — отчитался он и передал мне корзинку с флаконами.

Пришла наша очередь приводить себя в порядок. Ужасно хотелось смыть запах Разлома, въедавшийся в волосы не хуже табачного дыма. Когда я перед зеркалом сушила волосы с помощью заклятья, вшитого в замагиченную расческу, в купальню ввалились две девчонки из дальней комнаты и начали наливать в жестяной тазик воду.

— Будем гадать! — заговорщицки объявила одна из подружек. — Наливаешь в воду расплавленный воск и расшифровываешь фигуры.

— У меня бабка была деревенской колдуньей, — поддакнула вторая. — Я привезла ее гримуар…

— А можно с вами? — Высунулась из кабинки замотанная в полотенце Оливия.

Я одарила соседку выразительным взглядом. В предсказания она никогда не верила и говорила, что на парящем архипелаге врет даже прогноз погоды, но уцепилась за возможность сбежать из комнаты и по-дружески оставить нас с Рэдвином наедине.

— Конечно, Хатченсон! — обрадовались девчонки. — Втроем веселее! Воттер, не хочешь погадать?

— Мне с утра спускаться в Разлом, — отговорилась я. Не признаваться же, что у нас ночует парень.

В комнату я вернулась одна, таща не только свои, но и банные принадлежности соседки. Оказалось, что Даррел не скучал: присев на край нашего единственного стола, он с невозмутимым видом читал мой ежедневник с многочисленными списками дел.

— Немедленно закрой! — воскликнула я, едва не выронив корзинки.

— Любишь составлять списки? — без зазрения совести прокомментировал он, пока я суматошно избавлялась от вещей и освобождала руки, чтобы поколотить бесцеремонного варвара. — У тебя расписаны планы на ближайшие пять лет.

— Да все составляют такие списки! — огрызнулась я, выхватывая ежедневник из его рук.

— Я — нет, — хмыкнул он. — Где потерялась «плюс один»?

— Оливия решила, что мы с тобой хотим побыть наедине. Извини, не смогла ее переубедить, — проворчала я и, спрятав пухлый блокнот в сумку, вытащила из шкафа аптечку. — Раздевайся.

— Я, конечно, приятно удивлен, но если твоя соседка неожиданно вернется? — протянул Рэдвин, прекрасно понимая, что мы говорим о совершенно разных вещах. Похоже, дразнить меня становилось его любимым развлечением.

— Порадуется за тебя, потому что тебе станет хорошо, — фыркнула я, поднимая крышку ящичка.

Он одарил меня ленивой самодовольной ухмылкой и промурлыкал низким голосом:

— Просто поверь, хорошо станет нам обоим.

— Когда я намажу тебе синяк обезболивающей мазью? — Я продемонстрировала баночку с лекарством. — Мне-то это как поможет?

С трудом проглотив смех, он послушно стянул через голову свитер вместе с футболкой. Синяк, растекшийся на ребрах, практически почернел. Зачерпнув мазь, я нервно облизала губы и аккуратно прикоснулась к кровоподтеку. Внезапно Даррел вздрогнул, пресс напрягся, а по коже побежали мурашки.

— Больно? — Я отдернула руку.

— Холодно, — фыркнул он.

— Бесишь! — Недовольно цыкнув, я начала наносить лекарство без особой осторожности.

Рэдвин внимательно следил за мной из-под полуопущенных ресниц. На губах блуждала странная улыбка.

— А список заветных желаний у тебя есть, Кат-Кат? — вдруг спросил он. — Что ты хочешь сделать до того, как получишь диплом?

— Хочу сдать экзамены, — проворчала я, подняв на него взгляд.

— Жизнь не крутится вокруг учебы, — заметил Рэдвин. — Наверняка есть много вещей, которые ты хочешь сделать, прежде чем уедешь с островов.

— Ты бы помог их осуществить? — хмыкнула я и отошла от него. — Можете одеваться, пациент. Завтра вы почувствуете себя живым и здоровым.

