Рапсодия: Дитя крови

28

СТАРШИЙ СТРАЖНИК у ворот Хагфорта, замка герцога Стивена Наварнского, позвал гофмейстера, чтобы тот принял окончательное решение. Джеральд Оуэн начал служить герцогу двадцать лет назад, когда лорд Стивен был еще юношей, и за долгие годы успел привыкнуть ко многому. Однако ничего подобного ему видеть еще не приходилось.

Путешественников было трое. Маленькая женщина с изящной фигурой и гибкий мужчина на голову выше ее ростом кутались в плащи, а их лица скрывали капюшоны. В отношении женщины Оуэн сразу испытал разочарование: ему почему-то нестерпимо захотелось увидеть ее лицо. А вот в лицо мужчины он бы предпочел не смотреть.

Рядом с этой парой застыл великан почти восьми футов роста. Одного взгляда на жуткие клыки, торчавшие изо рта, хватило, чтобы заставить сердце Оуэна забиться быстрее.

— Ну да, все в порядке, — заикаясь, пробормотал он, продолжая изучать письмо Главного Жреца филидов Ллаурона; он читал его уже в пятый раз. — Пожалуйста, заходите. — Оуэн кивнул стражникам, чтобы те сопроводили странную компанию в замок.

Замок оказался красивым, с необычными изящными деталями, явно внесенными в классическую архитектуру талантливым зодчим. По стенам, выложенным из красно-коричневого камня, упрямо карабкался вверх плющ — летом это наверняка выглядело весьма эффектно. Двор замка украшал ухоженный садик. Повсюду стояли лужи талой воды.

Когда гости подошли к большим воротам из красного дерева с орнаментом, Джеральд Оуэн остановился.

— Если вы немного подождете, я сообщу лорду Стивену о вашем прибытии. — Гофмейстер поклонился, распахнул створку и быстро проскользнул внутрь.

Пока они ждали, Рапсодия осматривала замок. Твердыня Стивена Наварнского находилась на вершине пологого холма, откуда открывался прекрасный вид. С одной стороны темнел далекий лес. По дороге к воротам Грунтор отметил, что замок обладает скрытыми оборонительными устройствами. Несмотря на эффектную архитектуру и мирный внешний вид, замок был хорошо укреплен и способен выдержать серьезную осаду. Рапсодия заметила, что на ее друзей это произвело впечатление.

Гофмейстер оставил массивную дверь слегка приоткрытой, чтобы не оскорбить гостей. Акмед небрежно прислонился к ней, вежливо кивнув стражникам. Дверь еще немного приоткрылась, чего он и добивался. Акмед услышал глубокий тенор.

— И ее сопровождает великан — ТАК ты сказал?

Джеральд Оуэн явно смутился:

— Кажется, фирболг, милорд.

— Фирболг? Превосходно! Полагаю, в следующем месяце на приеме у Верховного лорда-регента я буду единственным, кто сможет похвастаться тем, что ему довелось ужинать с фирболгом. Попросите их войти и проявите радушие.

Возникла небольшая заминка.

— Слушаюсь, милорд!

— Ладно, Оуэн, пропустите-ка меня. Я сам их встречу.

Послышался звук приближающихся шагов, и в следующее мгновение тяжелая дверь распахнулась. За ней стоял улыбающийся мужчина ростом с Акмеда. Он был молод и полон энергии; впрочем, в его светлых волосах пробивалась первая седина.

Морщины на его лице находились в некотором противоречии с прекрасной фигурой и живостью движений. Такое же странное впечатление производил и Анборн. «Возможно, все намерьены такие, — подумала Рапсодия. — Признак долгой жизни, подаренной им путешествием сквозь Время». Поскольку лорд Стивен занимался историей намерьенов, он вполне мог оказаться одним из них.

Герцог вежливо поклонился:

— Добро пожаловать! Меня зовут Стивен Наварнский. Прошу вас, заходите. — Он глянул на гофмейстера, который все еще не пришел в себя, и коротко кивнул.

