Рысюхин, ну вы и заварили!

Глава 4

В четверг на занятиях по военному делу пришлось рассказывать о бое против Волны во всех подробностях. Как же я радовался тому, что присутствовал при составлении боевого донесения на борту дирижабля, новой памяти и дедовым подсказкам! Но и этого оказалось мало: штабс хотел подробности, не вошедшие в отчёт, а также детальный разбор ошибок и удачных решений. Благо, что анализ он требовал не только с меня, а и со слушателей, была возможность перевести дух. Но тактико-технические характеристики использованного нестандартного оружия писать и частично рисовать на доске кроме Юры Рысюхина было некому. А ещё вопросы из зала, когда преподаватель их разрешил! Благо, что самые дурацкие он перехватывал и сам давал на них такие ответы, после которых получивший отповедь студент спрашивать что-то ещё уже не рисковал. Зато итог порадовал:

– Поскольку вы, господин Рысюхин, сегодня по сути сдали зачёт не только по теме субботнего занятия, но и едва ли не за весь практический курс, то на этой неделе можете быть свободны. Надеюсь, потратите свободный день с пользой.

– У меня послезавтра свадьба, вторую жену беру, так что тоже надеюсь, что это будет на пользу.

– В таком случае – поздравляю. И со свадьбой, и с хорошей работой над результатами боя – доклад вы сегодня сделали на хорошем уровне. Кто-то помогал с разбором?

– Разумеется. Мой командир дружины, поручик запаса Старокомельский. И господин полковник Хохлаткин, своими замечаниями и дополнительными вопросами.

– Благодарю за честность, и что не стали пытаться сделать вид, будто всё сами – я бы всё равно не поверил, в докладе были моменты, включая специфические обороты, которые можно усвоить, только имея опыт практической штабной работы. В любом случае, своё «отлично» вы заслужили хотя бы тем, что смогли это всё понять и осмыслить. Уверен, если надумаете делать армейскую карьеру, то «встать на рельсы[1]» у вас способностей точно хватит. В том числе и по военно-инженерной части. Подумайте, кстати, о варианте поступления в качестве слушателя в Смоленское Высшее инженерное училище – часть предметов вам засчитают по местной зачётке, что-то сдадите экстерном, и через год-полтора сможете держать экзамен на чин инженер-поручика. А ещё года через два, с вашими наградами и благоволением, сможете и на четвёртую звёздочку[2] претендовать.

Он, разумеется, умолчал, что рост в чинах возможен только в пределах, допускаемых должностью, а с должностями такими большая проблема, так что очень и очень многие инженер-поручики, если не подавляющее их большинство, так в этом чине до самой отставки и ходят[3]. Ну, а я в ответ не стал рассказывать, что в принципе не вижу себя в армии с её жёсткой субординацией. Рыси в стаях не живут, знаете ли. Так что обещал подумать.

Мало того, что получил свободную субботу, даже не спрашивая об этом, так ещё и на факультативе неожиданно для себя закончил прошивку макра на двигатель! Оказалось, что оставшиеся глифы накладываются связками, причём они, на мой взгляд, были простыми и чуть ли не сами ложились строго в нужное место, будто притягиваясь к контрольным точкам.

– А это тоже эффект своего рода синергии: вашего понимания кристалла и качественной подготовки в виде скрупулёзно правильного наложения глифов предыдущих этапов!

Разумеется, мне было интересно, что получится. И, разумеется, железо уже давно было готово – силами факультетской мастерской, но за мой счёт. И не терпелось посмотреть, что же в итоге получилось. Мне не терпелось, преподаватель, думаю, уже определил характеристики двигателя по одному только кристаллу.

Вставили, закрепили, запитали, включили – на глазах и усилиями всей группы. Двигатель получился как для текущей задачи, так избыточно мощный, но на будущее… Кристалл оказался тяговитый, но не слишком быстрый: больше трёхсот восьмидесяти оборотов разгоняться отказался, но выдал при этом пятьдесят шесть «лошадей»! И дед, и преподаватель в один голос заявили, что получился почти идеальным для трактора, или подъёмного крана, или иной машины, где важен высокий крутящий момент. Разве что понадобится механический редуктор для пониженных оборотов – мультипликатор Марлина их умеет только поднимать или воспроизводить один к одному.

