Путь не ангела

Эпилог

Как оказалось, Ингенель и в самом деле была ангелом, а деревня, в которой мы были — была ее домом. И мать была ее мертва уже давно. Так что мы попали в деревню привидений.

Не знаю, как Ингенель, но Дармструг безумно горд, что станет отцом. И как сам сказал:

— Хорошо, что она ангел. У человеков плохо получается вынашивать демонских детей.

Они решили пожить в людском мире, хотя монашка долго сопротивлялась, но лысый демоняра так просто не отпустит.

Только я одного не могла понять, как же так все сложилось, про ее провидение?

— Эверлин, твои молитвы были услышаны, — то есть мне благодарить кого-то свыше за все, что свалилось? У ангелов шикарное чувство юмора. — Небеса уже давно хотели вернуть верхланов, но есть такие вещи, о которых приходится умалчивать даже ангелам. И с вами так весело оказалось.

Ингенель провела рукой по лысине Дармструга, а тот от удовольствия закрыл глаза.

— Погоди, но как тогда во время битвы… и как Дарм в тебя подселил тень? — спросила ее.

— Вот тут повезло. И во мне реально была его тень, так что все, что происходило было на самом деле. А если бы вы меня убили, то пришел бы другой ангел.

— Но как все так совпало?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Переплетения судьбы так непредсказуемы, что никогда не поймешь, как оно случится. Вас свели Небеса и ад. И даже не свели, а подтолкнули друг к другу, а остальное вы уже сами.

— Но Небеса прислали и Фюриэля, — возмутилась я.

— Не беспокойся о нем. Выжил из ума парень, он был нормальным, но фанатичным. Больше он тебя не тронет, а понесет наказание.

— Какое? — любопытство вещь такая.

— Не скажу. Я тебе и так многое рассказала, — сверкнула карими глазами монашка-ангел. — Ты теперь демон, так что извини.

Аж непривычно. Самый настоящий демон. И не под властью Владыки, а благодаря любимому.

Измерение тиаматов оказалось прекрасным — белые огромные здания, ночное небо с ярко мерцавшими звездами. И здесь даже подземные воды недалеко.

Переход из обычного ада закрыли. Тэйм создал оборотней. Теперь верхланы могли обращаться в тиаматов, когда хотели. И остались жить с нами в аду. Привыкли уже. Тем более сейчас война между Империей Алварина и адом. Так что Владыка мог в любой момент обрушить всю демонскую ораву на нас. Все-таки он потерял сильнейшую поддержку.

Самое прискорбное — хозяйские тиаматы остались с демонами. Увы, они привязаны до конца жизни.

— Милый, так что я за демон? — спросила Тэйма, вцепившись в его плечи, когда он взбирался на самое высокое здание тиаматского измерения. Я уже пробовала обратиться в тиамата, пробовала призвать суккубскую силу. И теперь пусть молится всем богам, если я импом стала. Они маленькие, скрюченные лысые гномики!

Щупальце удерживало меня на спине, не давая упасть.

«Погоди немного», — услышала в голове.

Мы залезли на парапет и сели, свесив ноги вниз. Тэйм обнял меня за талию, а я положила голову на его грудь.

Внизу виднелся город, горевший красно-оранжевыми огнями, игравшими причудливыми бликами на белых стенах. А над нами — звездное небо.

— Смотри, сконцентрируй тьму внутри себя, — сказал он, взяв меня за руку и выставив ее вперед.

Тьму?

— Не бойся. Дай ей выйти из тебя.

Я прислушалась к себе. Ничего. Никакой силы.

— Не получается, — расстроено сказала я.

— Получится. У меня поначалу все спонтанно выходило.

— Выходило что? — недоверчиво спросила.

— Не скажу.

— Эй, — ткнула его в бок локтем. — Значит, я не демон?

— Демоница, — он прижал крепче к себе и уткнулся в макушку. — Полноценная и свободная. Тобой никто не может повелевать.

Теплый ветерок мягко проносился рядом. А мы сидели в тишине. Как в Дерве по вечерам, когда все жители деревне уже спали. Да и какая разница, что я за демон, если точно не суккуб? И я просто счастлива. Но еще не до конца.

— Тэйм, а как так вышло с твоим отцом?

— Он мне не отец. Вот твой отец может гордо им называться, а мой лишь оплодотворил мою мать.

Фантазия рисовала мне различные неприличные картины.

