Репликант

Глава 4

Поселение репликантов, сутки спустя…

Упырь появлению Игната удивился и не обрадовался.

— Ты, что от группы отбился? Зачем пришел? Сказано — через месяц загляни, не раньше.

Игнат сел в кресло. После марш-броска по болотам он смертельно устал.

— Воды дай. И чего-нибудь поесть.

— Рехнулся? Я тебе повар или служанка? Где наши?

— Нет их больше. Киллхантеры западню устроили в «затопленном форте».

Упырь заметно побледнел. Резко развернулся и вышел, наверное, чтобы дать себе возможность переварить услышанное, как-то совладать с эмоциями. Вернулся лишь через пару минут с упаковкой армейского пайка.

— Ешь и рассказывай.

Игнат так и сделал. Жевал и скупо вводил мнемотехника в курс последних событий.

— Мне нужны продвинутые наниты и сканер червоточин, — завершил он.

— Зачем?

— Наших выручать пойду.

— Не потянешь. Червоточину может и отследишь, а толку-то? Тебе в лапы кочующей орды захотелось? Наших разве сервы забрали?

— Нет.

— Вот и думай. Киллхантеры на штурмовых модулях ушли. И как ты вычислишь куда они подались?

— Речь шла об управляющем ИскИне орды, — Игнат заупрямился. — Сам слышал. Задание у них от «инков» на его захват. Значит хантеры базируются в том же регионе, что и орда.

— Орды «ветхих» кочуют далеко на южной границе пустоши. В таких местах, где ни мне, ни тебе не выжить.

— Поэтому нужны продвинутые наниты. Сможешь активировать хотя бы часть моих способностей?

— Нет, не смогу, — отрезал Упырь.

— Почему?

— Сказал же: потребуются микромашины седьмого уровня. Другие не подойдут. Кстати, ты где Сипа оставил?

— У меня дома. Спит. Вырубился, как только до кровати дошел.

— Смотри, Зверь, так кукловодом недолго стать.

Игнат ничего не понял, вскинул вопросительный взгляд.

— Не все киллхантеры действуют сообща, — пояснил Упырь. — Есть и одиночки, прекрасно осведомлённые о свойствах реанимирующих нанитов. Своих жертв они в буквальном смысле поднимают из мертвых. «Пустышками», естественно, а затем не дают им возможности развиваться, эксплуатируют только боевые навыки. Я пару раз с кукловодами сталкивался. Обычно свита у них в пять-шесть репликантов. Тупые, некоммуникабельные, подчиняются исключительно хозяину, как дрессированные собаки. Но при этом прекрасно обращаются с оружием.

— Ясно. За инфу спасибо. Учту. Сколько наши в плену протянут?

— Полгода, не больше. Это если их на ферму нанитов отправят.

— Через шесть месяцев смерть? — уточнил Игнат.

— Ментальная, не физическая.

— Сканер и наниты дашь?

— Вот ведь заладил. Дам. И сам с тобой пойду.

Игнат взглянул недоверчиво.

— Бросишь все?

— А что мне тут ловить? В генераторах фазового смещения только Механик разбирался. Без присмотра барьер может вырубиться в любой момент. Поселению пришел конец. Те, кто тут останутся, — потенциальная добыча для киллхантеров. — Упырь выглядел крайне подавленным. — Но не бойся. Обузой не стану. Не смотри, что калека.

— Я и не думал.

— В общем так, Игнат. Давай сразу обо всем договоримся. Я подготовлю максимально допустимый апгрейд, исходя из твоей физической и психологической выносливости. Этот индекс у меня есть, думаю, оценка состояния не успела устареть за сутки. В обмен выставлю условие: если нам в руки попадут наниты пятого уровня, — они мои. Согласен?

— Да. Меня устраивает. Только времени в обрез. След червоточины скоро исчезнет. Пешком до «затопленного форта» — сутки хода.

— Нам не нужно туда идти. Отправим один из зондов Механика. Эх, какого спеца потеряли… — сокрушенно добавил Упырь. — Цены ему не было. Ну, да ладно. Присаживайся в кресло, введу тебе подготовительный комплекс нанороботов. Основную колонию микромашин получишь через пару часов, как только с текущими делами управимся, договорились?

— Угу.

