Реквием по победителям

Глава 9

— Здравствуйте, Кертис.

— Доброе утро, профессор, — поздоровался Кертис, на мгновение отрывая взгляд от монитора. — Присаживайтесь. Я освобожусь буквально через минуту.

Прежде чем сесть, профессор Кроули с любопытством огляделся. По образованию он был историком, и бывать на космодроме, а уж тем более, в кабинете главы космической программы планеты, ему доводилось нечасто. Ничего, мрачно подумал Кертис, может быть, космические корабли тоже скоро станут историей.

Он сохранил последние изменения в текущем документе, закрыл его и отправил на центральный сервер космодрома.

— Итак, чем я могу вам помочь?

— Как вы, наверное, знаете, я изъявил желание отправиться в экспедицию к Солнечной системе, — сказал профессор. — И сегодня утром я узнал, что губернатор не станет мне препятствовать, если я получу ваше разрешение.

— В принципе, я не против, — сказал Кертис. — Возраст пассажиров обычно не лимитирован, и если у вас нет каких-то специфических противопоказаний…

— Я здоров, — заявил профессор. — По крайней мере, для моего возраста я в отличной форме. Так мне сказал мой лечащий врач.

— Чудесно. Проблема в том, что на скауте не так много места, и если вы хотите путешествовать хотя бы с относительным комфортом, вас стоит поговорить с нашими друзьями и попросить их предоставить вам каюту на транспортнике.

— О, я об этом подумал и у меня есть предварительная договоренность с адмиралом Пайком.

— Тогда я не вижу, что может вам помешать. И, право слово, не стоило искать для этого личной встречи, я вполне мог бы сказать вам то же самое по комму.

— Честно говоря, личной встречи я искал для того, чтобы обсудить другой вопрос, — сказал профессор Кроули.

Кертис не стал делать вид, что удивлен. В той или иной форме, он выдержал уже три разговора на сходные темы, и был уверен, что и беседа с профессором не станет последней.

И поскольку Кертису все это смертельно надоело, он задал вопрос в лоб.

— Вас беспокоит поведение Логана?

— Да, — сказал Кроули. — Очень беспокоит. Капитан Клеймор нестабилен. Он непредсказуем, и я боюсь, что он может выкинуть какую-нибудь глупость.

Знал бы профессор, что на самом деле Логан никакой не капитан, а полковник, возможно, он беспокоился бы еще сильнее.

— Стабильности капитана Клеймора могут позавидовать небесные светила, — сказал Кертис. — Логан — это человек, на котором долгие годы держалась вся космическая программа планеты. Он обучал новых пилотов, он разработал стыковочную схему после того, как на астероидных рудниках отказало посадочное оборудование. Если бы не он, мы бы сейчас и половины задуманного не сделали.

— Странно, — сказал Кроули. — Я думал, вы тот человек.

— Я на планете, он в космосе. Мы очень удачно дополняем друг друга.

— У меня не было цели принизить его заслуги, — сказал Кроули. — Но вы прекрасно понимаете, что ситуация изменилась и он в нее уже не вписывается.

— А поточнее?

— Его опасно отправлять в эту экспедицию, — сказал Кроули. — Возможно, от нее зависит будущее планеты, и мне бы не хотелось, чтобы исход экспедиции зависел от его антипатий.

— Это больше, чем антипатия, — заметил Кертис.

— Вот именно. Это ненависть. И если она вырвется из-под контроля…

— Хорошо, я понимаю, что именно вас волнует, — сказал Кертис. — Но мне неясно, что вы предлагаете.

— Вы тоже прыжковый пилот, — сказал Кроули.

— И в экспедицию должен полететь я, а он пусть остается на планете?

— Чем не вариант?

— Я не был в космосе уже лет двадцать, — сказал Кертис. — И я стар. Пилотировать корабли и летать на них пассажиром — это разные вещи. Я не уверен, что справлюсь.

— Вы можете полететь вдвоем. Ставки слишком высоки, чтобы рисковать.

А ведь тут он прав, с тоской подумал Кертис. И ставки слишком высоки, и вдвоем мы полететь можем. Космическая программа тормознется, конечно, но это не критично, особенно если нам будет сопутствовать успех.

