Рубиновый рассвет. Том I

Глава 23

Комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь едва уловимым шумом ветра за окном и редкими шагами где-то в коридорах. Гилен сидел неподвижно, скрестив ноги, его пальцы лежали на коленях, слегка касаясь ткани штанов. Грудь поднималась и опускалась плавно, словно волны, накатывающие на берег — ровно, глубоко, без суеты.

Внутри него кипела работа, невидимая глазу, но ощутимая каждой клеткой. Кровь, густая и тёмная, пульсировала по меридианам, вырываясь из Истока Крови и растекаясь по телу, как река, разливающаяся после долгой засухи. Каждый удар сердца гнал её дальше, наполняя мышцы жаром, а кожу — лёгким покалыванием.

Кости, подчиняясь незримому давлению, медленно уплотнялись, будто пропитываясь расплавленным металлом. Они не теряли гибкости, но теперь казалось, что внутри них скрыта стальная пружина — готовая в любой момент распрямиться с убийственной силой.

Кожа стягивалась, становясь плотнее, словно дублёный кожаный доспех, но при этом оставалась податливой, не сковывая движений.

Гилен чувствовал, как энергия циркулирует внутри него — то ускоряясь, как стрела, выпущенная из тугого лука, то замедляясь, подобно реке, впадающей в спокойное озеро. Она подчинялась ему, как верный пёс, но требовала концентрации — малейшая ошибка, и поток мог вырваться из-под контроля.

День прошёл незаметно, словно песок, утекающий сквозь пальцы.

Солнце уже поднялось высоко, его лучи пробивались сквозь узкое окно, рисуя на полу длинные золотые полосы. Но усталости не было — медитация не только укрепила тело, но и восстановила силы, будто он проспал целую ночь, а не провёл часы в неподвижном сосредоточении.

В дверь постучали — резко, отрывисто, без церемоний.

— Через час твой бой. Готовься. — голос распорядителя прорвался сквозь толщу дерева, низкий и грубый, как скрип тележных колёс.

Гилен открыл глаза, и в них мелькнуло лёгкое раздражение. Процесс был прерван в самый важный момент — энергия ещё не улеглась, и теперь ему придётся тратить время на то, чтобы снова войти в нужное состояние.

Он встал, ощущая, как мышцы отвечают ему лёгким напряжением — не болью, но напоминанием о том, что тело уже готово к действию. Щит, тяжёлый и неудобный, он взял неуклюже, словно впервые держал его в руках. Меч на поясе болтался нелепо, ударяя по бедру при каждом шаге.

Подойдя к столу, Гилен наполнил тарелку: овощи лежали свежие, хрустящие, слегка блестящие от капель воды — видимо, их только что вымыли. Мясо, густо прожаренное, но сохранившее сочность, было покрыто тонкой розовой прослойкой жира, тающей от тепла. Рис, рассыпчатый и ароматный, пах травами — возможно, в него добавили тимьян или что-то похожее.

Он сел и начал есть руками, не спеша, ощущая под пальцами текстуру пищи — твёрдость мяса, упругость овощей, лёгкую шершавость риса.

Один из бойцов — крупный мужчина с добродушным лицом, обрамлённым густой бородой, — подошёл и положил рядом нож и вилку.

— Эй, дружище, тут приборы есть. Или у вас в диких землях ими не пользуются? — его голос звучал незлобно, скорее с оттенком любопытства.

Гилен посмотрел на столовые принадлежности, словно разглядывая диковинные артефакты. Взял вилку, попробовал есть — неудобно, зато руки оставались чистыми.

Затем, медленно, но точно, отрезал кусок мяса ножом, наколол на вилку и отправил в рот. Боец рассмеялся, громко и открыто, и похлопал его по плечу так, что тарелка дрогнула.

— Ну хоть учится! Молодец!

И ушёл, оставив Гилена разбираться с цивилизованной едой, которая, как оказалось, требовала почти такой же концентрации, как и боевые искусства.

