Рожденный в огне «Феникс»

VIII

И вот настал день, которого я ждал и одновременно боялся. Караван с алмазами уже шел по направлению к Мюнстеру, а мы, соответственно, имитировали его защиту. Это была именно имитация. Я, как и планировал, задействовал только четыре меха, каждый из которых был на расстоянии в десять, а то и пятнадцать километров от транспортов, поэтому к конвою мы могли бы подойти при необходимости не ранее, чем через четверть часа. Оставалось только надеяться, что пираты оценят такой «подарок» в должной степени.

Сейчас я шел на правом фланге. Левый фланг занимала Лиза на своем «Энфорсере», «Остсол» Фосетта шел головным, ну а Свенсену с его «Вархаммером» досталась роль замыкающего. Такое построение было сочтено наиболее удобным на случай реальной боевой ситуации. Особенно я надеялся, что эффективные радары «Остсола» смогут обнаружить противника на дальней дистанции и следить за его перемещениями, дав нам ценную информацию для дальнейшего планирования. На месте пиратов, я бы сейчас внимательно следил за передвижениями нашего конвоя, стараясь выбрать наиболее удачное место и направление атаки. Мы в общем-то оставили налетчикам более чем достаточно лазеек, и они должны были это видеть. Больше всего я боялся того, что бандиты могут воспользоваться ими прямо сейчас — ведь тогда мне вообще не удастся оправдаться перед Штерном.

С такими мыслями я мерно покачивался в пилотском кресле, сумрачно глядя через обзорное бронестекло кокпита на уже надоевший однообразный пейзаж каменистой пустыни Бадена. Дорога занять мое внимание не могла — было достаточно лишь слегка корректировать курс, обходя трещины и самые большие валуны. Изредка в наушниках нейрошлема раздавался голос одного из мехвоинов или начальника конвоя, но лишь для того, чтобы сообщить об отсутствии новостей. Это должно было бы успокаивать, но почему-то я вздрагивал всякий раз, когда слышал треск помех, сопровождавший каждый сеанс связи.

Внезапная боль в руке вырвала меня из плена мрачных размышлений. Взглянув на нее, я понял, что неосознанно так вцепился в рычаг управления оружием, что побелели пальцы, а мышцы свело судорогой. Нервы… Никак не получалось успокоиться. С трудом разжав кулак, я заставил себя несколько раз глубоко вздохнуть и привести чувства в порядок. Собственно, я боялся отнюдь не сражения, а той ответственности, которая легла на мои плечи. Ноша обязанностей командира отряда, пусть даже такого небольшого, как «Феникс» была слишком велика, а, возможно, это я был слишком молод для нее. Несмотря на то, что все опытные члены «Феникса» старались помочь мне по мере возможностей и снять с меня часть забот, тем не менее, вся ответственность лежала исключительно на мне, и именно я должен был принимать окончательное решение по всем важным вопросам. А теперь, к тому же, я отвечаю не только за своих наемников, но и за гражданских, и любая моя ошибка может привести к тому, что погибнут невинные люди. Внезапно я осознал, что мне очень не хватает Анжелы, пусть лишь на радиосвязи, ее беспечной болтовни, которая всегда меня так раздражала, а вот сейчас вдруг стала необходимой. Я тряхнул головой, пытаясь отогнать непрошенные и несвоевременные мысли, но почему-то не получалось. С первых минут знакомства Циммер вызывала у меня какое-то влечение к себе. Сначала, разумеется, она обратила на себя внимание своей яркой внешностью, но, когда я узнал ее немного лучше, меня стали привлекать и многие черты ее характера — целеустремленность, отзывчивость, доброта. Для меня, как, впрочем, и для других членов отряда, она стала как бы младшей сестрой, немного ветреной и взбалмошной, но любимой. Хотел ли я большего? Не знаю… Сейчас для меня Анжела была важна именно как член «Феникса», товарищ по оружию, да и ситуацию я полагал не слишком подходящей для завязывания романа, а там посмотрим…

Шум радиопомех вернул меня к реальности. Раздался голос Фосетта:

— Радар показывает приближение трех быстро перемещающихся целей. Без сомнения это легкие мехи. Они разделяются.

Кажется, началось…

— Майкл, следи за ними, докладывай о любом изменении обстановки.

— Они охватывают наше построение. Один объект остается передо мной на значительном расстоянии, остальные два обходят с флангов.

— Это похоже на подготовку к атаке твоего меха?

— Нет. Это явно попытка прощупать нашу оборону.

— Тогда следуй плану. Не предпринимай никаких действий. Если кто-нибудь приблизится слишком близко — стреляй, но особо не старайся попасть. Как и договаривались, изображай растерянного и ни на что не пригодного новичка.

— Конечно, командир, — в тоне Фосетта не было никакого вдохновения.

Я хорошо его понимал, но ничем не мог помочь. Пираты должны были убедиться в том, что мы беспомощны. Иначе у нас не будет и шанса захватить их «десантники», а, значит, получить основную часть платы, а также столь необходимые нам трофеи.

Спохватившись, я связался с Лизой и Ингваром, сообщив им о разведке противника. Через пару минут Уинстон донесла о том, что ее локатор тоже засек вражеский мех, направляющийся к ней. Практически сразу же и на моем радарно-картографическом дисплее появилась отметка цели.

Мое волнение улеглось как бы само собой, пришло спокойствие и холодный расчет. Чуть повернув торс машины в сторону противника, я следил за ним по монитору, готовый отразить неожиданную атаку, если она будет. Впрочем, вероятность этого была слишком мала. И действительно, вражеский мех предпочел обогнуть меня по широкой дуге. С трудом подавив инстинктивное желание броситься за ним в погоню, что, впрочем, все равно было бесполезно из-за значительной разницы в скорости, я продолжал движение по намеченному маршруту. Через несколько минут Свенсен доложил, что он засек обе вражеские машины. За него я не беспокоился — атаковать «Вархаммер» два двадцатитонника могут лишь в том случае, если их мехвоины являются самоубийцами, которым надоело жить. Но тут от шведа пришло новое сообщение. Хоть и ожидаемое, оно повергло меня в невольный трепет:

— Командир, налетчики подошли ко мне на полкилометра, я обстрелял их из ПИЧ, и они убрались — на запад.

— К каравану?

— Да.

Что ж, пираты действительно должны посмотреть есть ли охрана у транспортов, и какова будет наша реакция на их действия. Все это понятно, но что если они решат сразу же прихватить с собой пару грузовых контейнеров? Для «Феникса» это будет катастрофой.

