Сага о Головастике. Долгая дорога домой

Уроки Листинга-Мёбиуса

Напоследок успел увидеть натужно хохотавшую Акварию и донельзя расстроенную Александру, потом весь Тичарити резко дёрнулся сначала вниз и сразу назад, будто чихнул, отчего эвкалипты сменили цвет и форму листвы, а я приземлился у распахнутой двери избы «Возглавляющего» планету отшельников.

Сам Пан Голова… Извините за греческие словечки. Эпикефал – на их языке и, соответственно, на прото-жаргоне означает «голова», а Эпикефалис – «возглавлять».

Так вот. Сам Ротарик-Единственный стоял в проёме… Строения, что ли, которое я обозвал избой из-за бревенчатой конструкции. Но то, что увидел за спиной бывшего атласара, мягко говоря, удивило, потому что разительно отличалось от устройства моего временного убежища номер два и ещё десять, которое для отшельников и прочих инопланетных визитёров.

— Приветствую вас, молодой человек. Наконец-то обстоятельства вынудили вас посетить мою штаб-квартиру. Здесь сконцентрированы все важные и не очень механизмы контроля, учёта и управления. А вот чего именно и чем конкретно, я вам по ходу ознакомительного мини-тура продемонстрирую, — расшаркался старый знакомый в ответ на моё «здрасти» и пригласил войти.

На первый взгляд внутреннее устройство избушки было технологичным и напичканным электроникой. Большую часть внутреннего пространства занимал центральный кубический тамбур из полупрозрачных экранов, демонстрировавших блёклые, хаотично передвигавшиеся, узоры, сквозь которые можно было увидеть соседние помещения с их содержимым.

По крайней мере, мне так казалось до тех пор, пока Ротарик не закрыл за собой дверь и не поравнялся со мной – замершим посреди тамбура мини-туристом. В то же мгновение входная дверь в избу вместе со стеной превратилась в такой же мутный экран, как и три окружавшие нас, который тоже начал рисовать наполовину прозрачные узоры, но сквозь них я увидел что угодно, только не стену избушки и не поляну с эвкалиптами.

— Чудеса техники показываете или инопланетными технологиями хвастаетесь? — напустив безразличия, спросил я хозяина, а потом добавил сарказма: — Что это? Коморка мудреца из страны Оз? И вы волшебник Изумрудного Тичарити?

— Это специальное устройство. Можно сказать, механизм для перемещений по штаб-квартире и ещё кое-куда. В мои личные апартаменты, которые ненамного отличаются от ваших. В скрипторий, совмещённый с небольшим музеем. В сам офис Управляющего со всеми средствами связи с Искомым и Все-Сетью. В прочие служебные и вспомогательные помещения. Есть стандартная реанимация для ОО. Ещё склад с криогенными отделениями, но он сейчас на консервации. То есть, пустует. И, как вы выражаетесь, прочее с многоточием. С чего начнём знакомство? — вежливо и подробно расписал свои владения атлантид, но что-то в его интонации и манерах намекало, что за напускной вежливостью и готовностью угодить скрывается куда более интересное и важное для меня нечто.

Поразмыслив пару секунд, я пришёл к выводу, что Ротарика заранее предупредили о моём «внеплановом» визите, а значит, он не такой уж внеплановый.

Другими словами, садоводческий спектакль, разыгранный Акварией и Натурой, был спланированной провокацией, чтобы побудить меня к побегу в лапки очередного Пещерыча, который даже дверь штаб-квартиры успел распахнуть.

Зачем меня вынудили дезертировать из двенадцатого скита – я не понимал, но смутно догадывался о существовании какой-нибудь причины или вновь открывшимся обстоятельствам.

— Предлагаю начать с конца. Чем вы собирались удивить меня по завершении экскурсии, с того и начните. Понятно же, что всё подстроено и отрепетировано. Сестра Шурка, Аквария с Жучкой и их концерт, который «Эх, яблочко, куда ты котишься!» — пока излагал свою мысль, Ротарик сделал короткое движение правой рукой и на окружавших нас экранах хаотичные узоры сменились на чёткие, параллельные полу и потолку светлые полосы, чередовавшиеся то с тёмно-синими промежутками, то с тёмно-зелёными.

Эти полосы равномерно поднимались, явно симулируя наше с Ротариком погружение в подземелье, но никакого перемещения хоть вверх, хоть вниз, я своим вестибулярным чутьём не уловил. Зато представил, как все расписанные бывшим атласаром этажи штаб-квартиры услужливо и скрипя несмазанными подшипниками перетаскивались гигантским механизмом куда-нибудь вбок, как костяшки с цифрами «Игры в пятнадцать».