— Каждую самку тиамата он обращал в девушек и насиловал их, пока они не беременели. И все мои браться становились королями черной ночи. Людо-звери. У них даже имен не было. И Айрзель — моя сестра, но у нас разные мамы, — его голос звучал с тоской и болью. Он хоть и не знал их, но где-то в чем-то чувствовал родство к ним. — Я благодарен тебе. Ты мне дала имя, жизнь и надежду на счастье. Научила, что помимо ярости и злобы, существует нечто большее. И за это стоит сражаться.

— Тэйм, — я подняла голову и посмотрела в черные глаза. Любимые глаза. — Я хочу увидеть маму.

Когда люди спят, стражники попивают медовуху, а молодые люди занимаются продолжением рода, по столице Алварина бродят демоны. Сердце города рассчитано на огромную концентрацию демонов, а вот если их двое или трое — вполне свободно можно себя чувствовать. Но если вспомнить, что учудили два демона в Стормсвилле, то…

В плотно завернутой ткани я несла крестик. Мне придется с ним расстаться. Эта маленькая память о моей человеческой жизни нещадно пекла, когда я ее надевала, словно обижалась на меня за предательство человечности.

Мама никуда не съехала. Жила в огромном особняке в центре. Не знаю, где Юзефа. Но поздороваюсь с ней, если увижу.

Мы с Тэймом забрались в дом, как скрытые в ночи. Голова закружилась, от благодати, сиявшей внутри него. Но мое сердце болело от тоски.

Она сидела за столом, склонившись над книжкой. Морщинистые руки перелистывали хрупкие страницы с щепетильной аккуратностью. Седина уже тронула ее голову. Сколько же лет я не видела ее? Что я сейчас скажу? Что она скажет? А может, сбежать? Она жива, здорова.

Я развернулась, но наткнулась на грудь Тэйма. Он вопросительно посмотрел на меня.

— Не могу, — одними губами сказала.

Он покачал головой и развернул меня к маме. Мы прокрались в дом и спрятались в темном углу.

Вдох-выдох. Еще один. Глубокий вдох и выдох.

— Мама, — тихо позвала я.

Мгновенье длилось бесконечно, пока она не подняла голову.

— Эверлин? — неверие звучало в ее голосе.

Я вышла из тени на свет. Она медленно поднялась со стула, словно боялась, что я мираж.

— Дочка, — она кинулась ко мне.

Я прижалась к ней. Плевать, что голова гудела, будто по ней били молотками, плевать, что от огромного креста на груди выжжется плоть. Моя мамочка, рядом.

Я вытирала слезы с ее лица. Состарилась, моя родимая, самая любящая мать на свете. Сколько ж морщин добавилось с моим уходом, сколько седины. Но я рядом. Пусть и ненадолго.

— Я уже и не думала, что когда-нибудь тебя увижу. Молилась за тебя каждый день, — прошептала она.

Мама провела рукой по моему лицу, не веря в свое счастье.

— Я жива, — прошептала я, чувствуя, как слезы обжигают лицо. А за окном наступила черная, как смоль ночь. Так даже лучше. Никто не увидит нас.

— Как ты? Вышла замуж? Дети есть? — спросила с надеждой она.

— Мам, я никогда не выйду замуж, — сказала ей. Демоны не женятся. Зато создают крепкие союзы. — А вот дети будут.

— Милая, что с тобой случилось? Расскажи. Мне сказали, что ты мертва.

— Мама, я демон, — посмотрела ей в глаза. Понимала, что сейчас сделаю ей больней, чем когда-либо. Она всегда говорила, что из меня получится хорошая монахиня. Если не целительница, то хоть наставница, а доча стала демоном.

— Ничего страшного. Есть очищение, прощение. Мы сможем изменить все.

— Нет, мам. Такова была воля Всевышнего. Чтобы я стала демоном.

Она присела на стул. Нервно затеребила подол робы, а затем стала нервно покусывать губы.

— Одна дочь ушла на войну, другая стала демоном. Врагу не пожелаешь.

— Мама, прости меня. Я не должна была уходить и бросать тебя. Просто прости меня за это. Но я демон, и с этим придется жить, — я положила на стол ткань.

— А мне придется с этим смириться, — строгий взгляд. Так она смотрела, когда хотела меня наказать. А я ведь реально, как провинившаяся девочка стояла перед ней.

— Придется. Мы никогда не можем предугадать, что нам суждено в жизни.

Я так надеялась, что она простит меня за каждую пролитую слезинку, за каждый седой волос на ее голове.

— Я не уберегла тебя, — закачала она головой.

— Мам, — я опустила перед ней на колени, глянула ей в глаза. — Мир не черно-белый. Не скажу, что я добро в демонском обличии, но и не зло.

Она накрыла мои руки своими.

