Путь к дому

Глава 4.Анна. В поисках снов

Анна очутилась совсем одна на тропе межмирья. Император никогда не разрешал девочке покидать родной мир в одиночестве. Да и мысли такой не было! Если вдруг наследнице Тиволийской короны требовалось отправиться в путешествие, великолепный кортеж с сотней придворных и слуг сопровождал девушку.

Тем сложнее было сейчас, когда Эль не держал за руку, а Селена не говорила, что им делать дальше.

В первое мгновение очень захотелось обратно. Но ярость тут же погасила это желание. Слова Селены обжигали, а нерешительность Эля просто выбешивала. Не парень, а рохля! А потом он еще эту стерву защищать взялся! Она ж гадюка! Владычица Малиэнская, супруга самого Кастиэля Покорителя Миров — дура она набитая, вот кто! Посмотрят теперь, как им без Арианниной драконицу будет! Они еще пожалеют! Ох, как горько пожалеют!

Девушка крепче сжала кулаки, не замечая, что каким-то немыслимым образом в руках очутилась книга сказок. Но Анна чеканила шаг так, что тропа межмирья слегка вибрировала.

Она больше и не думала прятаться. Надоело!

Она грозный дракон! Она наследница Тирии! Она единственное дитя самого Ариила Багрянородного!

И папа давно её ждет. Он, наверное, все миры обыскал, пытаясь разузнать, что с любимой дочуркой. Мысль, что Селена заперла императора вместе с каким-то неведомым полубожком в ловушке, казалась абсурдной. Кто бы смог совладать с самим императором Ариилом?

Теперь Анна не сомневалась, все это — обман! Её использовали! Её саму, её драконицу! Не будет она марионеткой в чужих руках.

Анна шла, миры вокруг сотрясались, гулко оповещая все пространство, что сама Арианна Тиволийская соблаговолила ступить на грешную тропу межмирья и осветить, аки звезда невечерняя, все миры тварного. И Анне нравился этот триумф. Зачем прятаться как мышь, когда ты лев, верней, дракон!

Путь до Тивилии Анна едва заметила, так была увлечена процессом оповещения Вселенной о своем пришествии.

И когда переступила через родную границу, благосклонно приняла коленопреклонённое приветствие пограничников. Через четверть часа девушка уже была в столице. Она не таилась, позволяя Лафизиль нестись вперед, сжимая время и пространство, как той угодно.

Очутившись у ворот родного палаццо, Арианна вдохнула полной грудью. Пины[1] источали дивный аромат, а легкий бриз доносил кристаллики морской соли. Анна сощурилась как кошка. Она дома!

Как же скучала!

Больше всего хотелось прийти в свои покои, скинуть опостылевшую походную одежду и упасть ароматную теплую воду бассейна, выложенного драгоценной мозаикой. И пусть ее камеристки распутают сбившиеся в колтуны волосы, пусть их трепетные пальчики разомнут затекшие и одеревеневшие мышцы, пусть вместо въедливого запаха пота она утонет в аромате розы и мирры!

Но никто не торопился встречать гостью, Анна удивленно прошла в ворота сама. Караул, казалось, никак не замечал девушку. Наследница Тиволийская успела пойти пятнами ярости, пока добралась до тронного зала — её словно не было вовсе! Этого никак нельзя оставлять безнаказанным! Почему слуги еще не подняли хвалебный плач-вой в честь её возвращения? Не бежали с угощениями и заботой наперевес и не падали ниц?!

На пороге тронного зала Анна замерла. Здесь уж действительно что-то было совсем не так! Обычно целая толпа вельмож разве что не сутками осаждала императора, прося аудиенции. От чего рядом с тронным залом всегда стоял гул, словно от пчелиного улья…

Теперь в зале было тихо. Но не пусто. Анна резко открыла двери и замерла. К трону выстроились шеренги, состоявшие из Древних! Все Небесное Воинство было здесь. А на самом троне восседал новый Император. Анна бы закричала, но голос пропал сам собой, даже писка не вышло.

Самуил перебирал тонкими пальцами по рубину размером с куриное яйцо, оправленному в деревянное кружево подлокотника. Можно было бы в золото, но это так вычурно и дешево. А дерево для трона было уникальным, последним в своем роде…

— Здравствуй, Анна, — начал Самуил. Девушка попятилась назад. — Ты уже уходишь?