Однако изменить ничего нельзя, нравится мне это или нет, следовательно, нужно реагировать так, как подсказывает логика. Связавшись с Лизой, я приказал ей оставить свой маршрут и следовать к грузовикам. «Леди Смерть» сделала тоже самое.

Моя правая рука нервно вцепилась рычаг управления оружием, левая сжимала сектор тяги, ноги подрагивали на педалях поворота. Мех бежал с максимальной скоростью, поэтому кокпит постепенно нагревался. Впрочем, пока в нем еще было достаточно комфортно, а моя испарина имела причиной не жару, а волнение. До каравана оставалось минут пять, когда по связи раздалось проклятие Фосетта:

— Кровь Керенского!

— Что случилось, Майкл?

— Чертов «Локаст»! До чего верткий, зараза! Его мехвоин, видишь ли, приобрел скверную привычку крутиться около меня на расстоянии выстрела. Подбежит, затем отойдет, вновь приблизится… И так раз за разом. Ведь и прицелиться толком не успеешь…

— Что, неужели так ни разу и не попал?

— Ну, почему же, — в голосе Фосетта проскользнула нотка обиды, — пару раз задел, но вряд ли он понес урон больший, чем шрамы на броне. Лишь один раз мне удалось удачно подловить «Локаста», когда он зашла ко мне в спину. Пират, очевидно, забыл, что у «Остсола» и там есть оружие.

— Так ведь ты пока и не должен попадать по нашему плану.

— Да знаю я! Только все равно обидно… Позволить какому-то пирату думать, что он лучше меня…

— Скоро у тебя будет предостаточно шансов доказать обратное.

В это время на дисплее наконец-то появились отметки машин противника. С упавшим сердцем я наблюдал, как они медленно шли буквально в нескольких сот метрах от каравана, словно издеваясь и над экипажами транспортов, и над нами. Однако времени для переживаний не оставалось. Локатор показал, что пираты уже находятся в пределах досягаемости РБД, так что я навел прицел на ближайшего «Воспа» и нажал на спусковую кнопку, даже не дождавшись сигнала о захвате цели головками самонаведения ракет. Попасть на таком расстоянии в любом случае было практически невозможно, нужно было лишь «обозначить» свое присутствие. Мои ожидания оправдались — вражеский мех подпрыгнул, легко уклонившись от моего залпа. Затем оба пирата развернулись и удалились на восток с максимальной скоростью. Я затормозил «Леди Смерть», перейдя на медленный крейсерский шаг. Через несколько минут ко мне присоединилась Лиза.

— Они убрались, — прокомментировала она.

— И что здесь странного? — хмуро буркнул я в ответ.

Настроение было отвратительным, это задание не нравилось мне все больше и больше, как и роль, которую приходилось играть. Ради призрачного шанса вернуть алмазы мы сейчас рискуем жизнями нескольких десятков человек, а ведь через пару недель, когда мы подготовим ловушку, риск для них возрастет многократно, и ничего с этим поделать будет невозможно. Лиза поняла мое состояние, а потому не стала обижаться на мою грубость:

— Не волнуйся, командир, все будет в порядке.

Я лишь слабо улыбнулся на эту попытку подбодрить меня:

— Сейчас, похоже, действительно обошлось. Но ты ведь знаешь, что в следующий раз все будет совершенно по-другому…

— Может стоит связаться с начальником каравана, чтобы узнать, все ли в порядке?

Я повернул голову «Леди Смерть» и посмотрел на медленно удаляющиеся транспорты:

— Не надо, и так видно, что кроме потрепанных нервов никакого другого ущерба причинено не было. Ладно, пора возвращаться на наши прежние маршруты.

Затем связался с Фосеттом:

— Что нового?

— «Локаст» перестал донимать меня. Теперь маячит на самой границе действия сенсоров, не уходит, но и не приближается.

— Хорошо, продолжай наблюдение.

Неожиданно я осознал, что мы подошли к тому самому месту, где грабители устроили засаду на злополучный караван. Мои руки сжали джойстик управления оружием и сектор газа, а ноги напряглись на педалях поворота. Но все опасения оказались напрасными. Никакого нападения не произошло. Пиратские «легковушки» сопровождали нас еще несколько часов, но больше не приближались. Когда оставалось примерно часа полтора до Мюнстера, нам встретился милицейский патруль из трех «Кондоров». Мгновенно двадцатитонники увеличили скорость и исчезли вдали. Командир патруля предложил мне помощь в охране каравана. Я не стал отказываться, хоть и считал, что теперь драгоценному грузу уже ничто не угрожает. Наш путь лежал сейчас не в сам Мюнстер, а в космопорт. Только туда могли без труда въехать огромные грузовики, которых мы сопровождали. Да и склады товаров на Бадене предпочитали для удобства размещать именно на обширной территории космопорта. К тому же в настоящее время это было едва ли не самое безопасное место на планетоиде, потому что сразу же после нападения пиратов Бергман приказал усилить его охрану, теперь там дежурили тяжелые танки «Мантикора». Когда же мы подошли ближе, то я заметил, что к обычной страже присоединился и «Гриффин». Что ж, это было разумно. Вряд ли, конечно, пираты решатся напасть на космопорт, но лишняя осторожность еще никому не мешала. Очевидно, теперь мехи будут здесь поочередно сменять друг друга. Союзный пятидесятипятитонник поднял левую руку, приветствуя нас и караван. Я ответил ему тем же.

Еще через полчаса все, наконец, закончилось. Уже расслабившись, я сидел в пилотском кресле «Леди Смерть» и наблюдал, как огромные краны снимают с транспортов массивные контейнеры со столь ценным грузом и осторожно укладывают их в специальные склады с раздвижными крышами. Как только помещение закрывалось, его тут же брали под охрану люди в униформе сотрудников службы безопасности «Штерн Майниг Интерстеллар». Когда был разгружен последний грузовик, я облегченно вздохнул — первая часть моего поистине безумного плана благополучно завершилась. Теперь можно было спокойно вернуться на базу и поразмыслить о дальнейших шагах.