Гилен закончил есть, последний кусок мяса исчез у него во рту, оставив после себя насыщенный, чуть дымный привкус. Он отодвинул тарелку, дерево стола скрипнуло под его ладонью, и поднялся, ощущая, как кровь приливает к мышцам, готовя тело к предстоящему бою.

Распорядитель сидел за своим столом, развалившись в кресле, как король на троне. В его руке лениво покачивался бокал вина, тёмно-рубинового, почти чёрного в тусклом свете зала. Он поглаживал стекло большим пальцем, оставляя мутные следы, и наблюдал за Гиленом с полунасмешливым, полурассеянным взглядом.

— После боя… мне нужно найти окулиста. — Гилен остановился перед столом, его голос звучал ровно. — Не знаешь, где в городе такого искать? Хочу сменить очки на линзы.

Распорядитель приподнял бровь, и его губы растянулись в усмешке, обнажив зубы.

— Ставку снова на себя сделаешь? — он наклонился вперёд, и бокал с лёгким звоном опустился на стол. — Коэффициент пять к одному.

Он порылся в кармане своего бархатного камзола, вытащил смятую записку, нацарапал на ней что-то кривым, размашистым почерком и швырнул Гилену. Тот поймал её на лету, не моргнув.

— Улица Золотых Роз, дом семь. Идти час. — распорядитель откинулся назад, и его глаза блеснули холодным азартом. — Но если проиграешь — вряд ли понадобится.

Гилен пробежался взглядом по записке, запомнил адрес, затем медленно кивнул.

— Весь вчерашний выигрыш ставлю на себя.

Распорядитель рассмеялся — громко, хрипло, так, что несколько бойцов у столов обернулись. Он постучал костяшками пальцев по дереву, словно отбивая ритм невидимой песни.

— Вчерашний выигрыш — одна золотая и семьдесят пять серебра. — он выговорил это с театральной важностью, будто объявлял условия королевского договора. — По правилам — максимум золотой. Согласен?

Гилен не колебался.

— Согласен.

Час спустя. Гул толпы за стенами арены нарастал, как прилив перед бурей. Распорядитель появился в дверях, его тень, вытянутая и зыбкая, упала на пол. Он вызвал Гилена, и теперь в его голосе, обычно полном циничного веселья, звучали нотки почти уважительного любопытства.

— Если снова повезёт… — он сделал паузу, изучая Гилена, будто впервые видел его по-настоящему, — в следующем бою будешь выступать под своим именем. Толпе полюбился этот нелепый удачливый ублюдок.

В его словах была правда — Гилен больше не был просто очередным безымянным бойцом. Теперь в нём видели того, кто бросает вызов судьбе. И судьба, кажется, пока отвечала ему взаимностью.

Песок арены хрустнул под сапогами Гилена, когда он буквально вывалился на боевую площадку, нарочито неуклюжий, будто его ноги существовали отдельно от тела и жили по своим законам. Каждое его движение казалось случайным, почти комичным — но это был тщательно отрепетированный танец. Стиль "Пьяный Теневой Волк" требовал невероятного контроля: под маской хаоса скрывалась хитрая система, где каждый спотыкающийся шаг, каждый нелепый жест были продуманными и смертоносными.

Щит он волочил за собой, словно тот весил не меньше тонны, оставляя за собой извилистую борозду на песке. Меч на поясе болтался беспорядочно, клинок то и дело выскакивал из ножен, угрожая выпасть при первом же резком движении. Очки съехали на самый кончик носа, стекла бликовали на солнце, добавляя образу комичности.

Толпа взревела от восторга — им нравился этот вечно спотыкающийся неудачник, который, вопреки всему, умудрялся побеждать.

С верхнего балкона, где сидели знатные зрители, раздался звонкий голос. Молодой аристократ в расшитом золотом камзоле вскочил с места, размахивая рукой, словно сигнальным флажком.