Анна настолько растерялась, что забыла самые простые вещи: как создать портал до дверей дворца, или хотя бы огненный шар. А грозная Лафизиль вдруг рванула в наитемнейший угол сознания, словно пытаясь раствориться, исчезнуть из личности Арианны.

— Не стоит торопиться…,- продолжил самопровозглашённый император Тиволии. — Ты заставила меня поволноваться. Надежда и опора великой Тиволии. Правда, девочка моя…?

— Что, — голос Анны плохо слушался. Но она усилием воли взяла себя в руки. — Что вы здесь делаете?!

— А как ты думаешь?

— Как вы смеете сидеть на месте императора! — кровь бросилась Анне в лицо, отчего белая и тонкая кожа стала пунцовой.

— Не стоит так нервничать! Привычка гневаться плохо заканчивается… — нравоучительно начал Самуил. — Впрочем, гнев — это ведь лишь малая часть твоих пороков. Есть куда больший. Гордыня! Да… Именно она привела тебя ко мне, — заключил Самуил и посмотрел на Анну уже прямо. В холодных и прозрачных глазах не отразилось ничего, ни толики чувств или эмоций. Мраморное лицо казалось абсолютной маской.

— Где мой отец? — выкрикнула Анна.

— Ооо, выходит, я зря ждал? Это ты должна знать, где мой верный вассал и его армия! Я всего-то и хотел: спросить, где твоя мать…

Анна вздрогнула и вдруг почувствовала всю обрушившуюся на нее волну беспомощности. Сопротивляясь из последних сил, девушка насилу выволокла Лафизиль из найденного её неведомо каким образом закутка сознания. Арианна перекинулась в драконью ипостась.

— Удивительно, насколько хаос может исказить даже кровь Древних! — Самуил смотрел со все тем же каменным выражением лица, но от появившейся в голосе нотки бросало в дрожь. — Первые драконы были монстрами, чудовищами, ненасытными тварями, пожиравшими все живое как саранча. Но вы… мерзкое сношение крови, мутанты и выродки, лишенные силы ваших поганых предков, вы переняли все уродство Ничто.

Анна опешила: во все времена жемчужную с алыми всполохами Лафизиль называли только дивной красавицей!

— Никогда ещё хаос не был так беспомощен и уродлив… Быть может, прав ваш прасоздатель? Таким, как вы, нельзя обретать форму! Вам стоило оставаться антиматерией[2]…

Анне надоедло слушать поток издевательств в свою сторону. Лафизиль расправила крылья, сжала время и…

От острой боли, отупляющей сознание, драконица завизжала. Волны жара довела до тошноты, заставляя попрощаться с содержимым желудка. Благо, он был пуст, и кроме желчи на драгоценной мраморной мозаике не осталось ничего.

— О, Творец, ты видишь это?! — воззвал Самуил к небесам. — Они еще и невероятно глупы.

Лафизиль по-настоящему задыхалась и захлебывалась в пене, Анна отвоевала волю у потерявшей контроль драконицы, насилу перекинулась в облик эльдарийки. Сплела сложные чары и…

— Так это забавно! — расхохотался Самуил. А потомвдруг рассверипел. — Как смеешь ты, мерзкий выродок хаоса, касаться тонких материй своими погаными руками?!

Анну парализовало. Она даже не представляла, что может быть так больно!

— Где Латаил? — звук голоса Самуала отразился от стен. Анна едва не потеряла сознание. Он продолжил уже тише: — Скажи, и умрешь быстро и без мучений.

Анна нашла в себе силы плюнуть в сторону врага.

— Творец свидетель, я был справедливым! — Самуил ударил рукой по воздуху, рассекая пространство и Анна вместе со всем тронным залом, а может, и дворцом, очутилась в глухой темноте. Все тот же неподвижный и молчаливый конвой, так и не шелохнувшийся даже от падения, продолжал стоять. Но все как один зажгли сферы над собой.

Девушка огляделась. Они очутились где-то глубоко под землей. В гигантских, темных и душных тоннелях, непонятно кем и для чего сооруженных.

— Арианна, когда-то ваша славная Тиволия была заселена вовсе не милыми тиволийцами… Мой Создатель много экспериментировал с материей. Поначалу его завораживали совсем иные формы бытия. Одна беда, они выходили слишком агрессивными и с охотой пожирали друг друга.

