Рождение Героя

4 Ярмарка рабов

Шло время, дети подрастали. Они совершенствовали свои навыки в магии ежедневно. Теперь они больше практиковались, нежели медитировали. Но все равно медитации посвящали как минимум один час в день. У них появилось, что то вроде соперничества. Кто первый освоит тот или иной трюк. Кто выполнит его лучше остальных. Адонай воздерживался от этих забав, так как был на голову сильнее остальных. Тор в основном спорил с Гором. Ну, близнецы всегда пытаются опередить друг друга, остальное для них второстепенно. Ману поддавался Боре, или делал вид, что поддавался, и потому та стремилась достичь высот Адоная. Она кстати была самая любопытная из всех и самая прозорливая. К слову, именно Бора первая научилась создавать магические тотемы. Как-то раз она смастерила небольшую деревянную куклу. Это был рыцарь, каким его себе представляла Бора. Она украсила игрушку полудрагоценными камнями и жемчугом. Камни она отыскала на берегу острова. За жемчужинами ныряла на дно, обернувшись огромным лососем. Так вот, когда игрушка была готова, она поставила ее на камушек на полянке. Что-то там поколдовала и встала рядом с ней. Потом она попросила Ману подойти к ней. Здоровяк ничего, не подозревая двинулся вперед. Но как только он пересек незримую черту, перед ним вырос огромный рыцарь в сияющих доспехах. Он со всей силы ударил Ману железным молотов в грудь. Мальчик отлетел метров на десять, чем очень насмешил Бору. Она запрыгала от счастья. Ведь она смогла сделать то, на что не был способен даже Адонай. С Ману все было в порядке, ну или почти все. Грудь поболела недельку и прошла, а в остальном он не пострадал.

— Как ты это сделала? — Спросил у Боры удивленный Аркин.

— Да вот так. — Бора хитро показала всем язык. — Ну, маги и колдуны кто сможет повторить?

Дети аккуратно начали приближаться к рыцарю. Каждый шаг они делали с огромной осторожностью, боясь нового появления стража.

— Бу! — Крикнула Бора и рассмеялась, когда все попадали на землю от страха. — Он больше не появится, не бойтесь.

Услышав Бору, дети, уже не боясь, окружили солдатика. Они долго разглядывали его со всех сторон, пытаясь понять, как все же он устроен. Но так никто и не догадался. В конце к стражу подошел Аркин. Он тоже повертел его в руках, а потом поставил обратно и хитро посмотрел на Бору.

— Ты великая колдунья моя девочка. Я понял эту магию только потому, что видел подобную раньше, в храме Менди. Не бойся, я им не расскажу. — Аркин подмигнул Боре. — Пойдем, попьем чай, а мальчишки пусть страдают от неведения.

Бора улыбнулась и важной походкой пошла в пещеру, а мальчишки, почесывая макушки, пытались разобраться, как устроена все-таки эта игрушка. Понял, как устроен тотем, первым Адонай. И то не сам, а после долгих часов медитации. И произошло это где то через неделю. Всю эту неделю Бора была королевой. И близнецы, и Ману, и даже Адонай обхаживали ее с надеждой, что она откроет секрет. Но Бора была неприступна. Адонай же когда разобрался в чем секрет, сделал Боре подарок. Это была искусно вырезанная брошь. Вырезал ее Рез, дядя Адоная, из скорлупы мидии. Он так же инкрустировал ее жемчугом и серебром. Жемчуга в прибрежных водах было много, а серебро Резу дал Адонай. Когда он, будучи волком убивал Ланд-БенСура, за клыки зацепилась серебряная цепочка с его шеи. Цепь долго лежала на столике Аркина, так как никому была не нужна. А вот теперь пригодилась.

— Вот Бора прими этот подарок от моего чистого сердца в знак твоих достижений в магии.

Адонай протянул Боре сверток, и та приняла подарок. Сперва она была спокойна, так как не знала что внутри. Но когда она его развернула, и полумрак пещеры наполнило сияние жемчуга и отполированного серебра, то радости Боры не было предела. Она запрыгнула на шею Адонаю с такой быстротой, что тот не удержавшись на ногах, рухнул на пол. Бора долго исцеловала его, а потом побежала к воде. Она пристегнула брошь себе на грудь и долго красовалась, всматриваясь в свое отражение в воде.

— Это еще не все сестренка. — Произнес, поднимаясь и отряхиваясь Адонай. — Ты ведь уже догадалась, что нужно делать дальше.

Только теперь Бора поняла, что Адонай понял, как устроены тотемы. Ей очень польстило, что первый свой тотем он подарил именно ей.

— И что он может? — разглядывая брошь, спросила Бора.

— А ты шепни ему и увидишь.

Бора прижала брошь к губам и нашептала в нее несколько слов. Когда Бора закончила, брошь засияла чистой магической энергией. Ее свет на время ослепил стоящих перед ней людей, а когда они опять прозрели, Бору было не узнать. На ней красовались лучезарные доспехи из чистой магии. Латы, наручи, поножи, шлем, перчатки. Все сияло и переливалось. Она протянула руку к поясу и вынула из ножен меч. На лезвии было высечено ее имя, а сам меч источал чистый магический свет. Бора долго вглядывалась в его свечение, а потом с размаху ударила по камню на берегу. Камень был расколот пополам, будто это был не камень, а головка козьего сыра.

— И я. И я такой хочу. — Завопил Ману и набросился на Адоная. — Ты же сделаешь и мне такой?

— Нет. Не сделает. — Ответил за Адоная Аркин. — Сейчас вам откроют секрет тотемов, и вы сами сделаете себе подобные доспехи.

— Нет, к сожалению, братья, вы не сможете сделать себе тотемы. — С грустью выдохнул Адонай. — И я не смогу сделать их. Для тотемов нужны драгоценные камни и металлы. Страж Боры, состоит из пары жемчужин, но они не связаны между собой металлом. Поэтому его хватает лишь на один удар. В брошь, кроме жемчуга, мы добавили серебро из той цепочки, что привязалась ко мне, когда мы спасали вас. Но оно кончилось. Так что Бора теперь обладательница единственного тотема, который может работать довольно долго.

— Ну почему всегда все самое интересное достается Боре. — Хмыкнул Ману и вернулся к поеданию кизилового варенья.

— Не переживайте когда у нас будет много золота и самоцветов мы постоем много тотемов. Так что на всех хватит.

Наигравшись с доспехами, Бора махнула рукой и брошь погасла. Теперь она могла вызвать их, когда ей захочется. С брошью она после этого никогда не расставалась.

