Резня на «Могиле гиганта»

ГЛАВА 11 ПЛОХОЕ МЕСТО

С мрачной неизбежностью, авгуры, пронизывающие поверхность, и био-сканеры, установленные на броне ветеранов первой роты, начали засекать движение под поверхностью Мирал Прим. Было сложно определить, заполонили ли ксеносы естественные разломы и расселины сразу после первого столкновения кораблей с поверхностью планеты, или же они последовали за убегавшими миральцами, когда вторжение уже шло полным ходом.

Никто из Ордена, ни один десантник или серв, не задумывались над раскопками «Могилы гиганта». В конце концов, цельная скала всегда казалась самым крепким фундаментом. Эта истина была старше, чем самая древняя человеческая цивилизация. Но эта глыба была далека от прочности. В этом плане схожесть благородной Соты и дикого Мирала становилась более философской и более значительной, чем тоскливая метафора.

Основания плоскогорья располагались ниже уровня земли, погрузившись в грунтовые воды, под местным зеркалом воды, возможно являвшиеся неким природным источником.

Когда миральцы стали проникать незамеченными в крепость, используя нижние уровни, магистр Торкира приказал свои воинам исследовать и запечатать часть туннелей. Хотя сначала казалось, что терминаторы, облаченные в громоздкую броню тактического дредноута, не смогут справиться с этой задачей, так как их бронекостюмы были слишком огромными и позволяли пролезть в щели лишь на несколько метров, вскоре стало ясно, что противник оказался в таком же положении. Более крупные био-формы тиранидов, больше чем различные виды гаунтов, также не могли полностью впихнуть свое тело в расщелины. По крайней мере, все еще оставалась надежда. У миральцев существовала весьма познавательная история по поводу «Могилы гиганта». Вероятно, плоскогорье являлось кладбищем для неизвестной расы, спустившейся со звезд, но история была настолько туманной, что ее значение потеряло смысл в традициях местных племен.

Но, ветераны не удивились бы, даже если наткнувщись на огромные гуманоидные черепа или похожие на толстые, как у фантинцев, кости, разбросанные под скалой. Вместо этого, космические десантники обнаружили группу местных. Большинство было ранено, все они были объяты страхом. Было странным видеть панику в глазах этих суровых диких охотников, и ни один из воинов Ордена не мог и представить, что им пришлось пережить, пока они убегали от ужасов, преследовавших их. После этой встречи они обнаруживали только мертвых. Тех, кто был слишком слаб, чтобы добраться до укрытий в импровизированных убежищах, или застрял в узких участках подземелья. Затем десантники засекли движение. Оно началось в самых нижних, залитых расщелинах, темная, ледяная вода вспенивалась и бурлила, принося запах несвежих горячих тел. Появились потрошители. Поедатели расчлененной плоти, они наступали, словно вторая волна на поверхности воды. Прорубая пространство сквозь самые мелкие участки в направлении битвы и мертвечины. Косы убивали тварей с молниеносной скоростью, разрубая их лезвиями или топча бронированными ботинками. Когда тиранидов стало слишком много, огнеметчики зачистили щели сгустками сверкающего прометия. Понимая, что более умные твари, или более многочисленные, все же нашли возможный путь, магистр Ордена отозвал своих воинов, чтобы сформировать кордон. У них не было времени ни на строительство баррикад, ни минирование подземных пещер. Воины первой роты организовали огневые мешки и ждали появления ксеносов из глубин подземелий. Но, в отличие от поверхности, где Торкира полагался на решения Кулмония, как командующего бастионом, здесь он был одержим новым, более жестким решением проблемы. Наконец-то он поведет своих людей в бой, и его гневная риторика последних нескольких недель наконец обретет физическую форму. Бывший Хранитель Фароса превратился в череполикого жнеца, желавшего лишь мстить и убивать. Менее чем за час первые силуэты воинов появились из тьмы, лишь чтобы быть встреченными болтерным огнем и силовыми косами. Снаружи, внешние стены плоскогорья содрогнулись. Адамантий вибрировал с каждым ударом, гидравлические закрывающие механизмы гудели в бронированных крепежах.

— Уничтожить их! — взревел Кулмоний, обращаясь ко всем, кто мог держать оружие, которое смогло бы сокрушить врага.

