Путь Императора

Глава 7

Хист. Без Яхи

– В рейд! – хрипел бешено император. – Всем! Немедля!

Эпсар Джайгет умело держал его на выходе из шатра.

– Император, ночной бой опасен случайными потерями! – сердито напомнил пограничник.

– В рейд!

– В рейд! – плюнув, согласился Джайгет. – Успокойся!

– Всем!

– Только конникам на степных скакунах! – рявкнул Джайгет приказ.

– Зарублю!

– Снайперам и арбалетчикам взять тройной боезапас!

– Напролом!

– Ворта, свяжем его? У меня уже слов нет!

– Император, можно же обойти через горы! – укоризненно сказал спецназовец. – Степные кони привычны к склонам, они пройдут! Ну уйми ты свою злобу и начинай думать! Может, ты и прав, и ночной бой для нас – самое то? Но не в лоб же на когорты морской пехоты?

Хист скрипнул зубами, вырвался, выскочил из шатра и взлетел в седло.

Конный отряд с грохотом сорвался в безумную скачку…

– Командир, – осторожно сказал первый десятник через час. – Вот выйдем мы в степь – а там вся сила империи! И?..

– Всех убьем! – нервно дернулся Хист.

Десятник замолчал, обдумывая гениальный план кампании, выраженный единственной фразой.

Они уже не скакали. В темноте по камням разве поскачешь? Так что все давно спешились и осторожно шли, ведя лошадей в поводу.

– Командир, а командир? – снова начал десятник. – Я понимаю, убьем… А как? Нас один отряд, а их – вся империя! Командир, ну ты хотя бы не беги так быстро! Или укажи, куда отряду выходить да что делать! Погибнешь же без толку, и мы с тобой, не бросим же мы тебя в смерти!

Хист в темноте шагнул в ледяной ручей и немного пришел в себя.

– У Джайгета спросите! – буркнул он. – Он у нас полководец.

– Так он и спрашивает! Вон он, сзади за лошадьми прячется, а братья через сестру нашу смерть, значит, головой рискуй и императора попусту беспокой…

– Джайгет? – неуверенно спросил Хист.

– Всех убьем! – браво сказал пограничник, оказавшись рядом. – Приказывай, куда идти! А то я в темноте и без карты как-то не очень…

– Может, Ворта…

Тоже не знает! – уверил Джайгет.

Хист поскользнулся в ручье и совсем пришел в себя.

– Так, – пробормотал он. – Так. Спокойно. Ничего непоправимого… вы почему меня не остановили?

– Зачем? – пожал плечами пограничник. – Император приказал. Мы делаем.

– Джайгет…

– Это неплохой ход, император, – серьезно сказал пограничник. – Прямому удару когорт нам все равно противопоставить нечего. Морская пехота – это сила… но в привычных для себя условиях. А так мы зайдем сзади и кэ-эк поддадим в… в общем, они могут растеряться! А ночью риск случайных потерь втрое. И вдруг это будет в нашу пользу втрое? Ну и… пока они очухаются, нас поймают да окружат – двое суток и пройдет. Может, даже больше?

– А потом?

– А потом убьют! Прямому удару когорт противопоставить-то нечего!

– Ну и… нормальный план, – заключил Хист. – Вперед.

– Хе! – поразился в темноте какой-то гном. – А вы нам нравитесь! Знаете, у нас таких зовут безбашенными!

– В смысле, безголовыми?

– Это тоже, но чуть потом!

– А вы почему помощь оказываете? – полюбопытствовал Хист. – Есть практический интерес – или идейные?

– Ближе к идейным! Жуть как подраться любим! Мы, чтоб ты знал, из «Тигров Южного ущелья»! Сам Бородатый Верблюд нам предводитель!

– Кстати о предводителях! – вспомнил Хист. – Где Ворта? Мы в степь выходим. А он же где-то здесь прятался – пусть объясняет, чего припомнит!

– Император, ты приказал мне распоряжаться? – спросил Джайгет. – Приказал. Ну вот я и распорядился. Я Ворту и всех его душегубов обратно отправил, деревню Гончаров охранять. Там же Яха!

– И тебе она глянулась, да? В столицу Яху на руках внесете, не меня! Нет, не на руках – на императорском ложе! Аийя-каргана…

Джайгет укоризненно промолчал, и Хист устыдился.

В молчании они вышли в степь, запрыгнули в седла… и вперлись прямо в бочину какой-то непонятной части: были там и морские пехотинцы, и легендарные небесные воины, судя по форме. И все они много и бестолково бегали. Как будто не видели ничего! Они, правда, и не видели, потому что до боя сидели у костров с какими-то баклагами в руках. А баклага – не лучшее оружие по поражающим возможностям, с арбалетами Ласточек не сравнить.

Это был их день! В смысле, ночь, конечно. Они прошли через лагерь противника дважды! Они в азарте нашли еще один лагерь – и разгромили его тоже! И случайные потери оказались даже больше, чем втрое – и все в их пользу! В отряде Хиста если кого и выбивали, так это лошадей – на них не было брони. А заводных не взяли. Пересадили Ласточек за спины пограничникам и разгромили еще один лагерь! На этот раз получилось совсем здорово, почти что без криков и беготни! Просто вырезали всех, кто попался. Оно всегда почему-то так: чем проще, тем лучше. Потом окружили штабной шатер…

Хист оглянулся. За спиной ощетинились арбалетами полицейские. Он удовлетворенно кивнул и резко отдернул полог. И желание заходить внутрь и убивать всех – пропало. И братья через сестру ихнюю смерть что-то не рванули вязать боевую звезду эльфов.