По уже сложившейся в «Фениксе» традиции я собрал офицерский состав отряда на совещание. Это произошло, правда, лишь на следующее утро: после примерно десяти часов, проведенных в духоте кокпита, да еще в постоянном нервном напряжении от ожидания пиратской атаки мне, как и другим мехвоинам из эскорта, хотелось просто принять душ и хорошенько выспаться, что мы и сделали, односложно ответив на заинтересованные вопросы остававшихся в казармах товарищей. Это вызвало бурю негодования с их стороны, но им, тем не менее, пришлось умерить свое любопытство. Открывая собрание, в душе я понимал, что оно пройдет практически впустую, ведь по-настоящему обсуждать предстоящую стратегию я решил лишь с несколькими «заговорщиками». Сейчас меня интересовала фактически лишь оценка действий пиратов. Собственно об этом я и поинтересовался с самого начала. Впрочем, вначале пришлось уступить желающим знать подробности членам отряда и рассказать им о том, что же все-таки происходило во время сопровождения каравана.

— Ну что можно сказать? — пожал плечами Майкл. — Ясно, что это была только разведка. На серьезное нападение это никак не походило.

По его лицу неожиданно пробежала какая-то тень. Заметив мой вопросительный взгляд, Фосетт чуть заметно качнул головой, показывая, что пока не хочет говорить о чем-то. Остальные вроде бы не заметили нашего обмена взглядами, а я решил вернуться к этому вопросу позже.

— Да, — задумчиво протянул я. — Это была пока еще только разведка. Настоящего нападения следует ждать, скорее всего, на следующий караван. А что насчет оценки их выучки?

— Ну, у мехвоина «Локаста», который напал на меня, выучка вполне неплохая. Он очень даже умело уходил от моих выстрелов и метко стрелял по мне.

— У твоего «Остсола» есть повреждения?

— Ничего по-настоящему серьезного, так — поцарапанная броня. Только на левой руке придется заменить несколько актуаторов.

— А у него?

— Пожалуй, я только один раз причинил ему значительный ущерб. Пират, наверно, не знал, что у «Остсола» на спине имеются два больших лазера. Я успел выстрелить первым и попал из обоих стволов, так что, скорее всего, пробил броню на торсе и что-нибудь повредил во внутренних структурах, но он должен был сохранить боеспособность.

— Понятно… Ингвар, кажется по радиосвязи ты сообщил, что обстрелял «Воспа» и «Стингера» из ПИЧ?

— Да, я сделал один полный зал.

— Удачно?

— Да, было одно попадание. В «Стингера».

— Заряд ПИЧ должен причинить двадцатитоннику очень даже серьезные повреждения. С другой стороны, я сам был свидетелем того, что тот перемещался с полной скоростью, так что, к нашему сожалению, можно признать, что реактор задет не был.

Бондарев развил мою мысль:

— Если бы это произошло, нам не пришлось бы заботиться об одном противнике — пираты вряд ли бы смогли заменить двигатель, по крайней мере, здесь, на Бадене.

— Верно, — согласился я, — однако этого не произошло.

Неожиданно в наше обсуждение вмешался Хайнц:

— Ричард, разреши, пожалуйста, одно мучающее меня сомнение — почему ты не взял в эскорт весь отряд? Почему мой «Коммандо», «Феникс-Хок» Анжелы и «Клинт» Блюхер оставались на базе? Разве мы не были бы полезней в патрулировании дальних подступов к каравану? Да и среагировать на пиратский прорыв мы смогли бы быстрее, чем вы на своих тихоходах.

— А, действительно, почему? — это была уже Циммер.

Для меня сейчас это был очень «скользкий» вопрос. Придумать на него подходящий ответ не получалось. Меня неожиданно спас Бондарев:

— В общем-то, это была моя идея. Я тут посоветовался с Майклом и решил, что в этот раз пираты нападать не будут все равно. Они должны были, самое большее, убедиться в том, что караваны действительно будут вновь ходить. Это, собственно, и произошло. Следующий караван пойдет с полной охраной.

— А может, и нет, — возразил я. — Не забывайте, что пираты должны считать нас слабыми и никуда не годными.

— Ты что и правду решил позволить пиратам еще раз обокрасть конвой?! — искреннему изумлению Анжелы не было предела.

— Возможно, — уклончиво ответил я, — если это поможет задержать налетчиков на Бадене.

Я сильно лукавил, прекрасно зная о том, что ничего этого не будет — уже следующий караван должен стать ловушкой для разбойников. Но об этом достаточно было знать лишь узкому кругу «заговорщиков». Если у пиратов действительно есть какие-то шпионы здесь, то пусть они остаются в блаженном неведении и в предвкушении новой богатой добычи.

Анжела только покачала головой в ответ на мою реплику:

— Штерну это совсем не понравится. У нас будут бо-о-ольшие неприятности, если налетчики все-таки улизнут с планетоида.

— Как будто у нас сейчас их нет, — пробурчал я.

Обсуждать было больше нечего, так что всех отпустил, попросив остаться Фосетта и Бондарева. Это никого не могло удивить, так как Майкл был самим опытным из мехвоинов отряда, а Антон являлся начальником нашей службы безопасности, так что у меня всегда было о чем с ними поговорить. А сейчас имелось несколько вопросов, выяснить которые мне хотелось немедленно.

— Полагаю, что знаю, о чем ты хотел меня спросить, — сказал Фосетт, вновь устраиваясь на стуле. — Понимаешь, когда двадцатитонники уже удалялись от нас, то далеко, на самой границе действия сенсоров, я заметил еще две цели. Сомневаюсь, что радары других мехов смогли бы их засечь, но ведь у «Остсола» локаторы одни из лучших.

— Тогда это та самая мобильная группа, о которой ты говорил, командир, — задумчиво сказал Бондарев.

Я почувствовал неприятный холодок в душе.

— Но это означает, что они могли атаковать караван в любой момент по-настоящему с прекрасными шансами на успех… Почему же они этого не сделали? И ты ничего не сообщил нам, Майкл?

— Отчего не сообщил? Как раз потому, что понял — они не собираются нападать. А вот почему этого не произошло… Скорее они все-таки сначала хотели просто приглядеться к нам, оценить опасность, которую мы можем представлять, проверить скорость нашей реакции.

— Кстати, насчет скорости реакции… Пожалуй, мне нужно кое-что уточнить.

Я взял со стола коммуникатор и набрал код Бланш. После нескольких приветственных слов, мы перешли к делу:

— Мартина, вы уже общались с начальником прибывшего каравана?

— Конечно, еще вчера. Вас интересует его мнение? — в тоне женщины чувствовалась легкая насмешка.

— Не совсем, впрочем, и это тоже.

— Он в ярости. В разговоре со мной и бароном наш обычно спокойный и добродушный Гехард Лейбер едва не заикался от гнева, говоря, что ваш «Феникс» не обеспечил никакой реальной защиты. Штерн обещал «повоздействовать» на вас, чтобы в дальнейшем такого не было.