Анна ощутила волну страха в смеси с отвращением. Прямо на нее выползло нечто больше всего напоминающее гигантскую личинку или гусеницу, только белесую и с жалом как у комара, выдвигавшимся из полости, вероятно служившей пастью.

— Не бойся, Анни. Я бы сказал, что смерть будет быстрой… Но нет, сначала будет немного яда, он растворит мозг и органы, но не до конца. Слишком несовершенен еще токсин. Ты будешь чувствовать, когда Оцелок будет пить тебя, как вы пьете ликер или сангрию, сквозь трубочку. И будешь орать… От боли и безумия…

Анна дернулась, силясь создать портал и сбежать, однако ничего не вышло. Силы, все её магические силы, словно испарились!

В это время Оцелок учуял жертву и пополз навстречу пленнице, Анна отпрыгнула. А вот Лафизиль замерла, удавка, как уже догадалась Анна, удавка из Ничто обездвижила её главного защитника.

Анна попробовала сплести тонкие чары, невесомую паутины. Руки снова парализовало. Самуил насмехался над ней. Самопровозглашенный генерал Небесного войска отошел к стене и оттуда наблюдал за всем происходившим. Анне чудилось, что она наконец-то видит нежную улыбку на мраморном лице врага.

Тем временем Оцелок бросился во вторую атаку, несмотря на размер, монстр был очень проворным и явного хитрым охотником, он не среагировал на ложный выпад, и скаканул равнехонько туда, куда на самом деле собиралась переместиться Анна. В отчаянии девушка едва слышно пискнула. И почему-то снова взглянула в сторону Самуила. Неужели? Неужели он в самом деле отважится убить её, неужели не отзовет чудовище?!

Озарение парализовало. Он не просто наслаждается её паникой, он намеренно мучает перед смертью, но ещё миг — и Самуилу станет скучно. Вот тогда-то он и свяжет её окончательно, чтобы мерзкое жало Оцелока легко пробило черепок юной Наследницы Тиволии.

Анна стиснула зубы. Выходит, бой надо сделать интересным! Раз если её выкрутасы перестанут нравиться зрителю, то он тут же убьет. Раз это единственный шанс отсрочить конец. Мама всегда учила бороться до последнего! Арианна снова ловко увернулась от жала, только теперь сделала это с сальто назад. Потом был выпад, во время которого Анна искала хоть что-то, любое оружие, способное ей помочь. Палку, камень. Палки не было, но камень нашелся.

Анна швырнула кусок породы так, чтоб острый край рассек шкуру монстра. Камень отскочил, Анна уклонилась от жала, выдав почти танцевальный пирует, очутилась за противником, схватила уроненый обломок породы и саданула им по телу чудовища. Оцелок взревел утробным голосом и резко обернулся. Из бока потекла белесая жидкость. Анна приободрилась, снова занесла руку и тут поняла, что зрителю спектакль надоел.

Девушка окаменела. Оцелок уже развернулся и рванулся к ней, занося жало для удара, а Анна так и стояла соляным столбом.

«Неужели? Вот так вот? В пасти всеми забытого гнусного монстра?», — Анна зажмурилась, от страха прикусывая язык в кровь. Показалось, что её резко тянут вниз.

На мгновение почудилось лицо. Такое знакомое… Тирия? Кажется, да.

Девушке слышался негодующий рык Самуила, виделось лицо Тирии, духа-хранителя Тиволийской земли. Но все это растворялось. Исчезало. Арианна летела куда-то, чувствуя, как рвется в путах Лафизель. Перед глазами неслась несвязная картина из тысячи образов, вдруг ставших просто цветными пятнами.

И тут все кончилось. Анна просто упала на землю. Верней шлепнулась на попу. Беглянка досадливо потерла ушибленное место и огляделась. Где она?

Девушка робко повела плечами. Что это за мир такой?

Казалось, воздух был заряжен вулканической грозой, а земля не перестала дрожать от столкновений тектонических плит. Еще невыгоревшее солнце сжимало душный лес в объятьях. Мир был мало похож на привычные ей миры. Он был ярче и резче.