– А чего это он встал? – недоуменно спросил один из эльфов. – Он же вроде зайти хотел?

– Когда полог дергают – всегда заходят! – припомнил второй.

– Но это же наш эпсар! – возразил третий. – Наш, бывает, и не заходит, в дверях торчит!

– Стеснительный, наверно?

– Стеснительный, да. Или забыл, зачем шел… тогда забывчивый! Эй, ты, эпсар! Ты зачем пришел-то?

И пять пар синих глаз уставились на него вопросительно.

– Всех убивать, – вздохнул Хист и шагнул внутрь.

Один из эльфов подскочил к выходу и глянул.

– Всех убил! – растерянно доложил он.

– Слушай, наш эпсар! – раздраженно сказал эльфийский принц. – Мы тебя на яйлу пропустили? Однозначно да! Когортами подперли, чтоб не свернул? Вроде да! Пинка еще планировали дать, чтоб быстрее бежал, да не догнали! Ты… ты на яйлу должен сейчас идти! Как ты вообще здесь оказался?!

– Как вы здесь оказались?! – рявкнул опомнившийся Хист.

Сийн-о смутились.

– Ну… – промямлил один из эльфов. – Ты же по тылам шастаешь? Вот и мы – шастаем.

– Руководим тут! – пожал плечами другой. – Имперским какая разница? Для них эльфы все на одно лицо!

– Между прочим, чтоб тебя не догнали, заботимся! – обличил третий.

– А ты убил всех! И где мы еще таких дураков найдем, чтоб любому мимо проходящему эльфу подчинились?

– У меня степняки двое суток в проход заходить будут! – пробормотал Хист. – У них бараны в узкое не идут…

– Ах, бараны…

– Вот мы и решили зайти с тылу да кэ-эк наподдать! – со вздохом заключил Хист.

Сейчас ему собственная идея уже не казалась удачной.

– Наподдать – зачем? – не понял эльф. – Чтоб морпехи на Первую Ступень быстрей бежали?

– Ну ты душегуб! – ужаснулся другой. – Вам же воевать нельзя! Вы одного вида!

– Он и меня по голове бил! – с обидой припомнил третий.

– Дурным наклонностям потакаешь? – брезгливо осведомился четвертый. – Не потакай!

– Подождите, братья, что-то я не понял… – медленно сказал эльфийский принц. – Что-то я совсем не понял… а степняков кто сейчас защищает? Баранов их? И самое главное – деревню Гончаров? Мы же тебя для чего наняли? Деревню беречь! Так, братья, нам здесь делать нечего! Баран Хист все испортил!

Эльфы мгновенно посерьезнели.

– А такой шатер был удобный! – обиженно бросил один эльф, торопливо собираясь.

– Девок здесь почти что нашли! – выкрикнул другой уже снаружи шатра.

И эльфы дружно куда-то подорвались.

– А мы? – растерянно крикнул вслед Хист.

– А вы всех убивать шли? Вот и идите! Душегубы…

И тут взошло солнце. В алых лучах светила стало видно, как несется на них по рокаде с запада неправдоподобно ровная стена конников. Конногвардейцы главного визиря вступили в игру!

– Опоздали уйти! – прохрипел гном. – Что ж вы такие медленные, люди?! Нашел с кем говорить – с эльфами! Они ж болтуны первейшие!

Хист покраснел и опустил голову.

– Уходим? – спросил подскакавший эпсар Джайгет.

– Уйдем? – спросил в ответ Хист.

Пограничник отрицательно покачал головой. Понятно. Половина лошадей несла двойную ношу. И они все были вымотаны ночным боем.

Они все же оторвались от погони. Они даже в спешке раздолбали какой-то подвернувшийся обоз. Они загнали обоз на холм и расположили фургоны по вершине кругом. Холм оказался слишком большим, и фургонов не хватило. Это было плохо.

С вершины холма стало видно, что они не пробились из тылов до бывшей деревни Гончаров совсем немного! И за повстанцами никто, кроме конногвардейцев, пока что не гнался. Видимо, действительно эльфы что-то скомандовали.

Хист нашел первого десятника.

– Ты же у нас лучший наездник среди братьев? – тихо спросил он. – Бери любого коня. Скачи к Гончарам. Скачи так, чтоб никто не догнал! Передай – пусть уходят. Пусть уходят со степняками. Я их защитить не смогу. Может, Асиа… Скачи, брат. Скачи. Позаботьтесь о моей маме. Сберегите Яху. Исправьте, если сможете, что я натворил…

Хист проводил конника усталым взглядом. Потом включился в работу. Конногвардейцы совершили немалую глупость, постеснявшись нападать с ходу. Хотя с ходу они гарантированно бы размазали отряд Хиста по холму! Но коли враги решили не рисковать жизнями да подтянуть силы, следовало использовать момент для подготовки, чтоб этих самых жизней отнять побольше. Так что все принялись с бешеной энергией укреплять позиции, чем только возможно. Торопливо перетряхнули обоз в поисках оружия – любого оружия, но лучше всего бы стрел! Стрел – и воды! Нашли стрелы и вино – тоже неплохо! Хотя последнее коням не очень… Джайгет метался по периметру, спешно сколачивая группы и назначая командиров. Деловитые и серьезные Ласточки, сразу забывшие про свои изнеженность и капризность, делили стрелы и крепили щиты стрелковых позиций. Они сменили парадные коротенькие юбочки на полевую форму пограничников, что ранее казалось совсем невозможным.

