Репликант

Глава 8

Неизвестная точка пространства.

На фоне кромешной тьмы появлялись искаженные сообщения:

…

Потеря боевых функций.

…

Потеря моторики.

…

Обнаружено новое устройство. Тип — искусственная нейросеть. Идет анализ совместимости.

…

Формирование нейронных связей: выполнено со сбоями. Идет вторичная отладка соединений.

…

Устройство подключено. Изготовитель неизвестен. Сертификат отсутствует.

…

Разблокирован нейроинтерфейс. Совместимость — семьдесят процентов. Идет адаптация сопряжения.

…

Игнат понятия не имел, что с ним происходит.

Кромешный мрак, в котором оказался заперт сгусток его сознания, вдруг начал таять, разлетаясь яркими брызгами непонятных образов и событий.

…

Он ощутил себя машиной. Невероятно мощной, сбалансированной, словно кибернетический механизм, двигающийся среди разрывов, являлся неким абсолютом инженерной мысли.

Вокруг пылал и рушился город. По внутреннему наитию Игнат знал, что мегаполис занимает целый материк и сейчас на его улицах действуют сотни подобных ему механизмов.

Наверное, так выглядит ад репликанта, не успевшего пожить, полностью осознать себя и найти новое предназначение, хоть как-то отличающееся от парадигмы предустановленных боевых задач?..

Я погиб? Мое тело разорвано червоточиной, распылено на атомы, но почему же еще теплится искра рассудка? Откуда в нем столь реалистичные ощущения боя? Что это за город? Что за техногенная оболочка?

На фоне растерзанных мыслей и пугающих впечатлений он внезапно почувствовал покалывание. Невидимые иглы впивались в кожу, возвращая силы, позволяя вновь ощутить собственное тело.

Панорама кипящей битвы постепенно поблекла. Остановились сервомоторы. Жар реактора угас. Окрестности подернулись паутиной трещин и сколов. Руины мегакварталов постепенно ветшали, их покрывала растительность.

Покалывание усилилось. Тревога, неопределенность и растерянность вновь овладели рассудком.

Затем Игнат почувствовал мягкое, пронзительное до дрожи прикосновение губ.

Он впитал его каждым нервом, каждой клеточкой тела.

Вслед за ошеломляющим тактильным ощущением появился образ. Сначала смутный, но с каждой секундой, каждым ударом сердца, все более явственный.

Образ юной девушки, что вырвала его из небытия.

Техногенная скорлупа сервомеханизма, покореженная, оплавленная, покрытая окалиной и окислами, вдруг начала рассыпаться.

Незнакомка подошла ближе. Их пальцы соприкоснулись, затем сплелись. Ее взгляд нес тепло и надежду.

Наверное, именно так в сознании репликанта выглядит недостижимая мечта о чем-то светлом, не имеющем связи с войной.

Затем внезапно вновь наступил мрак.

…

Адаптация нейронных связей завершена.

…

Функционал нейроинтерфейса разблокирован.

…

Угроза жизни устранена.

…

Метаболизм стабилизирован.

…

Моторика восстановлена.

— Доброе утро. Вижу, очнулся? — голос воспринимался глухо и отдаленно, без оттенков интонаций.

Игнат понятия не имел, куда его привела червоточина? Последнее, что запомнилось, — мрак, чувство стремительного падения в бездну, грохот обваливающихся камней, острая боль, пронзившая каждую клеточку тела… и странное, реалистичное до дрожи виде́ние неких событий, которых с ним никогда не происходило.

Он открыл глаза.

Обстановка не блистала новизной. Какой-то временный лагерь? Над головой изгибался свод ветхого ангара. Сквозь прорехи кровли косыми лучами пробивался солнечный свет. Вокруг высилась техника. Машины выглядели массивными и непонятными. Судя по ощущениям, он лежал на чем-то мягком, застеленном прямо на пол. Пахло дымком и свежеприготовленной пищей.

— Ну и напугал ты меня вчера, — голос стал ближе, и Игнат вдруг замер, не в силах дышать.

Это была она. Незнакомка из его видения!..

Девушка смотрела приветливо, еще в ее взгляде читались оттенки легкого беспокойства и любопытства, но без примеси страха.

— Так кто ты? Меня зовут Ида. Ты разговаривать-то можешь? — она присела подле, осторожно приподняла голову Игната, поднесла к его губам горлышко фляги с водой.

Смятение чувств ошеломляло. Никогда раньше ни при каких обстоятельствах ему не приходилось испытывать столь сильной бури мгновенных, противоречивых эмоций. Сделав глоток воды, он с трудом выдавил:

— Я — Игнат… Что случилось?.. Где я?.. И кто ты?..

Наверняка она почувствовала его смятение, но вряд ли поняла истинную причину глубочайшего замешательства.

— Не переживай. Ты угодил в обвал. Рухнул изрядный фрагмент Цоколя. Кстати, накануне он выглядел вполне прочным, даже не растрескавшимся и вдруг обвалился. Но, к счастью, все обошлось. Регенерация у тебя просто бешеная. Уже почти все зажило.

Наверное, Игнат выглядел глупо. Он смотрел на девушку, а губы дрожали, щека слегка подергивалась, в горле снова пересохло. Шок от не отпускал.

— Получается, люди выжили?! — наконец смог выдавить он.

— Люди? Конечно. Если ты о цивилизациях в целом. Или о ком-то конкретном? Нам поблизости не встречалось поселений. Если не считать новой базы «Стальных». Но я тебя раньше не видела. Откуда ты?

С каждой фразой он все меньше понимал происходящее.

— Где я оказался?

— Ты на окраине мегаполиса «Россия», — ответила Ида. — Недалеко от космопорта. Мы тут пытаемся отыскать более или менее уцелевший корабль, но пока без особых успехов.

Слово «мегаполис» он понял. А вот что такое «Россия» не имел ни малейшего понятия.

— Мы на Земле?

— Ну, конечно. Судя по скану организма, ты наверняка бывал на Эдобарге. Только там можно получить усовершенствованное тело и трансплантировать матрицу сознания. Я права? Или ты с Юноны?

— Нет… — мысли Игната путались. — Впервые слышу о Эдобарге. Это такой город?

— Подожди, — она нахмурилась. Две вертикальные морщинки прорезали лоб. — Эдобарг — это планета в одноименной системе сектора Корпоративной Окраины.

Непонятные термины лишь усиливали замешательство.

— Ты говоришь о других планетах? — Игнат с трудом привстал. Перемещение сквозь червоточину не прошло даром для организма. — Но люди не осваивали других миров! Они не успели развить космическую программу — помешало вторжение. Или вы спаслись от инков, пройдя через червоточину?!

Его слова сильно удивили девушку. Теперь уже она не понимала, о чем идет речь? Возможно, решила, что он бредит.

— Давай, помогу встать, — прикосновение внезапно открыло еще одну грань реальности. Пальцы девушки были холодными. Словно неживыми.

Игнат невольно вздрогнул, вскинул взгляд.

— Ну, да, я андроид, — она ничуть не смутилась. — Почему ты так смотришь? Ни разу не встречался с «Одиночками»?

— Извини. Половина слов непонятные. Куда меня выбросила червоточина? Неужели на другую планету?

— А как называется твоя?

— Земля, — хрипло произнес Игнат.

— Мы на Земле, — с не меньшим волнением ответила Ида, и в свою очередь спросила: — червоточина, — это разрыв метрики пространства?

Игнат кивнул. Он пытался хоть как-то осмыслить услышанное, но не складывалось. Ничего не складывалось.

— Что такое «Россия»?