— Надеюсь, господин барон понимает, что мы действовали в соответствии с нашим планом?

— Полагаете, это его успокаивает?

— Думаю, нет. Впрочем, меня сейчас интересует другое. Этот Лейбер не говорил, сколько именно два пирата шли рядом с транспортами?

— Немного больше десяти минут.

Поблагодарив, я отключился и передал информацию моим собеседникам.

— Десять минут, в общем-то, для серьезного грабежа маловато, — задумчиво сказал Бондарев. — А вдруг пираты решат, что этого времени им не хватит для хорошей поживы?

— Чтобы остановить угрозами и предупредительным выстрелом транспорты и забрать оттуда пару контейнеров больше времени и не надо, — возразил Майкл. — Кроме того злосчастного конвоя, налетчики так и поступали. Почему же они должны сейчас поступить по-другому?

— Не знаю…, - Антон качнул головой. — Какое-то у меня предчувствие не очень хорошее.

— Предчувствие? — заинтересовался я. — Какого рода?

— Да не знаю я! В этом-то как раз и вся проблема…

— Ладно, пока оставим это. Есть что-нибудь нового о Шпильмане?

— Да как сказать… Я тут проверил кое-что. С одной стороны, вроде все чисто. Не было у него никогда ни долгов, никаких других финансовых проблем. У него крепкое положение, достаточно большой вес в местном обществе, то есть казалось бы нет серьезных причин рисковать всем, чтобы связываться с пиратами в погоне за призрачной наживой.

— Судя по твоему тону, есть одно «но»?

— Да, смущают меня несколько моментов. Во-первых, он уже давно не обращал внимания на молодых девушек, так что я не могу объяснить его внезапно вспыхнувший интерес к Анжеле.

— Ну мало ли что бывает, может любовь с первого взгляда, — заметил Майкл.

— Не знаю, не знаю. Все знакомые Шпильмана характеризовали его как человека, которого всегда интересовали денежные махинации и прибыль, но никак не плотские утехи. Вряд ли характер человека мог внезапно измениться так сильно. Но самое интересное — в другом. Вскоре после нападения пиратов наш снабженец взял в аренду сейф в банке. Зачем, спрашивается?

Вот это действительно любопытно.

— Он никогда так раньше не поступал? — уточнил я.

— Ну почему? Время от времени Шпильман и до этого арендовал сейфы — для хранения важных документов на период какой-нибудь аферы. Только разве сейчас подходящее время для таких дел, если ты лоялен?

— Кстати, — недоуменно поинтересовался Фосетт, — а почему же этот Шпильман занимает важный пост в милиции?

— Ничего странного — просто он делился значительной долей доходов от своей полулегальной деятельности с милицией, так что у Бергмана был резон его покрывать. Кроме того, благодаря своим обширным связям вне Бадена, Шпильман мог достать для своих сослуживцев практически все, что угодно. В таком провинциальном местечке как это, подобное умение очень высоко ценится. Ради него могут простить много грешков.

— То есть вполне преуспевает?

— Да как сказать… В пределах Бадена его дела идут, конечно, очень успешно. Вопрос в другом — а достаточно ли ему этого или у него куда большие амбиции? К тому же, он ведь не исконный местный житель, а получил здесь наследство лет десять назад, да так и остался.

— Вот как? Это действительно интересно. В общем, с какой бы стороны ни посмотреть, но именно Шпильман наилучший кандидат на роль пиратского приспешника.

— Только вот к Бергману с этим я бы не пошел, командир. У нас нет не только доказательств, но даже и косвенных улик, одни подозрения, а с полковником они, по-видимому, близкие друзья.

— Значит, мы можем только следить за ним…

— Да, пока не обнаружим свидетельства его связи с налетчиками.

— И тогда мы сообщим об этом факте милиции?

— Может быть, а, возможно, будет лучше устроить небольшую шпионскую игру с дезинформацией.

— У тебя, что есть опыт во всем этом?

Антон в ответ лишь пожал плечами. «Да кто он такой, в конце-то концов?!» — вновь невольно задумался я.

Несколько следующих дней прошли спокойно в обычных рутинных делах и тренировках, как полевых, так и на симуляторах. Я стремился сейчас больше использовать виртуальную реальность, так как настоящие учения на мехах в условиях постоянной угрозы со стороны пиратов вызывали изрядные затруднения. Что может быть привлекательней для них атаки беззащитных машин с тренировочным оружием? А выводить за пределы базы одновременно и учебную, и боевую группу было бы для нас довольно накладно. Вот и приходилось нам сидеть в кабинах тренажеров, благо, что у милиции оказался свой комплект симуляторов, который мы смогли объединить с нашим в единую сеть. Уровень реалистичности они обеспечивали достаточно высокий, так что я был вполне доволен. Бергман также радовался этим тренировкам, так как он впервые за многие годы смог устроить для своих людей масштабные учения.

Лично меня больше всего вдохновляли успехи Анжелы. Она управлялась с «Феникс-Хоком» все уверенней и уверенней. Сегодня, например, мы проводили что-то вроде чемпионата, в котором приняли участие все мехвоины. Циммер обеспечила себе выход во второй круг, добившись победы над Хайнцем, милиционером на «Шедоу Хоке» (чем изрядно меня удивила — ведь это очень серьезный противник!) и сведя к ничьей поединок с Лизой. Для новичка это было огромнейшим достижением.

Впрочем, сейчас мне следовало думать совсем о другом. Дело в том, что члены обоих отрядов дружно проголосовали за то, чтобы устроить «поединок» для меня и Бергмана вне жеребьевки. В общем-то, изначально предполагался только один такой бой. Ведь и «Баньши», и «Вархаммер» слишком мощны, чтобы их дуэль с любыми другими мехами и милиции, и «Феникса» являлась честной. Поэтому-то они должны были драться только между собой. Этот бой уже прошел, и в нем Бергман и Свенсен так измолотили друг друга, что определить победителя было просто невозможно. Все сошлись на ничьей. По изначальной задумке, они проводили серию боев друг с другом, и тот, кто выиграл бы там большее количество раз и должен был стать среди них победителем, а потом его успехи по сумме баллов сравнили бы с достижениями других и установили положение в «таблице турнира». Но после первого же боя они оба отказались от продолжения. И вот кому-то в голову пришла «гениальная» мысль о битве двух вожаков. Все ее радостно подхватили, посчитав, что это будет очень символично.