Хист же отловил Джайгета и выпросил у него в резерв бойцов. Лучших бойцов. И возглавил их сам. Это был его последний довод императора. Он даже осмелился подойти к Ласточкам, которых раньше просто стеснялся. Как ни странно, у воительниц оказался свой командир – длинная нескладная йоха с серьезным лицом. И с крепкими руками.

– Эпсар Здрава ир-Дарц, при исполнении, – спокойно представилась она. – Можешь располагать мной, мой император.

– В резерв не обязательно командира, – смутился Хист.

– Для быстрой стрельбы нужны лучницы, – рассудительно сказала Здрава. – Я – единственная лучница в отряде. Все остальные пользуются арбалетами и имеют вторых номеров. На хороший лук сил ни у кого не хватает.

И в глубине серых глаз йохи засветилась мягкая ирония.

– Почему я только сейчас узнал тебя? – тихо спросил Хист. – Так поздно?

– Поздно, – согласилась йоха. – Мне кажется, или враги уже пошли?

– Не кажется.

И враги пошли.

Эре – и магия крови

Ночь наступила неожиданно. Она всегда наступала неожиданно, когда слишком много дел. Вот как сейчас, например. Он откинулся спиной на упавшего каменного идола и блаженно вытянул ноги. Еще один день прошел. И все живы. А на войне нет дела главнее, чем выжить. Так бы и дальше идти без проблем – да кто ж позволит?

Он поерзал, устраиваясь удобнее. Но что-то все равно зудело и мешало расслабиться. Вообще-то понятно, что зудело – предчувствие. Его часто убивали, вот в чем дело. И накопился определенный опыт. То ли кусты не так шумнули на склоне. То ли дозор заснул. Вот и зудело. Одно утешение – каменный идол спину прикрыл.

Асиа томно вытянулась у костра. Матери всех кланов тоже досталось забот сверх меры, но она почему-то и приодеться не забыла попрозрачней, и улыбалась мечтательно весь день. И сейчас с чего-то не могла успокоиться и заняться тем, для чего сюда приехали – засадной службой. Тоже зудит? Ну да, зудит. Только в другом месте! Кое-что его опыт позволял различать безошибочно. Влюбилась девочка. Вон как глаза блестят! И не чувствует, что на линии удара лежит! Блин. Зарекался же иметь дело с женщинами…

У соседнего костра тихо переговаривались степняки. Вообще-то конники Туолам должны были сидеть в засаде на вероятном пути прохода диверсионных групп – но кто бы из них чего понимал в мобильной войне? Вот и сидели как умели – то есть у костра в основном. Защитнички.

Он подумал и вынужденно признал, что несправедлив к степным воинам. Есть же пределы человеческой выносливости. Конников Туолам вырвало бурей переселения и бросило в совершенно непривычную деятельность. Вот и умотались бойцы до потери сознания. И по-хорошему их нельзя ставить не то что в дозор… да никуда нельзя ставить! Нельзя, да. Но больше некого. Люди войны держат Первую Ступень. Значит, всё остальное – им забота. Ну и как перекрыть периметр обороны степными конниками, не обученными лесной войне? Где вы, крепи Кыррабалты, в которых любой житель – воин? Пропали во тьме безвестности. И последняя крепь – просто деревня, где даже старшины не помнят, кто они такие.

– Эре, а почему здесь встали, не у Первой Ступени? – рассеянно спросила Асиа. – У Первой Ступени шатры, войско…

– Здесь диверсанты могут пройти, – неохотно ответил он. – Вот поэтому, я же говорил, ты чем слушала? Не остановим – будет вам веселье в шатрах. А ведь не остановим. Как все пути перекрыть? Здесь такие горы – хоть на танке катайся…

– Эре, мне нельзя погибать! – забеспокоилась Асиа. – Я только жить начинаю!

– Тебе с чего бояться? – вяло удивился он. – Подумаешь, убьют. Ты же бессмертная. Может, на Ожерелье Океании возродишься. На дансингах своих!

– Вот этого не знаю, – покачала она головой. – Творец как-то не сообщил, для чего в мире оставил. С-скотина… Чтоб на балах блистать? Раньше так и думала. А вдруг нет? Тебе-то хорошо. Воин справедливости – обязательный элемент мироздания, если законам твоим дурацким верить… А я? А тут и у меня шанс появился для великих свершений! Вот и боюсь.

Женщина сладко потянулась, с удовольствием красуясь перед ним ладным и гибким телом.

– Как думаешь, я смогу понравиться Хисту? – вдруг спросила она.

И уставилась вопросительно. Он не ответил. Что-то близилось.

– Так получилось, я пророчество знаю, – сказала неловко Асиа. – Принцесса пророчества – это не личность, а фигура места, верно? Кто станет Хисту супругой – та и принцесса. Вот я и подумала: а почему нет? Вдруг это и есть мое предназначение – стать королевой мира? Чем я хуже других? А Дребен – такой славный мальчик!

– Ты не дочь трех рас, – напомнил он.

Несчастный Хист. Принцессы пророчества разорвут полицейского на части.

– Ты уверен? – усмехнулась она. – А вот эльфы столько интересного про мое происхождение рассказали – не поверишь! И получается…

– Чтоб примкнуть к господарям, надо нарушить клятву побратимов, вот что получается в первую очередь, – заметил он. – Вас, таких принцесс, много. Будешь соперниц со свету сживать?

– Борьба за власть между своими – обычное дело! – пожала плечами женщина. – Почитай Люмера Царственного, там подробно изложено!