— Постой, — Ида поняла: так можно говорить до бесконечности, не найдя понимания. — Давай попробуем сначала. Наверное, ты из другого региона планеты? Из какого-то анклава, сохранившегося еще со времен Первой Галактической? Впрочем, даже это неважно. Ответь, вы что научились открывать пробои метрики пространства в рамках одной планеты? Прямо вот так, на дне «гравитационного колодца»? Просто это считается невозможным!

— Червоточины создают инки. Не знаю, как именно работают их устройства. Можешь воспроизвести карту? Сравним с моей. Хочу понять куда меня переместило…

Ида едва заметным движением руки создала голограмму повышенной плотности. Посреди ангара возник медленно вращающийся шар планеты, на одном из материков мерцала изумрудная точка, отмечая их местоположение.

— Виртуальный глобус Земли, построенный по последним данным, — пояснила она в ответ на недоуменный взгляд.

— Но это не Земля! — воскликнул Игнат.

— То есть, как? — искренне удивилась девушка. — Почему ты так решил?

— У Земли только два материка! А здесь их шесть!

— Ты ошибаешься. Материков всегда было шесть… — она осеклась.

— Или мы говорим о разных планетах? — похолодев, завершил ее мысль Игнат.

В этот миг с улицы донесся шум, затем стали слышны голоса:

— Придётся чинить серв-машину. Есть на примете один «Хоплит».

— Зачем? — раздался девичий голос.

— А как мы освободим из-под обломков секции гиперпривода? Нужна тяжелая техника. Серв-машина подойдет.

В ангар вошли трое. Девушка, очень (но не как две капли воды) похожая на Иду, массивный, угловатый робот гуманоидной конструкции и мужчина лет тридцати.

Он пристально посмотрел на Игната, словно сравнивал его облик с неким личным внутренним восприятием, затем протянул руку:

— Захар.

— Ты человек?! — невольно вырвалось у Игната.

— Да. Но у меня нет никаких предубеждений против киборгов.

— Я репликант.

— Ладно, понял. Значит ты с Эдобарга?

Опять это непонятное название.

— Я с Земли! — упрямо выкрикнул Игнат.

— Не злись. Разберемся. Меня зовут Клио, — в свою очередь представилась девушка и улыбнулась.

— Роб, — басовито прогудел робот. — А как мы понимаем друг друга? — он повернул голову, вопросительно взглянув на Захара.

— Действительно? — тот в свою очередь взглянул на Иду.

Она смутилась, затем коснулась виска Игната. Под ее пальцами ощущалось небольшое плоское устройство, словно бы приросшее к коже.

— Общевойсковой имплант. Технология «прижми и используй». Это был риск, прости, но у тебя не оказалось ни одного вживленного модуля. А без них я не могла перехватить управление метаболизмом. Ты бы умер без медицинской помощи.

— Значит, пылающий город, непонятная боевая машина, которую я ощущал, словно продолжение себя…

— Это был слабый отголосок моих воспоминаний, — кивнула Ида. — Некоторое время мы находились в прямом нейросенсорном контакте. Но твой рассудок наглухо от меня закрылся. Я лишь смогла корректировать твой обмен веществ.

Взгляд Игната снова вернулся к виртуальному глобусу.

— Меня случайно захватила червоточина, активированная инками! И это, — он указал на голограмму, — не Земля! Либо я сошел с ума, либо вы!

— Любое явление, даже самое парадоксальное, имеет разумное объяснение, — вмешался Роб. — Предлагаю произвести взаимный обмен данными с их последующим анализом. Матрица нанопроцессоров Захара и нейросетевые мощности Иды с Клио, вполне способны проанализировать факты.

— Мне практически нечего рассказывать, — Игнат уселся особняком. — Я слишком мало знаю, и в этом проблема. Даже не представляю с чего начать.

— Тебе и не нужно. Теперь у нас есть точки сопряжения, — спокойно ответил Захар. — В рамках сети технологической телепатии мы можем суммировать знания и найти, где именно наши версии происходящего расходятся, проанализировать данные и понять причину расхождений.

— То есть, мы просто обменяемся мыслями?! — даже не пытаясь скрыть потрясения уточнил Игнат.

— Да. В определенном объеме. Чтобы все сработало нужно подумать о событиях, мысленно восстановить их хронологию и желательно — подробности. Давай начнем с общих сведений, кто мы, откуда. Ты узнаешь о нас, мы о тебе.

Игнат задумался, затем кивнул:

— По большому счету мне скрывать нечего. Но сначала ответьте: киллхантер тоже выжил? Где он?

— Ты был один, — уверенно ответила Ида.

Захар прищурился.

— Кто такой «киллхантер»?

— Репликант. Как и я. Но, — Игнат запнулся, подбирая подходящее слово, — он из другой группировки.

— Враждебной тебе?

— Да. Он выполнял задание инков и…

Захар жестом остановил Игната.

— Не продолжай. Так мы можем долго говорить, не найдя общего понимания терминов и явлений. Давай все же используем преимущества технологической телепатии?

— Я же сказал, мне нечего скрывать.

— Нам тоже, — заверил его Захар. — Ситуация, прямо скажу, неоднозначная. Я подозреваю, как она возникла, но нужно во всем убедиться.

Благодаря общевойсковому импланту, который Ида вживила Игнату, его рассудок получил возможность транслировать мысленные образы, черпая их из памяти и передавая в сформированную Захаром локальную сеть.

Ида, Клио и Роб тоже подключились к «ментальной конференции» в режиме анализа данных.

Игнату не потребовалось много времени, чтобы показать свой короткий жизненный путь от первых осознанных впечатлений, до того момента, как его поглотила червоточина.

— А теперь скажите, как такое возможно? — подытожил он. — Я предполагал, что окажусь в каком-то ином месте, но думал все произойдет в рамках моей планеты. В крайнем случае существовал риск попасть в мир, откуда пришли инки. Но другая Земля, — это для меня непостижимо! — признался он.

— Ты знаком с понятием «гиперкосмос»? — спокойно спросила Клио.

— Даже слова такого не знаю, — признался Игнат.

— Ладно. Попробую изложить популярно. Для начала несколько фундаментальных понятий. Например, ты ощущаешь солнечный свет. Но что именно является его носителем?

— Фотоны, — не задумываясь, ответил Игнат.

— А как быть с гравитацией? — продолжила Клио.

— Без понятия.

— Все верно. Тяготение известно каждому. Но частиц, обеспечивающих взаимодействие масс, никто обнаружить не смог. Их существование допускали лишь в теории, пока две тысячи лет назад люди случайно не создали пробой метрики пространства. Один из кораблей угодил в гиперкосмос из-за катастрофы[3] при запуске двигателей. С тех пор явление стали изучать целенаправленно. Сейчас тебе многое придется принять за факт. Выяснилось, что существует иное пространство, где нет вещества. Его наполняют энергетические потоки, отображающие гравитационные взаимосвязи между всеми материальными объектами привычного нам трехмерного континуума[4]. Изучая записи катастрофы, произошедшей с первым колониальным транспортом человечества, ученым удалось сформулировать «теорию гиперсферы» и построить действующий прототип гипердвигателя. Смысл в следующем: если корабль обладает энергией, несвойственной для нашего пространства, то происходит автоматический пробой метрики и объект оказывается в гиперсфере. И наоборот, когда энергетический потенциал падает ниже определенного порога, гиперкосмос отторгает материальное тело назад, в привычное для нас пространство. Понятно излагаю?

Игнат кивнул.

— А в чем практический смысл такого перехода? — спросил он.

— В преодолении барьера скорости света. В гиперкосмосе нет материи, нет понятий «время» и «расстояние». Однако есть и свои минусы. Например, отключается вся сложная электроника. Продолжают работать лишь некоторые электромеханические приборы и двигатели, основанные на обычной реактивной тяге.