Тут Арианна услышала легкий шорох неподалеку. Сделав несколько шагов, резко остановилась. В шаге от нее стоял… отец?! Анна едва не вскрикнула, но успела зажать рот руками. Первым желанием было бросится вперед и обнять, повиснуть камнем на шее и долго-долго плакать. Но отчего-то Анна не сделала так. Сама не знала почему, может потому, что так и связанная Лафизиль скорее отпрянула от незнакомца, заставив присмотреться внимательней.

Отец ли перед ней?! Воин был моложе, совсем юноша, алые пряди укрывали только половину спины. А у императора Ариила они давно стелились по земле. Может… Может, она попала в далекое прошлое и перед ней молодой Ариил?

Девушка перевела взгляд на лицо незнакомца, отчего вместо перламутра с синевой радужки были заполнены непроглядной чернотой?

В ту секунду Анна готова была поклясться, что перед ней кто угодно, но только не молодой Ариил!

Тем временем Алогривый воин замер, явно не замечая Анну и готовясь к прыжку. Анна осторожно выглянула, силясь понять, на кого охотится черноокий близнец ее отца?

Там, на полене, сидел воин. Он смотрел в даль, как будто пытаясь разглядеть что-то в облаках, видневшихся сквозь стволы могучих секвой. Потом воин наклонился, низко опустив светлую голову. Льняные с золотом волосы давно закрыли всю спину, а золотые с алым крылья, сотканные из тысяч мелких пластин, были сложены. Анна перехватила дыхание. Неужели это…

Латаил.

Анна впилась взглядом в могучую фигуру воина, подлинного Генерала Неба, отдыхавшего в Творцом забытом мире и любовавшегося облаками. Ей так хотелось закричать, взмолиться о помощи, но она молчала. Словно путы связали не только драконицу, но и её саму.

Генерал держал что-то в руке. Анна пригляделась. Цветок, совсем неприметный для местной флоры обитатель. Пушистая белая головка готова была осыпаться семенами. Небесный генерал бережно гладил пух, словно боясь поломать.

Анна перевела взгляд на темного близнеца Ариила. И только теперь заметила нечто в его руке. И едва не вскрикнула. Двойник сжимал нож. Верней. Он сжимал Ничто, чистую сингулярность, готовую пожрать весь прекрасный мир вокруг, и сдерживаемую только непонятными чарами владельца руки.

Лже Ариил прицелился. Еще миг… и нож вонзится в спину Латаилу, и пожрет весь мир и цветок в придачу. Анна открыла рот, чтобы криком предупредить, но не успела. Заговорил сам генерал.

— Аий, — позвал Латаил. Анна вздрогнула, юный воин тоже. — Ты пришел! Я боялся, что ты обиделся и не придешь!

Названный Айем вышел из засады, пряча нож в рукаве.

— Мой генерал, — тихо произнес алогривый воин. Анна отметила, что Латаил и правда выглядит старше, чем тот, кого назвали Аийем. Она сделала шаг, силясь рассмотреть великого генерала. И удивилась. Латаил был бесконечно похож на любого из небесного воинства, в нем не было яркости Ариила, не было диковинной и темной красоты Кастиэля. Строгое и правильное лицо, словно выточенное из мрамора, большие и светлые глаза. Но во взгляде было что-то необыкновенное, лучистое.

— Смотри, кого я тут нашел! — генерал протянул руку с зажатым цветком. — Только взгляни, молодец какой! Без году неделя, а семян-то прорастил!

Алогрывый собеседник с полным недоумением смотрел на цветок в руке своего генерала.

— Подуй на него, — предложил Латаил. Алый воин воззрел на генерала совсем удивленно. — Ну же!

Генерал улыбался, отчего мраморное лицо стало живым и теплым. Алогривый воин послушно дунул, зерна разлетелись по поляне.

— Теперь и ты стал творцом! И в этом мире есть частичка тебя, твоей Воли! В следующий раз, идя на бой с Ничто, ты вспомнишь этот цветок. Ты будешь знать, что бьёшься за него! — довольно улыбался Латаил. Алогривый юноша нахмурился.

— Ты еще очень юн, — продолжил Латаил серьезно. — Ты и твои братья. В вас кипит неутоленная жажда боя.

— А в тебе, мой генерал, в тебе не кипит?! — темный близнец Ариила осторожно потянул пульсирующую черную дыру-нож, явно ожидая, когда собеседник отвернется и можно будет внезапно напасть.

— Нет. Уже нет. Мне грустно, — улыбнулся генерал.

— Грустно? Почему?

