Род Корневых будет жить! Том 6

Глава 26

Вспомнился анекдот про Штирлица:

Штирлиц вышел на Цветочную улицу и тут на него упал цветочный горшок.

«Вот те раз!» — подумал Штирлиц.

«Вот те два!» — подумал Холтофф, по заданию Мюллера сидя в засаде и сталкивая на Штирлица второй цветочный горшок.

Я ведь уже во второй раз попадаю в подобную ситуацию. Ещё не так давно у меня возникали вопросы к Мо Сяню и его бойцам в Китайском квартале. Теперь вот медведь.

Оба моих учителя были себе на уме и, помогая мне в культивации, преследовали свои цели.

Да, они оба очень много сделали для того, чтобы я стал сильнее, но, как только что сказал медведь, их видение ситуации могло исказить для меня истину. И скорее всего в каких-то важных, принципиальных вопросах моё восприятие этой самой истины теперь искажено.

И хотя ни один, ни второй явно не подталкивали меня к каким-то выводам или решениям, но я не верю, что влияния на мой выбор не было. Я родился и вырос в мире, где политтехнологии доведены до абсолюта, и сформировать у любого человека нужное видение ситуации не стоит больших трудов. За исключением тех случаев, когда у человека есть критическое мышление. Хотя, и тут умудрялись воздействовать — тоньше, зато глубже. Потому что человек как бы сам принимал решение.

Ну а что? Можно даже не врать. Просто имеющиеся факты показать в нужном ракурсе, использовать нужные слова, и вот уже не «задержали», а «схватили», не «разбирательство», а «беспредел»…

Всё то же самое, но другое эмоциональное наполнение, и у человека уже сформировано нужное отношение…

Не люблю слово «нужно» во всех его вариациях. Всегда хочется спросить: «Нужно кому?»

Вот и сейчас, глядя на перебранку медведя и котяры, я думал о том, кому из них и что от меня нужно? Почему мне медведь помогал? И почему сейчас Шаман ругается с медведем, требует от него, чтобы он мне что-то там отдал. Что именно и зачем?

Нет, я не имею ничего против того, чтобы помочь Мо Сяню или медведю в их целях. Но я терпеть не могу, когда меня используют втёмную. А в обоих случаях — и с Мо Сянем, и с медведем — именно так всё и было. В обоих случаях я был шахматной фигурой, а мои учителя — игроками за шахматной доской.

Что ж, пора отрываться от доски!

Я поднялся.

— Уважаемые, — обратился я к коту и к медведю. — Вам не кажется, что я не бессловесная кукла, а вполне себе разумное существо. И способен сам принимать решения. Почему бы вам не рассказать мне, в чём ваша проблема? Глядишь, вместе мы нашли бы решение, которое удовлетворит все три стороны?

Медведь и кот замолчали и уставились на меня.

— Я ж тебе говорил! — фыркнул Шаман.

— Слова… — проворчал медведь.

Я, конечно, не ожидал, что они в один момент изменят своё отношение ко мне, но всё равно меня резануло.

— Прекращайте говорить обо мне так, будто меня тут нет! — довольно жёстко оборвал я спорщиков. И уже мягче добавил: — Я к обоим вам отношусь с большим уважением и благодарностью за всё, что вы для меня сделали. Однако, если вы продолжите так себя вести, я развернусь и уйду!

— И погибнешь! — кинул мне в ответ медведь. — Не найдёшь истинного пути и сразу же погибнешь!

— Вполне возможно, — согласился я с ним. — Но может и нет. Может, я пойду по своей кривой дорожке, пока не стемнеет…

Кот снова фыркнул, потом развернулся к медведю задницей, нагло задрал хвост и подошёл ко мне. И уже около меня сел, привалившись к моей ноге.

— Ладно, я всё понял, — сдался медведь и вздохнул. Потом повернулся к Насте и приказал: — Принеси!

Настя послушно развернулась и ушла в темноту.

Я точно знал, что там нет прохода, там стена, уходить некуда, но Настя ушла.