Я вдруг поймала себя на том, что и дальше бы рассматривала Даррела. Веснушки, покрывающие его плечи, рыжеватую щетину на подбородке, пробившуюся к ночи, плавный изгиб губ…

Нахмурившись, я закрыла баночку и убрала в аптечку, но внезапно возникшая мысль заставила меня, резко повернув голову, придирчиво посмотреть на Рэдвина.

— Что? — уточнил он.

— А ведь это отличная идея!

— Кажется, мне нужна пояснительная бригада, — признался Дарелл, почесав рыжую бровь.

— Давай напишем список желаний и выполним его по пунктам! — воскликнула я. — Возможно, если исполнить сразу много желаний, а не по одному, то магическая связь разорвется. Просто представь, что мы будем делать, если у нас совпадут экзамены? А они по закону подлости обязательно совпадут.

Некоторое время Рэдвин молчал и не сводил с меня задумчивого взгляда.

— Вообще, я говорил не об этом. — Он вытряхнул из свитера футболку и натянул на себя. — С другой стороны, мы ничего не теряем, если проверим эту теорию.

Мы взяли бумагу и ручки. Даррел немедленно начал составлять список.

— Пиши первое, что приходит в голову, староста, — не поворачиваясь ко мне, подзадорил он.

Я неуверенно вывела несколько слов. Когда все время думаешь о будущем, сложно понять, чего хочется сделать прямо сейчас, а не через пять лет. Однако на втором пункте меня охватило воодушевление! Сама не поняла, как составила целый список желаний.

— Ты закончил? — поставив последнюю точку, спросила у Рэдвина, и тот согласно кивнул.

Мы поменялись листочками. Судя по короткому списку, он мечтал… сходить в поход.

— Я понял, Кат-Кат, ты хочешь красивое свидание, — прервал Рэдвин молчание и зачитал вслух список моих желаний: — Покататься на канатной дороге в Родрике, сыграть в викторину и выиграть, попробовать кислый коктейль в ресторане «ТрисДартиш» и потанцевать под живую музыку в толпе. Хорошо танцуешь?

— Отвратительно, но если танцевать в толпе, то этого никто не заметит, — ответила ему с нервным смешком.

Он не ехидничал, изучал мои желания с серьезным лицом, словно действительно обдумывал, как провернуть грандиозную авантюру за один вечер, но я все равно испытывала смущение.

— Завтра пойдешь со мной на свидание, Катарина Воттер? — Рэдвин улыбнулся.

— Если ты пойдешь со мной в поход, Рэдвин Даррел.

— В смысле?

— Ты хочешь провести время в безлюдном месте, где недоступна магическая связь и не работает связеон. Полетать во время звездопада и в тишине встретить рассвет, — зачитала я список. — Тебе нужна вылазка на природу с ночевкой. Звездопад не обещаю, но знаю уютное местечко, где нас точно попытаются сожрать комары, а не твари из Разлома.

Место находилось в двух часах езды от Родрика. На первом курсе я ездила туда с компанией моего единственного по сей день парня, как выяснилось недавно, благополучно вылетевшего из академии.

— А можно без комаров? — поморщился он.

— Без комаров ты не прочувствуешь романтику дикой природы, — пошутила я. — Но обещаю прихватить с собой магические пугалки. Главное, чтобы небо было ясным.

— Звучит как отличный план, — усмехнулся он.

Спать мы укладывались за полночь, не дождавшись возвращения Оливии. Видимо, гадание на воске по книге деревенской ведьмы внезапно ее захватило. Погасив свет, я проворно улеглась в кровать, натянула до подбородка одеяло и отвернулась к стене. Рэдвин возился в темноте, видимо, раздевался. Неожиданно раздался глухой удар и сцеженное шепотом бранное словцо.

— Ты в порядке? — Я приподнялась на локтях и посмотрела на него через темноту.

— Мизинцем о стул ударился, — прокряхтел он и растянулся на импровизированной постели. — До завтра, Кат-Кат.

— Спокойной ночи, Винни, — со смешком пожелала я.

Противный звон пробуждающего артефакта заставил меня дернуться на кровати. Мы специально ставили призму на полку, чтобы не было возможности погасить звук, просто протянув руку к тумбочке, и счастливо спать до обеда.

— Лив, твоя очередь вставать к будильнику! — пробормотала я в подушку.