Вскоре Аркин стал замечать, что дети потеряли прилежность во время занятий магией. Он долго не мог понять, почему это происходит. Но с каждым днем хранителям давалось все труднее заставлять их тренироваться. Монотонные занятия и отсутствие новизны, вводили детей в уныние. Ну что с них взять. Они ведь просто дети. Да они выбраны судьбой для великих свершений, но от этого они не перестали быть детьми. Это очень тревожило Аркина, и он никак не мог понять, почему они охладели к познаниям. Наконец он все понял. Им нужны были ученики. Новая свежая кровь должна была влиться в размеренную жизнь острова Адоная. Но как привезти на остров новых детей? Аркин долго размышлял над этим. Постоянно нападать на деревни нельзя. Рано или поздно гномы устроят облаву на их волчью стаю. И тогда все тайное может стать явью. Нет. Так рисковать было нельзя. Но делать что-то было нужно. Поэтому Аркин начал отлучаться с острова. Он обращался орлом и покидал остров утром, а возвращался только вечером. Он что-то искал на соседних островах, но что он никому не говорил. Однажды он собрал детей на опушке леса и решил поделиться своими мыслями.

— Я знаю, почему вы охладели к урокам магии. Вы достигли уже больших высот, и теперь вы жаждите передать свои знания другим. Поэтому вы так часто капризничаете на занятиях и неохотно выполняете задания хранителей.

— Ты как всегда прав, Аркин. — Выдохнул Адонай. Он уже давно хотел новых учеников, но никак не мог в этом признаться своему старому учителю. — Мы готовы не только учиться, но и учить.

— Ура мы обернемся волками и пойдем на охоту. — радостно завыла Бора.

— Нет, моя девочка. На охоту мы не пойдем. Два раза одной уловкой гномов не обмануть.

— А как тогда нам быть?

— Поэтому я и собрал вас. Чтобы вместе подумать над этим вопросом. Ведь вы будущие правители Реального мира. А править, это не только метать огненные шары и превращаться в волков. Это еще и необходимость принимать мудрые и взвешенные решения.

— Мда. — Зачесал затылок Ману. — Значит, будем думать.

Головы всех живущих на острове с того дня были заполнены только одной мыслью. Как привести на остров новых учеников. Но вот однажды вечером, когда Аркин уже ложился спать, в его спальню вошел Адонай.

— Послушай дедушка, я нашел решение нашей проблемы.

— Да? — Удивился Аркин. — И какое же оно?

— Помнишь, ты рассказывал мне про ярмарку рабов. Ты говорил, что на таких ярмарках очень много свободных рабов и их может забрать любой гном.

— Да, помню, мой мальчик. Действительно таких ярмарок очень много во всех концах Реального мира. Ближайшая к нам находится возле города Гремлинос. Это самый восточный город в долине Уссури. Эти ярмарки очень плохое место. Туда лучше не соваться.

— Но это именно то, что нам нужно. Мы придём на эту ярмарку и наберем на ней новых учеников.

— И как ты это собираешься сделать, мой мальчик? — Зевая пробормотал Аркин.

— Спи дедушка. Утро вечера мудренее. Завтра ты все узнаешь.

Адонай поцеловал Аркина и вышел, а старец перевернулся на бок и тут же захрапел. На следующее утро Аркин проснулся с хорошим настроением. Он встал с кровати, потянулся, взял свой посох и вышел из пещеры. Как только он появился на улице, на него тут же набросились хранители.

— Ксай! Нас обнаружили! Хватайте его! Не дайте ему Уйти. — Кричали хранители и бежали в сторону Аркина.

Старец остановился в недоумении. Он начал нервно оглядываться, но никакого Ксая не увидел.

— Держи его! — Крикнул Харуз и направил на старца топор. — Окружайте его. Нельзя дать ему уйти.

Аркин остолбенел от такого поведения хранителей. Они окружили его и готовились наброситься в любую секунду. В их руках были топоры и сети для ловли рыбы. Рез так вообще обернулся волком и готовился к прыжку.

— Да вы что сбрендили что ли. Это же я Аркин. — Взмолился старец и попятился назад.

Но люди его не слушали, а медленно, но верно приближались к нему.

— Стойте. Стойте. — Рассмеялся Адонай. — Вот видишь, Аркин, даже хранители не узнали тебя. Значит, никто не узнает.

Теперь уже хранители замерли в непонимании. Они смотрели то на Адоная, парящего над озером, то на Ксая, стоящего у пещеры. Адонай же смеялся заливным смехом, глядя на непонимающие лица своих хранителей. Он поманил Аркина рукой и тот воспарил к нему.

— Что происходит мой маленький друг. — Аркин был в бешенстве. — Почему они называют меня Ксаем?

— А ты посмотри на себя повнимательней дедушка.

Аркин выставил руки вперед и внимательно осмотрел себя с ног до головы. Все было, как и всегда. Те же сандалии, те же штаны и рубаха. Тот же посох. Все было, как и всегда и он непонимающе посмотрел на Адоная.

— Ах да прости, забыл.

Адонай повернулся к воде. Он как бы зачерпнул ладонью горсть воды из озера и швырнул ее к Ногам Аркина. Из воды тот час же поднялась огромная капля. Она подлетела к Аркину, превратившись в чистейшее прозрачное зеркало. Отражаясь в нем, Аркин увидел себя совершенно в ином свете. В воде отражался не он, а гном-Ксай. На нем была накинута белоснежная туника с пестрыми разноцветными вышивками. Белая шерсть, покрывающая его от головы до пят, была заплетена в изумительные узоры. В эти узоры были вплетены чудесные броши из червонного золота с рубинами и гранатами. Аркин не поверил своим глазам. Он начал вертеться то вправо, то влево, стараясь рассмотреть себя со всех сторон.

— Да. — Наконец произнес старец. Ювелирная работа. Но все равно так ничего не получится.

— Но почему дедушка? — Удивился Адонай. — Никто не увидит в тебе человека.

— Дело в том, что всех Ксаев знают в лицо. Когда гномы увидят меня, то поймут, что это подлог. В лучшем случае нас арестуют, а в худшем и думать не хочу.

— Ну. Я же говорила тебе. — Ехидно улыбнулась парящая рядом Бора. — А ты мне не верил.

— Ладно, он весь твой. — Махнул рукой Адонай и отлетел в сторону.

— Так дедушка. — Потирая от нетерпения руки, протянула Бора. — Кого же мне из тебя сделать? Может АкХана?

Она хлопнула в ладоши, и Аркин обернулся АкХаном. В принципе в его обличие поменялось не многое. Червоное золото стало просто желтым, а рубины и гранаты поменялись на изумруды и бриллианты.

