Самая лучшая жена

Глава тринадцатая

— Вчера ты остановился на том, что Саннива подошла к волшебному зеркалу, — Лита поудобнее умостилась у Рина на коленях.

— Не ерзай, пожалуйста, — проникновенно попросил тот и поплотнее завернул супругу в плащ.

После вчерашнего ненастья заметно похолодало. Солнце, до этого щедро дарившее свой свет Сардару, ныне пряталось в облака. Должно быть куталось в них от промозглого западного ветра.

— Мне жарко, — пожаловалась Мелита и предприняла еще одну попытку освободиться.

— Милая, если не перестанешь барахтаться, начну к тебе приставать, — как честный человек проинформировал покрасневшую словно маков цвет Мелиту.

— Страдалец, — хмыкнул Вал, поглядывая на сидящего на пеньке брата и испуганно замершую в его объятиях жену. — Давай поменяемся, я пчелку подержу, а ты валерьянки накопаешь.

— Держи карман шире, — отказался Рин.

— А давай ему поможем, — не выдержала сердобольная травница.

— Мы и так ему помогаем, развлекаем сказками, — проигнорировал хохот брата Аэрин. — Взяла Саннива в руки гребень из элефантовой кости выточенный и подступила к дивному зерцалу. Стянула она покров шелковый, на раму самоцветную накинутый. Глядь, а перед ней будто окно протаяло. Смотрит красавица и глазам не верит. Вместо спальни опостылевшей расстилается перед ней чисто поле. Колышется на том поле пшеничка, васильками словно сапфирами присыпанная. А по полю тому идет будто перень молодой синеглазенький. Идет, улыбается.

Залюбовалась девица, узрев чудо этакое. Понравился ей парнишка: волосы его русые, глаза лазоревые да стан крепкий.

— Влюбилась, короче, — подал голос Вал. — Пчелка, глянь, еще копать или будет?

— Парочку еще, если не трудно, — откликнулась Лита. — А дальше, что было? — она повернулась к Рину.

— Загремел тут в двери ключ. Идет к невесте Черный Мара. Услышала его Саннива. Дрогнуло ее сердечко, затрепыхалась пойманной птичкой. Прижала она к груди высокой руки, а в руках-то по-прежнему гребень да покров зеркальный. Заскрипела дверь угрожающе. Зашлась душа у невестушки, кровью облилась. Отступила она на шаг. Против воли попятилась… Глядь-поглядь, а вокруг нее пшеница золотая, да солнышко в небе, да ветерок в волосах. И нету демонюки проклятущего, будто и не было никогда.

— А Мара как же? — охнула Лита.

— А что Мара? — Валмир задумчиво покрутил в руках выкопанный корешок, понюхал его и аж скривился. — Мужик разлакомился, думал, что его невеста поджидает, а спаленка-то пустая. Облом, короче. Ну он ясное дело не лыком был шит, срузу волшбу почувствовал. Сунулся к зеркалу, заглянул, а оттуда ему Владыка Гор фигу кажет и улыбается глумливо. Дескать, ищи-свищи, морда рогатая. Вильнул хвостом Мара да как заревет! Пчелка, может хватит уже, а? — вернулся к реальности Вал.

И был он такой несчастный и грязный, так умильно смотрел бесстыжими синими глазищами, что Лите неожиданно захотелось его обнять.

— Так уж и быть, — пряча смущение, плеснувшее горячей волной, согласилась она. — Да и домой пора. Тетушка небось уже места себе не находит. Давай маун-траву да пошли, — Лита протянула руку ладошкой вверх.

— Запачкаешься, — протянул ей чистую тряпицу запасливый Рин.

— Хороша ли работа, хозяюшка? — сверкнула бесшабашная валова улыбка, вызывая нежданную оторопь у бедной травницы.

— Маловаты корешки, — честно ответила Лита, робко поднимая глаза на Валмира.

— Ну вот, — непритворно огорчился он. — А я уж благодарность принимать приготовился.

— Едва-едва на зелье хватит, — еще тише отвечала Мелита.

— Эх, а я-то думал, что ты меня обнимешь, — склонился к ней Валмир.

— Еще чего, — притянул к себе жену Рин. — Ты сам весь изгваздался, да еще и Литу запачкать хочешь…

— Ну вы и… — развел руками и расхохотался Вал.

А Мелите как-то невзначай подумалось, что эта грязь отходит легко. 'И ничего страшного бы не случилось, если бы…' — тут она строго одернула себя и постаралась выбросить из головы неподобающие мысли.

— Рин, — предприняв попытку отвлечься, спросила аданка, — скажи, кого это Саннива на том поле пшеничном встретила?

— Тунора Творца, пчелка, — отозвался вместо брата Вал, задумчиво почесывая в затылке. — А если я еще один корешок выкопаю, обнимешь? — глядя на пышный куст валерианы поинтересовался он. — А если два?

— Соглашайся лучше, — посоветовал Рин, склоняясь к нежному девичьему ушку. — А то этот зануда из леса не уйдет, пока всю маун-траву не выроет. И съедят нас комары, — посулил он и, не удержавшись, прижался губами к заполошно бьющейся жилке на шее Литы.

Та вместо ответа тихонько пискнула и спрятала лицо у него на груди.

— Ну чего ты, милая, — удивляясь сам себе, принялся успокаивать смутившуюся аданку Рин. 'Вот зачем я к ней пристаю? Не хочет Вала — мне же лучше. Хотя…' — что-то его грызло и подталкивало поступать по справедливости то ли совесть, то ли клещ какой… — Будешь дальше сказку слушать?

Лита молча кивнула, соглашаясь.

— Стоит, значит, беглянка вся из себя удивленная, — придя к какому-то выводу, повел рассказ Вал, покрепче ухвативши стебли маун-травы, — птичками любуется, а Тунор, — левой рукой он немного разгреб влажную после ночного ливня землю, расставил пошире ноги и дернул, что есть мочи, — с нее глаз не сводит. Глянь, какой здоровенный, пчелка!

