Реквием по победителям

Глава 8

Навигационный блок корабельного компьютера и чип, вживленный в тело прыжкового пилота, содержали идентичное программное обеспечение и одинаковый объем информации. По сути, это были дублирующие системы, запас прочности, который никогда не бывает лишним во время полета сквозь бездну холодного космоса.

Поэтому корабли, как правило, могли пережить выход из строя навигационного оборудования или потерю пилота. Для мирного времени этого запаса прочности было вполне достаточно, потерять и пилота и бортовой компьютер одновременно можно только в бою.

Судя по описанию возникшей на транспортнике проблемы, и исходя из того факта, что до Нового Дальнего Уэллса корабль все-таки долетел, Логан заключил, что ему придется иметь дело не с отказом железа, а с обычным программным сбоем, и тогда задача перед ним стояла совсем несложная. Ему надо было подключиться к бортовой сети транспортника через своей разъем, отформатировать навигационный блок и записать в него новый софт со встроенного носителя. Три, может быть, четыре часа работы.

Адмирал Пайк поднялся на орбиту вместе с группой планетарных техников, и Логан такое поведение одобрил. Глава экспедиции должен знать, что происходит у него на корабле.

Сам транспортник произвел на Логана тягостное впечатление. Да, это был прыжковый корабль, возможно, один из последних человеческих кораблей, способных совершать межзвездные перелеты, но уж больно он был старый. Было видно, что нынешний экипаж делает все возможное, но этого было недостаточно, и когда Логан пробирался к ходовой рубке, у него было впечатление, будто он снова путешествует по техническому коридору добывающей станции на Булыжнике. Провода, конечно, не искрили, на космическом корабле такого бы никто не допустил, но общие ощущения были точно такие же.

Механизм, созданный людьми, которых уже нет. Потрескавшаяся внутренняя обшивка, выцветшие панели, залатанные кабели. На все это было жалко смотреть. Страшно прикасаться. Горько думать, что даже убожество сейчас является вершиной технической мысли, при нынешнем положении дел практически недостижимой.

Остальная часть команды техников отправилась диагностировать ходовой и дополнительный реакторы, двигатели и системы жизнеобеспечения. Если даже они не обнаружат неисправностей, одного осмотра им на неделю работы хватит.

Сам же Логан рассчитывал вернуться на планету уже вечером. Он отказался от дополнительной помощи, но когда адмирал вызвался лично сопровождать его до ходовой рубки, понял, что от этого надзора ему уже не избавиться.

Проводит, дождется, пока Логан вставит кабель и выключится из реальности, будем сидеть рядом, наблюдать, ждать перезагрузки системы. Что ж, Логан и не думал, что его оставят с компьютером наедине.

Ходовую рубку к предстоящему визиту явно готовили. Стерли пыль со всех поверхностей, даже с неиспользуемых, запустили систему, вывели на экраны отладочную информацию.

— Это лишнее, — сказал Логан, гася дисплеи. — Я все равно буду работать изнутри, а вы ничего не поймете.

— Как скажете, — согласился адмирал.

Кресло прыжкового пилота скрипнуло под весом Логана. Он поерзал, занимая наиболее удобное положение. Адмирал прислонился к стене и скрестил руки на груди.

Логан активировал кресло, и из подголовника выдвинулся соединительный кабель. Сколько же лет прошло с тех пор, как Логан в последний раз входил в полный контакт с прыжковым кораблем? Лучше и не вспоминать.

— Прежде, чем вы начнете, — сказал адмирал. — Вы ведь с Земли, да?

— Да, — сказал Логан. Отпираться уже не было смысла, все равно ведь они посмотрят логи и увидят, какие программы он им установил. А в каждой программе, помимо обычного копирайта, есть личная электронная подпись пилота, расшифровав которую про него можно узнать гораздо больше, чем просто название планеты, на которой он получил свою лицензию и разъем.

— Значит, вы прим.

— Да, — снова сказал Логан. — Я в точности, как ваш корабль. Таких, как мы, уже не делают.

— Извините за назойливость, — сказал адмирал. — Просто я никогда не думал, что увижу одного из вас своими глазами. Вы же легенда.

— Ага, — в третий раз согласился Логан. — Легенда при жизни, жизнь при легенде. Поверьте, и то и другое в равной степени неприятно. А ведь мне еще и работать приходится.

— Полагаю, с моей стороны будет полной бестактностью спросить, как вы здесь оказались?

