Род Корневых будет жить! Том 6

Глава 14

Истинное пламя призвать не получилось. Похоже, оно появляется только в печи дан. Во всяком случае я могу пока призвать истинное пламя только в печи дан. Но моя стихия — огонь! А потому…

Эх, не придумали в этом мире ещё противопожарной системы. И огнетушителей ещё тоже не придумали. Зато есть магия…

В общем, в тот момент, когда я вспыхнул, как факел, в учебной аудитории началась паника. Но к счастью, преподаватель не первый год работал со студентами. Поэтому он не растерялся и подавил мой огонь. Так быстро, что я даже сообразить не успел.

— Представьтесь! — потребовал преподаватель, когда пламя потухло, и все немного успокоились.

— Владимир Корнев, — назвался я.

— Ты что творишь, Владимир Корнев?! — потребовал он объяснений. — Задание какое было?!

— Собирать в медитации защиту, — ответил я.

— А какая связь между защитой и вот этим! — преподаватель ткнул в выжженный вокруг меня ковёр и в обгоревшую подушечку-поджопник, из которой всё ещё белёсой струйкой поднимался дымок.

— Решил укрепить слой защиты, пытаясь обжечь его, как гончар обжигает глину, — честно ответил я.

— А с чего ты решил, что твоя защита имеет стихию земли, и что её нужно обжигать, как глину? — спросил преподаватель, и до меня дошло, каким я был идиотом!

Моя стихия — огонь! Значит, и защита тоже огненная!

— Вижу, вы поняли свою ошибку, молодой человек, — прокомментировал преподаватель, неожиданно сбавляя тон и снова переходя на вы.

— Да, учитель, — смиренно ответил я.

Но мысли мои продолжали лететь вперёд.

Это выходит, что я усилил свою защиту на самом деле. То есть, у меня получилось! Просто, как говорится, костёр стал повыше и пламя пожарче. Выходит, это вполне себе боевая техника. Надо будет потренироваться. Только где-нибудь на воздухе и вдали от строений, чтобы не устроить пожар.

Преподаватель вроде бы успокоился и сказал всем:

— Проходите, садитесь на свои места! Опасность миновала!

Народ потянулся к своим подушечкам. А вот мне сесть было негде — моя подушечка основательно так выгорела.

Потоптавшись немного, я отошёл на неповреждённую часть ковра и сел прямо на пол в позу для медитации.

— А теперь давайте обсудим, у кого что получилось! — предложил преподаватель. И тут же добавил: — А начнём с вас, Владимир Корнев! Потому как у вас-то точно что-то да вышло!

Делать было нечего. И я, под одобрительные покачивания головой преподавателя, начал неспешно рассказывать о своей медитации, приведшей к таким по истине стихийным последствиям.

Естественно, я следил за своими словами, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего.

— А зачем вы решили обжечь защиту? — спросил преподаватель.

— Я когда собрал защитный слой, то понял, что если добавить огня, то защита будет сильнее… — смущённо проговорил я.

— Ещё бы не сильнее! — усмехнулся преподаватель.

И меня понесло:

— Я же сначала хотел обжечь истинным пламенем, но…

— Истинным что? — расширив глаза, перебил меня преподаватель.

А я смотрел на его ползущие вверх брови и мысленно костерил себя: вот на кой я упомянул истинное пламя?!

— Вы знаете об истинном пламени? — спросил преподаватель.

— Ну да, — признался я. А что мне ещё оставалось?

— Возможно у вас когда-нибудь получалось разжечь истинное пламя? — в глазах преподавателя появился азарт.

— Как бы да… Было дело… Несколько раз.

— И как? — с волнением спросил преподаватель. — Получилось?

Я кивнул.

— А как вы это делали, можете поделиться?

Сказавши «А», пришлось говорить и «Б».

— В печи дан, — пожал я плечами.

— Вы создали печь дан?! — в глазах преподавателя было предвкушение, как у гончей, которая почуяла зверя.

— Да, создал, — ответил я и добавил: — По совету моего учителя.

— Подождите… — преподаватель протянул вперёд руки. — Дайте угадаю! Ваш учитель тот самый китаец?

Я кивнул.

Преподаватель выдохнул. В его глазах было неподдельное восхищение.

Вытерев уголки губ, он торжественно сказал:

— Владимир Корнев! Переводной экзамен по моему предмету вы сдали! Мне больше нечему вас учить!

Я бы с ним, конечно, поспорил. Даже на том кусочке лекции, на котором успел побывать, я и то услышал новое для себя, что здорово может подтолкнуть мою культивацию.

Про практическое занятие вообще молчу! Столько пользы за один день! Я же, по сути, получил не просто защиту, а активную защиту, которая в любой момент может стать оружием для нападения! Во всяком случае в ближнем бою. Надо только потренироваться создавать эту технику быстро.

Ну и выяснить, что произойдёт, если я «обожгу» защиту истинным пламенем, мне тоже хочется. Ведь если у меня сейчас не получилось использовать истинное пламя, то это совсем не значит, что такое в принципе невозможно.

— Вот ведь везёт Володьке! — прошептал за моей спиной Глеб.

— Везёт тому, кто везёт! — рассудительно оборвала его Полина. — Володя много культивирует, вот и результаты есть. А ты? У тебя хоть что-то получилось?

Под конец Полина говорила уже не шёпотом, а довольно-таки громко.

Не мудрено, что преподаватель услышал её. И с интересом повторил:

— Да-да! Я хотел бы знать, что у вас получилось! — а потом обвёл рукой аудиторию и добавил: — У всех у вас!