— Ты хоть навещай старушку. Хоть иногда. Хотя какое навещай. Война на пороге.

— Верхланы не принимают участие. Я буду заходить почаще, — чмокнула напоследок ее в щечку.

Я стояла возле огромной кровати, а король сидел передо мной с голодным взглядом, разглядывая меня. Я нервничала и дрожала. Хотя было бы из-за чего. Но страх, что у нас не получится, и он меня оттолкнет после, так и витал в воздухе. До сих пор не знаю, что я за демон!

Он взял мою руку, и мы скрестили пальцы. Усадил на свои колени, а я почувствовала явное напряжение в одном месте. Сердце бешено колотилось. Я провела пальцами по его груди, очерчивая каждый шрам. Дотронулась до того места, где билось его сердце, ощущая, что не одна я нервничаю.

— Волнуешься, как в первый раз? — спросил, лукаво улыбаясь.

— Ну, по сути, это у нас в первый раз, — улыбнулась в ответ.

Он задел пальцем бретельку платья, сбрасывая ее. Ткань мягко заскользила по телу, оголяя грудь. Легкие поцелуи в ключицу, шею, а затем пониже, к груди, воспаляли не на шутку. Тэйм сжал мои бедра, удерживая на месте. Прогнулась, когда он губами обхватил мой сосок и начал его посасывать.

Стон сорвался от сладкой истомы. Он облизал один сосок, а затем другой. Резко поднялся и повалил меня на кровать, ложась сверху. Я стонала, цепляясь за его волосы и направляя движения. Мне хотелось отдавать себя полностью, подарить всю любовь, что у меня была к нему. Тонуть, растворяться в нем.

Ткань платья скользнула по бедрам и сбилась на талии. Его язык скользил по влажным от желания складочкам, а затем он вставил палец внутрь. Мышцы внутри сжали его. К первому присоединился второй, а я выгнулась. Крики, стоны смешались в умопомрачительном оргазме, когда они только двинулись внутри. Перед глазами появились звезды. Удовольствие волной прошлось по телу.

— Я люблю тебя, — шептала, не соображая.

Распахнула глаза, когда первая вспышка спала.

— Правда? — черные глаза смотрели на меня с надеждой и желанием. Он накрыл меня своим телом. В лоно уперся его напряженный член.

Я раздвинула ноги, положила руки на его ягодицы и надавила. Он заполнил меня, его лицо было такое растерянное.

— Да, — прошептала я, толкнувшись бедрами вперед. Он накрыл мои губы своими и задвигался внутри меня. Медленно, размеренно, будто искал нужный темп.

А потом остановился.

— Тебе не больно? — посмотрел в мои глаза, а я чуть не получила оргазм от его взгляда, полного любви.

— Мне хорошо, — простонала я, выгибаясь и дернув бедрами.

Тэйм двинулся вновь, входя еще глубже. Хотелось еще сильней, и чтобы это никогда не прекращалось. Мы созданы друг для друга — пронеслась шальная мысль. И вот так, тем более.

— Я люблю тебя, — прорычал он, закидывая мою ногу себе на плечо и продолжая двигаться. Так глубоко, так чувственно. Оргазм вновь пронесся по моему телу от одних его слов.

Мы не могли отлипнуть друг от друга долгие часы. Наслаждение лилось в наших телах, не останавливаясь. Я ощущала себя самой желанной на свете.

— Ты стоила того, чтобы ждать тебя, — прошептал он, на пике очередной разрядки. Сердце будто рухнуло вниз и забилось с новой силой.

— Единственная, родная.

Я замедлилась в своих движениях.

— Я у тебя первая? — срывающимся от страсти голосом прошептала, когда почувствовала, как внутри разливается необыкновенное тепло. Двенадцать месяцев ждут впереди, а потом будет наше обоюдное счастье.

— Да.

Ночь спустилась вновь, погружая в темноту и черноту, свеча рядом с кроватью горела тускло.

— Отзови ночь, — погладила мужчину по груди. Поцеловала огромный шрам на животе.

— Сама отзови, — отмахнулся он с коварной улыбкой на лице.

— Эй! В смысле, сама? — он еще и глаза закрыл. Лег рядом и прижал к себе.

— Эверлин, ты — королева черной ночи. И, видать, пока что твоя сила реагирует на сильные эмоции.

Мне кажется, что невозможно еще больше любить этого мужчину. Нет, можно. Он ждал меня столько времени. Любил, не думая об отказе. Добивался и отдал собственную силу.

— Тэйм.

— Эверлин.

