Рассказы сновидца

«МЕЧ ВЕЛЛЕРАНА и другие истории»

Третья книга лорда Дансейни. Опубликована издательством «Джордж Аллен и сыновья» в октябре 1908 года, неоднократно перепечатывалась. Один из рассказов, «Неприступная для всех, кроме Сакнота, крепость» в 1910 году выходил отдельной книгой, которая затем стала библиографической редкостью.

В 1917 году сборник был издан вместе с «Рассказами сновидца» под названием «Рассказы сновидца и другие истории».

В своей автобиографии «Солнечные блики» Дансейни пишет, что, оказавшись в Париже, купил карту города у уличного торговца, и она поразила его тем, что Большие бульвары, расположенные вдоль линий старых городских укреплений, названы в честь героев Франции, «так, чтобы враг, приближаясь к Парижу, прежде всего столкнулся с этими замечательными именами».[17] Это навело писателя на мысль о мертвых воинах, продолжающих охранять город, и 29–30 апреля 1908 года он продиктовал жене рассказ. «Вряд ли кто найдет в моем городе Меримне сходство с Парижем, но именно Париж вдохновил меня на этот рассказ… Я назвал его „Меч Веллерана“ и, следуя неизжитой привычке называть сборник коротких рассказов по одному из них, дал это имя своей следующей книге».[18]

Дансейни считал, что этим рассказом он обязан огромным скалам над городом в Гибралтаре.[19] Отмечая, что, когда он начал писать, «названия появлялись сами», а в тех случаях, когда ему приходилось делать сознательное усилие, «всегда выходило неинтересно, неубедительно и непохоже на настоящее название города». В пример Дансейни приводит Бабблкунд, как попытку соединить «Вавилон» (Babylon) и Эресунн (Oresund). Вскоре после того, как история Бабблкунда, Города Чудес, была напечатана, ее автору «пришло в голову настоящее название, но слишком поздно, — Бабдарун».[20]

В своей автобиографии Дансейни говорит, что «это рассказ в пользу болот и против городов…»[21]

Трирема (лат. triremis, от tres, tria — три и remus — весло) — класс боевых кораблей, которые использовались античными цивилизациями Средиземноморья, в особенности финикийцами, античными греками и древними римлянами.

Об этой истории Дансейни пишет: «Он был, как все рассказы, написанные мною до той поры, историей о духах, во всех отношениях превосходящих человека, […] рассказом о водовороте; только вместо того, чтобы оказаться там, где можно было бы этого ожидать, он лежал на песке, прежде чем вернуться в море к своей обычной работе — топить корабли, работе, возложенной на него богами. Жестокость водоворота, это, возможно, память войны, но, во всяком случае, мысль о том, чтобы обнаружить водоворот отдыхающим на песке, родилась не в результате высокого полета воображения. Я видел подобные водовороты в Африке, существующие под именем пылевых смерчей. Но относительно всего остального в этом рассказе, кроме строки о песне матросов — песне „об островах, которая заполняет гулом далеких городов пустынное море“ — такие песни я слышал на пути в Африку, не знаю, откуда что пришло».[22]

Рассказ, написанный в августе 1908-го, «был кратким возвращением к более ранним темам. В нем отсутствовали люди, а два действующих лица были Ураган и Землетрясение».[23]

Дансейни неоднократно возвращается к мысли о соотношении воображения и воспроизведения реальности в собственных произведениях. Относительно этого рассказа он замечает: «В нем больше игры воображения, чем мне казалось, даже не представляю себе, как это у меня вышло».[24]

Дансейни вспоминает: «Однажды, выйдя на прогулку, я набрел на старую мельницу, сплошь затянутую паутиной, и написал рассказ „Властелин городов“, имея в виду паука, который считал, что все города построены для него и в конце концов достанутся ему».[25]

«РАССКАЗЫ СНОВИДЦА»

Четвертый сборник коротких фантастических рассказов Дансейни. Опубликован издательством «Джордж Аллен и сыновья» в сентябре 1910 года, неоднократно перепечатывался.