— Это длинная история, и мне не хочется рассказывать ее именно сейчас, — сказал Логан. — Вы не против, если я займусь тем, ради чего вы меня сюда позвали?

— Конечно же, нет, — сказал адмирал.

— Чудесно, — Логан вставил кабель в разъем — а руки-то помнят, руки-то все помнят — выполнил процедуру первичной идентификации и вывалился из существующей реальности.

Глава космический службы Нового Дальнего Уэллса отставной капитан Дэниэл Кертис сидел в своем кабинете и делал вид, что его всецело занимают служебные обязанности. На мониторы был выведен отчет о текущем состоянии флота, с графиками, показывающими износ каждого корабля, и подробными техническими данными, и со стороны могло показаться, что Кертис их тщательно изучает. На самом же деле он уже больше часа смотрел на одну и ту же страницу, вовсе не замечая зафиксированных на ней данных, и мысли его блуждали очень далеко и от этого кабинета в частности, и от этой планеты в целом.

Его тревожил Логан и то, что совместная экспедиция может найти на марсианской орбите. «Ковчеги», это, конечно, очень хорошо, если их удастся отправить сюда, это благотворно скажется на будущем планеты и потомки будут им очень благодарны, но Кертис опасался, что помимо «ковчегов» на орбите могут оказаться и другие суда.

В том числе боевые.

Марсианские верфи были кузницей военного флота Федерации, и когда на Марсе разразилась эпидемия, множество кораблей было на его орбите. Только что сошедшие со стапелей, вернувшиеся для ремонта, прибывшие на переоснащение… Плюс несколько кораблей патруля.

Доподлинно было известно, что полтора десятка кораблей успели выйти из локального пространства планеты, и среди их экипажей зараженных не было.

На три корабля зараза таки успела проникнуть, и эти корабли были уничтожены. На двух взрыв реактора спровоцировала сама команда, один был расстрелян по просьбе умирающего капитана.

Также было известно, что основные боевые силы Федерации были уничтожены в Бойне Номер Два, имевшей место в локальном пространстве планеты Сибирь, но точной статистикой о количестве участвовавших в битве кораблей никто не располагал. Гедды потеряли там весь флот вторжения, люди — около девяноста процентов кораблей Федерации. Впоследствии уцелевшие корабли возглавили Рейд Ярости и стали его главной ударной силой.

Но на орбите Марса вполне могли остаться боевые корабли, лишившиеся своих экипажей. Тогда этого никто не проверял, потому что кораблями все равно нельзя было бы воспользоваться из-за вируса.

Гедды утверждают, что теперь эта зараза людям не угрожает.

И даже завалящий крейсер, которые раньше в патрули только по три штуки отпускали, по нынешним временам был доминирующей боевой единицей, которой просто нечего противопоставить.

Ясное дело, что на военный корабль нельзя просто зайти с улицы и ждать, что он тебя примет. Управлять тем же крейсером может только прыжковый пилот с военной лицензией, которых сейчас попросту нет. Сам Кертис получил свои разъемы на Сибири, уже после Бойни Номер Два, когда прибывшие из колоний корабли в спешном порядке укомплектовывались экипажами. У Кертиса допуска к управлению кораблями флота Федерации не было, и тем более его не могло быть ни у кого из людей, рожденных после войны.

Зато Логан родился на Земле, стажировался на Марсе и свой чип получил там же. Конечно, его допуски устарели на полтора века, но ведь и боевые коды на кораблях все это время никто не обновлял.

Из чего следует нехитрый вывод, что если на орбите Марса до сих пор есть военные корабли старой Федерации, то Логан запросто может ими воспользоваться. Он же прим, человек новой формации и универсальный солдат. Он и летать может, и с десантом прыгать, и из пушек стрелять обучен.

А самое главное, война для него до сих пор не закончена. Сейчас-то он себя еще сдерживает, потому что и сделать толком ничего не может, но как он себя поведет, если в его распоряжении окажется реальная огневая мощь, способная разнести последнюю колонию геддов даже не на атомы, а на наночастицы, предсказать попросту невозможно.

И если уж полковник Клеймор на что-то решится, то черта с два ты его остановишь.

Но и это не самое поганое, сказал себе Кертис. Главная сложность заключается в том, что я совсем не уверен, стоит ли его вообще останавливать.

Если он примет решение.

Если у него будет возможность.

Если ему никто не сможет помешать, а помешать ему, скорее всего, никто и не сможет.