– Люмер Царственный описывал мир, против которого боролся, между прочим, – вздохнул он. – Но с тех пор на Жери утвердились Законы. И в том числе его трудами. Нарушишь клятву побратимов – огребешь сполна за предательство!

– Напридумывал ты законов! – досадливо поморщилась она. – В Безумных мирах про них не знают – и ничего, живут! И я проживу! Шанс возвеличиться упускать нельзя!

– Асиа, к бою, – тихо сказал он.

Женщина осеклась, свистнула степнякам и мягко протянула руку к сабле. Умная девочка, хор-рошая жена будет кому-то, пусть даже Хисту…

Его спас возраст. Ну кто станет тратить стрелу и драгоценное внимание на замухрышку-подростка, которого из-за камня не видно? За спиной свистнуло, забухали тяжелые шаги набегающих воинов, звякнула сталь… он пружиной подскочил, развернулся в воздухе – понеслось! Дротик, дротик, сабля! Блин, что ж их так много?!

Страшен ближний бой. Просто – страшен. Всего несколько мгновений прошло – и вот уже у костра степняков несколько тел, и нет живых…

Он пришел в себя и выбрался из кустов, куда его отбросило ударом сабли. Он, конечно, поставил защиту – а толку? Весу-то нет, вот и улетел. А диверсанты ушли – те, кого не достали его дротики. И ушли они в сторону крепи – где старшина, мастер боя ныне считается мастером-виноделом или мастером-мясником! Что ж… судьба деревни более не в его воле.

Асиа лежала, скрючившись, на траве и зажимала руками на животе жуткую рану. Он опустился рядом и осторожно посмотрел. Ой-йо… и как она не умерла до сих пор от болевого шока?

– Сын бога, да? – прохрипела Асиа. – Скотина ты, Аркан… И Творец твой – скотина… Я только подумала предать – и наказали… Опять не успела возвыситься…

Он невольно кивнул. Да, это могло быть правдой. Он давно отметил, что в его окружении законы Творца исполняются гораздо оперативней. Не бьют по потомкам, как обычно, а сразу нарушителю по мусалам – или саблей в живот, как в данном случае.

Здесь могли бы помочь эльфы. Если конечно, они не наврали про дочь эльфийской расы, чтоб забраться красивой женщине в шаровары. Только где те эльфы?

Он решился и возложил руки на ее живот, как недавно эльф раненой Знобиньке. Он тоже – эльфийской крови! А около деревни, как утверждал некогда Эл Швадесенс, находится Место Силы! И пусть он не получил ни разу серьезного образования, но достаточно пожил в технических мирах и принципы управления энергонапряженными структурами знал. Это если у эльфов – энергонапряженные структуры. Они-то считают – магия… Э, все равно хуже не будет!

Надо было сформулировать четкий приказ исполняющей системе. Надо – а как? Медицинское образование где взять? Прав был Эл! Отрезать он еще может, а перевязать – уже нет!

И тогда с отчаяния он применил то, что знал и умел действительно хорошо. Древние техники йогинов Тибета, того, что даже и не на Земле. Перенос сознания в иное тело, вот что это было. Упражнение предназначалось для наработки концентрации вообще-то. Но на высших ступенях – еще и для сочувствия всему живому. То, что надо. Он был йогином самой высокой ступени, выше некуда. Переместить точку сборки сознания в измученное тело женщины, прочувствовать, разделить страдания… и убрать хотя бы эту адскую боль, ит-тырккнорк-кнурсе!

Очнулся он оттого, что кто-то вытирал ему влажной тряпкой лоб. Асиа. Вокруг бродили, переговаривались резкими голосами степняки. Понятно: сработали гонцы, и подошла помощь. Вон и Ясная Луна мелькает.

Уже был день. И в низу живота поселилась резкая, дергающая боль.

– Живой! – слабо прошептала Асиа и улыбнулась. – Гад. Вот что хочу спросить: а ты кто? Ведь не только Аркан! Как ты смог меня вылечить? Э?

– Это и есть женское любопытство, – пробурчал он и кое-как сел. – Сама чуть жива, я чуть живой – но ответь немедленно.

Низ живота снова ударило режущей болью. Он осторожно закатал рубаху. На животе бугрился болезненно красный уродливый шрам.

– Что за дрянь? – изумился он. – Вот это, называется, посочувствовал! Уй, больно!

Степняки как-то подозрительно отодвинулись от них подальше. Забоялись, что ли? Да ну.

– Не надо отвечать, – пробормотала Асиа и тоже отодвинулась. – Я поняла.

Она уставилась на него с боязливым благоговением.

– Это стигматы, Аркан, – прошептала она. – Стигматы. Знаки бога.

Он поморщился. Знаки бога, да? А что так больно?! Но потом заметил среди степняков испуганную Ясную Луну и развеселился.

– Вэй, Ямочки На Щечках! – окликнул он обрадованно. – Ты же дружинка мне? А подумай вот над чем: сможешь ли ты выдержать любовь бога, э?

Ясная Луна неуверенно стрельнула на него глазами и спряталась за спинами. И ему сразу стало легче!

Он осторожно встал и огляделся. Похоже, эльфийская магия приняла его за своего! Мир враз обогатился новыми цветами и линиями. Не магия, технология энергонапряженных структур, поправил он себя занудно. А магии – не существует!

Он осторожно тронул одну из линий.

– Р-руки! – рявкнул недовольный голос, и он отдернулся.

На мгновение мелькнуло озадаченное лицо эльфийского принца, и любопытные рожицы эльфов где-то сбоку и вдали.