— Я СНОВА СТАВЛЮ НА ТЕБЯ, ЗОДЧИЙ! — его голос пробивался сквозь гул арены, звонкий и полный беззаботного азарта. — ДАВАЙ, ВЕЗЕНИЕ, НЕ ПОДВЕДИ!

Его искренний, почти мальчишеский смех подхватили другие зрители. Ставки на Гилена посыпались, хоть и неохотно — слишком уж нелепо он выглядел против своего сегодняшнего противника.

А на противоположной стороне арены стоял Сандор по прозвищу "Жнец" — высокий, широкоплечий боец с парными изогнутыми мечами. Его доспехи были покрыты зарубками от прошлых схваток, а взгляд из-под стального шлема был холодным и уверенным.

Но Гилен уже видел больше, чем мог заметить обычный человек. Его Алый Взгляд мгновенно выделил слабые места противника:

Правое плечо Сандора двигалось чуть скованнее — старая травма, рубец от удара топором, который когда-то едва не отсек ему руку. Левая ступня прижималась к песку осторожнее — шрам от глубокого пореза, который давал о себе знать при резких разворотах. Его стиль был агрессивным, почти беззащитным — он полагался на скорость и двойные удары, словно жнец, выкашивающий поле одним махом.

Гилен "споткнулся", сделав шаг ближе к центру арены, и в этот момент распорядитель взмахнул рукой. Его голос, усиленный магией, прокатился по трибунам, заглушая даже рёв толпы:

— ДАМЫ И ГОСПОДА! В ЭТОМ УГЛУ — САНДОР "ЖНЕЦ", МАСТЕР ПАРНЫХ КЛИНКОВ, ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ПОБЕД!

Он сделал драматическую паузу, наслаждаясь напряжением в воздухе, затем продолжил с театральным восторгом:

— А В ЭТОМ... ВАШ ЛЮБИМЕЦ — НЕЛЕПЫЙ ЗОДЧИЙ! ЕСЛИ ОН СНОВА ПОБЕДИТ — ВЫ УЗНАЕТЕ ЕГО НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ!

Ещё одна пауза. Тишина на арене стала почти осязаемой.

— А ТЕПЕРЬ... К БОЮ!

Сандор ухмыльнулся, и его белоснежные зубы сверкнули в тени шлема, как клыки хищника.

— УДАЧА ОТВЕРНЁТСЯ ОТ ТЕБЯ СЕГОДНЯ, УБЛЮДОК!

Он рванул вперёд, и мечи засвистели в воздухе, рассекая пространство двумя серебристыми дугами, готовыми разрубить Гилена на части.

Песок хрустел под ногами, горячий и колючий, как тысячи крошечных осколков стекла. Воздух над ареной дрожал от зноя, смешиваясь с густым запахом пота, крови и металла. Толпа ревела — где-то срывалась на визг, где-то гудела, как потревоженный улей, а где-то выкрикивала отдельные слова, сливающиеся в единый хаотичный гул.

Взгляд Гилена зафиксировал мерцающие строки кода, обвивавшие Сандора, словно невидимые нити. «DualBlade_Combo.v3» — стандартный алгоритм атак парными клинками, отработанный до автоматизма. Гилен уже знал каждый поворот, каждый замах, каждый микрон напряжения в мышцах противника... но продолжал играть свою роль.

Правый меч Сандора взметнулся вверх, сверкнув под солнцем, как серебряная молния. Гилен «споткнулся» на ровном месте — его ноги вдруг подкосились, будто песок под ними превратился в зыбучие трясины. Он рухнул на колени, и лезвие прошло в сантиметре над его головой, рассекая воздух со свистом.

Его собственный меч «случайно» дёрнулся вверх — остриё чиркнуло по защитной пластине на бедре «Жнеца», оставив тонкую, едва заметную царапину. Капля крови выступила на порезе, алая, как рубин.