Эверлин стояла, опершись о перила длинного балкона. На ней длинное фиолетовое платье. Тэйм мягко подошел к ней, девушка даже не заметила. Что-то в ней изменилось за последние дни. И он понять не мог, что не так.

— Привет, родная, — он обнял ее за талию, втянул приятный запах волос.

— Привет, — она положила свои руки поверх его. Легкая грусть звучала в ее голосе.

Вот уже несколько лет, как она стала королевой черной ночи, и они не могли завести детей. Они знали, что предыдущие короли не могли их иметь, и думали, что таков был замысел Владыки, передавшийся им. Но они все равно были счастливы, несмотря ни на что. Наслаждались друг другом первое время.

Они гуляли по своему городу. Верхланы обустроились и стали вести быт как люди. Из-за затянувшейся войны между людьми и демонами тиаматов втянули бы в бой. Хотя его правая рука — рыцарь Хелверсвирт говорил, что верхланы пойдут за своим королем. Ведь, по сути, им, запертым в своем измерении, не хватало выплеска своей ярости.

Эверлин с тоской смотрела на пары с детьми, а Тэйм чувствовал, как она хотела малыша. У него даже был порыв встретиться с Владыкой и попросить его снять бесплодие. Но опасно было заводить детей, пока гнев Владыки не утихнет.

Она раскинула руки на перилах и прогнулась вперед, когда рука Тэйма начала поднимать подол ее платья. Запах ее возбуждения дурманил его, хотя сегодня он немного поменялся. Он вошел в нее сразу, без подготовки. Чувствовал, что она хочет именно так. Глубокими и медленными движениями он начал двигаться, воспаляя ее. Дотронулся пальцем до ее соска, тут же затвердевшего.

— Не трогай грудь, — прохрипела Эвери, повернув к нему голову. Поморщилась, когда он задел сосок вновь.

— Все хорошо? — Тэйм склонился и поцеловал ее в шею.

— А-ах. Да-а, — простонала Эвери, насаживаясь на его член, будто просила ускориться. И Тэйм не заставил себя ждать. Взял ее за бедра и стал сильнее вбиваться в податливое тело. Он никогда не устанет от нее, никогда не бросит. Его сердце принадлежит только ей.

Оргазм настиг ее первой, а затем и его.

В ней определенно что-то изменилось. Запах другой, эмоции другие. Эверлин посмотрела на него голубыми глазами, в которых плескалась усталость. Они у нее чернели, лишь когда она применяла силу.

Тэйм замер на месте. Его не раздражал новый запах. Он не был чужим. А это значило…

Он встал на колени перед ней, задрал подол юбки.

— Тэйм, перестань. Я больше не хочу, — сказала Эверлин уставшим голосом. Положила руки ему на плечи.

Защитить!

Единственная мысль мелькнула в его голове. Тэйм рванул с балкона, на лету превращаясь в тиамата. Когтистые лапы уперлись в землю. Он рванул к демонскому порталу. Нутром почувствовал угрозу, исходящую от них.

Два портала — один красный, выглядевший как огромное пятно высотой в два этажа — в мир демонов, другой — синий, высеченный в скале и обрамленный аркой — в людской. Часовые тиаматы сидят в небольших пригорках по бокам. С Владыкой хоть и было заключено перемирие, но если тот узнает, то может прислать демонов в это измерение.

— Ваше величество? — спросил один из тиаматов. Он был меньше Тэйма и склонил голову с четырьмя щупальцами, когда подошел поближе.

— Все спокойно? — спросил Тэйм. Тиаматы общаются мысленно, посылая друг другу телепатические волны.

— Да.

И право, чего он так взволновался? Не разрушать же портал из-за того, что Эверлин немного стала другой.

Он взглянул на переливавшиеся и мерцавшие красным демонские ворота и двинулся в сторону дома.

— Ваше Величество! — позади он услышал голос Хелверсвирта. Тот спешил по оживленной огромной улице к нему. Рыцарь часто бегал, как человек. Говорил, что надоела ему вечная тиаматская ипостась. — Все в порядке?

— Да.

Тэйму не хотелось менять ипостась и помощнику пришлось перекинуться в тиамата.

— Заменить постовых на воротах? Вы были сегодня там.

— Нет. Они хорошо несут службу, — угрюмо ответил Тэйм.

— Я, конечно, не хочу влезать не в свое дело, но вы всегда можете усыновить детей.

Хелверсвирт давно замечал то, с какой тоской Эверлин смотрит на маленьких деток. А Тэйм ему доверял с тех пор, как тот спас его в замке, когда он стал королем черной ночи.