Латаил отвернулся, названный Айем занес руку, готовый ударить, генерал продолжил, не отрываясь глядя на облака:

— Что я не этот цветок…

Рука с ножом замерла в нескольких сантиметрах от места врастания левого крыла, того самого места, где находилось сердце генерала. Но тот и не заметил. Он все так же смотрел на небо, проглядывавшее сквозь кроны деревьев:

— Я бы хотел расти на этой поляне, осыпать землю семенами, щуриться солнцу и ловить листьями капли дождя. Я устал от войны. А когда смотрю на цветы, вспоминаю о садах сестры. Будь Эрея с нами, она бы поняла меня. Я… так… скучаю по ней.

Алый воин перехватил кинжал удобней и продолжил:

— Не Ты Ли Отдал Приказ Найти Её? — он отчеканил каждое слово и черты исказились чудовищной ненавистью.

— Я? — изумился Латаил, — я жалел только о том, что Эрея убежала одна! — рассмеялся генерал, щурясь ветру, перебиравшему мягко пряди и гладившему лоб. — Каждый день думаю, что же пообещал ей Артос, что она бросила свои сады? Что предложил взамен?

— Артос — чудовище, порождение Ничто, проклятый враг, а сестра… — темный близнец Ариила сильней сжал нож в руке, готовый все же ударить.

— А сестра разглядела в нем что-то необыкновенно, прекрасное, — улыбнулся эскападе Латаил.

— Кто же послал за сестрой? — голос Аийя едва заметно срывался. — Отец?

— Нет. ОН не посылал. Я бы наверняка услышал его Волю, — Анна показалось, что Латаил… лукавит? Или недоговаривает?

В ответ названный Аийем замер, рука с ножом опустилась.

— Что с тобой, мой Аий? Почему ты так растерялся? — на долю секунды генерал повернулся к Айю.

Алогривый юноша не ответил. Латаил снова перевел взгляд на чудесный вид, открывавшийся его взору: голубоватые в закате горы и долину, колышущиеся кроны секвой у подножия холма.

Названный Айем спросил хрипло:

— Почему ты не выполнил ЕГО Воли?!

Латаил хмыкнул:

— Что, если Творец хотел, чтоб я был непослушен? — рассмеялся Латаил, как будто соглашаясь с обвинением о невыполнении приказа.

— Разве?

— Ну… я же непослушен!? И сестра была непослушна! А мы его создания.

— Творец наказал сестру за это!

— С чего ты взял? — удивился Латаил. Улыбнувшись, снова посмотрел в ясное, радужное от заката небо, с барашками облаков на горизонте, так легко отражающееся в его лучистых глазах: — Аий, что если сам Творец хотел, чтоб Эрея ушла с Артосом?

Аий застыл.

— Чем больше я думаю о сестре, тем больше мне кажется, что так оно и было.

— Почему?!

— Нам не победить Ничто. Оно сильнее, но пока Эрея была с Артосом, цветы во всех мирах цвели и плодоносили. Разве не этого хотел наш Отец?!

— НО…

Алогривый воин побледнел. Латаил перевел взгляд на собеседника и снова улыбнулся:

— Драконы — семена Эреи и Артоса. Творец бережет их больше любого из нас… Они ему дороже всех. Как бы я хотел, чтоб ты и твои братья заселили миры и рассеяли семена. Хотел, чтобы позади каждого из вас стоял мир, вы бы его берегли и любили, заботились о нем…

— Правда бы хотел, мой генерал?

— Я бы отдал за это всего себя…

Алогривый юноша понурил голову, пока его генерал рассматривал облака, он сам смотрел на траву и веселые цветы с желтыми головками, повсюду там росшие:

— Я не видел сестры… Но, говорят, вы с ней были очень похожи! — наконец произнес он тихо.

— Да, говорят… — вздохнул генерал. Но тут тон Латаила переменился, и он продолжил уже по-деловому: — Былого не воротишь. Мертвых не воскресишь. Идем, я покажу, как стягивать Ничто в ловушку. В прошлом бою ты едва не погиб, борясь с хаосом кровью!

Алогривый воин согласно кивнул головой, потом резко подался вперед:

— Мой генерал, ты позволишь прикрывать тебе спину в следующем бою? — рука Аийя незаметно отпустила нож, и тот неслышно упал в траву.