— Вас не поймёшь. Если знаете о приготовленном сюрпризе, зачем попросили о самом сногсшибательном аттракционе? — пожал плечами Управляющий, а потом задумался, наверное, пытался проанализировать мои и свои слова.

Через бесконечные пару минут нашего перемещения якобы в бездну планеты все экраны разом моргнули и сменили чередовавшиеся полосы снова на беспорядочные узоры. Потом экран справа от нас погас, обнажив ничем не примечательную стену со стандартной дверью, точно такой же, как и на входе в штабную избушку с сюрпризами.

— Добро пожаловать на смотровую площадку, — безо всякого желания буркнул Ротарик и распахнул неказистую дверь, оказавшуюся порталом в сказочную иллюзию с лазурным небосводом без единого облачка, зато с искрами хорошо заметных созвездий Млечного Пути, и шикарным видом на Тичарити с его бесконечными лесами, степями, озёрами и разнокалиберными речками.

Несмотря на огромную высоту, на которой мы оказались, напряжений с дыханием я не почувствовал, что подтверждало первоначальную версию об иллюзии, но мой погрустневший экскурсовод был обо всём другого мнения. Он деловито и смело вышагнул из тамбура прямо в стратосферу, будто она была декорацией для пьесы Большого театра, а потом пригласил меня сделать то же самое.

— Выходите, не бойтесь. Мы сейчас в безопасной капсуле. Давление и состав воздуха – как на поверхности планеты. Кстати, вы уже знаете, как переводится на славянский название моей Юстинии? Тичарити – это планета волшебных домов. Или дом чудесных пристанищ. «Ти» – это и дом, и планета, и жилище. А «чари» – соответственно, что-то чудесное, волшебное, непостижимое. Божественное, наконец. Поэтому всё в ваших приютах само воспроизводится, само заполняется, само очищается. Благодарить никого не надо. Самый минимум, зато без лимита.

— В капсуле, говорите. А я подумал, что всё вокруг – иллюзия. Ведь вы ещё тот мастер по миражам и фантомам, — почти прокряхтел я по-стариковски и, сделав над собой усилие, вышагнул из тамбура в прозрачную неизвестность.

— Я, конечно, могу что-нибудь сымитировать, но очень локальное и недолговечное. Откуда… Ах, да. Мы же с вами встречались до эвентуальной волны Хроноса. К сожалению, воспоминаний об этом в моей памяти нет. А на иллюзию данного масштаба понадобится столько энергии, сколько вырабатывают все электростанции вашей земли, — разоткровенничался Ротарик и начал приходить в чувства, а я, осознав свою недавнюю неучтивость, продолжил ничего не значившие разговоры обо всём подряд.

— Даже астры ничего не помнят о хроноволне. Никто, кроме Дарующих, не помнит. Только Крафты каким-то образом знают о переменах, грянувших после исчезновения эонов. Кстати, ваш бывший заместитель был из их числа. Только он из-за чего-то отстал от своих деятелей, имя которым – паразиты вселенной. Есть за что их ненавидеть. Столько вашего брата угробили… Но не будем о грустном. Расскажите лучше, как сложилась история атлантидов. Ведь раньше вы все назывались атласарами. Были смуглыми и… Немногочисленными.

— Об этом мы с вами поговорим в моём бюро. Здесь не очень подходящее место для исторической лекции. Тем более, мне потребуется время на анализ всего, что вы так искренно и твёрдо… Декларируете. Вот подходящее слово, — кое-как пролепетал Ротарик и продолжил пялиться на Тичарити, будто не видел его тысячу циклов.

Пришлось и мне отвлечься от воспоминаний и взяться за созерцание внеземных красот и инопланетных чудес, которые, скорее всего не только технические по своей природе, но и в кооперации с главными галактическими кудесниками – Эсхатос-Протос.

Потоптавшись по прозрачнейшему полу безопасной капсулы для впечатлительных гостей и прочих мини-туристов, я вспомнил свой полёт на воображаемом НЛО со Скефием и арендованной им Оленькой. В голову закралась мысль, что и на Тичарити сам мир может участвовать в фокусах и липовых чудесах для демонстрации своих безграничных возможностей. Вот только зачем ему это сдалось – идей в голове не нашлось.

— Так ваш Тичарити мужского рода, или женского? И как он отнёсся к своему спасению от чёрной дыры? У вас есть возможность общаться с ним, или вы только через прото это делаете? — вовремя вспомнилось, о чём давно собирался расспросить знающих э-э… Существ.

— Конечно мужского. Дом, очаг, мир – всё мужского рода, — ответил Ротарик, а потом задумался и сам себе возразил: — Но с другой стороны, планета и жилище – женского и среднего рода. Но это уже особенности вашего языка. На диалектах, принятых в этом секторе галактики сам мир Тичарити, все его характеристики, с признаками в том числе, обозначаются словами, связанными с мужским родом.