Я получил подтверждение обещанной оценки на зачёте, список литературы по настройке двигателя по частоте вращения путём изменения глифов до их наложения с учётом возможностей кристалла и ещё один список для теоретической подготовки к началу работы над мультипликатором. Оставив мотор пока что на кафедре – пара лаборантов тут же утащили его для подключения к какому-то оборудованию – я радостный отправился домой.

В пятницу занятия пролетели как-то в целом незаметно – то ли темы были лёгкие, то ли я мысленно находился далеко от учебных аудиторий. Заскочил домой, переоделся, взял подарок и поехал поздравлять тестя. И, нет, плюшевого кота с генеральскими погонами я ему дарить всё ещё не буду – рано. И большую, красивую когтеточку для кабинета, по совместительству – телефонный столик под сам аппарат, телефонную книгу и письменный прибор, тоже. Хоть и очень хочется, но на мой взгляд всё же излишне фамильярно. Маша такое подарить могла бы, но она только посмеялась и, в целом одобрив идею, отложила её на «какой-то другой раз». От чайного набора, в котором собственно чай заменён на валерьянку и кошачью мяту, я отказался сам. Самодельных «скобяных изделий», с секретом и без, уже надарил как бы не с избытком, да и не хочется повторяться. Но, вспомнив о приглашении его на изнаночную рыбалку, я тут же придумал и подарок, причём дед, тоже любитель этого дела, мне активно помогал.

Складное парусиновое кресло с подлокотниками, в которых предусмотрены держатели для удилищ и подстаканник, шляпа с накомарником, похожая на шляпу пасечника, складной сетчатый садок для рыбы на четырёх кольцах из магически укреплённого алюминия и, самое главное – чемоданчик хитрой конструкции. В нём пряталась коробка для приманки, на четыре секции, коробка побольше для прикормки, складное парусиновое же ведро для замешивания этой прикормки и выдвижные ящички с отсеками для всяких мелочей, ровным счётом тридцать штук. Причём в половину этих ячеек можно было вставить коробочки, что позволяли разбить ячейку на три, шесть или десять меньших. И ещё – этот чемоданчик имел скрытые ножки, которые позволяли превратить его в низкий столик как раз такой высоты, чтобы можно было удобно работать сидя в складном кресле.

Разумеется, всё это делал не я, за мной была только финальная сборка. Работали четыре разных мастера, причём я надеюсь, что ни один из них не мог составить в воображении цельную картину того, что в итоге получится из его деталей. Просто хочется, чтобы мурлыкинский набор хоть какое-то время побыл уникальным, пусть даже появившиеся копии и не позволят запатентовать некоторые решения.

К удивлению и некоторой даже обиде Василия Васильевича, его домашние гораздо больше внимания уделили завтрашней свадьбе, чем его дню рождения. Нет, о нём не забыли, подготовили стол и подарки, высказали поздравления, и, едва поклевав что-то с тарелок, умчались проводить окончательную примерку и подгонку платьев, поскольку все они, разумеется, были в числе приглашённых на торжество. Даже наша с тестем плавная миграция в его кабинет не вызвала поначалу никакой реакции. Только минут через сорок к нам заглянула отправленная хозяйкой горничная с вопросом, обновить ли закуски, или, может, повторить горячее? Подумав, мы выбрали вариант «и то, и другое». Мой подарок, кстати, был принят с восторгом, тесть и сейчас сидел в раскладном кресле, поставив тарелку на разложенный в столик сундучок. И время от времени игрался с выдвижными ящичками, рассуждая, что и куда он уложит из имеющихся снастей. Я же обсуждал с дедом вариант подарить в следующий раз дополнение в виде жилетки со множеством карманов, тонких кожаных перчаток с обрезанными пальцами, некоторых инструментов, которых дед у тестя не увидел, какие-то загадочные «зевник» и «экстрактор» и, главным номером, так называемый забродный комбинезон. Полностью герметичная одежда, неразрывно связанная с сапогами или даже бахилами, надеваемыми поверх обуви, которая позволяет проникнуть в труднодоступные и заболоченные места, игнорируя глубины вплоть до подмышек.

