Путь к дому

Глава 13. Драконий сон. Прошлое. Мир Младших. В чаще. На ярмарке

Сильвия взглянула вверх. День был пасмурный, но облака реяли высоко, временами в их серо-желтой мозаике проглядывали кусочки синего неба. Осень наступала в этих краях рано. И последние дни тепла похоже уже догорели. Сильвия глубоко втянула ароматный лесной дух. Все лето она гуляла здесь, то одна, то с малышами. Но с появлением Грига и Мари, стала чаще бродить по лесу в одиночестве. Так было легче стряхнуть душное покрывало усталости. Прогулки помогали мыслям проясниться, а страхам отступить.

Сильвия с трудом переживала перемены. Оказалось, что делить своё сознание еще с кем-то крайне непростая задача. Особенно, если этого кого-то ты совсем не знаешь и не понимаешь…

Иногда Сильвия особенно четко ощущала «жмущуюся кошку» совсем рядом с собственными мыслями. Невольно замирала, словно наблюдая, как опасный хищник неспешно проходит мимо. Увы, драконица никак не выходила на связь. Сколько Сильвия не пыталась ощупать незнакомку внутри себя, она ускользала, как гигантский карп в саду у восточного императора, оставляя только круги на воде да воспоминание о пятнистой спинке с плавниками.

Однако Сильвия явственно чувствовала, что в драконице что-то переменилось. Прежде всего ушел истеричный страх, так мучавший как саму змеиную суть новоприбывшей части души, так и Сильвию. Появилось какое-то нетерпение, стремление выбежать, взмыть. Оно зудело, как заноза, ужасно раздражая. Как будто бы стало тесно смотреть на все только снизу. И все чаще она заглядывалась на облака. Раскинуть бы крылья… Да только одна беда: крыльев-то и не было!

Погруженная в мысли, Сильвия уходила все дальше в лес. Лес становился все гуще: тоненькие сосенки пробивались сквозь узорчатую тень могучих ясеней. То там, то здесь попадались огромные темные ели. Большая часть листвы уже побурела, пожухла и опала цветастым ковром. Лес стал казаться дивно прозрачным и светлым, даже теперь, в пасмурный день.

«Как же меняет время года саму суть вещей», — подумалось Сильвии. На тропе, петлявшей от прогалины к прогалине, коварно прятались лужи, полные прозрачной дождевой воды. Сверху их занесло листьями, и было сложно понять, где начало лужи, а где конец тропы. Сильвия засмотрелся на небо и нечаянно влетела в одну из таких коварных ловушек. Башмаки тут же промокли, а подол впитал столько влаги, что идти стало тяжело: ноги путались в складках мокрой ткани. «Вот тебе и прозрачность! — фыркнула Сильвия. — Теперь придется возвращаться домой». Домой не хотелось. И даже не потому что Сильвия устала от малышей или дел. Дома было… пусто. Казалось, что пока она сидит в избушке, все время ждет… И ожидание становилось мучительным.

Желание продлить прогулку побороло здравый смысл. Сильвия подобрали влажный подол, повязала грубую юбку выше и зашагала вперед, уже с опаской поглядывая на тропу.

И снова почудилось, что она вся заполнена этой осенней прозрачность и легкостью. Гулена еще раз глубоко вдохнула терпкий аромат опавшей листвы, как неожиданно почуяла новый запах. Аромат был настолько притягательным, что пришлось осадить вдруг напрягшееся тело…

Сильвия не поняла, что произошло. Запахов стало тысячи, они буквально виделись ей. Она хотела было тряхнуть головой, но… Ничего не вышло. Кто-то другой шумно выдохнул этой самой головой. И в выдохе почудился рык. Запах, окруживший как облако, не позволял сконцентрироваться на чем-то еще. Он заполнял собой, Сильвия никогда прежде не испытывала ничего подобного. Аромат буквально вился и стелился легким золотистым туманом возле головы.

А голова сильно-сильно кружилась, Сильвия успела поймать в ощущениях обрывок мысли: она пьяна?! Ощущение все усиливалось, и теперь уже подкреплялось весьма острым желанием скорее достигнуть источника волшебного духа.

Сильвия не понимала, как такое может быть, но без её на то воли, она уже неслась по тропе вперёд, а потом и вовсе напролом, сквозь молодую поросль. Ощущение пьяного дурмана сменилось настоящей качкой. Сильвия отчаянно пыталась остановить свое тело. Но оно не подчинялось, все больше хмелея от расходившегося туманом аромата. Сильвия почти налетела на внезапно выросшую на пути могучую ель. Ель цепко ухватилась колкими ветвями за волосы и одежду, останавливая, не пуская.

Не на шутку перепуганной Сильвии чудилось, что засыпающее зимним сном дерево, удерживает, бормоча что-то в полголоса. И отвечает ему поросший мхом валун. От неожиданности женщина аж головой тряхнула, но… увы, только там. У себя в голове. Ибо тело просто крепко прижалось к коре, чтобы через секунду резко выпутаться из лап гигантского зеленого древа и очутиться на поляне.

Элладиэль, как и всегда в последние недели, с самого раннего утра ушел в лес. Он уже привык проводить там большую часть суток, если его помощь с детьми или по хозяйству была не нужна. А она была нужна все реже. Сильвия прекрасно справлялась со всеми хозяйственными делами сама. Мари и Григ всеми силами помогали. Участия Элладиэля требовалось все меньше. И теперь разве что Григ его неизменно ждал. И Элладиэль был на удивление благодарен мальчишке за такую теплоту.

С Алеоном Элладиэль пересекался только в казармах барона. Полукровка все больше замыкался. В дни болезни Сильвии мальчишка казался куда более открытым. Словно бы теперь Алеон намеренно выстраивал глухую стену отчуждения. А может, просто пытается выгнать конкурента за пределы семьи? Семьи, где Элладиэль был явно лишним.

Алеон стремился как можно больше быть рядом с Сильвией. Как можно чаще делать с ней что-либо. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы не понять причину. Очевидно, время их совместного быта подходит к концу. Оставалось только терпеливо наблюдать за тем, как Алеон и Сильвия договариваются.

Элладиэль и надеялся на это, и с мукой ждал. Правильным было уступить. И все же, он каждый день радовался, что Сильвия по-прежнему холодна с полукровкой. Радовался — тут же корил себя за эту радость.

Он должен её защитить! Должен во что бы то ни стало оградить от Темных миров! А возможностей сделать это здесь, в мире Младших, оставалось все меньше.

Светлейший все четче осознавал, что совсем скоро падут барьеры. Его немощь прогрессирует, а тоска становится злей. Она грызет хуже пса. И то, на что прежде уходило четверть часа, теперь занимает чуть не три. Золотая сеть все хрупче, а ловушки — ненадежней. И когда его силы окончательно иссякнут, в мир хлынет половина обитателей Темных миров, а он будет беспомощно смотреть, как демоны уничтожают его семью, со всем миром в придачу.

Стараясь отсрочить час, Элладиэль почти все время проводил в тренировках и медитациях, используя самого себя как источник силы и жалея, что до камней Поднебесного очень далеко…

Так и теперь Элладиэль замер в боевой стойке, золотыми нитями оплетая мир вокруг. Когда вдруг его окатило присутствием третьей силы.