– Убийца Аспан-быка наши секреты выведал! – возмутился какой-то эльф. – Скоро и в постели заглянет!

– И такое увидит! – поддержал другой.

– Гляделки ему расфокусировать, чтоб не заглядывал? – предложил третий.

– Надо бы… – задумчиво согласился четвертый. – А получится?

И эльфы озадаченно замолчали.

– Уходи из системы, убийца! – серьезно посоветовал эльфийский принц. – Наши заметят – гасителей пришлют! А гасители – это такие… такие… и даже хуже!

– А вы на что? – возразил он из вредности. – Вы же наши эльфы? Так защищайте!

– А мы и защищаем! – уверил какой-то эльф.

– Морпехов почти что остановили!

– И конногвардейцев остановили бы, если б Хист не влез!

– Как влез? – не понял он. – Куда влез?

– Ну… – неопределенно отозвался принц. – Ты же влез. Вот и он – влез. Откуда я знаю, как? Как-то. Он сейчас около Ирчи с конногвардейцами дерется. Вам, людям, лишь бы подраться!

И принц отключился.

Он открыл глаза и уткнулся взглядом в мать всех кланов.

– Асиа! – сказал он. – Собирай конников Туолам. Хист попался. Его убивают прямо сейчас.

Кола Гончар – жива крепь!

Деревня остановилась на берегу крохотной речушки. Не деревня вообще-то – но как еще назвать круг из повозок, в которых поместилось все имущество и население безвестной деревеньки с окраины империи? Так что – деревня. Остановилась. В самом неподходящем месте. Впереди всех, в проходе на яйлу. Удобств – только те, что предоставляет поход, то есть за кустиком. Из жилья – крытые повозки, тесно, домашних забот мало в связи с отсутствием домов, в результате половина дзуд примеривают синенькое, что в скором будущем разродится настоящей катастрофой! Половина работниц деревни станут враз нетрудоспособными – здорово, да? Так что надо бы двигать отсюда. Пока не поздно. В горах, говорят, и зима бывает. Только вот – куда двигаться?! Кто бы сказал? Яйлы, может, и вовсе не существует. Из чего следует, что требуются проводники.

Кола Гончар в затруднении повздыхал. Кто-то должен был решить прорву проблем, сопровождающих любой исход. И священник где-то в глубине души догадывался, что этот кто-то – он и есть. И решить следовало, по уму, еще вчера вечером, чтоб с утра уже двигаться. Но то по уму, а на самом деле как-то же все решалось до сих пор? Куда-то шли, кто-то охранял колонну, заботился о стаде, распределял продукты, отправлял лекарей… Так что Кола Гончар смалодушничал, понадеялся на поверье степняков, что поутру проблемы решатся сами. Прискачет гонец от Хиста, скажет, что делать… или от матери кланов заявится смазливая девойка, протараторит что-нибудь – и все организуется и закрутится, как надо! Ага, щас. И ведь знал же, что нельзя доверять суеверьям степняков! Ведь что получилось в результате – то есть поутру?

Кола Гончар непроизвольно поежился. Нет, он сохранил здравость мышления и понимал, что и горы пустынны, и деревня их жалкая никого не прельстит. Но! Поутру в деревню вернулась Яха и два телохранителя при ней. И теперь Кола Гончар вовсе не был уверен в безопасности деревни. Вокруг пророчества сцепились такие силы, что их защитный круг из повозок сметут, не заметив даже. И останется от деревни разве что стадо элитных коров за холмом – но и на них уже положили глаз бойцовые быки Ит-Тырков, так и крутятся поблизости. Пока Яха в деревне, пустынность гор следовало ставить под огромное сомнение!

– Было время, считала Хиста идиотом за то, что забрал Яху в военный лагерь! – хмуро сказала за спиной Ялинька. – Столько мужиков, когда постараются, любую девку совратят! Только такой молокосос, как Дребен, мог этого не понимать! А вот теперь считаю, что Яха в деревне – идиотизм еще больший! И для нас – опасный! Лапа да Кучерявенький – разве это защита? Да еще и врут, что тела хранители! Хранят они, как же! Ишь, играются, как с куклой.

Супруги недовольно понаблюдали, как у костра Яха азартно рубится с огромным бойцом в нечто вроде сложных «ладушек». «Кулак» бессовестно поддавался, но все равно выигрывал, так что Яха регулярно оказывалась в его объятиях. Видимо, будущая императрица опять опрометчиво играла на поцелуй.

– А я всегда говорил, что Яха – девачка! – заявил незаметно подошедший мельник. – Вишь, как млеет!

– Но сам-то не против на место Лапы? – ехидно бросила Ялинька. – Собственную дзуду редко в постели находишь, так по сторонам зорко глядишь, э?

– При чем тут моя дзуда?! – тут же задымился мельник, не переносивший насмешек по поводу гулящей жены. – Не только я, с Яхой любой бы не против, но не в этом же дело! Посмотри, Ялинька, чем твои невестки озабочены, э? Еду готовят! С детишками нянькаются! Все при деле! А Яха у костра с мужиком, губы опухли, отсюда видно! О семейных заботах и не думает! А ведь и она твоя невестка!

– Это вряд ли! – отрезала Ялинька. – Разве что Кола добросердечный Дребена усыновит?

– Ты чего пришел-то? – напомнил мельнику Гончар. – Или на Яху полюбоваться, Лапе позавидовать?

– Э, так я же по делу! – спохватился мельник. – Кола! Все интересуются, куда дальше идем! Что скажешь?