— Вот и славно, — Упырь сделал инъекцию и добавил: — Сипа потом ко мне пришли. Ты ведь его тут не бросишь, как понимаю?

— Не брошу, конечно.

— Пустышке надо вернуть часть утраченного. Основа у него хорошая, третий уровень нанитов. Былые навыки быстро вернет.

— А личность?

— Кое-что я ему расскажу, вернее передам в виде файла. Многие репликанты записывали видео, адресованное самим себе. И оставляли у меня на хранение.

— Зачем? — удивился Игнат.

— Как раз на случай, если «обнулятся». Это не вернет личность, но даст Сипу представление кем он был и чем занимался до гибели.

— Кстати, как его зовут?

— Понятия не имею.

— А базы данных репликантов? — настаивал Игнат. — Меня ведь ты смог идентифицировать.

— Ты у нас — случай особый. Понимаешь ли, репликанты с первого по третье поколение выпускались массово, отнюдь не под индивидуальный прототип. Скажем проще: они — общевойсковая модель.

— И в чем же между нами разница?

— В уровне нанитов и потенциальных возможностях. Военно-промышленный комплекс развивался очень бурно. Война на выживание резко подстегнула темпы прогресса. В узких областях, — уточнил Упырь.

— Ладно. С Сипом понятно. А про меня еще информация есть? — спросил Игнат.

— О твоем прототипе? Есть, но вряд ли она интересна.

— Дашь взглянуть?

— Без проблем, — он вывел на экран файл «личного дела».

Игнат лишь сокрушенно покачал головой. Действительно мало и кратко.

«Капитан ВКС Игнат Зверев. Отдел спецопераций».

Далее шел гриф «особо секретно» и моргал курсор в поле «введите ваш идентификатор для доступа».

Чуть ниже — расшифровка записи ДНК и короткое дополнение:

«Последняя сохраненная нейроматрица, — данные отсутствуют».

— Люди умели оцифровывать сознание и сохранять его на промежуточных носителях? — спросил Игнат.

— Безусловно. Но в современности технология утрачена. Вообще-то непонятно, как она возникла. Я проводил личные изыскания. До войны не было ни нанитов, ни нейрочипов. Люди пользовались виртуальной и дополненной реальностью.

— Ну сам же сказал, что война подтолкнула прогресс.

— Слишком мощный импульс, — ответил Упырь. — Репликантов начали производить вскоре после первых поражений. Надо учитывать: до этого подобные разработки не велись. Упор делался на кибернетические механизмы.

— К чему клонишь? Выражайся яснее, не совсем тебя понимаю.

— Если брать простые примеры, то невозможно наладить выпуск автомобилей, не имея представления, что такое колесо и двигатель. А боеспособные репликанты вдруг стали массово поступать в войска. Вот и думай. За несколько месяцев такой прорыв невозможен. Если только технология не заимствована.

— У противника?

— Угу, — кивнул Упырь. — Червоточина между двумя мирами существует миллионы лет. Только люди до определенного момента понятия о ней не имели. А когда узнали, наверняка побывали на «той стороне».

— Интересно. Откуда информация?

— А вот почитай. Это не было секретом, — Упырь вывел на экран выборку из сетевых изданий довоенных времен.

Все заметки были посвящены различным аспектам геологических и археологических изысканий.

«…всем известно, что на Земле существуют месторождения элементов, которые не могли образоваться в условиях нашей планеты. Современные средства георазведки подтверждают, что залежи, которые принято считать «внеземельными», не связаны с ударными кратерами, которые могли бы образоваться при столкновении с астероидами или при падении крупных метеоритов…»

«…ученые южного археологического института обнаружили в естественных пещерах места стоянок первобытных людей и в ходе раскопок сделали весьма интригующие находки. Некоторые орудия труда изготовлены из обломков неизвестного науке сплава. Есть основания предполагать, что фрагменты металла, использованные первобытными людьми, ранее являлись частями обшивки некоего механизма внеземного происхождения…»

«…комплекс загадочных культовых построек обнаружен в древних каменоломнях южного побережья. Уже не в первый раз наука сталкивается с загадкой древнейших верований о некоем «проходе между мирами», но впервые удалось получить материальные свидетельства, которые могли послужить источником их возникновения. После обвала, в одной из карстовых пещер (ранее неизвестной, изолированной от каменоломен) был обнаружен хорошо сохранившийся храмовый комплекс, где барельефы инкрустированы фрагментами технологических изделий, явно принадлежащих механизмам развитой внеземной цивилизации…»

Игнат словно оцепенел. Внезапной вспышкой пришло воспоминание.