Сандор фыркнул, развернулся на каблуках, песок взметнулся веером. Но Гилен уже «терял равновесие» — он кувыркнулся вбок, неуклюже, будто его толкнули, и его щит «нечаянно» ударил противника по травмированному плечу.

Раздался глухой стук металла о металл, и Сандор на мгновение замер, стиснув зубы.

Каждое движение Гилена требовало нечеловеческой точности. Он падал — но так, чтобы не подставить шею под удар. Его тело изгибалось, как тростинка на ветру, уворачиваясь от лезвий с точностью до миллиметра.

Он «случайно» поднимал меч — но ровно в тот момент, когда Сандор открывался, оставляя бок незащищённым. Клинок скользил по коже, оставляя тонкие, кровоточащие полосы. Он дрожал от «страха» — но чувствовал каждый сдвиг воздуха, каждый взмах, каждый микрон напряжения в мышцах противника.

Сандор рычал, атакуя снова и снова. Его клинки кружились, как лопасти мельницы, рассекая пространство в бешеном танце смерти. Но Гилен «поскальзывался» на песке — и удар пролетал мимо, врезаясь в пустоту. Его «дрожащая» рука «неловко» отводила один клинок, а второй в это же мгновение царапал уже кровоточащий бок «Жнеца».

Гилен «уронил» щит. Тяжёлый металлический диск с глухим стуком ударил в песок, подскочил — и «случайно» угодил Сандоу в колено, прямо в тот самый шрам на ступне.

Раздался хруст, приглушённый рёвом толпы. «Жнец» замер. Его дыхание стало хриплым, прерывистым. Кровь сочилась из полдюжины царапин, смешиваясь с потом и пылью.

А Гилен... просто стоял, «испуганно» сжимая меч, будто не понимая, как он ещё жив. Его очки съехали на кончик носа, стекла заляпаны песком.

Толпа замерла на мгновение — а затем взорвалась. Охи, смех, крики недоверия. Кто-то матерился, проиграв ставку, кто-то визжал от восторга. А на арене остались только двое. Один — еле стоящий на ногах, с тенью ярости в глазах. Другой — «неуклюжий», «испуганный», но почему-то... всё ещё на ногах.

Распорядитель вскочил со своего места, как пружина, вырвавшаяся из тисков. Его плащ взметнулся, словно крылья хищной птицы, а голос, усиленный магией, взорвал пространство арены, сотрясая самые дальние ряды:

— ДАМЫ И ГОСПОДА! — он раскинул руки, будто обнимая весь этот безумный, жаждущий крови мир. — КАЖЕТСЯ, СЕГОДНЯ МЫ СТАНОВИМСЯ СВИДЕТЕЛЯМИ РОЖДЕНИЯ НОВОЙ ЗВЕЗДЫ!

Пауза. Глубокая, натянутая, как тетива перед выстрелом.

— НО... ДОСТАТОЧНО ЛИ ЭТОГО? — его голос стал ниже, интимнее, словно он делился с толпой постыдной тайной. — ХОТИТЕ ЛИ ВЫ НАСТОЯЩЕГО ЗРЕЛИЩА?

Он протянул руку к трибунам, и этот жест был подобен ножу, вскрывающему брюхо зверя.

— БУДЕТ ЛИ ЭТОТ БОЙ ДО СМЕРТИ?!

Толпа ответила мгновенно. Сначала — единый вздох. Потом — взрыв.

— ДОБЕЙ! ДОБЕЙ! — визжала какая-то женщина в первых рядах, её голос прорезал шум, как стекло.

— КОНЕЦ ЗОДЧЕМУ! — орал мужчина с лицом, перекошенным азартом.

— КРОВИ! КРОВИ! — и этот рёв подхватили десятки, сотни глоток.