— В этом нет необходимости. Просто я слишком нервничаю, что в любой момент кто-то может ворваться в город. И в Эверлин что-то изменилось. Другой запах, новый. Но он не раздражает меня, а наоборот, заставляет напрячь все инстинкты и защитить ее от всего мира.

— То есть вас можно поздравить? — спросил рыцарь.

Тэйм промолчал.

Чувство тревоги, боли и обиды поймало его на середины пути. Тэйм рванул к замку. Что с Эверлин?

Тишина царила в комнате, когда он вошел. Весь балкон погрузился в черную ночь. Он шагнул в темноту и увидел Эверлин, сидевшую на полу и поджавшую колени к себе. Она глянула на него красными от слез глазами, а внутри Тэйма все скрутилось. Кто посмел тронуть его любимую?

— Ты меня прогонишь? — спросила она, шморгнув носом.

— С чего ты это решила? — Тэйм хотел подойти поближе, но боялся. Осознание того, что творилось с Эверлин, превратило его в самого осторожного демона на свете.

— Ты ушел после близости… — прошептала она.

Вот идиот. Он уже сам готов был настучать себе по голове. Она же не знает! И ей тяжело было видеть, как он ушел.

Он подошел к ней и аккуратно поднял на руки.

— Эверлин, отпусти меня, — прохрипел он, когда руки девушки сжались на его шее.

— Нет, — прошипела она на ухо. — Ты меня одну оставил.

— Ты — сильнейший демон ада под охраной тиаматов, — сказал Тэйм. Что за чушь он несет? Махнул рукой, снимая черную ночь. У него тоже осталась эта сила, такая же, какую он передал Эверлин.

— Зато ты ушел. Ты демонов почувствовал? — спросила она, успокоившись. Удивительная девушка.

— Нет. У ворот все спокойно, — Тэйм донес ее до кровати. Сел, а ее устроил на коленях. Начал поглаживать ее живот сквозь атласную ткань. — Я не знаю, как тебе сказать.

— Дарм и Ингенель собираются к нам в гости? — перебила Эверлин.

Да, демон и монашка иногда приходили в измерение со своим маленьким нифелимом — Дэмианом. Лысик не захотел жить в измерении тиаматов, ссылаясь на то, что Ингенель может быть плохо.

— Нет.

— Твой папа?

Шикарно, после того, что его отец сделал с ней, она называет Владыку его папой. Эверлин смогла простить Владыку, но не Тэйм.

— Нет. Так, Эверлин, не сбивай меня, — не выдержал Тэйм и впился губами в ее, чувствуя родную мягкость и податливость.

Посмотрел на потолок, продолжая гладить ее спину. Слезы навернулись на его глаза.

— Любимая, ты беременна, — выпалил он на одном дыхании.

— Я… что? — в ее голубых глазах мелькнуло непонимание и растерянность. Руки инстинктивно легли на живот.

— Ты беременна. Через двенадцать месяцев я стану папой, а ты мамой.

— Оу.

Да, он ожидал немного другой реакции, но и так сгодится.

— Я буду мамой, — улыбка расцвела на ее лице. — И ты не мог раньше сказать?

Прищурила глаза, глядя на него. Чтобы он сейчас не сказал, все это было бы использовано против него.

— Я люблю тебя, — Тэйм поцеловал ее в губы.

— И я тебя.

Анна очнулась на холодном полу. Крылья нещадно болели. Сломанные, они не могли втянуться в спину, застревая на полпути. Демоны не дали им зажить, а ее целительная сила оказалась запертой.

В том городе, куда ее притащили, было плохо. Она очутилась в таком месте, где резкая головная боль затмила сознание, назойливо мешая сосредоточиться.

И она впервые увидела демонов. Они были ужасными, хоть некоторые и выглядели как люди, но красные горящие глаза придавали им зловещий вид.

Анна дотронулась дрожащими руками до металлических решеток, ощутив прохладу, жар в голове ненамного остыл. Настолько плохо ей никогда не было. Впрочем, она никогда не покидала Небеса, пока на них не появилась демонская полукровка — Эверлин.

К клетке подошла девушка, которая привела ее сюда. Она поправила длинные смоляные волосы по пояс, облизнула пухлые губы. Ее кожа была такой бледной, что просвечивали вены. В чертах ее лица была неуловимая красота и что-то еще. С чем Анна раньше не сталкивалась.

— Ангелочек, — демоница улыбнулась, обнажая белоснежные зубы. Постучала пальцами, украшенными золотыми перстнями по прутьям. — Выходим.

С ржавым скрипом отворилась клетка.

Анна шла за демоницей, одетой в металлический лиф и прозрачную юбку, по каким-то темным переходам. Единственным источником света была стекавшая по стенам лава, заключенная в стекло.