На миг он увидел пещеру с неровным, низким сводом, залитую ярким прожекторным светом. Стены сплошь покрывали барельефные изображения. Сотни, если не тысячи фигур, выполненные со скрупулезной реалистичностью, в некоторых местах действительно были дополнены настоящими деталями и фрагментами обшивки.

Авторы барельефа полагались отнюдь не на фантазию. Было понятно, что они воочию видели оригиналы.

В центре пещеры, отбрасывая множество теней, из камня были высечены человеческие фигуры. Людей неизвестные скульпторы запечатлели в движении: кто-то бежал с выражением ужаса на лицах, некоторые пали ниц, другие тянули руки в непонятной мольбе.

Все это промелькнуло в сознании вереницей ярких образов, но была еще одна деталь, которую сознание Игната выхватило из вспышечных воспоминаний:

В дальней части пещеры темнел разлом. Издали его можно было принять за обычную расселину, ведущую вглубь скал, если б не несколько характерных признаков червоточины, — излом тьмы был размыт по краям, а ближе к центру мрак казался бездонным, сотканным из некоей темной энергии, похожей на подрагивающее сплетение антрацитовых молний.

Вереница образов промелькнула в сознании за доли секунд. Воспоминание было ярким и, по всей видимости, очень важным для прототипа. Капитан Зверев часто думал об этом месте, — вот почему его впечатление закрепилось в нейрочипах Игната, а теперь оказалось разбуженным. Для этого требовался лишь информационный толчок.

— О чем задумался?

— Вспомнил кое-что.

— Наследие прототипа? Понимаю. У меня тоже бывают проблески чужой памяти. Скажу больше: Тимофей жил тут неподалеку. Я даже в его квартире побывал.

— И?

— Пустое занятие. Там все разгромлено. Посмотрел и ушел. Не хочу быть кем-то. Я репликант. Упырь. И точка. Ладно, давай вернемся к делу. Как себя чувствуешь после инъекции?

— Нормально.

— Тогда для начала пошли к Механику. Он для меня кое-что собирал. Да и тебе не повредит прибарахлиться.

— Странные слова ты используешь. Я не всегда тебя понимаю.

— Тоже «наследие». Никак не могу избавиться. А может и не хочу. Пошли.

На улице было тихо и пустынно. Городок словно вымер. Большинство жителей попали в плен к хантерам, либо погибли. Дни поселения сочтены. Когда барьер отключится, сюда сможет попасть кто угодно. Начиная от «ветхих», вечно алчущих запасных частей и энергии, и заканчивая диким зверьем. Вряд ли репликанты, не принимавшие участие в роковой вылазке, смогут сохранить и поддерживать привычный уклад жизни.

Упырь сильно прихрамывал. Из-за генетических деформаций он не только выглядел искореженным, но и двигался с трудом.

— Незачем нам чужая память, — неожиданно, в продолжение прерванной темы, обронил он. — Прототипы жили иначе, думали иначе. К чему нам их мысли? Своих хватает, верно?

Игнат промолчал. Во-первых, со словами Упыря не поспоришь, во-вторых, текущих проблем множество. Например, как идти через болота, если Тимофей и по улице-то едва ковыляет? Допустим, мы отследим червоточину. Но цель наверняка расположена в сотнях километров отсюда. Как добраться до базы киллхантеров и что делать если дойдем? Пустышка, калека, да неполноценный из-за заблокированных функций «репликант прорыва», — ну прямо идеальный отряд для штурма…

— Сюда, — Упырь остановился подле древней многоэтажной парковки. Ее нижний ярус был переоборудован, все проемы замурованы, а единственный вход защищали массивные ворота.

Впрочем, мнемотехник знал, как войти. Вскрыв панель доступа, он совершил довольно странное действие: коснулся рукой микросхем и с пальцев на чипы внезапно начала стекать серебристая жидкость.

