Раяд

А. ПЕРЕВЕРЗИН – Е. ВИНОГРАДОВУ

16 января 1921 года

Любимый Евгений Осипович,

сегодня я находился у дочки профессора Равенского. Вам он должен быть хорошо знаком по 80-м годам прошлого века. Крупнейший ученый, Равенский занимался историей Древней Руси.

И так как я хорошо знаком с его семьей (его, к сожалению, в живых уже не застал), то получил разрешение воспользоваться его бесценной библиотекой и архивом. Среди прочих документов я нашел и тоненькую папку. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что он был знаком с упоминанием о раядах, тем самым, которое я сам когда-то вычитал в летописи монаха Даниила. Более того – Равенский какое-то время занимался раядами и даже провел небольшое исследование. К сожалению, никаких упоминаний об их географическом положении ему найти не удалось, так что работу он вскоре прекратил. Однако в своих беседах с графом Алексеем К. Толстым, с семьей которого был необычайно дружен, он, видимо,упомянул о раядах и поделился своими соображениями на их счет. Более того, среди бумаг я обнаружил и небольшой листок, в подлинности которого не приходится сомневаться. А. Толстой как раз тогда писал свою шутливую «Историю государства российского», и, находясь, видимо, под впечатлением от рассказа Равенского, начеркал (очевидно, все же в шутку) следующие строки, которые, конечно, в окончательный вариант стихотворения не вошли.

По одним этим строкам очевидно, что Равенский придавал раядам немалое значение, считая их важным если не звеном, то, как минимум, участником российского исторического процесса. Единственное, что здесь меня смущает – это то, что прарусские люди «наведываются» к раядам, тогда как раяды и есть самые что ни на есть русские люди, и это им впору спрашивать совета.

Папку я, с разрешения дочери Равенского Анастасии, забрал к себе. Хотелось бы показать ее Вам, так что буду счастлив, если Вы окажетесь в наших краях с визитом.

Забыл самое главное. Не могли бы вы посоветовать кого-то из специалистов по праславянским рунам? Дело в том, что письменность раядов, по моему скромному мнению, не сильно отличается от прочих праславянских, и даже мне удалось обнаружить упоминание некоего Святополка Спасителя, который, судя по всему, был одним из последних правителей Раяда. Но, конечно, тут требуются более обширные знания.

Преданный Вам,

Александр Переверзин

Е. ВИНОГРАДОВ – А. ПЕРЕВЕРЗИНУ

2 февраля 1921 года

Дорогой Саша,

извините, что не ответил сразу – много болел и только сейчас, кажется, начал отходить от прилипчивого гриппа.

Оба письма Ваших получил. Надеюсь, больше не было, ибо почта работает отвратительно, и даже сейчас, посылая это письмо, я чувствую себя моряком на необитаемом острове, бросающим бутылку с запечатанным призывом о помощи куда-то в морские волны.

Сначала об общем.

Я категорически не согласен с Вашим замечанием, что беспорядок есть естественное состояние русского человека и когда по каким-то причинам он вдруг решает навести порядок, выходит такой порядок, что мертвые позавидуют живым. Неужели то, что сейчас происходит в нашей несчастной стране, а именно бессмысленная вражда, нищета и голод, Вам кажется тем самым жутким порядком, к которому мы пришли?

И что же Вы в контексте всего этого можете сказать по поводу Веймарской республики, например? Порядок там или беспорядок? И к чему, например, стремятся немцы?

Теперь о раядах. Внимательно проштудировав все, что вы мне прислали, я прихожу к выводу, что Раяд если не процветал, то, по крайней мере, существовал относительно неплохо. Об этом говорят высокая обрядовая культура (в том числе и захоронений), найденные предметы быта, а также следы явно развитых ремесел, среди которых, что немаловажно, и торговля. Смущает внезапный упадок всего этого. Однако здесь мне представляется важным упоминание князя Святополка Спасителя, и я невольно связываю его появление (и правление) со скорым исчезновением раядов. По крайней мере, я бы обратил на него особое пристальное внимание. И тут я пока не могу предложить Вам ничего оригинального, кроме как обратиться к профессору Шестакову. Шестаков – безусловный специалист в области праславянских рун и, я уверен, он смог бы пролить свет на те события, если Вы, конечно, доверите ему работу по дешифровке. Найти его Вы сможете через нашего общего знакомого профессора Керчина – они, кажется, когда-то вместе работали.

Крепко обнимаю Вас и надеюсь, что, победив болезнь, смогу вырваться и навестить Вас с Сашенькой.

Ваш Е. Виноградов.

А. ПЕРЕВЕРЗИН – Е. ВИНОГРАДОВУ

22 февраля 1921 года

Дорогой Евгений Осипович,

в своем последнем письме Вы довольно едко, если не сказать раздраженно, отреагировали на мои размышления о былом и настоящем, и в частности о порядке. Вы пишете: «Неужели то, что сейчас происходит в нашей несчастной стране, а именно бессмысленная вражда, нищета и голод, Вам кажется тем самым жутким порядком, к которому мы пришли?»