— А может БенСуром?

Бора махнула рукой, и белоснежная туника Аркина стала абсолютно алой. Золото сменилось на серебро, а бриллианты на менее дорогие самоцветы.

— Нет, БенСуры слишком слабы. У них любой сможет отжать рабов. Значит, вернемся к АкХану.

Опять взмах рукой и Аркин вновь стал АкХаном.

— Да нет же. У АкХана рабов может отжать Ксай. Что же делать? Ну конечно! — Бора закрутилась от радости, а когда остановилась, опять взмахнула рукой и Аркин опять преобразился. — Менди. Ты будешь гномом-Менди.

Аркин вновь осмотрел себя. Теперь на нем был черный шелковый плащ с большим капюшоном, закрывающим почти все лицо. По плащу растекались серебряные узоры, инкрустированные белоснежным жемчугом.

— У Менди никто не может отжать рабов. Рабы Менди это священные рабы.

— Бора, ты самая великая волшебница из всех кого я знаю. — Улыбнулся Аркин и обнял девочку. — Да в таком виде можно идти на ярмарку.

— Ну, это еще не все.

— Не все? — удивился Аркин и немного напрягся, предвкушая новую затею Боры.

— У каждого Менди есть свой стражник БенСур. — Она щелкнула пальцами и стоящий и поедающий очередную банку варенья Ману, оторвался от земли и полетел к Аркину. Подлетев, он обернулся БенСуром. — А также его должны сопровождать гвардейцы.

Она опять щелкнула пальцами и стоящие неподалеку близнецы, так же подлетели к Аркину. Теперь они выглядели как простородные гномы-гвардейцы с огромными молотами наперевес.

— Еще в странствиях Менди всегда сопровождают два или три раба, дабы обслуживать потребности преподобного.

Она опять щелкнула пальцами и безмятежно парящий Адонай, тут же оказался у ног старца. Его шикарный кожаный костюм превратился в лохмотья из ветоши и дерюги, кое-как сшитые вместе. Белоснежные волосы почернели, а глаза стали карими. Теперь настало время измениться и Боре. Она крутанулась и превратилась в девочку рабыню. Грязную и замызганную, но очень довольную собой.

— Ты все продумала моя маленькая девочка. — Задумавшись, пробормотал Аркин. — Только одно ты не учла.

— И что же?

— Ярмарка рабов в Гремлиносе начинается завтра. Даже если мы пойдем туда немедля, мы не успеем и попадем к ее закрытию.

— Эх ты. А еще называешь себя мудрым старцем. — Усмехнулась Бора. — А кто сказал, что мы пойдем? Мы полетим.

Бора хлопнула в ладоши, и вся группа превратилась в прекрасных серых журавлей.

— Кто последний долетит до Гремлиноса, тот моет посуду. — Крикнула Бора и взмахнув крыльями полетела на восток.

— Нет, я не хочу мыть посуду. — Закричал Ману и, замахав крыльями, погнался за Борой.

Близнецы как всегда ничего не сказали, а лишь переглянувшись, помчались догонять друзей. Последними взлетели Аркин и Адонай. Стая серых журавлей спокойно летела на восток, пересекая всю долину Уссури. Приземлились они недалеко от Гремлиноса, возле живописного лесного озерка. Ярмарка начиналась только завтра, и у них было время отдохнуть и набраться сил. Лагерь разбивать не стали, а наоборот укрылись от посторонних глаз и тихо заснули. Долгий перелет сильно вымотал детей, и те заснули почти сразу же.

Утром, когда первые лучи солнца озарили собой долину Уссури на дороге, ведущей в Гремлинос, появились два ребенка-раба. Мальчик и девочка двенадцати лет шли по дороге, склонив головы, и осыпали ее лепестками полевых цветов. За ними важно шествовал Ману-БенСур. Его могучий топор был пристегнут за спиной. В левой руке он держал корзинку с лесными ягодами, а правой закидывал эти ягоды себе в рот. За ним степенно и чинно шел Аркин-Менди. Его голова была опущена вниз. Он шел, опираясь на резной посох и о чем то думал. За монахом шли два простородных гнома-гвардейца. Тор и Гор шли с гордо поднятой головой, перекинув свои серебряные молоты через плечо. Все кто попадались им на пути, тут же расступались, пропуская их вперед. Все приклоняли головы в знак уважения Менди. Аркин, в свою очередь, отвечал им легким кивком. Гремлинос был самым западным городом клана Белой Бороды. Он находился у подножия перевалов Уссури. Сразу за его каменными стенами начиналась дорога, пройдя по которой через перевалы, можно было выйти из долины. Естественно город был торговым. Близость к землям других кланов давала о себе знать. В городе было полно гномов со всего Реального Мира. Одни привозили сюда свои товары. Другие приезжали за товарами долины Уссури. Долина славилась своими яркими красками. Их производили гномы из морских гадов и горных цветков. Эти краски были не только яркими и чистыми, но и благовонными. Туники, окрашенные красками из долины Уссури, всегда благоухали тонкими цветочными ароматами. Сама ярмарка располагалась вне стен города. Она была расположена на ближайшем к городу поле. Ярмарку открывали раз в полгода, и длилась она не более недели. К началу ярмарки сюда свозили рабов со всех соседних земель. На поляне был построен острог. В нем будто в загоне для зверей держали рабов. Они сидели на коленях, прямо на земле, не взирая ни на дождь, ни на зной. К своим домашним питомцам гномы относились лучше, чем к людям. Одно только то, что гномы отдавали и брали людей даром, говорило о многом. Гномы были очень жадными созданиями. Перед любой покупкой они очень долго торговались. Иногда, что бы купить в дом ковер, или шторы, покупатель и продавец встречались несколько раз. Сделка заключалась всегда очень трудно, а торги были очень эмоциональные. Люди же не стоили даже медной монеты. Лишних просто отдавали тем, у кого их не хватало. Отсюда и такое пренебрежительное отношение к ним. Люди были даже не вещью, они были расходным материалом. Большое количество рабов всегда уводили с собой кланы таежных лесов. Не отставал от них и клан Черной бороды, который владел шахтами Холмогор. Но вернемся к ярмарке. Вокруг острога стояли смотровые башни, на которых дежурили гномы-стражники. Чуть поодаль от острога был разбит палаточный городок. В нем коротали время гномы, пришедшие на ярмарку. Шатры и палатки стояли стройными рядами. Они принадлежали городу и сдавались купцам в аренду. Все палатки были разными. Одни были большие и украшенные венками из цветов. Такие снимали Ксаи и Акханы. Другие были попроще и поменьше, но всех их объединяло одно. Возле каждой палатки, или шатра была деревянная клетка, в которой содержались выбранные хозяином палатки рабы. Рядом с лагерем были конюшни и стоянка для карет и повозок. Аркин решил сразу идти на ярмарку, не входя в город, чем сильно расстроил детей. Те еще никогда не были в гномьих городах, а тут такая возможность. Но Аркин был непреклонен. Это было опасно. В городах было много храмов, в которых служили Менди. Некоторые из них были очень сведущи в магии и могли с легкостью распознать обман. Свернув с дороги, Аркин и его свита направились к палаточному лагерю. На входе в лагерь стояли гвардейцы БенСуры.