В ответ донеслось неразборчивое мычание. Соседка сопротивлялась пробуждению. Смирившись с неизбежным приходом утра, с закрытыми глазами я вылезла из постели и… тут же запнулась о мужские ноги.

Взвизгнув, я рухнула на Даррела наискосок, заехала локтем в отбитый накануне бок и уткнулась носом в подмышку. Мигом проснувшись, Рэдвин содрогнулся от боли в ребрах. Под беспрерывный звон пробуждающей призмы я попыталась скатиться на одеяло и снова задела его синяк.

— Умоляю, прекрати елозить, пока не сделала меня калекой! — простонал дракон, схватив меня руками поперек тела.

— Почему ты еще здесь? — замерев, пробубнила я и невольно почувствовала тонкий аромат яблочного мыла, исходящий от его теплой кожи.

— Проспал слегка.

Кровать Оливии была по-прежнему заправлена и пустовала. Мы лежали на полу под панические сигналы будильника, смотрели друг на друга и оба почему-то почти не дышали. В сумрачном свете хмурого утра веснушки на лице Рэдвина выглядели темнее, чем обычно. Зрачок был расширен, и взгляд от этого казался как будто рассеянным…

— Пусти, — пробормотала я, — надо призму погасить.

Едва он поднял руки, как дверь широко распахнулась, и в комнату ввалилась Оливия.

— Наш будильник орет на весь этаж! — возмутилась она, но оцепенела, обнаружив на одеялах художественную композицию из двух переплетенных тел.

Мы вскочили на ноги с такой проворностью, словно к нам ворвался трехглавый хурх с четырьмя лапами и принялся уничтожать все живое на своем пути. Прижимая к животу простыню в цветочек, Рэдвин отпрянул от меня на пару шагов. Я скромно хотела провалиться под пол, как умела проваливаться призрачная комендантша, хотя мы с Даррелом не делали того, за что потом неловко в больших масштабах.

На глазах заливаясь краской, соседка набрала в грудь воздуха и выпалила:

— Вернусь попозже!

— Нет! Заходи! — рявкнули мы в один голос.

Она тихонечко прикрыла дверь. В сконфуженной тишине Рэдвин схватил штаны и, отвернувшись, принялся судорожно натягивать, потом покрутил головой, пытаясь понять, куда исчезла футболка. Я нашла ту на полу и швырнула Даррелу. Получилось в лицо, хотя целилась в руки, но от смущения меня покинула меткость.

Он натянул футболку задом наперед и влез в свитер. Ботинки Рэдвин обул прямо на босые ноги и, схватив с крючка куртку, выбрался в коридор. Сборы заняли рекордно короткое время. Возможно, на боевом факультете есть курс по скоростному одеванию…

В молчании мы с Оливией уставились на аккуратно свернутые носки под стулом, но дверь вновь осторожно приотворилась.

Рэдвин сунул голову в щель и прошептал:

— Я забыл про желание.

— Ты забыл носки, — невпопад ответила я.

— И носки, — согласился он.

— Просто забери их и иди, — искренне попросила я.

— Ты хочешь чего-то другого, — настаивал он. Как всегда, магия, зажигающая символ на руке, разбиралась в моих желаниях лучше.

Я потерла лоб, ловя себя на безнадежной мысли, что было бы неплохо заснуть и начать утро заново, но заключила:

— Сейчас я хочу объясниться с соседкой.

— Ладно. — Рэдвин с курткой, но все еще без носков втянулся обратно в комнату и заявил, глядя на подругу: — Хадченсон, ты все неправильно поняла. Не было ничего из того, что тебе могло показаться.

— Мы не врем! — с жаром поддакнула я.

— Катарина просто… упала на меня сверху, — добавил Рэдвин.

По моему скромному мнению, он был жуть каким убедительным! Не придерешься.

— Конечно. — Соседка подняла руки, словно просила пощады. — Катти упала сверху. Обычное дело. Честно, я ничего такого не подумала. Неловкости случаются. Мы тут каждый день падаем сверху на пол…

Возникла странная пауза. Стало очевидным, что она не поверила ни слову. Желание так и осталось не исполненным.