Из автобиографии Дансейни: «Мне пришла в голову мысль, что писать можно о чем угодно, и в тот день, как мы приехали в Париж, я написал рассказ о старой пробке, об упавшей спичке и выброшенной лошадке-качалке, похожей на ту, что я видел из окна поезда, уезжая из Лондона».[26]

Из автобиографии Дансейни: «Париж снова был для меня источником вдохновения, в этот раз вдохновение пришло ко мне благодаря статуе Страсбурга, окруженной траурными венками, в ряду статуй основных городов в Париже на площади Согласия.[27] Увенчанная башенкой фигура с венками у подножия подала мне идею рассказа „Безумие Андельшпрутц“, в котором душа города после тридцатилетнего ожидания, что кто-нибудь освободит город от захватчика, сходит с ума и, покинув город, удаляется в пустыню, куда души Камелота и других погибших городов приходят утешать ее».[28]

Дансейни не перестает волновать мысль о соотношении воображаемого и реального в творчестве: «Как-то, когда я был в Лондоне, мне почудилась в иле Темзы при отливе, если смотреть с моста, некая странность, которая могла послужить материалом для прозы; я наклонился и долго вглядывался в ил, но мне ничего не пришло в голову. Но вдруг в Риме, среди цветущих анемонов, мысль, которую я тщетно ждал, разглядывая ил Темзы, возникла ярко и отчетливо, и я написал рассказ „Ужасный сон“,[29] о человеке, которого похоронили соответственно своим обрядам члены тайного общества, правила которого он нарушил».[30]

Из автобиографии Дансейни: «Разумеется, я обычно придумывал имена вещам, которые были в ходу в моих неизвестных странах, по мере того как они были мне нужны, но не имена тамошних городов, гор и рек, которые сами приходили ко мне. В этот раз я придумал сразу три названия, и фраза звучала так: „В маленьких садах на краю пустыни люди били в тамбанг и титтибак и мелодично дули в зутибар“. Поскольку рассказ был написан в то время, когда началось Ирландское возрождение,[31] и к тому же я ирландец, некоторые в какой-то мере связывали меня с этим движением, и тамбанг и титтибак даже воспринимались как ирландские инструменты. Бетмора, несомненно, была таинственным городом. […]. Тот, кто, возможно, ощутил интерес к императору Тубе Млину, может увидеть его изумительный портрет в его собственной крохотной комнатке,[32] сделанный мистером С. Саймом».[33]

Дансейни вернулся к теме Бетморы и императора Тубы Млина в рассказе «Любитель гашиша».

Из автобиографии Дансейни: «В мае [1909], когда мы гостили в Шерборне, чудесном доме моего кузена, лорда Шерборна, в Глостершире, я написал рассказ „Каркассон“, а 30 июня, в доме, который мы снимали в Лондоне, я вернулся „домой“, в те воображаемые восточные земли, дававшие наибольший простор моей фантазии, и написал рассказ, который назвал „В Заккарате“. Думается, я могу проследить два источника этого рассказа: придворный бал в Букингемском дворце, на котором мы в этом году присутствовали, и ощущение угрозы, и мысль о совершенно очевидной для половины населения страны и невидимой для другой постоянно возрастающей вероятности войны, которую развяжет Германия…

Глядя на заключительные слова рассказа, я вижу еще более явное воздействие рассвета, проникавшего в бальный зал, где я танцевал допоздна, и, возможно, богов со скрещенными руками, вырезанных на стене храма, которых я видел в Египте».[34]

Из автобиографии Дансейни: «…То место, где раньше начиналась сельская местность, как только я выезжал из арки под железной дорогой, слева, где тек ручей, я сделал сценой одного из своих рассказов, „Поле“, который сначала появился в „Saturday review“, а затем был включен в книгу „Рассказы сновидца“. В нем говорится о поле, от которого исходит нечто зловещее, и человек, ощутивший это, найдя того, кто может объяснить такое ощущение, узнает, что это поле битвы, не прошлой, а будущей. […] Во время мировой войны, когда близ Поттерс-Бара был сбит цеппелин, одна дама написала мне письмо с вопросом, не имел ли я в виду именно то поле».[35]

«РАССКАЗЫ ТРЕХ ПОЛУШАРИЙ»

Сборник фантастических рассказов, впервые опубликован в Бостоне издательством «Джон У. Дьюс и Компания» в ноябре 1919 года, первое английское издание вышло в Лондоне в июне 1920 года в издательстве Т. Фишера Анвина.

В книге собрано 14 рассказов, последние три, под общим заголовком «За пределами знакомых нам полей», связаны между собой, как объясняется в примечании издателя, предваряющем первый из рассказов, «Праздные дни на Янне», который был опубликован в более раннем сборнике писателя, «Рассказы сновидца».