«Наниты» — затаив дыхание, Игнат наблюдал за происходящим.

Микромашины, выдавленные командой хозяина через поры кожи, образовали тонкие нити, оплели микросхемы, кое-где соприкасаясь с контактами.

Через некоторое время раздался басовитый гул заработавших приводов и массивные ворота начали открываться. В просторном сумеречном помещении зажегся свет.

Чего тут только не было. Полуразобранные машины, генераторы фазового смещения, снятые с сервов системы вооружений, парочка ржавых катеров, до которых у Механика так и не дошли руки.

— Эх, какого мастера потеряли… — вновь проворчал Упырь, направляясь к нескольким запертым техническим боксам. Видимо там Механик хранил наиболее ценное оборудование.

Операция с нанитами повторилась. Один за другим щелкнули три электрозамка.

— Так можно вскрыть любую дверь? — поинтересовался Игнат.

— Нет, к сожалению. Особая колония микромашин хранит некоторые программы взлома, — те, что удалось найти во время странствий.

Игнат удивленно приподнял бровь.

— А как ты думал? У меня тоже была мечта. Я искал древние производства, где создавали репликантов. Хотел разобраться в технологии. Но, как видишь, не преуспел… мутация все перечеркнула.

Он потянул створку, открывая один из боксов.

Первое, что сразу бросилось в глаза, был массивный бронескафандр специфичной конструкции, явно приспособленный под анатомические деформации Упыря.

Недолго думая, Тимофей подключил блоки питания, и тяжелая сервоприводная оболочка тут же пришла в движение, открывая владельцу доступ внутрь.

— Механик создал. По индивидуальному заказу, — теперь голос Упыря звучал по связи.

Тяжелая поступь отдалась отчетливой вибрацией пола. Да, незаметно в такой экипировке к врагу не подкрадешься, но солидное бронирование и мощь интегрированных вооружений говорили в пользу штурмовой модификации. Теперь Упырь двигался уверенно. Понятно, что не в первый раз пользуется «скафом». Подойдя к стене, он точными движениями технических манипуляторов снял секцию облицовочных панелей и, пользуясь мощью усилителей мускулатуры, без особого труда вскрыл расположенную за ними массивную дверь.

— Личное хранилище Механика, — скупо обронил он. — Мне не войти, слишком узко. Игнат посмотри на полках, справа от входа. Ищи сферу. Примерно полметра в диаметре.

— Есть такая.

— Тащи сюда.

— А что это?

— Разведывательный зонд. Последнее поколение. Оснащен сканером червоточин.

— Как его активировать?

— Помести микроядерные батареи в слоты питания. Остальное я сделаю через удаленное соединение.

Вскоре зонд поднялся в воздух, заложил несколько тестовых виражей и замер в ожидании инструкций, а затем, получив их через сетевое соединение, устремился к выходу из ангара.

— Примерно через сутки вернется. На поиск и анализ следов червоточины нужно время. Так, Игнат, я пошел упаковывать полевую лабораторию. Подбери подходящую экипировку для себя и Сипа. Остальным о вскрытом складе сообщу через час. Этого времени хватит?

— Вполне. Много нас осталось?

— Нас? — в голосе Упыря прозвучал сарказм. — Слишком громко сказано. Репликанты разбредутся, кто куда.

— А выручать друзей не пойдут?

— Странно ты мыслишь.

— Говори прямо. Не люблю намеков.

— Среди репликантов нет понятия «дружба». «Сотрудничество», «боевое взаимодействие», — вот наиболее близкие и корректные понятия.

— То есть, не пойдут?

— Нет. Разбредутся, кто куда. Каждый своей дорогой. Мы не люди, Игнат. У репликантов нет потребности в социуме.

— Кстати, о деле. Бронескафандры, это конечно круто. Но как в них по болотам передвигаться? Гати такого веса не выдержат. У тебя есть вездеход? — спросил Игнат.

— Нет. Но есть катер. Достаточно вместительный, — ответил Упырь.

— Тогда порядок. Займусь экипировкой и припасами. Зайди за Сипом, если не сложно. Тебе ведь все равно по пути.

— Ладно. Сегодня заночуете у меня. Особо тут не задерживайся. После введения нанитов тебе потребуется восемь часов полноценного сна. А время поджимает. Без присмотра барьер может вырубиться в любую минуту.