С «символичностью» такого поединка нельзя было не согласиться, вот только с моей точки зрения все это было крайне нечестно, ведь «Баньши» полковника весила почти в два раза больше, чем моя «Леди Смерть», да и в броне превосходила также. Хотя шанс победить у меня был и вполне неплохой. «Баньши» несла для своего класса слишком слабый состав вооружения. Самым опасным его элементом была ПИЧ. Собственно говоря, для Бергмана наиболее разумным было именно расстрелять «Центуриона» с дальнего расстояния при помощи ПИЧ и шестидесятимиллиметровой автопушки, потому что, если я подойду на ближнюю дистанцию и пущу в дело свою скорострельную «двадцатку», то «штурмовик» полковника превратится для меня в малоподвижную и практически беззащитную мишень. Конечно, «Леди Смерть» не была абсолютно беззащитна на больших расстояниях, но залпы РБД-10 куда менее эффективны, чем выстрелы ПИЧ, а разница в броне означала, что при дальнем бое «Центурион» падет куда раньше «Баньши». Что меня смущало больше всего, так это одинаковая маневренность наших мехов — оба имели одинаковую скорость и не умели прыгать. А ведь в сражении между мехами столь разных весовых категорий главным преимуществом более легкой машины обычно является как раз высокая мобильность и маневренность, что позволяет прыжком уйти от мощного обстрела или на высокой скорости зайти в спину неповоротливому врагу и нанести удар в уязвимое место. Я был лишен такой возможности, и мне оставалось только идти напролом. В общем, положение для меня было тяжелым, но не мог же я отказаться от этого боя, чтобы не потерять «лицо». В качестве «компенсации» за столь неравные условия мне было обещано засчитать победу над Бергманом за две, а ему выигрыш в поединке со мной принесет лишь «половину» победы. Это несколько утешало и ободряло.

На экране кабины симулятора, имитировавшего обзорное бронестекло кокпита «Центуриона», отображалась унылая панорама каменистой пустыни Бадена. Мой виртуальный мех осторожно продвигался там, а я внимательно следил за всеми дисплеями. Поединок начался минут десять назад, но наша с Бергманом встреча пока не состоялась. Я думал о том, как бы поступил на его месте. Так как «Баньши» должна была стремиться к дальнему бою, а вектор моего выдвижения был известен полковнику, то наиболее разумным для него было бы спрятаться за одним из обычных здесь невысоких холмов, и как только отметка «Центуриона» появится на его мониторах — выйти и нанести удар. При подобной тактике, у него, скорее всего, осталось бы преимущество первого выстрела. Мои локаторы на такой вот местности были практически бесполезны, а детектор магнитных аномалий действует лишь на близких дистанциях. Правда, можно было попытаться просканировать местность в инфракрасном спектре. Вряд ли «Баньши» стоит с выключенным реактором, а значит, у меня есть неплохой шанс обнаружить ее.

Приняв такое решение, я остановил «мех» и вывел на левый монитор главного пульта тепловую картинку местности. Так… А вот это желтое пятнышко в паре километров к северо-западу что-то вызывает у меня подозрение. Для работающего фузионного реактора оно, конечно, «холодновато», но для находящегося в режиме ожидания двигателя — в самый раз. Улыбнувшись, я сдвинул сектор газа вперед до максимума и повернул «Центуриона» в направлении цели. Бергман понял, что его засада не удалась, тепловое пятно реактора «Баньши» стало стремительно краснеть, а потом двинулось мне навстречу. Тепловизор был более не нужен, и я отключил его. Сейчас все зависело от моей расторопности и, конечно, везения.

Теперь «штурмовик» был виден без всяких сенсоров. Полковник вышел на вершину холма и сразу же открыл огонь из ПИЧ. К несчастью для него выстрел был сделан почти с максимальной дистанции, а потому произошел промах. Вот это и называется везением. Я же, давно удерживая полыхающий красным прицел на треугольной рамке целеуказания, двинул пальцем, утопив торцевую кнопку на джойстике управления оружием. Противный писк системы наведения смолк в наушниках нейрошлема, а в «Баньши» с ревом устремился десяток РБД, оставляя за собой дымные хвосты. Попасть-то попал, только вот надеяться нанести хоть какое-то повреждение девяностопятитонной махине было просто смешно. Так, броню поцарапал, не больше. Последовал новый выстрел из ПИЧ. На этот раз Бергман попал достаточно точно. К счастью, я успел слегка повернуть торс вправо, подставив под удар левый бок. Ярко-синяя плазменная молния ударила в левую руку «Центуриона», на что я, собственно говоря, и надеялся. В схватке с «Баньши» эта рука меха мне явно не понадобится, да и от установленного там среднего лазера толку сейчас практически никакого. Мимолетно я порадовался, что сижу всего лишь в кабине симулятора, а не в кокпите реальной машины — мне вовсе не хотелось бы испытывать наяву все «прелести» попадания заряда ПИЧ. Тренажер реалистично изобразил, как мой мех пошатнулся, как резко подскочила его температура, как от сильной электромагнитной волны временно вышли из строя сенсоры, но он не смог, к счастью для меня, передать того мощного электрического удара, который часто испытывает при этом сам мехвоин. Мельком я глянул на монитор повреждений. Рука хоть и получила тяжелые повреждения, но все же еще функционировала. Впрочем, ненадолго, я полагаю. Ожидая перезарядки ПИЧ, Бергман выстрелил из своей АП/5, впрочем, очередь из пяти слабых шестидесятимиллиметровых снарядов, пройдясь по груди «Центуриона», сделала лишь несколько выбоин. Я выпустил еще одну серию РЬД, а потом решительно нажал на кнопку сброса боезапаса из левой части торса, избавившись от оставшейся сотни ракет. Вовремя. Следующий выстрел ПИЧ пришелся именно в это место. Броня оказалась сбитой наполовину, слегка повредился внутренний скелет, но пока ничего действительно критического. К этому времени я был всего лишь в восьмидесяти метрах от «штурмовика». Все. Мертвая зона для ПИЧ. Из «пятерки» на такое небольшое расстояние стрелять хоть и можно, но не очень удобно. Что остается? Малый лазер? Им даже поврежденного «Центуриона» можно разве что оцарапать. У меня положение было иным. «Двадцатка» — это не просто серьезно, это смертельно для любого меха, даже штурмового. Пару очередей я выпустил еще на бегу, но попасть на полном ходу, да с такой отдачей, сложно, а тратить попусту и без того малый боезапас очень не хотелось. Так что решил я стрелять с места и с безопасной дистанции. С первым залпом я несколько поторопился и очередь прошла по торсу «Баньши» по диагонали. Вреда она причинила, конечно, изрядно, но меньше, чем хотелось бы. А дальше… Бергман принял самое рациональное в его положение решение — бросил на меня своего гиганта. Вообще-то, не ожидал я от него такой решительности, но среагировал достаточно быстро, начав отступать. Вот только «Баньши» при всех ее недостатках медлительностью отнюдь не отличалась, а потому расстояние между нами достаточно быстро сокращалось. У меня было лишь несколько секунд, чтобы принять решение. Я четко понял, что был только один шанс «остаться в живых» и выиграть бой. Прицел пополз по обзорному экрану и совместился с «черепом» головы «штурмовика». Гулкая очередь, сотрясание кабины от «отдачи», и на плечах «Баньши» образовался исходящий густым дымом провал. Вот только подошла она слишком близко ко мне и по инерции продолжала идти, так что всей своей девяностопятитонной массой на меня и обрушилась. Кабину сильно тряхнуло, когда симулятор начал изображать падение «Центуриона», но на этом все и закончилось — кто-то отключил программу. Меня сразу же окружила темнота, пока еще горячая, влажная и пропитавшаяся запахом моего пота. Хладожилет продолжал работать на полную мощность, ведь резкие скачки температуры во время боя тренажер передавал очень даже реалистично. Медленно отстегивая тренировочный нейрошлем и снимая с себя все датчики, я улыбался во тьму, крайне довольный результатами боя. Слева раздалось тихое шипение, и в кабину хлынул поток света из открывшегося люка.