— Создайте баррикады их телами!

На крепостном валу лежала дюжина бронированных трупов, золотисто желтый цвет их брони почти превратился в черный, рядом валялось вдвое большее число смертных. Втрое превышавшее их количество ползучих и летающих тварей, нашедших опору где-то на зубчатых стенах, было встречено отчаянным сопротивлением защитников, но занятие стен было лишь вопросом времени. Орды тиранидов казались нескончаемыми, и длинная миральская ночь лишь служила им союзником. Еще более странные и крупные виды тиранидов, выполняющие более сложные функции на поле боя, были замечены среди рядов противника. Остававшихся в живых десантников-опустошителей было слишком мало, чтобы сдержать волну, поэтому Кулмоний не послал дополнительные силы, в лице тактических и штурмовых десантников. Тем более, это уже не имело значения. Ворота еле держались и находились на грани обрушения. Огромные осадные карнифексы врезались в них, проминая усиленный феррокрит барбакана своими мощными конечностями. Один из монстров, прикрываемый его меньшими собратьями, врезался в ворота, словно оппонент по спаррингу, пока сконцентрированный огонь из мульти-мелты не уничтожил его. С мрачным, неестественным спокойствием еще два гиганта убрали с дороги тело поверженного собрата и вернулись к штурму. Пока Кулмоний доставал из кобуры болт-пистолет, пара толстых, бронированных когтей схватилась за верхушки ворот, и зверь повис на них, пытаясь открыть их с помощью собственного веса. В то же время, его приятель снова и снова молотил по арматуре своими тараноподобными кулаками. Адамантий ворот заскрежетал, на пластинах проступили следы деформации. Один из трубопроводов лопнул, разбрызгивая жидкость по косяку ворот. Командующий взвесил в руках свой щит, сделанный из черепа тиранида, наблюдая, как расширяется отверстие между двумя половинками ворот. Он мог видеть усеянную клыками, ревущую морду твари, слышать визги остальных тиранидов, собравшихся у ворот.

— Братья Косы! — крикнул он, припав на бронированный наколенник. — Настал последний час!

Позади него, боевые братья Кос Императоров застыли по обоим сторонам импровизированных баррикад, держа оружие наготове. Вверху, под защитным куполом, на самых высоких подмостках, гордо реял боевой стяг, как символ противостояния Кракену вокруг которого сплотились мужчины и женщины, которые поклялись служить Ордену до конца своих дней и готовые отдать жизни, сражаясь рядом с воинами-гигантами. Они являли собой идеал сотаранцев. И, ко всеобщему сожалению, этот идеал находился в шаге от истребления. Кулмоний бросил быстрый взгляд сквозь костяное перекрестие своего щита, в сторону сержанта Ангелои, преклонившего колено и нацелившего болтер на ворота. Они обменялись уважительными кивками.

— Почтенные слуги, — снова крикнул Кулмоний. — Как командующий «Могилой гиганта», я обращаюсь к вам — не бойтесь чужака, но ненавидьте его! И убивайте его!

Сервы молчали. Лишь вопли голодных ксеносов эхом разносились по всему плоскогорью, а, расставленные на верхушках стен, щелкали челюстями при каждом повороте в сторону противника.

Споровая мина врезалась в укрепления в левой части ворот, кислотное облако взрыва сбило трех оставшихся опустошителей с ног. Один из них врезался в барбикан настолько сильно, что канистра с топливом для его тяжелого огнемета взорвалась выпустив наружу волну огня. Другой десантник перелетел через стену, прямо в пасть ксеноса. Их страдания не были долгими. Кулмоний понизил голос. Он не был прирожденным лидером.

— И еще, братья, — пробормотал он, — не надейтесь пережить это. Поэтому сражайтесь изо всех сил. За Соту.