Мнемотехник ушел, оставив Игната наедине с неуемными мыслями и целым арсеналом оружия.

Волновало и тревожило многое. Он попытался сосредоточиться на деле, не думать о личном или глобальном, но стало лишь хуже. Жить одним днем, ничем не дорожа, кроме собственной шкуры? Звучит рационально. И не более. В чем тогда смысл?

Смысла не было. Его приходилось вырабатывать, опираясь на собственное мироощущение, — только в этом случае окружающий мир приобретал краски, превращался из плоской монохромной картинки в нечто большее.

Рассуждая беспристрастно, он был похож на подростка, «с нуля» познающего мир. В противовес сумятице чувств, постоянно ощущался гнет боевых программ, составляющих для репликанта некий базовый эквивалент «жизненного опыта».

Осмотрев собранный Механиком арсенал, Игнат отдал предпочтение тяжелой броне, вполне представляя ее преимущества. Даже кустарно собранные модели выглядели понятными, ведь они были изготовлены на основе типовых шасси.

В итоге он остановился на двух штурмовых бронескафандрах, дающих максимальный уровень защиты, обладающих высокой грузоподъемностью и главное — герметичных, что исключало воздействие боевых вирусов.

Благодаря модульной конструкции экипировки Игнат быстро скомпоновал оружейный обвес, дополнительно закрепил на спине сервоприводных «скафов» обтекаемые грузовые кофры, заполнив их «БК», комплектами выживания и элементами питания.

Если б не печальные события последних дней, то обзавестись штурмовой броней удалось бы не скоро. Даже в мастерской Механика нашлось лишь три действующих образца тяжелых скафов. Подумав, Игнат забрал и третий комплект. В режиме автопилота сервоприводная оболочка могла двигаться самостоятельно, повторяя маршрут ведущего, а в случае боевого столкновения — поддержать огнем.

Путь, по любым раскладам, предстоял неблизкий и опасный.

Прошел всего час, а в «магазине» Упыря все изменилось. Исчезли голографические витрины, на полу стояло несколько подготовленных к транспортировке контейнеров, а из смежных отсеков доносились звуки какой-то возни.

Игнат «припарковал» бронескафандры в опустевшем центральном помещении и прошел в лабораторию. Несколько терминалов еще работали, за одним из них сидел Сип, просматривая видеофайл. Он даже не обернулся.

— Давай в кресло, — Упырь сразу перешел к делу. — Введу тебе микромашины третьего уровня.

— Расскажи о нанитах, — Игнат устроился поудобнее.

— Что именно интересует?

— Все.

— Ишь, какой прыткий, — в своей манере начал Упырь, но осекся. — Ладно слушай. Хотя, рассказать могу не так-то и много. Знаний прототипа у меня нет, до всего пришлось доходить своим умом, — проворчал он.

— Макс говорил, если сделать несколько инъекций микромашин первого уровня, то количество перейдет в качество и получишь второй, а иногда и третий уровень способностей.

— Макс был хорошим бойцом. Но не мнемотехником. Так, теперь посиди спокойно. Возьму у тебя кровь для субстрата.

— Ты на вопрос не ответил. Переход количества в качество имеет место? Смогу я таким образом получить необходимую модификацию, хотя бы с нескольких попыток?

— Нет, не сможешь.

— Объясни подробнее. Почему из тебя каждое слово приходится клещами тянуть?

— Боюсь не поймешь.

— А ты попробуй. Вдруг пойму?

— Наниты, — это лишь часть технологии, — тщательно подбирая слова, произнес Упырь. — Ни один репликант не является абсолютной копией прототипа. К примеру, твоя ДНК не полностью совпадает с геномом Игната Зверева. Из твоей удален весь так называемый «генетический мусор», а на его место встроены участки кода, отвечающие за формирование различных тканей и даже органов, не присущих людям. Скажем так: ты носитель продвинутых биологических подсистем, но для их использования необходимы наниты соответствующего уровня и специализации. Только тогда биомашинные комплексы в твоем организме заработают адекватно, в полную силу. Понятно?

— В общих чертах. А базовые наниты есть у всех репликантов?