Мы можем полететь вдвоем, и, может быть, в случае возникновения проблем мне даже удастся его образумить. А в крайнем случае, можно его пристрелить, а я приведу корабли назад.

Или хотя бы попробую.

— Скажите, профессор, а вам не приходило в голову, что Логан может быть прав?

— Прав в чем? Побойтесь Бога, Кертис, в чем он может быть прав? — судя по тону, с которым был задан этот вопрос, профессору такое в голову не приходило, и даже в страшном сне привидеться не могло.

— Во всем. В том, что это попытка манипулирования, что это может быть ловушка, что гедды до сих пор нам враги и война не закончена, пока жив хоть один из них.

Профессор Кроули опешил и даже побледнел от негодования. А потом быстро начал краснеть.

— Признаться, этого я от вас не ожидал, Кертис. Как вы можете повторять такие слова вслед за этим… варваром?

— Очень легко, — сказал Кертис. — Я ведь тоже был на той войне.

Тогда, больше чем полвека назад, планета встретила их, как героев.

Руководству планеты они рассказали правду, почти всю. Сказали, что Рейд Гнева закончен, что столичные планеты и главные колонии Домината уничтожены, и что синие больше не представляют угрозы для людей. Слово «дезертиры» в разговорах не всплыло ни разу.

Кертис хотел избежать лишнего ажиотажа и бесконечных расспросов о войне, поэтому убедил губернатора сказать, что они вернулись не из рейда, а прилетели из другой колонии. А новости о Рейде Ярости узнали там же, когда каким-то чудом во время вспышек на местном светила заработала дальняя связь. Детальной проверки эта теория бы не выдержала, но кто бы в те времена стал так глубоко копать? Губернатор не возражал, а ликованию народа это все равно не помешало.

После многих лет полной неизвестности возвращение людей со звезд было хорошим знаком, который означал, что выжила не только их планета, жизнь продолжается и люди могут снова вернуть себе былое могущество.

По негласной договоренности с губернатором корабль остался в собственности тех, кто на нем прилетел. Тем более, что управлять скаутом на Новом Дальнем Уэллсе все равно никто не умел.

Лога порывался улететь уже через неделю, но Кертис уговорил его остаться. Напомнил о той атмосфере, что царила во флоте в последние дни, что война уже почти закончена, и не факт, что поиски далеких колоний геддов увенчаются успехом, потому что вполне может быть, что таких колоний и вовсе не осталось, а также постоянно делал упор на продолжающуюся жизнь и пользу, которую они могут принести этим людям.

Сначала ему удалось выбить месяц отсрочки, потом еще полгода, потом Логан втянулся в местную космическую программу, которая позволяла ему половину всего времени проводить в космосе, и сам уже не особо настаивал на отлете.

Полковнику Клеймору понравилось на Новом Дальнем Уэллсе, и он позволил себя убедить, что война закончена, скаут еще пригодится этой планете в налаживании мирной жизни, а знания двух космонавтов, выросших и воспитанных еще до войны, могут оказаться полезны в налаживании этой самой мирной жизни.

Тем более, Логан и сам понимал — шансы на то, что он сможет найти остатки боевого флота, очень невысоки.

Последние пятьдесят лет он прожил относительно спокойно, заслужил авторитет уже не как солдат-прим, а как хороший, практически незаменимый специалист по работам вне планеты, и, наверное, он мог бы себе простить свое невольное дезертирство, если бы вдруг не выяснилось, что одной колонии геддов таки удалось уцелеть.

И старые демоны набросились на него с новой силой.

Логан совершенно не понимал, как люди могут носить длинные бороды. Раньше он полагал, что это особое искусство, но годы так и не помогли Логану им овладеть, и теперь он склонялся к мысли, что это талант. А талант либо есть, либо его нет. И если уж ты родился без таланта, как ни пыхти, ничего ты с этим сделать не сможешь.

До двух сантиметров было еще терпимо, но когда борода отрастала длиннее, лицо под ней начинало жутко зудеть. Логан сдерживался, как мог, но частенько, особенно когда его мысли были заняты чем-то другим, его рука чисто механически начинала расчесывать бороду, и зачастую остановиться было очень трудно. Тогда Логан брался за ножницы и отрезал лишнее.