— Расступитесь перед преподобным Аркином-Менди. — Грозно проревел Ману-БенСур и стражники тут же расступились.

— Какое счастье приветствовать столь важного гостя на нашей скромной ярмарке. — Стелясь в поклонах, пролепетал главный смотритель ярмарки Тун-АкХан. — Нам не сообщили о вашем визите преподобный.

— Разве Менди должен отчитываться перед тобой? — Грозно посмотрел на Тун-АкХана Аркин-Менди. — Меня ведут боги, а их пути неисповедимы.

— Естественно преподобный. Простите мне мою дерзость. Но если бы мне сообщили, то я бы оставил для вас самый лучший шатер.

— Все эти мирские изящества не для Менди. Отведи нас в палатку, в которой хватит места для всей моей свиты и только.

АкХан поклонился и хлопнул в ладоши. К нему тут же подбежал простородный гном. Он глубоко поклонился, приглашая Аркина-Менди проследовать за ним. Для всех проживание в лагере было платным. Цена зависела от размера шатра, но только не для Менди. Менди никогда и ни за что не платили. Само их присутствие уже было великой честью. Проводник подвел Аркина-Менди к одному из шатров.

— Этот устроит вашу светлость?

Аркин ничего не ответил, а протянул гному руку. Тот, припав на колени, поцеловал ее. Не разгибаясь и не поворачиваясь к Менди спиной, ушел. Аркин и гномы вошли в шатер. Рабы же остались снаружи. Они присели на землю, в ожидании возвращения своего хозяина. Через пару минут из шатра высунулся Тор.

— Преподобный Менди желает совершить омовение после долгой дороги. — Крикнул он рабам и Адонай с Борой тут же подскочили и вбежали в шатер.

Внутреннее убранство шатра было простым, как и хотел Аркин. Слева в углу стоял медный таз с чистой ключевой водой. За ним был буфет, в котором лежали овощи и мясо в качестве угощения для гостей. За ним стоял бочонок сидора. В центре был длинный деревянный стол. По обе стороны от него стояли лавки. Вся стена справа была заставлена кроватями. Аркин и Ману уже сидели за столом и завтракали. Гор как раз заканчивал умываться.

— Вы, к сожалению, не можете, есть с нами за одним столом. — Буркнул, пережевывая курицу Ману. — Вон возьмете потом те тарелки с кашей, когда будите выходить.

Бора, глядя на вкуснейший завтрак Ману, сглотнула слюну, но поделать ничего не могла. Рабы должны были, есть, и спать на улице.

— Ну, и что дальше мой мальчик? — спросил у Адоная Аркин, попивая горячий травяной чай. — Как будем выбирать учеников?

— В загоне ты все увидишь дедушка. — Взяв тарелку с кашей, ответил Адонай. — Просто не забудь взять меня, когда пойдешь на ярмарку.

Аркин утвердительно кивнул и Адонай с Борой вышли из шатра. Они присели на землю возле входа и кушая смотрели на пеструю толпу гномов, снующую по палаточному лагерю. Их любопытство было безгранично. До этого они встречали только гномов клана Белой Бороды, а здесь же были практически все. И чернобородые пришедшие из Холмогор. И серобородые китобои. И рыжебородые купцы из столицы всей империи. И многие другие. Гномы, как уже говорилось, очень ценили свою пышную шерсть, растущую по всему их телу. Поэтому именно по цвету шерсти они и различали свои кланы. Но наблюдения рабов-детей прервал Ману БенСур.

— Адонай ты пойдешь с нами. Ты Бора останешься здесь с Тором.

Бора покорно кивнула, хотя такое покорство давалось ей с превеликим трудом. Адонай встал и проследовал за преподобным Менди и его стражей. Все гномы расступались, освобождая дорогу Менди. Никто не хотел вставать у него на пути и все склоняли пред ним свои головы. Войдя в загон, Аркин огляделся. По всему загону на коленях сидели люди. Они были разбиты на группы. Группы состояли из рабов одного хозяина. Гномы же, важно прогуливаясь вокруг сидящих рабов, внимательно их рассматривали. Одни выбирали только женщин, другие только крепких и здоровых мужчин. Третьи же выбирали исключительно детей. Аркину было больно смотреть, на то, как расстаются мужья со своими женами. Дочерей забирают у матерей, а сыновей у отцов. Но эту боль нужно было пережить. Когда гномы увидели в загоне Менди, то тут же остановились. Они не могли выбирать себе рабов раньше, чем свой выбор сделает Аркин-Менди. Аркин заметил, что все взгляды прикованы именно к нему и пошел в центр. Он медленно шел по загону, особо не смотря ни на рабов, ни на гномов. Дойдя до центра загона, Менди остановился. Раб Адонай тут же припал к ногам своего господина. Ману-БенСур и Гор остановились рядом и оперлись на рукояти своих молота и топора.

— Если ты слышишь меня, то иди ко мне. Если ты слышишь меня, то иди ко мне. — Шептал Адонай и его шепот разносился в головах десятков людей в загоне. — Если ты слышишь меня, то иди ко мне.

Шепот Адоная слышали только избранные. Его не слышали, ни гномы, ни остальные люди. Те же, кто слышал его, вставали и начинали оглядываться по сторонам. Они понимали, что их кто-то зовет, но кто понять не могли. Увидев в центре загона Менди, они направлялись к нему. Где-то глубоко в душе они понимали, что должны это сделать. Услышала Адоная и маленькая девочка, уже выбранная Ксаем из клана Черной бороды. Она повернулась в сторону Аркина-Менди и, не слушая приказы гвардейцев Ксая, направилась к нему. Ксай не мог потерпеть подобную дерзость рабыни и ударил ее кнутом. Девочка, закричав, упала на землю и заплакала от боли. В туже секунду в грудь Ксая врезался серебряный молот Гора. Он снес Ксая с ног и отбросил на несколько метров от девочки. Гвардейцы Ксая лишь удивленно переглянулись.