Голоса слились в единый животный рёв — казнь была одобрена. Сандор замер. Кровь стекала по его доспехам, капала на песок, оставляя тёмные звёзды. Его дыхание стало хриплым, неровным — но глаза... глаза вспыхнули.

Гилен мгновенно зафиксировал изменения:

Вокруг Сандора были видны строки кода — «Berserk_Protocol.akt».

Скорость — удвоена.Сила — удвоена.Сопротивление урону — удвоено.Выносливость — удвоена.

Сандор больше не был просто бойцом. Он стал бурей. Атака! "Жнец" рванулся вперёд, и его мечи засвистели, рассекая воздух с такой точностью, что казалось — они режут саму реальность.

Гилен изобразил последний, отчаянный жест:

Он поднял меч — но его "дрожащая" рука вдруг разжалась. Клинок выскользнул из пальцев, перевернулся в воздухе, сверкнув, как падающая звезда. Он "случайно" споткнулся — и рухнул на песок, прямо под ноги противнику. Меч, падая, воткнулся в песок остриём вверх.

Всего на миг. Но этого мига хватило.

Сандор, не видя лезвия из-за ярости и крови в глазах, споткнулся — и горлом насадился на собственный клинок. "Жнец" захрипел, руки бессильно отпустили мечи, и он рухнул на песок, захлёбываясь собственной кровью.

Тягучая тишина. Громкая, как божественный гром. Затем — крик. Не боли, не ярости — чистого недоумения. Арена взорвалась. Аплодисменты — бешеные, восторженные, ладони били друг о друга так, что казалось — вот-вот пойдёт кровь.

Смех — истеричный, неверящий, кто-то хватался за живот, будто от боли. Ругань — проигравших, разорённых ставок, проклятия, летящие в пустоту. Крики — "НЕЛЕПЫЙ ГЕНИЙ!", "ЭТО ЧУДО!", "КАК? КАК?!"

Лишь один человек молчал. Старик-аристократ на балконе. Его холодные, как зимнее утро, глаза неотрывно следили за Гиленом. Он не аплодировал. Не смеялся. Он — понимал.

И в этом понимании было что-то... опасное.

‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗

Гилен ступал по вымощенной светлым камнем улице, где каждый шаг отдавался мягким эхом под сводами цветущих арок. Воздух здесь был густым и сладким, пропитанным терпким ароматом жасмина, что вился по стенам домов живыми гирляндами. Солнце, пробиваясь сквозь листву, рисовало на мостовой кружевные узоры, а под ногами то и дело шуршали опавшие лепестки – розовые, белые, кремовые, будто сама улица стелила под ноги путникам шёлковый ковёр.

Горожане сновали туда-сюда, создавая живой, переливающийся поток. Дамы в воздушных платьях пастельных оттенков неспешно прогуливались, прикрываясь кружевными зонтиками от щедрых лучей солнца. Их смех звенел, как хрустальные колокольчики, смешиваясь с перезвоном монет в кошельках купцов – тех самых, что щеголяли в расшитых золотой нитью камзолах и вели деловые беседы на ходу.

Три молодые девушки, увидев Гилена, замедлили шаг. Одна – с каштановыми кудрями, выбивающимися из-под соломенной шляпки – нарочито громко засмеялась, бросив на него взгляд через плечо. Другая, помладше, смущённо покраснела и тут же опустила глаза. А третья, самая смелая, "случайно" уронила кружевной платочек, который плавно опустился на мостовую прямо у его ног. Она замерла в явном ожидании, прикусив нижнюю губу, но Гилен лишь вежливо уклонился, сделал шаг в сторону и продолжил путь, оставив платок лежать на камнях. Девушка фыркнула, её подружки захихикали, и вся троица скрылась за поворотом, шурша юбками и перешёптываясь.

Небольшая вывеска "Око мудреца", вырезанная из тёмного дуба и украшенная инкрустацией из сапфиров, изображала всевидящее око. Оно словно следило за каждым, кто осмеливался переступить порог этой лавки. Гилен толкнул дверь, и над его головой мягко звякнул серебряный колокольчик.