Черт побери, хоть бросай все дела и вместе с ними лети.

Минут пятнадцать Кертис всерьез обдумывал такую возможность. Лететь к Солнечной системе ему не хотелось. Дело даже не в том, что здесь без него обойдутся, и не в том, что он и сам не представляет, как этого чертового Логана останавливать. Просто не хотелось, и все.

Кертис был уже стар, ему хотелось тишины и покоя. Завершить космическую программу, вывезти с Булыжника все, что оттуда еще можно вывезти, включая и остатки оборудования, а потом уйти на пенсию, поселиться где-нибудь на отшибе и доживать свой век, изредка читая лекции в местном университете. Ну, или консультирую кого-нибудь по мелочи.

Это Логану все нипочем и годы его не берут. Полвека назад они высадились на этой планете, и вот итог — Кертис уже старик, а тот как скакал, так и скачет. Разве что голову начал брить и бороду отпустил, думает, что так он кажется старше и вопросов к нему меньше возникает.

Может, и зря Кертис его тогда в космосе болтаться не оставил…

Логан часто заморгал, открыл глаза, отработанным движением вытащил кабель из разъема на своей шее и принялся вертеть головой, ибо шея его затекла. Адмирал Пайк уже не подпирал собой стену, он сидел в кресле запасного прыжкового пилота и листал какой-то документ в своем наладоннике.

— Сколько я отсутствовал? — поинтересовался Логан.

— Больше семи часов. Возникли какие-то проблемы?

— Конфликт оборудования, — сказал Логан. — Этот ваш корабль еще древнее, чем я.

— Насколько все плохо?

— Завтра закончу, — сказал Логан. — Тогда все и перезагрузим. Сегодня я уже не в состоянии.

Адмирал понимающе кивнул.

— Приютите меня на ночь? — спросил Логан. — Я, конечно, могу заночевать и на нашем шаттле, но вот кроватей там нет…

— Без проблем, — заверил его адмирал. — Свободных кают у нас много. И приютим, и ужином накормим, и даже на завтрак утром позовем.

Логан потянулся. В его позвоночнике что-то хрустнуло, кресло под ним издало жалобный скрип.

— Я, конечно, понимаю, что мой вопрос совсем не по адресу, — сказал Логан. — Но все же мне любопытно, почему этот корабль не ушел в Рейд Ярости. Сдается мне, полвека назад он был в более приличном, нежели сейчас, состоянии, а проблему с навигационным блоком мог исправить любой прыжковый пилот того времени. Как же ваша планета умудрилась сохранить корабль?

— Наш губернатор солгал, — сказал адмирал. — Он преувеличил проблему.

— И уговорил солгать главу космической службы? И главного инженера? И техников?

— Видимо, так. Это не делает ему чести, но я уверен, что он им двигали благие намерения.

— Вы не находите, что это несколько… непатриотично?

— Нахожу, — сухо сказал адмирал. — Но тот губернатор умер тридцать лет назад, и у меня нет возможности подвергнуть его суду чести или предъявить еще какие-то претензии. И, Логан… Я же не спрашиваю, почему из всех отправившихся в Рейд кораблей вернулся только ваш скаут. И почему из многих тысяч одержимых жаждой мщения людей выжили только вы.

Логан рассудил, что адмирал не прост, и на такую примитивную попытку давления явно не поддастся. Впрочем, глупо было бы ожидать, что последний прыжковый корабль Тариона доверили какому-то простофиле.

— Вы не спрашиваете, но, тем не менее, я могу ответить на ваши вопросы, — заявил Логан.

— Не стоит. Это дела давно минувших дней.

Какая удобная у них позиция, подумал Логан. Еще они очень любят сообщать мне, что война закончилась. Что надо жить дальше и смотреть в будущее.

Откуда такой оптимизм?

— Сколько вам лет, адмирал?

— Пятьдесят три.

— Тогда понятно.

— Нет, — сказал адмирал. Видимо, он что-то прочитал в глазах Логана, и это что-то ему сильно не понравилось. Молчать он не собирался. — Боюсь, что вам ничего не понятно. Я родился уже после войны. Пятьдесят три года — это вся моя жизнь, а сколько это для вас, прим? Вы мне в деды годитесь, а выглядите так, словно я мог бы быть вашим отцом. Вы воевали с геддами, и до сих пор видите в них только врагов, а нам они помогли. Помогли в безвыходной ситуации, когда помощи ждать было неоткуда. У нас дети умирали от голода, черт подери, и мы ничего не могли с этим поделать.