А про общение с миром я так скажу: у каждого оно индивидуальное. Захочет мир – пообщается через Протос. Не захочет – проигнорирует любые потуги вызвать его на откровенность.

Ну, что. Вас, похоже, не впечатлило зрелище с заоблачной высоты? — ухмыльнулся бывший атласар, позабыв ответить о чёрной дыре и атлантидах-героях, сумевших с нею справиться.

— Так ведь нет у вас никаких облаков. Странно как всё устроено: реки есть, озёра есть, а почва на планете сухая, и небо без тучек, — растерялся я, наконец, сообразив, что в картине мира не соответствовало привычному облику земли. — А ветра у вас бывают? Шторма? Циклоны? Туманы, наконец.

— Массы воздуха над планетой циркулируют, но не быстрее максимально допустимого номинала. А распределение влаги находится под строгим контролем Ассистентов. То есть, всё тех же Протос, с которыми есть на этот счёт серьёзные соглашения, не допускающие форс-мажоров и прочих эксцессов, — ударился Ротарик в объяснения из-за которых мне захотелось быстрее приземлиться и спрятаться подальше от Всемогущих с их тотальным контролем всего и вся.

После пары ничего не значивших реплик с восхитительными эпитетами, мы с директором планетария вернулись в тамбур для перемещений вдоль и поперёк неведомой штаб-квартиры. Ротарик проворно закрыл выход в капсулу для экскурсий по стратосфере и отшагнул от стены, после чего дверь со стеной исчезли за старым добрым экраном с бродячими узорами. Потом появились горизонтальные полосы, плывущие вниз, а я только тогда сообразил, что они не симулировали спуск или подъём, а наглядно дублировали направление перемещения нашего тамбура для мини-туров.

Каким образом Ротарик управлял своей фантасмагорией я так и не сообразил, но через минуту спуска он снова правой рукой нарисовал очередную невидимую закорючку, означавшую команду или адрес доставки его и моего величества по назначению.

Следующей остановкой экскурсии оказалось пресловутое бюро для ежедневной службы. По-нашему – место работы Управлявшего планетой.

Всё так же один из четырёх фантомных экранов исчез, обнажив ничем не примечательную стену со стандартной дверью. Мы шагнули к выходу из тамбура, а сразу за его порогом оказались в кабинете директора какой-нибудь столичной школы с единственным огромным столом, за дальним торцом которого стояло антикварное кожаное кресло, похожее на трон монарха, а по бокам – по три мягких стула с кривыми резными ножками, тоже старинного и благородного вида.

Пока разглядывал устройство бюро, напичканного от пола до потолка различными шкафами, шкафчиками, сервантами и секретерами с антресолями, Ротарик проследовал на своё рабочее место и по-хозяйски плюхнулся в кресло.

— Присаживайтесь, где вам будет удобно, — предложил Управляющий и, пока я выбирал стул помягче, занялся привычной административной рутиной – разговором с кем-то невидимым и неслышимым. — Что у нас с заявками? Новых не поступало? Странно, но не критично. А это хорошая новость. Предложите. Будем рады. Что ещё? Это только по моей команде. Не знаю. Думаю, что недолго…

Поглазев по сторонам, я убедился в отсутствии окон в стенах, ламп дневного освещения на потолке и всех остальных, казалось бы, необходимых принадлежностей и атрибутов для начальственного удобства. Даже графина с водой на столе не стояло. Письменных принадлежностей, телефона, пресс-папье, печатной машинки, календаря-ежедневника – ничего подобного в бюро не было.

«Как можно работать Управляющим планетой и ничего для этого управления не иметь? Кроме, разве что, невидимой секретарши со способностями к внушению», — задумался я на скорую руку и своим умишкой-мальчишкой сообразил, что и в этом деле Ротарику скорее всего ассистировали Эсхатос.

— Почему здесь светло, можно узнать? Окон нет, вентиляции нет. Как вы здесь целыми днями трудитесь? — рискнул спросить старого знакомого, чтобы как-то начать разговор.

— Здесь рассеянное освещение. Комбинированное. Поэтому во всём бюро нет тени, но нет и явных источников фотонов. Так удобно для моего зрения. А вентиляция – смешанная. И естественная, и механическая. Всё регулируется автоматически. Если мы с вами устроим здесь спортивное соревнование – можно будет услышать, как сработает автоматика, и в бюро усилится обмен воздуха.

У нас с вами есть примерно час на обсуждение насущных тем, а после сюда прибудет делегация, с которой мне придётся встречаться.

И ещё. Нам нужно будет обязательно посетить скрипторий. Там для вас найдётся пара головоломок. Потом я вручу давно, так сказать, поджидающий именной сюрприз, — заинтриговал меня Ротарик, но не обещанным сюрпризом, а способом освещения помещений без видимых источников света.