— Рэдвин, — вздохнула я, — просто забери все свои вещи и вынеси их одним махом. Встретимся позже.

Наконец он ушел. Оливия выдохнула и полезла в шкаф за чистой одеждой.

— Лив, я правда споткнулась о него, — предприняла я очередную попытку донести до подруги правду.

— Я верю, что ты просто споткнулась, — отозвалась она и бросила на меня ироничный взгляд. — Упала и случайно прилегла на Рэдвина всем телом.

— Только половиной тела! — Я очертила область в середине живота, которой прижималась к твердому торсу Даррела.

— Одного не пойму, — подруга деланно задумалась, — почему он так выразительно прикрывался простыней?

— Утро! — начиная густо краснеть, выпалила я. — Утро у парней всегда с сюрпризами. Ничего личного, простая физиология. Мы с ним друзья!

— Ну да, простая дружеская физиология, — хмыкнула она. — Я искренне рада за тебя, Катти.

— Но будешь меня подкалывать ближайшую бесконечность, — со вздохом заключила я.

— Смирись и не лишай меня удовольствия. — Та с ухмылкой подмигнула и, подхватив корзинку, отправилась в купальню.

В Разлом я собиралась, как всегда, тщательно, пожертвовав завтраком: рассовала по кармашкам флакончики с лекарствами и серебряной пылью, отбивающей запахи, добавила в хрустальную подвеску на шее пару капель воды, чтобы было легче сплетать формулы заклятий, и напоследок обработала ботинки на толстой подошве водонепроницаемым составом. Из общежития я выходила полностью готовая к спуску, жуя на ходу позавчерашнюю булку.

Погода на улице была мечтой меланхолика: хмурая и холодная. Парящий архипелаг накрывала шапка из густых серых облаков, едва не садившихся брюхом на шпили высоких административных башен.

Подняв ворот куртки, Рэдвин дожидался меня под козырьком. Я посмотрела на подсохшую булку в своих руках, потом на дракона, тоже заинтересованно изучающего эту булку, отломила половину и молча протянула ему. Отказаться он и не подумал.

— Почему ты еще здесь?

— Ты захотела встретиться позже, — пояснил он и продемонстрировал алый знак на руке, доказывающий, что именно сейчас Даррел исполняет озвученное желание. — У меня через полчаса зачет, и я подумал, что пока ты соберешься, «позже» уже наступит.

Символ на его руке действительно погас. Мы двинулись к мосту и синхронно откусили каждый от своей половины булочки. На вкус она была, прямо сказать, не свежим хлебом из пекарни в Родрике.

— Сколько лет этой булке? — задумчиво спросил Рэдвин.

— Меньше, чем нашему ректору, — проворчала я. — Просто ешь и радуйся, что позавчера Оливия ее припрятала. Она запасливая.

— И умеет выбрать время, чтобы появиться, — добавил он.

Мы переглянулись и расхохотались. Хотя, конечно, в тот момент, когда соседка вернулась в комнату, смешно не было.

Прощались мы возле подвесного моста, ведущего к подъемнику.

— В шесть вечера буду ждать тебя в холле общежития, — предупредил меня Даррел. — Тебя ждет идеальное свидание.

Пришлось улыбнуться и промолчать, что на свидания с парнями, самые обычные и без замаха на идеальность, я ходила всего пару раз. Сравнивать было особенно не с чем, но Рэдвин расценил мое молчание по-своему.

— Все получится, — уверил он. — Я знаю, чего именно ты хочешь. При таком раскладе невозможно испортить вечер.

— Мне нравится твоя уверенность. — Я шутливо похлопала его по плечу. — Удачи, Рэдвин.

— Легкого спуска в Разлом, Кат-Кат, — пожелал он и зашагал в сторону перехода на остров боевиков.

Возле подъемника уже толпились нервные третьекурсники. Подтянулись двое парней-штрафников, с которыми нас отправили следить за зачетом. Магистр Варнау, преподаватель по ориентированию, как ни странно, задерживался, но неожиданное опоздание позволило всем, кто проспал в отвратительную погоду, не пропустить спуск.