— Кто? Тунор? — захлопала глазами Лита.

— Корень, дурища белобрысая! — Вал отбросил в сторону вырванный куст, выхватил у брата кулек с завернутой в плащ женой, прижал ее к себе покрепче и закружился.

А вместе с ним закружился по-утреннему умытый лес и низкое покрытое тучами небо, и мокрая трава… Вот она-то и сыграла злую шутку с егерем, подсунула ему под ноги корягу, оплетенную бойкими побегами паслена. Ну как тут было устоять? Словно мощный дуб под топором опытного лесоруба рухнул навзничь Вал, но рук не разжал.

Он лежал на поляне посреди заповедной пущи, слушал встревоженные голоса Аэрина и Литы и улыбался. — Да не убилась я, Рин! — отбивалась маленькая травница. — Не хватай меня! Дай я на Валмира посмотрю!

— Чего на него смотреть, милая? Вон у него какая рожа довольная! Пусти ее, придурок! — напустился он на брата. — Чуть не убил голубку мою, скоморох каменецкий! Что ты лыбишься?!

— До чего же жить хорошо, — беззаботно откликнулся Вал и посмотрел на Литу. — Со мной и правда все хорошо, пчелка. Не волнуйся.

Но целительница не слушала. Обняла его лицо крепкими ладошками, склонилась низко-низко и будто в душу заглянула, в самую ее глубину. Прямо туда, где жила любовь к маленькой белобрысой хульдре, одним фактом своего существования превращающей пасмурное утро в сияющий полдень. Нежное напоенное земляникой дыхание коснулось его губ, горяча кровь и рождая желание. А тонкие литины пальчики тем временем скользнули по вискам, прошлись по темени и замерли на затылке, посылая волну тепла.

— Вот теперь действительно все хорошо, — успокоилась она и обмякла, прикрыла глаза, устроившись на широкой груди забывшего как дышать Валмира. — Как же ты меня напугал.

Рин посмотрел на это безобразие, тяжело вздохнул и опустился на пенек.

— Увидел Тунор нежную красавицу и враз понял — вот она — судьба-судьбинушка стоит перед ним, улыбается, — помолчав, Аэрин продолжил сказку. — 'Как зовут тебя, милая?' — спросил, любуясь. 'Саннивой нарекли,' — потупилась девица. 'А тебя как величают?' — порозовела ланитами. 'Ту…' — только начал он, как разверзлись сферы небесные и показалась мерзкая рогатая образина.

'Вот ты где, невестушка скромница!' — разнесся над полем дикий рев. 'Не думал, не гадал, что гадюку я на груди пригрел, тварь болотную ядовитую! Отравила ты все нутро мое! Опозорила! Ничего, отыграюсь я! Ни одна еще не спаслась змея от могучего Мары Темного! И тебе от меня не уйти, изменница! И полюбовнику твоему! Настал ваш смертный час!' Услыхала Саннива грозного демона, увидала его харю отвратную и залилась слезами горючими. Захохотал демонюка злобный, оскалился.

А Тунор улыбнулся тихонечко да и потянул из помертвелых рук девичьих покров зеркальный. Склонил он низко голову, шепча слова заветные. Растворился плат в его руках, потек туманом… И вот нет уже полюшка, и пшенички, и васильков… Нету девицы красной и парня синеглазого. Растаяло все будто и не было никогда.

— Ох, — прониклась Лита. — А дальше? Дальше-то что было?

— Как чего? — не выдержал и невесомо погладил ее по спине Вал. — Отросли у Мары рога пуще прежнего. Старики говорят, что с этого самого дня они у демоняки ветвиться и начали.

— Ну тебя! — Мелита сердито стукнула кулачками по своей ехидной подушке. — Весь настрой перебил.

— Золотые слова, — расцвел Рин, помогая жене подняться. — Ну его. Пойдем домой, милая.

— Эй, вы куда? — Вал со смехом протянул к ним руки. — А как же я? А ранения мои? А корешки?

— Твои? — Аэрин развернулся.

— Чего? — не понял Вал, поднимаясь и поправляя одежду.

— Ничего, — отмахнулся Рин. — Домой пора. Тетушка нас убьет.

— Я чуть второй раз богам душу не отдала! — ругала племянников Сагари. — Места себе не находила! А им хоть бы хны! У, бессовестные! — внимательно глянув на устыдившихся братьев, она сочла воспитательный момент законченным и подлетела к ним поближе. — Ну, чего было-то? — тетушка понизила голос до интимного шепота. — Ночью?..

— Да ничего такого, — отчего-то покраснел Рин.

— Так… Ну ка признавайтесь, неужели сподобились?

— Теть, ты про что? — Вал сосредоточенно выбирал пирожок порумянее.

Рин задумчиво постукивал кончиками пальцев по столешнице.

— Да ладно вам темнить-то, — подзуживала Сарари. — А-то я не вижу, как вы на жену смотрите. Было, да?

— Теть, отстань…

— Ну хоть кивните. Хотя… Пока Литочка у соседей могли бы и рассказать коротенько.

— Мы… — начал Вал.

— Сначала сказки рассказывали, а потом с лешим пили, — сдал всех с потрохами Рин.

— Мельчает молодежь, — неподдельно расстроилась Сагари. — Вот в мое время… — ее прервал стук в калитку. — Несет кого-то, — посетовала она. — Спасителя вашего не иначе… Ничего, за пьянку вы у меня еще получите, мальчики. Вместо того, чтобы…

Не дослушав возмущенную тетушку братья дружно покинули горницу.

— Вернетесь, голубчики! Никуда не денетесь! — призрачная фигура выплыла из стены и возмущенно погрозила племянникам кулаком. Сагари слов на ветер не бросала, а потому неприятный разговор просто откладывался.

