Развод: я сжигаю мосты

Глава 50

Найкель бежал, уцепившись за перекладину, и свирепо скалился, глядя на меня.

«Сколько же Бартал ему заплатил? Что наобещал? Ради чего он так усердствует?»

Лошади набирал ход, и Лутису никак не удавалось дотянуться до трэкэба, чтобы запрыгнуть на него. Он вдруг запнулся о камни мостовой, потерял скорость и отстал. В заднее окошко я видела, как он стоит, сжав кулаки, и злобно смотрит вслед. Потом Найкель сплюнул и быстро двинулся куда-то.

Я выдохнула, положила голову на спинку диванчика, устремив взгляд в потолок. Очень хотелось разрыдаться, но я заставила себя сидеть тихо.

«Как там показывал учитель? Дышать. Представить волну». Я пыталась, но успокоиться не получалось. Руки дрожали и покалывали. Если бы я не растратила все силы на занятии, то уже точно бы не обошлось без молний и искр. Вспомнила, как Кайт отвлекал меня в лесу, просил считать шишки. Вместо шишек я пересчитала все гвоздики на обивке. Я сохраняла присутствие духа, но боялась, что сорвусь, боялась собственной магии. И я так нуждалась в поддержке, что бросилась в единственное место, где мне были рады.

Отдав всё, что было в карманах, я расплатилась за трэкэб и оказалась на пустом тротуаре перед домом учителя. На темнеющем небе уже проклюнулись первые звёзды, и в доме на всех этажах горел в окнах свет.

«Там у всех своя жизнь. Уютная. Размеренная. И на шестом этаже тоже. Зачем я им?»

Я поёжилась от вечерней прохлады. Колючий ком в горле душил меня, иногда с пальцев срывались искры, и тогда я вздрагивала, зная, что за ними могут последовать и молнии.

«Мечтала о магии, а оказалось, это так сложно». Я посмотрела наверх. «Пусть просто помогут успокоиться, справиться с магией. И я уйду».

С каждой ступенькой лестницы всё тяжелее давило осознание, что как-то надо объяснить свой визит, впихнуть в рамки приличия.

Ничего толком не придумав, я всё же осмелилась постучаться, дав себе зарок, что если с первого раза не откроют, то я отправлюсь восвояси прятаться куда-нибудь под мост, подальше от людей.

Но меня услышали. Открыв дверь, алома Айрис удивлённо воззрилась на меня и даже отступила назад. Мой растрёпанный вид явно не сулил хороших новостей.

— Что это с вами, Паулина? — потеряв долю своей строгости, испуганно спросила она.

— Простите за поздний визит, — сквозь судорожные вздохи выдавила я, но больше ничего сказать не успела. В дверях показался Кайтфор, как метеор промчался мимо экономки и так крепко прижал меня к себе, что я чуть не задохнулась.

«Как же тепло в его объятиях…»

И я растаяла от этого тепла, рассыпалась на кусочки. Слёзы потекли по щекам. Кайт отстранился, обхватил моё лицо ладонями, пытался что-то спросить, но только рвано дышал. Кажется, он распереживался больше меня. Я молчала, только беспомощно хваталась за его рубашку и всхлипывала. Кайтфор снова обнял меня, как ребёнка, стал покачивать из стороны в сторону и поцеловал в макушку. Сердце защемило от нежности этого жеста, я невольно улыбнулась и спрятала пылающее лицо на его груди.

«Всё бы отдала, только бы этот момент длился вечность».

Рядом с Кайтом стало спокойно и безопасно. Как бы ни хотелось разрывать объятия, но голос учителя вернул в реальность.

— Оба в южную гостиную, — скомандовал он.

Учитель Эгидио, оказывается, в глубокой задумчивости смотрел на нас. Он заложил большие пальцы рук за пояс пёстрого халата с вышивкой и кисточками и скрылся в квартире.

Кайт ослабил объятия, но не отпустил меня, а поддерживая за плечи, проводил до гостиной, подвёл к дивану и усадил. Я так боялась, что он уйдёт, разомкнёт наши руки! Но Кайтфор сел рядом и только сильнее сжал мою ладонь.

Алома Айрис дотронулась до осветительной пластины, и мягкое сияние сменило вечерний сумрак.

— Ну вот, Айрис, а вы говорили, для вечернего чая поздно. Вовсе и не поздно! — весело воскликнул Эгидио. — У нас гостья. Распорядитесь, пожалуйста.