— Да. Они отвечают за жизнеобеспечение и регенерацию. Могут трансформировать окружающую органику для получения необходимых веществ и использовать полученные ресурсы в качестве «строительного материала».

— Но ведь это сложнейший процесс! — невольно вырвалось у Игната.

— Верно. Поэтому изначально нас создавали в камерах биологической реконструкции, методом послойной молекулярной репликации. А базовые наниты использовались исключительно в полевых условиях.

— Подожди. Я запутался.

— Если репликант получал ранение, базовые наниты восстанавливали его прямо на поле боя, — терпеливо разъяснил Упырь. — Насколько быстро — зависело от многих факторов. Например, от степени повреждений, наличия доступной органики и энергии.

— А при полном уничтожении?

— На заводах «Нанотекс» создавался другой репликант. В процессе ему вводились наниты нужного поколения, в зависимости от модели. Но люди исчезли, а технология осталась. Как и базовые колонии микромашин. Они продолжают выполнять свою функцию. При совпадении условий, например обнаружив костяк давно погибшего репликанта, базовые наниты считывают генетический код и приступают к делу, пытаясь восстановить организм. Им все равно сколько на это потребуется времени, и что выйдет в итоге.

— То есть, изначально они для этого не предназначены?

— Угу, — кивнул Упырь. — Наконец-то ты ухватил суть. Полное восстановление по многим причинам может пройти некорректно. Иногда процесс занимает месяцы. Мне встречались человеческие подобия, больше похожие на ходячих мертвецов. Но наниты не в состоянии бросить носитель. Идет их медленное воспроизводство, затем следует очередная попытка регенерации недостающих тканей или органов. В конце концов репликанта восстанавливают, но к тому моменту «новорожденная личность» получает множество психологических деформаций.

— И кем же они становятся? — Игнат невольно содрогнулся.

— Мы называем их «дикими». Живут одним днем. Крайне агрессивны и некоммуникабельны. Еда, патроны, наниты — вот кратко очерченный круг их жизненных интересов. В конце концов «дикий репликант» либо погибает, либо становится серьезной угрозой, ведь со временем он может получить свою долю апгрейдов.

Игнат некоторое время молчал, переосмысливая услышанное, затем спросил:

— Хорошо. С базовыми нанитами понятно. А что дает первый уровень?

— Как правило — продвинутую сенсорику. Расширенное восприятие на уровне дополненной реальности. Вообще-то, Макс тебе не соврал. Переход количества нанитов в качество действительно имеет место быть. Микромашины, которые предназначались для общевойсковых моделей репликантов, с увеличением их общего числа в организме, образуют все более сложные агломерации, повышающие все жизненные показатели. Вообще, общевойсковая модель, — это некий базис. Выносливые, грамотные бойцы, превосходящие человека по множеству параметров. Мы способны взаимодействовать с техникой, но при этом не подвержены взлому или сбоям при применении противником средств контркибернетической и радиоэлектронной борьбы, ведь большинство наших способностей реализовано на основе бионических решений.

— А дальнейшие уровни усовершенствований доступны уже не всем репликантам?

— В точку. Например я, отношусь к пятому поколению. Ты к седьмому. О конкретных способностях не спрашивай. Документация не сохранилась, а нанитов нужного уровня для практических изысканий мне пока не попадалось. Но, кстати, и эта грань постепенно стирается, — добавил мнемотехник. — Взять тех же киллхантеров. Они используют вторичную киборгизацию для расширения своих возможностей. То есть кустарно вживляют себе различные устройства. На мой взгляд — достаточно спорный путь развития.

— Что еще мне нужно знать, прежде чем отправимся в путь?

Упырь призадумался.

— Кроме репликантов существует еще одна разработка. Так называемые «нейрофаги». По своей сути они генетические конструкты, созданные на основе фрагментов ДНК мхов и нервных тканей человека.

— А в чем их предназначение? — уточнил Игнат.

— Перехват управления над сбойными кибернетическими механизмами, с подменой ядра системы на скопление нервных тканей. Нейрофаги размножаются спорами, легко переносятся по воздуху. Попадая внутрь поврежденных машин, они используют их двигатели, защиту и вооружение, образуя управляющий центр, не подверженный взлому. Однако технология сырая и крайне ненадежная. Биоконтро́ллеры плохо себя зарекомендовали. Чаще всего их использовали для внедрения в брошенную технику, с целью нанесения максимального урона противнику.