Элладиэль замер, вглядываясь в раскинувшуюся на другом конце поляны голубую ель.

Через миг время замерло и Элладиэль увидел, как на поляне появилась она.

Драконица.

Темные глаза горели злостью, красивые черты, словно вышитые перламутром узоров, искажала ярость. Грудь драконицы вздымалась и опадала, выдавая сильное волнение хищницы, явно готовой напасть. Жаль не было хвоста, не то она бы им била не хуже кошки. Огненные пряди густо усевала хвоя, как будто лес прежде пытался удержать охотницу в своих объятиях, но она вырвалась…

И попала в капкан. Элладиэль легко разбил временную ловушку. Снова зашумел ветер, и послышались крики готовившихся улетать в теплые края птиц…

Сильвия едва не орала от ужаса. Она стояла напротив врага в его полной готовности. Владыка замер в боевой стойке, явно выжидая. Сильвия в отчаянии пыталась заставить своё тело подчиниться и убежать. Потому что теперь было страшно ей!

Светлейший вполне заметно светился от переполнявшей силы. Его волосы, собранные в высокий хвост, реяли по воздуху, совсем не подчиняясь законам физики. Выточенное лицо казалось мраморной маской, где глаза сияли золотом, брови сошлись в грозном предостережении, а губы кривила легкая улыбка, сильно напоминавшая оскал. На самых кончиках пальцев Старшего замерла сиявшая до рези в глазах горошина, пучки света едва не рассекали пространство.

Но тело и не думало слушаться! Наоборот, оно заставляло Сильвию подчиняться себе, растворяя мысли. Наконец, внутренний бой был полностью проигран. Сильвию отшвырнуло на самый край сознания. И не было больше страха. Была звериная обида. Настолько тяжёлая, что хотелось рвать и метать. А еще очень захотелось сделать больно.

И не кому-нибудь. А именно ему. Золотому существу, источавшему запретно-сладкий аромат. Он умрет! Вот прямо сейчас! За все обиды!

Драконица оскалилась и зарычала. Рык вышел грозным и внушительным.

— О-о, вот даже как! — лицо Элладиэля исказилось настоящим боевым азартом. Усмешка контрастировала с острым, злым, полным жгучего охоты взглядом.

Драконица рванула вперед, стремясь достигнуть сводящего с ума источника запаха — кожи. Упругим прыжком она прыгнула к замершему в боевой позиции Старшему и полосонула когтями-кинжалами по груди, разрезая рубашку и плоть под ней. Он не увернулся, наоборот, показалось, что чуть не сам сделал шаг вперед.

Драконица зарычала. От злости и обиды — он даже не дерется с ней! Вот, значит, как?! Брезгуют ей, презирает?! Тем лучше! Зверодева резко шагнула вперед, эльдар отступил, прижимаясь спиной к дереву. Но все желание и мысли драконицы были сосредоточены на другом — там, чуть ниже туго завязанных волос, полных густого дурмана солнца, меда и тепла, пульсировала она, источник желания, такая важная жилка.

Еще рывок. Сладко… нежная кожа рвалась под натиском зубов, выпуская волшебную на вкус кровь. Сильное головокружение оглушило, заставив пошатнуться. Никогда еще не было так пьяно и так остро, так сладко и вкусно. Невероятно желанно. Сквозь глухое алое марево удовольствия драконица чувствовала чужую боль. Ему больно, это хорошо. Драконица чуть сильнее сжала зубы — еще микрон. Жилка совсем рядом, и если её прокусить, то вся обида будет прощена…

Драконица вслушалась в такт жилки. Она билась быстро-быстро, повторяя удары сердца. Драконица глубже втянула дух и… отпустила, уже нежно сцеловывая капельки крови с краев саднившей ранки. Укус окончательно обернулся поцелуем. Драконица наконец оторвалась от пульсирующей, но так и не поврежденной артерии. И в тот же миг почувствовала, как прежде спрятанные за спину руки врага сжали ей плечи.

Пришло очень четкое и трезвое осознание, что сейчас её убьют. Но почему-то страшно больше не было. Так и должно быть, оно того стоило! Мозг туманился сладко-соленым привкусом крови, лишая желания сопротивляется.

Враг, тем временем, завел когтистые руки за голову, удерживая одной рукой. Сделал шаг так, что теперь драконицу прижало к дереву. Драконица широко распахнула глаза, словно желая наглядется на мир напоследок. Но перед пьяным взором стелились только золотой туман и алое марево.

«Пусть удар будет быстрым. Пусть Карающий выпьет душу мгновенно», — пронеслось в захмелевшем разуме Сильвии, она чувствовала, что и драконица теперь готова умереть. Она ждала этого с самого Поднебесья. И теперь все закончится. И больше мыслей не было. Сильвия-драконица превратилось в сплетение запахов, шорохов и собственных ощущений, острых, как иглы льда.

— Здравствуй, моя драконица…, - тихо прошептал Элладиэль, чувствуя, что если б теперь кто-то или что-то проробовало встать на его пути, он бы уничтожил это. Испепелил. Губы жарко впились в уста змеедевы, совсем не боясь клыков.

— Мы ведь с тобой вместе прокляты, верно? — шептал враг, одной рукой он удерживал руки, второй быстро сдирал лиф платья, нисколько не щадя ткань. Через миг припал губами к ключице, спускаясь поцелуями к груди. Запах молока пьянил. Огненный дух в смеси с теплым запахом младшей сводил с ума. Элладиэль вжал телом покачивающуюся как в дурмане драконицу. С силой обхватил плечи и мягко провел уже обеими ладонями до груди, тяжёлой и полной молока. Одним лишь дыханием коснулся жемчужных узоров, чтобы остервенело впиться поцелуем в вершинку. Драконица в ответ только подалась вперед. От жаркого прикосновения остался багровый след. Но оба этого не заметили.

— Прости меня, моя красавица, — едва слышно нашептывал враг, возвращаясь поцелуями к лицу, зарываясь сильными пальцами в алые пряди. Он на секунду замер, взглянул полным золота взглядом в глаза драконицы. Змеедева широко распахнула темные очи, отчего взгляд можно было бы счесть прямым, не будь он таким пьяным. Едва слышно заурчав как кот, Элладиэль снова впился поцелуем в губы опьяненной кровью бестии. Затем сильным движением сдернул платье вместе с исподним, оставляя змеедеву обнаженной, чуть приподнял невысокую драконицу, плотно прижимая бедрами к дереву и снова тихо зашептал:

— Я больше никогда тебя не обижу, моя драконочка. Ты простишь меня? — и в тот же миг вошел в нее. Отчего оба застонали. Сильвии на краю сознания чудилось, что она рассыпается тысячью зарядов, так остро это было. Резкая боль смешалась со звериным удовольствием.

— Не беги, слышишь? Не беги, останься со мной…, - шально и пьяно шептал эльдар, каждым резким толчком заполняя её все глубже. Сильвия пьянела от его напора, от резкой боли, от жара внутри, от оглушающих поцелуев, от сильных рук, ласкавших тело. Сходила с ума от дурмана. Драконица рычала, а Сильвия стонала. Обида и злость таяли, оставляя огонь и золото. Элладиэль замолчал, он больше не мог говорить, сходя с ума от жажды и утоления желания одновременно. Он рычал от топящего волю влечения, сжигавшего обоих. От внезапно родившейся ярости и силы, и стремления обладать, растворить и раствориться. Остаться единым целым.