Из автобиографии Дансейни: «Двенадцатый привал мы устроили на равнине за лесом, на этом фоне я развернул действие одного из своих рассказов, написанных в следующем году. Сама идея рассказа пришла ко мне не прямо из Африки, а из Феникс-парка в Дублине; потому что однажды в начале 1914 года, когда я ехал сквозь этот парк на автомобиле, я увидел мираж — потоки воды на сухом гудронированном шоссе. Это можно увидеть там в любой день, но я раньше никогда этого не видел, зрелище удивило меня и разбудило мою фантазию. Фабула рассказа состояла в том, что человек с властным характером, англичанин, путешествующий по Африке, вызывает мираж на экваторе исключительно силой своей личности, этот мираж воспроизводит самую дорогую ему сцену — улицы Лондона, но улицы, преображенные его любовью к ним. Контраст между Лондоном и этим нашим одиноким лагерем на краю света показался мне подходящим фоном для рассказа. Я назвал его „Последнее видение бваны Хублы“. В рассказе носорог проходит сквозь мираж Пэлл-Мэлла и пьет воду у Карлтон-клуба».[36]

«В мае мы вернулись в усадьбу Дансейни и оттуда поехали в Килларни. В поезде по пути в Килларни я написал рассказ, который уже упоминал, „Последнее видение бваны Хублы“».[37]

Из автобиографии Дансейни: «25 января [1917 года] я написал рассказ „Как освободилось место почтальона в Отфорде-на-Пустоши“».[38]

Из автобиографии Дансейни: «Я написал еще один рассказ в Ардене 11 сентября [1913 года], „Мешок изумрудов“».[39]

Впервые рассказ был опубликован в сборнике «Рассказы сновидца», 1910.

«РАССКАЗЫ О СМЕТЕРСЕ и другие истории»

Сборник детективных рассказов лорда Дансейни. Впервые опубликован издательством «Джарролдс» в Лондоне в октябре 1952 г. В книге 26 рассказов.

В рассказе бегло упоминается Россия, что дает возможность поместить в комментариях фрагменты из «Солнечных бликов», касающиеся России и некоторых представителей русской культуры.

«В июле [1911] мы поехали в Литлхэмптон[40] строить замки из песка […]. Там я встретился с мистером Ликардопуло,[41] который приехал из России посмотреть спектакли в Лондоне. Он видел мою пьесу „Боги Горы“, и ему захотелось перевести мои пьесы и рассказы на русский. Это было очень приятно, потому что прошло много лет, прежде чем моим трудам удалось преодолеть предубеждение, бытующее в Англии, относительно того, что лорд не может писать пьесы. Я помню, как мистер Ликардопуло рассказывал о том, как хоронили Толстого, под деревом в саду, где он ребенком сказал своим братьям и сестрам, что закопал зеленую палочку, а когда она будет найдена, на земле воцарится счастье.[42] Все железные дороги в этой части России были перекрыты, чтобы люди не могли приехать на похороны, поскольку еретические взгляды Толстого не одобрялись государством, но десять тысяч человек пришли пешком и приняли участие в похоронах.

Мои пьесы ставили в различных городах России, а рассказы печатали в газетах. Но они не платили мне, у русских это не принято».[43]

«В августе 1909-го — 19, 29 и 21 — я написал „Золотой рок“, одноактную пьесу, которую в разных странах часто ставят в школах для девочек, потому что в ней действуют двое детей. […] Но до того, как пьеса пошла в „Хеймаркете“,[44] она была поставлена в Москве, разумеется, на русском языке. Дамам, которые в школьные годы, возможно, участвовали в постановке „Золотого рока“, наверное, интересно будет узнать, что сначала пьеса была запрещена российским цензором, но когда вопрос с короной правителя Зерикона был разрешен несколько иначе, цензор смягчился, и пьеса в должное время появилась на сцене — в переводе мистера Ликардопуло».[45]

«В этом году [1913] мы рано поехали в Лондон, и как-то я видел matinée,[46] „Анну Каренину“ Толстого, роман был адаптирован мистером Джоном Поллоком. В спектакле играла княгиня Барятинская, известная на сцене как Лидия Яворская.[47] […] Я посмотрел спектакль еще раз, игра Лидии Яворской производила на меня огромное впечатление, когда бы я ее ни видел. Она попросила меня перевести для нее с французского на английский, чтобы она могла читать со сцены, рассказ Тургенева, который княгиня Барятинская перевела на французский.[48] Вот этот рассказ, надеюсь, он остался точным после двух своих путешествий».[49]