— То есть, нейрофаги не подчиняются внешним командам?

— Верно.

— Для нас они опасны?

— В плане заражения — нет. Но за последние годы наблюдается опасная тенденция. Некоторые промышленные районы инфицированы нейрофагами и образовали своего рода «тиомы»[2]. Колонии нейромхов объединяются, образуя мощные биопроцессоры, управляющие уцелевшими фрагментами техносферы. Захваченные ими территории лучше обходить стороной.

Игнат хмурился. Воображение рисовало совершенно непредсказуемый, полный опасностей мир.

— Почему базовые наниты не защищают нас от воздействия генетических модификаторов? — спросил он. — И насколько велик риск получить мутацию?

— Риск очень велик. Понимаешь ли, наниты, отвечающие за регенерацию, воспринимают ДНК носителя как безусловную инструкцию. А боевые вирусы, примененные инками против людей и репликантов, встраиваются в наш генетический код.

— Но такую опасность могли бы учесть! — возмутился Игнат.

— Могли, но не успели. События развивались слишком быстро. «Нанотекс» выпускал модификации нанитов с четвертой по десятую версии лишь ограниченными экспериментальными партиями. Об этом мне известно наверняка. Думаю, виной всему стали комбинированные атаки со стороны инков. Наша техносфера подвергалась катастрофическому разрушению. Специалисты «Нанотекса» и «Биомеда» лишились производственных мощностей. Продвинутые версии микромашин так и не пошли в серию. Думаю, экспериментальные образцы были переданы управлению спецопераций, прежде чем наступил окончательный коллапс цивилизации. Но это уже мои догадки.

— А где нас выпускали? Территориально?

— Неподалеку. Километрах в пятистах севернее. Там в предгорьях располагались основные промышленные комплексы «Нанотекса». «Биомед» базировался на соседнем материке, к востоку отсюда.

— Так почему не поискать там? Возможно ли восстановить технологический процесс и ввести в обращение новые версии нанитов?

— «Нанотекс» уничтожен, а то немногое, что сохранилось, захвачено нейрофагами. Я там бывал. Места совершенно гиблые.

— А что на соседнем материке?

— Туда я так и не добрался. Но, если верить спутниковым снимкам, все производственные мощности «Биомеда» также лежат в руинах.

Разговор не добавил Игнату оптимизма. Но и сидеть, сложа руки он не мог. Бездействие противоречило сущности репликанта. Такой, подсознательный тип давления ощущался постоянно. «Но в чем моя цель? Где найти точку опоры в сумасшедшем, судя по рассказу Упыря, мире?»

Он мельком посмотрел на сканы, все еще отображающиеся голографическими мониторами лабораторного комплекса. Судя по ним, внутреннюю поверхность черепной коробки любого из репликантов выстилал слой нейрочипов, образующих искусственную нейросеть. Именно она хранила базовые знания и навыки…

«Интересно, — мысль невольно скользнула дальше, — допустим, у меня врожденные боевые способности. Но Упырь отнюдь не боец».

— Тимофей, — он обратился к нему по имени, продолжая рассматривать скан. — А что хранит твоя нейросеть?

— В смысле?

— Ну ты ведь не общевойсковая модель. Разве сведения о нанитах не зашиты в твоем рассудке, как некая «база знаний»?

— А, вот ты о чем… — Упырь усмехнулся. — Нет. Глупо внедрять в репликанта секретные данные. Ими обладал мой прототип.

— Но у каждого из нас есть некие базовые способности, не зависящие от уровня нанитов, верно?

— Угу. Ты умеешь обращаться со всеми видами оружия и техники. Я могу работать с оборудованием исследовательских комплексов. У Механика, — он, кстати, тоже не являлся общевойсковой моделью, — был навык ремонта различных устройств. Но настоящими знаниями, выходящими за рамки первичных умений, обладали лишь наши прототипы.

— То есть, без матриц сознания человека мы толком ни на что не способны?

— Ну почему же? У нас свой нераскрытый потенциал. В дополнение к базовой нейросети у тебя есть мозг — копия человеческого. Проблема в другом. Как давно ты очнулся?