— Мира этому дому и его хозяевам! — раздалось громогласное, едва Вал распахнул калитку, и на разноцветные плиты двора Крайнего дома шагнул Пармен. — Хорошо, что я тебя застал, парень, — обрадовался он, увидев Рина. — Тут такие дела творятся…

— И тебе не хворать, Пармен, — Валмир с интересом разглядывал учителя младшего братишки. — Что стряслось?

— Не держите уважаемого человека в дверях, позорники, — оба племянника получили вразумляющие подзатыльники и поспешили пригласить артефактора в дом.

Тот с интересом глянул на то, как синхронно дернулись головы братьев, но помня о характере покойной Сагари, от комментариев воздержался.

— Данэль из Годара вернулся, — торопился рассказать Пармен. — Княжну тамошнюю привез…

— Ммать… — аж запнулся Валмир. — Так, ладно мне пора. К вечеру буду. А ты, — он повернулся к брату, — со двора ни ногой! Помни о том, что пчелка говорила.

— Наследную княжну? — зачем-то уточнил Рин, провожая глазами брата.

— Там других нету, сам знаешь.

— Дан белены объелся что-ли?

— Не знаю, чем их в Годаре кормили, — пожал плечами Пармен. — Но княжна сейчас в замке. Правда о том, кто она Дан узнал только по дороге домой.

— Ничего не понимаю, — признался Рин. — Пообедаете, учитель?

— Сыт я. Веди сразу в мастерскую, там и поговорим. Дел, как ты понимаешь, нам предстоит много. Так вот, — устроившись на табурете рядом с верстаком, мастер одобрительно огляделся по сторонам, — вздумалось княжне годарской от папеньки сбежать. Влюбилась, видишь ли, в Данэля нашего. Приметила его на одном из приемов и того… Переоделась в мальчишку да и нанялась юнгой на ладью.

— А наши что?

— Устраивают девку со всем уважением, куда им деваться.

— Погоди, Пармен. Расскажи толком что к чему, — почти взмолился Аэрин.

— Рассказывать особо нечего. Годарцы хоть и позволяют своим женщинам править, рожи-то, то есть лица им прячут под накидками, только глазищи и видать. Традиция, мать ее. Вот эта зараза, то есть Зарра так и приглядела нашего Дана. А ведь дома у нее жених имелся, отцов воевода. Серьезный мужик.

Рин скривился, упоминания о женихах с некоторых пор вызывали у него нечто вроде изжоги.

— Ага, — не дождавшись еще какой-нибудь реакции, продолжил Пармен. — В общем, бедовая девка эта Зарра. Дождалась пока ладья взлетит, а потом и открылась. Ну не выбрасывать ее за борт. Хотя… Мороки было бы меньше… Она ведь опозоренной по годарским законам считается. Красоту ее, почитай, человек пятьдесят видало, и все мужики.

— И как она?

— Ничего так. Мелкая вроде твоей Литы, только рыжая. Конопатая. Глазищи голубые. Чего еще?.. А! Шустрая страсть какая. Теперь Нэлю или свадьбу играть, или к войне готовиться, или то и другое вместе. А нам кристаллы заряжать теперь без роздыху. Смекаешь?

— А то.

— Раз так — держи, — на верстак опустился мешочек. — Изумруды. Князь батюшка своими ручками выдали. Фамильные.

— Понятно. А как там Данэль?

— Готовится, — коротко ответил мастер.

— К чему? — все внимание Рина переключилось на изумруды.

— Не решили еще, — хохотнул Пармен. — Княгиня хочет его пожалеть, князь выпороть, а княжну не спрашивали. Ладно, пошел я. Работай, малыш, не теряй времени.

Вернувшись от соседей, Лита была встречена тетушкой.

— Вала дома нет, Рин работает, просил не беспокоить, — отчиталась Сагари, таинственно мерцая глазами.

— Ага, — рассеянно согласилась Мелита и пошла в лабораторию.

— Эй! — понеслось ей вслед возмущенное. — И что, ты ни о чем не хочешь меня спросить?!

— Вообще-то хочу, — призналась аданка, разворачиваясь. — Как это у вас получается? — Лита многозначительно пошевелила бровями и поморгала. — Очень впечатляюще.

Сагари собралась было обидеться, но посмотрела на усталую целительницу и сменила гнев на милость.

— Ты вот что, заноза аданская, ступай-ка в спальню. И не спорь! — увидев, что Лита покачала головой, прикрикнула тетушка. — А еще лучше в купальню отправляйся. Карна там тебя пропарит, она по этой части мастерица. Потом поешь, поспишь и будешь как новенькая. А я тебе последние новости расскажу, — голос Сагари смягчился. — Храни тебя боги, малышка… — провожая глазами хрупкую фигурку племянницы, прошептала она.

— Детка, просыпайся, — тихий голос Сагари прозвучал в тот момент, когда Лита, обмирая от собственной смелости тянулась поцеловать Рина. Она встала на цыпочки, положила руки на широкие плечи мужа и, глядя в голубые как летнее небо глаза, прильнула к нему, прижалась, будто желала прорасти, стать единым целым. — Солнышко, ну вставай. Там нелегкая гостей принесла, а Ринушка сейчас от работы оторваться не может. Вот так, умница моя.

— Кто там, тетушка? — Лита сонно терла кулаками глаза. Просыпаться не хотелось. — Я такой хороший сон не досмотрела, — пожаловалась она.

— Ирати там. Вроде как с благодарностью и с подружкой… С Маритой…

— С той самой? — Мелита возмущенно поднялась.

— Угу, — только и ответила тетушка.

— Не пущу! — горячилась аданка, торопливо заплетая косу.

— И правильно сделаешь.