Оба не заметили, как державшее их дерево истлело, безвольно повалилось на бок, они просто очутились на земле. Драконица в очередной раз с силой прикусил его в кровь, за что он лишь требовательней и острее брал, прижимая плечи к земле. Пока острота ощущений в смеси со сладким вкусом крови во рту не довели обоих до мучительного, невыносимого момента, когда весь мир распадается на миллионы атомов и ты как ты перестаешь в нем существовать. Драконица не выдержала, попыталась высвободиться. Все нутро, сжатое в точку, доведенное до исступления, пыталось вырваться, облегчить острую и сладкую муку единства. Но он с силой удержал, да так, что показалось, будто кости хрустят! Элладиэль зарычал. Через миг сознание рассыпалось в золотую пыль. Наступило теплое, заливающее тело блаженство.

Драконица осталась лежать, плотно прижатая спиной к горячему телу эльдара. Вихри огненных волос сбились в колтуны от лесного мусора. Он нежно обнимал, перебирая рукой по перламутровым узорам, целуя за ушком, нашептывая:

— Обещай, что больше не будешь так бояться! Клянусь, Карающий никогда тебя не коснется, моя драконочка. Прости, прости меня… — Элладиэль нежно гладил, драконица засыпала под прикосновениями.

— Я так виноват, — тихо продолжал эльдар. — Если ты проклята, то и я тоже, то мы все прокляты.

Дрожь драконицы унималась. Сознание Сильвии прояснялось, а вместе с ним и осознание произошедшего. Только что сморённое сладкой истомой тело напряглось. Элладиэль тут же почувствовал перемену. Он осторожно отстранился. Сильвия сжалась клубком и закрыла ладонями лицо. В тот же миг ее платье оказалось рядом и даже починенным, Владыке для этого не нужны были нитки. Сильвия стыдливо закуталась в тряпку.

В ответ донесся тяжелый выдох:

— Госпожа, если от этого вам будет легче, то всё случилось не по вашей воле, — холодно и выдержанно произнес Элладиэль. — Как мне видится, Альтер эго вам пока неподвластно. Я все понимаю, — он снова шумно выдохнул и отошел уже на край поляны, намереваясь уйти, но тут резко обернулся и добавил злее, чем хотел бы:

— Жаль только, ты не помнишь ни своих обещаний, ни Клятвы. Вставай с земли, простудишься.

Он ушел. Она осталась. Сильвию колотило так, что зуб на зуб не попадал. Отчаянно не верилось в произошедшее. Как так?! Он же враг «жмущейся кошки»! А она сама так и вовсе ненавидит его!

Враг?! Ненавидит?!

Сильвия разревелась как девчонка.

Пролежав еще двадцать минут на земле во вполне себе мокром платье, Сильвия четко осознала: в одном Владыка точно прав — горло начало саднить. Только вот Сильвия не знала, от холода ли, или она его попросту сорвала.

Тихо застонав, Сильвия встала, быстро одеваясь. Она гнала абсолютно все мысли прочь. Не сейчас, только не сейчас!

Сейчас она просто вернется домой, покормит детей, приготовит на всех ужин… До избенки Сильвия добиралась уже бегом — всё, что угодно, только бы не оставаться наедине с собой!

Дети начали волноваться, Сильвия ощутила вполне болезненный укол стыда, она бросила Мари и Грига с двумя младенцами на несколько часов! Но Мари хорошо справлялась, малыши даже не заметили. Девочка умудрилась раздобыть козьего молока в деревне. И когда Сильвия бросилась кормить Селену, малышка не прикоснулась к груди. Зато следы других прикосновений были вполне себе очевидны, как и на остальном теле. И если Сильвия совсем не хотела думать о случившемся, то тело отлично все помнило, возвращая запретные воспоминания ощущениями и ломотой во всех частях.

Сильвия лихорадочно кинулась варить кашу, но и тут опоздала. Григ и Мари уже все сделали. А еще рубашки были сшиты, дом убран, пеленки выстираны! С невероятным трудом изобретателя Сильвия нашла, наконец, себе работу во дворе. Где и осталась перебирать дрова трясущимися руками, отделяя щепы от крупных поленьев. Мари удивленно выглянула в дверь, хотела позвать, но промолчала.

К ночи вернулся Алеон. Сильвия заставила себя вернуться в дом. Алеон посидел немного с Селеной и Эндемионом и снова ушел к барону. Элладиэль так и не вернулся из леса. Григ все ждал и явно волновался, он то и дело выбегал во двор, посмотреть, не появится ли светлая фигура на узенькой тропке.

Но фигура не появлялась. Сильвия изгрызла губы, зло надеясь, что и не появится, и больше всего ожидая, что вот-вот скрипнет дверь…

Ночью закапризничал Эндемион. Сонная Мари хотела было встать. Сильвия едва не на силу уложила девчонку назад. Еще не хватало, чтоб Мари и по ночам выполняла её обязанности!

Энед плакал, Сильвия думала, что это все от козьего молока. И никакие теплые компрессы не помогали. И тут дверь все-таки скрипнула. На пороге появился Светлейший. Сильвия начала быстро-быстро тараторить про молоко, но Владыка жестом ее остановил:

— Идите спать, госпожа, это режутся зубы. Вам тут не помочь, — Элладиэль перехватил плачущего малыша, прижал к себе и начал тихонько качать, напевая одну из колыбельных. На Сильвию он и не взглянул.

Ничего не оставалось, кроме как пойти обратно в комнату к детям и лечь в кровать. Сильвия смогла уснуть только под ритмичные шаги и тихую песню из-за стены.

И тем мучительней было проснуться от необычного шума, доносившегося со двора.

Сильвия вышла из дома, растрепанная и разбитая, устало провела рукой по спутанным волосам. Алеон закидывать дрова в телегу, поленья летели и со звонким грохотом приземлялись о доски дна. Старший явно не заботился о том, что всех разбудит.

— Сильвия, едешь со мной? — забрасывать очередную партию чурбанов, спросил Алеон.

— В город? — растерялась Сильвия.

— Забыла, мы на днях договаривались? Ты сказала, что поедешь.

И верно, она ждала этой поездки почти неделю. Сильвия не была в городе с прошлой осени и уже забывала, как с людьми здороваться. Редкие встречи с деревенскими никак не заполняли вдруг возникший дефицит общения с миром.

— Хочу! — выпалила Сильвия, но тут же опомнилась. — Но…, прости, не получится. У Энеда всю ночь зубы резались и…

Сильвия едва не добавила, что итак прогуляла вчера полдня, кинув детей на Мари и Грига… Успела вовремя остановиться.

Алеон фыркнул:

— Брось. Мы же договаривались! Справятся и без нас, не маленькие! Выезжаем через десять минут, — ультимативно заявил он, очаровательная улыбка озарила красивое строгое лицо. Сильвия прикусила губу. Она и глаза-то на Алеона после вчерашнего поднять боялась, а тут целый день наедине с его темнейшеством…

— Собирайся скорей, и так заспались! — настаивал на своем полукровка.