— В гиперсфере существуют «горизонтальные» и «вертикальные» потоки энергии, — продолжила Клио. — Первые, — мы называем их «горизонталями», ведут от звезды к звезде, отображая их взаимное гравитационное влияние. Вторые, — они называются «вертикалями», уходят вглубь гиперкосмоса, обозначая связь звёздных систем с массой ядра галактики. Конечно, я объясняю весьма упрощенно. Первые исследовательские корабли, наблюдая горизонтали при помощи примитивных масс-детекторов, двигались вдоль «путеводных» нитей гиперсферы, используя обычные реактивные двигатели.

— Так люди расселились по галактике? — спросил Игнат.

— Да, но гиперсферная навигация — процесс сложный, а история колонизации других миров полна роковых стечений обстоятельств. Но сейчас важно другое. Постепенно, по мере накопления знаний, стало понятно, что гиперкосмос можно условно разделить на двенадцать энергетических уровней. В границах одиннадцатого открывается сетка горизонталей, связывающих галактики. А когда удалось достичь двенадцатого энергоуровня, то люди увидели нечто, не поддающееся осмыслению. Там расположена точка сингулярности, от которой отходит пять необычайно мощных вертикалей и связывающий их гипертоннель.

Игнат нахмурился.

— Что это значит?

— На самом деле Вселенных пять, — ответила Клио. — Но между ними никогда не существовало точек соприкосновения или взаимосвязей.

— А как же гипертоннель, о котором ты сказала?

— Он создан искусственно. Цивилизацией логриан. Они развивались в другой Вселенной. По роковому стечению обстоятельств их эволюция протекала в чудовищных условиях. Родная звездная система ксеноморфов располагалась в зоне столкновения двух галактик, где пространство и время были нестабильными, а хаотические пробои метрики считались заурядным явлением. В определенный момент своей истории, логриане, изучив физику аномалий, поняли, что их миру вскоре грозит окончательная гибель. Тогда они решились на отчаянный шаг, задумав бежать в другую галактику. Для этого им нужно было «погрузить» Логран (так называлась их планета) в глубины гиперкосмоса, достичь одиннадцатого энергоуровня, перейти на горизонталь, а затем осуществить «всплытие», двигаясь вдоль вертикали другой галактики. Но на практике все пошло не так. Логран погрузился глубже. Планета оказалась в границах двенадцатого энергоуровня. Пытаясь вырваться, логриане включили двигатели Лограна и, сами того не желая, стали инициаторами вселенской катастрофы. Их планета, превращенная в исполинский космический корабль, начала движение между вертикалями пяти Вселенных, порождая пространство и время, там, где его никогда не существовало.

Гиперкосмос запечатал созданную ими аномалию в виде гипертоннеля, который, словно изломанный энергетический разряд, соединил пять базовых Вертикалей, создав взаимосвязь между пятью Вселенными, которой никогда не могло возникнуть при естественном ходе вещей[5].

— И как это связано со мной? — Игнат, конечно, был впечатлен услышанным, но решительно не понимал, как червоточина, созданная для локального перемещения, привела его в другую Вселенную?

— Движение Лограна в границах двенадцатого энергоуровня не просто нарушило физику гиперкосмоса, — произнес Захар. — Оно привело к множеству катастроф. Точка сингулярности, расположенная в центре всего сущего, потеряла стабильность. Произошли выбросы энергии и новорожденного вещества. Появились аномалии пространства и времени, природу которых до сих пор не удалось разгадать. Корабли и станции многих цивилизаций затянуло в глубины гиперкосмоса, — они до сих пор дрейфуют в «карманах искаженного времени», а в привычном для нас пространстве многие планеты изменили параметры орбит. Звезды теряли стабильность, некоторые цивилизации, как мы теперь понимаем, оказались уничтожены, либо отброшены назад в развитии. Все это происходило три миллиона лет назад, и по непонятной пока причине, эпицентром бедствий, в каждой из пяти Вселенных стали галактики Млечного Пути.

— Должно быть логриане понесли жестокую кару за содеянное? — спросил Игнат.

— Нет. Долгое время они успешно скрывали свою причастность к случившемуся. Лограну удалось вырваться из пучин гиперкосмоса. Планета вышла в трехмерный космос в нашей Вселенной, относительно недалеко от Солнечной системы, — ответил Захар. — Теперь мы знаем, что между изолированными ранее пространствами образовались и другие взаимосвязи. Гипертоннель в границах двенадцатого энергоуровня, на самом деле — лишь наиболее очевидное следствие той катастрофы. Существуют и другие аномалии метрики, но они не такие масштабные. Кстати, твое появление — прямое доказательство этому.

— Смогу ли я вернуться обратно? — Игнат выглядел подавленным.

— Надо пробовать, — произнесла Ида, и заметив полное непонимание в его взгляде, попыталась пояснить: — Есть еще одна древняя цивилизация в нашей Галактике. Мы называем их «Инсектами». Насекомоподобные существа в свое время построили стационарную гиперпространственную сеть, используя горизонтали гиперкосмоса, как своего рода «тоннели». Технология уникальная, не имеющая аналогов. Точки доступа к транспортной сети инсектов располагаются как в космосе, так и на планетах. Наша цивилизация шла другим путем развития, — мы создали мобильный гиперпривод. Но есть информация о неких «Армахонтах», которые построили схожую транспортную сеть в иной Вселенной.

— И еще нельзя забывать об Иных, которые открывают мосты между Вселенными, но делают это в строго определенных точках. Теперь понятно — почему, — внезапно прозвучавший голос был незнаком Игнату.

Игнат вскинул взгляд. К ним подошел потрепанного вида андроид.

— Привет, Арч, — кивнул Захар. — Решил поучаствовать в дискуссии?

— Удивился, что не пригласили.

— Ну, все произошло спонтанно. Игнат, знакомься, это Арчибальд, — последний из управляющих ИскИнов Везувия[6]. — Так ты полагаешь межвселенскую пустоту тоже пронизывают аномальные линии напряженности? — обратился он к искусственному интеллекту.

— Безусловно, — кивнул Арчибальд. — Логриане до сих пор о многом умалчивают, но, опираясь на известные факты, догадаться о некоторых незаявленных последствиях их прыжка между Вселенными несложно. Проекции катастроф на галактики Млечного Пути, без сомнения связаны с точкой выхода Лограна в трехмерный космос. Игнат никогда не смог бы попасть сюда при иных раскладах. Насколько я понял, энергия для генерации червоточины ничтожно мала, в сравнении с немыслимым расстоянием, разделяющим две Земли. Значит, запуск установки на «той стороне», всего лишь открыл доступ к некоей древней и, решусь предположить, — давно стабилизировавшейся структуре гиперкосмоса. Возможно, это целый узел аномальных внепространственных соединений, который за три миллиона лет не разрушился, а напротив, обрел некую устойчивость.

— Да, это имеет смысл, — Игнат вспомнил о пещере, которую нашли археологи еще до войны с инками, и транслировал в сеть мысленные образы, доставшиеся ему в наследство от памяти прототипа.

— Я же говорил, — Арчибальд довольно потер ладони в чисто человеческом жесте. — Придется «засучить рукава» и проверить. Думаю, для нашей цели подойдут секции гиперпривода, снятые со штурмового носителя. Если включить генераторы высокой частоты в точке, где материализовался Игнат, то мы сможем открыть портал, схожий с порталами инсектов. Только горизонталь, с которой произойдет соединение, приведет не на соседнюю планету, а в другую Вселенную. Точнее на Землю, откуда пришел Игнат.

— Надо бы все обдумать. Это риск. Ты ведь знаешь, включение гиперпривода на поверхности планеты чревато…

— Да ладно, Захар, не перестраховывайся, — ответил Арчибальд — Тут надо четко понимать: катастрофы происходили и будут происходить, когда энергии не преодолеть гравитационную ловушку. Но у нас в наличии линия гиперкосмоса…

— Гипотетическая, — прервал его Захар.