— А Ирати ваша, уж извините, — дура! — Лита бросила на себя взгляд в зеркало и вдруг очень пожалела об отсутствии украшений. Ну правда, что такое крошечные сережки с бирюзой? Ни колец у нее нет, ни ожерелий, ни браслетов. А так хочется блеснуть перед соперницей. Да так чтобы та сразу поняла, что ей врушке-простушке рядом с Литой павушкой-красавицей не стоять. 'И хоть на красавицу я не тяну, все равно Вала этой Марите не отдам! Пусть хоть облезет!' — решительно перекинув косу на спину, Мелита поспешила во двор.

— Да, Ирати у нас умом не блещет, — Сагари направилась следом.

— Тетушка, — Лита затормозила на полпути, — а чего это вы со мной все время соглашаетесь?

— Сама не знаю, — меланхолично признала призрачная дама. — Наверное потому, что ты во всем права?

— Возможно, — аданка настороженно кивнула и задумалась. Некоторое время Мелита молча о чем-то размышляла, хмуря брови, а потом лицо ее разгладилось. — Тетушка, у меня к вам огромная просьба.

— Да, милая, — заулыбалась Сагари.

— Приглядите за Рином, пожалуйста. Как бы он не перенапрягся, — и, видя, что ее собеседница сомневается, затараторила. — Кто же кроме вас о нем позаботится. А я только поговорю с Ирати и сразу к вам, к Рину… А там и обед…

— Обед… — с каждой минутой Сагари становилась все более и более меланхоличной. — И правда, детка, пойду я к Рину…

— Очень интересно, — Лита проводила глазами призрачную фигуру, исчезающую в стене, и пошла встречать золовку.

— Не очень-то ты торопишься, — раздался звонкий голосок Ирати, едва распахнулась калитка.

Вопреки ожиданиям Литы на ее губах играла радостная улыбка.

— А мы уж уходить собрались, думали, что дома нет никого, — продолжила девушка и вдруг шагнула к Лите. — Спасибо! Если бы не ты… Мне так страшно было, а потом стыдно… — она порывисто обняла невестку.

— Полно тебе, — неловко гладя Ирати по плечам, растерялась Мелита. — Проходи, дома поговорим, нечего соседей развлекать.

— Ага, — снова просияла сардарка и шагнула за порог.

— А ты куда? — Лита заступила дорогу Марите, направляющейся вслед за подругой.

— Поговорить надо, — обожгла та соперницу взглядом черных глаз.

— Не о чем нам с тобой разговаривать, — отрезала травница и потянула калитку на себя.

— Постой! Погоди! — Марита ухватилась за дверное полотнище. — Я готова принять от тебя виру за обиду и при всех поклясться, что между нашими семьями нет вражды!

— А не много ли ты на себя берешь? — недоверчиво прищурилась Лита.

— Не больше чем смогу снести, — не отступала Марита. — Вот гляди! — она потянула из-за пазухи амулет наследницы.

— Ладно, — поморщилась Мелита, — входи.

Она хотела проводить гостий в одну из просторных малоиспользуемых комнат, но Ирати, прекрасно знакомая с внутренним устройством дома, уверенно свернула на кухню. Философски пожав плечами, Лита последовала за бесцеремонными сардарками.

— А братья мои где? — золовка недоуменно осмотрелась по сторонам.

— И правда, — поддержала ее подруга.

А Лита прямо как наяву ощутила, будто по венам побежали ручейки бесшабашного злого веселья. Обычно спокойная и доброжелательная, сегодня она собиралась показать зубки бесстыжей врушке, которая зарится на ее мужей! Дулю ей с маслом!

— Где твои братья я не знаю, — аданка приятно улыбнулась Марите. Больше того, я даже не знаю есть ли они у тебя.

Та в ответ только поджала губы и промолчала, но зыркнула недобро, зато Ирати весело расхохоталась.

— У них в семье одни девки испокон веков родятся, — тряхнув черными кудрями, призналась она. — Потому и наследуют по женской линии. Так где братики?

— Кто где, — ответила Лита, стараясь ухватить за хвост какую-то верткую мыслишку, но та мерзавка ускользала, будто масляная. — А чего ты их на кухне ищешь? Они у Аримы кухарят что ли?

— Не знаю даже, — легкомысленно пожала плечами Ирати, опускаясь на скамью. — Просто в голову пришло. А что?

— Да ничего, — как можно беспечнее улыбнулась Лита. — Так что у тебя за разговор ко мне? — повернулась она к Марите, памятником замершей посреди кухни. — Сейчас скажешь или сначала кваску попьешь?

— Обойдусь, — та поджала губы.

— Может взвару? — с удовольствием подумав, что врушкин рот сейчас похож на куриную гузку, поинтересовалась Лита. Дать возможность этой мерзавке очернить ее жадиной или плохой хозяйкой она не собиралась.

— Обойдусь, — повторила Марита.

— Я бы от кваса не отказалась, — постаралась разрядить обстановку Ирати. — У тетушки он всегда удавался. Ой, совсем забыла спросить, тебе не страшно тут с приведением-то жить?

— Мне страшно подумать, что я могла бы жить в другом месте, — Мелита сновала по кухне, доставая угощение. При этом она старалась не выпускать обеих девушек из виду. — Ну, — поставив на стол кувшин кваса, кружки и блюдо с пирогами, — так что у вас за дело ко мне?

— Я просто так пришла, — Ирати выбирала пирожок посимпатичнее точь в точь как Вал. Она так же придвинула к себе блюдо и, склонив голову, придирчиво осматривала выпечку. — По-родственному.

— А ты? — Лита повернулась к Марите. — Что еще за вира? Мало тебе было разговора у храма?

— Конечно мало, — девица гордо вздернула подбородок. — Богам божеское, а людям людское. Может перед по законам небожителей ты и невиновна, но люди думают по-другому.

— Надо же, — решив, что в ногах правды нет, Лита присела к столу, — как интересно.

— Интересно или нет, а тебе здесь жить, чужачка, — было заметно, что Марите тяжело удается держать себя в руках. Слишком уж ненавидела она пришлую белобрысую хульдру, походя исковеркавшую всю ее жизнь. — Надо вести себя по нашему, нечего в Сардаре аданские порядки наводить.