— Как смеешь ты, Ксай, бить рабыню избранную служить для Менди. — Грозно заревел Аркин-Менди и подлетел к лежащему на земле Ксаю. — Ты что не чтишь законы империи?

Гном хотел было возразить, что выбрал ее первым, но увидев занесенный над своей головой Топор Ману-БенСура, передумал спорить.

— Прости меня преподобный. — Взмолился Ксай и, припав на колени, начал целовать ноги Аркина-Менди. — Я обознался. Прости меня, пожалуйста.

— За подобную дерзость тебя стоило бы низложить до АкХана.

Услышав это, бедный Ксай запричитал еще жалостливее.

— Я пожертвую твоему храму огромные богатства, если ты простишь меня.

— Ну что ж Ксай. Тебе повезло, так как я сегодня в хорошем настроении. — Брезгливо вырвав ногу из объятий Ксая, прошептал Аркин. — Принеси подаяния к моему шатру не позднее сегодняшнего вечера и запомни навсегда мою милость.

Ксай несколько раз поклонился, ударив лбом о землю и смиренно отполз от преподобного Менди. Аркин поднял голову и посмотрел на окружающих его гномов. Те, тут же засуетились, изображая большую занятость.

— Преподобный Менди закончил отбирать рабов? — спросил у Аркина смотритель загона. — Или желает продолжить?

— Нет, я закончил. — Ответил Аркин, оглядев стоящих за ним отобранных рабов.

Смотритель поклонившись, пригласил Аркина-Менди, покинуть это гнусное и недостойное светлости Менди место. Вернувшись, Аркин сразу же вошел в шатер, даже не взглянув на ерзавшую от нетерпения по земле Бору. Ману-БенСур проследовал за ним. Гор же повел отобранных Адонаем рабов за шатер в клетку.

— Ну что там было? — Покусывая губы от нетерпения, тихонько спросила у присевшего рядом Адоная Бора. — Ну же, давай, рассказывай.

— Ты должна была это видеть. — Начал Адонай, наклонившись к своей сестре. — Гор снес Ксая Черной бороды, бросив в него молот.

— Ксая? — Вскрикнула Бора и тут же закрыла свой рот руками.

— Да. Ксая. Я думал, начнется заварушка, но Аркин так напугал бедного Ксая, что тот пообещал пожертвовать огромные богатства в храм Аркина-Менди, лишь бы тот пощадил его.

— У Аркина есть храм? А почему я не знаю об этом?

— Вот глупенькая.

Слова Адоная перебил гном БенСур, подошедший к их шатру. С ним было около десяти простородных гномов. Все они принадлежали к клану Черной бороды.

— Раб. Я тебе говорю, мальчик. — Одновременно и грозно и с легкой долей страха в голосе обратился гном к Адонаю. — Сообщи преподобному Менди, что прибыли пожертвования от Митр-Ксая из клана Черной бороды.

Адонай подскочил и, поклонившись, вбежал в шатер. Через мгновение из шатра выглянул Ману-БенСур.

— А это вы. Ну, заходите.

Гномы поклонились и начали заносить тяжелые сундуки полные драгоценных камней и золота в шатер Аркина-Менди. Когда они, еще раз извинившись за своего господина, ушли, из шатра вышел и Адонай. Он вынес Боре миску с похлебкой и кусок черствого хлеба. Бора, увидев обед, сморщилась.

— Ничего, на острове отъешься. — Улыбнулся Адонай и присел рядом с ней, держа в руках такую же миску.

— А зачем Аркину столько драгоценностей?

— Не знаю. Может без них он не мог отпустить Ксая.

— Ага. Он не смог отпустить, а нам их теперь тащить до самого острова. Полететь-то мы теперь не сможем, с новобранцами не получится.

— Да. Дорога обратно будет долгой.

Адонай подмигнул Боре, и они продолжили обедать.

Аркин решил не спешить с отъездом с ярмарки. Уже вечерело, и уходить было глупо, так что они остались в лагере еще на одну ночь. Следующим утром Гор и Тор подкатили к шатру пару повозок. В них погрузили сундуки с пожертвованиями Ксая. К сожалению коней, раздобыть они не смогли, поэтому повозки пришлось тащить отобранным рабам. К обеду Аркин-Менди покинул ярмарку и направился на запад. Первыми опять шли рабы Адонай и Бора. За ними шел Ману-БенСур. Потом рабы катили повозки. На первой восседал Аркин, а за второй шли свободные от работы люди. Замыкали обоз Гор и Тор. Люди шли двумя колонами связанные между собой веревкой. Когда они отошли уже довольно далеко от Гремлиноса, и город уже не было видно, Бора споткнулась. Ее ноги уже отвыкли ходить босиком и сильно болели. Споткнувшись, Бора сильно ударилась коленом и заплакала. Ману-БенСур тут же подбежал к ней и, подняв на руки, понес ко второй повозке. Люди были очень удивлены подобным поведением грозного БенСура. Обычно, когда раб падал, то БенСур заставлял того подняться, хлестая плеткой. А тут он поднял рабыню на руки и отнес в повозку. Боре понравились ухаживания Ману, и она поцеловала его в щеку.

— Ха. Ха. Жених и невеста тили-тили тесто. — Рассмеялись близнецы и начали обниматься, изображая Ману и Бору.

— Ах вы. Ну, я вам сейчас задам. — Крикнул Ману и, достав свой топор, бросился гоняться за близнецами.

Такое поведение гномов просто ввело людей в ступор. Они остановились в недоумении и молча, открыв рты, наблюдали за своими надсмотрщиками. Те же носились по дороге, веселясь словно дети, а не свирепые гномы.

— Ну, хватит вам. — Закричал на них Адонай и гномы тут же остановились. — Ваши дурачества до добра не доведут. Быстро успокоились, пока никто не увидел вас. Скоро стемнеет, найдите место для ночлега.

Это окончательно добило людей. Мальчик-раб отдавал приказы гномам? Это было выше их понимания. Люди начали испуганно переглядываться, не понимая, что происходит.

— И вы успокойтесь. — Обратился мальчик-раб к людям. — Тащите повозку дальше. Скоро вы все узнаете.