Растерянная Сильвия вошла в дом. Еще вчера она возлагала на эту поездку горы надежд. Надо было купить столько всего для хозяйства… Но сейчас в голове не было ни одной мысли. Куры и навоз как-то отошли на второй план.

Сильвия невольно метнула взгляд в сторону постели в комнате старших. Элладиэль лежал на узкой лежанке без движения. Необыкновенное лицо без единого изъяна дышало спокойствием. Как ей виделось, эльдар крепко спал. Кроватка для Селены и Эндемиона стояла рядом. Но Селена спала прямо в подмышке у Старшего, а Энед прижимался к сестре.

Григ и Мари располагались на печи в другой комнате. Мари пошевелилась и открыла глаза, готовая подскочил. Сильвия приложила палец к губам, жестами призывая к тишине:

— Мы скоро вернемся. Надеюсь, со сладостями! — Сильвия мягко улыбнулась девочке, та ответила улыбкой и кивком головы.

Наскоро приведя себя в порядок, Сильвия вернулась во двор. Алеон уже загрузил телегу и ждал спутницу.

Дорога петляла по холмам с редким лесом. Когда телега с дребезжанием проезжала по подмерзшим лужам, тонкая корочка льда со стекольным звоном ломалась. И звук, казалось, разносился на мили окрест. День был на удивление солнечным, хоть и подмораживало, воздух казался по-особенному прозрачным.

Сильвия сидела и щурилась под едва теплыми лучами солнца. Как вдруг почувствовала, что «внутренняя кошка» встрепенулась под прикосновениями солнца. Сильвия вздрогнула, ощущая присутствие драконицы, руки невольно затряслись. Надеясь справиться с дрожью, Сильвия спрятала их за спину, и вперила взгляд в спину ослика, одолженного ради поездки у соседей. Мул покорно тащил повозку. Алеон шел рядом. Он вел ослика под уздцы, и Сильвии казалось, что он его не ведет, а несет. А может, и правда?

Не отдавая отчета в том, что делает, Сильвия вслушалась в тело ослика. Мул нисколько не страдал, от слова совсем! «Ай да Алеон!», — изумилась догадке Сильвия. И вдруг её поразила совсем другая мысль: выходит, она действительно может чувствовать ближнего?!Чтобы удостовериться в выводе, Сильвия набралась мужества и спросила попутчика:

— Ты помогаешь магией бедному ослику?

— Самую малость, — хитро улыбнулся Алеон. Сильвия невольно зарделась, вспомнив причину подобного трепетного отношения к животинке.

Разговор снова оборвался, Сильвия боялась болтнуть лишнего.

До города они доехали почти к полудню, для хорошего торга поздновато. Но им повезло, дрова купили очень выгодно, хоть Алеон и продавал втридорога.

— Мы могли бы стать торговцами, — задумчиво пересчитывая прибыль, изрек Алеон, явно ожидая похвалы от спутницы. Но Сильвия чувствовала себя зыбко и потерянно.

— Ты же не любишь деньги? — нашлась, наконец, она с ответом. — Ты всегда относился к ним как к неизбежному злу.

— Да, но все-таки неизбежному, — подытожил Алеон. Сильвия снова не поддержала разговор. Тогда он продолжил мысль: — Однако… Нам нельзя вмешиваться в дела мира Младших.

Алеон картинно помолчал, ожидая реакции. За эти несколько секунд душа Сильвии успела сбежать в пятки. Да что ж за дела?! Собеседница усилием воли вернула себя в разговор:

— Мы можем поменять ход истории в этом мире?

— Мы итак уже очень много чего здесь поменяли, — усмехнулся Алеон.

— А что, если мы просто такая же его часть? — осмелилась опровергнуть главный принцип жизни эльдаров собеседница.

Алеон фыркнул:

— Ага, девочка-драконица, полукровка с нефриловой магией и просто Владыка Поднебесья. Ты права, мы все — неотъемлемая часть этого мира. Я уж не говорю об Эдемеоне и Селене…

— И где же мы должны жить? — Сильвия почувствовала, что вопрос её задевал. Это её мир, в нем она родилась. В нем хотела оставаться… Так чем же он опять так плох Алеону?!

Но темный не стал продолжать спор, и просто пошел в сторону центральной площади, оттуда доносился шум. Сильвия поплелась следом, стараясь как можно меньше отставать. На базарный площади выступал бродячих цирк. Сильвия невольно засмотрелась на тонкую пластичную акробатку, выдыхавшую целые столпы огня.

Выдыхать огонь…

Алое марево застелило глаза.

— Пойдем, тебе надо прийти в себя! — Алеон вдруг резко потянул спутницу, пряча за собой. Сильвия бросила взгляд на руки: да, так и есть, когти, длинные, очень острые… что же теперь с ее лицом?! Наскоро расплетя косу когтистой рукой, драконесса уперлась взглядом в камни мостовой.

Через несколько минут беглецы юркнули в подворотню, где и остановились.

— Ну-ка, посмотри на меня. Уже все хорошо. Не переживай, люди и не заметили, — улыбнулся полукровка, и щелкнул её по носу, а потом ласково провел по скуле. Сильвия очень растерялась. Прежде Алеон не позволял себе подобных вольностей. Руку он так и не убрал, продолжив: — На самом деле это очень красиво…

Сильвия молчала. Жест Алеона настораживал, и в то же время от него было тепло.

— У нас есть небольшая прибыль, предлагаю использовать ее по назначению! Давай купим что-нибудь тебе и детям?! А то у Грига и сапог-то нет! А Мари, наверное, очень понравились бы ленты…

— Едва ли нам хватит на сапоги или ленты, — ошарашенная происходящим, заметила Сильвия. Алеон хочет быть милым с Мари и Григом? Что вдруг так?!

Алеон хитро посмотрел на спутницу:

— Я что-нибудь придумаю. Пойдем-ка в тихое место, ты там отдохнешь, а я скоро вернусь, с сапогами! — весело сощурившись, предложил он.

Городок оказался премиленьким, в одном из дворов обнаружился небольшой фонтанчик, где и было решено подождать. После случившегося Сильвия боялась возвращаться на площадь. Хотелось забиться в самый дальний угол дома, а не по базарам разгуливать. Жмущаяся кошка становилась настоящей проблемой, вызывая своим присутствием вполне себе ощутимую панику. Тварюга никак не подчинялась!

— Побудь здесь, отдохни… И смотри, не заигрывай ни с кем! Убью обоих! — строго-шутливо погрозил пальцем полукровка. Сильвия вздрогнула. Алеон лучезарно улыбнулся, подмигнул и ушел.

Оставшись одна, Сильвия умылась водой из фонтана и переплела косу. Её волосы были странными: они то темнели, то светлели, но всегда находилось несколько ярко-алых прядей. Сильвия всеми силами прятала их. Но все равно как-то раз поймала испуганный взгляд Мари. «В юности я попала в руки неудачливому колдуну», — отшутилась тогда Сильвия, но строго-настрого запретила себе плестись на людях.

Рядом с фонтанчиком было тихо и безлюдно. Сильвия накинула платок на волосы. Эх, вот бы ей плащ с капюшоном! Но в мире младших это предмет роскоши — столько материи!