— Вы же понимаете, что гедды ничего не делают просто так?

— Мне плевать, — сказал адмирал. — А что для нас сделала ваша гребаная Федерация? Тарион плохо приспособлен для жизни, но Федерация решила, что его нужно колонизировать в первую очередь, чтобы застолбить место. Форпост нашей цивилизации. Если мы не заселим его, то его заселят гедды, так говорили нашим предкам. Им еще много чего говорили. Обещали налоговые льготы, обещали медицинское обслуживание не хуже, чем на столичных планетах, обещали поставки высокотехнологичного оборудования по сниженным ценам. Знаете, что из этого мы получили? Ничего.

— И это, конечно же, вас оправдывает.

— Нам не нужны оправдания, — сказал адмирал. — Когда столичные планеты погибли, к нам прилетели вербовщики ВКС. Им нужны были корабли, все корабли, что у нас были, а еще им нужны были добровольцы.

— Вы так говорите, как будто мы напали на геддов, — заметил Логан. — Хотя это они нанесли первый удар.

— В добровольцах не было дефицита, — сказал адмирал. — Да, гедды нанесли первый удар, и мы должны были им ответить. Но вербовщики хотели все наши корабли, понимаете? Все. И это при том, что дальняя связь уже не работала, и прыжковые корабли были последней ниточкой, которая связывала нас с другими мирами. Если бы что случилось, мы даже о помощи не смогли бы попросить. Губернатор пробовал торговаться, приводил им эти доводы и многие другие, но знаете, трудно вести переговоры, когда твоя молодежь рвется на войну, а на орбите висят боевые корабли, способные растереть твою столицу в атомарную пыль.

— Тогда он солгал и оставил себе один корабль, — сказал Логан. — Что ж вы не отправили его за помощью, когда у вас случился голод?

— Потому что навигационный блок уже был в таком состоянии, в каком вы видите его сейчас, — сказал адмирал. — Не было никакой гарантии, что корабль сможет докуда-то долететь, и уж тем более, никто не мог гарантировать, что он вернется.

— Я бы все равно рискнул, — сказал Логан.

— Мы уже были готовы рискнуть, — сказал адмирал. — Но гедды прилетели раньше.

Раньше, чем они могли бы полететь за помощью, но значительно позже, чем у них возникла эта проблема. Даже не через год. Если бы мне нужно было втереться к ним в доверие, я бы сам так сделал, подумал Лога. Выждал момент, когда ситуация станет критической, и предложил свои услуги.

А может быть, я все-таки параноик и ничего в этом нет.

— Вы уже строите теорию заговора, — отметил адмирал.

— Неужели я настолько предсказуем?

— Я читал о таких, как вы, — сказал адмирал. — Вы — солдат-прим. Нет ничего необычного в том, что вы до сих пор мыслите категориями войны.

— Не посоветуете хорошего психоаналитика?

— По самым скромным подсчетам, война уничтожила восемьдесят процентов людей и больше девяноста пяти процентов геддов, — сказал адмирал, проигнорировав вопрос. — Я знаю, что на приеме у губернатора вы обменялись любезностями с Джессом, и я понимаю, как сильно в вас говорит желание закончить начатое. Но вам не приходило в голову, что если вы таки решите продолжить, то это обойдется выжившим слишком дорого? Не пора ли уже остановиться?

Логан промолчал.

— Давайте расставим все точки над «и». Вы прыжковый пилот, вы помогаете нам решить нашу проблему с кораблем, но одновременно с этим вы создаете нам другую проблему, — сказал адмирал. — С одной стороны, я бы очень хотел, чтобы вы отправились с нами, но я боюсь, что вы можете стать… непредсказуемым и опасным. Что в какой-то момент вы поставите под угрозу всю нашу миссию, а я не могу этого допустить. Если мы потерпим неудачу, то Новый Дальний Уэллс, может быть, и выживет. Может быть, на вашей планете это вообще никак не скажется. А вот моя планета скорее всего погибнет.

— И чего вы от меня хотите? — поинтересовался Логан.

— Дайте слово, что вы ничего не будете предпринимать против геддов. По крайней мере до тех пор, пока наша экспедиция не закончится.

— Допустим, я дам вам слово. Как вы узнаете, что я не соврал?

— Никак, — сказал адмирал. — Но я вам поверю, потому что у меня нет выбора.