– Скажу, что не знаю! – огрызнулся Кола Гончар. – Прискачет гонец, девка какая-нибудь быстроглазая в шароварах – и прокричит чего умного от имени матери кланов, вот тогда…

– Хе! И где обычно мать кланов обреталась, э?

– В моих повозках, указания от Эре слушала, – пробормотал Кола Гончар и в который раз задумался о том, кто же на самом деле его сын.

– Вот потому я к тебе подошел с вопросом, а не к мяснику нашему! Сыну-то отец вроде должен указания по жизни отдавать? А кто у нас отец, э? Или правду врут, что не Кола Гончар?

Ялинька независимо вскинула голову и удалилась.

– Кола, что делать-то будем? – помолчав, уже серьезно спросил мельник. – Яха в лагере – быть беде! Вот что сотворил этот Хист?! Отчего, считай, без охраны императрицу у нас оставил? Не иначе, как в ревности! Затащил девку в мужскую компанию и с чего-то решил, что, кроме него, никто не сможет ее уложить! Дурачок неопытный. Не за просто же так девок при войске считают солдатскими игрушками! А нам что теперь делать, э? Охранять, что ли?!

– Не знаю! – отозвался Гончар сердито. – Я священник! А мастер войны погиб, он же на верхней улице жил, которую снесло! Только и сделал полезного, что псов успел натаскать на охрану – да боевым танцам молодежь обучил.

– Священник – второй по старшинству офицер, – пробормотал мельник неуверенно. – Говорят, в крепях Кыррабалты так было заведено. Так что, можешь, нет ли – а решай. Деревня на тебе, сам понимаешь.

– Собираем военный совет, – подумав, сказал Гончар. – Вместе решим. Прямо сейчас. Все старшины.

– Может, еще мясника призовем? – предложил мельник. – Он говорит, по молодости и в армии послужил. Человек новый, конечно, наших порядков не знает. Вот и ознакомится. И подручные у него – ребятки серьезные.

– Знобиньку позови, – вдруг сказал Гончар. – И, это… скажи своим сыновьям, пусть свору на охрану выставят, справа по ходу. Прямо сейчас. А я свою слева поставлю.

– Вот, значит, как? – обеспокоенно глянул на него старый шпион. – Почуял чего-то? Говорят, раньше священники могли чуять. Ну… сделаю.

А Кола Гончар поискал в сомнении своих сыновей. И в который уже раз подумал, что в лихую годину без Санниэре – никак! Ну какой из Эке, к примеру, боец?

– Немедленно, – сказал Гончар сыну. – Немедленно, слышишь? Возьми кого поздоровше – и в оружейный фургон! Там снарядите все самострелы, как сумеете, да поставьте фургон так, чтоб подход от ближнего холма отсекал! А работникам скажи – пусть свору наших псов в охрану поставят! Прямо сейчас! Все понятно?

– Не, – пробормотал Эке. – То есть понятно, Яха же здесь… я стрелять не умею.

– А у нас никто ничего не умеет! – высказался в сердцах Кола Гончар. – Как будто себя защищать уже и не требуется! Ничего не понимаю! Или нас империя защитит? От нее от первой отбиваться надобно! И на Хиста надежды нет! И от него отбиваться придется, коли назвался императором. Ну и чего стоишь? Позови в напарники мельникова сына! Хайло около стрелков крутился, вдруг чего усвоил?

– Эт вряд ли! Он больше оглоблей…

Кола тоскливо поглядел назад – но никто не скакал от Первой Ступени с ясным приказом, что и как делать. Чей-то неведомый, но явно опытный и цепкий ум, до сих пор управлявший разнородной массой людей, на время выпустил крохотную деревеньку из круга своего внимания. Так что пришлось решать самим, на самом настоящем военном совете.

Старшины, все сплошь мельникова родня, все равно косо поглядывали на бледную Знобиньку. Присутствие девоек на старшинском совете не предусматривалось. Вот разве что еды подать, выпить – но Знобинька на это явно была не способна пока что.

– А что ж Хайло не позвали? – все же не сдержался мастер-строитель. – Вот мясник наш сыновей привел зачем-то.

Присутствие сыновей на старшинском совете тоже не предусматривалось, но мясник был из новых и порядков пока что не знал.

– Дак то родные сыновья! – гоготнул кабатчик, он же мастер-винодел. – А с мельниковой дружинкой кто ж поручится, что Хайло – родной? Скорее наоборот! Вот я в нем и свои черты наблюдаю… и по срокам вроде как подходит.

– Знобинька от меня пришла, – спокойно сказал Кола Гончар. – Ум у девойки таков, что сыновьям моим здесь и делать нечего. Возможно, она и невесткой моей станет.

– А вон то, что у костра с «Кулаком» в поцелуйчики играется, что тогда? – недоуменно спросил кабатчик. – Или у Санниэре дружинок много? Или меняются каждый день? Или…

– Первое! – хихикнул мельник, довольный, что не над ним потешаются. – А то, что у костра – девачка, к семейной жизни непригодная, а пригодная только для вот этого самого! И я про то сразу объявлял! И ей, дуре здоровой, сразу предлагали, только она вместо благодарности в зубы… И зря меня не послушали, в деревню ее вернули, вот и имеем проблемы теперь.

Мельник осекся, вспомнив неприятные подробности возвращения Яхи в деревню.

– Что ж, всей деревней одну Яху не убережем? – примирительно сказал Кола Гончар.

Все же он был настоящим священником и о людях заботился искренне. Да и Яха нравилась, хоть и была бестолковой дурой… вернее, именно потому и нравилась.