Когда я выбрался наружу, то обнаружил, что меня окружают все мехвоины «Феникса». Каждый посчитал своим долгом пожать мне руку и поздравить. Сам Бергман стоял несколько в стороне и мрачно смотрел на все это. Впрочем, вид у него был не столько недовольный, сколько недоуменно-озабоченный. Вырвавшись из «окружения», я подошел к нему.

— Хороший был бой, — улыбнулся я.

— Ну, это кому как…

— А что вам не понравилось, полковник? Кстати, а ведь вы почти победили. Опоздай я еще на секунду и…

— Знаете, капитан, когда тебе в лицо наводят огромное дуло, а потом — грохот, тишина и мрак, то это несколько… выбивает из колеи.

— С вами такого разве никогда раньше не случалось?

— Пусть я и не самый талантливый мехвоин, но здесь мне до последнего времени равных соперников не находилось.

— Со мной, — я опять улыбнулся, — это происходило гораздо чаще, чем хотелось бы. Да и сегодня я ведь был в одном шаге от того, чтобы любоваться тем, как кулак «Баньши» сминает голову «Центуриона». Тоже не самое приятное зрелище для того, кто сидит в этом самом кокпите.

— Могу себе представить. Впрочем, капитан, жаловаться мне будет как-то даже неприлично. Бой действительно был отличный, и я искренне хочу поздравить Вас с победой. Очень редко кому на «средняке» удается завалить «штурмовик».

— Ну, это смотря какие мехи, да и везение нельзя сбрасывать со счетов.

— Да… «Баньши», хоть и выглядит грозно, но все-таки неудачная модель. Всегда мечтал о чем-нибудь более эффективном.

— «Атласе», например, — подсказал я.

— Можно, конечно, и не «Атлас», но от «Зевса» или «Циклопа» я бы не отказался. Защита у них похуже, но вот огневая мощь…

— Могло быть и хуже, — усмехнулся я и, посмотрев, на озадаченное лицо собеседника, объяснил свою мысль, — «Чарджер», например.

Бергман аж содрогнулся:

— Да. Чего-чего, а этого металлолома точно не хотелось бы.

— А ведь могли бы и дать. Для борьбы с шальными пиратскими двадцатитонниками он вполне пригоден, а что еще нужно…

— В глухой провинции, — закончил полковник за меня. — Да, Бадену, можно сказать, повезло — «Баньши» здесь уже пару столетий и отбирать его уже вряд ли кто будет.

Разговор на этом и закончился. Бергман в дальнейших баталиях участвовать не пожелал, а потому, кивнув всем на прощание, ушел. Мне пришлось продолжать, хоть особого оптимизма я и не испытывал — уж слишком опытные мехвоины оставались. Следующий бой был у меня с Фосеттом, и я его проиграл. Его «Остсол» был слишком мобильный, да и управлялся с ним Майкл действительно мастерски. Он не подпускал меня на дистанцию стрельбы из АП/20, а сам с предельных расстояний «расстреливал» из больших и средних лазеров. В общем, когда «Центурион» упал, «Остсол» еще был вполне боеспособен, сохранив как часть арсенала, так и способность передвигаться, пусть и хромая.

Следующим моим противником стал милицейский мехвоин на «Райфлмене». Этот бой мне нельзя было проигрывать. Потерпеть поражение от полуобученного милиционера будет явным позором для выпускника академии и подорвет мой, и без того небольшой, авторитет. У него было, конечно, некоторое преимущество в классе меха, но оно не являлось столь уж явным. Да и в конструкции «Райфлмена» было немало недостатков, которыми можно воспользоваться. Ободряло и то, что мой нынешний соперник потерпел поражение в поединке с Лизой. Правда, ее «Энфорсер» мог неплохо прыгать, чем Уинстон великолепно владела, а вот мой «Центурион» такой роскоши был лишен, о чем я всегда жалел.

В общем, этот бой я все же выиграл. Он прошел достаточно напряженно, мой мех оказался после него основательно побитым и едва держался на ногах, но «Райфлмен» остался лежать поверженным. Его мехвоин оказался слишком горячим, а вот стрелком он был явно неопытным, полагаясь больше на мощь залпа, чем на точность. Несколькими альфа-залпами милиционер перегрел «Райфлмена» до такой степени, что компьютер отключил реактор меха, превратив его в неподвижную мишень.