— Нет! Ни за что! Ты слишком молод. Не хочу, чтобы Ничто растворило тебя!

— Я лучший из братьев, я ловчее Самуила, и сильнее Кастиэля!

— И моложе их обоих вместе взятых на много сотен лет и битв.

— А если сегодня я научусь ловить Ничто, позволишь?

— Ну, только если и правда научишься! — посмеялся Латаил забавной мысли.

— Даешь Слово?

— Творец с тобой. Слово!

Анна едва не умерла от острого Слова небесного генерала. Она быстро стерла потекшую из носа кровь.

Генерал расправил крылья, он припас Ничто для новобранца. Анна видела, что ловушка генерала куда проще чар, которыми удерживал «ученик» свой нож из Ничто… "Ученик" быстро «выучил» урок. Анна с тоской понимала, что на самом деле он давно превзошел учителя.

Генерал только покачал головой, раскаиваясь, что дал Слово, ведь бой есть бой. В бою все по-другому…

По лесу пронесся гул — затрубили, созывая на битву.

Генерал расправил крылья, его ученик свел печати. Через миг обоих не было на поляне.

Анна осторожно подошла к месту, где стояли генерал и его алогривый ученик. Уроненная Айем черная дыра пыталась дотянуться до цветка с желтыми головками и резными листьями. Но ловушка была слишком совершенной. Черная дыра провела бы миллионы световых лет, но так и не выбралась наружу…

Девушка протянула руку к «ножу» и едва не закричала от ужаса, драконица забилась в самый дальний угол…

Как же Воин Неба смог усмирить Ничто? Да еще и держать без ловушки?!

Оставлять артефакт здесь было смертельно опасно — что, если дыра найдет способ выбраться?!

Пересиливая страх, Анна протянула руку к самому страшному оружию, когда-либо её виденному. Прикосновение обожгло, заставило увидеть тысячу петель времени одновременно и выкинуло далеко вперед.

Арианна очутилась в Цитадели Рейха — в том самом странном месте на краю миров, куда привел их Эль, в надежде найти Латаила и его войска. И где вместо Латаила они нашли Селену.

Анна замерла, понимая, что видит драконий сон, но наяву.

Рейх обнимал её маму, с силой прижимая к себе, руки жадно скользили по телу. Анна не могла понять, были ли объятия ласковыми, или отпусти он женщину, и она пружиной отскочила бы в сторону. Рейх крепко держал за плечи, развернув лицом к зеркалу:

— Ты помнишь нашу последнюю встречу, мой генерал? — Сильвия рыкнула сквозь плотно сжатые зубы и дернулась в сторону, отвечая так на череду поцелуев у самого ушка. Но Рейх и не думал разжать объятий. — Помнишь, как учил меня ловить Ничто?

Сильвия нахмурилась, Рейх одной рукой обнимал, а второй удержал за подбородок, заставляя-таки взглянуть в омут зеркала.

Там, в отражении, Латаил ловко подбрасывал Ничто, а алогривый юноша его отбивал.

— Зачем ты показываешь мне это? — Сильвия не смотрела, уворачиваясь от ласк.

— Ты моя, моя! Слышишь, Латаил. Твоя жизнь — моя. Я подарил ее тебе тогда!

Рейх силой заставил не отводить взгляда от зеркала — алогривый юноша остановился за секунду до удара.

— Я пощадил тебя тогда, мой генерал…. О, моя беспощадная! Моя Погибель Миров!

— Отпусти! — пленница приказывала, но ее только сильнее сжали.

— Нет! — рык Рейха сотряс стены, зеркало рассыпалось тысячью осколков. Рейх бросил пленницу прямо на них, Сильвия застонала от резкой боли, но через миг все глубокие порезы зажили.

— Что же ты делаешь?! — прошептала она.

— Ты моя, слышишь!? Моя! Твой Творец отдал тебя мне, сделав женщиной! А я взамен отдал тебе все его миры, все их цветы, или уничтожу их вместе с тобой!

Рейх жадно сжал, Сильвия попробовала выкрутиться. Но от движения на руках остались бурые кровоподтеки.

— Я не твоя, — прорычала Сильвия, свирепея все сильней.

— Неужели?!