— О каких насущных темах вы обмолвились? — по-деловому и на равных включился я в разговор и сразу напомнил директору планетария об обещании поведать альтернативную для меня историю атласаров-атлантидов: — Лекция о древних Строителях Галактики будет? Кстати, где находится прародина атлантидов?

Ротарик на минуту задумался то ли о чём-то своём, то ли над моими пожеланиями, а потом вместо обещанного рассказа сам пристал с расспросами обо всём подряд, начиная с моей «уверенности», что эвентуальная хроноволна действительно изменила Вселенную в лучшую сторону.

— С чего вы взяли, что где-то существовали Строители Галактики? По крайней мере, нас никто так не называл и сейчас не называет. Или вы имеете ввиду Эсхатос-Протос? Тоже так себе гипотеза. Или пресловутые эоны были о себе такого высокого мнения? А что если это была своего рода агитация, популяризация, пропаганда, наконец.

— Хорошенькая агитация. Всех несогласных… Всех, кого объявляли врагами, под корешок. В очиститель по-ихнему. А по-нашему – в уничтожитель. Каждого разбирали на фундаментальные частицы и запуливали в сторону чёрной дыры. За горизонт событий. Чтобы никто не смог выжить и вернуться, — горячо включился я в полемику и сам себя уел, ведь умудрился не только вернуться из-за границы пространства-времени, но и стать причиной глобального переполоха – разрыва устоявшейся петли времени, состряпанной эонами.

— О ваших приключениях я наслышан. Но все они были где-то в другой вселенной. Хотя… Если вооружиться теорией о хроноволне… Тогда не совсем понятно, что стало причиной этой волны. Что именно послужило поводом, движущей силой, источником, — уплыл мой собеседник в пространные рассуждения, а мне почему-то расхотелось хвастаться своими подвигами, из-за которых целая галактика освободилась от кровожадных паразитов.

— Точная причина хроноволны мне неведома. Так должно было случиться – так и случилось. Вдруг, не из-за меня, а из-за кого-нибудь другого всё произошло. Чего теперь гадать? Если изменения вас не радуют или не убеждают – я тут ни при чём.

Не стало Строителей Галактики, значит их и не было. Правда, ещё существовала раса Монов, которые тоже пострадали от коварных трутней.

Одного не пойму, если эоны не смогли замкнуть петлю времени и провалились куда-то в необитаемые параллели, почему тогда атласары пропали? Почему исчезновение убийц не воскресило их жертв?

После такого моего, по сути риторического, вопроса Ротарик чуть ли не засветился от удовольствия и ударился в ещё более заумные и пространные рассуждения, которых я по своему малолетству и невежеству понять и достойно оценить не мог. Да и до сих пор не могу. Поэтому расскажу только то, что по какой-то причине запомнилось в виде тезисов и зарубок… Узелков на память. Чтобы позднее в более подходящей обстановке обо всём непонятном самому покумекать или расспросить Все-Сеть, или тех же «Многомудрых» парней-ассистентов. Разумеется, если представится случай или повод для беседы по душам.

Первое, с чего Ротарик начал моё оболванивание было сравнение миссии тайного катализатора с прививкой. Не простой, разумеется, а всегалактической. Я сейчас о прививке, а не о своей, канувшей в лета, функции.

Якобы с моей помощью Млечному Пути сам Главврач по имени Провидение вкатил инъекцию, после которой выздоровление кластера галактик только-только началось. Причём в обе стороны…

Дословно – и в будущее, в котором мы с Ротариком философствовали на заумную тему, и в прошлое. С изменениями в прошлом я и не справился. То есть, не поспел за объяснениями, а тормозить бывшего атласара, когда он вскарабкался на Эверест своего вдохновения, не посмел.

Запомнил только, что внесённые через меня изменения должны были каким-то образом «прорасти» в далёкую историю, в древность, чтобы оставить там предпосылки, намёки, чаяния, мольбы, свидетельства пророков, и так далее. Конечно я посчитал всё это бредом.

А дальше увлечённый фантазиями наставник запел о многократном эхе из повторявшихся хроноволн, масштабом поменьше. Они должны будут или должны были идти с малым интервалом и всё регулировать и корректировать, чтобы появившиеся глобальные изменения «вписались», а потом «прижились» в основном макро-континууме. И якобы только после этого все реформы и преобразования нормализуются и станут такими, какими и были задуманы. Потом «круг замкнётся» и какой-то «цикл» избавится от напряжений и нестыковок.