Люди, привыкшие, выполнять приказы, покорно продолжили тащить телеги. Они были настолько скованны страхом, что послушали приказ даже мальчика-раба. Примерно через час Гор нашел небольшое озерцо не далеко от дороги. Заночевать решили в рощице на его берегу. Ману развел костер и подогрел еду, взятую им из шатра. Он разложил ее по мискам, поровну разделив между всеми. И люди и гномы сели одним кругом перед костром и начали трапезничать. Стоит заметить, что есть, начали только гномы и Бора с Адонаем. Остальные же просто держали в руках тарелки и непонимающе смотрели на гномов. Поделиться своей едой и есть ее за одним столом с людьми? Да кто такие они вообще? К каким таким странным гномам они попали.

— Чего смотришь? — Обратился Ману к женщине сидящей рядом с ним. — Ешь, давай. Путь долгий силы тебе понадобятся.

Женщина, не смея перечить БенСуру, начала есть. Она еще никогда не ела такой вкусный суп. Не просто суп, а суп с мясом. В ее тарелке плавал большой кусок мяса.

— Спасибо, мой господин. — Выдавила из себя женщина.

— Зови меня просто Ману. — БенСур вытер руку об кожаный доспех и протянул ее женщине. — Будем знакомы.

— Да хватит уже. Перестань издеваться над бедными людьми. — Крикнул Аркин. — Ты же видишь, они итак сильно напуганы.

— Я просто хочу быть вежливым дедушка. Что я плохого сделал?

Аркин понял, что так дальше продолжаться не может. Он поставил свою миску и встав в полный рост, посмотрел на Бору. Та все поняла и щелкнула пальцами. Аркин сразу же принял свой настоящий вид.

— Вот, видите, я человек. Такой же, как и вы. Эти гномы тоже люди. — Аркин показал на Ману и близнецов. — Бора и Адонай наши друзья, а не рабы. Вы тоже больше не рабы. Теперь вы свободные люди. Большего я пока вам не могу рассказать. Все в свое время. Так что успокойтесь и ешьте.

Аркин опять взглянул на Бору, и та опять щелкнула пальцами. Вновь обернувшись гномом-Менди, Аркин продолжил ужин. Он хотел помочь людям успокоится, но сделал еще хуже. Они начали перешептываться между собой и еще больше нервничать.

— Да я волшебница. — Не выдержав сказала Бора. — Мой братик колдун. И вы такими станете. Для этого мы и вызволили вас из рабства. А теперь хватит думать о нас всякие пакости. Мы еще слишком маленькие, что бы слышать такие слова.

Люди опять замерли в недоумении. Чем сильно разозлили Бору.

— Я же вам говорю…

— Оставь их сестренка. — Спокойно произнес Адонай. — Им сейчас очень тяжело. Но вскоре они свыкнуться и все поймут.

Только спокойные слова Адоная умиротворили людей. От них веяло каким-то теплом и добротой. Его слова звучали как-то по-отечески. Они согрели сердца людей и успокоили их. Больше этим вечером никто из людей не нервничал. После ужина они разбрелись по роще и легли спать. Легли спать и Адонай со своими советниками. Успокоившись, заснул и Аркин.

Следующим утром караван продолжил свой пусть домой.

— А ты в правду волшебник?

Спросила у Адоная, отбитая у Ксая, девочка. Ей было лет шесть, может семь. Она была невысокого роста с пышной шевелюрой смоляных волос. Ее лицо было покрыто дорожной пылью, впрочем, как и одежда. Она была очень любопытна, поэтому и догнала, идущего возле повозки Аркина-Менди, Адоная.

— Да. Я волшебник, причем самый сильный.

Адонай тут же получил удар посохом по голове от Аркина-Менди.

— Ты лишь первый среди равных. Никогда не забывай это, мой мальчик. — Прохрипел Аркин. — Гордыня еще никого до добра не доводила.

— Тем более что ты не самый сильный. — Обогнав Адоная и толкнув его плечом, прошептала Бора.

Адонай лишь улыбнулся и, потирая шишку на макушке, повернулся к девочке.

— Не веришь?

Девочка помотала головой.

— Ну, тогда смотри.

Дорога как раз начала подниматься на крутой склон холма. Люди, тянущие повозку, закряхтели и упираясь босыми ногами в каменистую землю, сбавили ход. Они стиснули зубы от изнеможения, но продолжили тащить повозку. Ее вес был очень велик, а они были уже уставшими. Адонай сделал неуловимое движение пальцем и люди, споткнувшись, упали. Упали они из-за того, что повозка перестала тащить их вниз. Теперь она сама ехала вверх на холм. Люди быстро поднялись и поспешили вперед, чтобы не попасть под колеса телеги. Это очень рассмешило девочку. Но тут Бора, шедшая чуть впереди, подняла вверх левую руку и щелкнула пальцами. Вторая повозка так же ускорилась. Причем она начала двигаться так быстро, что люди, тащившие ее, были вынуждены перейти на бег. Они обогнали повозку с Аркином по обочине и уже через несколько мгновений были на вершине холма.

— Ну, теперь ты мне веришь? — Спросил у девочки Адонай.

— Верю. Я верю, что ты не самый сильный волшебник. — Рассмеялась девочка и побежала вперед догонять Бору.

Бора обняла девочку и поцеловала ее в макушку. Так они дальше и пошли в обнимку.

Когда солнце было уже в зените, на дороге каравану повстречался одинокий гном. Он сидел на камне и курил. Увидев караван, он встал и, потушив сигару, побежал им навстречу. Он явно их ждал. Ману-БенСур поднял вверх левую руку, приказывая рабам остановиться, а правой взялся за рукоять своего топора. Но гном, не заметив БенСура, пробежал мимо и припал на колени возле повозки с Аркином-Менди.

— Достопочтенный Аркин-Менди, мой господин Уруз-АкХан, приглашает вас остановиться на ночлег в нашей деревне. — Произнес гном, не поднимая головы. — Он наслышан о ваших странствиях и почтет за великую честь, принимать вас у себя.

Аркин задумался. Останавливаться на ночлег в деревне гномов было опасно. Но у них заканчивалась еда и вода. Да и отказ мог вызвать никому не нужные пересуды.

— Сообщи своему господину, что я принимаю его приглашение. — Сказал Аркин-Менди и кивком приказал Ману-БенСуру продолжить путь. — Веди нас в свою деревню приказчик.

Гном встал, отряхнулся и, поклонившись, побежал в начало каравана. Деревня Уруз-АкХана была недалеко от дороги. Она находилась на склонах холмов, которые плавно переходили в подножие гор северных Ассури. Деревня жила за счет скотоводства. Возле нее было много загонов, в которых паслись овцы, козы, быки и коровы. Обоз остановился перед деревней. Гномы уже подготовили для него место, подальше от зловонных загонов. Тор и Гор остались устраивать рабов, а Ману-БенСур и Аркин-Менди направились в деревню. На главной площади их уже ждал Уруз-АкХан с остальными гномами. Рабов на площади не было.