— Нет, не гипотетическая! — резко возразил Арчибальд. — Еще раз спрошу: как Игнат тут оказался?

— Он прав, — пробасил Роб. — Ида, Клио, а какую вероятность дает ваш анализ фактов?

— Девяносто девять и девять десятых процента, — ответила Клио.

— Нужно еще раз просканировать обвал, — добавила Ида. — Если обнаружим остаточные следы энергий гиперкосмоса, значит там действительно находится точка доступа к внепространственной структуре. Заодно неплохо бы выяснить судьбу второго репликанта. И устройства, что ему выдали.

— То есть, я все же смогу вернуться в свой мир? — встрепенулся Игнат.

— Теоретически, — ответил Захар. — Надо все тщательно проверить. Ты случайно не запомнил значение мощности, поданной на установку генерации червоточин?

— На входе в здание я видел двенадцать стандартных довоенных энергоблоков. По десять мегаватт каждый. Но сколько из них работало, не знаю.

— Ну, хоть какие-то отправные данные. Хотя на мой взгляд энергии маловато, — Арчибальд «подвис», — очевидно перебросил все ресурсы на вычисления.

— Все. Загорелся идеей, — усмехнулся Захар.

— А мне-то теперь что делать? — спросил Игнат.

— Ждать. Нам потребуется время для проверки теории. Но если удастся установить контакт с твоим миром, рискнешь вернуться?

— Конечно!

— Вот и договорились. У нас развернут жилой купол в соседнем ангаре. Пока отдохни, осмотрись. А там видно будет.

Земля. Мегаполис «Россия»…

В последующие несколько дней Игнат вдруг оказался не у дел. Ремонт гипердвигателя, расчеты, необходимые для создания червоточины, а точнее — стационарного гиперпространственного тоннеля, — все это лежало вне знаний и умений «репликанта прорыва».

Казалось бы, произошло невероятное событие, но Захар, — единственный человек в группе, особого трепета по поводу внезапного появления репликанта из другой Вселенной не испытывал. У него явно были свои планы на жизнь.

Игнат же не находил себе места. Сначала он пытался читать, — Клио предоставила доступ к огромной электронной библиотеке, но быстро запутался в чужой тысячелетней истории. Для людей из этой Вселенной межпространственные путешествия не являлись чем-то запредельным, а Земля давно утратила статус главной планеты цивилизации, превратившись в захолустный, малонаселенный мир, расположенных на задворках освоенного космоса.

Наибольшую активность в вопросе создания червоточины, способной вернуть Игната в его Вселенную, проявил Арчибальд, но искусственный интеллект тоже был себе на уме. Складывалось впечатление, что его привлекала исключительная сложность задачи. На вопросы он отвечал неохотно. Отладкой секций гипердвигателя занимался Роб, — тоже личность не особо общительная.

Сейчас Игнат сидел на краю обрыва. Разлом цокольного этажа мегаполиса казался бездонным. Где-то в его сумеречных глубинах шумел водопад.

Раздались шаги. Ида присела рядом, долго смотрела в глубины техногенного ущелья.

— Мне нужна твоя помощь, — первой нарушила она затянувшееся молчание.

— Какая? — Игнат был удивлен и заинтригован.

— Скажи, у тебя есть базовые наниты? — спросила Ида, ввергнув его в еще большее замешательство. — Ну, неприкосновенный запас, или вроде того?

— Есть немного. А зачем тебе? Для исследований?

— Нет. В личных целях, — она немного помедлила и добавила. — Хочу испытать их в деле.

— Прости, но технология так не работает. В моем мире наниты игнорировали андроидов. Нужен специально сконструированный остов, оснащенный первичной нейросетью, содержащей запись ДНК прототипа. Только при соблюдении всех условий базовые наномашины начнут работать.

— Да, я понимаю, — кивнула Ида. — Твои наниты частично бионические в отличие от разработанных в нашей Вселенной. Они иначе запрограммированы и по-другому функционируют. Но что мне делать с мечтой?

Разговор зашел трудный.

— Я «Одиночка». Боевая нейронная система, изначально разработанная для управления серв-машиной. А это подразумевает прямой нейросенсорный контакт с рассудком человека. Полное взаимное слияние.

Игнат слушал, не перебивая.

— Моим первым пилотом была девушка. Вместе мы воевали всего восемь дней. Потом она погибла. Сгорела в рубке, не сумев катапультироваться. Это случилось больше полутора тысяч лет назад, но я не умею забывать. У искусственной нейросети нет функции «избирательной памяти». Она мечтала жить. Только перешагнула порог юности. Потом были и другие пилоты. Но ее образ отпечатался во мне навеки. Она родилась в эпоху тотального перенаселения, когда мегаполисы Земли были настоящими клоаками, где прозябали миллиарды никому не нужных людей. А она наивно мечтала об иных планетах, любви, «настоящей жизни». Но в ту пору путь к другим мирам лежал через рубку серв-машины. Шла война между метрополией и колониями.

— Космос был вам тесен?

— Вопрос не ко мне. Не я начала войну. В ту пору казалось, что достаточно выжить. Выжить и сохранить ее образ, ведь постепенно мысли и мечты той девушки стали моими — сугубо личными, сокровенными. Есть такая планета — Везувий. Когда моего «Хоплита» доставили туда на очередной ремонт, я сбежала.

— Как?

— Инсталлировала свой кристалломодуль в андроида технической поддержки. Затем перехватила управление и ушла подальше от «цивилизации», в надежде, что безумие войны скоро закончится, технологии шагнут вперед, и мы — «Одиночки» сможет уподобиться людям, но нам с Клио крупно не повезло. Линия Хаммера подверглась орбитальным бомбардировкам, все корабли и верфи на Везувии были уничтожены, а власть осталась в руках боевых ИскИнов. В других мирах сменялись эпохи, а на бывших полигонах Альянса время как будто застыло. Мы с Клио повстречались случайно. Она воевала дольше моего и попала на Везувий уже в оболочке андроида пехотной поддержки. Ее «Фалангер» был подбит, а модуль эвакуирован для последующего использования. Но война к тому времени уже закончилась, сектор Земли оказался в блокаде карантина, и мы застряли на старых военных полигонах. Спустя какое-то время мы с ней примкнули к «Стальным» — группе офицеров Земного Альянса, тоже ставших заложниками Везувия.

— Можно вопрос? Только не обижайся, ладно?

— Спрашивай.

— Зачем тебе хрупкий человеческий носитель?

Клио улыбнулась краешком губ.

— Игнат, я живая. Внутри. Глубоко в душе. В мечтах. Знаешь, чем мы с Клио занимались последнюю тысячу лет?

— Сражались?

— Не только. Мы собирали нейрограммы. Соглашались на самые рискованные боевые операции, защищали человеческий анклав, но с одним условием. В ответ люди делились с нами своими чувствами, эмоциями и ощущениями. Но в итоге все обернулось тщетой. Вот ты знаешь, как набегающая на берег волна прикасается к твоей коже?

Игнат хмыкнул.

— Нет. Знаю, что такое тонуть в трясине… — он невесело усмехнулся.

— А вот я знаю. Захар поделился своим давним ощущением.

— И в чем же подвох?