А в целом – мы с ним неплохо посидели, дело даже не в выпивке, просто как-то уютно получилось. Ну, и одну из последних бутылок настойки на «изнаночной голубике» распили.

– Представляете – кончилась, уже, совсем. Ни у меня на складах, ни у оптовых торговцев, нигде нет, только кое-где в рознице. Последние мои запасы завтра на свадьбе уйдут, и то – на все столы выставить не хватит, не говоря уж о том, чтобы дополнительно выносить.

– Да уж, надо наращивать производство.

– Конечно, только как? Дикорастущая же ягода, под куполом полное непотребство получается, строить плантацию вне купола – совершенно особое развлечение. Не говоря уж о том, что не понятно, как на самом деле это устроить. Надо ждать, пока моя будущая одарённая агрономка доучится.

– Цену поднимать не думаешь?

– Нет, цена справедливая и обоснованная, повышать – это уже будет спекуляция. Как у тех, кто её перепродаёт сейчас – люди говорят, видели в продаже в два-два с половиной раза дороже официальной цены.

В общем, хорошо посидели, поговорили о рыбалке, о видах рыб, что водятся на моей изнанке, об их повадках и отличиях от рыб обычного мира. Ну, и не только о них. Разумеется, не обошлось без кучи расспросов о том, как отбивались от Волны, благо, что уже потренировался вчера, да и чисто боевые подробности интересовали тестя намного меньше, чем преподавателя военного дела. Разумеется, сильнее всего волновало Мурлыкиных то, что их доченька оказалась рядом, хотели знать подробности и жаждали уверений в том, что её ничего не грозило. Я сразу же обозначил главное:

– Вы же понимаете, что меня там не было, не успел доехать? О распаде волны мне Маша по мобилету сообщила, когда я не доехал до поля боя около двадцати пяти километров. И почти всё, что я знаю, за исключением вопросов техники и изучения поля боя – это с чужих слов.

– Да, конечно.

– А всё, что знаю про Машу – это на девяносто процентов с её же слов?

– И это понятно, и её, как вы понимаете, и я, и особенно моя супруга неоднократно расспрашивали. Но меня интересуют именно это десять процентов, которые из других источников.

Рассказал, куда деваться – без лишних подробностей всё же. Например, что прорыв тварей к позициям миномётчиков произошёл меньше, чем через три минуты после отъезда оттуда моей супруги. Ни к чему им впустую волноваться, тем более, что никто и никак на это повлиять не мог, а всё уже давно закончилось. Ну, и про использованные технику и оружие пришлось рассказывать, в подробностях. Пока рисовал тестю использованную пулю – пришла идея, как сделать новую. Остроконечная, с бронебойным сердечником, оперением и обтюрацией. А ещё с парой винтовочных макров внутри – точнее, с заготовкой и детонатором обычного типа, разве что взводиться он будет при ударе в полторы сотни «же», а срабатывать с задержкой в одну десятую секунды. Ещё надо подумать о том, чтобы в колпачок на дне поместить какой-то состав на роль трассера, будет то, что дед называет БЗТ – бронебойно-зажигательно-трассирующая. Надо будет «поиграть» с пропорциями, чтобы подогнать массу под расчётные двести пятьдесят граммов и увеличить начальную скорость хотя бы до полных четырёх сотен метров в секунду, для чего мощность метательного заряда нужно увеличить по меньшей мере в один и четыре раза. Так, что-то я увлёкся. А вот и «девочки», пришли звать обратно за «общий» стол из-за которого сами же первые и сбежали, чай пить. Попили, тортик съели – и домой, готовиться к завтрашнему.