— Я рад приветствовать вас преподобный Аркин-Менди в моей скромной обители. — Поклонившись, поприветствовал их АкХан. — Прошу вас разделить с нами эту трапезу.

АкХан протянул руку, показывая на стол специально приготовленный для Аркина-Менди. Он был полон всевозможными яствами. Посреди стола стоял огромный чан, в котором кипел жирный суп из баранины. Вокруг него стояли блюда со свежими овощами и зеленью. Далее находились любимые гномами соленые грибы и бочонки с сидором. Еще на столе было много хлеба, копченного и вяленого мяса и много чего еще. Аркин согласно кивнул, и гномы начали рассаживаться по мягким диванам. Обслуживали высоких гостей не рабы, а простородные гномы. Как только Аркин-Менди присел на диван, ему тут же поднесли кружку с прохладным бодрящим сидором, а на стол перед ним поставили глубокую миску с бараньим супом. К началу трапезы подоспели и близнецы.

— Позвольте мне поднять кружку этого превосходного сидора за здоровье наших гостей, преподобного Аркина-Менди и его свиты. — Уруз-АкХан посмотрел на Аркина-Менди и получив одобрительный кивок продолжил. — Надеюсь, отдых в моей деревне несколько скрасит ваши странствия и позволит немного отдохнуть.

Гномы, подняв кружки с сидором, громогласными кличами поддержали своего АкХана и осушили их. Пир начался.

— А я ведь знал твоих родителей преподобный Аркин-Менди. — Начал разговор Уруз-АкХан. — Наши семьи были очень дружны.

От слов АкХана Ману очень напрягся. Он неуловимо посмотрел на Тора. Тот тоже был напряжен, но смотрел на АкХана. Его рука под столом сжала молот. В любую секунду Тор был готов начать схватку.

— Моих родителей? Разве ты не знаешь светлый АкХан, что у Менди нет родителей? — Грозно прошипел Аркин-Менди. — Когда мы принимаем священный сан, то отрекаемся от всего мирского, включая родню. Моя семья, это Менди, и другой у меня нет и никогда не было.

— Прости мне мое невежество достопочтенный Аркин-Менди. — Тут же извинился Уруз-АкХан. — Я так долго пробыл в этой глуши, что начал забывать правила этикета.

Ману и Тор тут же расслабились и продолжили ужин.

— На первый раз прощу. АкХан но боле не испытывай мое терпение.

— Великодушно благодарю преподобный. — Еще раз извинился АкХан и продолжил разговор. — Что завело вас так далеко в нашу прекрасную долину. Естественно кроме ярмарки.

— Да слухи о вашей ярмарке рабов оказались правдивы. Я отобрал себе на ней много хороших рабов. — Ответил ему Аркин-Менди. — Но прибыл я сюда с иной целью. Мое паломничество лежит к острову не далеко от Омниуса. Там есть храм Менди.

— Да преподобный. Я видел этот храм. Он высечен из скал. По-моему его называют Морской.

— Совершенно верно Уруз-АкХан. — Улыбнулся Аркин. — Его полное название Северный Морской храм Менди. Это один из десяти самых почитаемых храмов во всем Реальном Мире.

— Вот поэтому я любовался им с берега. На этот остров пускают только Менди. И даже Ксаям туда вход закрыт.

— И опять ты прав АкХан. Именно в этом храме ровно сто лет назад я и принял сан.

В это самое время на стоянке обоза рабов Менди. Любопытная девочка подползла к спящим Адонаю и Боре. Ей натерпелось расспросить их о свободных людях, магии и всем остальном. Но добудиться она их так и не смогла. Как она не пихала спящих детей. Как она не трясла их. Они так и не проснулись. Обессилившая и расстроенная, она присела рядом с ними и тоже задремала.

Внезапно взгляд Аркина привлекли два молодых сокола парящих над деревней.

— Красивые птицы преподобный. — Проследив взгляд Аркина, сказал Уруз-АкХан. — Если прикажите, мои воины подстрелят их и сделают чучела для вашей светлости.

— Что? Чучела? Из этих прекрасных птиц? — Удивился Аркин-Менди. — Узри же АкХан силу магии Менди.

Аркин поднял руки вверх и птицы плавно спустились к земле. Они аккуратно сели на его плечи и сложили крылья. Аркин разломил кусок вареной баранины и подал мясо птицам. Соколы тут же склевали его. Сидящий рядом с Аркином гном-приказчик, протянул руку, намереваясь, погладить соколицу. Та тут же клюнула его в палец и воинственно расправила крылья. Гном взвизгнул, чем рассмешил всех вокруг и взял палец в рот, высасывая из него кровь.

— Эта магия доступна только Менди и их слугам. — Прошептал Ману и протянул вперед руку. Бора успокоившись, тут же перелетела на плечо Ману. БенСур погладил птицу по голове и дал ей кусочек вяленой говядины.

— Какая чистая и прекрасная магия. За это стоит выпить. — Подняв бокал, провозгласил тост Уруз-АкХан.

Гномы, последовав его примеру, осушили свои кружки. Аркин внимательно наблюдал за пиршеством и очень переживал за Ману и близнецов. Гномы пили часто и всегда по многу. Они любили сидор и никогда себе в нем не отказывали. Но Ману и близнецы не были гномами. К тому же они еще дети. Им всего лишь по двенадцать лет. Сидор был хмельной, Аркин чувствовал это по себе. Что же тогда творится с детьми. Захмелев, они могли нечаянно выдать свою тайну, и тогда все закончится плачевно.

— Не беспокойся дедушка. — Голос Адоная шепотом звучал в голове Аркина. — Для них это просто тыквенный сок.

Аркин посмотрел на сокола, сидящего на его правом плече, и погладил его грудку. Сокол же, как ни в чем не бывало, спрыгнул с плеча Менди на стол. Он начал важно расхаживать между тарелками, поклевывая то копченую свинину, то вареную баранину. Птица, чьих перьев коснулась рука Менди, была неприкосновенной. Никто из гномов не пытался прогнать ее, а наоборот они пододвигали к нему свои тарелки, дабы она поклевала и из них. Это было для них честью. Бора тоже слетела с плеча Ману к Адонаю и начала пировать.

— Ну, полно. — Сказал Аркин и встал. Все гномы тут же привстали в знак уважения. — Уже поздно. Вы оставайтесь, а мне пора помолиться и готовиться ко сну.

— Как изволит ваша светлость. — Поклонившись, попрощался с Аркином-Менди Уруз-АкХан.