Дальше Рейх не слушал. Он впился поцелуем в губы, за что его укусили в кровь. Он только посмеялся. В ответ резко сдернул тонкое платье, одним движением уничтожая в пыль. За что тут же получил мощный пинок и звонкую оплеуху. Но противницу тут же скрутили, Рейх с ненавистью взглянул на тонкие полосы белья, потом издавательски заметил:

— Я же приказывал тебе не носить белья! — полоски ткани сгорели, обжигая кожу настоящим огнем. Сильвия шумно, с рыком, выдохнула, выражая так всё негодование. На что он только расхохотался, зло и цинично. И рывком отправил обратно на пол, и только в последний миг каменный пол покрылся по воле Рейха мягким мхом, смягчившим удар. Но от его силы у пленницы вышибло дух. Пользуясь мгновением, Рейх завис над ней, нежно провел по лицу, удерживая любимую за скулу, жарко выдохнул в шею, и едва ощутима коснулся поцелуем местечка за ушком.

Анна замерла, раздираемая эмоциями. Она забыла, что это только морок, сон. Маме нужна помощь! Девушка не задумываясь перехватила нож, готовая вонзить в спину насильнику.

Сильвия наконец выдохнула и Рейх поймал этот выдох, через миг жадно коснулся губами её губ. Пленитель с силой завел руки узницы за голову, целуя и лаская её шею и грудь. Еще мгновение и сам Рейх остался абсолютно обнаженным.

«Вот сейчас!», — пронеслось в голове у Анны.

Рейх не прекращал бега рук по телу любимой, та отвернулась. Сильвия хмурилась, но гнев уступил иному — странной горечи. Анна растерялась окончательно, она не понимала и мешкала. Почему мама больше не отбивается? Почему позволяет?! Неужели смирилась?!

Ласки Рейха становились все откровенней. Казалось, он в совершенстве знал каждое тонкое место возлюбленной, и её тело ему отвечало. Через миг он слился с ней во едино. Анна с изумлением увидела, как в ответ мама обняла безумного, как отвечала на его выдох своим тихим стоном, как гладила невероятную волну белых, как лунный свет, волос, вплеталась в них пальцами, как целовала в ответ.

Анна так и стояла, крепко сжимая нож и не зная, что же делать? Как уйти, или остановить обоих? Она едва слышно всхлипнула и прикусила губу, уже прижимая нож к себе.

Когда оба замерли, Сильвия осторожно откинула лунную прядь с лица пленителя.

— Если ты и есть Ничто… С кем же я воевала?

— С собой. — Рейх встал, движением собрал волосы, но они непослушно рассыпались по спине, он резко материализовал нож — лунные пряди осыпались на пол, накрывая так оставленную возлюбленную. От ужаса пленница едва не вскрикнула, невольно закрывая рот рукой.

— Я Бог, если бы вдруг не поняла, — отчеканил Рейх. Острижение для него ничего не значило. Волосы тут же отросли и сами аккуратно собрались в высокий хвост.

— А кто же тогда я? — в вопросе не было и тени улыбки.

— Ты? Ты погибель миров, — холодно заметил Рейх.

— Отпусти меня.

— Убей! И я отпущу, — рассмеялся он, а потом прорычал. — Ты никогда не вернешься к Нему! Никогда не увидишь все ваше скотское братство! Ты хорошо меня поняла?!

— Аий, это ты не понял меня. Я не твоя. И никогда твоей не буду. Я не Латаил, не Лия. Я уйду, как только сочту, что все наши споры решены.

Рейх вскинул брови, всем видом показывая, что предложение смешно и нелепо.

— Я уйду, когда убью тебя, — спокойно пообещала Сильвия.

— Успехов! — расхохотался Рейх. Он вышел, оставив пленницу одну. Сильвия тихо выдохнула, осторожно проверяя тонкую золотую нить, нить горела. Дрожащими руками поискала платье. Но «хозяин» явно не был намерен её одевать, Сильвия передернула плечами, а потом сжалась клубком, словно прячать от всего происходящего.

Анна не верила глазам и ушам. Мама, мама. Она не такая! Что?! Что все это значит? От досады девушка прикусила губу. Пространство тут же спружинило, вышибая дух. Анна невольно выпустила нож из руки, когда кубарем полетела куда-то вниз. Но теперь девушка следила глазами только за тем, куда летит нож, всеми силами стараясь нагнать оружие…

[1] Вид хвойных деревьев, распространенный на территории Италии. Похожи на сосну, только выше и толще.