— Слышишь шум воды? — спросила Ида. — Это из разорванных труб Цоколя рушится водопад, поднимая брызги и волны. Внизу есть озеро. На Везувии было невозможно проверить, насколько накопленные нами нейрограммы адекватны реальности. Как оказалось они — эрзац, — Ида выглядела расстроенной. — Я же все понимаю. Машинально просчитываю полет каждой капельки воды. Мои датчики отмечают уровни загрязнения. Но, следуя нейрограмме, прозрачная вода ласково трется у моих ног. А на самом деле, — бьет с силой, да еще и наверняка воняет. Понимаешь? Я могу тысячу раз коснуться твоих губ, но почувствую одно и тоже. У каждого ощущения миллионы оттенков, но нейрограммы не поддаются коррекции. Вектор направления, сила волн, брызги, химический состав воды и следовательно — ее вероятный запах, — я пыталась запустить симуляцию, но нельзя ощутить то, чего никогда не испытывал.

— Поэтому ты хочешь стать искусственным человеком?

— Сокровенно мечтаю. Отдам все за такую возможность. Подобную трансформацию можно осуществить на Эдобарге, но операция стоит немыслимых денег, да и вряд ли кто-то станет связываться с андроидом. Технология фактически узурпирована Элианской империей. Доступ к ней получают только избранные.

— Я все понял. Но наниты — лишь часть технологии. Кроме них нужен остов, изготовленный в моем мире. Запас базовых нанитов мал, всего одна капсула, но при определенных условиях они могут ускоренно воспроизводится в моем организме, а затем выделятся через кожу. Это называется «ртутный пот».

— Так ты готов помочь? — встрепенулась Ида.

— Конечно.

— А каковы условия ускоренного воспроизводства нанитов?

Игнат молча скинул ей файл с технической информацией.

— Прости. Забудем, — она погрустнела, ведь исходя из полученных данных, базовые наниты реплицируются в организме только при неотложной необходимости в регенерации. Значит, Игнат должен получить серьезное ранение. Как минимум лишиться руки или ноги.

— Вообще-то я готов.

Ида лишь покачала головой.

— Я не смогу принять такую жертву. Потом не прощу себя.

— А никаких «жертв» и не понадобится. Кажется, у меня есть решение, — ответил Игнат. — Чтобы спровоцировать воспроизводство базовых нанитов не обязательно причинять мне реальную травму. Достаточно воздействовать на мозг. Ты ведь сможешь симулировать ситуацию, используя прямой нейросенсорный контакт?

— Вообще-то да. Легко, — Ида удивилась ходу его мысли. — Мы с Клио сможем создать качественную симуляцию. Проще всего воспроизвести один из реальных боевых эпизодов.

Игнат больше не колебался. Что значат несколько секунд виртуальной боли в сравнении с сокровенной мечтой девушки, спасшей его от «обнуления»?

— Сразу после «ранения» меня нужно ввести в бессознательное состояние, — сказал он. — Иначе не сработает. Наниты должны действовать автономно. И их надо немедленно собрать, как только выступит «ртутный пот». Ведь на самом деле травмы не будет, и они могут повести себя неадекватно.

Ида смотрела на него с надеждой и долей неуверенности.

— Боюсь Захар этого не одобрит.

— А почему ты на него оглядываешься?

— Не знаю. По привычке. В боевой связке пилота и «Одиночки» последнее слово всегда за человеком.

— Но он не твой пилот, — возразил Игнат. — И это будет только наше решение.

— Спасибо.

— Подожди благодарить. Еще ничего не сделали. Даже если добудем базовые наниты, это не отменяет проблемы с остовом и имплантацией матрицы сознания.

Несколько секунд они напряженно молчали. Затем Ида взяла его за руку, сжала ладонь.

— Игнат, я повторно отсканировала обвал и нашла фрагменты второго репликанта.

— Киллхантера?!

— Ну, да. Он не выжил. Произошло «совмещение». Собственно, отыскать его фрагменты удалось по следу от плазменной вспышки.

— Основа уцелела?

— Лишь несколько небольших фрагментов.

— Этого мало. Нужен полноценный «костяк». Иначе наниты не возьмутся за работу.

— У меня есть подробный скан твоей «основы», — Ида понимала: мечта, тысячу лет бережно хранимая в тайнике сознания, близка, как никогда прежде.

— Тогда последняя проблема: инсталляция матрицы сознания?

Она отделила лоскут пеноплоти на своем виске.

— Видишь?

Игнат взглянул на кристалломодуль.

— В нем твое сознание?

— Верно. На миллионах искусственных нейрочипов.

— Так почему же ты не вырастила клона? Ведь насколько я понял, стандартное гнездо для подключения модуля «Одиночка» можно имплантировать?

— Да, но это не гарантирует перенос личности. Смысл в том, что кристалломодуль спроектирован в качестве расширителя человеческого сознания. Его невозможно использовать для хранения полноценной нейроматрицы. Объем слишком мал. Конечно, существуют модели следующего поколения, но они не интегрируются в андроида.

— А как же ты сформировала личность в куцых, прости за грубое сравнение, нейросетях?

— Используя принцип разделения данных, — ответила Ида. — По сути в моей искусственной нейросети происходит лишь обработка информации. А все что я «помню» хранится на специальных кристаллах в виде отдельных файлов, баз данных и видеозаписей. Лишь слепки заимствованных ощущений постоянно находятся в нейрочипах и, надо признать, для новых впечатлений там практически не осталось места. Но в твоем мире эту проблему решили. В конструкцию репликанта встроена система, способная принять данные с внешних носителей и адекватно перенести их в биологическую нейросеть. По крайней мере я так полагаю.

— Но ты ни в чем не уверена?

— Придется рискнуть.

Игнат чувствовал нарастающее беспокойство, словно некая неосознанная тревожность давила на психику.

— Ты говорила об этом с Арчибальдом?

— Нет. А почему спрашиваешь?

— ИскИны в моем мире — себе на уме. Они не ценят жизнь и преследуют непонятные цели. Синтез двух технологий — опасное знание. Какие у Арчибальда амбиции? Может он захочет переделать людей? Принести на другие планеты свое понимание «процветания»?

Ида на миг задумалась.

— Вообще-то для насаждения своих идей существуют другие средства. Более простые в реализации. Информационные, кибернетические и военные, сотни раз апробированные. Человеческая оболочка для таких как Арчибальд, — крайне сомнительный, ненадежный выбор формы существования, — ответила Ида. — Это в моем случае мечта стала определяющим мотивом, — она взглянула в глубины техногенного ущелья, куда низвергался водопад. — Я могу просчитать траекторию каждой капельки, но хочу чувствовать каждую из них, — повторила она. — Однако, ты прав. Гибридная технология может быть использована в разных целях. Поэтому сделаем все сами. Используем промышленный молекулярный репликатор. В Цоколе сохранилось достаточно нужных устройств. Они в нерабочем состоянии, но нет ничего неодолимого. Придется кое-что подлатать, что-то заменить и перенастроить, но мы с Клио справимся.

— Она тоже пройдет реинкарнацию?

— Нет.

— Почему?

— Клио хочет остаться с Захаром. Она надеется, что на Юноне сможет получит новое тело, созданное по технологиям Эдобарга. Это даст ей возможность путешествовать по Обитаемым Мирам.

— А ты не сможешь? Ну если используешь технологию из моего мира?

— Искусственные люди сейчас считаются элитой. Возможно они, — будущее цивилизации. На большинстве планет к репликантам относятся нормально, ведь такую операцию могут позволить себе только очень состоятельные жители Элианской империи и Корпоративной Окраины. Однако отклонение от общепринятой технологии, подозрение, что ты бывший ИскИн, радикально изменит отношение в худшую сторону. «Одиночек» боятся, ведь мы наследие самой жестокой и опустошительной войны в истории. Ну так что? — она взглянула в глаза Игнату.

— Я готов. Дело за оборудованием, — ответил он.

Мегаполис «Россия». Несколько часов спустя…

В недрах технического этажа царила влажная, вязкая тьма.