— Да я все равно ничего не смогу сделать, даже если захочу, — сказал Логан. — Я прим, но не волшебник. Тем оружием, что есть у нас на скауте, Би-рейдеру только обшивку царапать.

— И это единственное, что вас останавливает?

— Нет, — сказал Логан. — «Ковчеги» нам нужны, и я готов работать для общего блага. Что я при этом буду чувствовать — это мое дело, и пусть вас это не волнует. Как вы справедливо заметили, я прим. Я умею подавлять эмоции и действовать рационально.

— Так вы дадите мне слово? — поинтересовался адмирал.

— А без этого вы меня ужином не накормите?

Адмирал улыбнулся, но только губами. Глаза его остались холодными и спокойными.

— Я даю вам слово, — сказал Логан. — Что до тех пор, пока «ковчеги» не отправятся в полет, я не буду ничего предпринимать против геддов. По крайней мере, я не буду ничего делать по своей инициативе, но я оставляю за собой право реагировать, если они первыми нарушат нейтралитет.

— Спасибо, — сказал адмирал.

Если бы у Логана был выбор, он предпочел бы поужинать в каюте, наедине с самим собой, но, учитывая обстоятельства, он боялся, что его неправильно поймут.

В отведенной ему каюте Логан принял душ и переоделся к ужину. Собственно, переодевание это было чисто символическим, он просто сменил один рабочий комбинезон на другой. Космический корабль — это не губернаторский особняк, да и время, когда нужно пускать друг другу пыль в глаза, уже прошло. Решения приняты, теперь надо работать.

Синих, по счастью, на борту транспортника не было, но Логан все равно нашел, что в офицерскую кают-компанию набилось слишком много народа.

Знакомых лиц было примерно с четверть — Кристина, еще трое техников с планеты, адмирал Пайк и капитан Чоу. Логану назвали еще несколько имен, но он не стал их запоминать. Еще успеется. До Солнечной системы путь неблизкий, и если все пойдет так, как задумано, они не только имена друг друга выучат, они друг у друга в печенках сидеть будут.

На первое подали овощной суп, приготовленный из продуктов, доставленных на борт с планеты, на второе были стейки из синтезированного на корабле мяса, и Логан решил, что повар у адмирала очень даже неплохой. Когда подали десерт — свежее фруктовое мороженое, Логан только утвердился в своем мнении. Эту корабельную пищу можно было есть не только для того, чтобы не подохнуть от голода. Логан уже и забыл, что в космосе можно питаться не только сухпайком.

Когда десерт подошел к концу, адмирал распорядился принести подать кофе и чай, а сам завел беседу.

— Ну и как вы находите наш корабль? — обратился он к Кристине.

— Ваш корабль летает, — улыбнулась Кристина. — И порой мне кажется, что он летает каким-то чудом. Какой общий износ судна?

— А какова ваша оценка?

— Мы видели еще не все, — сказала Кристина. — На глаз, процентов шестьдесят — шестьдесят пять.

— Видимо, до самых проблемных участков вы пока не добрались, — сказал адмирал. — До полета износ оценивался в семьдесят два процента, так что сейчас, полагаю, он подбирается к семидесяти пяти.

— Мы можем заменить охлаждающие стержни реактора, поменять кое-где проводку, но вот с износом двигателей уже ничего не поделать, — сказала Кристина. — Впрочем, с двигателями все не так уж плохо. Полагаю, что до Солнечной системы и обратно их ресурса хватит, а вот дальше прогнозировать сложно.

— А если мы найдем запчасти на марсианских верфях? — поинтересовался капитан Чоу.

— К сожалению, не всякий ремонт можно произвести на коленке, — сказала Кристина. — Для капитального ремонта двигателей нужно специальное оборудование, которого у нас нет. Для того, чтобы провести такой ремонт, нам придется запустить марсианские верфи в работу.

— Если там что-то уцелело, — заметил Логан.

— Но ведь боевых действий на Марсе не было, — сказал молодой человек с нашивками энсина. — Вероятность того, что верфи уцелели, довольно высока.

— Даже если там все цело, оборудование все равно простаивало больше века, — сказал Логан. — Я, конечно, верю в человеческий гений и самоотверженность наших инженеров, но давайте не будем питать ложных надежд. Скорее всего, это последний межзвездный полет вашего корабля.

— А вашего?