Когда всё-таки посмел задать вопрос об упомянутых круге и цикле, получил следующую порцию измышлений об устройстве вселенной и её цикличной замкнутости во времени и пространстве. Даже в тот момент вспомнил, как Кармалия разговаривала со Скефием и высказывалась о «круговороте» в котором пребывали все известные ей астры с их хозяйством в виде кластеров обитаемых планет.

После такого «просветления» с актуальной подсказкой из прошлого я совсем растерялся и завис всеми извилинами и душевными силами разом, но из реальности бюро с директорским кабинетом не вывалился. То есть, сознания не потерял и ни в какой карман с мороком не провалился. Продолжил внимать и впитывать академические рассуждения Ротарика, будто они были чернилами, а я промокашкой.

— Вы же знаете, как устроена Петля Листинга? Эта лента без начала и конца с одной поверхностью – есть самая упрощённая модель цикличной вселенной. Поэтому в галактике всё материальное повторяется, воспроизводится и воссоздаётся до бесконечности. По крайней мере, существует такая теория.

У меня, кстати, есть пара моделей, которые наглядно демонстрируют данную гипотезу. О них я намекал и называл головоломками. Сам делал… Как вы изволите выражаться, «оные» с помощью добровольных ассистентов. Первая – просто Петля Листинга в виде плоской ленты. Вторая – Петля Листинга в её объёмном варианте с внутренним тоннелем обратного хода. И, наконец, шедевр нашего с Протос совместного творчества – это модель Вселенной Феликса. Сосуд, у которого нет начала и конца. Нет «внутри» и нет «снаружи». Нет «вперёд» и нет «назад».

Кажется, в ваших мирах это чудо называется «Бутылкой Лобачевского». Или как-то… Тор Клейна, что ли. Точно. Как один из вариантов названия неориентируемой поверхности первого рода, у которой нет отличия между внутренней и внешней сторонами, а значит, отсутствует объём. Занятная вещица, я вам скажу, — такой заумью закончил сногсшибательную лекцию Ротарик и, не давая мне времени на переваривание новостей или хотя бы на интеллектуальную передышку, ринулся куда-то вон из директорского кабинета.

Когда на непослушных ногах вышел из бюро в тамбур перемещений, чрезмерно возбуждённый «учитель» уже изнемогал от нетерпения быстрее отправиться в очередной Тартар с бутылками и торами Клейнов-Лобачевских, которые я даже не пытался представить своей скукожившейся корой головного мозга с его серым веществом, переполненным синапсами и ещё триллионами чего-то нервного и нейронного. Хорошо, что всё ещё умел самостоятельно передвигаться и дышать никуда не девшимся ароматом эвкалиптов.

Дверь в административное бюро самостоятельно затворилась, экран с узорчатой мутью ожил, замкнув нас в подобие аквариума, но мы остались на месте, и никакие полосы на иллюзорных перегородках не появились. Всё это оцепенение продолжалось пока Ротарик не подал очередной секретный знак рукой, после которого все экраны ожили и, не убирая ленивых узоров, показали одинокую вертикальную полосу серого цвета и шириной около полуметра. Эта полоса переползла с одного экрана на другой, потом на третий и, дойдя до стыка со следующим, исчезла. После чего исчез и экран, до которого доползла полоса.

Стена с дверью в помещение, заказанное Ротариком, явила себя, и мы не теряя времени пошагали в кулуар с обещанными моделями Вселенной.

— Мы остались на том же этаже? Уровне? Ярусе? — вернулись ко мне когнитивные способности по обработке информации, но задавал я вопросы скорее себе, а не бывшему Строителю Галактики, чтобы проверить память, внимание, восприятие и общее ощущение целостности и контроля за минимальным набором из пяти чувств.

И это случилось как раз вовремя, потому что Управлявший планетой отворил дверь не в обещанный кабинет астрономии, а в самый настоящий скрипторий, стилизованный под мастерскую подземных византийских художников-переписчиков середины IX века.

— Когда только успели, — вырвалось у меня недоумение, помноженное на восхищение, но в только что обновлённой и проверенной памяти молнией всплыла подсказка общий смысл которой заключался в том, что Ротарик многократно бывал на Искриусе в служебных или, скорее, частных командировках, поэтому давно оформил свой музей в пещерном Антике, только без скульптур.

— Да-да, это и есть мой маленький «museum», а по сути скрипторий, — прокряхтел он, копаясь под громоздким столом, наверное, в поисках обещанных моделей.

А я продолжил озираться на сымитированное пластическое искусство древних зодчих, якобы потрудившихся над стенами и потолком скриптория – мастерской для рукописных книг. Не точно такой, конечно, какая была у братьев Львовичей, но в их вкусе. И с круглыми нишами для рукописей в рулонах, и с квадратными для кодексов. И даже с фигурными в виде сдвоенных круглых ниш для свитков намотанных концом и началом на отдельные валики.