Внутри царила уютная полутьма. Воздух был наполнен ароматом сушёной лаванды и полированного красного дерева – запах, который сразу вызывал ассоциации с древними библиотеками и дорогими кабинетами учёных мужей. Полки, доверху заставленные странными приборами, аккуратно разложенными коробочками и склянками с разноцветными жидкостями, казалось, хранили в себе тайны целого мира. На одной из стен висели десятки оправ для очков – от простых деревянных до причудливых, украшенных крошечными драгоценными камнями.

За стеклянной стойкой, опираясь локтем о резное кресло из красного дерева, сидел сам хозяин заведения – Лориан Велани. Высокий, с благородной осанкой, он казался человеком, который знает цену каждой вещи в этом мире – и себе в том числе. Его серебряные виски и безупречно подстриженная бородка придавали ему вид учёного, а тонкие очки в изящной оправе лишь усиливали это впечатление. Когда дверь закрылась за Гиленом, Лориан поднял голову и улыбнулся – улыбкой человека, который уже заранее знает, зачем к нему пришли.

— Добрый день, странник! — его голос звучал тёпло, почти отечески. — Чем могу помочь?

Гилен молча подошёл к стойке, положил ладони на полированную поверхность. Дерево было гладким и прохладным под пальцами.

— Мне нужны цветные линзы. Без эффектов – просто чтобы заменить очки.

Лориан оживился, словно только и ждал этого момента. Он ловко достал из-под стойки несколько бархатных коробочек, выложив их перед Гиленом с торжественным видом фокусника, готовящегося к своему лучшему трюку.

— О, у меня есть линзы для ночного видения, защитные от яркого света, усиливающие контрастность... — он приоткрыл одну из коробок, демонстрируя пару линз, которые слабо мерцали в полумраке лавки. — Последнее изобретение алхимиков Западных земель – видите этот голубоватый отлив? Они не просто защищают глаза, но и...

— Обычные. Цветные. — Гилен прервал его, не повышая голоса.

Лориан замер на мгновение, затем вздохнул, как взрослый, уставший от капризов ребёнка, и убрал коробочки обратно под стойку. Однако в его глазах всё ещё теплился огонёк торговца, который знает, что клиент всё равно купит – просто нужно предложить ему правильный выбор.

— Как пожелаете, — он достал плоский ящичек из чёрного дерева, открыл его, и внутри, как драгоценности в ларце, лежали десятки крошечных флакончиков. — Вот изумрудные, сапфировые, янтарные... — его пальцы скользили над рядами, слегка покачивая флаконы, чтобы продемонстрировать оттенки. — Есть даже с узорами – драконьи зрачки, звёздные россыпи... Вам ведь наверняка хочется чего-то особенного?

Гилен даже не стал рассматривать варианты. Его палец мгновенно ткнул в простые тёмно-зелёные линзы – те, что лежали в самом углу, без изысков и украшательств.

Лориан на секунду задержал взгляд на его руке, затем медленно закрыл ящик.

— Пятнадцать серебряных, — произнёс он, уже без прежней оживлённости. Теперь в его голосе звучала лишь холодная деловитость.

Гилен молча отсчитал монеты, положив их на стойку ровной стопкой. Лориан взял одну, проверил, затем кивнул и протянул крошечную бархатную коробочку.

— Надеюсь, они оправдают ваши ожидания, — сухо сказал он, но Гилен уже повернулся к выходу, даже не поблагодарив.

За углом, в узком переулке, куда не доносился шум улицы, Гилен остановился. Здесь было тихо – лишь лёгкий ветерок шевелил его волосы. Он достал коробочку, открыл её и вынул крошечные линзы, которые на свету казались просто тёмно-зелёными стекляшками.