К моему удивлению, Глеб начал рассказывать о своих успехах на этом практическом занятии. И к ещё большему моему удивлению, у него получилось увидеть средоточие, ци и даже собрать небольшой защитный слой. Тоненький и не стабильный. Который рассыпался, едва медитация Глеба нарушилась. Но тем не менее, если учесть, что прошло всего два месяца с тех пор, как я пробудил его силу, то результат просто офигенский!

Меня прям гордость распирала за результат Глеба!

А потом точно так же распирала гордость за результат Данилы. У него итог медитации был чуть получше, чем у Глеба. Но защитный слой тоже быстро распался.

И у Василя всё вышло! Он даже смог ненадолго удержать защитный слой на своей коже.

Про Полину и Анастасию вообще молчу! Они обе умнички! Прям душа радуется!

Но самый интересный результат был у Сени. Ему удалось не только увидеть средоточие и напылить ци, что меня абсолютно не удивило, особенно если вспомнить, из какого Сеня рода, но ещё ему удалось покрыть ци не только кожу, но и внутренние органы.

Я сначала удивился, зачем ему это? Но потом понял — это для защиты внутренних органов в то время, когда Сеня превращается в зверя.

Естественно, Сеня не стал говорить, для какой цели он защищал органы, но преподавателю это было и не нужно. Его интересовал только результат. Всё остальное не имело значения.

А по результатам Сене переводной экзамен тоже зачли. Как сказал преподаватель:

— Вы, Арсений Волков, знаете, чего хотите от медитации и идёте точно к цели! Это важное знание для культиватора. Не просто возвышение, а понимание для чего вы это делаете, понимание своей цели.

И хоть Сеня на самом деле и не сказал, для чего именно он так распределил защитный слой, преподаватель зачёл ему переводной экзамен.

А мы и рады! Теперь Сене нужно сдать ещё один переводной экзамен, и он сможет участвовать в большом турнире.

Преподаватель расспрашивал других студентов о их результатах, но мы уже никого не слушали. Мы поздравляли друг друга и радовались за Сеню, как за себя.

Теперь Сене нужно выбрать второй предмет и попытать счастье с ним. Глядишь, и получится!

Единственное, у нас изначально была цель всех наших довести до большого турнира. Что ж, цель не поменялась. Просто мы увидели, что это возможно.

Как говорил Остап Бендер во время обсуждения с Кисой Воробьяниновым обшей стоимости драгоценностей мадам Петуховой, спрятанных в стульях, в романе Ильфа и Петрова «12 стульев»: «Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!»

Лёд тронулся! И это обнадёживало! И вселяло уверенность, что и другие смогут!

Наконец, преподаватель закончил опрос.

Результаты у остальных моих однокурсников в подавляющем большинстве были скромными. У нескольких человек вообще не получилось. Ну и четверо вроде как даже получили защитный слой, хотя больше никому переводной экзамен зачтён не был.

— Еремей Евгеньевич! — обратилась к преподавателю одна из девушек, у которой ничего не получилось. — А что нам теперь делать?

— Медитировать, Любава, медитировать! — ответил ей преподаватель. — Снова и снова медитировать!

— Но у меня не получается! — надула губки девушка.

Еремей Евгеньевич снисходительно посмотрел на девушку и вдруг сказал фразу, от которой у меня сразу всё вылетело из головы.

— А вы, Любава, попросите Володю Корнева, пусть он вам поможет. Вы же видели, как хорошо у него получается? Думаю, он вам не откажет… — и этот гад посмотрел на меня: — Правда, Володя? Не откажете же такой симпатичной девушке?

Я ничего не успел ответить, как между мной и Любавой появились Полина с Анастасией. Как будто через телепорт переместились. И заявили одновременно:

— Володя ещё не оправился после ранения, — сказала Анастасия.

— Любава, подключи своё воображение! — сказала Полина.

Любава же, выставив нижнюю губу балкончиком, ответила девушкам:

— Вам-то хорошо! Володя помогает вам. А как нам быть? Кто нам поможет?!

Пока девушки выясняли, кто кому помогает, преподаватель шустренько поднялся с подушечки и быстренько слинял из кабинета. Сволочь!

Я тоже попытался слинять вслед за ним, но у меня ничего не вышло. Любава и её подруги перекрыли выход. Пробиваться можно было только с боем, но я как-то не привык драться с девушками, тем более, с симпатичными.

Парни, кстати, тоже стояли вторым фронтом у самой двери, намертво запечатывая выход.

— И что теперь делать? — чуть слышно пробормотал я, в бессилии опускаясь обратно на пол.

— Ох, что же ты на пол садишься? — тут же запричитала Любава и кинулась к поджопной подушечке преподавателя. Схватила её и понесла ко мне.

Но дорогу ей преградила Полина. Она молча протянула руку:

— Давай! Я передам! — сказала она, как отрезала.

Любаве ничего другого не осталось, как только передать Полине подушечку для меня. Хотя я видел, что ей это очень даже не понравилось.

Нужно было как-то решать эту ситуацию. Становиться преподавателем для всего первого курса — так себе идея. Но Еремей Евгеньевич не оставил мне выбора, натравив на меня девушек.

Я вздохнул и произнёс:

— Садитесь, пожалуйста!

Все бегом расселись по своим местам.

Я и моргнуть не успел, а весь курс уже внимательно смотрел на меня, готовый ловить каждое моё слово. Даже не нужно было призывать к тишине.

— Етить-колотить ядрёна вошь! — проворчал я.

И увидел, что мои друзья тоже сидят рядом со мной на подушечках и внимают мне с не меньшим интересом.

Я мысленно застонал: и за что мне такое счастье?