Алеон вернулся и правда очень быстро. В одной руке он нес клетку с курами, сапоги и яркие ленты, а в другой тащил тяжелый мешок с провизией.

— Ты готова?

— Да.

— Пойдем, там сейчас будут целое представление с огнем показывать!

— Ты шутишь? — отшатнулась Сильвия.

— Ничуть, ты уже знаешь, что может быть. Будешь лучше за собой следить. Ты ведь справишься, верно?

— Я… Я…

— Я в тебя верю, — очень твердо заявил Алеон. — Идем!

Огонь… Как же он ее манил! Дабы не потакать своей натуре, Сильвия по возможности не разводила огонь сама даже в печи. А тут Алеон тащит её смотреть представление. Как такое понимать?!

Представление виделось волшебным. Летающие огненные шары на тонких, едва заметных цепях, веера, даже мечи. Сильвия смотрела как завороженная, однако, не забывала поглядывать на руки, проверяла, нет ли марева? В самом конце, когда отбили барабаны, Алеон кинул в мешке актеров несколько монет. Поймав взгляд спутницы, он улыбнулся:

— Как не помочь бродячим артистам, когда сам полгода с ними кочевал?! — усмехнулся полукровка, вгоняя Сильвию в краску. А потом легко продолжил. — Не бойся, деньги будут еще. Или ты думаешь, я дам своей семье умереть от голода?

— Нет, — неуверенно ответила Сильвия. Никто не хочет голодать, но ведь голодают!

Ослик ждал на том месте, где его оставили. Сильвия даже не удивилась: попробуй кто просто подойти к скотинке, она подняла такой вой и шум, что незадачливый вор сам бы ретировался. И чего там было больше — чар или благодарности ослика, — судить не приходилось.

В свободную телегу смогли сесть оба. Куры кудахтали в клетке. Сильвия удивлялась, как Алеон умудрился провернуть дело? Денег с продажи дров было не так уж и много, но они смогли купить все, о чем договаривались. «Всевышний, ну конечно!», — догадалась Сильвия. Мысли и желания людей для Старших видны как на ладони… «А что, если и мои?!», — ужаснулась Сильвия.

— Нам не мешало бы перекусить, — продолжил полукровка. — Зайдем в харчевню, или устроим привал на дороге?

— Лучше на дороге. Дешевле будет и безопасней.

— Неуемная! — хитро улыбнулся Алеон.

За стенами города вечерело, когда они выехали за ворота. Тонкая лента дороги вилась впереди. Наконец завиднелась удобная для привала полянка.

— Хочешь развести огонь? — предложил Алеон, быстро собирая костер.

— Хочу… но…

— Попробуй.

Сильвия всего один раз ударила кремень, как пламя тут же занялось. Алеон добавил каплю своей магии.

— Ты сегодня много колдуешь, — заметила Сильвия.

— Для нас это как дышать, чувствовать материю, пропускать ее сквозь себя, — Алеон откинулся на камень за спиной, устраиваясь у костра. От чего переменчивые тени заплясали по точеному лицу. Сильвия невольно залюбовалась. Вдруг он показался таким похожим на мальчишку из юношеских воспоминаний. Мальчишку, мечтавшего найти Мир Вечных.

— Ты скучаешь по Поднебесному? — спросила Сильвия.

— Старшим там хорошо: легко ворожить — магия везде, нет ни откатов, ни сопротивления. Весь мир с тобой в согласии, — Алеон, не отрываясь, глядел в огонь. — Но моя семья сейчас здесь. Ну, по крайней мере, ее хрупкая часть, — он посмотрел на Сильвию прямо, отчего у собеседницы побежали мурашки по спине. Она отвернулась, обхватив себя руками.

— Но ведь вы с Элладиэлем хотите вернуться, — Сильвия ни разу не говорила об этом со Старшими.

— Я хочу вернуться с тобой в Аэр`Дун, хочу, чтоб наша жизнь пошла, наконец, правильным образом… — он гипнотизировал взглядом. — И в подходящем для этого месте…

— Правильным образом? В подходящем месте?! — фраза, задевшая ещё днем, царапнула слух. — А сейчас все идет неправильным образом?

— По-твоему, что происходит с нами — это правильно? — Алеон раздраженно сощурился.

Сильвия растерялась, но быстро нашлась:

— Не думаю, что драконы должны жить в Поднебесном.

— Это не тебе решать! — огрызнулся Алеон, потом явно смутился самому себе. — Моим детям небезопасно жить здесь…

— Эти дети — мои! И они такие же как и я! Они не из Вечных! — взорвалась Сильвия.

Алеон шире раскрыл глаза и посмотрел прямо в упор:

— Они ровно на столько же эльдары, насколько и драконы, Сил. И им тут не место! Как драконам, так и эльдарам. Но ведь дело не в этом. Причина вовсе не в них!

— А в чем же?! — Сильвия очень пожалела, что затеяла разговор, но остановиться уже не могла.

— В тебе.

— Во мне?! Впрочем, ты прав, я мерзкий дракон и не хочу в Поднебесный! — чеканя каждое слово, произнесла Сильвия. — Ни за что туда не вернусь!

Алеон откинулся назад и устремил взгляд в небо, словно не слыша, что она говорит:

— Сил, отчего вдруг выбор стал таким сложным для тебя? Ты же мне клялась! Перед Всевышним клялась!

От злости Сильвия прикусила губу. Не до того ей теперь! Не до того! Она буквально сходит с ума, тело ей больше не принадлежит! Вся её жизнь перевернулась, даже не с ног на голову. Она просто вывернулась буквой зю! А он о своих разочарованиях и чаяниях плачется?!

— Или я все верно понял? И вчера ты этот выбор сделала? — Сильвия обмерла, Алеон, напротив, вдруг подскочил. Резким движением он повалил Сильвию на траву, удерживая за плечи.

— Ты моя, Сил! Моя! Я никому тебя не отдам! Слышишь?! — глазах полукровки метался целый каскад молний. Стало очень страшно. Вспомнилось случившееся на поле в Поднебесном.

— Это была не я, — прошептала Сильвия, умоляя небеса, чтобы история не повторилась.

— Ну так может и сейчас со мной будешь не ты?! — рыкнул Алеон, уже навиливаясь и очень жестко хватая за грудь. Сильвия охнула. За день грудь от молока окаменела. Прикосновение было не просто болезненным, оно вполне сравнилось бы с ударом. Алеон сам отдернул руку, но в глазах по-прежнему метались молнии.

— Твоей драконице достаточно увидеть огонек, верно? И она теряет контроль? Так? Или ты все-таки врешь?! — Алеон зашвырнул целый шар из молний в костер, отчего пламя подлетело до небес. Однако эффекта Алеон достиг ровно противоположного. Душевная кошка испытала самую настоящую паническую атаку, драконица вовсе не собиралась с Алеоном мериться силами. Она устроила дикую истерику в сознании Сильвии, обрушив на неё, как шкаф со стеклянной посудой, звериную панику, а потом, расцарапав в дрызг, выскочила вон, как в форточку, чтобы забраться в самый дальний и темный угол души.

В ответ на все происходящее, Сильвия сжалась клубком на земле и крепко зажмурилась…

— Сил! — тряс за плечи Сильвию смертельно бледный Алеон. — Сил, слышишь меня?