Он снял очки, впервые за долгое время позволив воздуху коснуться своих глаз без преграды. Мир на мгновение стал ярче, чётче – но это длилось лишь до тех пор, пока он не вставил линзы.

Он моргнул. Мир не изменился – лишь оттенки стали чуть теплее, мягче. Он провёл пальцем по глазу, убедившись, что линза не ощущается, затем убрал очки во внутренний карман.

Теперь его рубиновые глаза, которые могли бы выдать его с головой, скрывались под спокойной зелёной маской. Он снова стал невидимкой. И это было именно то, что ему было нужно.

Гилен ступил на оживлённую улицу, где последние лучи заходящего солнца цеплялись за черепичные крыши, окрашивая город в медовые, янтарные тона. Тени становились длиннее, растягиваясь по мостовой, как чёрные лужи после дождя. Он медленно шёл вдоль домов, скользя взглядом по вывескам — ему нужна была портновская лавка, и желательно такая, где не задают лишних вопросов.

Вскоре его внимание привлекла аккуратная вывеска с изображением сложенных штанов и куртки, вырезанных из тёмного дерева. Под ними изящной вязью было выведено: «Серебряная нить».

Дверь, украшенная коваными узорами, тихо звякнула колокольчиком, когда он зашёл внутрь.

Воздух в лавке был наполнен запахом ткани, кожи и едва уловимого аромата лаванды — видимо, её клали в шкафы, чтобы отпугивать моль. За прилавком стоял коренастый мужчина с румяными, будто натёртыми яблоками, щеками и дружелюбной улыбкой, которая, впрочем, не скрывала расчётливого блеска в глазах.

— Добрый вечер, путник! — он кивнул, складочки у глаз собрались в лучики. — Чем могу помочь?

Гилен окинул лавку беглым взглядом. Полки, доверху заставленные рулонами ткани — от грубого льна до тончайшего шёлка, манекены в готовой одежде, корзины с ремнями, пряжками и прочей мелочью. Всё было аккуратно разложено, словно хозяин знал точное место каждой нитки.

— Мне нужно сменить одежду, — сказал он, и его голос прозвучал тише, чем звяканье колокольчика на двери.

Торговец оживился, развёл руками, будто собирался обнять весь свой ассортимент.

— О, у нас есть всё! — он ловко подхватил с ближайшего манекена плащ и развернул его перед Гиленом, как фокусник — свой самый эффектный трюк. — Кожаные куртки на заказ, шерстяные плащи, рубахи из льна и шёлка... Может, вам что-то элегантное? Или, наоборот, практичное?

Гилен не ответил. Он уже знал, что ему нужно. Его пальцы скользнули по рулонам ткани, оценивая на ощупь плотность, гибкость, бесшумность.

Он выбрал крепкие чёрные штаны из вощёной ткани — не маркие, не шуршащие, такие, в которых можно было бы бесшумно двигаться даже в полной темноте.

Высокие ботинки из толстой кожи — чтобы не скрипели, с плоской подошвой, которая не оставляет отчётливых следов.

Тёмно-серый плащ с капюшоном — простой, но добротный, без вычурных узоров, способный скрыть очертания тела в толпе.

Рубаху из плотного хлопка — нейтрального серого оттенка, который не привлекал бы взглядов ни днём, ни ночью.

Короткую куртку из дублёной кожи — без украшений, пряжек или вышивки, только практичность и ничего лишнего.

И, наконец, широкополую шляпу — достаточно большую, чтобы скрыть лицо, но не настолько, чтобы выглядеть подозрительно.

Торговец, наблюдая за его выбором, сначала улыбался, потом начал потихоньку терять энтузиазм, а к концу и вовсе задумался. Он взял в руки счёты, быстро пробежался костяшками, почесал затылок.

— Всё вместе... семьдесят серебряных, — он сделал паузу, изучая Гилена, будто пытаясь понять, насколько тот готов торговаться, но увидев в руках Гилена стопку монет, посчитал их и сказал. — Но для вас — пусть будет шестьдесят.