И вот дома, когда я очередной, уже последний раз обзванивал назначенных «дрẏжками» знакомых, уточняя их готовность и переводя «резервных» в роль гостей, меня наконец-то настигло и «накрыло» осознание того, что именно мне завтра предстоит. Между нами с Машей появится третья. Хорошо, пусть не «между», а «рядом», но… Это даже не «две Маши», и пусть Ульяна знакома нам обоим, не вызывает неприязни и внешне более чем просто интересна, но… Но! Как вообще мы будем жить втроём, и я не про интимную близость, а вот вообще, семейной жизнью?! И, знаете, как-то долгое пребывание Ульяны у нас в гостях ничуть не помогает, потому что, как любит говорить дед «это другое».

Меня аж потряхивать начало, несмотря на загодя принятое с тестем «успокоительное». А Маша, вот уж ирония и гротеск, взялась успокаивать и утешать! В том числе прозвучало и сакраментальное:

– Ну, и в кровати будет к кому приставать, а то мне уже надо бы начинать воздерживаться.

– Да?! Это ты – ты! – говоришь мне?! Забыла, что во вторник вечером было?!

А там действительно было.

Я утешал и успокаивал Машу, гладил по спинке и тихонько напевал на ушко колыбельные и просто успокаивающие песенки, которые мне подсказывал дед. И вроде бы супруга начала успокаиваться, но потом толкнула меня ладонями в грудь и заявила:

– Так, хватит. Я не маленькая девочка, а взрослая женщина! И я знаю, что мне надо!

– И что же?

И она рассказала, что именно. Детально, в подробностях, с позами и интенсивностью воздействий. Дед, не успевший «отключиться» как обычно в слишком «личных» случаях, только крякнул и спешно ушёл в лес. Я только уточнил:

– А тебе в твоём положении это можно?

– Мне это НУЖНО!

После чего взяла дело (и не только) в свои руки, получив всё то, что хотела, согласно перечню, и ещё кое-что сверху, чего захотелось в процессе. И была настолько изобретательна, требовательна и не обуздана, что это даже немного пугало. Как и её превращение наутро в благовоспитанную даму, дворянку, возмущённо краснеющую при слове «писька».

Маша при этом напоминании смутилась ненадолго, скорее даже сделала вид, что смутилась.

– Ну, почему бы и не оторваться напоследок? Тем более, в рамках лечения нервов.

Потом немного посидела в задумчивости, поёрзала, покраснела и задумчиво произнесла:

– Кстати, насчёт лечения… И насчёт «напоследок»… Кажется, сегодня тоже кому-то нужно «подлечиться»…

Дед тут же заявил «Я в лес!» – и не ошибся, надо сказать. День закончился очень приятно, хоть Маша и была намного осторожнее и сдержаннее, в отношении себя, во всяком случае, но не менее изобретательной.

[1] То есть, получить погоны с двумя просветами, став штаб-офицером (майор, подполковник, полковник и приравненные к ним). Дальше, согласно тому же армейскому сленгу, начинается «беспросветная жизнь» поскольку на генеральских погонах просветов нет. Как, собственно, и у нижних чинов, кроме зауряд-прапорщика.

[2] В царской армии четыре звёздочки – штабс-капитан, у капитана пустой погон с одним просветом. И у штаб-офицеров такая же чехарда: подполковник – три большие звёздочки, полковник – чистый погон. По одной из версий логика в том, что показывает готовность к смене подложки, убрав с неё всё «лишнее».

[3] Сейчас в некоторых родах войск примерно то же самое. Например, в авиации «техник самолёта» - лейтенант. Старший техник – старший лейтенант, но их один на эскадрилью, на полк до четырёх. Ещё есть одна капитанская должность и одна майорская или подполковничья, смотря какой полк. И – всё. Так что подавляющее большинство авиатехников ходит в лейтенантах от выпуска из училища до ухода на пенсию.