— Нет-нет, — горячо возразила я. — Ничего не нужно.

— Ну-ну, моя дорогая Паулина, не отказывайтесь почём зря. Не знаю, что приключилось с вами, но всё исправят конфеты.

Я недоумённо смотрела на него. «Это он всерьёз или шутит? Мама говорила, порою старики что дети».

Алома Айрис вышла, тихо отдала кому-то приказ, и довольно быстро на столике перед диваном появились фарфоровый чайник с расписными чашками, шоколадные конфеты и печенье. Эгидио тут же принялся за конфеты.

Я обвела всех взглядом и опустила голову. Кайт погладил мою ладонь. Некстати пришла мысль, что со стороны наши объятия там в коридоре и эти держания за руку смотрятся очень нескромно. Я, наверное, залилась краской, потому что алома Айрис заволновалась, нет ли у меня жара.

Они терпеливо ждали, что я скажу, а я всё никак не могла заставить себя говорить. Я не знала, что известно обо мне аломе Айрис, поэтому начала рассказ с мерзкого предательства Бартала и закончила погоней. На моих руках остались синяки от пальцев Найкеля, так сильно он меня хватал, так что рассказ получился ещё и с демонстрацией.

Алома Айрис смотрела на меня большими глазами и даже не шевелилась. Учитель Эгидио, когда я замолчала, промолвил:

— Всё ещё серьёзнее, чем я думал. Конфетами тут и правда не поможешь. Надо было торт просить. Не предполагал, что ваш муж… простите, этот проходимец, другого слова не могу подобрать, окажется настолько беспринципным.

— Но ведь это же ужасно! — Алома Айрис отошла от оцепенения и всплеснула руками. — Как можно поступить так с бедной девушкой? И эта попытка похищения. Неужели он думает, что всё сойдёт ему с рук? И ещё рассчитывает быть привеченным во дворце? Да я лично забросаю дворец письмами о его подлой натуре.

— Спасибо, алома Айрис, за отзывчивость. Но я не хотела бы, чтобы от рук Бартала Лексо ещё кто-то пострадал. Я не знаю этого человека, как оказалось. Чем дальше, тем больше он меня пугает. Не понимаю, он ведь был таким хорошим. Что с ним стало?

— Поверьте моему горькому опыту, дорогая ученица. Ваш Бартал таким и был. Просто вы, светлая наивная девочка, не смогли увидеть то, что от вас ловко прятали. Такие, как он, ради своих целей готовы на всё: искусно разыгрывать нужные роли, подставлять, лгать, манипулировать. Для них цель всегда оправдывает средства. — Он удручённо потеребил бороду. — Никуда вы сегодня уже не пойдёте, спален достаточно, вам нужно отдохнуть, а завтра подумаем.

— Благодарю! Я… Мне… очень приятно ваше доброе участие. Даже не знаю, чем я заслужила.

— Ах, бросьте, Паулина. Вы моя ученица уже целых два дня, а своих учеников я не оставляю в беде.

Под недовольным взглядом аломы Айрис Эгидио снова отправил в рот несколько конфет.

— Достопочтенный Эгидио! Вам вредно, доктор будет недоволен! И ваш портной тоже: ему надоело перешивать ваши костюмы.

— Не беда. Буду ходить в халате. Мне столько лет, что уже не страшно прослыть старым чудаком.

Он хитро улыбнулся, и алома Айрис покачала головой.

— Я в этом доме то ли экономка, то ли нянька. Паулина, буду только рада, если вы останетесь. Женская солидарность против двух упрямцев мне не помешает. Пойду приготовлю для вас комнату. — Она поднялась, огладила юбку. — Достопочтенный Эгидио, у вас в гостях остаётся молодая аломита. А в квартире такой кавардак. Следует немедленно привести её в надлежащий порядок. Завтра же займёмся этим. И учтите, книги, все! — Она подняла палец вверх, — должны вернуться на полки в библиотеку, а не валяться по комнатам.

Алома Айрис напустила на себя самый чопорный вид, развернулась и так затопала каблуками, что, наверное, на первом этаже было слышно.

— Ну что ж. Вот и сбылась мечта у человека, — задумчиво пробормотал учитель, глядя ей вслед. Он кряхтя поднялся, забрал печенье и ушёл, пожелав приятных слов.

Мы остались с Кайтом в полутёмной гостиной наедине.