Анне было плохо, будто в голове били в колокола, не прекращая.

Темные проходы сменились помещением в ярко-красных тонах. Огромная купель посреди, возле которой лежали девушки на разноцветных подушках и переговаривались между собой.

— Девочки, помойте ее и приведите в приглядный вид.

Шикарные девушки тотчас подошли к ней. И все в пестрых лифах и прозрачных юбках. Анну смутил и одновременно заинтересовал их внешний вид, если б не адская боль в голове.

Для Анны все было как в тумане. Ее усадили на ступеньку бассейна в теплую воду. Тело омывали, терли душистым мылом. Но ангел не замечала ничего, вперившись в одну точку. Даже когда задевали ноющие сломанные крылья, она лишь слегка вздрагивала. Как же ей хотелось забиться подальше и уснуть.

Она вяло осмотрела себя, когда на нее одели красный лиф, трусики и прозрачную юбку.

— А где моя роба? — тихо спросила — полуобнаженный вид ужасно смущал. Анна никогда не носила подобных вещей.

— Она тебе не понадобится, — махнула рукой красавица с длинными светлыми волосами, а ангел заметила на ее шее черные прожилки вен, тянущиеся вниз. — Привыкай, ты будешь только такое носить.

Спорить Анна не хотела. Зато осмотрела себя, довольная внешним видом. Интересно все-таки, как она выглядит в необычной для себя одежде.

— Только Файзергиль изгнали, как новая появилась, — рассмеялась девушка позади Анны.

— Зато тебя Владыка давно в покои не зовет, — девушка с черными волосами ответила той.

— Ты следующая на вылет, — парировала та, но черноволосая только покачала головой. — И из этой он быстро выпьет всю энергию. А такие, как я, здесь навечно!

Анна обернулась и скривилась от боли в крыльях. Увидела еще одну красивую девушку, похожую на ту, что ее привела, но не настолько привлекательную.

— Девочки, вы закончили? — дверь распахнулась и с довольной ухмылкой на лице вошла темноволосая, что привела сюда Анну.

— Да, Айрзель, — девушки, все как одна, поклонились ей.

А Анна стояла, не зная, что и делать. Но если по-честному, она совершенно не понимала, что происходит. Из того, что она читала про людей, подобного не было. И из того, что читала про демонов, тоже.

— Чудесно! — она хлопнула в ладоши. Многие красавицы в сторонке тихонько стоят по сравнению с ней. — Осталось только ее накрасить.

— Госпожа Айрзель, а разве не моя очередь сегодня идти к Владыке? — спросила наглая особа.

— Нет, отдохни сегодня. Эта ангел — мой подарок, — Айрзель улыбнулась, а ее черные глаза вспыхнули красным.

Анна получала подарки только на дни рождения. Но ей никогда не дарили живых существ. Ну и нравы у демонов. А с подарками как — сегодня подарят в яркой обертке, а на следующий день они уже не так интересны?

Она вспомнила, куда прятала свои, и то, что не возвращалась к ним годами. Анна всегда сама была подарком. Когда она родилась — ее назвали подарком судьбы, когда остальные ангелы узнали, что она — сердце города, она стала подарком людям. Всегда чей-то подарок.

Эти мысли помогали ей бороться с головной болью, пока она сидела перед огромным зеркалом, а рядом копошилась девушка с черным пятном на шее. Когда она закончила, Анна увидела себя во всей красе — зелено-голубые глаза подведены, ресницы стали объемней, а губы накрашены алой помадой. Светло рыжие длинные волосы расчесаны и лежали прямыми прядями. Она была красива, словно кукла.

— Втяни крылья, — улыбнулась светловолосая.

— Не могу, они сломаны, — устало ответила Анна.

— Какая красавица, — довольно отметила Айрзель, вставая из кресла сбоку от Анны. — Пусть крылья остаются. Такой чистый, невинный ангелок. Все пошли, пошли. Не будем заставлять Владыку ждать.

И вновь переходы, переплетавшиеся в огромном помещении. В таких темных местах ей не приходилось бывать. У ангелов все дома широкие и огромные, нет узких мест.

Владыка — самый жестокий из демонов, про которых она слышала. Только была одна проблема — Анна не понимала, что это значит. Как будущее сердце города, она прекрасно знала, что можно ожидать от людей, и ведь то же самое будет и от демонов, только намного больше. Но пока, кроме насмешек в свою сторону из-за сломанных крыльев, там, на поверхности, ничего не слышала. И Владыка контролировал всех демонов. Все зло, сконцентрированное в аду, подчинялось ему.