Я согласился еще на один бой, особо не задумываясь о нем. Теперь, когда я вполне доказал свой неплохой боевой уровень, даже еще одно поражение не сыграло бы особой роли. Я задумался о возможном противнике. Финалистов осталось четверо — Майкл, Лиза, Анжела и Катрин. С Фосеттом встречаться еще раз как-то не хотелось. Это был слишком опытный для меня боец с превосходной машиной. Признать его превосходство я считал для себя вовсе не зазорным. Блюхер была бы для меня, пожалуй, самым желанным противником. Во всех прошлых поединках я встречался с соперниками, превосходивших меня в классе машин, и теперь хотелось, чтобы хоть раз оказалось наоборот. Уинстон и Циммер были бы равны мне по эффективности мехов, но Лиза куда опытнее, а потому и опаснее. В общем, я надеялся на то, что буду сражаться с «Клинтом». Зря. Техи, которые выступали на наших состязаниях «независимыми» наблюдателями, объявили, что моя последняя дуэль будет с Анжелой.

У меня вырвался нервный смешок. Надо же как прихотливо распоряжается судьба. Я был одним из первых серьезных противников Циммер, когда устраивал ей «экзамен» перед приемом в «Феникс». Тогда она проиграла бой из-за своей неопытности, а вот что будет сейчас? За последнее время девушка явно не теряла времени зря и становилась все более компетентным мехвоином. Я прислушался к себе и с удивлением понял одну вещь, что был готов достаточно спокойно принять поражение от любого из моих возможных соперников, но только не от Анжелы. Почему? Вот на этот вопрос я не знал ответа. Просто понимал, что по какой-то причине не могу допустить этого, по крайней мере, сейчас.

И вот я снова в кабине симулятора. По условиям поединка компьютер воссоздал огромный замкнутый кратер, один из нескольких существующих на Бадене, где были шахты по добыче титана. Наши стартовые позиции находились на противоположных концах кратера, а программа не позволяла выбраться за его пределы. Диаметр «арены» был около пяти километров, а на ее территории имелись комплексы строений, соответствовавших собственно двум копям и нескольким складам. В общем, места для маневра и засад было достаточно.

«Центурион» медленно шел вперед. Как и в первом бою с Анжелой, я хмуро просчитывал варианты развития событий. Главное, что она могла противопоставить мне — мобильность. Теперь, когда она преодолела свои основные проблемы с прыжками, это действительно станет ее козырем. Благодаря высокой скорости ее меха и его способности к ставосьмидесятиметровым скачкам, она может выбирать удобные для себя позиции, маневрировать вокруг меня, уходить от моего огня. У меня, конечно, есть грубая огневая мощь, вот только мне еще предстоит загнать Анжелу в угол, чтобы всем этим воспользоваться.

Мои опасения стали сбываться минут через двадцать. На самом краю действия радаров я увидел быстро перемещающуюся красную точку. У меня не оставалось выбора, как повернуть «Центурион» в ту сторону. Началась игра в «кошки-мышки». «Феникс-Хок» не давал мне приблизиться к себе, но и не удалялся вне пределов досягаемости сенсоров. Было более чем очевидно, что Циммер пытается куда-то меня заманить. Что ж, ладно, попадем в ловушку. Только сначала лучше понять, в чем она заключается. Я вызвал на дисплей полную карту «арены» и углубился в ее изучение. Мы приближались к самой неприятной части кратера — достаточно обширному, около километра в диаметре круглому озеру какой-то зеленой химической гадости. Его берега были оснащены массивными металлическими плитами, достаточно прочными, чтобы выдержать вес мехов, по крайней мере, легких и средних. Они существенно уменьшали площадь поверхности озера и позволяли транспортам не тратить время на его объезд. Внутри «водоема», ближе к одному его берегу, куда был перекинут мост, стояла электростанция, которая, каким-то образом взаимодействуя с его субстанцией, вырабатывала энергию и снабжала ею весь кратер. Я невольно содрогнулся, представив, как «Центурион» проваливается в вязкую массу озера. Теоретически мехи могли действовать под водой. Но это-то ведь была не вода. Кто знает, насколько ядовита эта зеленая жидкость? К тому же, я не знал, как глубоко находится дно. Шансов выбраться оттуда у меня скорее всего не будет вообще. Задумка Анжелы становилась понятной, хотя бы в общих чертах. Она хотела, чтобы я каким-то образом свалился туда. Теперь оставалось понять, как Циммер собиралась этого добиться.

Наконец, мы подошли к «пункту назначения». Датчики уловили, как «Феникс-Хок» на краткое мгновение воспользовался прыжковыми блоками, а затем полностью остановился. Это было довольно любопытно. «Центурион» медленно выбрался на пологий холм. С него открывался отличный вид на место предстоящего боя. «Феникс-Хок» стоял на одной из крайних плит и казалось терпеливо ждал моего следующего хода. Я помедлил, осознавая, что где-то здесь и должна быть ловушка. Но где? Мех Циммер стоял в полукилометре от моей позиции. Он был в пределах досягаемости РБД, но я пока не решался использовать оружие. Бой на предельной дистанции был для меня невыгоден, ведь Анжела, благодаря прыжкам, могла уходить от моих ракет, а вот я вряд ли смогу проделать то же самое с лучом ее большого лазера. Битва вблизи также не могла гарантированно привести к успеху. Если «Феникс-Хок» начнет «нарезать круги» вокруг «Центуриона», то я просто не буду успевать реагировать и поворачиваться с достаточной скоростью, чтобы стрелять в ответ. Для меня наиболее простым и рациональным способом закончить дуэль быстро и добиться при этом победы было стремительно подойди, свалить сорокапятитонник с ног несколькими залпами «двадцатки», а потом спокойно добить. Циммер не могла не понимать этого, тем не менее, она спокойно стояла, словно приглашая меня приблизиться. Значит в этом и заключена ловушка. По какому-то наитию я перевел видеокамеры на максимальное увеличение и пригляделся к плитам между берегом и тем местом, где стоял «Феникс-Хок». Кроме цепочки следов из продавленного металла там были видны и какие-то две странные пунктирные полосы на некотором расстоянии друг от друга. Внезапно я все понял. Прежде чем отправиться на мои поиски, Анжела «подпилила» лазерами одну из плит с двух сторон. Скорее всего, она провалится, как только я вступлю на нее. А если даже этого не произойдет, то девушка с удовольствием «поможет», сделав по плите один полный залп лазерами. Единственным выходом для меня в такой ситуации было выманивание ее на берег. Даже, если она начнет маневрировать вокруг «Центуриона», это даст мне большую вероятность победы, особенно, если учесть ее неопытность. Подойдя ближе к кромке каменистой почвы, я выпустил залп РБД. Ракеты попали в цель и вынудили Анжелу к ответным действиям. Как и в бою с Бергманом я резко повернул торс меха вправо, оберегая его главное оружие, так что голубой луч ожег лишь левое плечо. Мой расчет строился на импульсивности характера моей соперницы, что заставит ее сделать какую-нибудь ошибку. Мои надежды оправдались. Циммер поняла, что я разгадал ее замысел и не собираюсь приближаться к ней. Для нее разумнее было все же оставаться на месте. В конце концов, у «Феникс-Хока» торс защищен даже лучше, чем у «Центуриона», а попадания ракет распределятся по всей его поверхности, так что у нее был хороший шанс выиграть дальнюю дуэль. Но девушка ринулась вперед. Ее мех согнул колени и прыгнул. Я оценивающе следил за этим. Симулятор позволял достаточно реалистично воспроизводить прыжки. Если у нее получается прыгать здесь, то выйдет и в реальности. У Анжелы получилось. Почти. Сам прыжок был вполне грациозен, но вот посадка ее подвела снова. На этот раз ей удалось удержать «Феникс-Хок» на ногах и даже обойтись без их повреждений, но мех ощутимо покачнулся, и Циммер потратила с десяток секунд, чтобы восстановить равновесие машины. Я не замедлил этим воспользоваться. Ствол скорострельной стодвадцатимиллиметровки стремительно поднялся. Очередь прошлась по нижней части торса меха Анжелы и его правому бедру. Удар был настолько силен, что «Феникс-Хок» упал на спину. Его нога была сейчас сильно повреждена, но все же он еще мог бы стоять и медленно передвигаться. Очевидно, чтобы отвлечь меня, девушка дала лазерный залп из лежачего положения и, что удивительно, попала. Повреждения «Центуриона» оказались не слишком серьезными, так что я даже не отвел глаза от обзорного бронестекла. Дождавшись сигнала зуммера о перезарядке, я нажал на спусковую кнопку. Анжела инстинктивно попыталась уйти с линии огня, оперевшись на левую руку меха. Это ей удалось, вот только снаряды попали в поврежденную плиту, и она провалилась вместе с «Феникс-Хоком». Меня внезапно окружила темнота — симулятор выключил программу. Я снова стал победителем, но сейчас мне это не принесло никакой радости.