— Пару недель назад.

— Вот именно. А личный жизненный опыт накапливается годами. Так что еще раз подумай, нужно ли соваться в логово к киллхантерам? Готов ли ты? Твоя ли решимость руководит поступками?

— А какие есть варианты?

— Для начала — выжить, — ответил упырь. — Найти место для новой базы. Тебе и Сипу — осмотреться, понять, что к чему в послевоенном мире. Я, например, говорил Максу и Механику, — использовать в качестве защиты поле фазового смещения — глупо. Но они не послушались.

— И я бы не послушался.

— Вот. Собственного опыта маловатого. А меня жизнь многому научила.

— И чем, по-твоему, плох защитный купол?

— Он привлекает внимание. Собранное «на коленке» оборудование работало с искажениями и сбоями, а это потеря маскирующих свойств, паразитические микросигнатуры, которые можно легко засечь. По сути, приглашение для сильной группировки охотников за нанитами. Нападение с их стороны было лишь вопросом времени.

— Зачем же ты тут осел? — Игнат невольно поймал себя на неуемном любопытстве. Как не крути, а Тимофей прав. Во многом он ведет себя, словно познающий мир подросток.

— Меня сильно покорежило, если заметил. Выживать в одиночку — уже не вариант. А здесь нашлось нормальное оборудование, да и исследовательского материала хватало, — он тяжело вздохнул, начиная отключать кибернетические комплексы и изымать из них накопители информации. — Игнат, если закончил с расспросами, иди отдохни. Утро вечера мудренее. С утра отравимся.

— Куда пойдем?

— Сначала в болота. К островку, где ты завалил андроидов поддержки. А там уже сориентируемся по обстоятельствам.

— Да, но как быть с зондом?

— Он удаленно передаст данные. Если сочту безопасным, то в ответ отправлю ему маршрут для возвращения. Если нет, — придется им пожертвовать в угоду скрытности.

Игнат поморщился. Не нравилась ему перспектива прятаться в болотах.

Упырь его мимику заметил, но промолчал. «Репликант прорыва» — звучит круто и веско. Но без активных способностей и опыта выживания в послевоенной реальности, Зверь сейчас мало чем отличался от бойца общевойсковой модели. О Сипе и говорить нечего.

— Знаешь, больше всего я боюсь вновь стать «пустышкой», — признался Упырь. — Страшусь потерять все накопленное за годы исследований.

— Скинь данные на резервный носитель.

— И обнулиться, тем самым избавившись от генетических деформаций? Чтобы наниты восстановили меня с базовой ДНК? Дурак ты, Игнат. Кроме накопленных знаний, еще есть мечты, надежды, стремления, осознание себя, как личности. Это не оцифруешь.

— Но наши прототипы умели это делать.

— И мы когда-нибудь научимся. Найдем и восстановим технологию. Если говорить начистоту, — это моя мечта. Цель жизни. Но если обнулюсь, — потеряю ее. И никакие адресованные самому себе послания не помогут.

— Почему?

— Потому что цель в жизни, равно, как и мечта, — это сокровенное. Оно зреет внутри годами. Но сейчас ты вряд ли поймешь. И не потому, что глуп. Просто у тебя пока нет ни мечты, ни цели. Уж извини за прямоту.

— Ладно. Проехали, — на самом деле слова Упыря задели за живое, зацепили какую-то струнку души. — Хотя… еще один вопрос, ладно?

— Спрашивай.

— У тебя случаются вспышки воспоминаний, доставшиеся от прототипа?

— Было дело, — признался Упырь. — Поначалу.

— Информативные? Яркие?

— Почему интересуешься?

— Да накрыло меня, когда информацию просматривал. Те выдержки из сетевых изданий, помнишь? Я древнюю пещеру с порталом, как наяву увидел. Коротко, но в подробностях. И ощущал себя кем-то другим.

Упырь задумался, затем кивнул:

— Фрагменты воспоминаний действительно могут храниться в наших базовых искусственных нейросетях.

— Их можно как-то просмотреть в полном объеме? — поинтересовался Игнат.

— Нет. Образы приходят ассоциативно. По мере возникновения схожих ситуаций. Так что не волнуйся, — он усмехнулся. — Если воспоминаний много, то прошлое тебя настигнет.