Хотя, чего это я? Я сам только что шёл по тоннелю, которого быть не должно и по которому я из Новосибирска до Барнаула дошёл за считанные минуты. Так что…

Проводив Настю взглядом, я сказал:

— Пока мы ждём, может введёте меня в курс дела?

Медведь кивнул и важно заявил:

— Всё-таки не ошибся я с учеником…

— Можно подумать, у тебя был выбор… — фыркнул кот.

Я срочно склонился к ремню, чтобы скрыть улыбку. Потому как котяра уел медведя по полной. У того действительно выбора не было — я был один. Остальные люди спускались в рудник только для того, чтобы нанести ему раны.

Повесив кисточку-оберег на поясе, я выпрямился и спросил медведя:

— Так что там с глобальными планами? Какая помощь от меня требуется? Что нужно сделать?

Медведь подумал немного и произнёс:

— Я хочу, чтобы ты сломал артефакт, который находится у вашего императора.

В первый момент я подумал, что ослышался — где я и где император. Но потом взял себя в руки и сказал:

— Допустим. Но зачем это тебе?

— А что тут непонятного-то? — проворчал медведь. — Я хочу заниматься культивацией и дальше. И когда-нибудь возвыситься до такого уровня, чтобы стать человеком.

Я сразу же вспомнил Аю — королеву слизней. Она возвысилась и стала человеком. Не знаю, насколько, но внешне не отличишь. Хотя…

Вспомнив наше с ней короткое общение, я подумал: вполне возможно, что она человечнее некоторых людей.

Я другими глазами посмотрел на медведя.

— Что ж, — сказал я. — Цель благородная, и я вполне поддерживаю её. Вот только мне не понятно, каким образом артефакт императора мешает твоей культивации?

— Хороший вопрос… — чуть слышно заметил котяра.

Но это «чуть слышно» было достаточно для того, чтобы его хорошо расслышали и я, и медведь.

Я ждал ответа. И медведь вдруг признался:

— Я боюсь. — И быстро добавил: — Я боюсь, что артефакт опять соединят, и магия исчезнет, а я навсегда останусь медведем.

— А зачем тебе быть человеком? — удивился я. — Ты сильный, мудрый, могущественный. Став человеком, ты многого лишишься.

— Как зверь, — начал объяснять медведь, — я могу дойти только до определённой ступени культивации ци. У зверей есть потолок возвышения. Но став человеком, я смогу возвышаться дальше.

Я кивнул. Нет, я понимал медведя, его желание роста. Сам такой — стремлюсь стать сильнее. Поэтому у меня в голове не укладывалось, зачем было лгать? Я так и спросил:

— Почему сразу было не сказать правду? Заключили бы договор: ты помогаешь мне, я помогаю тебе, и всё.

Медведь отвёл глаза и с тяжёлым вздохом проговорил:

— Кто хочет признаваться в своей слабости?

— Тот, кто не сравнивает себя с другими, а сравнивает только с самим собой в прошлом? — ответил я вопросом на вопрос.

А про себя добавил: «Или тот, кто силён по-настоящему».

Но, как бы то ни было, я был благодарен медведю за искренность — вот так признаться в своей слабости может не каждый и это дорогого стоит.

— Полегчало? — спросил у медведя котяра.

Тот вздохнул и ответил:

— И да, и нет. Да, потому что между нами теперь ничего не стоит. А нет, потому что моя жизнь теперь зависит от моего ученика.

— Можно подумать, раньше было иначе, — заметил кот.

— Не иначе, — согласился с ним медведь. — Но раньше ученик не знал об этом, и я мог контролировать процесс…

— Это иллюзия, что мог контролировать, — ответил кот.

— Возможно, — вздохнул медведь и добавил задумчиво: — Возможно…

В этот момент вернулась Настя. В руках у неё был свиток.

По кивку медведя Настя подошла ко мне и протянула этот свиток.

И снова я не стал торопиться брать подарок, хотя мне очень хотелось развернуть его и заглянуть внутрь. Но я прекрасно помнил, что медведь не хотел его отдавать. Поэтому решил дождаться, когда он сам скажет взять.