Карнифекс тяжело повис на левой створке ворот, и металлическая рама слетела с петель. Монстр свалился вместе с ней, заставив содрогнуться поверхность земли, усеянной трупами тиранидов. На миллисекунду оба осадных ксеноса находились в замешательстве, пытаясь понять, что они должны делать дальше. Затем когтистый монстр набрал в легкие воздуха, готовясь к триумфальному реву. Ракеты, выпущенные «Вихрем», врезались в тварь и разорвали ее на куски. Барбикан просто исчез в череде разрушительных взрывов, и каждый ксенос, находящийся в радиусе пятидесяти шагов от места взрыва, разделил учесть карнифекса. Горящие обломки градом посыпались на склон плоскогорья, освещая орды детей Кракена. В этот момент со смотровой площадки раздался громкий крик, усиленный динамиками шлема.

— Братья! Станьте лезвием!

Последовавший за этим боевой клич штурмовиков Ордена был заглушен ревом двигателей прыжковых ранцев. Соотношение сил было не в пользу Кос Императора: тираниды превосходили их численностью, тысяча к одному, и у десантников практически не оставалось шансов на выживание, только кровавая мясорубка и мучительная смерть. Но все они стали лучше понимать холодный, расчетливый разум ксеносов, и знали, что лишь одна вещь может застать тиранидов врасплох, по крайней мере на время, данное решение было абсолютно нехарактерно и иррационально для человеческой расы. Поэтому Косы Императора первыми атаковали ксеносов. Три полных отделения штурмовиков взмыли над головами своих братьев и, перепрыгнув обломки ворот, понеслись навстречу кровавой резне. Их цепные мечи и силовые клинки ревели все громче и громче по мере приближения к озадаченным ксеносам. Противников ждала отчаянная схватка — пистолеты и клинки против острых как лезвие когтей и инопланетного вооружения. Затем, позади гаунтов и охотников-истребителей, возникли «настоящие» тираниды. Воины с багровой и бледно-желтой окраской. Гребенчатые убийцы. Возвышаясь даже над бронированными гигантами Ордена, монстры, привлеченные перспективой битвы, собрались в одном месте, словно пчелы, слетевшиеся на мед. Они атаковали хитиновыми мечами и хлыстами, пробивавшими пластины брони, кость и плоть. Издавая яростный рев, ксеносы источали ненависть ко всему живому. Они насылали на противника рой жуков, вгрызавшихся глубоко в плоть, оставляя на ней множество гнойников. Косы также изголодались по битве, а особенно — по отложенному возмездию. Для них было неважно — поняли ли тираниды их замысел, или нет. Десантники сражали тварей выстрелами в упор из болт-пистолетов и сносили их мерзкие головы зазубренными жнецами, их цепные мечи разрубали тиранидов пополам. Проклятия и брань наполнили воздух, рев ксеносов смешался с агонизирующими криками людей. Но эта контратака не могла длиться долго. Простая арифметика битвы складывалась не в пользу Кос, и они знали об этом с момента, когда приносили последние клятвы и пели боевые гимны.

За чуть более девяносто секунд от трех отделений осталась лишь небольшая группа воинов. Те, кто все еще мог использовать прыжковые ранцы — взмывали в воздух и оказывались под защитой стен бастиона, бросая полные сожаления взгляды на мертвых и раненых боевых братьев, оставленных на поле боя. Кулмоний отбросил эмоции в сторону. Он уже отдавал подобный приказ ранее, и, еще с тех времен, тяжкое бремя не переставало давить на его могучие плечи.

— Они захватили наживку, — крикнул он по воксу. — Открыть огонь! Раздавим их еще раз!

«Вихри» выпустили еще одну волну ракет, откатившись назад, когда их пусковые установки опустели. Две из боеголовок попали в обломки барбикана, но остальные нашли свою цель, за долю секунды стерев с лица земли все последствия рукопашного боя и нивелировав эффект от их небольшой победы. По крайней мере, раненые Косы, находившиеся в эпицентре взрыва, избежали надругательства над их телами. Эта мысль успокаивала Кулмония. Брат Нимеон, ставший членом вновь сформированного на поле боя тактического отделения, вставил болт-патрон в пистолет.

— Командующий, — передал он по вокс-связи, — на этот раз ты серьезно разворошил осиное гнездо.

Дети Кракена были в ярости. Те твари, которые смогли быстро оправиться, оставили тяжело раненных собратьев на растерзание роям потрошителей и снова ринулись в бой, в еще больших количествах. Различие видов перестало существовать, все ксеносы слились в одну бесформенную орду. У Кос не было времени на перезарядку «Вихрей». Боезапас артиллерии Милитарума опустел. В этой последней битвы лишь болтер и цепной меч станут орудием защитников. Кулмоний издал боевой рев. Единственный приказ, уместный в данной ситуации.