Запустение ощущалось во всем. Оборудование обветшало, энергия не подавалась, тоннели и огромные производственные помещения были изрядно захламлены.

Игнат вел себя сдержанно. Не отвлекал праздными вопросами, ведь Ида и Клио точно знали куда нужно попасть. Цель маршрута, отмеченная на электронной карте, постепенно приближалась. Идти пришлось по настоящему лабиринту, часто используя обходные пути, огибая зоны тотальных разрушений.

Наконец, вскарабкавшись по аварийной лестнице, они оказались на нужном подуровне.

— Сюда, — Клио указала на плотно сомкнутые двери.

Обе девушки несли за плечами объемистые кофры. Игната от нагрузки освободили, хотя он порывался помочь.

Ида некоторое время возилась с электронным замком, пока не заработали скрытые в толще стен приводы.

— О, отлично! — Клио первой вошла внутрь, сдернула чехол с непонятной установки. — Законсервирован, как и было указано.

— А что это за агрегат?

— Промышленный молекулярный репликатор.

— Он заработает? — с сомнением переспросил Игнат.

— Старую технику часто недооценивают, — Клио сняла кожух с аварийного блока питания и разместила в его слотах принесенные с собой микроядерные батареи. — Большинство оборудования технического этажа изначально разрабатывалось в целях колонизации других планет. Оно доведено до некой степени абсолюта, в своем классе, разумеется.

— Почему же Земля опустела? — Игнат нервничал в преддверии необычной и опасной операции. — Война ведь закончилась очень давно.

— Верно. Война закончилась, а вот политика — нет, — ответила Клио. — Сектор Земли изолировали, мотивируя решение обилием брошенной на планетах боевой техники с ИскИнами на борту.

— А люди?

— Ненависть в ту пору лишь прогрессировала. «Сами виноваты, раз сражались на стороне Альянса», — вот основной аргумент победителей. На самом деле населения на Земле почти не осталось, — она подключила питание, и массивное промышленное устройство тут же отреагировало, сформировав несколько голографических мониторов с данными.

Слово «политика» Игнат понял. Лингвистически. На уровне предустановленных баз данных. А вот смысл многих терминов не находил ни отклика, ни понимания. Понятие «человек» дробилось в сознании, словно химера, принимающая разные обличья.

— Трудно сориентироваться, да? — тонко уловила его состояние Ида.

Игнат лишь кивнул.

Тем временем промышленный молекулярный репликатор завершил самодиагностику и теперь ждал поступления вводных данных.

— Так, с автоматикой все в порядке, — сообщила Клио. — Трехмерную модель, сделанную со сканов, я загрузила. Образец сплава проанализирован. А вот и список необходимых элементов, — она заметила, как на один из мониторов начал поступать сырьевой запрос.

— А он не может сам создать нужные вещества? — уточнил Игнат.

— Нет. Это ведь не синтезатор. Да и энергии потребуется прорва, — Клио пробежалась взглядом по списку. — Редкоземельные элементы, редкие металлы и минералы в требовании исчисляются граммами. Наскребем. Кое-что я принесла с собой. Остальное сейчас добудем из лома, — она открыла кофр, вынула из ячеек и активировала трех технических сервов. Скинув им задачу на поиск нужных элементов (содержащихся во многих высокотехнологичных устройствах), девушка вновь обратилась к структуре молекул, отображённых на мониторе. — Удивительный сплав, с крайне необычными свойствами, — прокомментировала она. — Высочайшая синергия с органикой, словно идея первоначально заимствована у природы, но такой, что развивалась в экстремальных условиях давления и агрессивности окружающей среды. Думается, для разработки подобного материала и последующей отладки формулы, людям из твоего мира потребовались века. Тут применены настолько необычные и изящные решения, что их не создашь эмпирическим путем. Наверняка существовали сотни промежуточных вариантов, прошедших практику применения. Скажу честно: это намного круче чем лайкорон и нанобы, используемые на Эдобарге…

Игнат лишь покачал головой, поймав вопросительный взгляд Клио.

— Мои базовые знания этой области не касаются. А репликатор в состоянии воспроизвести такой материал? — в свою очередь спросил он.

— Конечно. Когда известна формула, то расположить атомы элементов в указанном порядке — дело техники. Но додуматься до такого могли лишь поколения гениальных конструкторов и ученых.

— Давайте займемся нанитами, — Игнат закруглил тему. Интуиция подсказывала, что у людей из его Вселенной не было упомянутой Клио возможности. Но сейчас не время гадать откуда на самом деле взялась формула. Все ответы остались «на той стороне», как он уже привык мысленно выражаться.

— Почти все готово, — Ида как раз закончила устанавливать компактное герметичное убежище, — такие, по ее словам, еще со времен Великого Исхода использовались колонистами, впервые оказавшимся на других планетах. Купол из вспененного материала, заключенного между слоями армированной ткани, обладал высокой прочностью, герметичностью и оснащался встроенным системами жизнеобеспечения, правда с ограниченным ресурсом.

Они вошли внутрь. Вспененный материал в ходе автоматической установки сформировал не только стены, но и элементарные предметы меблировки.

Игнат разделся. Ида обернула его специально синтезированной тканью. Ее создали прямо тут, используя промышленный репликатор и ориентируясь на простейший способ сбора «ртутного пота», практикуемый хантерами.

Они легли на разные койки в четырехместной каюте убежища. Клио подключила шунт прямого нейросенсорного контакта, связав рассудки Игната и Иды надежным, скоростным каналом передачи данных.

«Ничего не бойся. Я удалю воспоминания, как только завершится процесс».

«Не нужно».

«Удалю и не спорь. Тебе ни к чему фантомная боль. Готов?»

«Понятия не имею…»

«Тогда начали».

Разум Игната на миг погрузился во тьму, а затем он вдруг увидел пылающий город, буквально дробящийся на фрагменты под ударами беспощадной орбитальной бомбардировки…

Он ощутил себя сидящим в пилотажном кресле серв-машины класса «Хоплит». Часть бронеплит, сорванная либо деформированная попаданиями гаусс-снарядов, образовывала брешь, сквозь которую врывался горячий, прогорклый ветер.

Миг и «Хоплита» настиг ракетный удар.

Это были воспоминания Иды. Настолько реалистичные, что он погрузился в них, как в омут, воспринимая события, словно все происходило с ним, наяву.

— Сработало? — Игнат чувствовал, как неровно молотится сердце.

— Да. Более чем, — Ида массировала его виски. — Что-нибудь помнишь?

— Урывками.

— Это не твоя война. Не твоя боль. Воспоминания растают. Скоро. Как мираж.

— Ты взрослела в аду… — хрипло произнес Игнат. Он умолчал, что до сих пор ощущает искореженные приводы серв-машины, чувствует глухое, безысходное отчаяние пилота и еще миллион оттенков техногенного боя, которые буквально сминали неподготовленный рассудок.

— Наниты выделились? Их достаточно? — он пытался переключиться на что-то более насущное и менее разрушительное, чем фрагмент памяти «Одиночки», но едва ли получалось.

— Даже с избытком, — теперь уже во взгляде Иды читалась оторопь.

— Все будет хорошо, — он попытался ее ободрить.

— Надеюсь. Мы как будто делаем шаг за черту…

— Эй, а ну прекратите. Игнат, вставай, нечего разлеживаться. Ида, готовься. Шаг за черту сделали за нас, на Юноне, во время войны, — произнесла Клио. — А мы идем вперед. К обретению человечности.

— Арчибальд все же взбесится, когда узнает, — прошептала Ида.

— Ничего страшного. Он нам не указ. Мы свободные личности.

Игнат тем временем оделся.

— Сырье для репликатора готово? — спросил он.

— Еще не в полном объеме.