Джеральд Оуэн заморгал и еще сильнее распахнул дверь. Рапсодия и Грунтор вежливо поклонились в ответ; Акмед едва заметно наклонил голову.

— Благодарю вас, милорд, — сказала Рапсодия и вошла в замок; за ней последовали оба фирболга. — Надеюсь, мы не отвлекли вас от важных дел?

— Конечно, нет, — ответил герцог. В сине-зеленых глазах, напоминающих горные васильки, родилась улыбка. — И, пожалуйста, называйте меня Стивен. Я рад, что вы меня навестили. Обязательно поблагодарю Ллаурона за то, что он прислал вас. Надеюсь, путешествие прошло удачно? — Он взял руку Рапсодии и склонился над ней.

Трое друзей переглянулись.

— По большей части, — ответил Акмед, опередив Рапсодию, которая намеревалась дать более откровенный ответ.

Лорд Стивен с удивлением взглянул на Акмеда, его поразил необычный голос фирболга. Потом герцог повернулся и повел гостей за собой.

— Вы не голодны? Скоро у нас будет ленч, но сейчас можете немного перекусить.

— Нет, благодарю вас, в этом нет необходимости, — сказала Рапсодия, стараясь не отставать от быстро шагающего Стивена.

В полдень их пригласили в обеденный зал, где могла бы разместиться настоящая армия гостей. Южную стену зала украшало огромное окно из освинцованного стекла, выходящее на земли лорда Стивена и на двор замка. На противоположной стене находился камин — такой громадный, что Грунтор не удержался и заметил, что в нем можно зажарить целого быка. В ответ хозяин замка довольно рассмеялся:

— Замечательная мысль! Попробуем в день рождения Мелли. Он совпадает с первым днем весны, поэтому мы устраиваем грандиозное пиршество.

— А кто такая Мелли?

Герцог потер руки, а потом показал на большой портрет маслом в красивой позолоченной раме, висевший над камином, — женщина и двое детей, похожих на нее. У женщины было тонкое смуглое лицо, большие карие глаза и милая улыбка. Рядом с нею стоял мальчик лет семи, с живыми зелеными глазами и каштановыми волосами — как у матери. А у его маленькой сестрички были темные глаза и светлые локоны.

— Мелли — Мелисанда, моя дочь. На портрете она изображена вместе с моей женой, Лидией, и Гвидионом, нашим сыном.

Услышав последние слова лорда Стивена, девушка отвернулась от окна и улыбнулась:

— Мы сможем познакомиться с вашей семьей? Герцог улыбнулся в ответ:

— Мои дети с удовольствием познакомятся с вами. Что касается жены… Я — вдовец.

Грунтор увидел, как улыбка исчезла с лица Рапсодии.

— Сочувствую, дружище, — просто сказал великан и хлопнул герцога по спине.

Лорд Стивен отлетел на несколько шагов, удивленно посмотрел на своего гостя, а потом рассмеялся:

— Благодарю за сочувствие.

В следующий момент дверь распахнулась, и в зал внесли подносы с едой.

— Со смерти жены прошло четыре года. Гвидион привык, а Мелисанда, естественно, совсем не помнит матери. Присаживайтесь. Вижу, у Хильды уже все готово. Позвольте мне поухаживать за дамой.

Тарелку Грунтора пришлось наполнять здоровенными кусками окорока и жареными тетеревами четыре раза, прежде чем великан почувствовал удовлетворение. Фарфоровые блюда со сладким ямсом и картофелем также опустели с неприличной быстротой, что окончательно смутило Рапсодию.

Лорд Стивен всякий раз любезно просил положить гиганту добавку. Казалось, он получал колоссальное удовольствие от аппетита фирболга. Наконец, поглотив столько пищи, что хватило бы на пропитание внушительного отряда, Грунтор объявил, что сыт.