Варнау появился через четверть часа после назначенного времени вместе с десятком боевиков и деканом Калебом Бенедиктом, кареглазым, выхоленным блондином. Каждый раз, когда я его видела, он был в идеальном костюме-тройке и в таких начищенных туфлях, словно к ним не прилипала грязь.

У подъемника Бенедикт традиционно появился в отглаженном деловом костюме. Складывалось впечатление, что даже в Разлом он отправляется одетым с иголочки, как на званый обед. Правда, главным блюдом на этом банкете был вовсе не декан, а очередная кровожадная нечисть. Все знали, что он один из лучших преподавателей по боевой магии в Эргане.

С однокурсниками пришел и Рэдвин.

— Вы всей группой провалили зачет и вас приговорили? — тихонечко поинтересовалась я, когда Даррел пристроился рядышком.

— Бенедикт сказал, что охранные заклятья нужно сдавать на практике, и притащил нас страховать цыплят, — пояснил он и, стянув с головы капюшон защитной куртки, провел рукой по рыжей шевелюре.

— Вами заткнули дыру, — убежденно заявила я.

— Знаю, — поморщился он.

Во время спусков боевики зарабатывали хорошие баллы и закрывали долги, но под ориентированием в здравом уме и трезвой памяти никто не хотел подписываться. Несколько часов мотаться по Разлому и присматривать за младшими курсами удовольствие ниже среднего. В дозорах хотя бы никто не пытается по собственному желанию отыскать гнездо какой-нибудь опасной хтони или убиться об ядовитый куст.

Магистр Варнау окинул наше заметно продрогшее трио наблюдателей-штрафников мрачным взором.

— И все? А где остальные?

— Сколько выловили, — прокомментировал Бенедикт.

— Первый, второй, третий, — назначил Варнау нам порядковые номера, указав в каждого пальцем, а потом велел всем третьекурсникам в порядке очередности разбиться по номерам и встать рядом с наблюдателями. — У вас ровно пять минут выбрать капитанов, пока я разбираю маршруты для зачета. Их залепили в конверты, как секретные депеши!

Началась перекличка, рядом со мной собралась дюжина студентов, а магистр продолжал под мелким моросящим дождем воевать с заклеенными конвертами и тихо ругаться под нос. Обычно никто не утруждался секретностью, но, видимо, присутствие ревизора в академии обязывало следовать правилам.

Бенедикт между тем решил назначить в группы боевиков.

— Даррел! — назвал он Рэдвина. — Ты страхуешь…

— Группу Воттер, — вызвался тот.

Декан согласно кивнул и в другие группы еще двоих определил способом «на кого взгляд упал». Остальным пришлось ждать первогодок — к первому курсу всегда приставляли не одного, а несколько боевиков.

Наконец капитанам, выбранным с громкими спорами, раздали карты и напомнили, что нужно отмечать всю обнаруженную на маршруте нечисть.

— Времени у вас до полудня. Не забудьте принести с финиша красный флаг, иначе останетесь без зачета! — строго предупредил Варнау и скомандовал: — Первая команда, на спуск!

Мы загрузились в подъемник. Платформа ухнула вниз, в густой туман живущего своей жизнью, кишащего тварями Разлома. Несмотря на густую пелену, внизу было заметно теплее, чем на островах. Видимо, нагретый воздух поднимался из нижней чаши. Острова, снизу затянутые мхами и толстыми лианами, невольно спасали Разлом от противного моросящего дождя, но в хорошую погоду это место казалось приветливее. Самую малость, буквально чуточку.

Мы с Рэдвином просмотрели маршрут и вернули карту подопечным. Первое, что сделали третьекурсники — поругались. Наблюдателям, пока никому не грозила опасность, вмешиваться не разрешали, только следить, снимать баллы за ошибки и наоборот, накидывать за слаженное прохождение маршрута.

Некоторое время мы ждали, когда они договорятся. Через пять минут, когда за нашими спинами снова загудел подъемник и платформа начала подниматься за следующей группой, я вытащила из нагрудного кармана куртки блокнот с карандашом. Хотела сделать пометку, что снимаю полбалла за неорганизованность, но Рэдвин мягко опустил мою руку, намекая, что не стоит портить ребятам успеваемость.