Для начала хочу сказать Вам, что мы еще никуда не пришли. И если хотите знать, то сегодняшнее положение вещей есть лишь первая ступень к наведению того страшного окончательного порядка, который будет фатален или летален (что в России почти одно и то же). Ибо нынешнее бедственное состояние страны вынудит русского человека отдаться любому, кто этот порядок наведет.

Представьте себе прокрустово ложе. А теперь представьте, что происходит, когда в него кладут человека, готовя его к «идеальному соответствию» сей кровати. Хрустят ли суставы ног (это если ноги короткие), трещат ли шейные позвонки (это если не умещается голова), но, так или иначе, льется кровь и криком надрывается жертва. Вот это и есть то, что мы сейчас переживаем. Жертва скончается от потери головы или крови, но зато идеально впишется в ложе. И наступит тот самый порядок. Мертвый порядок. Последователи великого изобретения Прокруста могут время от времени подравнивать отдельные части тела для придания ему еще более совершенной формы, но сути это уже не изменит.

Вспомните Московское восстание 1547 года – недовольство народа родней нового царя привело чуть ли не к осаде перепуганного и спрятавшегося Ивана Грозного. После этого он навел такой порядок, что «хоть докати шаром!», как написал уже упоминавшийся мною А. К. Толстой. Можно было бы назвать порядком и то, что было при Петре, если бы не палка, которой он, поколачивая русского мужика по хребту, требовал от него невозможного – стать европейцем. История, конечно, вещь сложная и всего не углядишь, но вот какой мне видится, что называется, классическая схема. Сначала есть некий беспорядок, в котором «свой порядок есть». Он хорош и правилен. Воруют? Воруют. Взяточничествуют? Взяточничествуют. Ленятся? Ленятся. Ну и прочее. В какой-то момент происходит либо катаклизм (допустим, война или природная беда), либо, простите, идиотизм (со стороны царя или властей). Раздраженный народ, рыча, что тот медведь-шатун, бросается на все и вся, требуя порядка. Далее его можно брать голыми руками и вести к тому самому идеальному порядку, против которого он, в общем, и не против – никому же в голову не придет бросать клич: «Вернемся снова к воровству, взяточничеству и лени!» Наоборот, все начинают кричать об идеальном порядке.

Возможно, мои размышления покажутся Вам сумбурными, но какое время, такие и размышления.

Истина в парадоксе: русский человек слишком живой и мечтательный, чтобы не думать об идеальном порядке, но в то же время любой идеальный порядок умерщвляет его живость и мечтательность. Иными словами, как только мы пытаемся построить царство божие на земле, выходит самая что ни на есть преисподняя. Но, выскочив из преисподней в одном исподнем, простите за каламбур, мы продолжаем думать о царстве божьем, не понимая, что ни то ни другое нам НЕ ПОДХОДИТ.

Что же касается немцев, то возражение принимается. И я даже готов поверить, что после подписания унизительного для Германии Версальского договора немецкий народ вполне может оказаться в клещах идеального порядка. Но вот в чем парадокс. Если немец осознает, что идеальный порядок не то, к чему он стремился, он сам себе в этом легко признается (ибо такая самокритика входит в понятие «порядочности», еще раз простите за игру слов). Но русский – никогда. Мало того что он не захочет признаваться в собственной дурости, он еще и пожмет плечами: «Я хотел порядка – я порядок получил. За что же мне каяться или в чем же мне себя винить?» Ему и в голову не придет, что ему и вовсе не надо было стремиться к порядку.

С бесконечным уважением,

А. Переверзин

В. ЛЕНИН – Ф. ДЗЕРЖИНСКОМУ

22 февраля 1921 года

Т. Дзержинский,

я думаю, пришло время серьезно взяться за писателей и профессоров, помогающих контрреволюции. Почти все места скопления этой интеллигентской сволочи (журналы, университетские кафедры, научные кружки) являются настоящими рассадниками белогвардейского подполья, кишащими пособниками Антанты и растлителями растущей молодежи. Мы можем (и будем) говорить о высылке некоторых из этих людей за границу, однако тем, кто отказывается поддержать новую власть, важно дать понять, что диктатура пролетариата – это прежде всего террор. Скажу яснее. Этот террор может и должен быть применен против всех, кто считает подобный террор неприемлемым в отношении очагов буржуазного сознания, которые сознательно отказываются от осознания необходимости террора в их отношении, ибо диктатура пролетариата именно в силу своей пролетарской природы и не имеет права позволить антипролетарскому меньшинству диктовать свою волю тем, кто считает диктатуру большинства пролетарской и диктаторской. Надеюсь, я прояснил суть дела.

Что же касается списка, который Вы мне дали в прошлый раз, то еще раз убедительно прошу Вас поторопиться с расстрелом – в конце концов, десять тысяч – не такая уж большая цифра. Мы же с ними носимся как с писаной торбой. Впрочем, об этом я уже писал в своей статье «Как буржуазия использует ренегатов». Я недавно перечитал ее с большим удовольствием – каким ясным и доходчивым языком написана эта статья.

Прошу показать это письмо секретно, не размножая, членам Политбюро, с возвратом Вам и мне, и сообщить мне их отзывы и Ваше заключение.

В. Ленин