— Ближе к делу, — остановила словесный поток Мелита. — Насколько я помню, речь шла о вире.

— Вира, да! — Марита стиснула кулаки. — Мне нужна твоя помощь. Бабка моя совсем плоха. Вылечи ее. Тогда между нашими семьями никакой вражды не будет.

— А что с ней? — заинтересовалась целительница.

— Болеет, — сардарка опустила глаза. — Обещай, что поможешь.

— Как же я могу не глядя обещать? — поразилась Лита. — Вот посмотрю на нее и скажу.

— Идет, так мы тебя ждем сегодня, — расслабилась Марита.

— Сегодня я не могу. Я вообще всю седьмицу занята. Вот потом…

— Не дотянет бабка! — снова разозлилась девушка. — И в ее смерти будешь виновата ты!

— Вот еще, — фыркнула в кружку Ирати, пока Лита искала разбежавшиеся от возмущения слова, чтобы достойно ответить этой мерзавке. — Тебе же ясно сказали, что она занята! Ей что других болящих бросить? Да и нельзя небось это.

— Плевать мне на других! — вызверилась Марита. — Меня только бабкино здоровье волнует! Не должна она помереть!

— Вечно-то она жить не будет все-равно не будет, — Ирати снова переключилась на пирожки.

— Есть одно средство, — заговорила Лита. — Если хочешь, я могу дать тебе живой воды. С ней твоя бабушка протянет неделю, а потом я к вам приду…

— Давай, — Марита резко вытянула руку ладонью вверх.

— Сейчас принесу, — даже растерялась Лита. — Подождите. Она у меня в лаборатории.

Мелита торопливо вышла из кухни. На душе у нее было беспокойно, а еще в груди словно в жерле вулкана клокотала злость на наглую сардарку. Даже захотелось сделать ей чего-то этакого… Нехорошего. Тем более, что бабушка учила, хоть и предупреждала о цене, которую придется заплатить в случае чего.

— Стоп! — Лита словно проснулась, обнаружив себя уже в лаборатории со скляницей живой воды в руках. — Я все поняла! Я вспомнила! — глотнув прямо из пузырька, потрясла головой. — Ну и дура же я!

Со всех ног Мелита бросилась обратно, но не успела сделать и пары шагов, как раздался страшный грохот, звон и дружный девичий визг. Схватившись за сердце, она и не заметила как преодолела оставшееся расстояние.

На кухне царил разгром: стол перевернут, лавка тоже. Ирати лежит на полу и самозабвенно визжит, Марита замерла в углу, а перед ней, наставив острые рожки, стоит грозная Белочка.

— Вот так гости, — Лита замерла на пороге. — Богами посланные.

— Забери свою зверюгу, хульдра аданская! — Марите с трудом удалось перекричать подружку.

— Обязательно, — согласилась Мелита. — Только сначала, — не договорив, она сунула руку в карман и неожиданно кинула в нахалку пригоршню какого-то черного порошка.

— Ай, жжется! — благим матом так заорала та, да так что Ирати смолкла и поспешила спрятаться за вставшую на попа столешницу.

— Конечно жжется, — Лита успокаивающе погладила словно малого ребенка испуганную золовку по голове. — Хротгарова соль черных ведьм до кости прожечь может. Или ты не знала?

— Я не ведьма, — Марита пыталась стряхнуть с себя черный порошок, но тот словно прилип.

— Пока нет, — согласилась аданка. — Силу ты еще не успела от бабки принять. Она ведь у вас Черных заемная.

— Я не такая! Я никогда не хотела становиться такой как бабка! Не нужно мне ее наследия!

— Верю. Такие как ты чужими руками привыкли жар загребать. Только душа твоя уже почернела, иначе соль просто не подействовала бы. Да… А теперь доставай что там у тебя есть. Да не придуривайся, я все равно не поверю. Что за гадость ты принесла? Ну! — прикрикнула Лита. — Брось на пол и уходи!

— Бабка совсем плохая, ей эту ночь не пережить, а я не хочу от нее силу принимать! Помоги, ты же обещала!

— И помогла бы, — подтвердила целительница, — если бы не твоя ложь. Хватит изворачиваться, надоело. Не хочешь к Черным, иди в храм. Там тебе помогут. И не думай, что у тебя получиться заговорить мне зубы. Отдавай подклад и проваливай, а то…

— Стражу кликнешь? — Марита скривила капризные губы.

— Может быть. Хотя… Можно ведь и злых духов из тебя выгнать. Правда такого опыта как у филидов у меня нет, а потому будет больно. Очень.

— На! Подавись! Отродье аданское! — Марита кинула в ненавистную соперницу каким-то свертком.

— Вот и ладненько, — обрадовалась Лита, обильно посыпая солью подклад. — А теперь уходи, но помни, одно тебе спасение — храм!

Стоило захлопнуться калитке за спиной черной как демоны преисподней Мариты, как на разгромленной кухне появились Марин с Карной и Сагари даже Нюкта заявилась. Меховой стеной обернулась она вокруг растерянной Ирати и замурлыкала басовито. Та, что-то почувствовав, удивленно закрутила головой, оглядываясь по сторонам, а потом успокоенно улыбнулась.

— Что тут у тебя происходит?! Что случилось, детка?! — тетушка металась по комнате на манер огромной летучей мыши.

— Девичник, — Лита выпрямилась, закончив рисовать вокруг подклада меловой круг.

— Ага-ага, — подозрительно прищурилась Сагари. — А почему мебель перевернута? И главное, что коза делает в доме?

— Пироги ест, — Мелита погладила кудрявую спасительницу, подъдающую рассыпавшиеся по полу пирожки, по спинке. — Умница моя, красавица.

На это занятая Белочка пристукнула копытцем и недовольно дернула хвостом.