За этим процессом Кристина его и застукала.

— Не проще ли ее сбрить? — поинтересовалась Кристина, осторожно переступая через клочки бороды, валявшиеся по всему полу. — Если у тебя кончился эпиляционный крем, я могу одолжить свой.

— С кремом все слишком просто, — сказал Логан. — А стрижка бороды дисциплинирует и закаляет волю. И вообще, есть в этом занятии что-то медитативное.

— Тебе уже говорили, что ты странный?

— Ты даже не представляешь, как часто, — сказал Логан.

— И я понимаю, почему.

— Как ты вошла?

— Дверь была открыта. Если я тебе помешала, то скажи, и я зайду позже.

— Оставайся. Я уже почти закончил, — сказал Логан.

— А с корабельным компьютером?

— С ним я тоже почти закончил, — сказал Логан. — Хотя и провозился куда дольше, чем рассчитывал. Осталось надо перезагрузить систему и посмотреть, что из этого получится, и это я сделаю завтра. А каковы ваши результаты?

— Не такие радужные. С одними стержнями в реакторе придется возиться не меньше недели.

— А в целом? — спросил Логан.

— В целом ремонт займет не меньше месяца, — сказала Кристина. — Не могу сказать, что наши гости от этого в восторге. Им не терпится лететь дальше.

— Я могу их понять, — сказал Логан. — Они и четверти дороги еще не одолели.

— Я тоже могу их понять, — сказала Кристина. — И я тоже хочу лететь дальше.

— О, — сказал Логан, подравнивая левый ус.

— Ты не составишь мне протекцию?

— А заслужить место своим профессионализмом тебе не светит? — поинтересовался Логан.

— Не смешно.

— Смешно тут другое, — согласился Логан. — То, что ты думаешь, будто мое слово обладает каким-то весом.

— А разве не так?

— Как только я закончу чинить их навигационный блок, они и вовсе перестанут меня замечать. К тому же, адмирал от меня не в восторге.

— Значит, ты с ним не поговоришь?

— Боюсь, что мои рекомендации сослужат тебе плохую службу, — сказал Логан. — Но я могу поговорить о тебе с Кертисом, который решает такие вопросы с нашей стороны. Такой вариант тебе подходит?

— Вполне.

— Сделаю, — пообещал Логан.

— Спасибо.

— А ты уверена, что тебе это надо?

— Да.

— Тяга к приключениям, — вздохнул Логан. — Молодость, все дела. Понимаю.

— Ты же сам говорил, что возможно, это наш последний полет. Может быть, это и не последний полет для человечества, но уж для нашего поколения точно.

— Не без этого, — согласился Логан.

— Я с детства мечтала о космосе, — сказала Кристина. — Пилотом на тягач меня не взяли, определили в наземные службы. Я уже смирилась с тем, что никогда не увижу звезд и проведу остаток жизни на планете, а теперь мне представился шанс, и я не хочу его упускать.

— Остаток жизни, — фыркнул Логан. — Тебе всего-то двадцать шесть.

— Мне уже двадцать шесть, — поправила его Кристина. — Где ты был в моем возрасте? Только я тебя умоляю, не надо рассказывать мне сказки про Бету Лебедя, где ты получал свои импланты. Уже весь корабль знает, что ты с Земли.

Чего и следовало ожидать, подумал Логан. Цифровую подпись под файлами может увидеть любой желающий, и я не сомневаюсь, что желающих было много. В сети информации не утаить.

— В мои двадцать шесть я был на войне, — сказал Логан. — Это было очень невесело, и я бы сказал, что я с удовольствием поменял бы мои двадцать шесть на твои двадцать шесть, но на самом деле я тебе такого не пожелаю.

— Это потому что в душе ты добряк и только строишь из себя буку, — заявила Кристина. Логан от этого заявления чуть себе правый ус не отрезал. — Ты расстроен, что твоя легенда полетела к черту?

— Нет, в последние годы это все равно был секрет полишинеля, — сказал Логан.

— Секрет кого?