Сильвии показалось, что она слышит сквозь толщу воды. Алеон отчаянно тряс, бил по щекам. Она нахмурилась, пытаясь сосредоточиться и ответить.

— Прости, пожалуйста, прости! Я… — Сильвия тяжело задышала, уже реагируя на активные растирания щек. Кажется, на какое-то время обе части её разделенной души потеряли контроль над телом. И это здорово напугало полукровку. Алеон подался вперед и крепко обнял. Сильвия чувствовала, как его трясет.

— Пойдем домой, дети заждались, — нашла наконец силы выдохнуть Сильвия, останавливая так истерику спутника.

Алеон послушно затушил огонь. До дома они добирались в полном молчании. По возвращению Элладиэль взглянул на Алеона так, что даже Сильвии стало не по себе.

За время их отсутствия Селена с Энедемионом превратили жизнь домочадцев в кошмар, и никакие уговоры не спасли. От козьего молока дети решительно отказывались и дурное настроение достаточно скоро превратилось в голодный скандал. Не помогал даже припасенный Мари сахар. Сильвия испытала целую лавину жгучего стыда, забирая орущих, обиженных и очень несчастных детей на кормление. Зато сытые и довольные малыши уснули на всю ночь.

Чего нельзя было сказать о самой Сильвии, беспокойная дрема скоро переросла в настоящий кошмар.

Снился город, снилось представление, только факиром была уже Сильвия. Она выдохнула целый столб огня. Да так, что загорелись здания вокруг, с треском и гулом пламя поднималось все выше, пока не начало лизать небо. Несчастные зрители бросились в рассыпную. И Сильвия поскакала вслед. Гигантскими прыжками она настигала свои жертвы, чтобы с хрустом сожрать. Вкус крови, маняще-сладкий, невероятно приятный дурманил. И тут перед чудищем оказался ребенок, от ужаса он не мог плакать…

Сильвия проснулась в холодном поту. Занимался рассвет. Обоих старших дома не было. Они ушли еще вчера вечером и так и не вернулись. А Сильвия все чаще оставалась на ночь одна сразу с четырьмя детьми…

Сильвия выглянула в окно. Там было белым-бело от снега. Видимо, он выпал ночью. Глядя на белый саван, вновь укутавший землю, она думала обо всем произошедшим с ней за последний год. Её жизнь и правда выгнулась буквой зю. И Сильвия действительно не знала, что теперь делать. Но в одном была уверена точно. Любое действие имеет последствия. И если она и в самом деле не хочет сойти с ума и довести до опасного края близких, необходимо собраться и научиться договариваться. Разумеется, она не вернется в Поднебесный, но пока Селена и Эндемион такие маленькие и беззащитные, ей придется оговорить правила жизни с теми, кто находится рядом. Принимать новые правила или нет — их выбор. Но ни о каких отношениях, или возвращению к прежнему речи быть не должно.

Чтобы ни случилось в прошлом, оно должно остаться в прошлом.

Первым вернулся Алеон. Он ничего не говорил, просто взял Селену и с ней на руках отправился мастерить всем завтрак.

Услышав шум, встала Мари. Она хотела перехватить малышку, или помочь с завтраком, но Алеон отправил девочку разбирать мешок с рынка. Вскоре Сильвия услышала удивленно-радостный возглас. И какими бы тяжёлыми не были её мысли в тот момент, не сдержала улыбку. Мари тем временем подлетела к Сильвии.

— Сильвия, смотрите! — девочка протягивала нитку бус. Ярко-ярко алых. — Там, там еще есть!

Глаза девчонки светились радостью:

— Помните, я как-то говорила, что у мамы были бусы. Так эти точь-в-точь!

— Носи с удовольствием, — улыбнулась Сильвия.

— А разве ж они не вам? — очень смутилась девочка.

— Они тебе, — в дверях показался Алеон, — а вторые — Селене, ты темноглазая, и красные будут хорошо, а Селене — синии.

— А Сильвии?

— Сильвия не любит бусы, — улыбнулся Алеон. — Она их никогда не носила.

— Так вы купили их мне? — совсем растерялась девочка.

— Там еще ленты в телеге остались, — вместо ответа Алеон кивнул на дверь. Мари побежала искать.

Сильвия и Алеон остались вдвоем. Сильвия отвлеклась от окна и хотела сказать все, что придумала за ночь. Но Алеон жестом остановил:

— Не говори ничего. Не надо. Умоляю…

Сильвия закусила губу. Отчего-то стало невыносимо больно.

В комнату влетела разгоряченная Мари в одной руке были ленты, а в другой сапоги. Глаза девочки сияли от восторга.

— Буди брата, по грибы, конечно, уже не пойдем, но за клюквой сходим.

Сильвия стояла растерянная. Он берет Грига с собой?!

Домочадцы наскоро поели. Григ подхватил корзинку, сплетенную еще летом с Владыкой, вторую протянул Алеону. Они звали с собой и Мари, но девочка так увлеклась лентами, бусами и другими женскими мелочами, коих оказалось в мешке целая россыпь, что никакая клюква её бы не соблазнила. Селена и Эндемион тоже пришли в восторг от цветастых подарков. Одна Сильвия стояла раздавленная. Алеон был прав. Её все эти женские мелочи были ни к чему. Ни бус, ни лент она отродясь не носила.

Алеон и Григ ушли. Мари тут же переплелась, да так умело лентами воспользовалась, что Сильвия поняла: Мари вовсе не из крестьянок, быть может, потому и шить не умела. Мари начала упрашивать Сильвию расплести косы. Растерянная женщина едва не поддалась на уговоры, но потом вдруг вспомнила об алых прядях.

— Мари, — начала Сильвия, понимая, что переходит грань добра и зла. — Можно… Можно я ненадолго уйду?

— Вы ведь Его найдете? — в голосе девочки читалась неподдельная надежда и нотка облегчения. — К вам-то он выйдет?

Сильвия вздрогнула, хорошо понимая, о ком говорит девочка.

— Надеюсь, — вымученно улыбнулась она своей чуткой помощнице.

— Вы помиритесь? — взмолилась девочка. Сильвия совсем растерялась. — Ну, ну пожаалуйста!

— Мы и не ссорились!

— Ну, пожааалуйста! — взмолилась девочка.

— Я… постараюсь.

Снег таял близ домов, но уверенно лежал в лесу. Сильвия шла вперед, всей душой надеясь, что найдет того, кого ищет. Если он, конечно, готов найтись.

Она думала о том, как быстро утренняя решимость стала неуместной. Вспоминала взгляд Мари, полный тревоги и надежды. Стало ужасно неловко перед девочкой. Мари была по-особенному привязана к Владыке. Девочка с самого начала поняла, кому обязана жизнью, как своей, так и брата. Мари не выражала своих чувств явно, но Сильвия видела, девчонка по-детски влюблена в спасителя. И ждет его каждый день.

И снова Сильвия едва не споткнулась. А она… Разве она не обязана за свое спасение?! И не только своё. Разве нет?

Сильвия поежилась. Сумрачный лес вызвал загнанные в самый угол памяти образы. Тогда ведь тоже снег только-только ложился. Там, на болоте. Болото в последние дни возникало в памяти все чаще. Сильвия от воспоминаний отмахивалась, но потом заметила, что стоило помянуть болото, как Энед и особенно Села начинали капризничать.