— Не становись душной, — тихо уронил он.

— Я просто следую правилам! — огрызнулась я.

— Друзья мои! — позвал он несговорчивую компанию, заставив их остановить беспрерывный спор и обернуться. — Вы засекли время?

Народ начал переглядываться, недоуменным видом демонстрируя, что ни один из счастливой дюжины не следит за временем прохождения.

— Напрасно, — покачал головой Рэдвин, — если пройдете за два часа, вам накинут три балла.

— Где это написано? — сощурился здоровяк со светло-русыми волосами, собранными в хвост. На удивительно чистой защитной форме красовалась нашивка неофициального герба кафедры воздушников.

— В правилах, — коротко ответила я и, вытащив из кармана круглые часы, действительно засекла время.

Возможность получить дополнительные баллы удивительным образом прибавила энтузиазма и расторопности. Ребята внезапно продемонстрировали командную работу и сумели выдвинуться.

Маршрут вел на север Разлома, мимо окутанных лианами полуразрушенных колонн, когда-то упавших с высоты вместе с дворцовым парадным входом. Под толстым слоем серебристого мха угадывались очертания разрушенных ступеней. Здесь, насколько я помнила, пряталось гнездо красноухих пасечников, напоминающих маленьких хрюшек фиолетового цвета с желтыми крапинками.

Пасечники — одни из немногих обитателей Разлома, которые легко поддавались дрессировке. Студенты любили их вылавливать и регистрировать как домашних питомцев. Правда, магические хрюшки обладали ревнивым нравом, принимали только одного хозяина, а жизнь остальных превращали в натуральное чистилище.

— Не сходите с тропы! — строго предупредил Рэдвин, когда пара девчонок, заметив в густых зарослях фиолетовые спинки, рванула в сторону гнезда, хотя пометки о простейшей нечисти пятого класса баллов не приносили. Разве что заполняли пустоты на карте, чтобы сдавать было не очень позорно.

Охота на тварей началась! Народ с азартом отмечал на карте даже алые побеги плащника. Пару раз на прокорм «живому тлену» оставались мелкие артефакты. Обычно никто не поднимал случайно выроненные вещи, чтобы не лишиться пальцев, но один парень отличился и попытался выхватить связеон из ядовитого плена. Впервые услышала, как Рэдвин нецензурно ругался, оттолкнув отчаянного идиота.

— Воттер, дай свою книженцию! — в конце рявкнул он.

Не споря, я вытащила из кармана блокнотик и протянула Даррелу. Он что-то быстро черкнул на странице, вернул и с хмурым видом пошагал по тропинке. С любопытством я проверила запись. Оказалось, что он приписал два штрафных балла за «безумие, отвагу и неумение слушать старшего по команде».

Через час мы добрались до самого сложного места на маршруте, где было легко запутаться. Подсказывать правильное направление наблюдателям строго воспрещалось, но приставленному для страховки боевому магу — нет. Именно ему доверили довести всех «цыплят» до финиша целыми и невредимыми. Пренебрегать безопасностью он не имел права и попытался образумить команду, после горячих дебатов решившую свернуть на восток:

— Идем на северо-восток.

— Я не согласен! — самоуверенно заявил тот самый светло-русый здоровяк, выступающий в роли капитана. — Здесь черным по белому начертили, что надо на восток.

— Ты споришь с боевым магом? — вкрадчиво уточнил Рэдвин.

— Кто за то, чтобы повернуть на восток? — внезапно решил устроить голосование третьекурсник. — Поднимите руки!

Команда нерешительно переминалась на месте и переглядывалась.

— Любишь снимать с себя ответственность? — нехорошо хмыкнул Даррел. — Тогда веди.

— Рэдвин, разве на востоке не пруд Лоу? — припомнила я, как в последней экспедиции профессора Зигмуса вылавливала возле того самого пруда хиллисов, и невольно вздрогнула.

— Если цыплятам хочется потерять пару баллов, не смею отказывать, — отозвался он. — Сейчас дойдут и поймут, что заблудились.