И он сказал:

— Это очень редкий свиток. Таких возможно и не осталось больше. Тут есть описание того артефакта. Среди других артефактов, конечно. Но, зная детали, ты сможешь узнать, какие способности тебе понадобятся, и овладеть ими. Ну и узнаешь, как сломать императорский артефакт. Единственный момент, возможно, ты не сразу сможешь прочитать этот свиток, для этого нужно соблюсти определённые условия…

— Какие? — спросил я.

— Я не знаю, — вздохнул медведь. — Эта информация утеряна. Я сам не могу прочитать свиток.

Это было забавно: вот тебе ключ, но воспользоваться ты им не сможешь.

Ну что ж, если есть ключ, то есть и замок под этот ключ. А уж как его использовать, это я выясню, дайте только время!

Я посмотрел на медведя и спросил:

— А что за другие артефакты?

Медведь махнул лапой.

— Другие артефакты тебе не нужны. Не забивай себе ими голову.

Я усмехнулся — это мне решать, чем забивать себе голову, а чем — нет.

Но вслух я сказал:

— Понял тебя, учитель!

И, поклонившись, принял свиток у княжны Таракановой — искусной марионетки медведя и мёртвой сестрёнки Анны, которая теперь моя соратница.

Едва свиток оказался у меня в руках, медведь раздражённо рявкнул:

— А теперь уходите отсюда!

Я не заставил его повторять дважды — убрал свиток в ремень-артефакт, в ту ячейку, где хранились книги с техниками. А потом развернулся и пошагал по тоннелю в обратную сторону.

Пещера рудника исчезла, едва я сделал первый шаг. И теперь было такое ощущение, что тоннель схлопывается вслед за нами, и реши мы пойти обратно, просто упрёмся в стену.

— Что скажешь? — спросил я у Шамана.

— А что ты хочешь услышать? — спросил кот.

— Как давно вы знакомы с медведем? — уточнил я вопрос. — И что вас связывает?

Кот некоторое время шагал молча. Лишь хвост был по-прежнему воинственно задран.

Наконец, кот сказал:

— Между нами с медведем много всего. Много времени, много боли, много радости. Мы вместе начинали культивировать ци. Но сейчас наши пути разошлись.

— Вот как? — спросил я, почему-то совсем не удивившись.

— Я не разделяю его желание уничтожить артефакт, — пояснил кот.

— А ты что, не хочешь стать человеком? — насмешливо спросил я.

— Ты глупый, неразумный котёнок! — строго ответил кот и замолчал.

И сколько бы потом я его не спрашивал, он просто молча бежал рядом.

В конце концов, я смирился.

Шёл и думал о том, что вот у медведя есть цель — стать человеком для того, чтобы двигаться по пути возвышения дальше. А я чего хочу?

Понятно, что сдать выпускные экзамены и вступить в наследство. И защитить людей, которые зависят от меня или доверились мне. И всё? Или ещё чего-то?

Вот я сейчас взял на себя обязательство помочь медведю и разрушить императорский артефакт. А мне оно нужно?

Хотя, медведь действительно помог мне. Да и не только мне — он Марту оживил! И я не могу отплатить ему чёрной неблагодарностью. Поэтому сделаю то, что он просит. Не знаю как, но сделаю! А потом спокойно заживу в своём имении. Буду строить автомобили, растить детей и потихоньку культивировать ци.

Путь назад оказался не таким длинным, как туда, что в общем-то закономерно. Туда мы шли в неизвестность, а обратно — домой.

Конечно, не совсем домой, но в место, где я сейчас живу.

Я усмехнулся — живу я сейчас в медблоке. Так что, шли мы с Шаманом в медблок…

И едва вынырнули из темноты, как увидели и услышали завывающих у границы темноты волков и столпившихся встревоженных ребят.

— Что случилось? — одновременно спросили мы друг у друга.

Я решил скорректировать вопрос:

— Почему вы тут? Вы же пошли по общежитиям?

А ребята в то же время спросили:

— Где ты был? Мы тебя искали!

А Анна вдруг, изменившись в лице, указала пальцем мне на пояс, точнее, на оберег, и произнесла:

— Где ты это взял?