— Не могу проглотить больше ни кусочка, дружище, — сказал он, вытирая огромную пасть изящной льняной салфеткой. — Просто здорово у вас тут. Я так чудесно покушал!

Акмед согласно кивнул, а Рапсодия прикрыла лицо рукой и улыбнулась.

Стивен нетерпеливо выскочил из-за стола:

— Отлично! Я рад, что вам понравилось. А теперь не перейти ли нам в мой кабинет? Побеседуем и выпьем по стаканчику кандеррского бренди… В письме Ллаурона говорится, что вас интересует музей, но чтобы туда попасть, нужно немного прогуляться по свежему воздуху. Значит, нам необходимо подкрепить силы, верно?

— Несомненно — согласился Акмед.

Рапсодия с удивлением посмотрела на него: дракианин редко разговаривал с малознакомыми людьми. В его устах подобная реплика говорила о необычном проявлении общительности. Рапсодия не сомневалась, что лорд Стивен понравился ему больше любого другого, с кем им довелось встретиться в новом мире.

Ей лорд Стивен тоже понравился. Она сразу почувствовала в нем искренность, которой не замечала в других людях. Находиться рядом с ним было приятно, он заражал всех своим энтузиазмом, словно жизнь вызывала у него постоянный интерес.

Лорд Стивен помог Рапсодии встать и предложил руку. Потом взглянул на фирболга.

— Следуйте за мной, — сказал он и направился к двери, находившейся слева от камина.

Его сапоги весело постукивали по полированному полу.

— Ллаурон написал, что вам известно о набегах из приграничных районов, от которых мы страдаем, — сказал Стивен, протягивая Акмеду бокал с бренди.

Как и в обеденном зале, дракианин сразу же подошел к самому большому окну в комнате, которое выходило на восточную сторону замка, двор и далекие холмы Наварна. Во дворе со смехом гонялись друг за другом двое детей. Как только герцог увидел их, на лице у него появилась счастливая улыбка.

— Гвидион и Мелисанда, — сказал он Рапсодии, кивнув в сторону двора.

— Главный Жрец не рассказал нам ничего существенного, — небрежно бросил Акмед и показал на незаконченную толстую каменную стену, которая далеко уходила на север. — Набеги. Вы именно по этой причине начали возводить бастионы?

Грунтор удобно устроился на большом, обитом кожей диване. Стивен вручил ему бокал с бренди, после чего присоединился к Рапсодии и Акмеду возле окна.

— Да, — ответил он. — Навари окружен небольшими деревнями и общинами, состоящими из двух-трех ферм. Чтобы добраться отсюда до столицы, нужно провести в седле несколько дней. Поэтому жители Наварна менее других защищены от набегов. Когда ближайшие регулярные части находятся в двух днях пути, разбойникам легко уничтожить какую-нибудь деревню или ферму. О злодеянии станет известно только через несколько недель. Да, мы немало пострадали от рук самых разных бандитов. Сначала я пытался выставлять возле деревень сторожевые посты, но ничего из этого не вышло. Тогда я решил окружить крепостной стеной большие участки пахотной земли и пригласил крестьян жить под ее защитой. Некоторые согласились. Однако другие не смогли расстаться со своими домами. Что ж, я уважаю их решение. Со временем вся земля, окруженная стеной, станет плотно заселенным городком, что, разумеется, отрицательно скажется на спокойствии моих владений. Но это небольшая плата за безопасность. Откровенно говоря, я не уверен, что даже этой меры будет достаточно, но, пока у меня есть силы, я буду делать для защиты моих людей все, что от меня зависит.

— Так может говорить только хороший правитель, — заметила Рапсодия, наблюдая за тем, как крестьяне ворочают крупные камни, укладывая их в стену.

Она прикинула, что высота оборонительного сооружения должна превышать двенадцать футов. Очевидно, лорду Стивену пришлось столкнуться с серьезным противником.