– Нам-то о Яхе с чего беспокоиться? – удивился кабатчик. – Она – Хиста девка! Он же и телохранителей к ней приставил, разве нет? Уж как они хранят то тело, дело иное. Ишь как сладко целуются… так бы и я хранил.

Гончар скрипнул зубами и совершенно отчетливо понял, почему в начале исхода Санниэре так часто повторял команду «пришибить». Он с тоской поглядел на деревню, жители которой зевали, потягивались, завтракали, готовились к дойке и не забивали головы проблемами, которые пусть старшинский совет решает. Да что там – они даже на Яху внимания не обращали! Подумаешь, императрица с охранником! Тут портки стирать надо, не до императриц. Как бы хорошо было б сейчас вылезти из повозки, потянуться всласть… да и залезть обратно досыпать, чего из-за Ялиньки недобрал!

– Вы можете хотя бы не все сразу таращиться на губы Яхи?! – прошипел он. – Далось вам, как да с кем она целуется! Как будто дружинки никто не имеет!

– Я могу не таращиться, дада! – слабым голосом сказала Знобинька.

– Скажи хоть ты умное слово, доченька! – расплылся в улыбке мельник. – Уязви нас, старых сластолюбцев, уязви!

– Я одного не понимаю! – сказал до этого сидевший молча мясник. – Почему совет военным назвали, если вы всё о девках?

– Потому что воевать придется! – хмуро сказал Кола Гончар. – Это только считается, что горы безлюдны, но как оно на самом деле? Мало ли что эльфы сболтнули? А ну выпадет нам идти, как крепи Кыррабалты в степь шли – вытесняя кочевников? Ходить под стрелами мы разучились! А в этот раз как бы нас вообще не прибили! Телохранители-то при Яхе не для развлечения, что бы вы о том ни выдумывали! А у нас ни одного воина нет!

– Да что с этой Яхой? – недоуменно пробормотал мясник. – Дура здоровая, и только. По солдатским рукам пошла…

– Вот такая у нас теперь императрица! – хихикнул кабатчик. – Общедоступная!

Кола Гончар недовольно поглядел на болтуна. Мясник был в деревне из новых, и лучше было б, если б он и дальше не знал некоторых внутридеревенских дел. Информация – дороже всего! Но кабатчика, в соответствии с его профессией, потянуло на разговоры.

– Яха – она у нас не только девка солдатская! – гордо поведал болтливый старшина внимающему новичку. – Хист ее взаправду в дружинки берет! Но он же император, так она, получается, императрица, хе-хе…

– А родители Яхи что ж распутство не пресекут? – полюбопытствовал мясник.

– Да сирота она! И болтают, что эльфов дочь!

– Вот как! – странным голосом сказал мясник. – Понятно. Значит, эльфов дочь, да императора зазноба – и с телохранителями…

И встал. И оба его сына встали тоже. И наступила неприятная тишина.

– Что ж вы у себя порядок с принцессами пророчества не наведете? – брюзгливо сказал мясник. – Я же полагал, это Надия! И в ставке так же полагают. А тут, оказывается, еще одна спрятана, которая под пророчество подходит! Дура деревенская, шлюха солдатская… ну, за отсутствием Надии заламываем Яху! Хист очень вовремя увел свое войско! Или надоела Яха? Вроде целуется сладко – чего ему еще надо?

Мясник небрежным движением достал из кармана маленькую коробочку.

– Эльфийская бирюлька! – сообщил он горделиво. – Хлоп – и обездвижены все! Теперь вы у меня и носу не почешете!

Кола Гончар попробовал двинуться – и не смог. Мясник заметил его потуги и пнул по ноге.

– А тебе персональный привет от службы исполнения наказаний, ведомство главного визиря, Злоязыкий! – доверительно сообщил мясник. – Предателей мы в столице судим. И кожу сдираем там же, перед слушателями очень особых факультетов, чтоб остальным неповадно было! Так что приказано доставить и содрать. И Ласточку твою заодно. Готовьтесь! Ты же священник? Вот и моли своего бога о помощи. Ну а пока что займемся принцессой пророчества! Кто у нас тут телохранитель, «Кулак», что ли? Тоже ведь легендарные, а глянешь через прицел – обычные мишени…

Мясник, а вернее, каратель главного визиря, достал из-за пазухи миниатюрный стальной арбалет.

– Гномья игрушка! – похвастался каратель.

Щелкнула тетива – и здоровяк Лапа ткнулся лицом в траву. Вся его подготовка оказалась бесполезной против маленькой стрелки в шею. Яха в недоумении уставилась на бойца… Гончар рванулся изо всех сил – но не то что вырваться, даже крикнуть не получилось. Подручные карателя направились к повозкам. Где-то там спал второй телохранитель… и никто даже не обратил на происходящее внимания, разини деревенские!

– Столько легенд про эти крепи Кыррабалты, а на самом деле, как всегда, ничего впечатляющего! – презрительно пробормотал каратель и саданул ногой мельника. – И тебе привет, коллега! К новому императору перекинулся, толстяк? На главного визиря пасть раскрыл, да? Зубы вышибу!

У костра подручный карателя мимоходом сбил с ног Яху…

– Я вашу крепь один в кулаке сожму – и удавлю! – пообещал каратель. – Ну что, воины справедливости? Не помогает вам ваш бог, э? Не слышу ответа!

Стало немножко легче дышать. Видимо, каратель нуждался в ответах – или просто хотел насладиться криками боли.

– Ты же священник, верно? – наклонился над Гончаром палач. – Так скажи, в чем польза от твоей веры? Что твой бог может противопоставить эльфийским бирюлькам, э? Не слышу ответа!