Гилен молча выложил на прилавок последние монеты — ровно шестьдесят. Ни больше, ни меньше. Торговец на секунду замер, затем рассмеялся, будто только что услышал отличную шутку.

— Удачного пути! — крикнул он Гилену вслед, когда тот уже выходил за дверь.

Гилен вышел на улицу и сбросил старые лохмотья — те самые, что носил ещё с арены, пропахшие пылью, потом и кровью. Без сожаления бросил их в мусорную кучу, где они тут же слились с прочим тряпьём.

Новая одежда легла на него, как вторая кожа. Теперь он выглядел как обычный путник — ничем не примечательный, не привлекающий внимания. Только глаза — тёмно-зелёные, как лесная тень, — помнили, кто он на самом деле.

Интерлюдия. Тихий Вечер в Солнечной Гавани.

Джилиан де Вуст сидел в уютной полутьме своего магазинчика, где последние лучи заходящего солнца пробивались сквозь пыльные витрины, рисуя на деревянном полу длинные золотистые полосы. Воздух был наполнен ароматами старой бумаги, воска и чего-то едва уловимого — возможно, сушеных трав, что он когда-то развесил под потолком и давно забыл убрать.

Он медленно пережевывал кусочек пирога с дикой уткой и лесными ягодами. Пирог был плотным, с хрустящей корочкой, чуть подрумяненной по краям, а внутри — сочным, с темным, почти чернильным соком, который оставлял на вощеной бумаге жирные пятна. Он взял его с собой утром, зная, что работа затянется допоздна.

И вот теперь, в тишине, когда город за окнами постепенно засыпал, воспоминания накатывали волнами, как прилив, не спрашивая разрешения.

"Тот день". Он помнил его слишком хорошо.

Солнечный Причал встретил его ослепительным светом, который отражался от белоснежных стен домов и слепил глаза после долгого пути. Воздух был густым, наполненным ароматом жареных каштанов, морской соли и чего-то сладкого — возможно, медовых пряников, которые продавали на площади. Крики уличных торговцев сливались в единый гул, веселый и беззаботный, словно здесь никто никогда не знал тревог.

А он стоял на пороге этого самого магазина — тогда еще заброшенного, с пыльными витринами, за которыми прятались тени прошлых владельцев. Стекло было мутным, дерево — потемневшим от времени, а замок на двери — ржавым, будто его не открывали годами.

И тогда он подумал:«Зачем?»

Церковь прислала его сюда под прикрытием — искать ересь, выслеживать отступников, вести тихую войну в тени этого яркого, беззаботного города. Он должен был стать глазами и ушами инквизиции там, где официально она не могла появиться.

Но иногда... Он откусил еще кусочек пирога, чувствуя, как кисло-сладкий вкус ягод смешивается с жирной сочностью утки.

«Кто я здесь? Настоящий инквизитор? Или просто старый торговец, который притворяется, что у него есть что-то важное?»

Магазинчик давно перестал быть просто прикрытием. Люди приходили сюда не только за новой одеждой, но и за историями, за советом, за тишиной. И в какой-то момент он начал забывать, где заканчивается легенда и начинается он сам.

Звук завякнувшего колокольчика раздался неожиданно, резко ворвавшись в тишину. Джилиан медленно поднялся, отряхнул крошки с рук — пальцы были слегка липкими от ягодного сока — и встал за прилавок.

В дверях стоял человек. Высокий, с черными волосами, которые отливали синим, словно крылья ворона при определенном свете. Его одежда была простой, но чистой, без следов долгой дороги, а взгляд — спокойным, слишком спокойным для случайного покупателя в этот поздний час.

— Добрый вечер, путник! — сказал Джилиан, его голос звучал ровно, дружелюбно, как и полагалось торговцу. — Чем могу помочь?

Но внутри что-то сжалось.

"Кто ты?"