— Ничего не понимаю, — пришлось признаться тетушке. — Вроде Ирати не одна приходила? — она растерянно глянула на подремывающую прямо на полу племянницу. — Не помню…

— Ничего удивительного, — Марин крякнул и поставил стол на место. — Если бы не светлая целительница ты и развоплотиться запросто могла. Больно уж сильную пакость мерзавка эта притащила, — он с отвращением покосился на подклад. Нас с Карной и то словно пыльным мешком по тыковке шарахнуло. Ты, хозяюшка, последний ум растеряла, чисто дите малое сделалась. Даже Литочку зацепило, вроде чует, что Маритка зло задумала, а на кухне, в самом сердце дома вражину одну оставила.

— Не одну, с Ирати, — Лита помогала Карне наводить порядок.

— Как будто есть разница. Эта дрянь так малышку оболванила, что она последний умишко растеряла. Глянь, как Нюкта из нее порчу тянет. И вообще, — домовой приосанился, — если бы не киса наша, у все у Маритки нынче сладилось бы.

— Нюкта, вишь ли, из темных духов, — Карна почесала любимицу за ушком. — Зла напускать не может, зато подъедает порчу только так. Жаль только, что приблудилась она только после того как Сагари отмучилась, а то бы подольше протянула хозяюшка наша, может и тебя бы дождалась, — домовуха грустно посмотрела на Мелиту.

— Что же она и у Рина…

— А разве подросла у него тварь эта после того, как поселился здесь? — перебил Литу Марин.

— Да и просыпаться пореже стала, — лукаво улыбнулась Карна.

— Ой, — Лита покраснела. — А я ведь про такое не слышала, — поспешила сменить тему разговора.

— Какие твои годы, — переглянулись домовые. — Кошечка наша сильно редкая и кушать любит. Видать ведьма что-то почуяла, да и твоя слава впереди бежит. Вот и решила Черная через внучку зло в дом принести.

— Да уж, — пригорюнилась Карна. — Только девочка наша из кухни вышла, как Маритка шасть к печке! Бормочет что-то руками водит, а мы словно из-под воды на нее смотрим.

— Ага, — обнял ее муж. — Смотреть смотрим, а поделать ничего не можем. Потянулась мерзавка эта к лежанке, шторку отодвинула, а оттуда на нее Белочка возьми и прыгни!

— Маритка как взвизгнет, Ирати со страху с лавки свалилась, ногами стол поддела. Белочка скачет, девки орут — чисто бедлам! Тут Литочка бежит…

— Бежит, земля дрожит, — ехидно перебила Сагари. — Ты мне скажи, чего коза на печке делала?

— Прибраться мне надо, — ни с того ни с сего заторопилась Карна. — Марин, помогай.

— Нет, я не поняла, — не уступала тетушка. — Ты скажи.

— Говорить особо нечего, — отвернулась домовуха.

— И все же я настаиваю, — Сагари не унималась.

В этот момент негромко стукнула дверь и в кухню заглянул пропустивший все веселье Рин. Он с любопытством осмотрелся, задержавшись глазами на спящей на полу сестре, задумчиво почесал в затылке.

— Солнышко, а что это вы здесь делаете?

Лита посмотрела недоумевающего мужа, переглянулась с домовыми и тетушкой… Через несколько секунд дом наполнился громовым хохотом. Карна тоненько смеялась, держась за бока. Ей вторил басом Марин. Сагари скромно прикрыла ладошкой рот и хихикала как девчонка. Аданка рассмеялась последней. Она хохотала от души, и даже обиженный вид Аэрина не успокаивал. Наоборот, стоило Лите взглянуть на недоумевающего супруга, памятником застывшего в дверях, как веселье накатывало с новой силой.

Дома Мелите часто приходилось слышать сетования соседки, муж которой был известным в Адане живописцем.

— Стоит только Желану взять в руки кисти да подойти к холсту — все, для этого мира он потерян. Потоп ли, пожар, ему все равно, хоть терем по бревнышку раскатай, не заметит тетерев глухой, — делилась она. — Я поначалу переживала, что мужик попался малахольный, а потом поняла какое это благо. И он при мне, и я при нем, и красота, и деньги в дом! Правда чуть не прибила его спервоначалу… Но потом обвыклась и свою выгоду нашла. Вот так-то!

Лита вытерла рукавом набежавшие слезы. Кто бы мог подумать, что ее супругом станет вот такой же как дядька Желан чудак.

— Рин, — она подошла к мужу совсем близко, встала на цыпочки, совсем как в давешнем сне, и заглянула в глаза, — я тебя люблю!

— Правда? — опешил он.

— Истинная, — в торжественной тишине, окутавшей разгромленную кухню, повторила Лита. — Очень люблю!

— И я тебя! — обрадовался он и подхватил жену на руки. — Можешь еще немножко надо мной посмеяться, но потом все-таки расскажи, что случилось.

— Зануда ты неромантичная, — Мелита дотянулась и чмокнула его в нос. — Ну слушай тогда. Будит меня твоя тетушка…

— Все это очень познавательно, — Рин задумчиво побарабанил пальцами по столешнице.

За время рассказа порядок в сердце дома был восстановлен. Все вещи расставлены по своим законным местам. Белочка, доев пироги, сама ушла на задний двор. Под похрапывающую Ирати подложили матрасик. Карна, прислушиваясь к разговору, кухарила. Марин работал в садике. Сагари молчала, стараясь не пропустить ни слова из рассказа маленькой целительницы. Неосознанно она кивала в такт мелодии, отстукиваемой чуткими пальцами племянника, отчего казалось, что тетушкина голова сейчас отвалится. 'Интересно, а может такое и впрямь случиться?' — задумалась Лита, представляя, как они всей семьей пытаются взгромоздить призрачную голову Сагари на ее же призрачные плечи.

— Солнышко, ау! Теперь ты в облаках летаешь? — Рин обнял жену.