Ребра ожгло болью.

– Мы не просим защиты у бога, – прохрипел Кола Гончар. – Мы просто знаем, что его законы – существуют. И лучше бы их не нарушать. У людей должно быть что-то святое…

– Гномье оружие – мой закон! – рявкнул каратель и снова пнул. – А святого – нет! Ни к чему оно!

– Невежда, – прошептал Кола Гончар. – Святое – есть… оно наделяет силой. Великой силой.

– Докажи! – улыбнулся каратель. – Мой арбалет – и твоя сила! Приступай.

– Старшой, второго упокоили! – сообщил от повозок подручный. – Деревня наша!

– Сейчас спецгруппа подойдет! – злорадно сообщил каратель. – И вашей крепи – не станет! Вы у меня даже накричаться не успеете. А мы не успеем со всеми вами потешиться. Но с тобой, священник – точно успеем! Приступай. Вас спасет только чудо, вот и продемонстрируй! Нужен стимул? Обеспечим! С кого кожу содрать, с Ялиньки или с невесток? Приступай, говорю!

– Старшой, спецгруппа в прямой видимости! – крикнули от повозок.

С дальнего склона горы к деревне быстро двигались целеустремленные вооруженные люди.

– Готовься к мучительной смерти! – рявкнул палач. – Или предъяви чудо! Чудо предъяви, священник! Начинай!

Гончар судорожно вздохнул. Когда-то его учили, что обездвиживание можно снять. Снять вообще возможно все, что касалось физиологии и психики! Человеческий организм – такая сложная вещь, куда до него эльфийским бирюлькам… только это было больно. Когда рвутся мышцы – всегда больно.

– Воины справедливости! – потешался каратель. – Валяетесь, как бараны на кастрации! А еще собрались империи противиться! Чем?! На вас на всех одного меня хватило!

– Ты ничего не знаешь о нашей вере, – сказал Кола Гончар. – Нам дела нет до империи. Мы верим, что там, где мы живем, мы в силах навести порядок. Вот и все. Мы здесь живем, нам отступать некуда! Мы не строим храмов, наш храм – дом, в котором живем, семья, соседи… И вот за это на нас и ополчились все сильные мира сего! Не нравится им наша свобода.

– Приступай!

Ребра ожгло болью.

– Дом мой – Храм, осиянный светом… – прошептал Кола Гончар, прикрыв повлажневшие глаза.

– … Храм… – тихо вздохнули рядом.

Это было удивительно. Старшины, похабники и корыстолюбцы, еле слышно подхватили древнюю литанию. Дошло кое-что перед ликом смерти! Правда, слишком поздно дошло, что крепь – не просто слово. Но стало легче. Вместе – всегда легче.

– Храм мой – дом…

Не молю о царствии небесном – Здесь живу – и стою на том…

И стало легче! И грянуло еле слышно:

– Храм-м-м-м!

Ритм литании бился волнами в невидимые оковы, расшатывал, и становилось легче. Никакой магии, конечно, просто транс, самогипноз – но какая разница, если помогает? Лишь бы хоть кто-то воспользовался. Лишь бы не прозевали момент растерянности. Лишь бы сын в боевом фургоне правильно распорядился мгновениями. Лишь бы он там не заснул, балбес деревенский!

Кола Гончар захрипел и начал медленно подниматься. Затрещали мышцы.

– Храм-м-м! – грянуло угрожающее.

И стало легко. Потому что не один Кола Гончар – все старшины мучительно рвались из плена – и вырвались! Каратель отступил, схватился за арбалет… покачнулся и упал, прижав руки к горлу. Знобинька, закусив губу, пыталась снова взвести пружинный стреломет – и не могла. Кола Гончар одним прыжком подскочил к ней, навалился, загнал стальное жало в ствол.

– Умница, иха! – выдохнул он.

– Я после экстрим форс безоружной никуда! – непонятно ответила Знобинька и поднялась. – Дада, там же подручные… и вон еще бегут!

Все же воспользовались моментом, не прозевали! Жива оказалась крепь Кыррабалты! Не чувствуя в горячке боли, Кола Гончар кинулся на подручных – и увидел, как из-за повозки опустилась на голову одного жердина, а другому заплела ноги взбешенная Яха. Упавших карателей, кажется, даже руками никто не тронул – затоптали сгоряча старшины. А потом сказали свое веское слово станковые арбалеты из боевого фургона. И неважно, что Эке не умел стрелять! Штурмовая стрела ни в кого не попала – но только первая. Потом бегущих бойцов осадила хрипящая от ненависти кудлатая свора сторожевых псов, и вторая стрела ударила в свалку. Кто-то дико закричал…

– Дада, а ты чего улыбаешься? – полюбопытствовала прихромавшая к повозкам Знобинька.

– Жива крепь! – счастливо сказал Гончар. – Я уж и не надеялся! Знобинька, малх-ан-сердынько-сан! Я тебя мастером войны сделаю! И если Эре дружинкой не возьмет – пойдешь ко мне младшей женой?

– Да хоть прямо сейчас, дада!

– Прямо сейчас не получится, – сказал Кола Гончар с сожалением. – Прямо сейчас нас убивать станут! Что делать-то?

– Драться! – убежденно сказала Знобинька.

– Я точно сделаю тебя мастером войны! – пообещал Кола Гончар.

Потом Гончар неловко улыбнулся, качнулся… и мягко упал к ногам девойки. Когда рвутся мышцы – это не только больно. Это и смертью грозит. Особенно тому, кто идет первым.