— Копиями разжились или в экспедициях оригиналов прикупили? Я про «Либри ману скрипти», — спросил я благоговея, а потом обратил внимание на потолок, стилизованный под свод пещерного помещения и пожурил заказчика: — А копоть зачем изобразили? Чтобы восемнадцатый век воспроизвести? Или постеснялись вложить в «руки богов» настоящие прото-светильники?.. Понял. Чтобы не смущать посетителей. Кто же поверит, что тысячи циклов назад люди уже пользовались услугами Ассистентов.

— Вижу вы хорошо образованы, юноша. Когда только успели. И о руках богов знаете, которые в современности называются «бра». И о древних книгах, писанных от руки. Унциал читаете, как родной. Случайно, скриптором не подрабатываете на досуге? — поддельно удивился Ротарик и достал, наконец, искомые модели бесконечности и зацикленности континуума. — Всё, что в этом помещении – всё настоящее. Честно куплено на законно заработанные средства или обменяно на услуги.

Кое-что принято в дар. Но от вас не утаить, что дары эти… Скажем, стопроцентные копии, и были сделаны мирами, а не их обитателями. Всё для потомков. Всё для вас – искателей истины. Учёных, исследователей, историков, отшельников. И модели устройства вселенной тоже для вас. Поэтому и хранятся в одном месте.

— Я же всего три класса… В третьем классе начальной школы. А всё моё образование – прямая связь с Эфиром и его подсказками, — открестился я от университетов с академиями, но в душе ненадолго возгордился. — Не подскажете, кстати, как такое возможно – быть на прямой связи с Космосом и его энциклопедиями? Или всё это тоже на совести Ассистентов?

Точно помню, что задал эти вопросы Ротарику, но он по какой-то причине их проигнорировал и занялся лекцией по теоретической физике, геометрии, топологии и прочим сопутствующим наукам.

— Для начала взгляните на эту картину. Что вы видите на репродукции. Что, по вашему мнению, на ней изображено? — напустил таинственности бывший атласар и размотал широченный рулон папируса с древним эскизом, скорее всего, выполненным не художником, а каким-нибудь инженером, потому что поверх схематических фигур уродливого и почти обнажённого семейства были обозначены оси, центры, расстояния и прочие непонятные знаки, явно предназначенные для возможного увеличения или копирования.

— Не что, а кто. Как я понимаю, голый дяденька в круге – это Уран. Тётенька с детьми – Гея. А на переднем плане одетый монахом человечек с веткой – это автопортрет художника, — высказал я предположение, сдобренное всплывавшими в двоюродной памяти подсказками.

— Хм. Действительно. На эскизе Gaia и Ouranos. А почему вы назвали ленту с зодиакальными знаками «кругом»? — продолжил допрос Ротарик.

— Потому что Уран держится рукой за кольцо Мёбиуса, которое знак бесконечности. Разве не видите, что оно вверху имеет завитушку? Да, над головой бога начинается зодиакальный круг. Он почему-то расположен против часовой стрелки и начинается с Каприкорнуса, который Козерог, но это не имеет значения. Эскизу вашему – пару тысяч земных циклов, не меньше. Такие тогда были в моде, вам ли не знать.

В Ветхом Завете имеется цитата насчёт бесконечности и обязательной замкнутости, но мы её немного перевираем и получается: «Всё возвращается на круги своя». Поэтому я несознательно назвал кольцо кругом.

— Мёбиус, говорите? Есть и такой деятель вашего XIX века. Тоже европеец. Тоже ученик Гаусса. Но он несколько позже… И топологию, как науку, придумал Иоганн, а не…

Ладно-ладно. Не возражаю против вашего названия Ленты Листинга. Пусть побудет Лентой Мёбиуса. Ведь современная наука доказала, что об этой загогулине знали в древнем Риме. Не только знали, но и приписывали ей магические свойства. Мозаики делали с её изображениями, — передумал умничать атлантид, свернул эскиз с обнажённым семейством и сунул его под стол.

Потом учитель-мучитель сосредоточился, взял в руки голубую ленту, свёрнутую в петлю бесконечности, и выдал на-гора всё, что знал о свойствах фигуры, якобы одновременно изобретённой Августом Мёбиусом и Иоганном Листингом.

— Возможно, наша Вселенная – это гигантская петля. Такой идеи придерживался Эйнштейн в том числе. Данная петля тоже является неориентируемой поверхностью, а это означает, что внутри неё невозможно по порядку отличить повороты по часовой стрелке от поворотов против часовой стрелки.

Есть продолжение этой гипотезы: если Вселенная замкнута в ленту Листинга… То есть, Мёбиуса – значит, у неё существует зеркальная копия. И вы, молодой человек, являетесь доказательством этой гипотезы. По крайней мере должны быть осведомлены, что существуют копии Вселенной с обратным вектором времени. А иначе вернуться в точку пространства и в момент отправления было бы невозможно.