— Два сапога — пара, — вышла из транса тетушка. — Ничего Вал за вами приглядит да и мы тоже.

— Не о нем сейчас речь, — чуть поморщился Рин, на которого снова накатила ревность к брату. — Как ты поняла, что Марита недоброе задумала?

— Вспомнила, — откликнулась Лита. — Бабушка про темные семьи рассказывала. Наследование у них идет по женской линии. Выйдет такая ведьма замуж и старшую дочь обязательно в род матери передает. А еще бабуля говорила, что от мальчиков Черные избавляются, не нужны они им.

— Как это? — хором спросили шокированные тетка с племянником.

— По разному, — отвела глаза Лита. — Могут плод стравить, а могут доносить, родить и демонам пожертвовать, а то еще могут утбурда поднять… Много чего в общем.

— Кхм… — откашлялся Рин, пораженный познаниями супруги. — А меня они за что извести хотели?

— Почем знать? — пожала плечами Мелита. — Может и правда бабка Мариты больна, вот и тянет силы отовсюду. А тут такой удобный случай подвернулся. Семья у вас обеспеченная, насколько я поняла. В ней всего два брата и сестра. Одного в оборот взять, другого уморить — вот деньги и не уйдут на сторону.

— А Ирати как же? Ее тоже того? — разозлился Аэрин.

— Это не у меня надо спрашивать, — Лите почему-то стало обидно. — Я бы на месте Мариты сестру твою не тронула, чтоб разговоров лишних не пошло. Но это только предположение.

— Детка, не слушай его, — Сагари зыркнула на племянника. — Ринушка не на тебя серчает. Лучше скажи, ты ее подозревала что ль? Маритку-то? Хротгарову соль ведь не просто так при себе держала?

— Откровенно говоря, мне все сардарки кажутся подозрительными, злыми и ненормальными, — Лита решительно поднялась из-за стола. — Пойду я, защитная линия сама себя не нарисует. А соль, — девушка обернулась уже от самой двери, — я на такой случай в храме прихватила. Она у меня во всех карманах рассована.

— Постой, — метнулась за ней Сагари. — А подклад-то? Куда его?

— Вечером на речку пойдем, вот и сожжем его по дороге.

— Солнышко, ты на меня сердишься?

Неожиданно раздавшийся над ухом голос Рина застал Литу врасплох. Вздрогнув, она резко распрямилась, упустив из рук мел.

— Ты… — аданка схватилась за сердце. — Тут такие дела творятся, а ты подкрадываешься.

— Ну, солнышко, — не отставал Аэрин.

— Не на тебя, а на ситуацию в целом, — посмотрев на расстроенного виноватого мужа, сжалилась она. — На жрецов. Развели у себя под носом Черных и в ус не дуют. На Мариту, готовую по головам идти ради достижения своих целей. А еще на то, что придется всю эту бодягу Валу пересказывать! — Мелита спрятала заговоренный мелок в карман.

— Хочешь, я расскажу? — глядя на побледневшую супругу, предложил Рин. — Ты отдохни сегодня, а на речку завтра сходим.

— Не хочу терять времени, — упрямо посмотрела Лита. — Хочу поскорее вылечить тебя.

— Хорошая моя, любимая, — стал уговаривать он, — останься. А то я сегодня занят, никак не вырваться. Работы выше крыши…

— Нет уж! Завтра прямо с утра я хочу начать. Поставлю основу на зелье. К вечеру заброшу последний ингредиент и оставлю настаиваться лекарство. А еще через три дня ты будешь здоров. Вот!

— Спасибо, хорошая моя, — с чувством поблагодарил Аэрин стараясь держаться подальше от соблазнительной красавицы. — Все-таки попробуй отдохнуть до возвращения Вала.

— Ладно, — зевнула Лита. — Защитный круг я замкнула, солью все посыпала… Пообещай, что никого не пустишь в дом.

— Кроме Вала и родителей никого! Хочешь, побожусь?

— Верю, — Лита обняла мужа, с удовольствием послушала, как быстро стучит его сердце.

— Иди отдыхай, — Рин заставил себя разжать непослушные руки и отступить. 'Ничего, осталось потерпеть совсем немного. Через три дня…' — запретив себе думать о скорой близости с милой, он быстрым шагом отправился в мастерскую.

— Пора вставать, дело к вечеру, пчелка, — разбудил Литу негромкий голос Вала. — На речку пора…

Она потянулась, не открывая глаз.

— Пчелка, — хрипло укорил Валмир, — что же ты творишь? Мучительница.

— Ой, — Мелита рывком села, подтягивая одеяло. — А ты не лезь ко мне в спальню, — посоветовала она Валу, присевшему на краешек кровати.

— Не могу, — рассудительно признался он. — Ибо слаб…

— Чего? — растерянно захлопала глазами аданка.

— Того, — невесело усмехнулся он. — Просыпаться, говорю пора.

— А где Рин? — спросила Лита, чувствуя робость и какое-то непонятное волнение в присутствии этого непонятного невероятно привлекательного мужчины. Мужа. 'Нет, об этом я не думаю!' — она даже головой потрясла, чтобы разогнать глупые мысли.

— Кристаллы заряжает, — помрачнел Вал. — Пересказал мне приключения ваши и пашет как вол на поле. Отдохнуть бы ему, поужинать.

— А тебе?

— И мне, — сразу согласился он. — Люблю пожрать.

— Почему ты все время хочешь казаться хуже чем есть на самом деле? Опрощаешь все?

— А ты готова принять меня целиком? — Вал навис над оробевшей Мелитой, требовательно выискивая что-то в ее лице.

— Не торопи меня, — зажмурилась она.

— Не буду, — в его голосе послышалось сожаление. — Вставай, пчелка.

— Ладно.

— И?.. — спустя пару минут нарушил тишину Валмир.

— Мне бы одеться…

— Ммать… — поминая хротгаровы подштанники и почему-то Ариму, Вал выскочил из спальни.