Впервые за все время лицо герцога помрачнело.

— У меня имеются и личные причины. Во время одного из таких набегов погибли моя жена и ее сестра. — Он бросил взгляд во двор, где продолжали играть дети.

Снег уже почти совсем сошел. Веселые крики ребятишек вдруг показались Рапсодии неестественно громкими.

Сердце девушки наполнилось болью, но лорд Стивен произнес последние слова спокойно, почти без сожаления, лишь с грустью.

— Мне очень жаль, — тихо сказала Рапсодия.

Лорд Стивен сделал большой глоток из своего бокала:

— Это случилось четыре года назад. Мелисанда едва научилась ходить, и Лидия отправилась в ближайший город, чтобы купить туфельки, которые подошли бы для ее маленьких ножек. Они с сестрой любили ездить в город. Они вместе наносили визиты своим знакомым, болтали с подружками. Мелисанда простудилась. Наверное, нам повезло, что она заболела, — в противном случае она бы уехала вместе с матерью. На обратном пути на них напали лирины. Я не стану утомлять вас подробностями, скажу лишь, что когда я нашел Лидию, она сжимала в руках детские туфельки…

Рапсодии стало нехорошо, но Акмед и Грунтор лишь вежливо кивнули. Им наверняка доводилось слышать истории и пострашнее.

— Но удивительнее всего то, что лиринские солдаты, захваченные на месте преступления, отрицали свое участие в бойне. У нас не оставалось ни малейших сомнений в их вине — имелось множество свидетелей. Однако каждый из них пошел на казнь, поклявшись, что на его руках нет крови невинных жертв и что ему ничего не известно о набеге. Случившееся несказанно меня удивило. Я знаком с лиринами с самого детства. Они жили рядом с нашими землями, и я многократно имел возможность убедиться в их благородстве. Я наблюдал за казнью, и ненависть постепенно ушла. Лирины так и не поняли, за что у них отнимают жизнь. Это поразило меня больше всего. Очень странно.

Фирболги переглянулись.

— Действительно. Значит, только лирины нападают на ваши деревни и города? — спросил Акмед.

— Нет — вот почему происходящее ставит меня в тупик! На нас нападали и другие жители Роланда. Более того, некоторые солдаты Наварна и Тириана совершали в других провинциях такие же чудовищные вещи. Клянусь жизнью своих детей, я никогда не отдавал таких приказов и не призывал к мести! Не понимаю, откуда все это идет. Хуже всего то, что они нападают на наварнских детей. — Лорд Стивен открыл окно и высунулся наружу: — Гвидион, Мелисанда, пожалуйста, возвращайтесь домой.

Дети оторвались от игры, переглянулись и вздохнули, но спорить не стали. Стивен подождал, пока они не подойдут к двери, которую открыл гофмейстер, а потом вновь повернулся к гостям:

— Прошу меня извинить. Наступило время, когда я постоянно о них тревожусь. В нашей провинции пропало почти два десятка детей. Некоторых похитили во время набегов, других увели прямо со двора. Их тела найти не удалось, поэтому остается предположить, что их собираются продать в рабство. Удалось вернуть только одного ребенка, когда его отец и дядя отправились к похитителю, жителю Наварна. И здесь аналогичные обстоятельства: похититель утверждает, будто не знает, откуда взялся ребенок, хотя он и находился у него в доме. Такое впечатление, что весь континент страдает от коллективной амнезии.

Лорд Стивен замолчал, допил вино, поставил бокал на стол, подошел к двери и потянул за шнурок звонка. В кабинет тут же вошла женщина.

— Розелла, пожалуйста, искупай детей, переодень их, напои чаем, а потом приведи сюда, чтобы они познакомились с нашими гостями.

Женщина кивнула и вышла, бросив испуганный взгляд на великана, развалившегося на диване.