Однако стоило сойти с учебного маршрута, на котором нечисть высоких классов давно зачистили и распугали, Рэдвин подобрался. Я тоже с напряжением оглядывалась по сторонам. Обычно твари нападали внезапно и совершенно бесшумно.

Через четверть часа мы вышли к маленькому прудику, затянутому желтой ряской. В центре плавали голубые кувшинки с сомкнутыми бутонами. Стоило плотоядным растениями почувствовать движение на берегу, плотные лепестки разомкнулись и выставили ощеренные клыкастые пасти. В настороженной тишине прозвучало змеиное шипение. Народ синхронно отступил, наблюдая, как кувшинки устремились к кромке воды.

— Друзья, мы действительно ошиблись направлением, — заключил здоровяк.

Его одногруппники устало застонали.

— Я предлагал проголосовать! — принялся возмущаться парень. — Предлагал ведь, так?

— Да здравствует просветление, — тихонечко хмыкнул Рэдвин, изучающий заросли внимательным взглядом, и громко скомандовал, обрывая очередной спор: — Возвращаемся на маршрут!

Вздохнув, я все-таки сняла пару баллов. По правилам следовало убрать целых три, но скостила штраф за умение признавать ошибки.

— Ой, Лиззи, тебя кто-то жрет! — указывая пальцем в сторону ног подруги, протянула одна из девушек. — Смотри, какой забавный!

В сапог из змеиной кожи, вытянув хрупкие, тонкие лапки-прутики, клыками вцепился мохнатый желтый шарик размером с мужской кулак. Признав в «забавном» шарике моргуна из нижней чаши разлома, Лиззи завизжала и принялась дергать ногой. Мохнатый комок свалился на землю, вытаращил круглые смешные глазенки и тоже пронзительно заверещал.

Секундой позже из густых зарослей колючей малины начали выпрыгивать десятки вопящих комков разноцветной шерсти. Гвалт поднялся неимоверный. В наших рядах началась натуральная паника.

— Замереть! — рявкнули мы с Рэдвином в один голос.

К сожалению, призыв не оценили и не услышали. Народ продолжал метаться по берегу: кто-то от моргунов отбивался, другие за каким-то хверсом пытались поймать. Видимо, в светлых головушках мелькнула мысль, что нечисть четвертого класса можно одомашнить, а если очень повезет, то продать в зоомагазин Родрика.

Из воды между тем щерили пасти плотоядные кувшинки и облизывались длинными синими языками, явно поджидая, когда собратья по разуму загонят в воду свеженький, разгоряченный метаниями завтрак. В общем, обстановка начинала напоминать цирк на выезде.

— Сними с меня эту гадость! — широко расставив руки, запричитала Лиззи. — Они снова хотят меня сожрать!

На ее рукавах, вцепившись мелкими клыками в плотную кожу защитной куртки, повисла парочка зеленых мочалок.

— А я говорила, что не надо духами брызгаться! Ты вкусно пахнешь огурчиком! — пропищала подружка, свернувшаяся комочком на травке. Она не двигалась, и игривым моргунам была не интересна.

— Не шевелись, — пробормотала я, мгновенно складывая формулу заморозки.

От магического импульса нечисть свалилась на измятую траву, заставив подружку Лиззи испуганно подпрыгнуть, и свернулась плотными клубками.

Внезапно вся стая упала на землю, превратившись в мохнатые неподвижные помпоны. Наступила удивительная тишина. Народ ошарашенно переглядывался, не понимая, кто остановил дерзкое нападение игривой нечисти. Рэдвин бросил на меня вопросительный взгляд.

— Настолько я не старалась, — честно призналась я, что не имею отношения к отступлению прыгающих комков шерсти.

— Смотрите, там их мама, — тихо проговорил один из парней.

— Мама… Чего? — не понял Даррел.

Мы обернулись к зарослям и остолбенели. Из кустов малины высовывался стоящий на задних лапах кондраг, двухметровый медведь с красными глазищами. Как правило, опасные зверюги вылезали из берлог по ночам, но, видимо, именно этот страдал бессонницей и лечил отсутствие сна любимым лакомством: малиной.

Моргуны не просто попадали на землю… Они притворились мертвыми!