— Постарайтесь не задерживаться, — волновался Рин.

— Ладно, — обещала Лита, скрывая улыбку.

— Одна нога здесь, другая там, — поддержал ее Валмир.

— Знаю я твое там, — не поверил брату Аэрин. — Будешь таскаться по лесу как лось по буеракам, вымотаешь Литочку.

— Я крепкая…

— И смотри, чтобы она ноги не промочила, — Рин лаского погладил девушку по плечу.

— Обязательно.

— Да я практически в лесу выросла…

— А полотенце взяли? А во что переодеться? А…

— Я ее на руках буду носить, чтобы не промокла, не простыла да и вообще…

— Достали, скоморохи сардарские! — рявкнула Лита. — Клоуны! Тетушка, — она серьезно посмотрела на Сагари, — присмотрите за Рином. Вся надежда на вас, а мы постараемся вернуться как можно быстрее.

— Иди, детка, не волнуйся, — Сагари едва сдерживала смех. — Удачи тебе! И терпения, — пробормотала себе под нос. — И крепости душевной и физической, ага…

Подклад горел неохотно, то и дело постреливая угольками из костра, будто старался выбраться, спасти хоть малую частицу своего темного нутра. Но Лита была настороже. Длинной осиновой палкой, она подгребала их обратно, шепча заговор.

А началось все с того, что аданка продолжительное время беседовала с лешачихой, выбирая подходящее место для сожжения подброшенной мерзости, потом собственноручно сложила костровище, не разрешив Валу помогать. Девушка долго чиркала огнивом, и злые искры больно жалили нежные пальчики и бессильно гасли. Целительница однакоже не сдавалась и обескураженной не выглядела. Лицо ее было невозмутимо, а движения уверенны.

Наконец, пламя неохотно лизнуло предложенные веточки, неуверенно трепеща прозрачно-оранжевыми лепестками, и Лита тут же принялась его кормить маслом, полынью, чертополохом и сосновыми иглами. А после, когда костер окреп, бросила черный от хротгаровой соли подклад. Получив очередное подношение, окрасившийся в желтый цвет огонь взметнулся мало не до небес, словно хотел дотянуться до прозрачного серпика луны на предзакатном небе.

Мало помалу, но пламя расправилось с ведьминым гостинцем, поглотило его до самой последней крошечки и закусило осиновой палкой.

— Ну иди штоль, — послышался знакомый голос из-за ближайшего дерева. — А то опоздаешь на речку-то. И не волнуйся, я тут прослежу, чтоб безобразиев никаких не было.

Поблагодарив лесного хозяина, который по трезвому делу был тих и скромен, на глаза не показывался и частушек не пел, Валмир и Лита поспешили за слезами звезд.

Торопливо шагая по открытому лешим коридору, Лита никак не могла избавиться от чувства тревоги. Как-то неспокойно было на сердце. Все казалось, что дома происходит что-то нехорошее.

— Пчелка, — почувствовав состояние жены, Вал остановился, — посмотри на меня. Нет, не так. Ближе подойди. Ты чего разволновалась, а? Не отворачивайся милая, не прикусывай губку. Все дома хорошо! Ну сама посуди, что там может случиться-то? Защиту ты наложила, тетушку предупредила, отцу с матерью весточку послала, Ирати усыпила. Да и я…

— Что ты?

— Разузнал кое-что, пчелка. Марита, будь она неладна, в храм отправилась. Филиды ее приняли под белы руки. Обратного хода оттуда нет. Что еще? А, да… Бабка ее и правда совсем плоха, пластом лежит, внучку зовет. Соседи говорили, будто крики из их дома слышатся.

— Мне страшно, Вал, — призналась девушка. — Очень страшно. Дома с таким сталкиваться не приходилось. У нас Черным не разгуляться.

— Твой дом тут, пчелка, — мягко попенял Валмир. — С нами.

— Пора идти, — аданка отвела глаза, она еще противилась неизбежному, еще надеялась избежать предначертанного, борясь сама с собой. — Как бы не опоздать.

— Успеем! — гремучая смесь из надежд, обид, ревности и любви вскипела в крови, заставляя терять голову.

Подхватив пискнувшую Литу на плечо, он скользящим шагом привычного к лесу человека поспешил к реке.

— Не лезь в наши дела, Санечка, у тебя своя епархия, у нас своя, — язвительность, прозвучавшая в звучном контральто, была почти осязаемой. — И что? Докатились до того, что среди белого дня в столичном граде ведьмы подкладами разбрасываются.

— Да там и была мелочевка какая-то, — парировал тенор. — Пара амулетиков простеньких и вольт. Говорить не о чем.

— Вот и помалкивай, — к язвительности в голосе говорившей добавилась изрядная толика раздражения. — Чуть одаренную мне не угробили!

— Санюш, так ведь не случилось ничего, — умиротворяюще пророкотал бас. — Коза…

— Именно, что коза! Нашли себе помощницу, выразительницу воли. А все почему? Потому что сами…

— Не говори того, о чем будешь потом жалеть, родная, — мягко посоветовал баритон.

— Я уже жалею! Не дали мне забрать девочку, а сами о ней не заботитесь, козьи родственники! Если с ее головы хоть один волосок упадет…

В чертогах некоторое время царило напряженное молчание, а потом послышался удаляющийся стук каблучков.

— Уф… Пронесло… — тенор.

— Я бы не был столь оптимистичным, — баритон.

— Олафу этому и девам его нужно посмертие улучшить. Если бы они так удачно не откинулись, хреновые дела творились бы в Каменце, — бас.

— А я бы и семьям их помог, карма и все дела… Не зря же муки принимали… Да и материальном плане…

— Решено! Значит напрягаем жрецов по-полной. Пусть работают. Благодать с меня.

— И насчет защитника для этой белобрысой… Есть у меня одна идейка, мужики. Подходите поближе, дело это секретное.