Примерно через час дверь распахнулась, и в кабинет лорда Стивена вбежали дети. Они сразу же бросились к отцу. Герцог опустился на одно колено и открыл им объятия, затем подхватил обоих и быстро закружил их; они радостно засмеялись.

Но тут девочка заметила Рапсодию. Она сразу перестала смеяться и уже не могла отвести от гостьи взгляда. Рапсодия улыбнулась, рассчитывая успокоить девочку, но малышка выскользнула из рук отца:

— Папочка, кто это?

Стивен с сыном перестали возиться и обернулись к Рапсодии. Герцог взял дочь за руку.

— Так поступать невежливо, — заметил он.

Рапсодия сразу вспомнила своего отца — он разговаривал с ней таким же тоном. Девушке с трудом удалось скрыть улыбку. Очевидно, некоторые вещи никогда не меняются…

— Это наши гости, — продолжал герцог. — Я пригласил вас сюда, чтобы вы с ними познакомились. Эту леди зовут Рапсодия. Полагаю, ты хочешь ей что-то сказать.

Девочка продолжала неотрывно смотреть на Рапсодию. Стивен слегка помрачнел:

— Ну, Мелли? Что следует сказать?

— Ты красивая! — выпалила Мелисанда восхищенно. Стивен смущенно покраснел.

— Ну, тут ты совершенно права, но я ждал от тебя других слов, — проворчал герцог.

— Меня и эти вполне устроят, — весело возразила Рапсодия.

Грунтор и Акмед переглянулись: быть может, теперь, когда Рапсодия услышала правду из уст ребенка, она поверит. Однако тут же поняли, что их надеждам сбыться не суждено.

Рапсодия подошла к детям и улыбнулась им — сначала Мелисанде, а потом и Гвидиону, который почти не уступал ей в росте.

— Мне приятно познакомиться с вами, Мелисанда и Гвидион. Могу ли я представить вам моих друзей, Акмеда и Грунтора?

Мелисанда так и не отвела взгляда от лица Рапсодии, но Гвидион посмотрел на фирболгов и широко улыбнулся.

— Привет! — сказал он и с протянутой рукой подошел к поднявшемуся на ноги Грунтору.

Великан щелкнул каблуками и пожал руку юноши огромной лапищей, стараясь не поцарапать его ладонь когтями. Затем Гвидион шагнул к окну, слегка поклонился и протянул руку Акмеду.

— Ты будешь моей новой мамой? — спросила девочка у Рапсодии.

Лорд Стивен покраснел до самых кончиков волос, а Рапсодия не знала, куда деваться от смущения. Грунтор громко рассмеялся:

— Получай, дружище! Мой старик обожал повторять, что дети — это единственная причина, которая не дает жить вечно. Только они заставляют родителей по несколько раз в день умирать со стыда.

— Ну, в таком случае, вам очень скоро предстоит навестить меня на кладбище, — с улыбкой ответил герцог. — Приношу вам извинения за свою дочь, миледи.

Рапсодия присела на корточки рядом с ребенком.

— В этом нет никакой необходимости, — сказала она Стивену, не сводя глаз с Мелисанды. — Она прелестна. Сколько тебе лет, Мелисанда?

— Пять, — ответила та. — А разве тебе не хотелось бы иметь маленькую девочку?

Лорд Стивен протянул руки, чтобы взять дочку, но Рапсодия жестом остановила его и легонько сжала ладошки Мелисанды. В черных глазах малышки, глубоких, словно море, она увидела одиночество, которое заставило дрогнуть ее сердце. Рапсодия очень хорошо знала, что чувствует лишенный матери ребенок.

— Да, — просто ответила она. — Но только если это будет такая девочка, как ты.

— А мальчики вам разве не нравятся? — вмешался Гвидион.

Акмед не смог удержать улыбки.

— Если я кому-нибудь понадоблюсь, вы найдете меня в Большом зале. Я собираюсь спрыгнуть с балкона, — заявил Стивен.