Выбравшись наружу, я заметил на противоположном конце зала Анжелу. Она стояла какая-то растерянная и испуганная, обнимая себя руками за плечи. Я подошел к ней, немного опередив Лизу, которая осталась стоять неподалеку. Циммер, казалось, даже не заметила меня. Решившись, я осторожно привлек к себе девушку, ощутив, как она дрожит.

— Это было страшно…, - тихо сказала она через несколько минут. — Знаешь, по-моему, я еще никогда так не пугалась, даже когда меня выставляли из дому. Видеть, как над твоей головой смыкаются зеленые волны… Я уже ждала, что эта гадость проломит стекло и хлынет в кокпит, разъедая мое тело.

— Но ведь это была только игра в виртуальной реальности, — немного растерянно сказал я. — Это не происходило на самом деле!

— Может это и странно, — голос девушки дрожал, — но во время боя я забыла об этом. Для меня все было абсолютно по-настоящему. Но ведь такое может случиться в действительности, разве нет?

Я вздохнул. Прекрасно понимая, что мне нужно сказать что-то утешительное, но никак не мог заставить себя это сделать. Анжела была откровенна, и от меня требовалась такая же искренность.

— Да, — медленно сказал я, — это все может произойти в реальности. Многие считают такой исход судьбой воина. Но есть, пожалуй, один способ обмануть эту судьбу…

— И что же это за способ?

— Друзья, Энжи, верные друзья. Те, кто прикрывает твою спину в бою, и остаются рядом, когда ты упал.

Впервые как-то неосознанно я назвал девушку уменьшительным именем на федеративный манер, но, кажется, она даже не заметила этого.

— Пожалуй, — сказала она, освобождаясь из моих рук, — мне лучше сейчас побыть в одиночестве.

— Нет, — отрицательно качнул я головой, оглядываясь на то место, где стояла Уинстон. К моему разочарованию, она уже ушла. Однако там стояла Николь Шапсо, с тревогой смотревшая на мою собеседницу. Заметив мой взгляд, она вопросительно подняла брови. Я указал глазами на Циммер, она кивнула.

— … Друзья существуют и для того, чтобы быть с тобой в ту минуту, когда ты в чем-то сомневаешься, когда тебе нужен совет или поддержка.

Николь подошла, и мягко обняв Анжелу за плечи, повела ее в один из уединенных уголков обширного ангара милицейской базы, где и был обустроен симуляторный зал. Девушки сразу же стали о чем-то шептаться.

Я только покачал головой. Кажется, я плохо знаю отряд, который сам и создал. Вот, например, когда Циммер успела подружиться с нашим медтехом. Собственно говоря, сам факт этой дружбы не вызывал у меня никакого удивления. В конце концов, девушки были одного возраста и имели, как я понимаю, сходный характер. Вот только, почему я не замечал до этого никаких признаков этой дружбы? Меня также сильно взволновало состояние Анжелы. Ее кризис был обычным для начинающих мехвоинов. Рано или поздно мы все проходим через него. Обычно, правда, это случается после одного из первых боев, когда ты неожиданно осознаешь, что механический гигант, в голове которого сидишь, вовсе не делает тебя неуязвимым. У меня такой кризис произошел после того самого боя на Силене. Странно только, что у Циммер все случилось после симулятора, но, наверно, в этом виновата ее природная впечатлительность и эмоциональность. Лишь бы она благополучно из всего этого выкарабкалась, не каждому ведь это удается… Иногда остается подсознательный страх перед боем, где ты можешь погибнуть.

Вздохнув, я направился к большой группе мехвоинов и техов из милиции и «Феникса». Все горячо обсуждали результаты турнира. Так как все организовывалось совершенно неофициально, то никаких призов и церемонии награждения даже не планировалось. Просто несколько самых уважаемых техов, выбранных судьями, подсчитывали призовые баллы, которые учитывали не только сам факт победы, но и, например, разницу в классах машин дуэлянтов. На основе этих баллов и распределялись места. На первом месте, как я и ожидал, оказался Фосетт, мне досталось второе, ну а Лиза с Анжелой разделили третье. Мне не удалось подавить удивленный возглас. Для новичка, каким была Циммер, это было очень значительным достижением. Если она оправится от сегодняшнего потрясения, то очень скоро станет прекрасным бойцом. Может новости об ее успехах помогут ей прийти в себя? Я подошел к Уинстон и, рассказав о состоянии Анжелы, попросил найти девушек, чтобы сообщить им приятное известие.