А сегодня гнать от себя мысли о болоте было особенно сложно. Сон и болото. Чудовищный монстр из сна и ужас с болот. «Ты наша», — померещилось Сильвии из темных кустов. Она встала, как вкопанная. «Наша…», — повторила память.

— Умоляю, — тихонько произнесла Сильвия, не зная точно, к кому обращается… К Творцу? Поганому дракону не о чем просить Творца. К демонам? Разве ж они пощадят?! Собираясь с духом снова пошла вперед, всеми силами пытаясь найти свою внутреннюю «кошку». Уж кто-кто, а она бы точно смогла найти Светлейшего. Но после вчерашнего та забилась так далеко, что и не докричишься. Сильвии бы радоваться, однако таланты змеедевы сейчас были бы очень даже кстати.

Вдруг стало резко теплей. Сильвия огляделась. Она без труда узнала место. Румянец залил щеки, но отступать ведь некуда. Сильвия сделала шаг вперед, минуя злополучную ель.

Не надо было становиться драконом, чтоб ощутить медово-пряный, солнечный аромат лета. Сильвия изумленно огляделась. Вся поляна цвела. Вокруг была настоящая весна. Самая взаправдышняя. Но как?!

С громким довольным жужжанием мимо пролетела пчела, она села на цветок клевера, а с соседнего вспорхнула бабочка, а за ней еще и еще. Всю поляну густым ковром покрывала свежая сочная зелень и даже птицы пели, оглушая изумленную гостью.

Подчиняясь желанию, Сильвия глубоко вдохнула полный весны воздух. Голова резко закружилась, да так, что девушка невольно осела. И вдруг заметила движение. Элладиэль лежал на другом краю поляны, и теперь приподнялся на локтях, отчего водопады золотых волос потянулись по траве. Он был явно изумлен, выходит, гостей никак не ждал!

Завидев гостью, Элладиэль тут же принялся туго сплетать косу обратно, и сияющая весна начала увядать. Растения поникли, бабочки на лету падали в мгновенно остывшем воздухе.

— Не надо! Пожалуйста! — взмолилась Сильвия, вытягивая руку вперед и делая шаг на все еще зеленую траву поляны. Элладиэль изумленно смотрел на это. Казалось, он видел доселе невиданное чудо, но его руки становились. Сильвия вошла на поляну и, чуть присев, нежно провела рукой по мягкой зеленой траве. Глаза Светлейшего раскрылись еще шире, затем он прищурился, явно задумав что-то, опустил руки и тряхнул головой, позволяя недавно собранным прядям рассыпаться по плечам, спине и траве. Весна с новой силой залила волной все пространство.

У Сильвии закружилась голова, чтобы не упасть, она приземлилась на траву, делая глубокий вдох. Сладкая до терпкости магия заливала с головой. Сильвии показалось, что она резко и очень сильно захмелела. Элладиэль едва заметно улыбнулся и снова взялся плести косу. И снова Сильвия его остановила. Пряди распались по земле бело-золотым потоком. Сильвия пьяно смотрела на зачарованную поляну и волшебника, её зачаровавшего. Казалось, одна из сказок ожила, из тех, давно забытых сказок, рассказанных маленьким Мари и Григу, из спетых Селене и Энеду. Из сказок её детства. Вот он, волшебный король волшебного царства!

Элладиэль наблюдал, едва заметно улыбаясь. Он так и остался лежать, опираясь только на руки, потом снова закрыл глаза и полностью откинулся назад, уже не пробуя снова заплестись.

Тем временем мимо захмелевшей Сильвии с шумом пролетел шмель. Чудилось, что она слышит его довольно сопение! Сопение шмеля! Сильвия невольно рассмеялась самой мысли. Но тут голову что-то упало, заставив гостью чуть слышно ойкнуть.

Венок. Только вот сплели его… муравьи. И как искусно! А донесли бабочки.

— Спасибо, — тихо произнесла Сильвия, со смущением и восхищением разглядывая тонкое и тугое плетение. — Это ваша магия, Владыка?

— Нет, — Элладиэль мягко заулыбался. — Я не ворожу сейчас, если вы об этом. Это моя природа.

Сильвия вспомнились сказки. И верно…у самых первых, самых могучих эльфов была сама Сила жизни. Сильвия, ошеломленная догадкой, посмотрела исподлобья на лежащего эльдара. Кто он? Неужели?!

Еще некоторое время они просидели в тишине, каждый был погружен в мысли. Сильвия грелась в весне и природной Силе Светлейшего. Тепло, уютно, спокойно и безопасно. Ей думалось, что она могла бы сидеть так часами. Но, все же… разве Владыка умеет останавливаться время? На поляне, залитой полуденным светом, время казалось застывшим.

Наконец Владыка прервал затянувшееся молчание:

— Юная драконочка соскучилась по мне? — нежно и грустно спросил он.

— Нет, — Сильвия тряхнула головой, густо заливаясь краской стыда.

— Прости, это было грубо, — смущенно произнес Владыка.

А Сильвия вдруг оробела, сказать все то, о чем хотела с утра казалось настолько неуместным… Диким. И она выпалила первое, что пришло в голову:

— Я хотела… хотела спросить Вас.

— Спросить? О чем же?

— Если честно, о многом, — Сильвия попробовала собрать разбегающиеся мысли. Но ничего не получалось.

— Спрашивайте, моя Госпожа, — удивительно ласково произнес Элладиэль. Сильвия смутилась еще больше от той тихой нежности, струившейся сквозь слова. И от его обращения. Очень растерялась. С утра она представляла себе этот разговор совсем не так…

— Владыка, наверное, прежде всего я хотела поблагодарил Вас за спасение на Болоте… Да и не только за него, — перебила сама себя Сильвия, как будто боялась сказать что-то другое. — за Авдотью… И вообще… за все, что было, — она смялась окончательно.

— Тебе не за что благодарить меня, — фыркнул Владыка. — По моей вине и глупости Вы все чуть не погибли. Я позволил обидеть вас, слишком вжился в роль полоумной старухи.

— Но ведь это Вы смогли вытянуть меня от… оттуда, — взглотнув, возразила Сильвия, шрам на руке неприятно заныл. Она невольно его потерла.

— Болит? — нахмурившись, спросил Элладиэль. Сильвия мотнул головой, очредной раз отрицая очевидное. Элладиэль продолжил. — Откуда ты знаешь, что из воды тебя вытаскивал именно я? — цепко и остро глядя на собеседницу, выпытывал Светлейший.

Лукавить не было смысла.

— Мне часто снятся сны… и я вижу, словно бы со стороны, — тихо ответила Сильвия.

— И давно тебе стали сниться такие сны?

— Мне всегда снились странные сны. Но раньше это были лишь обрывки. Теперь же я вижу все. И точно знаю, что из воды меня спасли именно Вы. Так же как знаю, что никому другому это было бы не под силу.

— Что еще с тобой происходит? — настаивал на откровенности Светлейший.

— Ну… Да, нет, ничего такого. Только сны и…

— И?

— Мне кажется, я слышу, глупость, конечно, камни, деревья, траву и остальных тварей безмолвных.