Рапсодия повернулась и задумчиво посмотрела на Гвидиона:

— Да, мне очень нравятся мальчики.

— И она неплохо зарабатывала, доказывая это, — едва слышно пробормотал себе под нос Грунтор.

— Более того, если ваш отец согласится, я готова признать вас обоих своими, — добавила Рапсодия, бросив на Грунтора мрачный взгляд. Ей хотелось утешить одиноких детей герцога.

Стивен открыл рот, чтобы ответить, но Рапсодия его опередила. Она обратилась к Мелисанде:

— Понимаешь ли, я очень много путешествую и никогда надолго не задерживаюсь в одном месте, поэтому сейчас мне будет трудно исполнять материнские обязанности. Но я могу быть вашей названой бабушкой.

— Бабушкой? — с сомнением протянул Гвидион. — Вы слишком молоды!

Рапсодия печально улыбнулась.

— Вовсе нет, — возразила она. — Видишь ли, в моих жилах течет кровь лиринов, а мы стареем не так быстро, как другие люди. Поверь мне, я достаточно стара, чтобы быть твоей бабушкой.

— И что получится? — спросил Гвидион, потирая гладкий подбородок большим и указательным пальцем — в точности как лорд Стивен.

Рапсодия встала, продолжая держать Мелисанду за руку, и подошла к юноше. Потом села на стул, усадила Мелисанду к себе на колени и протянула руку к Гвидиону. Он молча сжал ее ладонь. Рапсодия между тем продолжала размышлять вслух над его вопросом:

— Ну, прежде всего, я никогда не стала бы вашей бабушкой, если бы не была уверена, что таких внуков, как вы, мне не найти нигде на свете. Во-вторых, каждый вечер, произнося молитву, я буду вспоминать о вас — и получится, что мы снова вместе. Знайте: вечером, когда на небе зажигаются звезды, и утром, когда восходит солнце, я буду думать о вас. Я пою свои молитвы, обращая их к небу… возможно, вы даже меня услышите, ведь над нами одни и те же небеса. И всякий раз, почувствовав себя одиноко, вы будете знать, что на восходе солнца или когда на небе появляются звезды, о вас думает любящий человек. Может быть, вам станет немного легче.

— Ты будешь нас любить? — спросила Мелисанда, на глазах которой выступили слезы.

Рапсодия едва не разрыдалась в ответ.

— Да, — ответила она тихо. — Я уже вас люблю.

— В самом деле? — недоверчиво спросил Гвидион. Она посмотрела ему в глаза и, воспользовавшись своим даром Дающей Имя, сказала:

— Да. — Она перевела взгляд на девочку. — Да, я вас люблю. Разве вас можно не любить? Я никогда не стану лгать вам — в особенности в таких важных вопросах, как этот.

Стивен не мог отвести от нее изумленного взгляда.

— Я постараюсь навещать вас, посылать подарки и письма, — продолжала Рапсодия. Ее вдруг охватил ужас: да имеет ли она вообще право так поступать! И тем не менее она продолжала: — А вы все время будете оставаться здесь. — И она приложила руку к своей груди, а потом к их сердцам. — Ну как? Хотите стать моими первыми внуками?

— Да! — пылко ответил Гвидион.

Мелисанда только кивнула — она была слишком взволнована, чтобы говорить.

Рапсодия взглянула на лорда Стивена, с лица которого не сходило удивленное выражение. И вновь она смутилась, прекрасно понимая, что не только вышла за пределы своего социального статуса, но и нарушила элементарные законы приличия.

— Разумеется, все это возможно только в том случае, если ваш отец согласится, — добавила девушка, краснея.

— Конечно, — быстро проговорил лорд Стивен, не дав детям открыть рот. — Благодарю вас! — Он позволил себе еще раз взглянуть на Рапсодию, сожалея, что она отказалась выполнить первую просьбу Мелисанды, а потом повернулся к Акмеду: — Ну, детям пора спать. А мы можем посмотреть музей.