— Братья! Открыть беглый огонь!

Косы открыли стрельбу. Здесь было невозможно промахнуться — на них надвигалась стена из искривленных тел и острых когтей, где ксеносы перемалывали друг друга своим бесчисленным количеством. Вспышки сконцентрированного болтерного огня не могли не вызывать восхищения дисциплиной Ордена. Очереди масс-реактивных снарядов по первым шеренгам ксеносов, чтобы замедлить следовавших за ними собратьев. Но их было слишком много. В сотни раз больше. А может — даже в тысячи.

Первая волна врезалась в остатки стен. Некоторые твари двигались слишком быстро, они кувыркались и переворачивались теряя равновесие. Они были похожи на прибой на скалистых берегах Соты. В бой вступили пушки-перехватчики. Технодесантники отключили предохранительные механизмы, которые не давали четверенным турелям вести огонь по слишком отдаленным наземным целям, позволяя стрелкам целиться на и поверх стен бастиона. Снаряды зениток сбивали споровые капсулы и отдельных тварей в воздухе, но против орды их эффективность была околонулевая. Каждый шквал снарядов превращал плоть и хитин в кровавое месиво, уменьшая количество нападающих с помощью микро-шрапнели. Каждая пушка выстреливала по двести снарядов в минуту. И все же, количество ксеносов было очень велико. Защитникам едва удавалось хотя бы незначительно проредить строй тиранидов. Кулмоний обнаружил, что бежит вперед, беззвучный боевой клич прорывается где-то глубоко в груди. Он, и дюжина других, перескочил через баррикаду и ринулся навстречу орде, ведя беглый огонь по противнику из своего пистолета. Кулмоний слишком долго сопротивлялся своей убийственной ярости, настолько, что даже перестал узнавать себя, и сейчас он снова выпустил ее наружу. Воин, которым его сделала эта ярость, стал кем-то другим, и никто из них не покинет Мирал Прим живыми.

Десантник отбросил свой пистолет и нажал на кнопку активации цепного меча. Лезвия оружия ожили, не его жужжание полностью потонуло во всеобщем хаосе. Кулмоний врезался в противника. На последней секунде он обрел ясность и вовремя вскинул свой щит, и, возможно, поэтому не разделил участь своих собратьев. Десантник очертил мечом дугу, скосив двух ксеносов и распоров брюхо третьему. Но у него не было шансов вернуть оружие. Стена там была слишком толстой. Кулмоний почувствовал, как тираниды слепо прут в его сторону, окружая его со всех сторон. Клыки. Конечности-лезвия. Смрад протухшего мяса. Десантник взревел от ярости, когда его левое колено подогнулось под напором толпы. Вокруг него был лишь белый шум. Острая боль пронзила бедро Кулмония, когда один из когтей пробил заклепки его брони, но удачливую тварь оттеснили в сторону прежде, чем он успел среагировать. А затем что-то тяжелое врезалось ему в грудь, и Коса упал. Он ожидал, что, оказавшись под лапами противника, будет разорван за считанные секунды. Но этого не произошло. Орда неслась дальше и, бессознательно, волочила его по земле. Десантник мог ощущать пыльный феррокрит плаца, царапающий пластины его брони. Вес тела тиранида все еще давил на его грудь и выбивал воздух из легких. Кулмоний даже не мог определить, жива ли тварь, или нет. Командующий собрал силы и нанес удар, тело монстра слегка сместилось, вжав его лицо в землю. Кулмоний попытался дернуться, пытаясь высвободить голову, но потерял хват на рукояти меча. Клинок тут же исчез. Зубцы впились в его распростертую левую руку, выше локтя. Кулмоний попытался позвать на помощь своих братьев, но не смог сделать вдох. Его броня стала наполняться кровью изнутри. Он чувствовал себя беспомощным. Поглощенный тварями, двигающимися настолько быстро, что он не успевал ничего предпринять. Неприятные воспоминания падения Соты с болезненной ясностью ожили в его голове. Он помнил лица гражданских, окруживших его у развалин ворот монастыря и панику в их глазах, когда они осознали, что их безграничная вера в своих защитников была подорвана. Великий Пожиратель пришел на их землю живой волной, прокатившейся по равнинам Соты, и врезавшейся в подножья гор с неодолимой силой…

В этот момент в голове затоптанного и забытого под телами своих бесчисленных противников, разделившего судьбу миллионов сотаранцев, Кулмония возникла мысль.