Анна почувствовала обреченность, хоть до конца надеялась, что Эвери, дочь Хочмаэля, спасет ее.

Ноги подгибались с каждым шагом. Боль в голове пульсировала, не переставая. Такая концентрация. Зла. Да, именно его Анна и ощутила.

Они оказались возле огромной металлической двери, выглядевшей, словно ворота. Айрзель толкнула ее, и они вошли в огромную темную комнату с тусклым освещением всего от одного факела. И то тот горел возле стены у входа.

— Владыка, у меня для вас подарок, — сказала демоница, а Анну снова дернуло.

— Неужели Эверлин стала демоном? — раздался низкий, бархатный голос где-то из темного угла. Он не был сердитым, но в нем таилось нечто темное, тайное, злое и ужасно бесстыдное.

— Нет еще, но рабыня Дармструга в ловушке.

— Убейте его, — прервал ее тираду. — И какого ты тут, если Эверлин не демон?

Айрзель нервно сглотнула, хоть и продолжала улыбаться. Анна почувствовала ее страх и взяла за руку. В знак поддержки. Демоница удивленно уставилась на нее, а затем вырвала свою руку.

— Там стоит ловушка. Владыка, я не стратег и не воин. Войска наши победили и идут дальше по людской земле. Монашка — рабыня того теневого, заперта в клетке. Эверлин попытается ее спасти.

— Ты же понимаешь, что она не придет одна? Лишняя трата времени. Пусть мальчик поиграет в свободу, а мы тем временем захватим еще людские города. Возвращайся обратно.

Эверлин должна стать демоном? Анна спасла подругу от очищения, чтобы та стала демоном! Иголка вины кольнула сердце. Что может быть хуже?

Айрзель поклонилась и вышла.

Анна дернулась за ней.

— Ангел, — тихий голос остановил ее. Дверь захлопнулась перед носом. Анна судорожно подергала за ручку. Позади раздался легкий смешок.

— Эм, поздравляю.

— С чем?

— С днем рождения? — неуверенно спросила Анна.

Два красных огонька, похожие на глаза, вспыхнули из того угла, откуда доносился голос.

— Подойди поближе.

С каждым шагом Анна чувствовала облегчение. Голова переставала болеть. Радость наполнила ее. Странно так. Вроде самое зловещее существо, но рядом с ним ничего не чувствуется. Хоть всю жизнь сиди тут. Правда, Анна так не может. Ей придется найти путь на волю. Ведь там она должна стать сердцем города.

— Втяни крылья, — приказал он тихим голосом, но по ее коже пошли мурашки. Столько власти в столь тихой просьбе. Подойдя поближе, она разглядела черный силуэт в кресле. — Терпеть не могу ангельскую невинность.

— Не могу, они сломаны, — печально заметила она.

Резкий рывок и она сидит на коленях спиной к Владыке. Головная боль прошла совсем, а она почувствовала, как спину гладят горячие руки, воспламеняя кровь. Как же стыдно. Еще и крылья легли по бокам мужчины, отдаваясь болью.

— У меня рядом с вами голова не болит, — жалобно протянула Анна.

А затем наступила острая боль в крыльях. Она впилась ногтями в огромные мускулистые ноги и застонала, когда почувствовала, как кости крыльев то ли ломают, то ли вытягивают. Хотела вырваться, но мужская рука легла ей на живот и удержала на месте.

— Втяни крылья, — хриплый шепот раздался возле уха, опалив горячим дыханием, а она увидела красное свечение сбоку.

Крылья спокойно втянулись в лопатки, а Анну заколотила дрожь. Страшно, стыдно. Она уязвленный ангел со сломанными крыльями. Одна в сердце ада с самым ненавистным демоном всех Небес и людей.

А что, если все не просто так, и она должна что-то изменить? Ведь в каждом существе есть добро. Стоит лишь достучаться.

А затем случилось то, о чем рассказывала Эвери. То самое сокровенное и чарующее, что может произойти между мужчиной и женщиной. Легкий поцелуй настойчивых жестких губ, коснувшихся ее. Языком он скользнул внутрь ее губ, доверчиво приоткрытых. Ее первый поцелуй. Кому расскажи, что впервые она поцеловалась с Владыкой ада! Жаль, что не видно его лица, но она потянулась пальчиками, очерчивая его жесткие скулы, гладкие щеки, небольшую горбинку прямого носа.

Его руки нежно сжимали ее тело, обводя тонкую фигуру. Воспламеняли кровь и дарили сладостные ощущения. Анне хоть и было приятно, но этого достаточно. Она еле оторвалась от поцелуя.