— Это секрет, который на самом деле почти ни для кого не секрет, — объяснил Логан. — Не обращай внимания, сие есть издержки полученного на Земле образования. Я помню слишком много всякой ненужной ерунды.

— Если тебя этому учили, значит, не такая уж это и ерунда.

— Это в колониях учат только необходимым вещам, которые обязательно пригодятся на практике, — сказал Логан. — Потому что колонисты приучены выживать в условиях перманентного кризиса. Когда на планете не хватает рабочих рук, никто не хочет терять полтора десятка лет на образование, большая часть которого пригодится тебе только для решения кроссвордов. А я учился еще в мирное время на столичной планете Федерации, так что у меня в голове куча бесполезной информации, которую в реальной жизни мне абсолютно некуда применить.

Логан немного кривил душой.

Его и ему подобных учили по расширенной программе, которая сильно отличалась от того, что преподавали в обычных школах Федерации. Например, его учили изящным искусствам, музыке и стихосложению. По замыслу учителей это должно было компенсировать уроки рукопашного боя, стрельбы из всех мыслимых видов оружия, занятия по тактике и летную подготовку. Учителя пытались превратить генетически запрограммированных убийц в гармонично развитые личности.

Это была отчасти романтичная концепция: вырастить этаких новых самураев, бесконечно преданных своим командирам в частности и человечеству в целом, сеющих вокруг себя хаос и разрушение, а в свободное время наблюдающих за цветением сакуры и слагающих хокку. Их готовили к войне, проходящей согласно кодексу бушидо, когда профессионально обученные армии сражаются между собой, никак не затрагивая мирное население.

Противостояние террористам, подавление колониальных бунтов с минимальным количеством пролитой крови… В те времена люди просто не видели других угроз, и гигантские военные корабли крушили друг друга и выбрасывали на планеты десант только в фантастических фильмах.

Ибо на практике не было ни одной силы, которая могла бы противостоять военно-космическому флоту Федерации. Собственные флоты колоний казались тогда стратегически незначимыми единицами, а гедды смогли убедить людей, что у них и вовсе военных кораблей нет.

И когда разразилась настоящая война, весьма далекая от кодекса самураев, те, кто был задуман в качестве профессиональных солдат и главной боевой силы Федерации, оказались точно так же к ней не готовы, как и все остальные.

Впрочем, люди очень быстро всему научились.

— Судя по выражению твоего лица, ты сейчас думаешь о чем-то очень неприятном, — заметила Кристина.

Логан очнулся и обнаружил, что стоит перед зеркалом с ножницами в руке.

— Я вспоминал, — сказал Логан, подравнивая растительность на подбородке. — Ты права, это не самые приятные воспоминания.

— Я подумала, наверное, тебе очень тяжело будет вернуться в Солнечную систему, — сказала Кристина. — Место, где ты вырос, разрушено, люди, которых ты знал, давно умерли… Упс. Я не слишком бестактна?

— Ничего страшного, я уже давно смирился с этими мыслями, — сказал Логан.

Но правде говоря, смерть миллиардов людей в Солнечной системе пережить было даже чуть легче, чем гибель корабля, на борту которого он прослужил почти десять лет. Гибель сотен людей, которых ты знал лично, это трагедия, а гибель миллиардов — это статистика. И когда твой мозг примиряется с этим фактом, принять ее становится гораздо проще.

А может быть, все дело в том, что за погибших на Земле людей полковник Клеймор успел отомстить, а гибель его корабля так и осталась безнаказанной.

Получив срочный вызов из диспетчерской, Кертис удивился. Полеты на Булыжник были временно приостановлены, и из всех кораблей Нового Дальнего Уэллса в космосе находился только пристыкованный к транспортнику с Тариона орбитальный шаттл, и вряд ли он мог совершить какой-то маневр, о котором диспетчер обязан доложить руководству.

— Кертис слушает.

— Сэр, Би-рейдер только что изменил орбиту, — голос диспетчера звенел от волнения. Какое-никакое, а ЧП.

— У них было незначительное отклонение два часа назад, — сказал Кертис. — Возможно, это обратная коррекция.

— Не думаю, сэр. Изменение слишком велико для коррекции.