Если ему было суждено принять подобную смерть, после всего того, что он пережил, такой конец выглядел пустым и бесполезным, впрочем, может быть он и был достоин только этого.

Высоко в космосе, вдалеке от орбиты Мирал Прим, полотно реальности содрогнулось. Подобный феномен должен был вызвать реакцию длинноволновых сенсоров имперского корабля, которому было поручено следить за любыми колебаниями и аномалиями между реальной вселенной и эмпиреями. Для вида, чье доминирование в галактике зависело от манипуляций с другим пространством, было жизненно важно, чтобы бороздящие космос люди овладели хотя бы способами управления пространством, будь-то чувствительная к варпу мутация или ауспик. Тираниды не прорывали имматериум также, как и человеческая раса. Тень, отбрасываемая в варпе флотом-ульем «Кракен», была прерывиста и непредсказуема, что усложняло работу чувствительных к варпу псайкеров, но ксеносы не проявляли интереса, пока выбранная ими добыча не оказывалась в пределах видимости. Именно поэтому корабли флота-улья, расползшиеся по системе Мирал, оставались безучастны к этой незначительной ряби в космосе, и тому, что за ней последовало. Ранее во время события, которое позднее получит название «Вторые тиранические войны», когда флот-улей обманул большую часть имперских сил, включая корабли Кос Императора, имперцы первый раз сами перехитрили тиранидов.

Там, где ксеносы адаптировались и учились у своей добычи, людям также приходилось адаптироваться к ситуации.

Тень варпа лишила Кос их навигаторов и астропатов, заставив их проделывать бессчетное количество тщательно просчитанных слепых варп-прыжков, чтобы перемещать корабли из системы в систему. Медленно, спокойно, рулевые Ордена возвращали суда в систему Мирал. Вдоль внутренних границ системы, в районе Мандевиль, один за другим, открылись стратегически расставленные варп-разрывы. Только тогда корабли улья заметили присутствие своих убийц. Но к этому моменту их судьба была предрешена.

Собрав в кулак все свои силы и рассудок, Кулмоний смог подняться. Сплетение конечностей, живых и смертоносных, и мертвых, безопасных, цеплялись за его грудную пластину, замедляя его боевые рефлексы. Стерев с глаз холодную кровь пришельцев, он крутанулся, и, подняв щит, отбил тянущиеся к нему конечности воина тиранидов. Замешательство твари, увидевшей отполированную кость черепа своего собрата, дало Кулмонию нужное ему время, чтобы врезать крестовиной щита в усеянную клыками морду монстра. В одно мгновение он выхватил свой боевой нож и полоснул ковыляющего ксеноса, после чего несколько раз вонзил оружие промеж ребер твари. Клацающий зубами гаунт бросился на Кулмония с другой стороны, и они вместе покатились в сторону насыпи. Десантник отбросил тварь в сторону, а когда тиранид снова набросился на него — нанес ему удар в голову и придавил шею ботинком. Еще два воина-тиранида издали вопль со стороны разрушено баррикады. Рядом с ними были разбросаны тела в силовой броне, на их плоти виднелись ожоги от кислотных снарядов. Кулмоний снова поднял щит, чтобы отразить снаряды выпущенные по нему, и бросился к баррикаде. Он сражался без какого-либо плана или стратегии. Десантник просто жил моментом. Он снова вырвался из лап смерти, хотя и понимал, что все еще балансирует на краю бездны. А теперь смерть снова оказалась неподалеку. Каждый раз Кулмоний бросал ей вызов, противостоя своим противникам.

— Командующий!