Здесь, правда, есть небольшое затруднение. Если сделать прокол Вселенной и заглянуть на другую, так сказать, сторону ленты, то куда вы попадёте? В своё прошлое или своё будущее? Как гарантированно попасть туда, куда нужно? Для этого мы переходим к модификации петли… Мёбиуса. К её полому, пустотелому варианту. Можно сказать, шлангу или рукаву. На атлантидском он называется кишкой, но на славянском это звучит неэстетично.

Кстати, форма кольцевой или аберрантной хромосомы по строению аналогична ленте Мёбиуса. Злые языки говорят, что именно из-за этой зацикленной хромосомы мы с вами стали смертными. Или на нас пало проклятие первородного греха. Но это цветочки.

Ротарик отложил в сторону голубую петлю бесконечности и взял в руки зелёную, более толстую на вид. Покрутил её, показывая, что она такая же, как предыдущая, а кажется толще из-за того, что выполнена в виде не до конца сплющенного шланга. Потом он долго расписывал свойства кишки Мёбиуса, которая тоже предположительно и только теоретически помогает понять, как Органический Объект может сознательно перепрыгивать из вселенной с одним вектором времени во вселенную с обратным.

Ведь если перемещаться по петле времени, то рано или поздно оказываешься в точке отправления. Если же проколоть петлю – оказываешься или в будущем, или в прошлом, как повезёт. Ну а если залезть «под кожу» ленты Мёбиуса – гарантированно попадаешь в зеркальную вселенную с обратным вектором времени, и так далее.

Якобы данная гипотеза – не гипотеза вовсе, потому что получена от обратного… Чего-то, в переводе с греческого похожего на доказанный факт. То есть, практически все ОО с высоким уровнем допуска такими «подарками» Мироздания пользовались и в ус не дули. А потом нашёлся умник и сформулировал теорию, почему такой пространственно-временной променад в принципе возможен.

— А теперь вишенка на торте! — оживился бывший атласар, а скорее всего заметил, что я начал пропускать большую часть его многословия мимо ушей и вот-вот засну, поэтому отложил в сторону «кишку» и переключился на «бутылку».

— Извините, что начал зевать от ваших Хроматических номеров. Не поместились в голове, — покаялся я за недоразумение с невнимательностью и утрату интереса к подробностям, которые, по моему разумению, были лишними, по крайней мере для ученика третьего класса.

— Не извиняйтесь. Эту заготовленную лекцию я репетирую для Все-Сети в том числе. Парадокс лгуна я сознательно пропустил, чтобы не смущать вас ещё и философскими пируэтами всё того же господина Мёбиуса. Переходим на следующий уровень.

Бутылка Клейна – так в обиходе… Так принято называть следующую фигуру, которая никакая не бутылка, а замкнутая односторонняя поверхность в четырёхмерном пространстве. Это некий условный сосуд, в котором нет горлышка, нет разделения на внешнюю и внутреннюю стороны, потому что сторона всего одна, как и у ленты Листинга.

В трёхмерном пространстве её можно построить символически, мы и построили. Поэтому в модели вы видите, что узкая часть сосуда впаяна в раструб. Так сказать, издержки трёхмерного евклидова пространства.

Если мысленно идти по поверхности состряпанного Ассистентами объекта, то можно обойти всю бутылку как внутри, так и снаружи. Если, опять же мысленно, вывернуть данный объект наизнанку и повторить это действие десятки раз – он всё равно сохранит свою форму, как старый добрый ванька-встанька.

К чему всё вышеизложенное? К тому чтобы приблизиться к пониманию устройства… Оговорюсь, теоретического устройства Вселенной. Ведь как-то же нужно вам вернуться в 1973 год? Нужно. Чтобы не слиться со своей личностью несознательно и не потерять багаж накопленных знаний – понадобится высшая математика и высший пилотаж путешественника по прямым и зеркальным кластерам параллельных галактик.

Сложно? Конечно. Трудно? Ещё бы. Но возможно. Поэтому дерзайте, молодой человек!

Ладно. Меня там уже заждались посетители. Сейчас принесу вашу бандероль и, пока будете с нею разбираться… Да-да, приготовленный сюрприз – это чьё-то почтовое отправление. От кого – понятия не имею. Напоминание о нём пришло по Все-Сети. После изучения электронного каталога, я его не обнаружил. А вот после сверки архивных записей данное послание нашлось в дальнем уголке конторы. Коробка как коробка. Странная, но с претензией на древность. Оказывается, вас ожидали на Тичарити с незапамятных времён.