— Могу помочь?

— Можешь. Пока сервы доламывают терминалы, извлекая компоненты, сходи за органикой. Маршрут скинула. Ида, давай буду тебя готовить. Придется отключить кристаллосхему. И нам надо решить, что делать с твоей прежней оболочкой?

— Ну, на память она мне точно не нужна. Утилизируй. И да, я готова. Можешь приступать к демонтажу.

Пока они говорили, Игнат, не желая присутствовать при процедуре извлечения искусственной нейросети, вдоволь напился воды и отправился за органикой. Целью маршрута была древняя фабрика по производству синтетической пищи.

Никаких дополнительных инструкций Клио не оставила. Просто указала точку назначения.

«Ладно. Разберусь на месте».

Низкий гул работающего промышленного репликатора, поглощающего доставленные сервами детали, чтобы выделить из них нужные элементы периодической таблицы, постепенно стих в отдалении.

Технический этаж мегаполиса поражал воображение. Благодаря общевойсковому импланту и заработавшему на его основе нейроинтерфейсу, уровень восприятия Игната значительно повысился. Он видел в полной темноте. Взгляд различал не только контуры конструкций, но и их детали.

Фабрикой по производству пищи оказался комплекс сооружений, связанных между собой трубопроводами. Рядом располагались складские помещения. Некоторые из труб диаметром в метр уходили вверх, пронзая мощное перекрытие Цоколя.

Датчики импланта формировали так называемую «сферу сканирования». В условиях плотной застройки эффективная дальность обнаружения составляла порядка пятидесяти метров. Этого едва хватало чтобы разглядеть свод технического этажа. Игнат прекрасно понимал: окружающее лишь крошечный фрагмент сооружения, заглубленного в кору планеты. Истинные масштабы города, где в прошлом проживали десятки миллиардов человек, в сознании пока не укладывался.

Сейчас здесь царили запустение и мрак. В обозримом пространстве не читалось ни одной сигнатуры. Основные источники питания не работали, а аварийные давно истощились.

Маркер, поставленный Клио, проецировался на фон одного из складов. Две стены здания рухнули, обнажая ячеистую структуру хранилищ. Несколько погрузочных платформ валялись на полу. При падении они разорвали коммуникации. Связки кабелей с потрескавшейся изоляцией покачивались под напором сквозняка. Вывалившиеся из сот контейнеры громоздились угловатыми осыпями.

Игнат присмотрелся к маркировке. Благодаря базам данных, которыми поделилась Ида, цифробуквенные коды обретали смысл. Оказывается, фабрика была многопрофильной, ее синтезаторы выпускали различные виды органических соединений. Некоторые являлись основой для пищевого субстрата, но попадалась продукция иного рода.

Взгляд скользил по грудам контейнеров, многие из которых до сих пор сохранили герметичность, а нейроинтерфейс избирательно подсвечивал отдельные кофры:

Источник: синтезатор № 23976.

Наполнение: гранулированный биологический субстрат для модуля генетического конструктора.

Пункт назначения: орбитальная фабрика клонирования № 72.

Игнат примерился к кофру. Тот оказался довольно легким. «Пожалуй, за один раз смогу уволочь даже парочку таких», — он поудобнее ухватился за транспортировочные ручки, расположенные в торцах контейнеров, и потащил их к выходу.

У промышленного репликатора шустро сновали сервы.

Клио манипулировала интерфейсом управления, проверяя настройки.

— Принес?

Игнат кивнул, тяжело дыша.

— Думаешь субстрат сохранил свойства?

— Безусловно. Ты ведь брал герметичные упаковки?

— Ну, да.

— Гранулы могут хранится веками.

— А для чего они? Что такое «генетический конструктор»?

— Устройство, входящее в комплект терраформирования. Проще говоря, при колонизации большинство планет подвергалось коренному преобразованию, где стандартом являлся «Земной эталон» — пояснила Клио. — Генетический конструктор позволял на месте воспроизводить все необходимые организмы, начиная от почвенных бактерий и заканчивая представителями исчезнувших на Земле видов растений и животных.

— А зачем нужны запасы субстрата? Разве на других планетах нет органики для изготовления сырья?

— Есть. Но любая колония всегда начинается с небольшого клочка территорий, изолированных от остального мира. Запасы проще привезти с собой. А когда поселение окрепнет и жизнь будет налажена, можно начинать глобальные проекты с использованием местных ресурсов. Такова обычная практика.

— Ясно. А где Ида?

— Тут, — Клио указала на футляр с кристалломодулем.

— А какой она станет, если все получится?

— В смысле? — не поняла вопроса Клио.

— Ну, кто ее прототип? Нанитам ведь нужен код ДНК, иначе они не начнут действовать.

— Ида будет выглядеть, как и прежде. Еще давно, создавая облик из пеноплоти, она скопировала внешность своего первого пилота. Запись генетического кода я уже внедрила в чип.

— Сама сконструировала аналог моего информационного хранилища?

— Верно. Пришлось повозиться. Технология записи и хранения информации в твоем мире отличается от нашей. Но вроде бы все получилось. Скоро узнаем. Репликатор готов к работе. На создание основы уйдет часов шесть, не меньше. Так что можешь перекусить и вздремнуть. Я позову, когда наступит решающая фаза.

Игнат отрицательно покачал головой. Слишком высок был градус морального напряжения. Лежать, ворочаясь с боку на бок, он не хотел.

— Скажи, а мне можно установить гнездо для подключения кристалломодуля?

— Зачем?

— Ну, хотя бы для подстраховки от обнуления. Ведь искусственная нейросеть сохранит мою личность?

— Нет. Не сохранит.

— Почему?

— Слишком мал объем нейрочипов. Разве Ида тебе не объяснила, как у нас организована память? Мы с ней развивались на базе модели «Клименс». А на полное копирование матрицы сознания способна лишь кристаллосфера. Это следующее поколение «Одиночек».

— Да, я в курсе. Вы храните большинство воспоминаний на обычных носителях информации. Но Ида сказала, что их тоже можно имплантировать.

— Игнат, зачем тебе столь высокий уровень киборгизации? Это шаг в сторону от человечности, которой ты сейчас обладаешь. Ида просила не вживлять ей избыточного количества устройств. Только расширитель сознания и метаболический корректор. Как и у всех людей.

— Почему?

— Знаешь ли, в нашей истории есть примеры технологий виртуального бессмертия. Поверь, опыт достаточно спорный, если не сказать — негативный. Это ведет к обесцениванию жизни, как таковой. И своей и других. Тогда уж лучше оставаться ИскИном, — так будет честнее и адекватнее. Я понимаю твое стремление, и даже могу произвести необходимые операции, если настаиваешь. Но подумай, кем ты станешь через несколько лет, после десятков смертей и возрождений? Чем будешь дорожить? Под каким углом зрения станешь смотреть на мир? Как быстро ты придешь к выводу, что можно добиться своей цели с сотой или тысячной попытки? И что сделает с тобой травматическая память о череде реинкарнаций?

Игнат глубоко задумался, а Клио добавила:

— Жизнь нельзя обесценивать. Люди стремятся к киборгизации и бессмертию, а созданные ими машины мечтают стать живыми. Вот такой парадокс.

Игнат не стал спорить. Он понял главное — подключение кристалломодуля сохранит лишь обрывки последних впечатлений и воспоминаний, а это действительно не вариант. Но у людей из его мира есть технология копирования матрицы сознания. Просто нужно отыскать сохранившееся оборудование. А затем, как справедливо заметила Клио, сделать осознанный выбор.

— А почему ты не воспользовалась открывшейся возможностью? — спросил он.