Голос пробился сквозь пелену его ярости. Кулмоний поднял взгляд и увидел боевого брата из штурмового отделения, спускавшегося к нему с парапета бастиона, турбина прыжкового ранца воина сверкала на фоне ночного неба Мирала. Тираниды тоже заметили его. Они пытались сбить его, но их мощные ядовитые орудия не смогли сравниться с реакцией штурмовика Ордена. Космический десантник приземлился прямо на усеянный трупами участок и открыл огонь из своего плазменного пистолета, почти расчленив монстра на две части выстрелом в живот. Кулмоний взмахнул ножом и полоснул лезвием прямо по глазам второй твари, а затем сломал ее шею бронированными перчатками. Бои кипели по всему периметру бастиона, тираниды были повсюду. Расположившиеся на верхних парапетах сервы вели огонь под руководством оставшихся стрелков Астра Милитарум, при этом они выбирали цели очень аккуратно, чтобы не задеть своих сверхчеловеческих хозяев. Две пушки-перехватчика все еще обстреливали орды противника, пытаясь отбросить их к развалинам внешних врат, но это был лишь вопрос времени, когда и их боезапас опустеет. По всей видимости, терминаторы первой роты, под руководством магистра Торкиры, все еще сражались с ксеносами в подземельях, но связь была нечеткой и периодически прерывалась еще до того, как Кулмоний разбил свой вокс-передатчик. Командующий бастионом надеялся, что брат Кельтру все еще находился на своем посту, координируя эту «оборону», а точнее сказать тактический суицид Ордена. К тому же, он вряд ли мог бы уйти далеко, учитывая его ранения. Кулмоний подхватил лежащий на земле серп и отсалютовал своему союзнику, только чтобы увидеть его смерть: неожиданно появившийся коготь карнифекса проткнул десантника насквозь. Умирающий воин издал рев, выплюнув сгусток крови из решетки шлема, и попытался поднять пистолет, но огромная тварь отбросила его в сторону и повернулась к Кулмонию.

Еще трое монстров взбирались по руинам врат. Часть брони одного из них была обожжена после попадания прометия. Другой тащил за собой обломок тиранидского био-оружия, неспособный отбросить его, так как оно являлось частью его тела. Словно стая волков, они ревели друг на друга и клацали клыками, хотя и окружали Кулмония и его братьев. Командующий воздел свой щит и серп.

— Итак, я наконец-то привлек твое внимание, — процедил он, полагая, что обращается к некоему присутствию разума улья. — Кто из вас хочет сдохнуть первым?

Ближайший карнифекс угрожающе взревел, настолько сильно, что Кулмоний почувствовал, как рев ксеноса отдается в его груди. Затем рев превратился в скрипучий визг, и десантник осознал, что слышал его раньше. Яркое свечение биоплазмы начало расти в груди твари, разгораясь все больше и больше промеж ребер ксеноса.

Он не отступит. Даже если бы мог, ему негде было укрыться от этого противника. Неожиданно, Кулмоний испытал чувство, словно что-то скребется в его разуме, создавая шум, который не слышен ушам. Карнифекс затрясся, его рев стал более громким. Остальные выли и издавали вопли, неуверенно пошатываясь и поворачивая головы в разные стороны. Чем бы это не было — они тоже его почувствовали. Орущий монстр рухнул на колени и попытался подняться, используя свои залитые кровью лапы-лезвия.

Его челюсти были сомкнуты, зубы скрежетали от сильного давления, и, все же, био-плазма все еще мерцала в его брюхе. Глотка ксеноса превратилась в разлом. Фиолетовые языки пламени метнулись вперед, скользя по торсу твари, они переместились на землю. Монстр забился в конвульсиях, его тело задрожало в предсмертной агонии. Шум исчез из головы Кулмония. Он повернулся на звук уверенных шагов бронированных ботинок позади него. Это был Спиридон. Глаза библиария были абсолютно черными, горящими психическим огнем. Все вокруг него покрывалась изморозью, а более мелкие тираниды разбегались в стороны, уступая ему дорогу.

— Брат Кулмоний… — произнес он, его голос отдавал неестественностью, и словно был пропитан ядом пришельцев. — Кракену известно твое имя. Он поглотит тебя в мгновение ока. Я почувствовал его нескончаемый голод у себя в животе…

Другие карнифексы становились все более возбужденные в присутствии библиария. Они раскачивались взад-вперед, неуверенные, как лучше атаковать его.