— Аквария-Кометия, наверняка, — напустив безразличия сделал я предположение, что бандероль от тётки-красотки, что это её происки с липовой посылкой, доверху набитой испытательными яблоками.

Ротарик округлил глаза, выразив чрезвычайное удивление, но ни звука не проронил. Покачал головой, будто соглашаясь со своими мыслями, и вышел из скриптория, а я остался соображать, что и от кого мне прислали, если не коварная Стихия местного розлива, тогда кто «вспомнил» обо мне так кстати. Аккурат к моему бегству из скита-приюта да на стратосферную экскурсию с лекцией о бутылочном континууме.

Через минуту Управляющий планетой вернулся с деревянным ящиком, похожим на крупную резную шкатулку с фигурой собаки на крышке. Не говоря ни слова, бывший атласар поставил ношу на стол к ленте, шлангу и бутылке Мёбиуса и убыл по служебному назначению. И убыл с видом оскорблённого, но хорошо воспитанного официанта ресторана для венценосных персон, вынужденного обслуживать случайно разбогатевшего нувориша.

Шкатулка оказалась незапертой, но открыл я её не сразу. Засмотрелся на искусно вырезанную на крышке фигуру Жучки – явно перевёртыша, но не простого, а моего знакомого: с палицей вместо хвоста.

«Кто из собачек гонялся за мной и пугал хвостиком с булавой? Кто у нас Жучка-анкилозавр?» — зарылся я в воспоминаниях о старых добрых временах, бывших до хроноволны, но о Ватре вспомнил только когда заглянул в ларец, действительно оказавшийся бандеролью с моими личными вещами, бессовестно украденными…

Снятыми с меня во время пребывания в мороке, который наступил в момент «подарка».

Подарком было моё яблочное «лечение» Ватарии от всех возможных у Дарующих немощей, недугов и злых рукотворных прилогов вместе взятых. Армавирские туфли, рубашка, штаны, майка с трусами и носками – всё было чистым, выглаженным и благоухало оксидом этилена с названием «Алый Анис».

По какой причине в моей головушке чередой проплывали яркие картины с комментариями всего со мной происходившего давным-давно, в тот момент бандерольного «озарения» или наития – даже не пытался разобраться. Правда, проявив слабость, пару раз поднимал глаза к пустому потолку: вдруг, сходит огненное благословение с лепестками-памятеносами, но тщетно.

«Значит, продолжается моё образование. Учебный процесс. Но на кой изначально меня там раздевали, когда хлопнулся в обморок? Чтобы переодеть в точные копии одёжки из… Протос? Чтобы как можно больше помощников-добровольцев было на мне и вокруг в момент распыления на кварки и протоны? Вот спасибо, парни с сыроварни. Вот это я понимаю. Помогли собраться и в кратчайшие сроки вернуться. И, конечно, совершить возмездие», — кумекал я и радовался за себя, Ватарию с Ватрой, хитроумную и прозорливую Барбарию-Болидию, верных Эсхатос-Протос, пока не очнулся от того, что невесть откуда взявшееся в руке яблоко кусаю в пятый или уже в шестой раз и жую с аппетитом.

— Батюшки-светы! Кто загипнотизировал? — раскричался я незнамо на кого.

«Ой, чуда-ак. Если бы загипнотизировали, ты бы этот подарок хранил, как зеницу ока», — откликнулись Ассистенты, обиженные моим невменяемым предположением.

— Откуда оно взялось? Хранилось в бандероли с тряпьём?

«Переодевайся уже! Скоро хозяин часовни явится. Неудобно получится. А яблоко из Ревелийского сада доешь. Не нужно чтобы гости его увидели. Почуять почуют, но не поймут, что оно особое», — строго внушили мне Всемогущие и я не заставил себя долго уговаривать.

Мигом снял с себя все изношенные донельзя шмотки, оказавшиеся прото-ткаными и псевдо-состаренными копиями и напялил родные, пахнувшие яблочным ароматом вещи. При всём при этом громко хрустел остатками красного яблочка, которым когда-то одаривал Ватарию. Только памятуя об аппендиците, плодоножку с семенами и жёсткие пластинки межплодников вместе с камушком засунул в карман вновь обретённых штанов.

Пока расправлялся с плодовыми уликами, не заметил дематериализацию снятых вещей-пожитков, видавших Очиститель и многолетние «сборы» осколков с фрагментами в единое головастое целое.

— А куда…

Не успел задать детский вопрос, как получил на него «внушительный» ответ: «Домой. Сколько можно командированным служить такому шалопаю!»

— Понял. Ясно. Вижу, — выдохнул под всеобщий «потусторонний» хохот парней и прочих зрителей, явно присутствовавших при судьбоносном моменте переодевания, и, нисколечко не обидевшись, добавил: — Смейтесь на ваше прото-здоровье.