— Скаут в неплохом состоянии, — сказал Логан. — Это военный транспорт, у него другой запас прочности и другие допуски.

— Жаль только, что он практически не способен нести полезный груз, — заметил адмирал.

— Скауты проектировались, как разведчики и курьеры, — сказал Логан. — Их главное преимущество — скорость. Для того, чтобы возить грузы, существовало много других кораблей. И если уж мы заговорили об этом, то мне хотелось бы узнать, в каком состоянии находится корабль наших… э… спутников.

— На самом деле, они в еще более отчаянном положении, чем мы, — сказал капитан Чоу.

— Да ну? — не поверил Логан.

— Вы же знаете, что гедды свои корабли не строят, а, скорее, выращивают, — сказал капитан Чоу.

— Я слышал о такой теории, — сказал Логан. — Правда, я не уверен, что кому-то удалось ее подтвердить.

— Нам удалось, — сказал Чоу. — У нас есть информация из первых рук.

Или дезинформация, подумал Логан, но вслух ничего говорить не стал, дабы не усугублять. Он и без этого был не очень популярен.

— Конечно, на деле это гораздо более сложный процесс, — сказал Чоу. — И я не уверен, что мы употребляем правильный термин, но другого термина в нашем языке просто нет. Вырастить космический корабль — это совсем не то же самое, что и вырастить гигантскую чудо-тыкву для сельскохозяйственной ярмарки. Насколько я понял из их объяснений, корпус корабля является живым организмом с собственной нейронной сетью и ограниченным интеллектом.

— Разумный корабль? — поразилась Кристина.

— Ограниченно разумный, — сказал Чоу. — Конечно же, он не может мыслить так, как мыслим мы с вами, у него нет базовых инстинктов, но он способен диагностировать проблемы и вступать в диалог с пилотом, если ему не удается решить эти проблемы самостоятельно. Это что-то вроде наших компьютеров, только живое.

— Биологическое?

— Кремнийорганическое, скорее, — сказал капитан Чоу. — Конечно, сложные механизмы, вроде гипердвигателей, производятся отдельно, но после они интегрируются в нервную систему корабля и составляют с ним одно целое. Его клетки все время обновляются, а при мелких повреждениях корабль способен регенерировать. Поэтому их корабли не нуждаются в текущем ремонте и в целом куда надежнее наших.

— Тогда почему же гедды в более отчаянном положении, чем мы?

— Потому что у таких кораблей тоже есть предел прочности, — сказал капитан Чоу. — Как и всякие живые существа, их корабли стареют, и, как и у всяких живых существ, этот процесс необратим. Их кораблю уже много лет. Он умирает, а смерть при помощи капитального ремонта не отменить.

— А они не могут вырастить себе другой корабль? — поинтересовалась Кристина.

Капитан Чоу покачал головой.

— Этот процесс по сложности сравним с нашим производством космических кораблей, — сказал он. — Нужна технологическая база, которой у них нет. Выращиванием кораблей занимались на трех фабриках, расположенных на астероидах в главной системе Домината, и после Рейда Ярости там ничего не осталось. Они проверяли.

Плантации, вспомнил Логан. Мы называли их не фабриками, а плантациями. Разумеется, во время Рейда Ярости плантации, где синие выращивали свои корабли, были первоочередными военными целями, и тогда у нас еще было тяжелое вооружение. Мы разнесли эти астероиды в щебенку и пыль.

Последний Би-рейдер синих умирает от старости. По-моему, это прекрасная новость.

— Какова численность колонии геддов? — поинтересовался Логан.

— Чуть больше пяти тысяч.

— Всего-то? — удивилась Кристина.

— До войны население Домината Геддина едва переваливало за миллиард, — сказал Логан. — Для сравнения, на одной только Земле жило двенадцать миллиардов человек. Гедды живут дольше людей, поэтому законы Домината искусственно регулировали прирост населения.

— Под их контролем было на порядок меньше планет, — согласился адмирал Пайк. — У них просто не было причин для масштабной экспансии.

Поэтому они видели в нас угрозу. Нас было больше, мы были агрессивнее, наша сфера влияния росла слишком быстро. Мы были слишком разными, и то, что две такие разные цивилизации могут жить в мире, оказалось всего лишь иллюзией.

Иллюзия, за которую мы заплатили десятками миллиардов жизней.

Логан опасался, что сейчас человечество готово отдаться в плен другой иллюзии, и когда реальность выставит очередной счет, по нему тоже придется платить.