— Ты слышишь их мысли?

— Нет. Наверное, нет. Ощущения, чувства что-то вроде того. Иногда я могу почувствовал страх кошки, или мыши, или услышать бурчание камня… они, оказывается, ужасные ворчливые! Прям как Авдотья! — как-то очень по-детски затараторила Сильвия.

Элладиэль улыбнулся задорно и на миг поменял образ. Но в глазах Сильвии мелькнул страх. Она вскочила как ужаленная. Слишком страшно было то… иное.

— Тихо-тихо, это я! Прости, — легкий и теплый ветерок мягко растрепал белую косу с алым прядями. — Не бойся! Обещаю, я больше никогда не дам тебя в обиду!

— Знаю, — неожиданно для самой себя подтвердила мысль Сильвия. — Но ведь я одна из них! Я тоже чудовище!

— Ну…очень красивое чудовище! — Элладиэль с нежностью посмотрел на залившуюся краской собеседницу. — И что же общего у моей драконочки с болотной нечестью?

— Мы хищники, — горько заметила Сильвия, — страшные, опасные и кровожадных.

— Драконы, как и эльдары, или люди, были созданы Всевышним, по его замыслу. Болотная нечисть — это демоны, твари, некогда отвернувшиеся от Света. Они выбрали смерть и отчаяние. Они падшие, отвратительные трупоеды, питающиеся страхом, болью и смертью. Что может быть общего у тебя с ними?

— Но ведь и драконы были прокляты! Они тоже пали!

— Да. Были. Но разве ты тогда была с ними?

— Во мне проклятая кровь, я такая же! — Сильвия снова вспомнила ночной кошмар. — Почему, почему Вы не убили меня? Почему пощадили?

— Разве ты убила кого-то или съела? — одновременно и весело, и серьезно спросил Элладиэль.

— Почти, — Сильвия посмотрела на свои руки, словно ожидая увидеть там когти, на левой уродливо красовался шрам.

— Плохо же ты думаешь обо мне! Кроме того, помимо тебя пришлось бы убивать еще и мальчонку-полукровку. Он бы защищал тебя до последнего, поверь! — немного вымученно, но все же весело подмигнул Элладиэль. Сильвия заметила неожиданно нежно-покровительственные нотки в голосе Владыки при упоминании Алеона. И тут Светлейший стал очень серьёзным:

— Если не будешь убегать, то ни к тебе, ни к нашим детям никто даже близко подойти не сможет. Даю Слово! — пространство дрогнуло от Слова Владыки: деревья и трава перестали шептаться и напевать. Все замерло, внимая и повторяя эхом Слово Владыки. «Так вот как выглядит Клятва!?», — изумилась Сильвия материальности Слова, увы, Слово очень больно поранило и её саму.

— Больно? — Сильвия не заметила, как Элладиэль оказался рядом. Повеяло солнцем, душистыми травами и теплом. Светлейший очень осторожно коснулся руки Сильвии. От прикосновения побежала искра.

— Иногда, — шрам ныл почти постоянно, что было странно. Может, все дело в ее воображении?

Элладиэль ласково провел по неровным краям, оставленным хищными зубами. Боль стихала:

— Сильвия, это не твоя боль. Ты драконица, сильная, живая, ты создание Всевышнего, его Творение с бессмертной душой! Тебе нечего бояться! — в голосе Светлейшего слышалась колыбельная для страхов, и они послушно засыпали. — Им никогда тебя не одолеть! Знаешь, когда я доставал тебя из воды, я так боялся за твою жизнь. Боялся опоздать. А ты! Ты боялась только за душу, ты так отчаянно билась за нее! Была готова расстаться с жизнью, но не с душой! Разве же ты им по зубам?!

Элладиэль нежно коснулся шрама губами. От неожиданной ласки Сильвию пробила искра, тело мгновенно откликнулось, но Элладиэль был уже на другом конце поляны. И это сильно задело, он… избегает её?

— Госпожа, как давно вам снятся сны о Болоте? — Владыка снова стал холодным и безмятежно спокойным.

Сильвия не помнила точно, и в ответ просто покачала головой, отчего-то ужасно расстраиваясь, что он такой… чужой.

— Темнеет.

Сильвия растерянно оглядела, на поляне был разгар дня, а из дома она уходила утром!

— Похоже, твоя драконица совсем еще не умеет управляться со временем, — посмеялся Элладиэль, видя как смутилась собеседница. Выходит, её чудище что-то этакое со временем вытворяло, а она и не почувствовала?!

— Нам пора, — Элладиэль перехватил волосы и быстро заплел тугую, как корабельный канат, косу, доходящую ему едва не по щиколотки. Весна угасла вместе с плетением косы, уснула тихо и легко. Вечерний сумрак и зимний холод заставили Сильвию зябко сжаться. Элладиэль скинул с плечей плащ и бережно укутал им спутницу, взял за руку и повел в сторону дома. Мрак леса продолжал пугать, мерещились тени, она старалась не отрывать взгляда от высокого спутника, такого сильного и бесстрашно. Что ему все желтоглазые волки мира?!

Она ощущала тепло ладони Владыки и его плащ. Бессонные ли ночи, или что-то другое, но она разомлела и начала спотыкается. Элладиэль обернулся, Сильвии показалось его лицо светиться в темноте, едва уловимо и тепло. Он покачал головой. Осторожно подошел ближе и подхватил на руки.

— Госпожа, Вы позволите? Не то уснете прямо на ходу!

Сильвия мотнула головой в знак согласия. Сон, и правда, морил не на шутку.

— А прежде рядом с тобой и искры сотворить было нельзя, — как-то по-новому заметил Элладиэль, на миг приобнимая и тут же резко отстраняясь.

Светлейший отпустил свою ношу на землю. Сильвия едва доходила ему до груди, несколько мгновений оба просто стояли рядом. Но тут Владыка сделал шаг назад.

— Так зачем вы искали меня, Госпожа? — тихо спросил он.

— Я… я не знаю, — честно созналась Сильвия. Все, что было до, казалось неважным.

— Передайте Мари и Григу, чтобы не переживали. Я вернусь, просто немного позже, — попросил Владыка, а Сильвия чувствовала, что от его слов ей скорее больно, чем спокойно.

Владыка снова исчез в лесу, а Сильвия зябко повела плечами. Вдруг поняла, золотое тепло начало таять, толкая так её обратно в дом. Повинуясь неизбежному, она вошла.

Мари готовила похлебку, аромат разносится просто волшебный. Чудо, а не помощница! Григ играл с расшалившимися детьми. Алеон еще не вернулся. Сильвия боясь выдать румянец смущение, она быстро и незаметно сняла плащ Владыки, положив его в колыбель детей, на привычное место. И тут осеклась, плащ растаял, а в колыбели лежал настоящий.

Дети ее заметили и, радостно заревев, бросились к маме, Селена уже делала первые шаги. А Эндемион предпочитал ходить "медвежонком". Сильвия с нежностью обняла обоих, покрывая лица поцелуями.

От Грига Сильвия узнала, что Алеон ушел к барону. Сильвия попыталась посчитать, по всему выходило, Элладиэль у барона почти не бывает, зато Алеон проводит в доме барона целые сутки. Почему так?

Спать легли, так и не дождавшись обоих старших.