Аркин поклонился и вышел из-за стола. Как только он скрылся за дверью дома АкХана, гномы продолжили пиршество.

— Скажи мне БенСур. Каково это служить у Менди.

— Служить у Менди? — Обгладывая очередную куриную ножку, протянул Ману. — Ну, смотри. Вот, например, ты АкХан, можешь ударить Ксая?

— Ксая? — почесывая бороду, развалился на диване Уруз. — Ну, если в кулачном бою, или на турнире. То мог бы.

— Ну, вот видишь. А Тор на ярмарке снес Ксая черной бороды с ног, метнув в него свой молот.

— Молот в Ксая?

— А пусть не дерзит преподобному Менди. — Сказал Тор, протягивая молот Урузу. — Это серебряный молот стражей Менди. Только у нас есть такие.

— Изящная работа. — Приняв молот и разглядывая его, прошептал АкХан.

— Надо было ему башку отрубить у всех на глазах. А то, что то многие в последнее время начинают дерзить преподобным Менди. Да гном нынче пошел не тот.

— Согласен с тобой Ману-БенСур. — Возвращая Тору его молот, сказал Уруз. — А что еще можешь рассказать про службу?

— Да что тут говорить. Как сыр в масле катаемся. Еда конечно и дисциплина в храме те еще. Но зато в странствиях такие вот пиры не редкость. — Ответил Ману, облизывая пальцы. — Ну а ты АкХан. Тебя как занесло в такую глушь. Сразу видно, что ты не отсюда родом.

— Да. — Раскурив сигару начал Уруз-АкХан. — Я родом из Тераноса. Там у меня живут все родственники. У меня ведь были гранитные карьеры. Рабов несколько сотен. Положение в обществе, уважение. Все было.

— А как тогда здесь оказался?

— Да из-за гордыни своей. Имел я неосторожность выиграть турнир, в финале которого я победил старшего сына верховного миссира Тераноса. Тот обиду затаил и начал пакости на меня наводить. — Почесывая свое жирное брюхо, рассказывал АкХан. — Однажды ко мне подошел один Ксай. Я его хорошо знал. С детства дружили. Он-то мне и рассказал про все. Или я покину город и соглашусь жить в деревни, или верховный миссир не успокоится, пока не низложит меня до БенСура. Ты, конечно, прости меня Ману-БенСур. Но лучше быть праворожденным АкХаном в деревне, чем низложенным БенСуром в городе.

Ману понимающе пожал плечами, и АкХан хотел было продолжить свой рассказ, но тут птицы замахали крыльями и взлетели, растворившись в ночном небе.

— Преподобный уснул. — Прошептал Ману. — И нам пора идти. Завтра опять в дорогу.

Он встал и, поклонившись, вышел из-за стола. Но остановился и посмотрел на близнецов.

— А вам что особое приглашение надо?

Те тут же вскочили со своих мест и поблагодарив за ужин, подошли к Ману.

— А куда же вы? — Удивился Уруз-АкХан. — Выбирайте для ночлега любой дом, какой хотите. Только мой не троньте, он уже занят.

— Извини Уруз-АкХан и спасибо. — Оценил шутку АкХана Ману. — Но в обозе помимо рабов, еще и подношения Ксая черной бороды. Если что-то из них пропадет, мне Аркин-Менди голову оторвет.

— Ну как знаете. Хотя места то у нас спокойные, но все же. Доброй вам ночи.

— И тебе доброй ночи АкХан.

Через несколько минут Ману с близнецами пришли на стоянку каравана. Рядом с ним сидели три гнома-надсмотрщика. Они разложили на суконной скатерке свой ужин и, попивая сидор, трапезничали.

— Бойцы, идите спать, мы покараулим. — Крикнул им Тор.

Гномы тут же поднялись и, поблагодарив его, отправились в деревню. Ночевать под открытым небом, им совсем не хотелось.

— Ну что, гномики, как попировали? — Спросила сидящая возле повозки Бора, как только надсмотрщики скрылись за загонами для скота. — Не подавились?

— Не хуже тебя сестрица попировали. — Буркнул Ману и наклонившись над скатертью, начал вытряхивать еду из-под своего кожаного доспеха. — Налетай народ. Что смог то и спер.

Гор и Тор тоже пришли не с пустыми руками, так что еды хватило на всех. Люди накинулись на нее, так как были очень голодны. Через пару минут на скатерти абсолютно ничего не осталось. Ману же прилег на траву рядом с Борой и заложил руки за голову. Тыквенный сок все же был не совсем соком, как ни старался Адонай. Хмель проник в голову Ману и тот быстро захрапел.

Утором с первыми лучами солнца на стоянку из деревни пришли Аркин-Менди и Уруз-АкХан. За ними шли гномы увешенные мешками.

— Вот преподобный Аркин-Менди прими эти подношения. — Поклонившись, попросил Уруз. — Не взыщи строго, мы гномы не богатые. Золота и серебра у нас не много. Но эта еда, вода и сидор помогут тебе и твоей свите не голодать в вашем долгом паломничестве.

— Я не забуду твои щедрость и гостеприимство Уруз-АкХан. И помолюсь в храме о тебе и твоих гномах.

Аркин протянул руку и Уруз ее тут же поцеловал.

— Все готово преподобный. — Произнес Ману и, увидев одобрение Аркина, махнул рукой. — Трогай!

Караван продолжил свой путь, а Уруз-АкХан и остальные гномы деревни еще долго махали им вслед.

Больше никаких приключений на их пути не произошло. Через два дня они уже подходили к побережью Великого океана. Когда воздух наполнился запахом морской соли, и ветер начал доносить крики чаек, Адонай обратился к Боре.

— Сообщи им, что мы вернулись.

Бора разбежалась и, подпрыгнув, обернулась грозной орлицей. Один взмах крыльев и вот она уже парит высоко в небесах, направляясь к острову Адоная. Он же подошел к маленькой любопытной девочке. Та, раскрыв рот, не моргая, провожала взглядом величественный полет Боры. Адонай прикрыл ей рот и, подмигнув, улыбнулся. Через пару часов караван вышел к берегу океана. Там их уже поджидали хранители на лодках. Спешно погрузившись, они отплыли. Все это время над ними кружила одинокая, гордая орлица. И только когда лодки отчалили от берега, компанию ей составили Адонай, близнецы и Ману. Девочка заворожённая смотрела за танцами пяти орлов в небе над ее головой. Она знала что эти орлы никогда ее не оставят и никогда не бросят в беде. Она так же знала, что уже очень скоро будет парить в небе так же свободно и легко, как и они.