— Я могу их удерживать, но ненадолго. Ты должен идти.

Обгоревший тиранид рванулся вперед, издавая воинственный рев. Спиридон крутанулся и, перехватив свой силовой посох словно копье, выпустил сияющую силовую дугу, сломав хребет ксеноса. Зверь проскользил вперед, повинуясь инерции, и замертво рухнул на землю. Спиридон снова обратил свой колдовской взор на Кулмония.

— Ты должен идти, — снова произнес он. — Ты понадобишься.

Библиарий снова пришел в движение, с каждым шагом медленно воздевая руки. В правой руке он держал силовой посох, в то время как левая искрилась, объятая дымкой телекинетического тумана. Он встал между двумя оставшимися карнифексами, заставляя их отступать. Казалось, что они не решались подойти ближе, и все же продолжали сопротивляться его командам. Кулмоний осознал, что даже Спиридон не был уверен в пределах своих возможностей, и что контроль разума улья, возможно, был сильнее его.

Все еще оставаясь на стороже и не сводя глаз с шипящих монстров, Кулмоний стал отступать от библиария.

— Эта смерть не хуже других, — пробормотал он. — Мы все равно сдохнем здесь.

Библиарий покачал головой.

— Нет, брат. Тень накрыла нас, но у тех, до кого она еще не добралась — есть надежда. На кону — выживание нашего Ордена.

Сирены выли на всех парапетах бастиона, даже несмотря на то, что Косы Императора продолжали сражаться и верить, действительно верить, это была их последняя битва. Голос брата Кельтру раздался в вокс-динамиках на всех участках плоскогорья.

— Братья, помощь в пути! «Сердце Кронуса» уже здесь!

Этих новостей командующий бастионом ожидал услышать меньше всего. Он даже не знал, как на это реагировать. Он осознал, что никогда не ожидал возвращения капитана Тракиана. И он был не одинок в этой мысли. Пока многие из смертных издавали возгласы радости и прилагали еще больше усилий в обороне, его братья все еще сражались с ощущением, что их предали. Они осознавали, что эта битва может стать последним рубежом для них. И все же, Тракиан вернулся к ним. Как и обещал. Кулмоний не был уверен, такой ли победы над тиранидами он ожидал, или мести, или смерти? Сможет ли он очистить душу от скорби из-за потери Соты, принеся себя в жертву в борьбе с Кракеном? Или он просто не сможет жить с этим чувством до конца своих дней? Пытался ли он избежать будущего, в котором Орден будет медленно и тяжело восстанавливаться? У тех, кто подвел Императора, не было права на существование. Позор тяжелой глыбой висел на его шее, даже сейчас. Насколько увеличится ее размер, когда новости о поражении миров Сотаранской лиги дойдут до всех уголков Империума? Кос Императора будут жалеть. На их имена будут ссылаться в истории кровавых войн человечества с ксеносами. Кулмоний не мог так жить. Он не хотел. И, все же, он не мог позволить Ордену погибнуть. Он издал рев, полный разочарования, и попытался сконцентрироваться на настоящем моменте. Он будет сражаться, сражаться изо всех сил, так долго как сможет. К тому же, убить его — не было основной целью Кракена. Кулмоний бросил взгляд на Спиридона, и был удивлен увидеть, как библиарий стоит на коленях перед ближайшим карнифексом. Тиранид не двигался и не издавал звуков в присутствии псайкера. Его челюсти были сжаты, хотя горячий воздух, проходя сквозь клыки, вырывался из пасти настолько сильно, что заставлял шелестеть пергаменты с клятвами Спиридона. Пока десантник смотрел на библиария, он почувствовал кратковременные волны спокойствия, исходящие в момент обмена взглядами между человеком и ксеносом. Нашел ли тронутый варпом безумец способ приучить их? Но другой карнифекс не разделял это мнение. Он рванулся вперед и нанес удар осколком своего био-оружия по шее Спиридона, отшвырнув его на поврежденный феррокрит. Прежде чем его силовой посох коснулся земли, связь между псайкером и тиранидом была разорвана. Карнифекс пронзил бронированное тело своими когтями и вгрызся в череп орущего от боли космического десантника.