— Тогда свяжитесь с ними и запросите, чем вызвано это изменение, — распорядился Кертис, выводя на главный монитор схему расположения кораблей на орбите. Нынешнее отклонение уже было в нее внесено, и теперь корабль геддов смещался от планеты, одновременно с этим сокращая расстояние, отделяющее его от транспортника.

Через долгих три минуты пришел ответ.

— Они говорят, что это небольшая коррекция орбиты, связанная с проводящимися на их корабле работами, сэр, — сообщил диспетчер.

Еще пара минут, и они выйдут из зоны поражения нашей боевой станции, отметил про себя Кертис. А ведь это я настоял, чтобы их корабль разместили именно там, и кое-кто до сих пор называет это решение ходом параноика.

— Потребуйте, чтобы они немедленно вернулись на прежнюю орбиту, — сказал Кертис.

По параллельному каналу он связался с начальником смены операторов висящих на орбите военных станций и приказал им начать маневры с тем, чтобы не выпускать Би-рейдер из вида. Немного поколебавшись, он поднял уровень боевой готовности.

— Вы уверены, сэр? — поинтересовался главный оператор.

— Да, — сказал Кертис. — И будьте готовы к приказу открыть огонь.

— Обалдеть, — сказал старший. — То есть… Э… Мы будем готовы, сэр.

В эту минуту Кертис отчетливо понял, что его подчиненные являются военными лишь номинально. Настоящих военных на планете осталось всего двое, при этом один из них слишком стар, а второй — Логан.

А если уж быть совсем точным, то самого Логана сейчас на планете тоже нет.

— Ты это почувствовала? — спросил Логан.

— Нет, — сказала Кристина. — А что я должны была почувствовать?

— Вот, опять, — сказал Логан.

— Ты пудришь мне мозги?

— Нет, — удивительно, как быстро возвращаются забытые ощущения. — Скажи, они не меняли планировку транспортника? Спасательные капсулы находятся на штатных местах?

— Я не…

— Ты проводила техническую инспекцию, ты должна это знать, — сказал Логан. На мгновение пол каюты уплыл у него из-под ног.

— О, а вот теперь и я почувствовала, — сказала Кристина. — Ты ведь об этом спрашивал?

— Капсулы, — сказал Логан. — На нижней правой палубе, так?

— Да…

— Идем, — сказал Логан.

Увидев изменившееся выражение лица Логана, Кристина решила повременить с вопросами и последовала за ним.

Би-рейдер на запросы с планеты больше не отвечал. Кертис промедлил и упустил момент, когда его можно было накрыть залпом с орбитальной станции, а теперь на разворот этой махины потребуется не меньше двадцати минут. Непростительно много в боевой обстановке, но Кертис еще не был уверен, что люди и гедды снова находятся в состоянии войны.

Может быть, он действительно параноик, может быть, тесное общение с Логаном наконец-то оказало на него свое неблаготворное воздействие, может быть, он зря нервничает, и неожиданному маневру Би-рейдера есть весьма прозаическое объяснение, и никакой опасности ни этот маневр, ни последовавшее за ним радиомолчание вовсе не таят.

Допустим, спустя двадцать минут, когда боевая станция займет правильное положение, корабль еще будет находиться в зоне обстрела. И что дальше?

Кертис не был уверен, что сможет отдать приказ. Возможно, расстреляв Би-рейдер, он совершит самую большую ошибку в послевоенной истории.

Логан бы на его месте не сомневался, но Логан был примом, а Кертис был разведчиком, а значит, человеком вдумчивым и осторожным, он не был готов принимать решения, основываясь на недостаточном количестве информации.

Внизу что-то хлопнуло. На мгновение во всем здании погас свет, потом включились лампы аварийного освещения. А компьютеры не включились. И связь тоже.

— Не может быть, — сказал Кертис.

Он открыл нижний ящик стола, посмотрел на лежащий там парализатор и задвинул ящик. Встал, быстро пересек комнату, открыл сейф, достал хранящийся там нейробластер, проверил заряд.

Аварийное освещение погасло.

Кертис стоял с нейробластером в руке и вслушивался в тишину.