— Это было. Так хорошо, — хрипло прошептала она. Губы ныли, и она коснулась их пальцами. — Спасибо за эти прекрасные ощущения. Но мне пора.

— Куда? Ангел, ты отсюда никуда не уйдешь, — мужские руки прижали ее еще сильней.

— На вечернюю молитву. Я пропустила, — наивно ответила Анна. Внутренние часы упорно подсказывали ей, что время пришло. — Меня Анна зовут. А вас?

— Молитва? Ангел Анна, ты в аду, здесь молятся только на меня.

— Да, нехорошо получается. У вас праздник, а мне идти надо, — тревога засела в ее сердце. Анне никогда не приходилось бывать в подобных ситуациях. Или читать про них. И кроме как каких-то бредовых предложений придумать не могла.

— У меня нет праздника, — тихо ответил он. — И у меня сотни имен, раз уж на то пошло.

— Да? А мне сказали, что я ваш подарок.

— Если бы ты молчала, то ты бы прекрасно с этой ролью справлялась, — устало ответил Владыка, погладив девушку по спине.

Прозвучало обидно, но низ живота начал ныть, будто прося о чем-то. Почему она не просила Эверлин, как разговаривать с мужчинами в такой интимной обстановке?

— Это мой первый поцелуй, — Анна хотела сказать, что подарком ей быть совершенно не нравилось, но ляпнула, что ляпнула.

— А ты не похожа на невинного ангела, — рукой он продолжал выписывать узоры на ее спине. Анна понимала, что ведет себя доступно, но ведь так хотелось ощутить то самое, от чего она краснела при разговоре с Эверлин. Темнота дарила ощущение защиты, он же не знает, как горят ее щеки сейчас, как пульсирует низ живота и как приятно телу от мужских касаний. Особенно когда его палец скользнул вдоль мокрых трусиков.

— Это всего лишь поцелуй, — смущенно ответила Анна, отводя взгляд. Она не понимала, что творится с ней, но ей нравилось то, что чувствует. Она должна остановиться. Поцелуй — единственное, что ей позволено. Она знала, как все происходит, но ее долг не позволял ей заходить так далеко. Тем более рядом с врагом, что хочет обратить подругу в демона и продолжить войну с людьми. — Не надо, прошу.

Попыталась оттолкнуть его. Бесстыдница последняя.

Анна думай, нельзя сдаваться мужчине, пусть даже он залечил твои крылья. Ты его лица не видела даже, а сидишь полуобнаженная, млея от поцелуя. От своего первого поцелуя. Внутри что-то насторожено звенело, предупреждая об опасности.

Он втянул воздух рядом с ее шеей.

— Ты так свежа и пахнешь луговыми цветами. Чистый, кристальный, — горячее дыхание опаляло ее. — Одно сплошное удовольствие. Давно такого не встречал. Ты точно не ангел-воитель и не рядовой. Ангел-хранитель?

Анна вцепилась в его плечи, с ужасом осознавая, что ей в лоно что-то уперлось, когда мужчина пододвинул ее поближе к своему телу. И хоть она млела от этих объятий и понимания, что может произойти дальше. А дальше ведь ей нельзя. Она должна оставаться чистой, должна сопротивляться. Но это так тяжело, когда тело покрывают дорожкой поцелуев, нежными и настойчивыми. А та штука внизу пульсировала, как живая, скрытая жесткой тканью штанов.

— Сердце города, — простонала она, вцепившись в длинные мужские волосы.

В тот же момент, она упала на мягкую кровать. А от Владыки прошла волна, охладившая ее в один момент. Она сжалась в комочек, не понимая, что происходит, но подняв глаза, увидела красный яростный свет, исходивший от него.

Он разозлился? Но что она сделала? Надо выяснить.

— Что-то случилось? — встала на кровать, оказавшись напротив него.

— Сердце города, — зловеще прохрипел он. От такого голоса надо прятаться, бежать. Но Анна не из тех ангелов, что отступают.

— Да, когда-то я им стану, — она улыбнулась безоружной улыбкой. В любой ситуации улыбка помогает, даже когда тебя хотят испепелить на месте.

— Ты в аду.

— Это мой долг, — сказала она, а ее волосы завесой упали на лицо. В этот момент долг казался таким лишним и неправильным. Но нет, то, что она испытала минуту назад всего лишь желание, с которым она должна бороться. Таковы правила. Она— сердце города, и должна выстоять, и чем сильнее будет она, тем сильнее будет защита.

— Я убью эту суккубу, — прорычал Владыка и вышел из комнаты, оставляя Анну с головной болью.