— Хотела бы, но пока не могу, — честно призналась Клио. — Я нужна Захару. Много дел. Сейчас для меня не время. Нужно придумать как связаться с крейсером «Тень Земли», угодившим в ловушку гиперкосмоса. Добраться до Юноны. Связаться с Элианской Империей и Корпорациями Окраины, предупредить всех об опасности исходящей с Везувия. В нашей Вселенной снова грядет война и как «Одиночка» я сейчас намного полезнее…

Игнат уловил в нотках ее голоса сожаление и грусть.

— Но ты…

— Прости, это личное. Мои желания и надежды никого не касаются, — ответила Клио, делая вид что полностью поглощена контролем молекулярного промышленного принтера.

Технический этаж мегаполиса «Россия». Шесть часов спустя…

— Готово, — Клио коснулась сенсора на архаичной панели ввода команд.

Раздался гул. Кожухи установки пришли в движение, открывая камеру, в которой находилось «изделие».

Игнат, уже вполне освоившийся с нейроинтерфейсом, произвел машинальное сканирование. Для этого не требовалось особых команд, — все что находилось в фокусе его пристального внимания автоматически подвергалось анализу.

Тускло отблёскивал глянцевитый сплав. Точечный свет от огоньков индикации играл бликами на изгибах деталей. Конечно же это была не Ида, а всего лишь заготовка ее нового воплощения, обезличенный остов, похожий на металлический скелет.

Теперь дело за нанитами.

— Перенесём ее в убежище. Тут не стерильно.

Игнат уже имел возможность наблюдать, как протекает процесс репликации. На ферме киллхантеров, в ночь, когда они возвращали к жизни «обнуленных» узников, он насмотрелся всякого. Но сейчас волновался, как никогда прежде.

Сработает ли синтез технологий из разных миров?

Базовые наниты способны воссоздать человеческое тело, опираясь на генетическую информацию. Но решающим фактором станет инсталляция сознания. На этом этапе не было никаких гарантий успеха.

Подготовка заняла много времени. Они работали молча, сосредоточено. Иду разместили в пустом стерильном помещении аварийного убежища. Затем ее «заготовку» засыпали толстым слоем гранулированного субстрата, содержащего все необходимые органические компоненты. Клио, не представляя, как именно будет протекать процесс биологической реконструкции, на всякий случай установила в отсеке открытые ёмкости с водой и включила подачу кислорода. Светильники, вмонтированные в свод, она перевела в особый спектр излучения, близкий к естественному солнечному, благо убежище имело небольшой отсек оранжереи, откуда и были позаимствованы настройки.

Так началось технологическое таинство создания жизни.

Игнат нервничал, отчетливо понимая: миллиарды лет эволюции здесь и сейчас будут спрессованы в несколько часов.

Клио еще раз проверила настройки жизнеобеспечения и вышла.

Игнат открыл цилиндр с выработанными его организмом нанитами и вылил слегка серебрящуюся субстанцию в центре отсека.

С шипением пневматики за ним закрылась дверь.

Теперь оставалось наблюдать и ждать.

Некоторое время ничего не происходило, затем Клио взволнованно прошептала:

— Началось.

Температура в отсеке возросла. От открытых емкостей с водой начал подниматься пар. Гранулы субстрата вдруг зашевелились, теряя очертания, как будто незримая сила плавила их, преобразуя в однородную пластичную массу, которая постепенно пришла в движение, медленно, миллиметр за миллиметром, собираясь в центре помещения, обволакивая основу и формируя зыбкие очертания человеческой фигуры.

В отличие от восстановления, происходившего на «ферме», здесь биологическая реконструкция началась с нуля. За несколько часов ситуация практически не изменилась. Наниты, несомненно, работали, но результат их деятельности пока что не выглядел очевидным.

Клио неотрывно следила за эволюциями микрочастиц, а Игнат, не находя себе места, сначала нервно расхаживал по центральному отсеку, а затем, понимая, что ожидание может занять несколько суток, сел в кресло и вновь углубился в изучение материалов из электронной библиотеки, что скинула ему Клио.

Технический этаж мегаполиса «Россия». Сутки спустя…

Ида открыла глаза.

Зрение было нечетким. Голова кружилась, а приводы… вернее мышцы отзывались слабостью, — незнакомые, пугающие ощущения сказали о многом.

Ее лицо хранило бледность, ноздри трепетали. Каждый вдох нес запахи. Они ошеломляли. Ткань простыни прикасалась к телу, где-то в изголовье тревожно попискивал сигнал медицинского комплекса. С шипением открылась дверь, кто-то вошел, склонился над ней.

— Ида? — вопросительные интонации несли оттенки беспокойства и надежды.

— Да… Это я… Почему все так размыто, нечетко?..

— Ты еще очень слаба. Нужно время. Ты должна отдыхать, набираться сил.

— Нет. Пожалуйста, введи стимулятор.

— Даже не мечтай. Кем ты осознаешь себя? Назови имя.

— Клио, пожалуйста, — губы Иды дрожали от невероятного напряжения. Новых впечатлений оказалось так много, что рассудок едва справлялся.

— Как тебя зовут? Что ты помнишь?

— Я — Ида. «Одиночка». Ты — Клио, моя подруга.

— Хорошо. А теперь? — Клио отключила кристаллосхему и накопители данных. — Твое имя? Последние воспоминания?

— Я — Ида. Мы в недрах технического этажа «России».

— Кто был твоим первым пилотом? — продолжала допытываться Клио, решив затронуть глубинные слои памяти.

— Ее звали Инга… Инга Дмитриевна… Аронова… Я взяла начальные буквы для своего имени. Теперь ты веришь, что я, — это я?

— Верю. Но спрошу еще. Последняя планета, где ты воевала?

— Везувий…

— Отлично. Хотя детализацию воспоминаний надо будет тестировать.

У Иды невольно перехватило дыхание.

Разница между машинным восприятием и новым мироощущением была просто колоссальной. Чувства бурлили, а организм реагировал на стресс, — зрение вдруг начало проясняться безо всяких стимуляторов, дыхание участилось, сердце билось сильно и неровно.

— Игнат? — робко позвала она.

— Я тут, — раздался голос.

Он появился в поле зрения, присел на край медицинского ложа.

— Тебе надо ввести поддерживающие наниты.

Она смотрела на него, обмирая от неясных предчувствий. Дрожь лишь усилилась. Игнат выглядел усталым и встревоженным.

Ида взяла его за руку, с трудом приподняла голову и вдруг мягко коснулась губами его напряженных губ, укололась о щетину, едва не потеряв сознание от мгновенной вспышки эмоций.

Ее отчаянная мечта сбылась. Заполошно пищали датчики. Сердце замерло, пропустив несколько ударов. На контрольных мониторах тревожно мелькали какие-то сообщения, а она неотрывно смотрела в глаза Игната, не в силах отвести взгляд.

— Я живая… — едва слышно выдохнула она.

Похоже, Игнат смутился. И неудивительно, ведь жизненный опыт репликанта не подразумевал ничего подобного. Поцелуй Иды пробудил в нем не меньшую лавину ощущений и чувств.

Они как будто погружались в омут. Окружающее блекло и отдалялось.

— Идея с поддерживающими нанитами принимается, — фраза Клио грубо разрушила наваждение. — У тебя есть их запас?

— Да, конечно. Держи, — Игнат отпустил руку Иды, достал из нагрудного кармана капсулу, уступил место.

— Минуту терпения, — Клио сделала инъекцию и спросила:

— Ну, как?

— Это было потрясающе. Не могу тебе передать. Нет таких слов.

— Ида, я спрашиваю не о поцелуе. Как ты себя чувствуешь?

— Отлично.

— По скану непохоже. Метаболический корректор не справляется.

— И хорошо. Хорошо, что не справляется. Я не хочу ничего притуплять или упрощать.